|
|
билеты по истории русской литературы 18 век. 1. Повести петровского времени особенности сюжета, связь с традициями рукописных повестей xvii века и фольклором новизна содержания тип героя
Экзаменационный билет № 3 1. Классицизм как литературное направление. Основные черты классицизма.
2. Стихотворная сатира Д.И. Фонвизина «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке», басня «Лисица-казнодей».
Классицизм от фр. classicisme, от лат. classicus — образцовый.
Место возникновения.
Франция. (П. Корнель, Ж. Расин, Ж. Лафонтен, Ж. Б. Мольер и т. д.)
Представители русской литературы, произведения.
А. Д. Кантемир (сатира «На хулящих учение», басни)
В.К.Тредиаковский (роман «Езда в остров Любви» ,стихотворения)
М. В. Ломоносов (стихотворение «Разговор с Анакреоном», «Ода на день восшествия на престол императрицы Елисаветы Петровны, 1747 г.»
А. П. Сумароков, (трагедии «Хорев», «Синав и Трувор»)
Я. Б. Княжнин (трагедии «Дидона», «Росслав»)
Г. Р. Державин (ода «Фелица»)
Представители мировой литературы.
П. Корнель (трагедии «Сид», «Гораций», «Цинна».
Ж. Расин (трагедии Федра», «Митридат»)
Вольтер (трагедии «Брут», «Танкред»)
Ж. Б. Мольер (комедии «Тартюф», «Мещанин в дворянстве»)
Н.Буало (трактат в стихах «Поэтическое искусство»)
Ж. Лафонтен (басни).
Особенности классицизма.
* Цель искусства — нравственное воздействие на воспитание благородных чувств.
* Опора на античное искусство (отсюда название стиля), в основе которого лежал принцип «подражания природе».
* В основе- принцип рационализма ((от лат. «ratio» — разум), взгляд на художественное произведение как на создание искусственное — сознательно сотворенное, разумно организованное, логически построенное.
* Культ разума (вера во всемогущество разума и в то, что мир можно переустроить на разумных началах).
* Главенство государственных интересов над личными, преобладание гражданских, патриотических мотивов, культ нравственного долга. Утверждение положительных ценностей и государственного идеала.
* Основной конфликт классицистических произведений — это борьба героя между разумом и чувством. Положительный герой всегда должен делать выбор в пользу разума (например, выбирая между любовью и необходимостью полностью отдаться служению государству, он обязан выбрать последнее), а отрицательный — в пользу чувства.
* Личность – высшая ценность бытия.
* Гармония содержания и формы.
* Соблюдение в драматическом произведении правила «трех единств»: единство места, времени, действия.
* Деление героев на положительные и отрицательные. Герой должен был воплощать какую-либо одну черту характера: скупость ханжество, доброту, лицемерие и.д.
* Строгая иерархия жанров, смешение жанров не допускалось:
«высокие» — эпическая поэма, трагедия, ода;
«средние» — дидактическая поэзия, эпистола, сатира, любовное стихотворение;
«низкие» — басня, комедия, фарс.
* Чистота языка (в высоких жанрах — высокая лексика, в низких — просторечная);
* Простота, стройность, логичность изложения.
* Интерес к вечному, неизменному, стремление найти типолигические черты. Поэтому образы лишены индивидуальных черт, так как призваны в первую очередь запечатлевать устойчивые, родовые, непреходящие со временем признаки
* Общественно-воспитательная функция литературы. Воспитание гармонической личности.
Три периода классицизма в русской литературе.
* 30 -50-е годы XVIII века (зарождение классицизма, создание литературы, национального языка, расцвет жанра оды- М.В. Ломоносов, А.П. Сумарков и др.)
* 60-е годы- конец XVIII века (главная задача литературы- воспитание человека-гражданина, служение человека на пользу обществ, обличение пороков людей, расцвет сатиры – Н.Р. Державин, Д.И. Фонвиин).
* Конец XVIII-начало XIX века (постепенный кризис классицизма, появление сентиментализма, усиление реалистических тенденций, национальных мотивов, изображение идеального дворянина- Н.Р. Державин, И.А. Крылов и др.)
2. Стихотворная сатира Д.И. Фонвизина «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке», басня «Лисица-казнодей».
