Ответы к экзамену по философии. 1. Наука как эпистемологический и социокультурный феномен
 Скачать 210.03 Kb.
|
|
17. Основные закономерности развития технических и технологических наук Главное отличие человека от животных древнегреческий философ Анаксагор (500–428 до н.э.) видел во владении человеком своими руками. Аристотель (384–322 до н.э.) уточнил это суждение своего предшественника: руки обретают свой статус благодаря разуму, что делает человека еще и политическим животным. Арабский мыслитель Ибн Хальдун (1332–1406) в книге «Мукаддима» рассматривал природу человека как подчиненную за-кону причинности, в которой человек благодаря разуму, труду и науке обрел «человече-ские способности». При этом основным орудием человека, кроме мозга, выступают его руки как орудия труда. Древнеримский врач Гален (ок. 130 – ок. 200) в своем классиче-ском труде «О частях человеческого тела» дал первое анатомо-физиологическое описание целостного организма, в том числе и рук. В философии техники в рассмотрении исторических процессов преобразования человека как работника (от Homo sapiens к Homo creans) сложилось две концепции: «орудийная» концепция Л. Нуаре и «трудовая» концепция Ф. Энгельса. Рассмотрим их несколько по-дробнее. «Орудийная» концепция формирования человека в трудах Людвига Нуаре Людвиг Нуаре (1827–1897), продолжая традиции Ибн Хальдуна, А. Смита и Б. Франклина, рассматривает способность человека делать орудие как существенное его отличие от животного. В своих работах («Происхождение языка», 1877; «Орудие и его значение в историческом развитии человечества», 1880) Нуаре обосновывает идею о том, что только с появлением орудий труда начинается подлинная история человечества. В орудии труда для Нуаре воплощается принцип творчества. Создание и применение орудий, по его мнению, – главные источники развития человеческого сознания. В орудиях труда человек «проектирует» собственные органы, которые еще недавно дей-ствовали инстинктивно. Между желанием, волей человека оказываются орудия труда, об-служивающие его волю, желания, потребности. Нуаре выдвигает трехчленную причин-ность: между субъектом и объектом свое особое место занимает опосредующее их взаи-модействие орудие труда (в данном случае мысль Нуаре совпадает с положением Маркса о машинах как органах человеческого мозга). Позже мозг человека обретает функцию опережающего реагирования: он умозрительно опережает практику, проявляя себя как творческая сила, т.е. развивается вместе с орудиями труда. При этом, однако, мы не мо-жем забывать о роли человеческих рук. В ходе орудийной деятельности рука претерпевает существенные изменения, благодаря которым она не просто приобретает универсальность, но и становится мощным фактором развития. Руки выступают в качестве особого орудия («орудия орудий»), или, по выражению Нуаре, «органа внешнего мозга», и становятся фактором развития разума! Синхронно им развиваются глаза, зрение, функционирование всего человеческого организма, и в первую очередь мозга. Нуаре заключает: всякое объективное познание состоит из двух актов: движения, направляющегося от субъекта и определяемого волей, и объективного сопротивления, т.е. того сопротивления, которое объект оказывает этому движению. Выступая против точки зрения, согласно которой человеку изначально приписывается дар абстрагирования, благодаря которому он оказался в состоянии к опережающему мышлению, Нуаре пишет: «Мышление лишь позднее достигает того, что уже значительно раньше было развито благодаря работе, благодаря деятельности», т.е. сначала было дело, а не слово. «Трудовая» теория антропосоциогенеза Фридриха Энгельса Известный теоретик марксизма, сподвижник создателя этого учения Фридрих Энгельс (1820–1995) в 1876 г. опубликовал работу под названием «Роль труда в процессе превра-щения обезьяны в человека», в которой он значительно расширил представления о роли труда в жизни человека. Труд, по его мнению, – это не только источник богатства. Его роль значительно шире: труд явился главной и основной причиной возникновения человека (т.е. превращения обезьяны в человека), источником всякого богатства, основным условием всей человеческой жизни. Революционным моментом в этом процессе явилось внезапное обретение прямохождения: в жизни обезьяны это приобретение стало судьбоносным. Освобождение передних лап изменило их прежние функции (хватания при лазании по деревьям, хождения по земле) и подготовило их к выполнению иных функций. Так появилась рука! Став свободной от своих прежних функций, – пишет Энгельс, – рука «могла теперь усваивать себе все новые и новые сноровки, а приобретенная этим большая гибкость передавалась по наследству и возрастала от поколения к поколению». Одним из наиболее значимых последствий этого явилось приобретение навыков изготовления орудий труда и их применения. Человеческая рука оказывается не просто органом осязания, но и органом труда, орудием всех орудий. Труд доводит этот человеческий орган до такого совершенства, что ему становятся доступны такие совершенства, как музыка Паганини и картины Рафаэля. Но рука – лишь один их членов целого, в высшей степени сложного человеческого организма, поэтому все, что шло на пользу руке, шло на пользу всему телу. Однако было еще одно обстоятельство, которое существенным образом способствовало «шествию» человека к ожидаемым трансформациям. У него был высокоразвитый стадный, т.