Семинары история зарубежных стран. Законы Хаммурапи (4 часа) План семинарского занятия Источники и характерные черты Законов Хамму рапи

• Название: Законы Хаммурапи (4 часа) План семинарского занятия Источники и характерные черты Законов Хамму рапи
• Анкор: Семинары история зарубежных стран
• Дата: 21.10.2022
• Размер: 1.04 Mb.
• Имя файла: Plany_seminarov.doc
• Тип: Закон; #746265
• страница: 6 из 19

3. Брачно-семейное право

При рассмотрении брачно-семейного права по Ин­ституциям Гая следует учитывать две главные особеннос­ти: 1) римская семья сохраняла преимущественно патри­архальный характер на протяжении всего своего разви­тия, что выражалось в особой, исключительной роли отцовской власти; 2) постепенная эволюция семейного

права выражалась в развитии от первоначального при­знания только агнатического родства (т. е. по отцовской линии) к последующему все большему признанию ког­натического родства (т. е. родства по крови, в том числе и по материнской линии). Поэтому ответ на данный воп­рос следует начинать с обшей характеристики римской отцовской власти (patriapotestas) по Гаю (I. 55), подчерк­нув замечание Гая о ее исключительности и перечислив условия признания законом отцовской власти на детей (I. 56—57; 65—69). При этом необходимо отметить право отца (paterfamilias) продавать своего сына и иных под­властных ему членов семьи (I. 117). В связи с этим любо­пытно замечание Гая о том, что манципированные, т. е. проданные своими родителями дети и своими мужьями жены, в своем положении уподобляются рабам (I. 123). Говоря об условиях и способах освобождения детей из-под власти отца (I. 127; 130—132), следует об­ратиться к утверждению Гая, что это освобождение про­исходит лишь со смертью отца либо с утратой им стату­са свободы и гражданства, а также в случае эманципа­ции, т. е. троекратной продажи отцом своего сына. Особого внимания заслуживают имущественные отно­шения отца и сына (II. 87; 89), в частности ответствен­ность отца за выделенный сыну пекулий (IV. 69—74). В отношении выделенного подвластному сыну пекулия и вообще любой его хозяйственной деятельности действо­вали те же правила, что и в отношении раба, за исклю­чением некоторых различий, связанных с воинским пе­кулием, т. е. имуществом, полученным сыном во время военной службы. Это имущество сына не сливалось с от-Човским, и сын мог им распоряжаться самостоятельно, например, еще при жизни отца завещать это имущество (И. 106). Все вышесказанное не касалось эманципированных детей, т. е. тех, кто вышел из-под отцовской власти. Все нажитое ими с момента выхода из-под отцовской власти находилось в их полной собственности.

Анализируя брачное право, надо вспомнить опреде­ление римского брака у римского юриста Модестина: «Брак есть союз мужчины и женщины, соединение всей жизни, божественного и человеческого права» (D.23.2.1). Главным в браке для римлян была не форма, не ритуал заключения брака, а согласие (consensus) сторон. В Риме существовали две главные формы брака: с переходом жены под власть мужа (сит тапи) и без оного (sine тапи). Видимо, в эпоху Гая главной оставалась первая форма брака, так как он подробно описывает в основном три способа установления власти мужа над женой (I. ПО— 113): путем давностного сожительства с женой (usus). через религиозный обряд конфарреации и посредством покупки жены (coemptio). Форма ususво времена Гая уже практически вышла из употребления, конфарреация имела весьма ограниченную сферу применения, так что основной была форма так называемой покупки жены, которая осуществлялась посредством манципации (I. 119—120). При анализе текстов Гая о способах уста­новления власти мужа над женой необходимо обратить внимание на то, что и в устаревшей форме usus, и в форме покупки жены (коэмпции) она выступала в каче­стве объекта, а не субъекта права, т. е. была скорее ве­щью, чем лицом. Это зависимое положение женщины проявляется и в установлении общей обязательной опе­ки над женщиной (I. 190; 194), и в ее ограниченной пра­воспособности (II. 80—81; 85). Опека над женщиной осу­ществлялась ее родителями или мужем, а при их отсут­ствии — опекунами, назначенными претором. Без согласия опекуна ни завещание женщины, ни отчужде­ние ею манципируемых вещей не признавались закон­ными. Однако неманципируемые вещи она была право­мочна отчуждать самостоятельно. От опеки освобожда­лись лишь весталки (I. 130) и женщины, имевшие троих и более детей (I. 194). Тем не менее тот же Гай отмечает, что совершеннолетние женщины обычно сами занима­ются своими делами, а согласие опекуна лишь в некото­рых случаях необходимо для пустой формальности (I. 190), что свидетельствует о тенденции общей либера лизации брачно-семейных отношений.

