Семинары история зарубежных стран. Законы Хаммурапи (4 часа) План семинарского занятия Источники и характерные черты Законов Хамму рапи
 Скачать 1.04 Mb.
|
|
4. Брачно-семейное право Основной ячейкой древнеиндийского общества была семья, обычно семья большая, «неразделенная», включающая несколько поколений родственников по мужской линии с их женами и потомством. Эта семья, во главе которой стоял старший мужчина, управляющий ее делами, носила патриархальный характер. Дочери, выходящие замуж, переходили в другую семью. Они в этом случае не имели никаких прав на семейное имущество. Лучшая доля при разделе семейного имущества принадлежала старшему брату, на которого возлагалась обязанность продолжения рода, культа предков. Брачно-семейным и наследственным отношениям, «вечной дхарме мужа и жены», посвящено в шастрах большое количество положений: в ЗМ — в основном в гл. III и IX, в АК — в гл. 3—7 кн. III. Объяснить это можно прежде всего тем, что варно-кастовая традиционная структура индийского общества в древности (а в значительной мере и в настоящее время) строилась на брачных, кастовых эндогамных, родовых экзогамных ограничениях и требованиях гипергамных браков, в которых муж, а не жена должен обладать более высоким ритуальным статусом, ибо дети наследовали ритуальный статус своего отца, который влиял не только на их социальное положение, но и на положение среди других каст и подкаст той или иной местности, социальной группы, к которой они принадлежали. В шастрах межварновые браки порицались, строго запрещались браки с женщинами низших варн (правило «пратиломы»), но допускались браки, когда муж принадлежал к более высокой варне, чем жена (правило «ануломы») (ЗМ. III. 12-15 и др.). Свидетельства особо важной роли традиции в сфере брачно-семейного права студент может выявить при анализе большого количества положений шастр, например о восьми разрешенных формах брака, свойственных конкретной варне (ЗМ. III. 21; АК. III. 2 (2—9), о формах зависимости женщин от отца, мужа или сына (ЗМ. V. 147—155), об ограничении ее имущественных прав и пр. Главным назначением жены считалось рождение и воспитание детей, прежде всего сыновей, на которых возлагалась обязанность принесения жертвоприношения предкам. Жена в ряде случаев в шастрах приравнивалась к животным, рабам. Многие статьи шастр требуют строгого послушания жены мужу, который в воспитательных целях мог ее безнаказанно оскорблять и бить (АК. III. 3 (2). В ряде случаев, однако, общие правила приходили в противоречие с другими, явно древнейшими положениями шастр, возвышающими женщину-мать, отводящими ей достойное место в семье (ЗМ. II. 145; III. 57; 60 и др.). Трудности в поисках престижного жениха и святая обязанность отца выдать дочь замуж служили почвой для распространения браков несовершеннолетних, признания действительными браков с невменяемым, тяжело больным (прокаженным) мужчиной (АК. III. 2 (46-47). Брак в дхармашастрах признавался священным и нерасторжимым для женщин. Были запрещены вторичные браки вдов (ЗМ. IX. 71)6. Жена не освобождалась от мужа ни в случае ее продажи или оставления мужем, ни даже в случае его смерти, что предопределяло особое почитание традицией женщин, совершавших обряд самосожжения «сати» после смерти своего мужа7. Жена должна была почитать мужа даже «распутного, чуждого добродетели» (ЗМ. V. 151; 154). Оставление жены (развод) было относительно свободным для мужа, особенно если жена была «порочна»: бесплодна, груба с мужем, страдала тяжкой болезнью и пр. В качестве альтернативной меры муж мог привести в дом другую жену. Сравнивая соответствующие нормы брачно-семейного права ЗМ и АК, студент может отметить их более «либеральный» характер в АК. Здесь допускался не только уход жены от мужа при определенных обстоятельствах, например оставление ее без средств к существованию в силу его длительного отсутствия и пр., но и развод по взаимному согласию, когда она «ненавидит мужа» (АК. III. 2 (48); 3 (15); 4 (1, 24, 25, 28, 37). В АК допускались и вторичные браки вдов (III. 2 (21), были упорядочены в определенной мере браки несовершеннолетних (III. 3 (1). 