Главная страница
Навигация по странице:

  • План семинарского занятия

  • Цель семинарского занятия

  • Законов Хаммурапи

  • 1. Источники и характерные черты

  • Законы Ур-Намму

  • Липид-Иштара

  • 2. Социальная структура и правовое

  • 3. Правовое регулирование имущественных

  • 4. Правовое регулирование

  • Семинары история зарубежных стран. Законы Хаммурапи (4 часа) План семинарского занятия Источники и характерные черты Законов Хамму рапи


    Скачать 1.04 Mb.
    НазваниеЗаконы Хаммурапи (4 часа) План семинарского занятия Источники и характерные черты Законов Хамму рапи
    АнкорСеминары история зарубежных стран
    Дата21.10.2022
    Размер1.04 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаPlany_seminarov.doc
    ТипЗакон
    #746265
    страница1 из 19
      1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   19

    Раздел I

    Государство и право Древнего мира и Средних веков

    Тема 1 Законы Хаммурапи

    (4 часа)

    План семинарского занятия

    1. Источники и характерные черты Законов Хаммурапи.

    2. Социальная структура и правовое положение основных групп населения Древнего Вавилона.

    3. Правовое регулирование имущественных отноше­ний по Законам Хаммурапи.

    4. Правовое регулирование брачно-семейных отношений.

    5. Преступления и наказания.

    6. Суд и процесс.

    Цель семинарского занятия

    Целью занятия является изучение одного из уникаль­ных памятников права — судебника царя Хаммурапи се­редины XVIII в. до н. э., занявшего одно из центральных мест в социо-нормативной культуре шумеро-вавилонской цивилизации Древней Месопотамии.

    Изучение этого памятника права, вошедшего в исто­рическую литературу под названием Законов Хаммурапи (далее — ЗХ), дает возможность студенту выявить спе­цифику социальной структуры древневавилонского об­щества и тем самым разобраться в сложном вопросе его типологии, в особенностях государственного строя и политического режима Древнего Вавилона как одного из первых восточных государств, сложившегося в форме империи в ходе длительной эволюции на базе много­численных предшествующих ему протогосударств.

    Изучение этого памятника даст возможность студен­ту не только познакомиться с основными принципами и институтами правовой системы Древнего Вавилона, но и выявить относительно высокий уровень развития правовой мысли, нашедшей отражение в таких поняти­ях ЗХ, как справедливость, важность правопорядка, сле­дования закону против «губительной смуты», «притес­нения слабых» и пр.

    При всей апологетичности преамбулы и эпилога ЗХ, возвеличивающих Хаммурапи как «заботливого князя», «пастыря людей», «сокрушившего четыре части света» и пр., нельзя не увидеть в отдельных положениях этого правового документа действительного стремления к ус­тановлению правопорядка, предотвращению обострения социальных противоречий, угрожающих самому суще­ствованию вавилонского общества и государства.

    Древневавилонское царство, достигшее своего соци­ально-экономического и политического расцвета при царе Хаммурапи (1792—1750 гг. до н. э.), явилось одним из первых государств, империей, включившей в свой состав огромные территории от Персидского залива до Сирии, своеобразной вершиной древневосточной циви­лизации Двуречья. Его идеологией стал культ единого высшего бога, «царя над богами» Мардука — единая в своей основе система ценностей, определившая прин­ципиальные черты культуры этой цивилизации, в том числе и социо-нормативной, правовой.

    Вавилон как сложившееся восточное государство ха­рактеризуется рядом особенностей и черт. Это и созда­ние государственных административно-территориальных основ — административных областей и округов с посто­янной столицей — городом Вавилоном («фундамент» которого, как указывается в эпилоге ЗХ, прочно уста­новлен «точно небеса и земля»), и расширение объема внутренних функций вавилонского государства, его царя и административно-бюрократического аппарата (особой категории так называемых царских людей), и формиро­вание постоянной армии и судов, а также сильной ма­териальной базы, государственной казны и пр. Хамму­рапи выступает уже не служителем общины, правите­лем города, получившим в Шумере землю в кормление как должностное лицо, а «лучшим царем» (ашаг-кур), «скопившим богатство и изобилие», одаривающим дру­гие города, поднимающим храмы и т. д.