4. Вещное право

Студенту следует прежде всего обратить внимание на классификацию вещей по Гаю: их деление на государ­ственные и частные (И. 10—11), на телесные и бестелес­ные (II. 12—14), на манципируемые и неманципируе­мые (II. 14а—22). При характеристике бестелесных вещей следует учитывать, что к ним Гай относит различные права, подобно тому, как другие классические римские юристы, например Ульпиан, говорят о том, что у рим­лян «названием вещи охватываются также юридические отношения и права» (D.50.16.23). Включение ими прав в категорию вещей не случайно, так как бестелесные вещи обладают целым рядом общих признаков вещей. Напри­мер, узуфрукт и сервитута могут быть истребованы в суде как вещь, т. е. посредством вещного иска. Далее сель­ские сервитута Гай относит к манципируемым вещам. Наконец, бестелесные вещи могут быть вещами дели­мыми и неделимыми и т. д. Однако необходимо помнить, что само право собственности римляне не относили к бестелесным вещам, поскольку римское право отожде­ствляло собственность на вещи с самой вещью. При ха­рактеристике манципируемых вещей (resmancipi) сле­дует объяснить причину особых способов их отчужде­ния: манципации и судебной уступки (iniurecessio), a также дать подробное описание этих юридических тор­жественных актов (I. 119—121; II, 24—25). Необходимо понять, что манципируемые вещи (земля, рабы, тягло­вый скот и сельские сервитута) в преимущественно аг­рарном римском обществе являлись основой производ­ства, были жизненно наиболее важными, поэтому их передача и требовала соблюдения особого юридическо­го акта. Впрочем, и сегодня земля и вообще недвижи­мость не могут отчуждаться без соблюдения юридичес­ких формальностей.

В Институциях Гая не найти сколько-нибудь полного определения, владения, поэтому следует уяснить, как Римские классические юристы понимали владение. Так, Папиниан указывает, что «владение содержит в себе, прежде всего фактический элемент» (D.4.6.19), т. е. это прежде всего факт непосредственного обладания вещью. Он же выделяет два основных и необходимых элемента для приобретения владения (D.41.2.3.1): объективный, т. е. реальное господство над вещью, как бы держание ее в руках (corpus), и субъективный, т. е. намерение и воля считать вещь своей (animus). Любопытно замечание дру­гого римского юриста Павла о том, что «существует вла­дение не только телом, но и правом» (D.41.2.1 рг.), т. е. что можно осуществлять владение не только телесными, но и бестелесными вещами. В науке и по сей день ведутся споры о том, является ли римское владение фактом или правом. То, что римляне считали владение именно фак­том, а не правом, выражается в следующих слонах Пав­ла: «Владение является предметом факта, а не права» (D.41.2.1.3). Однако владение является необходимым ус­ловием и для возникновения права на пещь, прежде всего права собственности. В связи с этим важно отме­тить разделение Гаем (IV. 150—151, 154) владения на правомерное (iustapossessio) и неправомерное, или по­рочное (vitiosapossessio). Неправомерным, или порочным, Гай считает такое владение вещью, которое установле­но силой, тайно или прекарно. Ярким примером пороч­ного владения является владение вором похищенной вещью, которая, согласно Институциям Гая, не приоб­ретается в собственность по давности владения (П. 49). Однако и неправомерное владение в некоторых случаях приводит к возникновению собственности но давности владения. Так, Гай выделяет понятие добросовестного владения чужим имением. Если владелец ввиду длитель­ного отсутствия хозяина добросовестно полагал, что имение никому не принадлежит и в течение долгого времени владел им, то, по словам Гая (П. 51), он при­обретал имение в собственность на основании давности.

