Мясищев В.Н. Личность и неврозы. В. М. Бехтерева в. Н. Мясищев личность и неврозы издательство ленинградского университета 1960 Книга

• Название: В. М. Бехтерева в. Н. Мясищев личность и неврозы издательство ленинградского университета 1960 Книга
• Анкор: Мясищев В.Н. Личность и неврозы.rtf
• Дата: 18.02.2018
• Размер: 4.12 Mb.
• Имя файла: Мясищев В.Н. Личность и неврозы.rtf
• Тип: Книга; #15682
• страница: 42 из 57

Для навязчивых состояний характерно то, что больной со­знает нелепость или неосновательность своих мыслей или пред­ставлений и недопустимость и преступность своих побуждений, но не может освободиться от них, пока они сами не исчезнут. Если одни навязчивые состояния тяготят больного тем, что он утрачивает способность управлять течением своих психических процессов, то такие навязчивые явления, как стремление выбро­ситься в окно или убить своего ребенка, вызывают вдобавок к этому тягчайшие переживания: страх, отвращение к себе, муче­ния совести.

Жанэ присоединял к навязчивым состояниям различные про­явления слабости, утомляемости, безволия, нерешительности, характеризуя их как чувство неполноты, и объяснял все эти бо­лезненные свойства потерей психического напряжения.

Помимо названных, в числе основных общих неврозов описы­вались так называемые вегетативные неврозы, неврозы органов и профессиональные неврозы, однако признание их самостоя­тельными формами справедливо подвергалось сомнению. При вегетативных неврозах, обычно на фоне общей нервности и сла­бости, обнаруживается ряд нарушений вегетативной нервной системы (общие и местные нарушения функции сосудов, пото­отделения, питания тканей, терморегуляции и др.).

При так называемых неврозах органов — сердца, органов дыхания, желудочно-кишечного тракта, половой системы, кож­ных покровов — отмечаются выраженные расстройства их дея­тельности, обусловленные нарушением центральной регуляции. При так называемых профессиональных неврозах на первый план выступает расстройство профессиональных движений. Например, у машинисток, стенографисток, телеграфистов, пиа­нистов, скрипачей, певцов выполнение профессиональных движе­ний при этом страдании затрудняется, возникают судороги и болезненность соответствующих мышц.

Здесь следует упомянуть также о своеобразном неврозе речи — заикании.

При дальнейшем изучении неврозов было установлено, что болезненные проявления, внешне сходные с невротическими, об­наруживаются при заболеваниях, вызываемых органическими поражениями мозга (воспаления, опухоли, рассеянный склероз

' 297

и др.), при внутренних заболеваниях (туберкулез, гипертониче­ская болезнь, гипертиреоз, авитаминозы, гинекологические забо­левания и т. д.), а также при начальных стадиях психозов. В связи с этим возникло отрицание неврозов как самостоятель­ных заболеваний, и стало распространяться представление о неврозах как о симптомах или болезненных картинах (синдро­мах), которые могут обнаруживаться при различных болезнен­ных состояниях.

Лишь в 20-х годах XX в. в результате развития клинических исследований окончательно сформировалось представление о не­врозах как особой форме заболеваний, психогенных по преиму­ществу. Термин «психогения» был предложен для обозначения, болезненных нарушений, вызванных психическими причинами, т. е. тяжелыми переживаниями, потрясениями, конфликтами и другими отрицательно влияющими на психику моментами.

Основным методом лечения неврозов соответственно их про­исхождению была признана психотерапия.

Однако богатство и многообразие фактов, связанных с невро­зами, требовало единой клинической, социальной и прежде всего физиологической теории. Такой физиологической теорией и по­служило учение И. П. Павлова. Основы этой теории и учение И. П. Павлова у нас широко известны. Поэтому мы остановимся более подробно на последнем этапе развития физиологии не­врозов.

Учение И. П. Павлова о неврозах и его развитие

Существенной частью учения И. П. Павлова, тесно связавшей физиологию высшей нервной деятельности с патологией, является его учение об экспериментальных неврозах.

И. П. Павлов с сотрудниками показали, что, не нанося ка­кого-либо повреждения мозгу или организму животного, можно вызвать у него тяжелые болезненные нарушения высшей нерв­ной деятельности. Нарушения вызывались трудными усло­виями нервной деятельности или сложными задачами, которые ставились перед животным в ходе опыта. Это были чрезмерно сильные воздействия или слишком трудные задачи по различе­нию (дифференцировке) раздражителей, превращению положи­тельного условного раздражителя в отрицательный и, наоборот, отрицательного в положительный и т. п.