    Не последнюю роль играла и смена традиционных идеологических стереотипов, установок о назначении царской власти, об оправдании ее легитимности. Если, например, правитель Уммы Лугальзагеси (2373—2349 гг. до н. э.) связывал свою власть с тем, что в святилищах Шумера в качестве энси (правителя) страна его избрала, то Хаммурапи ссылается уже на свою богоизбранность, полновластие как «царя царей».

    Характерная для Вавилона общегосударственная иде­ология стала формироваться в Двуречье только на рубе­же III—II тыс. до н. э. До этого каждый город был факти­чески отдельным государством, объединявшимся с дру­гими во время тяжких бедствий или для решения важных, в основном военно-политических, задач, ког­да требовалось избрать военного вождя и пр.

    В исторической литературе существуют различные точки зрения на то, были ли ЗХ действующим судебни­ком или только декларацией, призванной возвеличить царя, укрепить легитимность его обширных полномо­чий как «защитника бедных, сирот и вдов» и т. п.

    О том, что это был действующий судебник, свиде­тельствует относительная полнота его норм по сравне­нию с предшествующими законами, прямое отражение в этих нормах проводимой в Вавилоне государственной политики, касалась ли она ограничений ростовщичес­кого процента, долгового рабства или установления ста­вок вознаграждения за наемный труд, аренду земли и др.

    Эта политика основывалась на определенной общно­сти интересов вавилонских правителей и подавляющего большинства населения Вавилона — свободных земле­владельцев-общинников, что и являлось основой их от­носительного благосостояния, государственной стабиль­ности, так высоко ценимой в вавилонском обществе «гармонии».

    О стремлении Хаммурапи создать эффективно дей­ствующий судебник говорят и огромные усилия по под­бору, обобщению, отработке многочисленных обычаев, приданию им строгой деловой формы. Об этом, в част­ности, свидетельствуют и те расхождения, в том числе терминологические, положений ЗХ с обыденной пра­вовой практикой, которые отразились в текстах догово­ров, в многочисленных дошедших до нас клинописных табличках — деловых документах.

    1. Источники и характерные черты Законов Хаммурапи

    При ответе на первый вопрос студенту необходимо охарактеризовать правовую базу, на которой создавались ЗХ: обычаи, установившуюся судебную практику, выя­вить при этом влияние на судебник религиозных норм, традиционной системы ценностей месопотамской ци­вилизации. Следует также отметить формализм, казуистичность, символизм, отражение пережитков родового строя в ряде норм ЗХ, а также другие черты, относящи­еся к общей характеристике рассматриваемого памятни­ка права. Особого внимания при этом заслуживает влия­ние на ЗХ предшествующего законодательства, к кото­рому относятся древнейшие Законы Ур-Намму, составленные при III династии Ура сыном основателя этой династии Шульги (2093—2046 гг. до н. э.), Законы Липид-Иштара, правителя царства Иссины, Законы царя Эшнунны (начало XX в. до н. э.)

    ЗХ стали своеобразным итогом развития предшеству­ющей писаной правовой традиции в Месопотамии, оп­ределившей понятийный аппарат, специфическую структуру правовых документов с прологом, перечнем норм (о земледельцах, о рабах, о неравноправии сво­бодных, о браке и отношениях в патриархальных семьях и др.) и эпилогом.

    Подчеркивая относительную полноту ЗХ, нельзя не отметить и то обстоятельство, что в силу своей казуистичности они не могли носить исчерпывающий харак­тер, касаясь главным образом сферы отношений, свя­занных с царско-храмовым хозяйством, не затрагивая важные вопросы внутриобщинных отношений, отноше­ний общины с царской властью, которые регулирова­лись многочисленными обычаями. В них нередко лишь констатировалась противоправность того или иного дея­ния, без указания на санкции, как, например, наказа­ния за такие тяжкие преступления, как убийство, чаро­действо и пр.