е. общественный, инстинкт. А с этим, как пишет Энгельс, связано пробуждение и развитие потребности что-то сказать друг другу. Но сказать человек мог лишь при постепенном совершенствовании своей гортани, что так необходимо для произнесения членораздель-ных звуков. Таким образом, три великих приобретения: прямая походка, открывшая человеку больший простор для обозрения; передние конечности, которые можно было использовать совершенно по другому назначению; эволюция гортани, столь важного органа для произнесения звуков и сообщения сигналов сородичам, привели к качественным преобразованиям органа мышления – мозга, органов чувств. Энгельс пишет и о наличии фактора обратного влияния этих приобретений, которые дополнили биологическую эволюцию человекоподобных обезьян. Социальные последствия этой биологической эволюции, превращения обезьяны в человека, автор находит в трансформации охотничества в земледелие, обретении оседлости, навыков в преобразовании природы, среды обитания, металлообработке и т.п. Далее возникают наука, культура, цивилизация. Человек, таким образом, не ограничивается пассивным непреднамеренным влиянием на природу, он изменяет природу активно, сознательно приспосабливая ее к своим нуждам. И этим он обязан труду. Человек уподобляется, следовательно, техническому животному. 18. Дисциплинарная организация технических наук, ее исторический и социокуль-турный аспекты Технические науки, которые формировались прежде всего в качестве приложения раз-личных областей естествознания к определенным классам инженерных задач, в середине XX века образовали особый класс научных дисциплин, отличающихся от естественных наук как по объекту, так и по внутренней структуре, но также обладающих дисциплинар-ной организацией. Технические и естественные науки имеют одну и ту же предметную область инструмен-тально измеримых явлений. Хотя они могут исследовать одни и те же объекты, но прово-дят исследование этих объектов различным образом. Процесс сайентификации техники был бы немыслим без научного обучения инженеров и формирования дисциплинарной организации научно-технического знания по образцу дисциплинарного естествознания. Однако к середине XX века дифференциация в сфере научно-технических дисциплин и инженерной деятельности зашла так далеко, что даль-нейшее их развитие становится невозможным без междисциплинарных технических ис-следований и системной интеграции самой инженерной деятельности. Естественно, что эти системно-интегративные тенденции находят свое отражение в сфере инженерного образования. В научно-технических дисциплинах необходимо четко различать исследования, вклю-ченные в непосредственную инженерную деятельность, и теоретические исследования, которые в дальнейшем называю технической теорией. Многие современные научно-технические дисциплины ориентируются на системную картину мира, в классических же технических науках использовалась в качестве исходной физическая картина мира. В радиоэлектронике используется, например, преобразованная радиотехникой фундаментальная теоретическая схема электродинамики. Физическая картина электромагнитных взаимодействий (колебаний, волн, полей) совмещается со структурным изображением радиотехнических систем, в которых эти физические процессы протекают и искусственно поддерживаются. Таким образом, она преобразуется в картину области функционирования технических систем определенного типа. С одной стороны, данная картина является результатом развития и конкретизации фундаментальной теоретической схемы базовой естественнонаучной теории к области функционирования технических систем, например, к диапазону практически используемых радиоволн как разновидности электромагнитных колебаний. С другой стороны, эта схема формируется в процессе систематизации и обобщения различных частных теоретических описаний конструкции данных технических систем и включает в себя классификационную схему потенциально возможных технических систем данного типа и режимов их функционирования. Формируется множество самых различных научно-технических дисциплин и соответ-ствующих им сфер инженерной практики. Появились узкие специалисты, которые знают "все ни о чем" и не знают, что происходит в смежной лаборатории. Появляющиеся так называемые универсалисты, напротив, знают "ничего обо всем". И хотя статус этих уни-версалистов в системе дисциплинарной организации науки и в структуре специализиро-ванной инженерной деятельности до сих пор четко не определен, без них сегодня стано-вится просто невозможно не только решение конкретных научных и инженерных задач, но и дальнейшее развитие науки и техники в целом. Сами инженерные задачи становятся комплексными, и при их решении необходимо учитывать самые различные аспекты, которые раньше казались второстепенными, например, экологические и социальные аспекты. Современный этап развития технической науки характеризуется усилением и углубле-нием взаимодействия отдельных её отраслей, формированием новых форм и средств ис-следования, в т.