Дата создания еще одного замечательного стихотворного произведения Фонвизина "Послания к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке" точно не установлена. Вероятнее всего, оно написано между 1762 и 1763 годами. Не менее дерзкое по содержанию, чем "Лисица-Кознодей", "Послание" также попадало к читателям без имени автора, в рукописных списках. Многие десятилетия и после смерти поэта оно не могло быть напечатано. Понятно, что историкам литературы трудно установить точную датировку при такой ситуации. В стихотворении с первых же строк заявлена вроде бы несколько отвлеченная, философская проблема: для чего создан "белый свет" и какое место в нем отведено человеку. Однако за разъяснениями автор, он же и один из героев "Послания", обращается не к ученым мужам, а к своим слугам. Успевшему поседеть немолодому "дядьке" (то есть слуге, приставленному к барину, чтобы "присматривать" за ним) Шумилову. Кучеру Ваньке, по всей видимости, человеку средних лет, успевшему уже многое повидать в своей жизни. И Петрушке, самому молодому и потому самому легкомысленному из троицы слуг.
Демократизм Фонвизина, о котором позже упомянет в одной из своих статей Белинский, проглядывает в этой уважительной просьбе героя-барина к людям низшего сословия ответить на вопрос, который не дает ему покоя:
Скажи, Шумилов мне: на что сей создан свет?
И как мне в оном жить, подай ты мне совет.
Любезный дядька мой, наставник и учитель,
И денег, и белья, и дел моих рачитель!
Боишься бога ты, боишься сатаны:
Скажи, прошу тебя, на что мы созданы?
На что сотворены медведь, сова, лягушка?
На что сотворены и Ванька и Петрушка?
На что ты создан сам? Скажи, Шумилов, мне!
На то ли, чтоб свой век провел ты в крепком сне?
О, таинство, от нас сокрытое судьбою!
Трясешь, Шумилов, ты седою головою.
Шумилова приставили "ходить за барином" (так в те времена говорили), когда тот был еще ребенком. Вместе со своей женой, кормилицей барина (женщины-дворянки редко сами вскармливали своих детей), он вынянчил хозяина. Всю жизнь служили эти двое крепостных людей господам верой и правдой, работали "руками и ногами" и не помышляли об отвлеченных материях. Психологический портрет дядьки Шумилова выписан точно. Он видит свое жизненное назначение в том, "чтоб быть век слугою" и подчиняться воле хозяина. Покорное и однообразное существование приниженного жизнью человека. Такой и задумываться-то не станет, как ответить на поставленный вопрос: его ли ума это дело! Все, на что он здесь способен, переадресовать вопрос другому:
…не знаю я того,
Мы созданы на свет и кем и для чего.
Я знаю то, что нам век должно быть слугами
И век работать нам руками и ногами;
Что должен я смотреть за всей твоей казной
И помню только то, что власть твоя со мной.
Я знаю, что я муж твоей любезной няньки;
На что сей создан свет, изволь спросить у Ваньки.
Кучер Ванька наделен совершенно иным характером: и по внешнему виду, и по манере держаться, и по разговору он очень отличается от дядьки Шумилова. Если тот от неуверенности "трясет седою головою", то Ванька – лихач и забияка, человек, знающий себе цену. У него "широкие плеча, большая голова", самоуверенный вид и тон разговора. И хотя автор слегка над ним подсмеивается, но, видно, что и уважает. Не случайно прибегает он к высокой лексике, описывая его кучерские обязанности: "во области твоей кони и колесница". Ирония на равных с уважением и тогда, когда Фонвизин величает кучера "великим мужем". Специальное авторское примечание посвящено этому герою: "Ваньке поручено было смотреть над каретой и лошадьми".
Положение кучера в господском доме предоставляло подневольному человеку некоторую независимость и право на самоуважение. Ведь как ни иронизируй седок-хозяин над "великим мужем", своим кучером, однако во время поездки он в известной степени находится в его власти: зависит от умения и сноровки Ваньки, от надежности упряжи и лошадей. Правда, мы встретим в тексте строчки, говорящие о том, что Ваньке приходилось порою не править лошадьми, а "трястись назади" кареты:
С утра до вечера держася на карете,
Мне тряско рассуждать о боге и о свете.
И еще:
Довольно на веку я свой живот помучил,
И ездить назади я истинно наскучил.
Но как бы там ни было, у кучера всегда остается возможность хорошо приглядеться к окружению, его изучить. Вот почему вопрос о мироздании и месте человека в нем предлагается теперь Ваньке в надежде, что он ответит и пространнее, и толковее:
Готовься на вопрос премудрый дать ответ,
Вещай, великий муж, на что сей создан свет.