Рассказывает Гай и о владении посредством третьих лиц (IV. 153). В частности, он отмечает, что владение приобретается и удерживается через всех тех, кто нахо­дится во власти владеющего, т. е. через рабов и детей (II.88—91), а также через тех, кто владеет вещью от нашего имени, например через арендатора или ссудопринима­теля (IV. 153). Следует обратить внимание на описанные Гаем способы интердиктной преторской защиты владе­ния (utrubi, utipossidetis — IV. 148—155). Гай упоминает и особый вид так называемого преторского владения (IV. 36). Особая форма вещного иска— Публицианов иск — позволял претору защищать владение того лица, кото­рое, приобретя вещь добросовестно и правомерно (iustacausa), но без соблюдения необходимых формальностей, еще не успело приобрести ее в собственность по давно­сти. В таких случаях претор допускал юридическую фик­цию, будто добросовестный владелец уже приобрел вещь в собственность по давности и своим решением восста­навливал его в утраченном владении. Однако реально здесь речь идет скорее о преторской собственности, а не о преторском владении, так как решение претора давало владельцу правовое основание считать вещь сво­ей собственностью. Гай вообще довольно много гово­рит о владении как о необходимом факте, приводящем к возникновению права собственности, поэтому, опи­сывая способы приобретения собственности, он поми­мо манципации и судебной уступки особенно подробно останавливается на институте usucapio, т. е. на приобре­тении собственности по давности владения (II. 42—59). Среди Других способов приобретения собственности он называет также захват ничейной вещи (II. 66—69) и спе­цификацию вещи, т. е. создание новой вещи из чужого материала (II. 78—79).

Особое внимание студент должен уделить терминам, обозначающим право собственности: это dominiumи proprietas. Требуется осознать различие в значениях этих терминов¹. Dominium— это наиболее полная власть над вещью. Гай, говоря о двойном доминии, различает доминий, основанный на квиритском праве, т. е. получен­ный в силу закона, и доминий, полученный по реше­нию претора на основании добросовестного владения (I. 54; II. 44; III. 40). Иное значение имеет термин proprietas, он используется Гаем только в сочетании с термином ususfructus(II. 30; 33; 89-91; IV, 148). Гай обозначает этим термином такую собственность, из которой изъято пра­во пользования и извлечения доходов (iusutendifruendi), т. е. когда одно лицо является собственником-проприетарием, а другое — реальным владельцем вещи.

Рассматривая права на чужие вещи по Гаю, необхо­димо выявить природу узуфрукта (II. 14), способы ус­тановления узуфрукта через манципацию и судебную уступку (II. 30—33), предмет узуфрукта, а также воз­можность получения доходов с помощью рабов, нахо­дящихся в узуфрукте (II. 91—95). Следует учитывать, что узуфрукт в отличие от сервитутом — это наиболее пол­ное право пользования и распоряжения всеми доходами от вещи, а не какими-то отдельными их видами. Далее необходимо описать природу сельских и городских сервитутов, предмет и способы их установления (П. 17; 29; 31). Следует особо отметить, что сельские сервитуты, т. е. право прохода, прогона скота, провода воды через чу­жой участок, относились к манципируемым вещам, т. е. могли устанавливаться только через манципацию или судебную уступку, но не через простую передачу (11. 28).

5. Наследственное право

Ответ на следующий вопрос необходимо начать с оп­ределения права наследования. Поскольку Гай не дает такого определения, необходимо обратиться к опреде­лению другого римского классическою юриста — Юли­ана (D.50.17.62): «Наследование есть не что иное, как преемство в полном объеме всех прав, которые имел умерший (наследодатель)». Другой римский юрист Помпоний также подчеркивает, что «наследник наследует все права умершего, а не только собственность на от­дельные вещи» (D.29.2.37).

Гай все наследственное право делит на две главные части: наследование по завещанию и наследование по закону (II. 99). Описание видов завещаний и их эволю­ции он начинает с двух древнейших видов: завещаний, утверждавшихся в народном собрании и в вооруженном войске перед битвой (II. 101). Обращает на себя внима­ние их публичный характер. Сам римский народ в про­цедуре принятия такого завещания выступал не только свидетелем последней воли завещателя, но и органом, контролирующим правильность передачи собственнос­ти. Этот факт подтверждает относительную слабость раз­вития частной собственности в архаическом Риме. Одна­ко во времена Гая эти формы завещаний уже давно выш­ли из употребления.

