рунт билеты. 1. Определение фольклора. Место фольклора в традиционной народной культуре. Фольклор и этнография
 Скачать 346.66 Kb.
|
|
35. Былины о Василии Буслаеве. Герой. Философия личной судьбы в русском эпосе. Другой герой новгородского эпоса — Васька Буслаев, одна из самых ярких фигур в галерее художественных типов эпоса. С детства в Буслаеве живет дух враждебности к торговому посаду. Варианты по-разному, но единообразно говорят о буйстве Васьки. Особенно часто он бьет сверстников и посада. Посадские мужики грозят утопить Ваську: осужденных в Новгороде сбрасывали с моста. Так наказывали за серьезные преступления. Васька не простой буян. Чтобы защитить себя, Васька набирает дружину. Именитые новгородские люди держали при себе вооруженную челядь. Такой стала и «дружина» Буслаева. Васька знатного рода, учен грамоте. Он соединился с «веселыми удалыми добрыми молодцами». Дружину, однако, составили не просто молодцы, способные удержать удар червленого вяза по буйной голове. Их соединяет вражда к посаду. Это люди из разных сословий и даже из разных городов. Васька с товарищами появляется на пиру, где собрались посадские, и затевает ссору. Враждующие ударяются об заклад — побитому отдать все состояние и быть в подчинении. Сторону посада принял князь, архиепископ. Самая ссора Васьки с богатеями иногда происходит на пиру у князя, и князь опасается за исход драки. Васька грозит побить «весь Новгород», хотя имеет в виду именно посад — «мужиков новгородских», «купцов богатых». У драки-боя драматическое начало. По приказу матери Васька оказывается заперт. От девушки-чернавушки он узнает, что гибнет его дружина. Освобождаясь, он бежит к ним. По дороге он встречается со “старцем-пилигримищем”. Васька просит его уйти по-хорошему, но старец не выполняет его просьбу. Васька его убивает. Васька добегает до Волхова. Вместе с дружинойон побивает посад. В возмещение полученных в бою увечимдружинники требуют у Васьки угощения. О Ваське Буслаеве сложена еще одна былина, которая сохранила герою его прежние черты, но вместе с тем придала образу и нечто новое. В пределах новгородской земли эпос рано отождествил действия Буслаева с делами «удалого повольника» — добровольца на всякое предприятие, требовавшее отваги. Васька превращен в ушкуйника (от слова ушкуй, как называли лодку особого устройство. Народная фантазия усадила Ваську с дружиной в ушкуи и отправила по рекам в соседние земли для действий, о которых сам Буслаев говорит: «Смолода бито много, граблено». Новгородские летописи сообщают о походах ушкуйников. Ушкуйничество поощрялось: оно укрепляло положение Новгорода и ослабляло соседей. В полном виде былина об ушкуйничестве Буслаева не сохранилась. В эпоху собирания русских земель слава ушкуйника становилась недоброй. Ушкуйник все чаще превращался в простого разбойника, и Новгород принужден был нередко возмещать убытки, нашсенные соседям. И вот герой, не потерявший симпатий народа, отказывается не у прежних дел и решается предпринять благочестивую поездку. Замечательно, с какой психологической верностью разворачни*ется былинный рассказ об исполнении намерения. Ваське не по нраву смирение. Его хватило только отстоять обедню. Он решил искупаться во «Ердань-реке», но не как смиренные паломники. Буслаева ничто не остановило. Кощунство не прошло даром. На обратном пути на какой-то Сорочинской горе набрел Василий на человеческий череп и пнул его ногой. Провещала голова, что скоро “лежать будет и Васильевой голове». Так и случилось. Не посчитался Васька с запретом — прыгнул через камень, но не поперек, а вдоль — не перепрыгнул, ударился о камень затылком и убился насмерть. Былина сложилась в пору, когда ушкуйничество выродилось в разбой, вредящий Новгороду в его отношениях с соседями и всей Русью. Сохраняя прежнее отношение к забубенному Ваське, смельчаку и «нигилисту» своего века, народ устранил его из жизни №36) Былины о татарском нашествии («Илья-Муромец и Калин-царь», «Василий Игнатьевич и Батыга»). Былины об отражении татар объединены одним основным стержнем: в них поется о появлении татар под Киевом и об их разгоне русскими богатырями. По своему содержанию былины этой группы настолько тесно связаны между собой, что границы между отдельными песнями стираются. В этом отношении эти былины резко отличаются от всех других русских былин. Мы видели, что такие песни, как былина о Садко, о Потыке, о Дунае, о Соловье Будимировиче и другие, четко отграничены одна от другой. Хотя и встречаются переносы отдельных эпизодов из одних былин в другие, в целом сюжеты их не смешиваются и не переходят один в другой. Не то в былинах о борьбе с татарщиной. Былины или сюжеты этой группы с равным основанием могут быть рассматриваемы как различные версии одного и того же сюжета или как разные сюжеты на одну тему. Это значит, что былины данной группы не могут изучаться одна вне другой или без другой. Они должны изучаться совместно. Составные части одних органически входят в составные части других. Невозможно уже говорить о перенесении эпизодов из одних песен в другие: песни данного круга состоят из одинаковых эпизодов. Рассказываются эти эпизоды по-разному, и от этого зависит различие между песнями. По существу же эпизоды одни и те же, и этим определяется их связь и сходство. Такая особенность этих былин требует иного способа изучения и иной формы изложения результатов этого изучения, чем это делалось по отношению к более ранним песням. Излагать содержание каждого сюжета в отдельности было бы нецелесообразным, так как это привело бы к многочисленным повторениям, поскольку в разных песнях повторяются одни и те же эпизоды. Поэтому здесь должен быть избран другой способ изложения. Мы нарисуем картину татарского нашествия и его отражения шаг за шагом так, как она дается в песнях, причем для каждого звена этого повествования будут привлекаться имеющиеся различия по отдельным песням. В итоге мы получим картину того, как народ в своем эпосе изображает и понимает это нашествие и его отражение. Мы увидим также, какое глубокое содержание вкладывается в эти песни. Такое рассмотрение позволит установить замечательное единство народной мысли и народных устремлений при всем разнообразии их выражения. В основу может быть положено то