И кучер Ванька отвечает. С гораздо боўльшим достоинством, нежели дворовый дядька Шумилов. Отвечает не сразу. Сначала жалуется на свое незавидное положение:
Вещает с гневом мне: "На все твои затеи
Не могут отвечать и сами грамотеи.
И мне ль о том судить, когда мои глаза
Не могут различить от ижицы аза?
С утра до вечера держася на карете,
Мне тряско рассуждать о боге и о свете;
Неловко помышлять о том и во дворце,
Где часто я стою смиренно на крыльце,
Откуда каждый час друзей моих гоняют
И палочьем гостей к каретам провожают".
Какая яркая картина! Неглупый и смекалистый человек, который рад бы поучиться, чтобы отличать "от ижицы аз" (буквы в старом русском алфавите), с утра до вечера только тем и занят, что сопровождает карету или бестолково простаивает долгие часы на крыльце роскошных особняков, ожидая барина. Сколько же сцен за это время прошло перед его глазами, сколько мыслей пронеслось в голове! Но зато он не уронит себя, отвечая на вопрос. Он-то знает, о чем говорит:
Но если на вопрос мне должно дать ответ,
Так слушайте ж, каков мне кажется сей свет:
Москва и Петербург довольно мне знакомы;
Я знаю в них почти все улицы и домы.
Шатаясь поў свету и вдоль, и поперек,
Что мог увидеть я, того не простерег.
Видал и трусов я, видал я и нахалов,
Видал простых господ, видал и генералов.
А чтоб не завести напрасный с вами спор,
Так знайте, что весь свет считаю я за вздор.
Довольно на веку я свой живот помучил,
И ездить назади я истинно наскучил.
Извозчик, лошади, карета, хомуты
И все, мне кажется, на свете суеты.
Здесь вижу мотовство, а там я вижу скупость;
Куда ни обернусь, везде я вижу глупость.
Суждения кучера Ваньки – центральная и самая важная часть стихотворения. Выбрав проводником своих идей простого человека из народа, Фонвизин дает резкую характеристику порядков в стране. Никакие церковные догматы, никакие правительственные уложения не объяснят и не оправдают общественного устройства, при котором торжествует система всеобщего лицемерия, обмана и воровства:
Попы стараются обманывать народ,
Слуги – дворецкого, дворецкие – господ,
Друг друга – господа, а знатные бояря
Нередко обмануть хотят и государя;
И всякий, чтоб набить потуже свой карман,
За благо рассудил приняться за обман.
До денег лакомы посадские, дворяне,
Судьи, подьячие, солдаты и крестьяне.
Смиренны пастыри душ наших и сердец
Изволят собирать оброк с своих овец.
Овечки женятся, плодятся, умирают,
А пастыри притом карманы набивают,
За деньги чистые прощают всякий грех,
За деньги множество в раю сулят утех.
Но если говорить на свете правду можно,
То мнение мое скажу я вам неложно:
За деньги самого всевышнего Творца
Готовы обмануть и пастырь, и овца!
Какая живописная конкретизация фонвизинской мысли из "Завещания Н.И. Панина"! Помните? "Кто может – грабит, кто не может – крадет". Особенно достается "смиренным пастырям", то есть попам и вышестоящим церковникам. Они не просто обирают "овечек" (своих прихожан), не просто плату за обряды кладут в карман вместо того, чтобы пустить на нужды церкви и прихожан. Они делают это, используя святое слово проповеди, бессовестно объявляя своим сообщником самого Господа Бога! За деньги прощается самый страшный грех. Куда уж дальше! Заявленный в начале стихотворения умозрительный философский вопрос переводится, таким образом, в насущную социальную плоскость. Порядки, царящие в "здешнем свете", настолько нелепы и дурны, что непонятно, для чего этот свет и существует!
Что дурен здешний свет, то всякий понимает,
Да для чего он есть, того никто не знает.