Анализируя причины нарушения нервной деятельности со­баки, И. П. Павлов указывал, что дело заключается в столкно­вении, или «сшибке», и связанном с этим перенапряжении основ­ных нервных процессов —раздражительного или тормозного, их обоих вместе или в перенапряжении подвижности этих процес­сов. В результате возникает, и тем скорее, чем слабее и неурав­новешеннее-нервная тистема собаки, расстройство, или так на­зываемый «срыв» высшей нервной деятельности.

298

Нарушение нервной деятельности в одних случаях прояв­ляется в том, что у животного непрерывно выделяется слюна, оно мечется и рвется, визжит, лает, воет. Это — срыв в сторону преобладания возбуждения. В других случаях животное пере­стает реагировать на раздражитель и иногда засыпает. Это — срыв в сторону торможения. При срыве нарушается деятель­ность не только слюнных желез, но и всех других органов. В бо­лее тяжелых случаях животное перестает вести себя нормально и вне экспериментальных условий: оно утрачивает аппетит, по­движность, вяло реагирует на окружающее. У животного разви­вается дистрофическое состояние: оно худеет, у него выпадает шерсть, появляются бородавки, экзема и даже опухоли внутрен­них органов.

Иногда болезненное изменение имеет частичный •характер. Например, у здорового, в остальном вполне нормального живот­ного образуется стойкая стереотипная реакция, не соответствую-, щая новым раздражителям, но представляющая зафиксирован­ный ответ на ранее применявшееся раздражение.

Так, у собаки, на которую действовало в качестве условного раздражителя тихое шипение из-под станка, ориентировочный рефлекс заглядывания под станок столь прочным, что при дей­ствии различных раздражителей, расположенных в других ме­стах, она прежде всего заглядывала под станок. Фиксированное движение собаки напоминало навязчивое действие. Это наруше­ние было объяснено как результат перевозбуждения раздражи­тельного процесса, который приобрел застойный характер.

В опытах, проведенных М. К. Петровой, у собаки после экс­периментального перенапряжения была обнаружена ранее от­сутствовавшая у нее боязнь высоких мест, в частности пролета лестницы. Это явление было названо, по аналогии с данными клиники, фобией (навязчивым страхом) глубины.

В ряде случаев только те условные раздражители, которые связаны с трудными для животного задачами, становились бо­лезнетворными, иначе, вызывали у него болезненную реакцию. Другие же раздражители, не связанные с трудной задачей, со­провождались нормальной реакцией. Эти данные легли в основу понятия об изолированных болезненных пунктах в коре голов­ного мозга. Ненормальная (патологическая) реакция характе­ризовала измененное состояние мозговой клетки или комплекса клеток, на которые действовал ставший болезнетворным раздра­житель.

Н. Е. Введенский и И. П. Павлов, пользуясь разными мето­дами, установили общую характеристику болезненных измене­ний, при которых реакции становятся неправильными, или не­адекватными. Это знаменитые «парабиотические реакции» Вве­денского и «переходные, фазовые или гипноидные состояния» И. П. Павлова. Сюда относится фаза уравнительная, при кото­рой различные по силе и качеству (значению) раздражители

299

вызывают одинаковые по величине реакции, парадоксальная фаза, при которой сильный раздражитель вызывает слабую реакцию, а слабый раздражитель — сильную реакцию, и ультра­парадоксальная фаза, при которой положительный раздражи­тель начинает вызывать отрицательную, а отрицательный — по­ложительную реакцию. Наконец, самой глубокой в смысле бо­лезненного изменения является фаза торможения, при которой невозможно вызвать никакие реакции. Фазовые состояния — ста­дии все углубляющегося торможения — представляют переход от нормального состояния к полному прекращению деятель­ности.

Болезненные явления, однако, наблюдаются не только при разных степенях торможения, но и при разных степенях возбу­ждения. Эта сторона вопроса до сих пор остается неразработан­ной. Она привлекла лишь внимание Н. И. Красногорского, уста­новившего несколько фаз, или степеней, возбуждения.

Как учит И. П. Павлов, торможение является мерой само­защиты организма. Состояние такого «охранительного, или за­предельного, торможения» предотвращает истощение мозговых клеток. При ослабленной нервной системе, как показал И. П. Пав­лов, иногда обнаруживается кратковременная сильная «взрыв­ная» реакция, быстро сменяющаяся торможением (сочетание повышенной возбудимости и истощаемости нервной системы).

Чрезвычайно важными, но недостаточно использованными в применении к неврозам являются данные И. П. Павлова о вре­менной связи — ассоциации, которая может образоваться между безразличным раздражителем и болезненным состоянием мозга. Именно поэтому безобидное приклеивание и отклеивание слюн­ной капсулы при подготовке животного к трудному для него исследованию вызывает у него болезненно резкую отрицатель­ную реакцию. И. П. Павлов объяснял эту болезненную реакцию как результат ассоциации легкого раздражения кожи с «труд­ным состоянием в мозгу», испытываемым животным при реше­нии трудной для него задачи.