развитие действия, какое мы имеем в былине об Илье Муромце и царе Калине. Это одна из главнейших былин, в которых воспевается разгром татар. Содержание ее состоит в том, что на Киев наступают татары под предводительством Калина. Город спасти некому. Илья Муромец самим же Владимиром был посажен в погреб и приговорен к голодной смерти, богатыри из Киева разъехались. Но Илья все же оказывается в живых, он собирает богатырей или один спасает Киев. Таково же в сущности содержание былины «Илья, Самсон и Калин», с той лишь разницей, что Илья перед боем разыскивает богатырей, которые находятся вне Киева, в ставке, возглавляемой Самсоном. Это — особая версия былины об Илье и Калине. В былине «Илья, Ермак и Калин» действие осложнено введением в повествование Ермака, но по существу — это тот же сюжет об Илье и Калине. Былина об Илье и Калине может иметь особый конец: герои хвастают своей победой. Происходит чудо. Убитые татары оживают и набрасываются на богатырей, богатыри погибают от их мечей. Большинство исследователей рассматривало эту былину как самостоятельную. Она иногда озаглавливается «Отчего перевелись витязи на святой Руси», «Мамаево побоище» или «Камское побоище», причем не всегда ясно, дано ли это заглавие народом или собирателями. Несмотря на такое заглавие, это та же былина об Илье и Калине, осложненная особым концом. Начало этой былины может рассматриваться вместе с былинами о Калине, конец же ее должен быть рассмотрен особо. Тесно примыкает к этим былинам также былина о Василии Игнатьевиче и Батые. Наступление татар изображается совершенно так же (иногда дословно), как в былине об Илье и Калине. Развязка ее тоже такая же, как в былине о Калине. Но герой ее уже другой, и ход борьбы рисуется несколько иначе, чем в былине об Илье и Калине. Эти отличия должны быть выделены и рассмотрены особо. Таким образом, былины «Илья и Калин», «Илья, Самсон и Калин», «Илья, Ермак и Калин», «Василий Игнатьевич и Батыга» и «Камское побоище» представляют группу былин, которые необходимо рассмотреть вместе, поскольку у них одно содержание. К этому стержню частично примыкают и некоторые другие былины, но данные былины составляют основное ядро песен об отражении татарского нашествия. Цикл былин об Илье и Калине принадлежит к числу наиболее распространенных и любимых песен русского народа. Район их распространения охватывает весь Север и Сибирь. Былина о Калине (во всех ее версиях) известна примерно в 80 опубликованных записях, былина о Василии Игнатьевиче в 60 записях. Былины об отражении татар неоднократно изучались. Делались попытки установить, какая именно битва изображена в былине об Илье и Калине. Ответ сводился к тому, что в эпосе изображена битва при Калке. Основной аргумент состоял в том, что в летописи при описании битвы на Калке упоминается некий Александр Попович, которого отождествляли с былинным Алешей Поповичем. На этом основании сближались песня об Илье и Калине и летописный рассказ о Калкской битве. Но русские в этой битве потерпели поражение, в былине же поется об их победе. Из этого делается вывод, что былина исказила действительность. Это доказывается сравнением былины с летописью. При такой постановке вопроса главный интерес сводится не к победе над врагом, не к вопросу о спасении национальной самостоятельности, не к героизму и победе русского народа; главный интерес усматривается в том, что русские потерпели при Калке поражение и что это будто бы привело к покаянным, религиозно-мистическим песням, в которых это поражение описывается как божья кара за человеческую гордыню. Наиболее значительной и показательной считается былина о том, как перевелись витязи на Руси, где эта идея выражена. Эта былина признается Древнейшей и «исконной». Если же, как в былине о Василии Игнатьевиче, и описывается победа, то она будто бы изображена в былинах как фарс, и такие песни в художественном отношении признаются ничтожными. Мы не будем заново сравнивать летопись с былиной; это различные произведения; былина не восходит к летописи, не может быть рассмотрена как искажение ее. Вся аргументация так называемой исторической школы оказывается несостоятельной. В советской науке были опровергнуты как фактическая сторона прежних изысканий, так и идейное освещение фактов. Д. С. Лихачев доказал, что «три древнейших списка русских летописей — Лаврентьевская, Новгородская первая по Синодальному списку и Ипатьевская, оставившие нам полные и современные описания Калкской битвы... а затем и русское основное летописание — московское, — во всех сводах вплоть до XV века не сохранили нам никаких упоминаний ростовского «храбра» Александра Поповича, как участника битвы на Калке». Алеша введен в летопись позднее, и таким образом отпадает гипотеза, будто летопись сохранила древнейшую форму, кончавшуюся поражением и гибелью богатырей. Внутренняя невозможность отражения в эпосе первоначальных неудач в борьбе с татарами исчерпывающе раскрыта в кандидатской диссертации Н. К. Митропольской. В этой работе подробно проанализировано идейно-художественное и патриотическое содержание былин об Илье Муромце и Калине-царе. Краткое содержание былины "Илья Муромец и Калин царь": Илья Муромец возвращается в Киев и решает потребовать у чумаков три бочки вина задаром. Те отказываются и Илья сам берет вино и угощает людей, да ругает собаку Калина-царя. Чумаки нажаловались князю Владимиру и Илью заточили в глубоких подвалах и заперли двери. Спустя время Калин-царь стал требовать дань с князя Владимира. В ответ Владимир отправляет послание, в котором он называет Калина-царя собакой и просит дать отсрочку. Тот дает Владимиру три года и три месяца отсрочки, после этого сам является под Киев. Тогда Владимир жалеет, что погубил Илью Муромца потому, что некому теперь дать отпор. Дочь признается князю, что все это время она носила Илье Муромцу еду и воду, поэтому о жив-здоров. Тогда Владимир освободил Илью и попросил у него защиты. Илья не был злопамятным и принял предложение князя, поскакав навстречу Калину-царю. По дороге Илья встречает русских богатырей и среди них своего крестного сына Самсона Самойловича. Попросил богатырь помочь князю за Киев постоять, но они отказались потому, что не по нраву был Владимир и его отношение к богатырям. Тогда