Хотя рассуждения Ваньки и являются кульминационной, самой острой по мысли частью "Послания", однако за ними следует еще один любопытнейший фрагмент текста. Фонвизин стремился не только дать живую бытовую сценку из реальной жизни, но показать психологическое своеобразие характера героя. Люди на этом свете разные. Не все, как Шумилов, смирились и не позволяют себе слова лишнего сказать. Не все, как Ванька, чувствуют себя обделенными, возмущаются и негодуют. Есть и такие, что готовы этот "свет" не задумываясь принять, извлекая для себя выгоду даже из его пороков. Это веселые и легкомысленные люди, по большей части еще совсем молодые, еще только выбирающие дорогу в жизни. Таков Петрушка, которому в свою очередь, но уже в заключительной части "Послания", предоставляется слово для ответа.
"Я мысль мою скажу, – вещает мне Петрушка, –
Весь свет, мне кажется, ребятская игрушка;
Лишь только надобно потверже то узнать,
Как лучше, живучи, игрушкой той играть.
Что нуўжды, хоть потом и воўзьмут душу черти,
Лишь только б удалось получше жить до смерти!
На что молиться нам, чтоб дал Бог видеть рай?
Жить весело и здесь, лишь ближними играй.
Играй, хоть от игры и плакать ближний будет;
Щечи его казну, – твоя казна прибудет,
А чтоб приятнее еще казался свет,
Бери, лови, хватай все, что ни попадет.
Всяк должен своему последовать рассудку:
Что ставишь в дело ты, другой то ставит в шутку.
Не часто ль от того родится всем беда,
Что тешиться хотят большие господа,
Которы нашими играют господами
Так точно, как они играть изволят нами?
Создатель твари всей, себе на похвалу,
По свету нас пустил, как кукол по столу.
Иные реўзвятся, хохочут, пляшут, скачут,
Другие морщатся, грустят, тоскуют, плачут.
Вот так вертиўтся свет! А для чего он так,
Не ведает того ни умный, ни дурак".
Над словами Петрушки следует особенно основательно поразмыслить. Не правда ли, его позиция близка по духу немалому числу молодых людей в наши дни?! На первый взгляд, она проста и необременительна: бери, не задумываясь, что само в руки идет, – хотя оно вовсе и не твое. Но, оказывается, и Петрушка находится в растерянности, не понимает, для чего так жить. Его восприятие жизни как игры, его программа "бери, лови, хватай все, что ни попадет" заводят в тупиковую ситуацию. Все играют друг другом: большие господа – малыми господами, а те – простыми людьми. Простые же люди "щетят" (берут, воруют) друг у друга. В соответствии с легкомысленным характером Петрушки, его "игровым" взглядом на жизнь то кощунственное предположение, которое он вынужден сделать: во всем повинен Создатель, то есть Господь Бог, это он так сотворил мир, чтобы люди играли друг другом. Но здесь Петрушка совсем уже теряется и признается, что ответа он не знает. Разные характеры у дядьки Шумилова, Ваньки и Петрушки. И подход к жизни у них разный. Но все они сходятся в одном: "этот свет" устроен неразумно. А вот почему так? За окончательным решением обращаются они к своему господину:
И трое все они, возвыся громкий глас,
Вещали: "Не скрывай ты таинства от нас:
Яви ты нам свою в решениях удачу,
Реши ты нам свою премудрую задачу!"
Но и тот, оказывается, не знает ответ:
А вы внемлите мой, друзья мои, ответ:
"И сам не знаю я, на что сей создан свет!"
Обратите внимание на то, как сама композиционная форма произведения подчеркивает тупиковость ситуации: стихотворение начиналось вопросом героя-барина к слугам и к нему же в финале этот вопрос вернулся неразрешенным.
Какое же это, однако, непростое произведение! Из непритязательной сюжетной картинки (трое слуг рассуждают вроде бы на отвлеченную тему) вырастает масштабная картина жизни русского общества. Она захватывает быт и мораль простолюдинов, служителей церкви, "больших господ". Она включает в свою орбиту самого Создателя! "Послание" было смелым и рискованным вызовом и политике, и идеологии правящих кругов. Потому оно и не могло быть в те времена напечатано, ходило в рукописных списках. "Здешний свет" живет неправдою – таков заключительный вывод произведения.
Сатирическое "Послание к слугам…" относится по форме к "низкому" жанру. Лексика его сниженная, много просторечных и даже грубых выражений: "Наморщились его и харя, и чело", "Довольно я молол, пора и помолчать" и т.д. Простодушна и комична, казалось бы, сама ситуация. Слуги передоверяют друг другу решение вопроса: "На что сей создан свет, изволь спросить у Ваньки"; "Петрушка, может быть, вам станет отвечать". Но за этой "простотой" и комичностью "низкого" жанра стоит, как мы видели, автор со своим грустным "смехом сквозь слезы". Не случайно время от времени прорывается здесь высокая лексика, ирония окрашивается в печальные тона, а комические детали служат развертыванию психологических и нравственных диссонансов.