Таковы наиболее важные установленные И. П. Павловым положения, связанные с физиологией неврозов у животных.

Заложив основы патофизиологии высшей нервной деятельно­сти животных, И. П. Павлов занялся изучением высшей нервной деятельности человека и ее нарушений у нервно- и душевно­больных.

Приведенные данные об экспериментально вызванных у жи­вотных болезненных реакциях пролили свет на механизм воз­никновения некоторых ненормальных реакций у больного чело­века. Вместе с тем И. П. Павлов установил ряд особенностей высшей нервной деятельности человека, имеющих большое зна­чение для правильного понимания как нормальной деятельности человеческого мозга, так и болезненных отклонений в его работе. Сюда, прежде всего, относятся идеи о двух системах сигнализа-

300

ции действительности и двух соответствующих системах корко­вой деятельности у человека.

В соответствии с этим получило дальнейшее развитие учение о типах высшей нервной деятельности. Раньше у животных по различному соотношению трех основных свойств нервных про­цессов— силе, подвижности и уравновешенности — были уста­новлены четыре общих основных типа: 1) сильный уравнове­шенный подвижной, 2) сильный уравновешенный инертный, 3) сильный неуравновешенный и 4) слабый. У людей этим типам соответствуют еще в древности установленные четыре темпера­мента: сангвинический, флегматический, холерический и мелан­холический, между которыми существует ряд переходных. Кроме того, И. П. Павловым на основе клинических наблюдений были установлены специально человеческие типы высшей нервной дея­тельности — художественный, мыслительный и средний типы, отличающиеся различным соотношением первой и второй сиг­нальных систем. Нужно заметить, что не только психологи и психиатры, но и некот'орые физиологи ошибочно рассматривают их лишь как типы мыслительной деятельности. На самом же деле, это и типы переживаний и типы деятельности. Тип худо­жественный, как известно, характеризуется не только преобла­данием конкретно-образного мышления над отвлеченным, аб­страктно-логическим, но и выраженной эмоциональностью, не­посредственностью и цельностью реакций. Мыслительный тип характеризуется преобладанием аналитически опосредован­ного восприятия и относительной слабостью эмоциональных реакций.

И. П. Павлов показал, что лицам, заболевающим истерией, более свойственен слабый художественный тип, а лицам, стра­дающим психастенией, — слабый мыслительный тип. Неврасте­никам свойственен слабый средний тип высшей нервной дея­тельности.

Истерия, по И. П. Павлову, представляет невроз, характер­ный для слабой нервной системы, в силу этого склонной к раз­литому пассивному торможению коры головного мозга и отли­чающейся не только преобладанием первой сигнальной системы, но и перевесом подкорковых реакций, связанных с повышенной эмотивностью, «буйством» подкорки. Механизм истерической реакции, по Павлову, заключается в том, что возникающее в коре возбуждение вызывает вследствие корковой слабости торможе­ние в других отделах коры и вместе с тем значительное возбу­ждение подкорковой области, которое, поддерживая возникаю­щий очаг возбуждения в коре, также усиливает торможение других областей коры.

Другую форму невроза — психастению — характеризует не­уверенность, сомнения, нерешительность и безволие, свидетель­ствующие одновременно о слабости корковой деятельности и о недостаточности реакций первой сигнальной системы. Отсюда

301

же, по Павлову, проистекает утрата психастеником чувствз реальности (Жанэ), когда окружающее вызывает сомнение в реальности его существования.

Разделяя неврастению на гиперстеническую и гипостениче-скую формы, И. П. Павлов первую рассматривал как результат ослабления процесса внутреннего торможения, а вторую как результат ослабления и раздражительного и тормозного про­цессов.

И. П. Павлов подверг анализу состояния, которые называ­лись навязчивыми. На основе сопоставления клинической кар­тины этих болезненных состояний и данных, полученных в ходе опытов на животных, он пришел к выводу, что сущность нару­шения при навязчивых состояниях заключается в образовании в коре головного мозга очага застойного возбуждения или тор­можения.

И. П. Павлов указывал на сходство и различие между невро­зами навязчивости и паранойей — психическим заболеванием с систематизированным бредом. Хотя между этими состояниями существует ряд переходов, но при неврозе навязчивости обычно обнаруживается критическое отношение, сознание болезненности своего состояния, а при паранойе этой критики нет. Общим для обоих заболеваний является болезненная устойчивость в одном случае навязчивой, в другом — бредовой идеи. Физиологически этой устойчивости некоторых симптомов соответствует инерт­ность нервных процессов в отдельных участках коры головного мозга с фазовым изменением их реакций (ультрапарадоксальная фаза). Вместе с тем И. П. Павлов показал, что в основе психа­стении и невроза навязчивости лежат разные нервные меха­низмы и чго отождествлять эти болезненные состояния, как это делает Жанэ, нельзя.