5. Преступления и наказания При перечислении поводов судебного разбирательства составители ЗМ от договоров переходят к конкретным деликтам — преступлениям. Само понятие преступления в шастрах окончательно не сформировалось, четкой границы между деликтом и преступлением не проводилось ни в ЗМ, ни в АК, где, например, нормы о продаже чужой веши и невозвращении долга даны в логической связи и трактовались как причинение ущерба, наказуемого штрафом. Характерной чертой деликта-преступления была его близость понятию греха, в положениях ЗМ они по большей части совпадали. В основе их разграничения лежал не характер совершенного деяния, а наказание за него (ЗМ. IX. 235): в первом случае — штраф, телесные наказания, изгнание из страны и даже смертная казнь, во втором — искупление. Особого внимания при рассмотрении преступлений заслуживают свидетельства понимания составителями шастр общих институтов, принципов, касающихся всех составов преступлений: соучастия, рецидива, форм вины (умысла и неосторожности), обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, и пр. Здесь студенту предоставляется широкое поле деятельности для выявления тех статей, которые ныне относятся к общей части уголовного права (в частности, АК. III. 4 (7—8); 18 (10) и др.; ЗМ. VIII. 349-350; 378; IX. 277; 278; 280). Необходимо подчеркнуть, что при вынесении наказаний шастрами учитывалась прежде всего варновая принадлежность обвиняемого и потерпевшего, а также пол, возраст, родственная связь сторон, степень сознательности, мотивы и обстановка совершения преступления. Общим правилом было то, что высокий варновый статус смягчал наказание преступника, при одном характерном исключении в отношении вора-брахмана, на которого налагался значительно больший штраф, чем на шудру (ЗМ. VIII. 337—338). Особо наказывались преступления, затрагивающие имущество царя или храма (ЗМ. IX. 280). Отдельные виды преступлений следует для большей ясности анализировать по наиболее распространенной ныне схеме (в зависимости от объекта посягательства): преступления против государства, личности, собственности, семьи, брака и пр. В шастрах эта последовательность не соблюдается. В АК, например, гл. 17 «О грабеже» предшествует гл. 18 «Оскорбление словом» и гл. 19 «Оскорбление действием». В отношении ЗМ вообще трудно говорить о какой-либо последовательности в расположении уголовно-правовых норм и сколько-нибудь полном перечне преступлений против правителя, правящего режима, религии, должностных преступлений. Немногие указания на них содержатся в АК (III. 10 (2); 18 (12) и др.) и ЗМ (IX. 231-232; 258). Большая группа норм, входящих в общее понятие «насилие», касается преступлений против личности: убийство, нанесение телесных повреждений, оскорбление словом или действием. Убийство убийцы было общим правилом, распространяющимся даже на брахмана, для которого высшей мерой наказания за другие преступления было изгнание из касты. Телесные повреждения относились к оскорблениям действием (АК. III. 19 (12). Телесная неприкосновенность, достоинство людей расценивались в зависимости от их варновой принадлежности (ЗМ. VIII. 267-270; 276). Общим из первых указанных в ЗМ грехов и преступлений считалась измена жены мужу, которая рассматривалась- не столько как посягательство на личность, сколько как посягательство на чужую собственность (отца, мужа и пр.) (см., в частности, ЗМ. IX. 33; 48 и др.). Анализ соответствующих статей АК и ЗМ даст студенту представление о нечеткости границ между преступлениями против личности, собственности, семьи и нравственности. Имущество человека рассматривалось в неразрывном единстве с его личностью, являясь как бы его продолжением. В имущественном плане трактовалось и положение женщины. Отсюда проводимая в шастрах связь между прелюбодеянием и потравой поля. Значительное место в шастрах занимают имущественные преступления. Грабеж в шастрах рассматривается отдельно от кражи, караемой в зависимости от стоимости похищенного, варновой принадлежности преступника, обстановки совершения (ночью, с проломом и пр.) (ЗМ. IX. 276 и др.). Студенту следует составить перечень известных шастрам наказаний, свидетельствующих в ряде случаев о большей строгости их в ЗМ по сравнению с АК (ЗМ. VIII. 323-324; АК. III. 17 (9) и др.), и попытаться дать объяснение этому обстоятельству. 6. Суд и процесс В Древней Индии существовали системы правосудия различных уровней: от царского до внутриобщинного и кастового. Индусская политико-религиозная концепция «богоугодного царя» (девараджи) предписывала царю выполнение важных государственных обязанностей, среди которых особое место занимала охрана подданных, а также осуществление правосудия с помощью опытных брахманов (ЗМ. VIII. 1;2). Царский суд, который назывался «суд Брахмы», мог вершиться от имени царя «ученым брахманом», знатоком дхармы соответствующей касты, области, шрени (ремесленной корпорации), семьи. В шастрах всемерно подчеркивалась необходимость справедливого добродетельного царского суда. Дхарма царя предписывала ему покровительствовать вдовам, несовершеннолетним (ЗМ VIII. 27—29), при этом подробно оговаривалась его ответственность за нарушение правил правосудия, например присвоение краденого имущества (ЗМ. VIII. 40), понуждение к