История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В.С Учебник 2004 -944с. История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В. В. С. Нерсесянца
 Скачать 5.72 Mb.
|
|
Партия подчиняет себе госаппарат также тем, что «вдвигает свои щупальца во все отрасли государственного управления». Ос- лушникам ее воли грозит «карающая рука партии». Особо отстаивал Сталин ленинский тезис о том, что боль- шевистской партии уготовано монопольно обладать всей пол- нотой захваченной ею власти. «Руководителем в системе дикта- туры пролетариата является одна партия, партия коммунистов, которая не делит и не может делить руководства с другими пар- тиями». В данном вопросе Сталин пошел даже дальше Ленина. «Сталинская Конституция» (1936 г.) впервые на официальном уровне признает и закрепляет привилегированно-монопольное положение «боевого штаба рабочего класса» в советском обще- стве. Статья 126 той Конституции гласила: коммунистическая партия есть «руководящее ядро всех организаций трудящихся как общественных, так и государственных». С включением такой записи в Основной Закон страны мож- но считать, что Сталин в общем завершил создание в рамках ленинизма идеологии тоталитарной политической системы. Его суждения о фазах развития и функциях советского государства, национально-государственном устройстве Советского Союза, об отмирании социалистического государства (через укрепле- ние карательных органов последнего) и некоторые другие принципиально ничего не меняют в этой идеологии. Она яви- лась закономерным результатом эволюции большевистской по- литической 2. Русская юридическая мысль начала XX в. Самый значительный сдвиг в области правопонимания, в особенности природы общеустроительных (конституционных) законов, произошел после введения в России начал конститу- ционного правления и партийных размежеваний в предвыбор- ной борьбе за представительство в Государственной думе и за влияние на общественность. Интенсивная разработка проблем конституционного государства (синоним правового государст- ва) была осуществлена А. С. Алексеевым, С. А. Котляревским, В. М. Гессеном, М. М. Ковалевским. В области философии права в ее соотношении с нравственностью основополагающий 836 Глава 20. Россия в XX в. характер имели работы П. И. Новгородцева, Е. Н. Трубецкого, а также С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, Б. А. В своем фундаментальном труде о правовом государстве Сергей Александрович Котляревский писал как об общеизвестном: правового государства вошла в обиход современных цивилизованных государств, в совокупности тех ожиданий, которые обращает член государственного союза к руководителям этого последнего. Правовое государство стало одним из политических заданий. Много раз отмечался кризис правосознания, утрата веры во всемогущество права и учрежде- ний. Наличность переживаемых здесь разочарований не отни- мет у данных стремлений настойчивости и выразительности: убеждение, что государство должно принять облик правового государства, остается непоколебленным» (Власть и право. Про- блема правового государства, 1915). В лучших традициях отечественного правоведения проблема власти была представлена Котляревским во всем многообразии существующих в литературе подходов. Помимо сравнительно- исторического освещения функциональных и революционных аспектов реализации идей господства права автор уделил нема- ло внимания таким очевидным, но не всеми признаваемым пектам властвования, как процессуальные (можно сказать — ритуальные) аспекты властвования и подчинения. Юристы и социологи, по мнению ученого, не всегда отдавали себе отчет в том, насколько явления властвования сохраняют в себе элемент загадочности, несмотря на их ежедневный и даже ежечасный характер проявления. В этом смысле толкования власти кото- рые мы встречаем у Толстого или Карлейля, оказываются для нас более ценными и интересными путеводителями, чем пред- ставления специальной науки о государстве. Главное назначение правового государства, согласно Котля- ревскому, быть государством справедливости; ценность его оп- ределяется ценностью самого правового начала и при том пред- положении, что закон в таком государстве всегда справедлив и что «способ его создания есть в то же самое время — при недос- татках человеческой природы — обеспечение этой возможной справедливости». Аналогичные идеи высказывали несколько ранее В. С. Соловьев, а также Н. И. Палиенко (Правовое госу- дарство и конституционность, 1906), позднее — Н. Н. Алексеев (Основы философии права, 1924), А. С. Алексеев и др. 2. Русская юридическая мысль начала XX в. 837 Первое требование или первый принцип правового государ- ства, считал А. С. Алексеев, недопустимость изменения право- порядка в государстве без участия народного представительст- ва. Другое принципиальное требование к его организации и деятельности — верховенство права (а не закона). «Не закон да- ет силу праву, а право дает силу