Илья в одиночку пошел на татар. Долго бился с ними, но попал в подкоп, его татары связали и отправили к Калину-царю. Царь стал просить богатыря перейти на его сторону, но Илья отказался и отправился домой. Татары не хотели его отпускать, но Илья схватил одного татарина и начал им махать во все стороны татар разгонять. Вышел Илья в чисто-поле и пустил Самсону стрелу, а тот понял, что Илье нужна помощь. Тогда Самсон с богатырями поднялся на татар. Так он дошел до самого Калина-царя и поймал его и отправил к Владимиру. А он с Калином-царем заключил перем Краткое содержание былины "Илья Муромец и Калин царь" в 6 предложений: 1. Князь Владимир сажает Илью Муромца в подвал по доносу, но дочь князя тайно поит и кормит его; 2. Калин царь требует от князя дани, тот просит отсрочки и царь дает три года и три месяца; 3. Калин царь направляется в Киев и князь Владимир выпускает Илью Муромца из темницы; 4. Илья просит помощи у русских богатырей, но они отказываются помогать Владимиру и Илья идет в бой один; 5. Татары ловят Илью Муромца и ведут к Калину царю, он предлагает перейти на его сторону, но Илья отказывается; 6. Он завет на помощь богатырей, они разбивают татар и везут к Владимиру, Владимир заключает с царем перемирие. Краткое содержание «Василий Игнатьевич и Батыга»: Былина повествует о том, что Василий Игнатьевич убил стрелой с городской стены «три татарские головки что ни лучшие». Батый потребовал представить виновного к ответу. Василий Игнатьевич добровольно поехал в стан Батыги, где, получив обманом дважды по третьей части войска, уничтожил каждую часть и на глазах Батыги искрошил остаток. №37) Былины о Дунае и Сухмане. Образы главных героев. Природа трагических коллизий. Две былины этой эпохи, былина о Сухмане и былина о Даниле Ловчанине, имеют своим содержанием трагический конфликт героя с Владимиром. В этих былинах образ Владимира подвергается дальнейшему снижению и окончательному развенчиванию. Мы уже раньше видели двойственное отношение к Владимиру со стороны народа в эпосе: с одной стороны, Владимир влечет к себе богатырей, как средоточие русского государственного единства; с другой стороны, народ начинает понимать классовый характер власти, и Владимир изображается как классовый враг. С развитием эпоса отрицательное отношение к Владимиру все усиливается. В былинах позднейших он изображается уже не только как государственный деятель: народ изображает его низкие моральные качества, рисует его как изверга, как безнравственное существо, попирающее все требования человеческой морали. Это значит, что Владимир в глазах народа окончательно повержен. Социальная несправедливость изображается как неправда, как моральное зло. Это — типично крестьянская точка зрения. Изображение социального зла как зла морального способствует осуждению этого зла, мобилизует, воспитывает народную ненависть. Это мировоззрение определяет содержание двух былин: былины о Сухмане и былины о Даниле Ловчанине. Былина о Сухмане принадлежит к числу довольно редких. Главный очаг ее распространения — пудожский край. Особняком стоит вариант, записанный Гуляевым на Алтае. В алтайской версии нет конфликта между Владимиром и Сухманом: здесь Сухман не кончает самоубийством, а погибает в бою. О степени популярности этой былины можно судить по тому, что сюжет ее был использован в древнерусской литературе. В 1954 году В. И. Малышев опубликовал текст найденной им рукописной повести о Сухмане. Рукопись относится к XVII веку. В ней, так же как в алтайской версии, герой погибает в бою. Повесть окрашена ярко патриотически. Как установил В. И. Малышев, она возникла в среде военно-служилых людей. Песня о Сухмане принадлежит к числу весьма совершенных и высокохудожественных созданий русской эпической поэзии. Сдвиги, происшедшие в русском эпосе, видны уже по картине пира в былине о Сухмане. В киевских былинах пир, как правило, был формой общения и совещания Владимира со своими приближенными. На пирах решались дела первостепенной государственной важности. В былине же о Сухмане никакие вопросы общегосударственной важности на пиру не решаются. Как всегда, на этом пиру сидят князья и бояре с одной стороны, богатыри — с другой. Как всегда, на этом пиру хвастают. Хвастовство в этой былине особенно резко подчеркивается и подробно разрабатывается. У М. С. Крюковой, например, все хвастающие названы по сословиям, к которым они принадлежат: воины хвастают удалью, князья-бояре — наукой, купцы — казной, корабельщики — дальним плаваньем, богатые крестьяне — верой и церквами, черные пахари — урожаем, рыболовы — рыбою. Хотя такая детализация — характерная для Крюковой черта, индивидуальная особенность ее несколько многословной манеры, но основная народная мысль здесь высказана очень ясно. Хвастовство здесь не означает самовосхваления. В форме «хвастовства» выражается участие каждого сословия в производительной деятельности, в пользе, приносимой государству. Хвастовство выражает также сознание своего достоинства и своей полноценности именно в этом отношении. Не хвастают только «бесприютные нищие бедные, калики-перехожие», так как они не ведут никакой полезной деятельности. «Хвастовство» выражает принадлежность к данному обществу и солидарность с ним, творческую роль в нем. Не хвастать означает выразить свое безучастное отношение ко всему окружающему, свою непричастность к общему делу. Более того, если не хвастает богатырь, это означает скрытую оппозицию. На этом пиру не хвастает только Сухман, и Владимир это замечает. Богатырь не только не хвастает, но и не ест и не пьет, что указывает на его сумрачное состояние. Никакого внешнего конфликта между Владимиром и Сухманом нет. В этом смысле былина не имеет внешней завязки. Завязка состоит в противопоставлении князя и богатыря, подобно тому как в былине о Микуле противопоставлены князь и крестьянин. Причина конфликта очень глубока. Она состоит в принадлежности героев к разным, противоположным полюсам общественного строя того времени. Вопрос Владимира, почему Сухман не ест, не пьет и не хвастает, звучит не участием к нему, а укоризною. Что отказ хвастать представляет собой выражение скрытой оппозиции, видно по тому, как Сухман оправдывается: ему похвастаться нечем, так как у него ничего нет. Так