Наибольший интерес представляет третья древней­шая форма завещаний — через манципацию (II. 102— 105), которая сохраняла свое значение и во времена Гая. Особенность ее состоит в том, что между завещателем и наследниками стояла фигура так называемого покупате­ля наследства, которому в присутствии пяти свидетелей и весовщика завещатель передавал запечатанные таблич­ки с завещанием. Покупатель наследства в торжествен­ных словах обещал исполнить последнюю волю завеща­теля, таким образом выступая в качестве душеприказ­чика. Данная форма завещаний уже обеспечивала тайну завещания и свободу волеизъявления завещателя.

Заслуживают внимания завещания солдат, которые по указу императора были освобождены от всех фор­мальностей, лишь бы воля завещателя была выражена достаточно ясно (II. 109—110). Эта мягкость законодате­ля объясняется не только особой охраной прав воина, почитаемого в Риме во все времена, но и тем, что во II в. н. э. в римском войске служило много наемников из числа варваров, которые плохо знали римское право и часто не могли достаточно грамотно не только писать, но и изъясняться по-латыни. Гай говорит об особой фор­ме так называемого преторского завещания (II. 119), по которому претор вводил наследников во владение наследством, если завещание было составлено неправиль­но, но в нем имелись подписи семи свидетелей. К на­следственному праву относился и институт субституции (II. 174—177), которую Гай определяет как подназначение дополнительных наследников в завещании, что пре­дусматривалось на тот случай, если первый назначен­ный завещанием наследник по каким бы то ни было причинам не примет наследства. Для принятия наслед­ства первым наследником в завещании обычно назнача­лось сто дней, по окончании которых вступали в силу права второго назначенного наследника. К основным четырем формам завещательных отказов (легатов) Гай (II. 192-197; 201-205; 209-211; 216-218) относит виндикационный отказ, отказ «через принуждение», отказ «посредством дозволения» и отказ «посредством получе­ния вещи наперед». Особенность первой формы заключа­ется в том, что отказанное имущество становится соб­ственностью отказопринимателя с момента принятия наследства главным наследником или наследниками. При отказе через присуждение главный наследник лишь обя­зуется завещанием передать отказопринимателю опреде­ленное имущество. Отказ посредством дозволения явля­ется разновидностью отказа посредством присуждения, но с несколько более ограниченной сферой применения. Особенность отказа через получение наперед состоит в том, что отказоприниматель одновременно является од­ним из главных наследников и получает отказанную ему индивидуально определенную вещь еще до того, как про­изведен общий раздел между наследниками наследствен­ного имущества. Необходимо кратко рассмотреть излагае­мую Гаем историю ограничений размеров легатов вплоть до Фальцидиевой четверти (И. 224—227). Студенту следует также описать природу фидеикомисса, его виды и отличие от легата (П. 249-251; 260-263; 268-275).

Система очередности наследования без завещания претерпела значительные изменения со времен Законов XII таблиц до периода действия преторского эдикта (III. 26—ЗЗа). Особенность преторской системы очередности призвания к наследованию состояла в том, что она учитывала не только агнатическое родство (т. е. законные наследники по отцовской линии родства), но и когнатическое родство (кровное родство, как по отцовской, так и по материнской линии), причем в первую (очередь к наследованию призывались не только подвластные, но и эманципированные дети умершего. В качестве наследников третьей очереди призывались помимо прочих все женщины-агнатки и все родственники по материнской линии. Это свидетельствует о постепенном освобождении наследственного права от доминирования патриархальной системы родства.

6. Обязательства из договоров и деликтов

Система обязательств в III книге Институций Гая из­ложена весьма ясно и достаточно подробно. К сожале­нию, Гай не дает определения обязательства и его сущ­ности. Его можно найти в Институциях Юстиниана (III. 13 рг.), который определяет обязательство как «око­вы права, в силу которых мы, в соответствии с правом нашего государства, по необходимости принуждаемся к исполнению какого-либо дела». Римский юрист Павел (D.44.7.3), говоря о сущности обязательства, указывает, что оно «состоит не в том, чтобы сделать какой-нибудь предмет нашим или какой-нибудь сервитут нашим, но чтобы связать другого перед нами, дабы он дал что-ни­будь, или сделал, или предоставил». Из этих определе­ний ясно следующее: 1) хотя частные обязательства воз­никают между частными лицами, их исполнение гаран­тируется правом и обеспечивается государством; 2) сущность обязательства состоит в требовании к опре­деленному лицу что-либо дать, сделать или предоста­вить. В связи с этим становится понятным данное Гаем определение личного иска, специально созданного про­тив того, кто обязан по договору или из деликта (IV. 2). Соответственно, Гай, так же как и Павел, отмечает, что цель такого иска — заставить ответчика что-либо дать, сделать или предоставить.