    Нормы ЗХ изложены без должной системы, без отраслевой принадлежности и т. п. Но нельзя не заметить определенную внутреннюю логику в их изложении. Прежде всего выделяются отдельные блоки норм, сходных по­ложений, касающихся правосудия (ст. 1—5); охраны соб­ственности различных категорий свободного населения, храмов, царского служилого люда и др. (ст. 6—25); иму­щества и прежде всего земли, выдававшейся правителем за службу (ст. 25—41); сделок с недвижимостью и нака­заний правонарушений, связанных с ними (ст. 42—88), а также с торговлей (ст. 89—126); преступлений, в част­ности телесных повреждений, наказуемых по принципу талиона (ст. 196—204), и т. д.

    Переход же одного блока норм к другому основан на принципах ассоциации, когда-то или иное понятие или слово приобретает ведущее, ключевое значение. Так, в блоке статей начиная со ст. 215 рассматривается договор о найме людей и услугах, при этом ключевым словом в ст. 215—225 является слово «лекарь»: он делает опера­ции людям и животным, получает то или иное вознаг­раждение за свой труд или наказывается за вред, нане­сенный им пациенту своей нерадивостью. Тяжесть наказания зависит от социального положения потерпевшего. Со ст. 228 рассматриваются сходные ситуации, связан­ные с категориями других наемных работников. В ст. 228— 233 ключевой фигурой сначала становится строитель дома, затем (ст. 234—239) лодочник, владелец судна. Со­держание последующих десяти статей (ст. 241—251) кон­центрируется вокруг сделок, связанных с сельскохозяй­ственными животными (волом, быком), а также вокруг вреда, нанесенного ими человеку или человеком живот­ному, и пр. Такие ассоциативные переходы от одного блока норм к другим студент может продемонстриро­вать и на иных примерах.

    2. Социальная структура и правовое положение основных групп населения Древнего Вавилона

    При рассмотрении вопроса о социальной структуре и правовом статусе отдельных групп вавилонского об­щества следует исходить из главной посылки, что это общество нельзя называть ни рабовладельческим, ни фео­дальным, ибо ему был свойствен ряд специфических «азиатских» черт, которые исключают возможность вме­стить его в узкие рамки господствовавшего ранее марк­систского положения о поступательной смене пяти фор­маций: от рабовладения к социализму.

    Социальная структура Древнего Вавилона отражала многоукладный характер его экономики, наличие в ва­вилонском обществе связанных между собой, но отно­сительно обособленных производственных комплексов: царского, храмового, общинного хозяйства, принадлеж­ность к которым во многом определяла правовой статус жителей Вавилона, степень их свободы (наличие много­численных переходных форм от свободы к зависимости, неполноправию с той или иной мерой ограничения пра­воспособности и дееспособности).

    Во многих нормах ЗХ так или иначе затрагивается правовое положение раба, в значительной мере сходное с античным отношением к нему как к вещи, скоту: имеется в виду ответственность за его кражу, присвоение, сокрытие от хозяина при бегстве, а также вознагражде­ние при его поимке и т. д. (ст. 15—17). Вместе с тем гово­рить о всех категориях рабов в Вавилоне только как об объектах права, полностью лишенных правоспособности, было бы неверным.

    В значительной мере это связано с тем, что рабский труд не стал в странах Древнего Востока доминирую­щим в системе общественного производства. Он приме­нялся главным образом в царско-храмовом и крайне редко в частно-общинном хозяйстве. В Вавилоне широко использовался труд других категорий зависимого люда: наемных работников, издольщиков-арендаторов, поло­жение которых было не намного лучше положения ра­бов.