закону, и законодатель должен не создавать, а находить право, выработанное в сознании обще- ства» (Начало верховенства права в современном государстве, 1910). В г. П. И. Новгородцев и И. А. Покровский обменя- лись мнениями о содержании «права на достойное существова- ние», о котором в свое время впервые написал В. С. Соловьев. Для многих исследователей начала XX в. это право связывалось с обеспечением общей защиты интересов трудящихся при по- мощи права и признавалось требованием социалистическим. Историк римского права и философ И. А. Покровский считал, что следует вести речь о «праве на существование», подразуме- вая при этом заботы в области общественного призрения. Разу- меется, что у государства есть обязанность спасать от голодной смерти, но «права быть спасенным от голодной смерти лицо не имеет» (Право на существование, Право на существова- ние — это не обеспечение так называемых необходимых усло- вий существования. Это конечный идеал или минимум того, что государство в настоящий момент должно обеспечить чело- веку, — это узкое, но более прочное в юридическом смысле по- нимание проблемы. Сбалансированный вариант сочетания профессионально- юридического догматизма и философского позитивизма вопло- тился в концепции власти Габриеля Феликсовича Шершеневича (1863—1912). Государство представляет собой источник права как властного веления. Власть связана с волей, с умением «заставить других сообра- зовывать свое поведение с волею властвующих, вводить свою волю одним из существенных мотивов, определяющих поведе- ние другого». В основе власти, как ее трактует Шершеневич, лежит во многом тот же эмоциональный и мыслительный на- строй, который так тщательно обсужден в работах и Петражицкого. Шершеневич называет его эгоистическим чув- ством повинующегося, которое составлено у него из страха и веры в то, что послушание может принести известные выгоды (Общая теория права, 838 Глава 20. Россия в XX в. Все власти в государстве опираются на государственную власть с ее изначальным (исторически и логически) авторите- том, из нее же они черпают свои силы, тогда государствен- ная власть опирается непосредственно на общественные силы. Так, государство может характеризоваться с позиции социоло- гии. С юридической точки зрения государство есть правовое отношение, есть объект или субъект права, но это уже, по Шершеневичу, неправильные, искаженные представления о власти. С методологической точки зрения, подчеркивает он, «юридическое определение не только не способно объяснить ре- ального существа того, что мы называем государством, но оно кроет в себе опасность затемнить пред нами истинную сущность явлений, происходящих в государстве. Понятие о государстве только одно — Социологическое понятие о государстве исходит из того, что трудно построить о государстве как государстве как юридическом но возможно с учетом и основе представления о нем как комбинации силы и воли. Государственная власть предстает в этом случае как на самостоятельной силе воля одних (власт- вующих) подчинять себе волю (подвластных). Объявляя источником права силу волю, зафиксированные во властном установлении государства, вполне определенно склоняется к одностороннему позитивистскому измерению права. с тем он остро не- достатки позитивистской юридических дисциплин. Существующие юридические науки (уголовное граждан- ское право и страдают крайней догматичностью в том они постоянно понятиях, кото- рые воспринимаются ими без всякой критики. Причем это происходит даже в том случае, когда эти понятия заимствуются из другой области понятием о праве пользуются все юридические науки, но критическому исследованию оно, его мнению, подвергается только в гражданском правоведе- нии. Учение о нарушении права составляет почти исключи- тельное достояние уголовного правоведения, хотя оно находит- ся в теснейшей связи с вопросом о сущности права. Обращаясь к теме о соотношении юридических наук и фи- лософии права, он вполне определенно констатирует живучесть естественноправовых построений, но солидаризуется с К. Бер- гбомом в том, что допускаемый естественным правом дуализм 2. Русская юридическая мысль начала XX в. 839 права следует считать чуть ли не смертным грехом против нау- ки. Однако сам Шершеневич в оценке методологической роли и социального предназначения «научной философии права» считает актуальным изучение не только права, как оно есть, но и права, каким оно должно быть. Таким образом, он формули- рует «двоякую задачу философии права, теоретическую и прак- тическую», уточняя при этом, что исследование права юриди- ческими науками должно включать критическое исследование всех главных понятий не только с точки зрения догматической, но также с точки «сущности права». В связи с послед- ним аспектом исследованию подлежат вопросы об образовании права, о нарушении права, о применении права, о создаваемых правом отношениях. Таким образом, социологическое и философское, а