началу или прекращению тяжбы (ЗМ. VIII. 43) и др. В качестве истолкователя дхармы мог по желанию царя выступить и неученый брахман (видимо, в исключительных случаях в качестве знатока местных обычаев), но только не шудра. Большинство дел, однако, рассматривалось общинными и кастовыми судами, особенно дела представителей низших шудрянских каст и внекастовых «неприкасаемых»8. Более стройную систему царских судов, призванных осуществлять правосудие в каждой административной единице из десяти деревень, рисует АК с ее судебно-процессуальными постановлениями (III. 1 (1). В этой же главе подробно рассматривается судопроизводство. Согласно АК правила обвинительно-состязательного по своему характеру процесса и по уголовным и по гражданским делам совпадали, предусматривая начало судопроизводства по заявлению истца, порядок выступлений сторон и пр. (АК. III. 1 (17—30). Широко использовалось в суде поручительство. Ответчик был лишен при этом права выдвигать встречный иск (обвинение), кроме некоторых дел (АК. III. 1 (18). Бегство истца и ответчика от суда означало признание вины и влекло, как и при добровольном публичном ее признании, вынесение обвинительного приговора (судебного решения). Публичность и состязательность признавались необходимыми условиями ведения дел в суде, что усиливалось наличием у истца права биться об заклад, который выплачивался проигравшей стороной в виде определенной суммы в пользу царя. ЗМ не исключали и самосуд (VIII. 50). Общие черты судебного процесса студент может выявить из анализа соответствующих положений и ЗМ, и АК. В иерархии доказательств АК на первое место ставит «очевидность вещей», например когда преступник был пойман на месте совершения преступления; на втором месте — собственное признание вины в содеянном, честное рассмотрение показаний обеих сторон, подтверждаемых показаниями свидетелей, логикой и клятвами. С древнейших времен применялся «суд божий» — ордалии (ЗМ. VIII. 114; 115). Какое место среди других доказательств занимали в шастрах свидетельские показания и кто мог выступать в качестве свидетеля, студент может выяснить на основе анализа целого ряда статей (ЗМ. VIII. 61—73; АК. III. 11 (25—33) и др.). В ЗМ особо рассматриваются правила судебного процесса, связанные с конкретными делами, с неуплатой долга, случаями насилия, воровства. Общие требования, предъявляемые к свидетелям, сопровождаются в шастрах характерными исключениями («как ими должна говорится правда»), предписаниями судье об отношении к свидетелям и др. Показательно, что в АК заметен некоторый отход от состязательного характера судебного процесса, о чем свидетельствуют положения о хранении в государственном архиве сведений о специальной «науке по поимке воров», о руководстве по организации пыток, применению наказаний, сопряженных с истязаниями (АК. IV. 11 (26). Шастры признавали в качестве доказательства также и те, что были добыты обманным путем. Важным доказательством в суде считалась клятва (ЗМ. VIII. 113). Следует обратить внимание на кару за лжесвидетельство, которое считалось тяжким преступлением (ЗМ. VIII. 111; 112). Анализ соответствующих статей даст студенту яркую картину судопроизводства в Древней Индии, основанного на варновом, кастовом и иных видах неравенства. Тема 3 Законы XII таблиц (2 часа) План семинарского занятия История создания Законов XII таблиц, их общая характеристика. Важнейшие нормы публичного права. Публичные деликты. Правовое положение основных групп населения Древнего Рима по Законам XII таблиц. Брачно-семейное право. Вещное право. Суд и судебный процесс. Цель семинарского занятия Основной целью данного занятия является изучение древнейшего памятника римского права — Законов XII таблиц. Сами римляне всегда считали именно Законы XII таблиц основой всего римского цивильного права. Известный западный теоретик права Р. Давид отмечал, что «римский гений создал юридическую систему, не имеющую прецедентов в мире». Система эта, воспринятая правом современной западной цивилизации, своим истоком, своей базой имела именно Законы XII таблиц. На протяжении многих веков эти Законы пользовались у римских юристов огромным авторитетом. Значительная часть всех произведений классических римских юристов представляла собой комментарий прежде всего к Законам XII таблиц. Однако необходимо учитывать, что Законы эти создавались в архаический период, на базе норм и обычаев доклассового и раннеклассового общества, поэтому в них наряду с нормами и принципами, ставшими основой римского классического права и даже современного европейского права, сохранялось большое число весьма архаических норм примитивного родового общества. Кроме того, следует помнить, что оригинальный