Изучение болезненных расстройств нервной деятельности и влияния различных условий на процесс восстановления позво­лило И. П. Павлову выдвинуть ряд важных положений лечебно-профилактического характера.

При работе с трудными задачами, вызывавшими невроз, по­казано было важное значение отдыха, прекращения работы. В высшей степени благотворное влияние оказывал сон. Из ле­карственных веществ явно благоприятное действие оказывал бром, но не как средство, непосредственно снижающее возбуди­мость, а как средство, укрепляющее процесс внутреннего тор­можения.

Еще при жизни И. П. Павлова М. К. Петрова обнаружила, что в ряде случаев хорошие результаты дает комбинированное лечение бромом и кофеином, укрепляющее и тормозной и раз­дражительный процессы. Впервые были экспериментально об­основаны дозировки лекарственных веществ; было показано, что бром оказывает эффективное действие даже в крайне малых дозах —в миллиграммах. Была установлена также тесная связь

302

между эффективной дозой лекарственного вещества и силой нервной системы: чем слабее нервная система, тем меньшей должна быть доза, и наоборот. Наконец, было обнаружено уча­стие условнорефлекторного механизма в действии лекарств. Так, например, при повторных вспрыскиваниях животному морфия ряд связанных с этой процедурой ранее безразличных моментов, например один вид шприца, вызывает снотворный эффект. То же относится к другим лекарствам.

Таковы основные факты, установленные И. П. Павловым и ставшие краеугольным камнем современного учения о неврозах.

Последующие работы, не изменив основных положений И. П. Павлова, внесли ряд существенных дополнений как в тео­рию, так и в клинику неврозов. Сюта в первую очередь отно­сятся работы М. К. Петровой, К. М. Быкова, П. С. Купалова. М. А. Усиевича, А. Г. Иванова-Смоленского, П. К. Анохина и их сотрудников, а также И. А. Ветюкова и И. М. Аптера.

Эти исследования обнаружили при неврозах нарушения дея­тельности всех внутренних органов. Работы К. М. Быкова и его сотрудников показали важную роль интероцепции, т. е. влияния раздражения нервных окончаний, расположенных во внутренних органах.

Особенно важно в работах К. М. Быкова доказательство того, что перенапряжение, вызывающее неврозы, связано не только с восприятием внешних раздражений — экстероцепцией, но и с восприятием раздражений внутренних органов — интероцеп-цией, которая может нарушаться, становиться извращенной, и соответственно ненормальными могут становиться реакции вну­тренних органов. Так, сосуды в ответ на раздражение, нормально вызывающее их сокращение, начинают расширяться. То же от­носится и к другим внутренним органам.

Длительное интероцептивное раздражение при несоответ­ствующей реакции внутренних органов, по К. М. Быкову, является существенным источником невроза и при дальнейшем действии вызывает органическое изменение. Производящая не­вроз «сшибка» включает не только внешние раздражения, но и соотношение внешних и внутренних раздражителей. «Сшибка» может произойти, в частности, в том случае, если внешние и внутренние раздражения будут иметь разное — одни положи­тельное, другие отрицательное — значение.

К. М. Быков указывал на то, что нет рефлекторных измене­ний, которые касались бы какого-либо одного процесса, что вся­кое, в том числе и патогенное, раздражение приводит к измене­нию деятельности всех систем организма.

Существенные факты, способствующие развитию учения о неврозах, установлены П. С. Копаловым с сотрудниками. Так, ими показано, что экспериментальные неврозы могут быть вы­званы: а) подкреплением условного раздражителя количе­ственно недостаточным безусловным раздражителем (например,

303

вместо обычных 20 г животному дают 2 г мясо-сухарного порошка); б) накоплением (суммацией) пищевого раздражения с условным при частом их повторении, ведущем к перевозбужде­нию животного; в) заменой при выработанном рефлексе без­условного раздражителя (например, замена сахарной воды про­стой водой, вызывающей при этом отрицательную реакцию, вплоть до рвоты), болезненное состояние при этом обусловли­вается столкновением нервных процессов, связанным с разными безусловными рефлексами и их корковым представительством; г) действием сильного раздражителя при пониженном тонусе коры головного мозга (например, в темноте); д) усложнением задачи, предъявляемой собаке, при этом усложняется не только раздражитель, но и система действий собаки.