ч. математизацией и компьютеризацией познавательного процесса. Рас-пространение понятий и принципов математики в различные сферы научного познания оказывает существенное влияние, как на эффективность специальных исследований, так и на развитие самой математики. В процессе математизации естественных, общественных, технических наук и её углуб-ления происходит взаимодействие между методами математики и методами тех отраслей наук, которые подвергаются математизации, усиливается взаимодействие и взаимосвязь между математикой и конкретными науками, формируются новые интегративные направления в науке. 19. Проблема телеологии в развитии технознания ( не точно) Итак, философия, по сути дела, телеологическая дисциплина, озабоченная выявлением смысла и ценности бытия вего целокупности. В этом расширенном значении понятие «телеология», введенное в интеллектуальный оборот немецким мыслителем XVIII века Х. Вольфом для обозначения специфического учения о целях мирового бытия, приобретает более общее содержание. Названное понятие характеризует фундаментальное направле-ние философской мысли, которое базируется на наследии Плато- на, Аристотеля (введшего понятие «конечная причина»), классиков средневековой и но-вой европейском философии и занимается проблематикой смысловой органичности, целесообразной структурности мира. Телеологический дух философии существенно отличает ее от позитивной науки, безразличной к конечному смыслу мироздания, и даже от религии, которая, будучи насквозь телеологична, все же порой может утрачивать ясность собственных идеально-смысловых оснований в сознании своих последователей. Принцип целесообразности в качестве мировоззренческого постулата глубочайшим обра-зом связан с христианской традицией, ибо последняя требует рассмотрения мира не как хаотического многообразия существ, явлений и процессов, руководствуясь интересом к предметно-квалификационным смыслам отдельных качеств, а как органического целого, обусловленного деятельностью Бога Творца и Промыслителя. Вместе с тем гипостазиро-вание метафизического Субъекта смысла есть необходимость логического порядка, обу-словленная сутью идеи целесообразности, примененной к мировой реальности. Очевидно, только премирный Разум может служить условием всеобщей телеологии мира в его отно-сительной самостоятельности, равно как предпосылкой творческих возможностей челове-ческого духа и разумности его деятельности. Отсюда вытекает важнейший принцип теле-ологического познания, который мы выразим следующим постулатом: всякое эмпирическое качество формообра-зуется активностью эмпирического субъекта, тогда как качество его собственной активности объяснимо лишь через предположение бытия трансцендентного миру метафизического Субъекта смысла. Принцип целесообразности является теоретически гораздо более содержательным и глубоким, сравнительно с принципом причинности. Последний, по существу, представляет абстрактную, оторванную от целостного качества и обособленную в представлении субъекта схему только одной линии телеологической связи – связи, идущей из прошлого в будущее. Каузальные отношения способны содействовать объяснению каких-то частных аспектов движения и развития качества, в виде продукта механически мыслимых воздействий. Однако эти отношения, всегда линейные, необратимые, приходящие из дурной бесконечности и уходящие в нее, не ведут нас к познанию идеально-смысловых оснований бытия. Подобно бестолковому сказочному заданию: «пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что», причинно-следственные связи, сами по себе, не дают возможность объяснить организацию мироздания, достичь метафизической осмысленности бытия. Свойства (элементы), выделенные с учетом одних только причин и следствий, не несут на себе той целостности качества (системы), откуда они вычленены, не символизируют ничего большего, чем их фактическое значение. Принцип каузальной детерминации обладает скорее прак-тическим, чем теоретическим смыслом. Превратившись же в орудие общенаучной мето-дологии, а то и в философско-мировоззренческий догмат, принцип односторонней при-чинности, исходящий из перспективы изначальной элементарности, первобытности и, в конце концов, бессознательности, оказывается никуда не годным постулатом абсурдности. Ведь без учета внутренней, идеально-целесообразной связности фактов бытия нами не могут быть поняты и отдельные вещи, и высшие самоуправляемые системы, ибо, прежде чем исследовать изменения онтологических свойств данного качества во времени, нужно предполагать эйдетическую реальность самого качества в целом. Иначе окажется необъяснимым тот повсеместный факт бытия, свойственный физическим предметам, просто живым и духовно-личностным существам, что самые разные причины, воздействующие на качество, вызывают одно и то же, строго предопределенное следствие, что самоорганизующиеся системы целенаправленно отбирают определенные сообщения из внешней среды, производя ин- формацию, и направляют свое функционирование к некоему, как бы заранее известному, результату. Эта особенность их функционирования в общенаучной системной