    При выявлении различий в правовом статусе раба и свободного студенту необходимо учитывать то обстоя­тельство, что в вавилонском обществе античное проти­вопоставление раба свободному заменялось противопо­ставлением раба господину, хозяину, полноправному члену общины, обладателю земли, рабов, зависимых членов семьи и пр. Не случайно раб в одних случаях при­равнивался к членам семьи (ст. 7), а в других выступал как вещь, которую можно заложить, продать и т. д.

    Анализ ст. 176 и других дает возможность студенту выявить нехарактерные для рабовладельческого обще­ства нормы, говорящие об определенной правоспособ­ности дворцовых рабов и рабов мушкенумов, имеющих право на дом, добро, на брак со свободной женщиной, и о свободном статусе детей, родившихся от «смешан­ных» браков, и пр. (ст. 170—175).

    Наряду с ярко выраженным неравенством между сво­бодными и рабами в ЗХ на первый план выходит и другое социальное неравенство: между самими свободными авилумом («человеком», «потомком человека») и мушкенумом («падающим ниц», «бившим челом», обраща­ющимся к царю с просьбой о принятии на службу). Мушкенум — лицо зависимое, получающее за службу земельный надел из царской земли. Его зависимость, ви­димо, и определялась тем, что он не был потомком «сво­их», не имел корней в общине.

    Правовые различия между этими социальными груп­пами особенно ярко проявились в положениях, касаю­щихся охраны здоровья, чести их самих и их детей, — нормах о преступлениях, наказываемых по принципу талиона (ст. 196—205 и др.). Интересно в связи с этим отметить и такую особенность ЗХ: вопреки более стро­гому наказанию за преступления против личности авилума по сравнению с мушкенумом, имущественные пра­ва «царских людей» — мушкенумов (как и самого дворца или храма) защищались, напротив, более строго (ст. 8 и др.).

    Необходимо также отметить, что ко всем, даже авилумам как свободным членам древневавилонского об­щества, нельзя без оговорок применить понятие «физи­ческое лицо», определяющее правоспособную и дееспо­собную личность. Правовой статус авилума был тесно связан, во-первых, с его принадлежностью к террито­риальной общине, во-вторых, с принадлежностью к большой патриархальной семье.

    О тесной связи правового статуса авилума с член­ством в общине свидетельствует ст. 136 ЗХ о человеке, «убежавшем из общины», «презревшем свое поселение», который терял свой статус («даже жена беглеца не дол­жна вернуться к своему мужу»). Это характерная черта всех древневосточных обществ, в которых коллектив, об­щина поглощает личность, индивида как сводного об­ладателя прав и обязанностей (или «физическое лицо»).

    В ЗХ правовой статус авилума не совпадает с право­вым положением «сына авилума», о зависимом положе­нии и ограниченной дееспособности которого свидетель­ствует ст. 7, квалифицирующая как преступление (во­ровство), влекшее смертную казнь, получение вещи покупателем «из рук сына человека или раба человека» без свидетелей. Сделка, видимо, могла быть признана законной только в присутствии главы семьи, являвшегося непременным участником и организатором самой процедуры продажи прежде всего недвижимости. Сын авилума, как мы видим, ставился на одну доску с рабом по отношению к главе семьи — господину, распоряди­телю не только семейного имущества с правом его даре­ния, раздела, выделения приданого, лишения наслед­ства и пр. (ст. 165—166), но и свободы своих детей и жены, если она в брачном договоре не оговорила отсут­ствие такого права у мужа.

    Правовое положение «сына авилума», видимо, зна­чительно повышалось в результате прохождения воинс­кой службы (ст. 98), с которой и связан целый блок ста­тей, касающихся правового статуса воина: редума и баирума. ЗХ свидетельствуют о стремлении Хаммурапи создать боеспособную постоянную армию. С этой целью воин и его семья обеспечивались из царской казны не­обходимым имуществом (полем, садом и др.). Это иму­щество подлежало особой охране (ст. 34), оно было изъя­то из гражданского оборота (ст. 36—37), не могло быть потеряно даже при захвате воина в плен (ст. 27), не мог­ло быть передано за долги или подарено жене или доче­ри (ст. 38) и т. д.