ан- тропологическое и психологическое рассмотрение природы и на- значения права значительно позитивистский компонент его учения о праве и и позволяет сохранять многоас- пектный по отношению к состоянию действующего права и аналитических возможностей сложивше- гося в трех его основных разделах: общая теория права; история философии права; политика права. Критикуя кантианскую постановку вопроса о полезной взаимодополняе- мости права и морали среди русских правоведов (Трубецкой, Новгородцев), он в то же время допускает, что право и нравст- венность «действительно имеют общие исходные пункты», но только между ними не может быть иерархической связи (что содержит высший критерий?) или связи в виде взаимоотноше- ний одного вечного, другого — временного взаимозависимого компонентов. Практически он считает невозможным воспри- нимать сочетания права и жизнеспособными и даже реально существующими. Богдану Александровичу (1868—1920) принад- лежит инициатива теоретической постановки вопроса о воз- можной перспективе правового социалистического государства, возникающего в процессе несовершенств буржуазного правово- го государства. Он же в 1909 г. стал одним из организаторов и участников сборника «Вехи», который вызвал столь шумные похвалы и не менее шумные осуждения. В статье «В защиту права» из этого сборника раздался едва ли не самый сильный упрек в адрес русской интеллигенции за ее пренебрежение пра- вом и за неразвитость ее правопонимания. Разумеется, что 840 Глава 20. Россия в XX в. адресатом критики была не вся интеллигенция, а главным об- разом та ее часть, которая связала свою судьбу с революцион- ными замыслами и делами. Наряду с Герценом и Михайлов- ским в этот разряд попали и российские социал-демократы (в частности, Плеханов). В правовом нигилизме он обвинял и славянофилов. Кистяковский видел причины слаборазвитости правосозна- ния российской интеллигенции не только в бедности окружаю- щей правовой жизни, но и в слишком большой дани увлече- нию метафизическими решениями политических и моральных проблем. У народнической интеллигенции он увидел «ложное предпо- ложение» об исключительно этической ориентации сознания нашего народа. Это помешало ей вовремя и по существу «при- дти на помощь народу», например с учетом своих положений о специальных стадиях прогресса права от обычая к закону спо- собствовать «окончательному дифференцированию норм обыч- ного права, а также их развитию и трансформации в современ- ное законодательство». Критика славянофильских прегрешений народнической ин- теллигенции велась с позиции просветительского оптимизма (образованный класс несет естественную ответственность за развитие «организаторских талантов народа»), который уживал- ся с «общинно-артельными» иллюзиями самих народников. Философ писал: народ отличается присущим ему «тяготением к особенно интенсивным видам организации, о чем, собственно, и свидетельствуют его стремление к общинно- му быту, его земельная артельный труд и т. д.». В области истолкования природы и назначения права тяковский следовал кантовскому определению права и в более современных терминах характеризовал право как совокупность норм, устанавливающих и разграничивающих свободу лиц. Кистяковский при этом отмечал, что это определение имеет философское, а не эмпирическое значение. С социологической точки зрения он отдавал предпочтение трактовке права как совокупности норм, создающих компро- мисс между различными требованиями (А. Меркель). Дело в том, поясняет Кистяковский, что всякий сколько-нибудь важ- ный новоиздающийся закон в современном конституционном государстве становится компромиссным документом, вырабаты- ваемым различными партиями, которые выражают требования 2. Русская юридическая мысль начала XX в. 841 определенных социальных групп. Более того, современное госу- дарство само основано на компромиссе, и конституция каждого отдельного государства есть компромисс, примиряющий стремле- ния наиболее влиятельных групп в данном государстве (Право как социальное явление, 1911). В обсуждении проблематики правового государства весьма авторитетными были также разработки В. М. Гессена, который к уже привычным его признакам (права и свободы граждан, разделение властей, связанность правительственных и судебных решений правом и т. д.) добавлял в качестве непреложного ус- ловия также представительную форму правления и наличие уч- реждений административной юстиции. Евгений Николаевич Трубецкой своими фундаментальными разработками истории религиозной фило- софии и исследованиями проблем философии права. Право он определял как внешнюю свободу, предоставленную и ограни- ченную нормой. Определения права, в которых фигурируют понятия «власть», «государство» или «принуждение», т. е. пони- мание права как организованного принуждения, имеют, по его мнению, тот недостаток, что всякое государство или власть са- ми обусловлены правом. Они не принимают в расчет те разно- видности