Приведем в доказательство лишь один, но выразительный пример. Герой-автор (он же барин и хозяин слуг) демонстрирует достаточно сложное отношение к своему дядьке Шумилову. Шумилов служит барину всю свою жизнь, он ответственен за все промахи хозяина:
Любезный дядька мой, наставник и учитель,
И денег, и белья, и дел моих рачитель.
Трудно не увидеть в этих строчках иронию и даже насмешку: учительство приравнивается к присмотру за бельем. Но в то же время видно, что герой-автор привязан к дядьке и даже любит его. Ему грустно и неловко, что Шумилов "свой век провел в крепком сне", безропотно служа господам. Потому далее следует "высокая" строка, обнаруживающая растерянность образованного и гуманного барина перед этой сложной нравственной и психологической ситуацией:
О, таинство, от нас сокрытое судьбою!
Содержание и художественная форма фонвизинского стихотворения многозначны и многомерны. Хорошо сказал об этом Белинский: "Сын XVIII века, умный и образованный, Фонвизин умел смеяться вместе и весело, и ядовито. Его “Послание к Шумилову” переживет все толстые поэмы того времени".
Именно в Петербурге, в результате сближения с кружком молодых вольнодумцев-безбожников, написано одно из лучших произведений русской стихотворной сатиры "Послание к слугам моим".
Появление этой сатиры в печати позволило Новикову в 1770 году выразить мнение, что "если обстоятельства автору сему позволят упражняться во словесных науках, то небезосновательно и справедливо многие ожидают увидеть в нем российского Боало".
Однако к концу 1760-х годов Фонвизин почти прекращает свою поэтическую деятельность. Отказ же от сатиры, по позднейшему объяснению самого писателя, был результатом отказа от религиозного вольномыслия.
Стихотворные сатиры Фонвизина широко распространялись в списках и вызывали недоброжелательное отношение к их автору. Какая-то часть его стихотворного наследия до нас не дошла и известна только по названиям.
В остросатирическом "Послании к слугам моим..." устами смышленого и наблюдательного конюха Ваньки, который со своих козел навидался многого, изъездил "вдоль и поперек" обе столицы и даже бывал во дворце, дана картина всеобщего плутовства и обмана, процветающих при самодержавно-крепостническом строе ("Попы стараются обманывать народ, Слуги - дворецкого, дворецкие - господ). "Создание этого послания было связано с участием Фонвизина в кружке Козловского, где царил дух свободомыслия. Содержание и обличительный пафос отразили наблюдения и раздумья его автора над рос. порядками, охраняемыми самодержавно-крепостнич. властью, в союзе с церковью. Поставленные вопросы о смысле мироздания и цели жизни ("На что сей создан свет? И как мне в оном жить? свидетельствовали о недоверии Ф. к религиозным догмам, утверждавшим, что всё в сотворённом мире целесообразно.
Смелость и новаторство Фонвизина в том, что он обратился к слугам, к крепостным крестьянам, отбросив сословные предрассудки и жанровый этикет (послания обычно адресовались лицам благородного рода). Правда, никто из слуг не дал ответа, но этого не смог сделать и сам барин. Зато была дана яркая остросатирическая картина русского общества. Конюх Ванька оказался наблюдательным и смышлёным, способным определить "сей свет": в нём господствует всеобщий обман и корыстолюбие, власть денег подчиняет себе все сословия ("Попы стараются обманывать народ, Слуги - дворецкого, дворецкие - господ... нередко обмануть хотят и государя). Ванька делает вывод, что сесвет дурен. Петрушка сравнивает мир с ребяческой игрушкой, а людей в нём – с куклами. Петрушка не очень удручён, ведь можно жить весело и в таком мире, только нужно никого не жалеть ("бери, лови, хватай всё, что ни попадёт"). Подобная житейская философия свидетельствует об отсутствии каких-либо прочных моральных ценностей в екатерининском гос-ве. У трёх слуг разное отношение к религии. Шумилов, Ванька и Петрушка – реальные лица, но Ф. не ограничился простым копированием натуры.
Ф. использовал традиционный размер высоких жанров классицизма – шестистопный ямб с парной рифмовкой, но сумел придать лёгкость разговорной речи.