отвечают опальные богатыри, когда их зовут обратно к Владимиру в былине о Калине и других. У Владимира они не выслужили себе ничего, даже хлеба мягкого. Сухман не принадлежит к богачам, князьям, боярам, купцам. Он принадлежит к числу неимущих. Хвастать он может только своей силой. Однако оппозиция эта носит пока скрытый характер. Здесь, на пиру, не может произойти открытого столкновения. Вызванный Владимиром на хвастовство, Сухман хвастает тем, что он привезет Владимиру с охоты живую лебедь. Это место вызывало недоумение исследователей, писавших об этой былине. Якуб писала: «Несколько странным является это представление могучего серьезного богатыря в роли охотника, стреляющего гусей-лебедей для стола княжецкого». Такое же недоумение выражает Шамбинаго: «Действительно непонятно, почему такой могучий богатырь, как Сухман, побивающий не хуже Ильи Муромца несметную силу татарскую кряковистым дубом, вырванным с корнем, может похвастаться только тем, что привезет князю лебедь белую». Объяснение этой странности все же возможно. Отправка Сухмана на охоту происходит в разных вариантах по-разному. В одних случаях это поручение дает ему Владимир, в других он вызывается сам. Характер поручения Владимира совершенно ясен. Шамбинаго несомненно прав, когда видит в отправке за лебедью подвиг, недостойный настоящего богатыря. В поручении достать лебедь скрыто содержится нарочитое унижение героя, непризнание Сухмана подлинным героем со стороны Владимира. Такое поручение есть знак опалы, скрытая форма изгнания. В тех же случаях, когда Сухман сам вызывается на охоту, он добровольно уходит в изгнание, предупреждает события и покидает двор Владимира раньше, чем Владимир его отошлет. Эта отправка подготавливает открытое развитие конфликта. Сухман в эту свою поездку совершит величайший подвиг, хотя цель, с которой он отправился, была ничтожной. Он едет на тихие заводи — обычный прекрасный русский пейзаж, имеющийся всегда, когда речь идет об охоте. Но песнь не может, конечно, кончиться тем, что Сухман привезет к столу лебедь, так как отправка за лебедью — только внешнее выражение внутреннего конфликта. Дело здесь вовсе не в лебеди, а в том, что скрытый антагонизм начинает принимать форму открытого разрыва. Привезенная лебедь не примирила бы Владимира и Сухмана. Именно поэтому охота всегда изображается как неудачная ни на первой, ни на второй, ни на третьей заводи. Сухман не видит ни лебедей, ни мелких утушек. Но вернуться в Киев без добычи невозможно. Сухман за малейшую провинность ждет себе казни. Он идет дальше и выходит к Днепру. Этим развитие действия вступает в новую фазу. Шамбинаго считал, что песня механически слагается из двух песен, — взгляд глубоко ошибочный. Песня по своему замыслу и выполнению едина и целостна от начала до конца. Днепр в русском эпосе играет совершенно особую роль. Это — родная для богатырей русская река, река, на которой расположен стольный Киев. Выходя на днепровские просторы, Сухман окончательно выходит из того душного мира, который его окружал при дворе Владимира; Днепр и Киев как бы противопоставляются: Природа в эпосе не мертва и не безучастна к людям. Она принимает Сухмана, изгнанного из Киева. Это — не лирическое бегство в природу, какое мы видим в былине о Садко, где Садко играет на Ильмень-озере. Природа здесь имеет совершенно иной, можно сказать — богатырский характер. Днепр разговаривает с Сухманом как человек с человеком, вернее — как герой с героем. Но Днепр течет «не по-старому». Он «помутился». Замечательно реалистическую и грозную картину разлива реки мы имеем в сибирской записи Гуляева. Однако эти реалистические детали сибирского варианта, как они ни хороши сами по себе, все же плохо вяжутся с основным замыслом былины. Дело не в весеннем разливе реки. Река помутилась потому, что за ней стоят несметные полчища татар и надвигаются на Киев. Ее мутные воды — это знак ее тревоги. Днепр — защита Киева от татар. Чтобы дойти до Киева, татары должны перейти его. Но Днепр не только пассивный, но и активный защитник города. Река встает на защиту Киева: она разрушает мосты и переходы татар: Этого богатырское сердце Сухмана не может вынести: Не честь-хвала мне молодецкая Не отведать силы татарские, Татарские силы неверные. Обычно при нем никакого оружия нет, так как он шел на охоту. Он вырывает дуб — и этим дубом укладывает все татарское войско. Бой всегда очень тяжелый и долгий, но описывается он кратко. В сибирской былине содержится одна яркая деталь: В трупах конь не может поскакивать, Горячей крови прорыскивать. В остальном же описание боя ведется в традиционных, уже выработавшихся формах. Герой размахивает тяжелым предметом, в данном случае — дубом, который к концу боя оказывается расщепленным, измочаленным и обагренным кровью, и одерживает победу. Но при всем внешнем сходстве с более ранними былинами об отражении татар имеется одно весьма существенное отличие: в былинах о Калине врага отражает вся русская земля. Илья также бывает один — но он один воплощает в себе всю силу богатырства: за ним стоит весь русский народ. В былине же о Сухмане встреча с татарами происходит совершенно случайно во время охоты. Достаточно сравнить картину грозного продвижения татар к Киеву в былинах о Калине, где подробно описывается татарское войско, его приближение, осада, описывается смятение в Киеве, подготовка отражения и т. д., с тем случайным появлением татар, о котором по всей Руси никто ничего не знает, какое мы имеем в былине о Сухмане, чтобы сразу увидеть, что татары в данной былине — поздний отголосок когда-то имевших место исторических потрясений. Есть и еще одна деталь, заставляющая отнести эту былину к более поздним по сравнению с былинами татарского цикла. Сухман в этом бою получает рану. Это — редчайший в русском эпосе случай. Коренные герои русского эпоса, отражающие нашествие врагов, — Илья, Добрыня Алеша — никогда не получают в бою ран. Единственный встретившийся нам случай — это ранение Ермака в былине о Калине. Но там ранение вызвано горячностью неразумного молодого воина; он герой иного типа, чем Илья и его крестовые братья. Дело победы завершают они, а не Ермак. Ранение Сухмана носит совершенно иной характер. Оно не является свидетельством его неполноценности, а