методологии понимается как принцип эквифинальности. Он обращает наше внимание на то, что конечное состояние не может быть достигнуто системой, если она никоим образом не причастна к изначально предопределенной цели своей активности, поскольку именно эта цель дает основание для производства информации, путем отбора определенных сообщений из их многообразия. Очевидно, эквифинальная, «изначально-конечная» причина должна иметь невещественный, сверхвременной характер, чтобы обусловливать направленную активность системы в каждый данный момент вре- мени на всем протяжении ее существования. Следовательно, телеологический подход дает нам возможность двигаться к целокупному, метафизическому пониманию действительности совсеми ее относительными «частями» и «целыми», в линиях взаимосвязи ее духовных и материальных сторон. Так как все свойства (элементы), вычлененные с учетом целевых факторов, сохраняют в особенной форме общие свойства своего качества (системы), то и природа каузальной связи может быть концептуально понята в свете телеологического миросозерцания, а не наоборот. Правда, причинно-следственное воззрение имеет с воззрением телеологическим один общий момент – понятие временной последовательности событий. Но причинность рассматривает все односторонне, в эмпирическом контексте самой последовательности. Телеологический же подход принципиально связан с идеей «конечной изначальности», сверхвременно предопределяющей временной процесс, и соответственно с задачей постижения смыслового единства последовательности событий. Не предполагая сверхвременного принципа, каузальная точка зрения не является и онтологически самостоятельной, мировоззренчески самодостаточной, в лучшем случае ведя нас к открытию внешних отношений между какими-либо уровнями целесообразности бытия. Телеологическая установка, напротив, философски вполне основательна, ибо ориентирует мысль на познание внутренней сущности предметов как автономных самодеятельных единств, проявляющих более высокое единство не бессмысленной субстанции, порожденной абстрактным мышлением, а целесообразно созданного сущего. Ведь эмпирическая целемерность отдельного предмета, делающая его именно таким, а не иным, может быть достаточно изъяснена лишь в связи с факторами глобальной целесообразности 1. Стало быть, телеологический подход в качестве методологического постулата требует рассмот-рения всякого явления с точки зрения связи его имманентной эйдетической сути и транс-цендентного смысла его бытия, определяющего место и значение явления в рамках гло-бальной целесообразности. Теоретическое развитие первоначальной, дотеоретической ин-туиции смысла, с тем чтобы выйти на позицию трансцендирующей интуиции и обозреть с премирной точки зрения эмпирический мир – такова собственная телеология философско-теоретического познания. Это познание по существу своему – гипотетический опыт воззрения на земной мир из «небесного мира», с необходимостью обусловленный тем, что землю в ее целесообразной целостности взором с земли не охватить. Мы отдаем отчет, сколь затруднительно для теоретического мышления рассматривать свои проблемы, руководствуясь подобной установкой. Но, в принципе, так созерцала и созерцает мир всякая подлинная философия, ибо она стремится постигнуть бытие и жизнь человеческую в целостном идеально-смысловом существе. Христианская вера же и просветленный ею жизненный опыт внушают чувство реальной приобщенности нашей души к Царству Небесному как высшей области мира Божия. Только этой приобщенностью нам представляется логичным объяснить возможности философского познания бытия, нравственного совершенствования человеческой личности, истинного о-смысления потока существования. Следовательно, основной духовно-смысловой ресурс познания и творчества, по нашему убеждению, определяется наличием «иного мира», дающего бытийно-смысловую опору миру посюстороннему и духовную энергию человеческой душе. Синергия божественных и человеческих личностных сил, лежащая в основании постигаемого нами миропорядка, отношения мира человеческого и мира Божия, личности человеческой и Личности Боже-ственной являются предельными проблемами телеологической философии, осмысление которых способно укрепить нашу веру в безусловные идеально-смысловые начала сущего. Из сказанного вытекает, что собственные ресурсы философии не позволяют дать мировоззренчески завершенный, духовно определенный ответ на проблему смысловых оснований бытия. Для этого требуется не только чисто теоретическое осмысление знаний о мире и данных личного самосознания, но и учет высшего религиозного опыта человечества – опыта Церкви, который очерчивает предельные возможности человеческого разума. Однако сочетание средств философского познания и данных религиозного опыта, необходимое для духовно основательного телеологического исследования, – весьма сложная задача, требующая внимательной интел- лектуальной проработки. Вот почему вопрос о взаимосвязи религиозного духа и философского разума в лоне новозаветной религии, а также уяснение телеологического содержания наиболее общих мировоззренческих принципов христианства имеет для нас важнейшее методологическое значение |