права, которые существуют независимо от признания или непризнания их тем или иным государством, — таково право церковное, право международное или некоторые юриди- ческие обычаи из разряда предшествующих возникновению го- сударства. Схожие несовершенства имеют, согласно Трубецкому, тео- рии права как «силы» и права как «интереса». Особого внима- ния заслуживают теории права как части нравственности (как минимум добра). Однако и они смешивают право, как оно есть в действительности, с той нравственной целью, которую оно должно обеспечивать. А между тем есть множество правовых норм, которые не только не представляют собой минимума нравственности, но даже в высшей степени безнравственны. Таковы, например, нормы крепостного права, нормы, устанав- ливающие пытки, стесняющие религиозную свободу, и др. Нормы нравственные и правовые не исключают друг друга: по- скольку внешнее поведение обусловливаемо внутренним на- строением, последнее далеко не безразлично для права. Необ- ходимо различать в нравственности два элемента: вечный закон добра, которым должна определяться конечная цель нашей 842 Глава 20. Россия в XX в. деятельности; ряд подвижных и изменчивых конкретных задач, целей, которые обусловливаются, с одной стороны, вечными требованиями добра, а с другой — меняющимися особенностя- ми той конкретной среды, где должны осуществлять добро. В подходе Трубецкого присутствует мысль о гармонизации позитивного права с естественным правом, причем естествен- ное право «звучит как призыв к усовершенствованию», играет роль движущего начала в истории. Идея естественного права, по толкованию Трубецкого, дает человеку силу подняться над его исторической средой и спасает его от рабского преклоне- ния перед существующим. 3. П. И. Новгородцев Павел Иванович Новгородцев — известный рус- ский юрист, видный представитель либерального движения, сторонник «возрождения» естественного права. Он принимал активное участие в создании и деятельности кадетской партии, был депутатом I Государственной думы, резко отрицательно от- носился к власти большевиков, в эмиграции организовал при Пражском университете Русский юридический факультет, ко- торым руководил до конца жизни. Политико-правовые взгляды Новгородцева находились под заметным влиянием учения Канта и неокантианцев. Одновре- менно он разделял некоторые положения гегелевской филосо- фии права, правда, не в их ортодоксальной версии, а с позиций либерализма и автономии личности. Его главные труды — «Введение в философию права. Кризис современного правосоз- нания» (1909) и «Об общественном идеале» (1917). Подход Новгородцева к проблемам права и государства про- низан стремлением преодолеть позитивизм и утвердить нравст- венный идеализм в юриспруденции и в целом в учении об об- ществе. В основе этого нравственного идеализма лежит естест- венноправовая идея абсолютной нравственной ценности личности, которая, согласно Новгородцеву, определяет смысл и существо общественного идеала. При обосновании «абсолютного идеала в применении к об- общественных явлений», включая государство и право, Новгородцев исходным началом общественного идеала считает «принцип личности», а не «принцип общественный». Характе- ризуя общество как «союз лиц», он утверждает, что «понятие 3. П. И. Новгородцев 843 общества не имеет иного этического значения, кроме того, ко- торое оно получает от принципа личности». При этом он стре- мится к органическому единству принципа личности и общест- венного принципа: «личность и общество должны быть пред- ставлены растущими от одного корня. Таким корнем может быть только живой человеческий дух, который дает жизнь и соединениям людей в союзы». В самой личности — если ее рассматривать не с позиций абсолютного индивидуализма и субъективного произвола, а во всей полноте ее нравственных определений, — обнаруживает- ся, по словам Новгородцева, «стремление к общему и сверхин- дивидуальному». При такой трактовке «нравственный закон понимается уже не только как норма личного поведения, но и как основа общей нравственной жизни, связывающая всех во- едино некоторой общей целью — стремлением к абсолютному идеалу». В своем общественном проявлении личность выступает с требованиями свободы и равенства, которые «вытекают из са- мой идеи нравственного достоинства лиц». Без стремления к свободе и равенству, отмечает Новгородцев, невозможно пред- ставить себе общественный прогресс, «и неудивительно, если издавна, со времен греческой философии, в этом полагались основные требования естественного права». Но из понятия личности вытекают не только ее (требования сво- боды и равенства), но и ее обязанности признавать права дру- гих лиц, причем эти общественные обязательства предъявляют- ся личности не обществом или государством, а ее собственным нравственным законом, присущим личности «стремлением к идеальной норме». Сочетание отмеченных нравственных свойств личности (ее естественноправовых