подготовляет трагическую развязку былины. Рану эту Сухман получает или непосредственно в бою, или ранение происходит уже после боя и одержанной победы: три оставшихся в живых татарина, засевшие в кустах, пускают в него свои стрелы из-за кустов. Сухман всегда убивает этих татар. Рану он закладывает листочками, обычно — маковыми, так как мак в народной медицине считается средством против кровотечения, и отправляется в Киев. Слушатель, естественно, ожидает, что Сухман будет встречен с торжеством и что он будет теперь признан и вознагражден. Но происходит другое. Конфликт, до сих пор скрытый для глаз, глубоко внутренний и немой, принимает теперь открытую форму. Владимир не замечает ни раны, ни состояния Сухмана и прежде всего спрашивает его, привез ли он обещанную лебедь. Владимир готов наказать Сухмана самым жестоким образом за невыполнение поручения и уже предвкушает свою расправу с ним. Сухман рассказывает все, как было; обычно он начинает свой рассказ словами: Мне, мол, было не до лебедушки Когда Сухман на охоте потерпел неудачу, он не решился вернуться в Киев без добычи, так как знал, что в таком случае он будет Владимиром казнен. Теперь он смело говорит, что он не выполнил поручения, так как он сделал неизмеримо больше того, чем поручал Владимир: он изгнал из Руси татар и уверен, что этот подвиг его будет признан. Он рассказывает обо всем, что с ним произошло, и о том, что им сделано, без всякого самовосхваления. Его подвиг говорит сам за себя. Однако Владимир поступает не так, как этого ожидает Сухман, а вместе с ним ожидают слушатели песни, еще не знающие конца. Вместо того чтобы воздать Сухману должное за его подвиг спасения Киева от татар и наградить его, он приказывает посадить Сухмана в погреб. Эти слова показывают, что Владимир полностью находится в руках бояр, слушает их наущения и наговоры и является орудием их политики. Коренная разница между эпическим Владимиром более ранних былин и Владимиром данной былины состоит в том, что Владимир ранних былин являлся прежде всего главой русского государства, где классовые противоречия были выражены еще слабо. Постепенно образ Владимира приобретает все более ярко выраженный классовый характер. В былине о Сухмане он уже типичный боярский царь, не типа Ивана Грозного, как думали некоторые ученые, а типа ненавидимого народом Василия Шуйского. Нашептывание бояр — традиционный, старый мотив в эпосе, когда Владимир еще не всегда и не во всем изображается как орудие в руках бояр. В данной былине Владимир не нуждается в том, чтобы бояре его натравливали на богатыря: он сам среди бояр первый боярин. Владимир не верит Сухману. Он не потому не может ему верить, что Сухман когда бы то ни было проявил себя как лжец и бахвальщик, а потому, что Владимир видит в Сухмане своего врага, как он видит врагов во всех окружающих его богатырях. Конфликт между Владимиром и Сухманом есть конфликт между двумя идеологиями: идеологией боярства и идеологией народа. «Не пустым ли, детина, похваляешься?» — говорит Владимир; он приказывает отправить Сухмана в яму и посылает Добрыню, чтобы проверить слова Сухмана. Посылка именно Добрыни может вызвать недоумение. Если Владимир не доверяет Сухману, он должен был бы не доверять и Добрыне; однако по замыслу песни истина должна выйти наружу. Добрыня, как постоянное в эпосе лицо, которому даются самые разнообразные поручения, наиболее подходящий герой и для данного поручения. Правдивый Добрыня скажет правду. Добрыня находит все так, как рассказывал Сухман. То, что видит Добрыня, всегда описывается очень лаконично. Побита сила татарская. Однако за этой краткостью слушатель угадывает и сам дорисовывает себе зрелище поля, усеянного трупами татар. Здесь же он видит остатки дубины: она окровавлена и расщеплена. Эту дубину Добрыня предусмотрительно берет с собой как доказательство. Владимир вынужден поверить Добрыне и выпустить Сухмана. В одной из записей Сухман сидит в погребе целых тридцать лет. Это внешне нескладно, но не лишено художественного смысла: Владимир держит Сухмана в яме не за провинности, а по той же причине, по которой когда-то в яму был засажен Илья. Сухман может торжествовать: он оказался правым, а Владимир — посрамленным. Но Сухману нужно не внешнее признание своей правоты: ему нужно признание его как богатыря, а этого нет, и при существующем положении не может быть и никогда не будет. То, что произошло, раскрыло перед Сухманом всю глубину, всю непреодолимость бездны, разделяющей его и Владимира. Для боярской Руси, представленной Владимиром, он не нужен. Трагедия Сухмана есть трагедия героя, несправедливо исторгнутого из той среды и оторванного от того дела, которое составляет дело его жизни: служения своему народу, служения, которое выражает единство героя с ним. Вне этого дела для Сухмана нет жизни. Казалось бы, что, получив признание и будучи оправданным, Сухман может торжествовать. Слуги бегут к тюрьме, чтобы возвестить о милости Владимира. Владимир готов на мировую. Но для Сухмана никакая сделка, никакой компромисс невозможны. Мир с Владимиром исключается. После того как Сухман его понял, как у него раскрылись глаза, он не может ему больше служить. Лучше умереть богатырем русской земли, чем жить слугой и рабом Владимира. Следует сцена, которая по своей трагичности принадлежит к самым сильным в русском эпосе. Сухман не допускает никакого унижения своего достоинства, он обращается к Владимиру с очень простыми словами: Не умел меня, солнышко, миловать, Не умел меня, солнышко, жаловать, А теперь не видать меня во ясны очи! На глазах у всех он вынимает маковые листочки из своих кровавых ран и истекает кровью. Выдергивал листочки маковые С тыих ран со кровавыих. Способ, каким Сухман кончает с собой, глубоко знаменателен. Рана получена им в бою на защите Киева. Вынимая листочек из этой раны, Сухман показывает, что лучше быть убитым в бою, чем жить в Киеве, где властвует Владимир. Совершенно очевидно, что самоубийство героя в конечном итоге не решает исхода борьбы, не представляет собой разрешения конфликта. Но гордая смерть Сухмана, который предпочитает ее службе Владимиру и который лишен возможности служить своему народу, есть смерть истинно трагическая и как таковая вызывает сочувствие слушателя. Иногда, вынимая