    О правовом статусе воина студент может составить представление из анализа и других статей ЗХ, в частно­сти о праве пленного воина на выкуп, свое имущество, жену и детей после возвращение из плена и пр.

    Широкое развитие внешней торговли в Вавилоне, возросшая экономическая мощь царско-храмового хо­зяйства определили особое место и подробную регла­ментацию в ЗХ деятельности зависимых от царской вла­сти тамкаров (купцов, ростовщиков) и шамаллум (их агентов). С целью выявления правового статуса этих лиц студенту необходимо проанализировать ст. 40, 49, 51, 66, 88, 96, 100—107 и др. При этом следует отметить, что дворцовая земля и имущество, передаваемые им за службу, а равно и имущество служилого жречества (жриц) находилось в несколько ином режиме, чем иму­щество воинов. Оно могло быть «продано за серебро» с обязанностью покупателя нести за него соответствую­щую службу (ст. 40).

    3. Правовое регулирование имущественных отношений по Законам Хаммурапи

    В имущественных отношениях особое место, как из­вестно, принадлежит институту собственности, и преж­де всего собственности на недвижимость, предполагаю­щей свободное пользование и распоряжение вещью по собственному усмотрению

    В настоящее время общепризнанной является точка зрения, что в странах Древнего Востока частной собствен­ности на землю в вышеупомянутом значении не было, так как перешедшее к древним жителям Месопотамии от первобытного человека, глубоко укоренившееся и в Древнем Вавилоне отношение к земле как к природно­му достоянию общины, унаследованному от богов и обо­жествленных предков, как к совершенному подобию сво­его коллективного тела противоречило полному, нео­братимому отчуждению земли от общины и ее членов.

    Общинное землевладение оставалось ведущим в Дву­речье, с ним изначально было связано возникновение храмового и царского землевладения, которое складыва­лось за счет не только добровольной передачи общинной земли, но и покупки царем больших земельных наделов.

    Город как место нахождения храмов, царских учреж­дений был той же общиной, где активно велись сельс­кохозяйственные работы. Из храмовых документов Древ­него Шумера можно выяснить, кому передавалась во владение храмовая и царская земля1.

    Часть земли принадлежала храму как таковому, его жречеству. Она обрабатывалась храмовыми рабами — сельскохозяйственными работниками, получавшими за свой труд надел или натуральную плату. Другая часть в виде отдельных наделов отдавалась в кормление долж­ностным лицам из числа царской и храмовой администрации, ремесленникам, тамкарам, жрицам. Такие же наделы изначально выделялись и лично правителю как должностному лицу. Часть земли передавалась земледель­цам за долю урожая в качестве дополнительного к свое­му купленному или приобретенному участку. В ЗХ, ви­димо, эта категория владельцев (илкум) и определялась понятием «плательщик дохода» (ст. 38, 39).

    Большая часть земли, однако, находилась или в кол­лективном владении общинников (выгоны для скота, луга и пр.), или во владении семейного коллектива, свя­занного общностью происхождения по отцовской ли­нии, с правом распоряжения ею отцом-патриархом. Ее можно было продавать, менять, закладывать за долги, сдавать в аренду, передавать по наследству (ст. 39—47, 60—65). Процедура отчуждения такой земли, имеющая сложную психологическую природу, отражала традици­онные установки, согласно которым такое отчуждение — «несчастье», «несправедливость» по отношению к семье. Более того, отчуждение земли в Месопотамии было об­ратимо, о чем свидетельствует периодическая практика снятия долгового бремени — мишарум, когда заложен­ная или проданная за долги земля возвращалась пре­жним хозяевам.

    Вместе с тем землевладение в общине не было рав­ным. В силу множащихся сделок с землей на определен­ном этапе выделялось крупное землевладение, принад­лежащее в том числе жречеству, высшим должностным лицам, что сопровождалось обезземеливанием части об­щинников. Об особой форме служилого землевладения воинов, купцов, жрецов уже говорилось при рассмотре­нии предшествующего вопроса (ст. 26—31 и др.).