текст Законов не сохранился. Он частично воссоздан усилиями западных юристов XVI—XIX вв.: собран «по кусочкам» в трудах самых разных античных авторов, очень часто цитировавших Законы XII таблиц. Поэтому в науке и по сей день ведутся споры о том, что содержал в себе оригинальный текст Законов, какова была их структура и насколько полно сохранившиеся отрывки представляют их утраченный текст. Если сравнить общий объем дошедших до нас отрывков, включая прямые цитаты и пересказ их содержания древними юристами и антикварами, с некоторыми дошедшими до нас бронзовыми табличками других, более поздних законов II—I вв. до н. э., то приходится констатировать, что сегодня в нашем распоряжении находится едва ли более трети от общего объема Законов XII таблиц. 1. История создания Законов XII таблиц, их общая характеристика При подготовке к этому вопросу студенту необходимо иметь общее представление об истории Рима VI— V вв. до н. э., о борьбе за равноправие между патрициями и плебеями. Необходимо учесть, что римский плебс уже в течение почти полувека боролся с патрициями, Узурпировавшими в своих руках исполнительную и судебную власть, а также распоряжение общественной собственностью. Наряду с экономическими требованиями плебеи также добивались политических прав, прежде всего равноправия всех граждан перед законом. Следует обратить внимание на данные римского историка I в. до н. э. Тита Ливия (История Рима от основания города. III. 9. 1—5), юриста II в. н. э. Помпония (D (Дигесты). 1.2.2.3—4) и греческого историка I в. до н. э. Дионисия Галикарнасского (Римские древности. 10. 1. 2; 3. 4) о причинах и целях создания Законов XII таблиц. Так, Помпоний отмечает, что в течение 20 лет до издания Законов XII таблиц, т. е. с 471 по 451 гг. до н. э., в Риме не было какого-то определенного права. Это было связано с тем, что плебеи в 471 г. до н. э. перенесли выборы плебейских трибунов и принятие законов из куриатных собраний народа, где господствовали патриции, в трибутные, где в силу большинства плебеи имели явное преимущество перед патрициями. Патриции отказались подчиниться этому решению плебеев и, опираясь на сенат и патрицианских консулов, являвшихся высшей военной и исполнительной властью, в течение 20 лет практически игнорировали все попытки плебеев создать новое законодательство и тем самым установить равные права патрициев и плебеев. Именно поэтому, как пишет Ливии, плебеи стремились создать такие законы, которые ограничили бы исполнительную и судебную власть консулов. Главным средством решения этой задачи плебеи и избрали создание свода законов, публично изданных и доступных для всех граждан. Сначала плебеи добились создания посольства в Афины для изучения знаменитых законов Солона. Многие из этих и других греческих законов были римлянами переписаны и включены в текст Законов XII таблиц (XII Табл. VII. 2; Цицерон. О законах. II. 23. 59). Среди источников Законов XII таблиц Дионисий Галикарнасский называет обычаи и ранее принятые законы римлян, а также наработанную веками судебную практику. В 451 г. до н. э. была создана законодательная коллегия децемвиров, которая в конце года выставила на римском форуме первые 10 таблиц, а через год еще две таблицы. В годы борьбы плебса и создания законодательства впервые стал утверждаться знаменитый римский принцип: «Закон — это то, что приказал и установил народ» (Гай. Институции. I. 3). Что касается содержания Законов, следует обратить внимание на замечания Ливия (III. 34), Цицерона (Об ораторе. 1. 43. 193) и Дионисия Галикарнасского (Римские древности. II. 27. 3) о том, что в Законы XII таблиц вошло все как публичное, так и частное право римлян, причем Цицерон подчеркивает, что в них расписаны все нормы о государственных учреждениях. Он же указывает на стройность и ясность этих Законов, что позволяет нам говорить о наличии определенной упорядоченной системы изложения Законов и логичности их формулировок. На структуру изложения Законов обращает внимание Авсоний, согласно которому они были разделены на три основные части: сакральное, публичное и частное право (Идиллии. 11. 61—62). К сожалению, из норм сакрального и государственного права до нас дошло очень немного. Если по частному праву мы имеем такой замечательный памятник, как Дигесты Юстиниана, и отдельные труды римских классических юристов, часто цитирующих и комментирующих нормы частного права Законов XII таблиц, то из всего объема сочинений римских юристов по публичному праву почти ничего не сохранилось. Лишь частично дошедший до нас трактат Цицерона «О законах» дает некоторое представление о возможной структуре и содержании сакрального и публичного права Законов XII таблиц. |