листочки, Сухман произносит наговор на кровь — но не на остановку кровотечения, а на то, чтобы кровь эта превратилась в реку. Так оно и происходит. От его крови протекает река, Сухман-река. Основной конфликт в этой былине, конфликт между Владимиром и богатырями, для эпоса не нов. Но он разработан по-новому. В былине о Калине Владимир показан в момент опасности. Он оказывается неспособным оказать сопротивление врагу и в некоторых случаях думает о бегстве. Но все же он думает не только о своем спасении, но и о спасении Киева и обращается за помощью к Илье. Он вынужден признать силу Ильи и его превосходство над собой. Илья торжествует над Владимиром. В данной былине Владимир показан после того, как опасность для Киева миновала. Татары разбиты. Владимир проявляет полную беззаботность по отношению к Киеву и татарам. Владимир данной былины не выказывает уже никаких признаков тревоги за будущую судьбу Киева. Отражение татар его не затрагивает. Оно интересует его только с точки зрения его отношений к Сухману. Военная победа героя не имеет в глазах Владимира решающего значения для его оценки. Наоборот: богатырь для Владимира именно опасен своей силой, так как эта сила, сила народа, может обернуться против него. Отсюда — опала, которой подвергается Сухман. Мы видим, как глубоко ошибались те исследователи (как, например, Орест Миллер), которые хотели видеть в лице Владимира отражение облика Грозного. Владимир подвергает опале народного героя и воина, Грозный же подвергал опале главным образом бояр, сопротивлявшихся объединению национальных сил вокруг Москвы и царя, как руководителя военного отпора всем посягательствам на независимость Московской Руси. Грозный сам водил русские войска против казанских татар и жестоко ломал всяческое сопротивление его политике со стороны бояр. Владимир же — ставленник бояр, равнодушный к судьбам России и преследующий узко сословные, классовые цели. Былина о Сухмане — одна из более ранних песен, в которых отражены социальные противоречия XVI—XVII веков. Основным противоречием той эпохи было противоречие между крестьянством и боярством. Если Владимир данной былины — чисто боярский царь, то идеология Сухмана есть идеология чисто крестьянская. Владимир осужден морально. Но из этого морального осуждения пока еще не делаются выводы о неправомерности его власти как таковой. Былина не зовет еще к бунту против существующей власти, не зовет к восстанию, так как в то время эта задача еще не могла стоять. Но данная былина показывает, как начинает складываться почва для идеологии восстания. Вырывая маковый лист из раны, Сухман уходит из жизни и оставляет власть в руках Владимира. Но гибель Сухмана и торжество Владимира художественно выражают, по существу, как раз обратное. Несмотря на внешнее торжество, посрамлен Владимир; несмотря на свою гибель, вознесен Сухман. Поэтика старой героической былины не допускала гибели героя. Правый всегда одерживал победу, виноватый всегда нес заслуженное наказание. Новая и более совершенная поэтика допускает гибель правого и торжество злодея. Этим в эпосе создается трагичность. Сухман — фигура трагическая потому, что он погибает, будучи прав. Сочувствие к трагически погибающему герою имеет не меньшее воспитательное значение, чем художественное изображение торжества правого: сочувствие к погибающему вызывает в слушателе острейшую ненависть к виновнику его гибели и готовность продолжать борьбу уже за пределами художественного произведения, перенести ее на арену действительной жизни. №39) Жанр исторической песни. Соотношение исторического факта и художественного вымысла. Исторические песни — это фольклорные эпические, лиро-эпические и лирические песни, содержание которых посвящено конкретным событиям и реальным лицам русской истории и выражает национальные интересы и идеалы народа. Они возни¬кали по поводу важных явлений в истории народа — таких, ко¬торые производили глубокое впечатление на участников и сохранились в памяти последующих поколений. В устной тради¬ции исторические песни не имели специального обозначения и назывались просто "песнями" или, как былины, "старинами". Известно более 600 сюжетов исторических песен. Период расцвета исторических песен — XVI, XVII и XVIII вв. В это время образовались их циклы вокруг исторических лиц или со¬бытий. В XVI и XVII вв. историческая песня существовала как крестьянская и казачья, а с XVIII в. также и как солдатская, которая постепенно сделалась основной. В исторической поэзии большое место заняли военно-герои¬ческая тема и тема народных движений. Исторические песни повествуют о прошлом, но создавались они по свежим впечат¬лениям от подлинных фактов, известных также по письменным источникам. С течением времени, а иногда и изначально, в пес¬нях возникала неточная трактовка событий, оценка историчес¬ких лиц и другие несоответствия. Так, в песне "Авдотья Рязаночка" Рязань заменена Казанью. Песня о взятии Казани (Казань была взята в 1552 г.) кончается словами: И в то время князь воцарился И насел в Московское царство, Что тогда-де Москва основалася, И с тех пор великая слава. Однако Москва основалася значительно раньше: в 1147 г. В вариантах песни "Оборона Пскова от Стефана Батория" (1581— 1582 гг.) среди защитников Пскова упоминаются М.В.Скопин-Шуйский (который родился в 1587 г., т. е. спустя 5 лет после обороны города), Б. П. Шереметев (родился в 1652 г., т. е. через 70 лет после обороны). Эти и некоторые другие исторические лица вошли в песню позднее. Кро¬ме того, в осаде Пскова участвовало стотысячное войско Стефана Бато¬рия, а в песне названо сорок тысяч — эпическое число. Количество примеров подобных неточностей в исторических песнях можно было бы умножить. Но и приведенных достаточно, чтобы убе-диться в том, что упоминаемые в них конкретные лица, события, геогра-фические названия, время не всегда соответствуют действительности. Особенности художественного историзма песен допускали вымысел. При этом песня воспроизводила главное — исто¬рическое время, что стало ее основным эстетическим фактором. В песнях прежде всего отображалось народное историческое со¬знание. По сравнению с былинами историческим песням свойствен¬на более строгая историческая точность. Их персонажи — конкретные, реально