Все обязательства Гай подразделяет соответственно их главным источникам на обязательства из договора и обязательства из деликта. Обязательства из договора (ех contractu) он в свою очередь делит на реальные, вер­бальные, литтеральные и консенсуальные (III. 88—89). При общей характеристике разных видов римских дого­воров следует учитывать, что их деление обусловлено различием главных целей, наиболее характерных черт того или иного договора. Так, например, в реальном, т. е. вещном, договоре главная цель — передача вещи в соб­ственность, пользование или на хранение. В реальном договоре, как вообще во всяком договоре, есть и кон­сенсус, т. е. согласие сторон, но это не является опреде­ляющей характеристикой данного вида договоров. В то же время консенсуальные договоры тоже содержат в себе передачу вещи, однако она находится на втором плане, тогда как консенсус, согласие сторон об условиях такой передачи является определяющим. Точно так же в вер­бальном, т. е. словесном, договоре могут иметь место и консенсус, и передача вещи, но определяющим являет­ся именно произнесенное слово, клятвенное обещание.

Разбирая отдельные виды договоров, необходимо привести примеры каждого вида. Как пример реального договора Гай описывает заем (III. 90). В его определении займа следует обратить внимание на то, что в отличие от ссуды предметом этого договора могут быть лишь вещи, определяемые весом, счетом и мерой, так как в займе вещи передаются в собственность, а возвращают­ся иные такого же веса, счета и меры, следовательно, индивидуально определенные вещи предметом займа быть не могут. Особенно подробно в Институциях Гая характеризуются вербальные договоры (III. 92—127). Здесь следует обратить внимание на торжественную форму стипуляции, предмет стипуляции и систему поручительства из стипуляции. Спецификой стипуляции является необ­ходимость точного исполнения устного клятвенного обе­щания. Здесь невозможна замена исполнения ни в лице, ни в предмете обязательства. Другая особенность стипуляции — ее односторонний характер: кредитор получает клятвенное обещание должника, ничем со своей стороны не обязуясь.

В кратком описании у Гая письменных договоров следует обратить внимание на виды этих договоров и их специфические особенности (III. 128—134). Главная особенность письменных договоров по Гаю состоит в том, что они не создают новых обязательств, а письменно фиксируют или обновляют старые обязательства из другого вида договора. Например, запись долга от вещи к лицу письменно фиксирует ранее существовавший долг из купли-продажи, найма или товарищества, а запись от лица к лицу письменно фиксирует перенос обязанности уплатить с одного лица на другое, т. е. Обновляет обязательство.

После общей характеристики консенсуальных дого­воров (III. 135—136) Гай в качестве примера таковых приводит куплю-продажу, главной, сущностной чер­той которой он считает именно соглашение о цене (III. 139—141). Необходимо обратить внимание на слова Гая о близости договоров купли-продажи и найма (III. 142— 147). При определении консенсуального договора това­рищества рассматриваются способы его прекращения (III. 148—154а), особо выделяется такая древняя форма товарищества, как societasercto поп cito(Египетские фрагм. III. 154). Если при простом товариществе по объе­динению средств для достижения одной конкретной цели (societasuniusret) достаточно было неформально­го согласия, то для создания societasercto поп cito, т. е. товарищества по объединению всего имущества всех его членов, необходимо было также соблюсти определен­ную форму заключения договора в присутствии прето­ра. Студент должен также дать характеристику договора поручения по Гаю (III. 155—161), отметив, в частно­сти, что, хотя этот договор носил безвозмездный ха­рактер, поверенный в делах нес полную ответствен­ность за добросовестность исполнения взятого на себя поручения.