притязаний и обязанностей) определяет смысл общественного идеала. «Таким образом, — резюмирует Новгородцев, — в понятии личности одинаково берут начало как притязания ее на равенство и свободу, так и ее обязанность солидарности и единства с другими. А так как из этого единства в идее не может быть исключено ни одно лицо, но в каждом и во всех должны быть признаны те же права на равенство и сво- боду, то отсюда получается определение общественного идеала как принципа всеобщего объединения на началах равенства и свободы». Принцип личности, согласно Новгородцеву, с необ- ходимостью приводит к «идее всечеловеческой, вселенской со- 844 Глава 20. Россия в XX в. лидарности». С учетом такой всеобщей свободной солидарно- сти он кратко определяет общественный идеал как «принцип свободного универсализма». Этот общественный идеал имеет, согласно Новгородцеву, абсолютное, «сверхисторическое значение». К этой абсолютной цели нравственного прогресса можно лишь приближаться, но никогда невозможно ее достигнуть и полностью осуществить на практике. Когда же абсолютизируют те или иные исторические ступени и относительные формы прогресса и выдают их за реа- лизацию абсолютной цели и достижение гармоничного состоя- ния общества, то в итоге получаются концепции, осуществ- ление которых неизбежно связано с отрицанием принципа лич- ности, насилием и произволом. С этих позиций Новгородцев критикует утопические по- строения Платона и социалистов-утопистов, этатистские по- ложения И. Г. Фихте и Г. Гегеля, воззрения Ж. Ж. Руссо и К. Маркса, теократические идеалы В. С. Соловьева. Он подчеркивает, что «ни наилучшее устройство власти, ни спра- ведливейшее распределение богатств, ни всеобщее довольство и счастье» не соответствуют абсолютной цели нравственного идеала, поскольку и власть, и богатство, и счастье — это лишь внешние и относительные блага, значимые лишь как средства для достижения высших целей. Отвергая нравствен- ную абсолютизацию институтов и феноменов общественной жизни, Новгородцев подчеркивает, что государство, церковь, народ и т. д. — это «реальные явления», а не «отвлеченные нравственные нормы». По поводу гегелевской апологии госу- дарства как «воплощения нравственной идеи на земле» и трактовки неокантианцем Г. Когеном государства как «царст- ва духа» Новгородцев критически отмечает: «Государство это прежде всего властвование и подчинение, это дисциплина и узда внешнего закона. Если бы государство утратило эти чер- ты, если бы оно стало внутренним законом, написанным в сердцах, добровольно исполняемым всеми, без органов власти и принуждения, тогда действительно осуществлялось бы «цар- ство духов», но только это не было бы уже более государст- вом». Отвергая трактовку исторически складывающихся форм по- зитивного права и государства, включая и правовое государст- во, в качестве нравственных ценностей и идеалов, Новгородцев вместе с тем подчеркивал, что эти реальные формы, институты 3. П. И. Новгородцев 845 и учреждения являются «необходимым и незаменимым средст- вом для того, чтобы идти вперед по пути нравственного про- гресса». В этой связи он отмечал достоинства правового госу- дарства, признающего принцип равенства людей, их права и свободы. Но кризис правосознания в конце XIX — начале XX в. распространился и на представления о правовом государ- стве. «Опыт жизни, — писал Новгородцев, — показал, что иде- альные начала правового государства не только не могли быть немедленно осуществлены, но еще и заключали в себе, вместо полной гармонии, известный антагонизм, который вообще де- лал их неосуществимыми в чистом и безусловном выражении». Для решения новых задач правового государства, включая и за- дачи в области социальной политики, необходимо усиление ро- ли нравственных факторов, средств воспитания и обществен- ного воздействия на умы и характеры людей с тем, чтобы «сво- бодными усилиями общества создать более совершенное общество». Характеризуя «целый поворот понятий, который знаменует новую стадию в развитии правового государства», Новгород- цев писал: «Если изначально правовое государство имело зада- чу простую и ясную — когда равенство и свобода представля- лись основами справедливой жизни, т. е. началами формаль- ными и отрицательными, и осуществить их было нетрудно, то сейчас государство призывается наполнить эти начала поло- жительным содержанием». Выполнение государством «этой благородной миссии общественного служения» (реализация социальной политики, поддержка нуждающейся части общест- ва и т. д.) требует больших усилий и времени: лишь некото- рые реформы могут быть проведены немедленно, а осталь- ные — осуществимы в далеком будущем или вообще неосуще- ствимы. Требования, входящие в содержание абсолютного общест- венного идеала (свобода, равенство и солидарность лиц), по своей природе антиномичны, противоречат друг другу, а в мире относительных явлений, в реальной действительности синтез противоположностей и