существовавшие деятели истории (Иван Гроз¬ный, Ермак, Разин, Петр I, Пугачев, Суворов, Кутузов), а рядом с ними — простой пушкарь, солдат или "народ". Для героев в целом нехарактерна фантастичность и гиперболизация, это обыч¬ные люди с их психологией и переживаниями. Проблема соотнесения факта и вымысла в произведениях на историческую тему. Историзм - свойство художественной литературы - передавать облик той или иной исторической эпохи в живых картинках, конкретных человеческих судьбах и характерах» В словарной легенде обращается внимание и на то, что это понятие, сложившееся в литературе 19 века, было новым подходом к изображению прошлого. Исторический жанр в первую очередь связан с эстетикой романтизма и важнейшим признаком историзма считалось воссоздание местного колорита. Зарождение исторического жанра прослеживается с древнерусской литературы. К основным особенностям древнерусской литературы можно отнести проявление принципов историзма и правдивости. В этот период идет формирование объединяющего жанра летописи. Именно этому жанру было суждено на несколько веков, вплоть до 18 века, стать одним из ведущих. Преобладающим стилем в летописи, а также во всей литературе этого периода является стиль монументального историзма. Древнерусские писатели пытались писать не о вымышленном, а об исторически бывшем, и когда описывали что-либо фантастическое (например, чудеса), то и сами верили в них (то есть, как такового вымысла на существовало). Кроме того, писатели пытались каждому историческому событию находить аналоги. В 13 веке в характере летописания каких-либо существенных изменений не происходит ( Тверское летописание, Псковское), а в 20-х годах 15 века зарождается летописание в Москве, которое связано с именем князя Ивана Даниловича Калиты. Летописные своды отличались эмоциональным стилем изложения, яркой характеристикой исторических персонажей, динамичностью и остротой повествования. В 16 веке в сводах появляется сознательный вымысел, который имел не только политическое, но и художественное значение («Степная книга царского родословия»). Эти исторические произведения сознательно навязывали читателю определенные политические идеи. Возникает пышный, помпезный, но вместе с тем сухой формальный стиль. Для развития русской литературы последующего периода плодотворными оказались не эти официальные сочинения, а скорее выразительные детали, проникавшие в историческое повествование из живых наблюдений. В 17 веке мы видим усиление индивидуального начала, установка на своего рода «самовыражение», « открытие характера». Появляются первые опыты биографии частного человека. Однако житийный колорит вступает в постоянное противоречие с авторским замыслом, повествование одушевлено личным отношением автора к герою. В основе древнерусской литературы лежит исторический жанр, как с реальными, так и с вымышленными историческими событиями, но право искусства на художественный вымысел было признано русской литературой только в 17 веке. Большую роль в этом сыграло « историческое баснословие» - беллетристика на исторические темы. Источник уже не сковывал фантазию писателя: историческим оставалось только имя, носитель этого имени становился, по существу, вымышленным героем. Таким образом, в исторической прозе свободное повествование окончательно победило историю, сюжет освободился от летописного и хронографического источника. Русская литература 18 века отличилась высокой художественной формой. Здесь мы наблюдаем становление новой жанрово- стилевой системы, ее эволюцию; в основе многих произведений лежит национально-историческая тематика, широкое использование образов античной мифологии. Происходит рассвет жанра повести, эволюция русской повести от петровского времени и сатирических повестей Сумарокова к исторической повести Карамзина («Марфа Посадница , или покорение Новгорода»). Интерес к истории в начале 19 века всколыхнулся в России с необыкновенной силой после мощного национального подъема, вызванного наполеоновскими войнами и особенно Отечественной войной 1812 года. Пробудившееся национальное самосознание определило своеобразие духовного развития русского общества. И декабристское движение, и монументальный труд Карамзина, и басни Крылова, и произведения Пушкина - все это отголоски крупных исторических событий. Историзм стал знамением нового столетия , он был неотделим от идей народности. Но чтобы понять подвиг народа в Отечественной войне 1812 года, чтобы постичь образ его жизни, мыслей и чувств, нужно было заглянуть в прошлое, в «темную старину», обратиться к истокам национального бытия. «История государства Российского» Карамзина открыла русскому обществу почти никем не освещенные до тех пор страницы древности. Русское общество увидело в ней достоверную картину жизни, борьбу мнений и готовые сюжеты для философско-исторических, нравственных и художественных размышлений. Создалась реальная почва для рассвета исторических жанров. Но, пожалуй, не меньшую роль «История» Карамзина сыграла для формирования метода историзма. Отныне историческое мышление становится не только инструментом, с помощью которого можно обратиться в глубь веков, но и необходимым Из романтической поэмы перешли в романтическую повесть ситуации, связанные с ужасами, тайнами и нравственными извращениями. Повышенная экзальтированность, язык страстей наряду со старинными речениями, бытовыми реалиями составили языковой фон исторической повести. Декабристы внесли в историческую повесть идейное содержание и выразили историю через призму современности. Описания быта, содержащие реалистические элементы, составляли сильную сторону исторических повестей. Со второй половины 1830-х годов жанр исторической повести угасает. Романтическая повесть на историческую тему сохранила двойственный характер: документальность и вымысел, исторический фон и образы. На фоне прошлого изображается либо современный характер, либо условный книжный. В начале 20 века в русской литературе происходит заметная жанровая перестройка. На первый план выходит эпос. Особенно динамично развивался в это время жанр исторического романа. Во многом это было связано с утверждением новых взглядов на эакономерности исторического процесса. Исторический роман обретает свою