При анализе обязательств из деликта следует подчерк­нуть, что римляне еще не различали в полной мере преступления и частные правонарушения, наказываемые, как правило, лишь штрафными санкциями. На первый план Гай выдвигает такой деликт, как воровство (furtum), рассматривая четыре вида воровства: явное, неявное, созна­тельное укрывательство ворованной вещи (conceptum) и несознательное (oblatum) (III. 182—192). Гай различает не только воровство самой вещи, но и воровство чужого, пользования или владения вещью (III. 195—199), таким образом допуская воровство пользования даже своей соб­ственной вещи (III. 200). Грабеж (rapina) он приравнивает к воровству (III. 209). Следует рассмотреть обязательства из причинения ущерба в соответствии с законом Акви-лия в изложении Гая (III. 210—219) и такой специфический деликт, как iniuria(правонарушение), куда Гай вклю­чает членовредительство, нанесение побоев, оскорбление и клевету, нанесенные как самому главе семейства, так и его домочадцам (III. 220—222). Во всех этих случаях в качестве наказания устанавливается в соответствии с преторским правом денежный штраф (III. 223—224).

7. Иски и судебный процесс

Всю IV книгу Институций Гай посвящает изложе­нию исков и судопроизводства. Студенту следует учиты­вать, что система римских исков в известной мере явля­ется как бы зеркальным отражением всего римского ча­стного права, поэтому очень многие иски соответствуют тому или иному конкретному институту права лиц, вещ­ного или обязательственного права. Не случайно Гай делит все иски на личные и вещные (IV. 1). Весьма важно для правильного понимания всей системы исков тща­тельно разобрать определения этих двух основных видов исков: личного (IV. 2) и вещного (IV. 3—5). При анализе определения вещного иска нужно подчеркнуть, что предметом всякого вещного иска может быть не только телесная вещь, но и какое бы то ни было право на нее, как, например, право узуфрукта или сервитута.

Рассматривая определение, виды и историю легисакционных исков (IV. 11 — 12), необходимо остановить­ся на сакраментальном легисакционном иске на вещь, давшем название виндикации всем вещным искам (IV. 12—17). Не менее важен иск посредством требова-1ия назначения судьи, давший впоследствии название кондикции всем личным искам (Египетские фрагм. IV. 7—18). Заслуживает также внимания история иска посредством наложения руки (IV. 21—25) и судьба всех (легисакционных исков в конце республики — начале империи (IV. 30—31).

Далее студент должен разобрать части преторской исковой формулы: демонстрацию, интенцию, адъюдикацию и кондемнацию (IV. 39—44). Преторская форму­ла — это записка, составлявшаяся претором на первой фазе формулярного процесса — in шге. В ней претор да­вал краткое описание иска и рекомендации для судьи или судей, которые должны были рассматривать дело на второй фазе процесса — iniudicio. Соответственно, в формуле претора имелись краткое изложение фактов (де­монстрация), требования истцов (интенция), рекомен­дуемое, претором присуждение в случае подтверждения справедливости требований истца в суде (кондемнация) или, в делах о разделе имущества, рекомендуемое при­суждение каждой из сторон (адъюдикация). Необходимо также рассмотреть данное Гаем определение эксцепций (исковых возражений) ответчика (IV. 115—122), кото­рые также могли входить в преторскую формулу. В экс­цепций ответчик обычно предъявлял претору дополни­тельные обстоятельства дела, которые свидетельствова­ли о незаконности или несправедливости требований истца. Наиболее распростаненными были эксцепций о действии под угрозой либо о злом умысле истца. Гай различает прекратительные и отлагательные эксцепций. Первые в случае признания их справедливости приво­дили к полному прекращению дела, вторые давали от­ветчику временную отсрочку.

Студенту надлежит дать описание преторских интер­диктов (IV. 138—160), т. е. административных распоря­жений претора, а также судопроизводство по ним. Осо­бо следует обратить внимание на интердикты по защи­те или восстановлению утраченного владения Utipossidetis, Utrubi. Термин «интердикт» дословно означает запрет судебного магистрата на то или иное действие. Эти запреты по своей сути являлись административны­ми распоряжениями исполнительной власти для пре­дотвращения явной несправедливости или насилия. Гай различает три основных вида интердиктов: 1) прохиби-торные (запретительные), запрещавшие насилие по отношению к тому или иному владельцу; 2) реститу-торные (восстановительные), требовавшие вернуть вещь прежнему владельцу; 3) эксхибиторные (предъявитель-ные), предписывавшие предъявить претору ту или иную вещь.

Тема 5

Эклога — памятник византийского права

(2 часа)

План семинарского занятия

1. История создания Эклоги, ее общая характерис­тика.

2. Правовое положение физических лиц. Институты брачно-семейного права.

3. Вещное и обязательственное право.

4. Преступления и наказания.

5. Основные черты судебного процесса.