    В связи с бурным развитием торговли, главным обра­зом внешней, значительное число положений ЗХ по­священо конкретным видам договоров: займа, мены, купли-продажи, хранения, товарищества, поручения, из анализа которых студент может сделать вывод о самой природе договора, об условиях его действительности, гарантиях выполнения и пр.

    Итак, все сделки по ЗХ делились на две группы: с отчуж­дением вещи и без таковой. Первая требовала выполнения более строгих условий для признания ее правомерности: письменного договора, присутствия свидетелей, клятвы, документа с печатью. Как сам договор, так и условия га­рантии его выполнения требовали обоюдного согласия сторон. Они не должны были противоречить закону. Зап­рещался, например, самовольный захват залога (в ЗХ — быка), заложника (ст. 115), что влекло за собой большой штраф, и др. Договор мог быть заключен только дееспо­собными лицами (ст. 7) и только в отношении вещей, находящихся в гражданском обороте. Так, противореча­щий закону договор купли-продажи земли воина влек за собой как уничтожение самого документа сделки, так и возвращение надела прежнему хозяину с потерей серебра за купленную землю и пр. (ст. 37). Договор купли-прода­жи после передачи уплаты не мог быть беспричинно ра­сторгнут. В качестве причины его расторжения признава­лось сокрытие продавцом изъянов продаваемой вещи, например скрытая болезнь раба эпилепсией (ст. 278). Об­ман при договоре купли-продажи рассматривался как преступление (ст. 94—108).

    О процессах обезземеливания общинников свидетель­ствуют многочисленные статьи ЗХ, связанные с догово­ром займа, аренды, найма рабочей силы. О тяжелейших кабальных условиях этих сделок студент может получить сведения из анализа ст. 57—58, 65—71 и др. Вместе с тем ЗХ, допуская высокую ставку ростовщического процен­та, ограничивали ее законом, предписывая отсрочку вы­полнения договора при непредвиденных обстоятель­ствах, запрещая самоуправство кредитора при взыска­нии долга и т. д. Эти нормы отражали общую политику царской «справедливости», направленную прежде всего на сохранение общинного землевладения (ст. 88—96), свободного общинника-землевладельца как главного на­логоплательщика и воина — защитника государства (ст. 241 и др.). В связи с этим особое внимание студенту следует обратить на ст. 117, ограничивающую срок от­работки свободным своего долга тремя годами.

    4. Правовое регулирование брачно-семейных отношений

    При ответе на этот вопрос студенту необходимо на основе анализа конкретных положений ЗХ выделить от­личительные черты института брака и развода, норм, регулирующих отношения между членами семьи, обра­тив при этом особое внимание на то, что патриархаль­ная зависимость в вавилонской семье ограничивалась при определенных условиях, касались ли эти условия права жены «на вступление в дом другого мужчины» (ст. 136) или привода в дом наложницы (главным образом при бесплодии жены и по ее выбору (ст. 144—147) и пр. Сле­дует сосредоточиться и на характерных для ЗХ нормах о брачном договоре (ст. 155—158), об институте придано­го (ст. 176—184), о законных основаниях на развод и его последствиях для разведенной жены (ст. 136—144) и др. Брак в Вавилоне, как уже говорилось, не носил ярко выраженного сословного характера. Здесь допускались смешанные браки свободных и рабов (о «либеральных» последствиях такого брака см. ст. 171, 175—176 и др.). Эти обстоятельства не перечеркивали широких прав мужчи­ны, отца и мужа в семье, который часто выступал хозя­ином судьбы, судьей своей жены и детей (ст. 117, 129, 141), что проявлялось и в нормах наследственного пра­ва, непосредственно связанных с браком и семьей. ЗХ знали наследование и по закону (ст. 170—177) и своеоб­разную форму завещания — прижизненное дарение «за­писанного в документе» (ст. 171).
      1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   19


    написать администратору сайта