самостоятельность с утверждением в литературе принципов историзма (на рубеже 18-19 веков). Однако советские литераторы как бы не замечали достижений прошлого. Отличительной чертой нового исторического романа является прежде всего концепция исторического процесса. Исторический роман идеологичен, автор неизбежно входит в круг сложной жанровой проблематики: личность и эпоха , герой и народ, государственные законы и нравственные принципы. Не менее важной в исторической прозе этого периода становится тема формирования российской государственности. №40) Исторические песни о татаро-монгольском нашествии («Авдотья Рязаночка», «ЩелканДудентьевич»). Haибoлee paнниe из извecтныx нaм иcтopичecкиx пeceн oтpaзили coбытия cepeдины XIII в., кoгдa oтдeльныe pyccкиe княжecтвa пытaлиcь ocтaнoвить пoлчищa Бaтыя. B пecнe "Aвдoтья Pязaнoчкa" paccкaзывaeтcя o тpaгeдии 1237 г.: cтapaя Pязaнь былa cтepтa зaвoeвaтeлями c лицa зeмли, a ee житeли yбиты или yгнaны в paбcтвo. B пecнe нacтoйчивo пoвтopяeтcя oбщee мecтo — изображение этого бeдcтвия. Гepoиня пecни — гopoжaнкa Aвдoтья — пpoявилa мyжecтвo, тepпeниe и мyдpocть. Coглacнo пecнe, oнa вывeлa из плeнa вecь cвoй нapoд и пocтpoилa Kaзaнь гopoд нaнoвo (coвpeмeннaя Pязaнь пocтpoeнa нa дpyгoм мecтe). Cюжeт этoй пecни, a вoзмoжнo, и oбpaз Aвдoтьи — вымышлeнныe. Xyдoжecтвeнный вымыceл oпиpaлcя нa пoэтичecкиe фopмы былины и paннeй (мифoлoгичecкoй) cкaзки. C этими жaнpaми cвязaны cтилиcтичecкиe клишe (oбщиe мecтa): гипepбoличecкoe изoбpaжeниe вpaгa (Haпycкaл peки, oзёpa глyбoкиe; нaпycтил звepьёв лютыиx), caм cюжeт o пyтeшecтвии в инoe цapcтвo (в зeмлю тypeцкyю) и тe пpeпятcтвия, кoтopыe oкaзaлиcь нa пyти Aвдoтьи, мoтив paзгaдывaния тpyднoй зaгaдки. B пecнe ecть бaллaдный элeмeнт: "зaгaдкa" кopoля Бaxмeтa пpoшлa чepeз cepдцe Aвдoтьи, вcкoлыxнyв ee чyвcтвa к мyжy, cвeкpy, cвeкpoви, cынy, cнoxe, дoчepи, зятю и милoмy бpaтцy. Cлeдoвaтeльнo, нa пepвый плaн былa выдвинyтa чacтнaя чeлoвeчecкaя жизнь, a нaциoнaльнaя тpaгeдия пoкaзaнa чepeз тpaгeдию oднoй ceмьи. Бытoвoe пpeлoмлeниe иcтopичecкoй кoллизии пpoизoшлo и в пecняx бaллaднoгo типa o дeвyшкax-пoлoнянкax. Cюжeтный мoтив нaбeгa вpaгa c цeлью yвoзa дeвyшки вocxoдит к глyбoкoй Дpeвнocти, к тeм apxaичным бpaчным oбычaям, кoгдa жeнщинa являлacь глaвнoй дoбычeй чyжeзeмнoгo пoxититeля. Cвязaв этoт мoтив c зoлoтoopдынcким нaшecтвиeм, фoльклop типизиpoвaл мнoгиe жизнeнныe cитyaции тoгo вpeмeни. B пecнe "Taтapcкий пoлoн" пoжилaя жeнщинa, зaxвaчeннaя тaтapaми и oтдaннaя oднoмy из ниx в paбcтвo, oкaзывaeтcя мaтepью eгo pyccкoй жeны, бaбyшкoй eгo cынa. Пecня пpoникнyтa яpким гyмaниcтичecким пaфocoм: тaтapин-зять, yзнaв, чтo paбыня — eгo тeщa, oтнocитcя к нeй c дoлжным пoчтeниeм. B тaкoй тpaктoвкe oбщeчeлoвeчecкиe идeaлы oкaзaлиcь вышe гepoикo-пaтpиoтичecкиx. Oднaкo в дpyгиx cюжeтax тoй жe гpyппы дeвyшкa бeжит из тaтapcкoгo плeнa или дaжe yбивaeт ceбя, чтoбы нe дocтaтьcя вpaгy. Эпичнocть пoвecтвoвaния xapaктepнa для пecни "Щeлкaн Дyдeнтьeвич", в ocнoвe кoтopoй лeжит peaльный фaкт: вoccтaниe в 1327 г. yгнeтeнныx житeлeй Tвepи пpoтив xaнcкoгo yпpaвитeля Шeвкaлa (cынa Дюдeни). Coдepжaниe пecни выpaзилo глyбoкyю нeнaвиcть нapoдa к зaвoeвaтeлям, чтo пpoявилocь пpeждe вceгo в oбoбщeннoм oбpaзe Щeлкaнa. B eгo oбpиcoвкe были иcпoльзoвaны paзныe xyдoжecтвeнныe cpeдcтвa. Haпpимep, пpи изoбpaжeнии Щeлкaнa кaк cбopщикa дaни был пpимeнeн пpиeм cтyпeнчaтoгo cyжeния oбpaзoв, чтo пoмoглo yбeдитeльнo пoкaзaть тpaгичecкoe, пoднeвoльнoe пoлoжeниe нapoдa; Был иcпoльзoвaн пpиeм гипepбoлы. Taк, чтoбы зacлyжить pacпoлoжeниe к ceбe xaнa Aзвякa, Щeлкaн выпoлнил eгo изyвepcкoe- тpeбoвaниe: зaкoлoл coбcтвeннoгo cынa, нaцeдил чaшy eгo кpoви и выпил ee. 3a этo oн и был cдeлaн xaнcким yпpaвитeлeм в Tвepи, житeлeй кoтopoй измyчил cвoими бecчинcтвaми. Oднaкo, coглacнo пecнe, eгo caмoгo пocтиг yжacный кoнeц. K Щeлкaнy oт имeни гopoжaн явилиcь c пoдapкaми для миpныx пepeгoвopoв нeкиe бpaтья Бopиcoвичи. Пoдapки oн пpинял, нo пoвeл ceбя тaк, чтo глyбoкo ocкopбил пpocитeлeй. Bнoвь иcпoльзyя гипepбoлy, пecня изoбpaзилa cмepть Щeлкaнa. Пpи этoм Бopиcoвичи ocтaлиcь бeзнaкaзaнными, xoтя в peaльнoй иcтopии вoccтaниe в Tвepи былo жecтoкo пoдaвлeнo. Paнниe иcтopичecкиe пecни — этo пpoизвeдeния o вpeмeни, кoгдa Pycь нaxoдилacь пoд гнeтoм зoлoтoopдынcкoгo игa. Пecни cтaли кoнцeнтpиpoвaнным выpaжeниeм этoгo тpaгичecкoгo пepиoдa в нapoднoй cyдьбe. Щелкан Дудентьевич, главный персонаж одной из старинных русских исторических песен – любимый шурин татарского царя Азвяка. Щелкан ездит по покоренной татарами русской земле и берет с русских людей жестокую дань: С князей брал по сту рублев, С бояр – по пятидесяти, С крестьян – по пяти рублев; У которого денег нет, У того – дитя возьмет; У которого дитя нет, У того жену возьмет; У которого жены нет, Того самого с головой возьмет. В песне рисуется тяжелая картина сбора дани. Пока Щелкан таким образом собирает дань, в «Большой Орде» (Золотой Орде) царь Азвяк делит между татарскими вельможами русские города: одному дарит Вологду, другому – Кострому, и только любимому шурину, Щелкану Дудентьевичу, он ничего не подарил. Щелкан тогда возвращается в Орду и просит Азвяка подарить ему «Тверь старую, Тверь богатую». Получивши Тверь, Щелкан едет в свое новое владенье и начинает так круто расправляться с тверичами, что они, доведенные до отчаяния, идут жаловаться на него своим русским князьям-Борисовичам. Князья хотят заступиться за своих мужиков и отправляются к Щелкану с подарками. Щелкан подарки принимает, но князьям «чести не воздает». Тогда, потерявши терпенье, они расправляются со злым татарином: один берет его за волосы, другой – за ноги и разрывают его пополам. «И ни на ком не сыскалося»... В этих словах, которыми заканчивается песня, народ выражает свою заветную мечту – жажду освобождения от тяжкого ига татар. В основе песни о Щелкане лежат события в Твери 1327 года, когда местные жители восстали против приехавшего за данью ордынца Чолхана. То восстание окончилось гораздо трагичнее: в следующем году тверичи были кроваво усмирены. Лишь через полвека Дмитрий Донской одержал свою великую победу над татарскими захватчиками в Куликовской битве. 41. Исторические песни об Иване Грозном («Взятие Казани», «Кострюк», «Иван Грозный и сын»). |