полная гармония противоречий неосу- ществимы. Человечество, согласно Новгородцеву, всегда стоит перед выбором между общественной гармонией и свободой. Делая выбор в пользу свободы и равенства самоценной лично- сти, Новгородцев обосновывает идею свободного социального развития — без утопической конечной цели в виде определен- 846 Глава 20. Россия в XX в. ного гармоничного общества. Нравственный долг каждого — вложить свои усилия «в неопределенную перспективу грядуще- го», содействовать реализации нравственного принципа «сво- бодного универсализма», осуществлению «идеи свободной со- лидарности всех», в которой свобода и равенство лиц сочетают- ся со всеобщностью их объединения. Абсолютный нравственный идеал (т. е. естественное право в трактовке Новгородцева) применительно к позитивному праву играет ту же роль критерия и ориентира нравственного целепо- лагания и прогресса, как и в отношении к историческим фор- мам государства. С учетом этого Новгородцев подчеркивал, что для внедрения в современную позитивистскую юриспруденцию нравственных идеалов «требуется именно возрождение естест- венного права с его априорной методикой, с идеальными стремлениями, с признанием самостоятельного значения за нравственным началом и нормативным рассмотрением». Такой подход трактовал как «разрыв с традициями ис- ключительного историзма и социологизма и переход к системе нравственного идеализма». Сущность естественного права состоит в «этическом крити- цизме», и ему «свойственно стремление оценивать факт сущест- вующего с этической точки зрения. Но именно в этом и состоит задача права». Новгородцев отмечает, что представ- ления о естественном праве в его противопоставлении положи- тельному закону существуют давно, начиная еще со времен до- сократиков. И подобных представлений, по его словам, придер- живались самые разнообразные философы на протяжении всех веков. «Их примеру, — продолжает он, — следуем и мы, когда во имя прогрессивных требований жизни строим идеалы буду- щего. Мы не говорим теперь более о естественном праве или о праве природы, не противопоставляем более природу истории, но только потому, что историю мы понимаем шире, чем пони- мали прежде, и в ней самой находим основание для идеи про- гресса. В самом течении исторической жизни мы открываем за- родыш новых отношений, а вместе с тем и основания для по- строения идеального права». Подобные рассуждения свидетельствуют о том, что у Новго- родцева речь идет о своеобразном варианте естественного права с исторически изменяющимся содержанием. Обосновывая необходимость возрождения естественного права, Новгородцев писал: «Под влиянием Савиньи, Шталя и 3. П. И. Новгородцев 847 некоторых других писателей на естественное право и до сих пор многие смотрят, как на старое заблуждение, которому нет места среди теорий современной науки. Однако более внима- тельное изучение предмета показывает, что естественное право представляет собою неискоренимую потребность человеческого мышления и исконную принадлежность философии права». Естественное право в его соотношении с позитивным пра- вом выступает как идеал, «создаваемый в виду недостатков и несовершенства положительных установлений». В силу отстава- положительных законов от движения истории и ее требова- ний в жизни постоянно и -неизбежно возникают конфликты между старым порядком и новыми прогрессивными стремле- ниями. «Из этих конфликтов, — поясняет Новгородцев, — и зарождается обыкновенно естественное право как требование реформ и изменений в существующем строе». Поясняя значение естественноправового подхода для углуб- ления и развития юридических исследований, Новгородцев пи- сал: «Современная юриспруденция относит название права ис- ключительно к нормам положительным, признанным в законе или обычае, охраняемом властью и судами. Идеальные требова- ния не представляют собой права в строгом смысле слова, а суть только проекты будущего права. Такими именно проекта- ми и являются все теории, которые мы рассматриваем в нашем курсе; все это — идеальные планы общественного переустрой- ства, — планы будущего, более или менее близкого. С этой точ- ки зрения можно восстать против названия «естественное пра- во», так как всякое право, как на этом настаивают современные юристы, по существу своему есть право положительное. Но нельзя не видеть, что так называемое естественное право как идеал для положительного, как требование его реформы есть исконное проявление философской мысли, есть сама филосо- фия права». Настойчивая пропаганда Новгородцевым идей нравственно- го идеализма и возрождения естественного права сыграла боль- шую плодотворную роль в развитии русской юриспруденции, в ее ориентации на философско-правовые исследования, в кри- тике консервативно-охранительных идей юридического пози- тивизма, в защите достоинства личности и обосновании необ- ходимости либеральных общественных и государственно-пра- вовых преобразований в России. |