ЛИСИЦА - КОЗНОДЕЙ
Басня "Лисица-Кознодей" нацелена в ловких и бесстыдных подхалимов-чиновников, которые льстивыми речами и угодливым поведением поддерживают сильных мира сего. И имеют от этого немалую личную выгоду. Заглянем в "Толковый словарь" Владимира Ивановича Даля. Здесь сказано: "Козни – лукавство, пронырство, хитрые и злонамеренные проделки. Кознодей – строящий козни. Лисица-кознодей Фонвизина".
Речь в произведении идет о некой "Ливийской стороне", которая, однако, очень напоминает российскую действительность. Не стесняясь откровенной лжи, Лисица расхваливает Льва:
В Ливийской стороне правдивый слух промчался,
Что Лев, звериный царь, в большом лесу скончался,
Стекалися туда скоты со всех сторон
Свидетелями быть огромных похорон.
Лисица-Кознодей, при мрачном сем обряде,
С смиренной харею, в монашеском наряде,
Взмостясь на кафедру, с восторгом вопиет:
"О рок! лютейший рок! кого лишился свет!
Кончиной кроткого владыки пораженный,
Восплачь и возрыдай, зверей собор почтенный!
Се царь, премудрейший из всех лесных царей,
Достойный вечных слез, достойный алтарей,
Своим рабам отец, своим врагам ужасен,
Пред нами распростерт, бесчувствен и безгласен!
Чей ум постигнуть мог число его доброт?
Пучину благости, величие щедрот?
В его правление невинность не страдала
И правда на суде бесстрашно председала;
Он скотолюбие в душе своей питал,
В нем трона своего подпору почитал;
Был в области своей порядка насадитель,
Художеств и наук был друг и покровитель".
Кроме Лисицы, в басне выведены еще два персонажа: Крот и Собака. Эти куда откровеннее и честнее в своих оценках почившего царя. Впрочем, вслух они правды не скажут; шепнут один другому на ухо:
"О, лесть подлейшая! – шепнул Собаке Крот, –
Я Льва коротко знал: он был пресущий скот,
И зол, и бестолков, и силой вышней власти
Он только насыщал свои тирански страсти.
Трон кроткого царя, достойна алтарей,
Был сплочен из костей растерзанных зверей!
В его правление любимцы и вельможи
Сдирали без чинов с зверей невинных кожи;
И, словом, так была юстиция строга,
Что кто кого смога, так тот того в рога.
Благоразумный Слон из леса в степь сокрылся,
Домостроитель Бобр от пошлин разорился,
И Пифик-слабоум, списатель зверских лиц,
Служивший у двора честнее всех Лисиц,
Который, посвятя работе дни и ночи,
Искусной кистию прельщая зверски очи,
Портретов написал с царя зверей лесных
Пятнадцать в целый рост и двадцать поясных;
Да сверх того еще, по новому манеру,
Альфреско расписал монаршую пещеру,
За то, что в жизнь свою трудился, сколько мог,
С тоски и голоду третьего дня издох.
Вот мудрого царя правление похвально!
Возможно ль ложь сплетать столь явно и нахально!"
Описания львиного правления даны в тонах инвективы, то есть гневного обличения (латинское invehi – нападать). Трон царя сооружен "из костей растерзанных зверей". С обитателей Ливийской стороны царские любимцы и вельможи без суда и следствия "сдирают кожу". От страха и отчаяния покидает Ливийский лес и скрывается в степи Слон. Умный строитель Бобр разоряется от налогов и впадает в нищету. Но особенно выразительно и детально показана судьба придворного художника. Он не только искусен в своем деле, но владеет новыми живописными приемами. Альфреско – это живопись водяными красками по сырой штукатурке стен жилищ. Всю жизнь придворный живописец преданно служил своим талантом царю и вельможам. Но и он погибает в нищете, "с тоски и голоду".
Лисица-Кознодей" – яркое и впечатляющее произведение не только по заявленным здесь смелым идеям, но и по художественному их воплощению. Особенно наглядно срабатывает прием антитезы: противопоставления льстивым речам Лисицы правдивых и горьких оценок, данных Кротом и Собакой. Именно антитеза подчеркивает и делает таким убийственным авторский сарказм.
Композиционно басня распадается на четыре части: экспозиция (где и при каких обстоятельствах происходит действие); монолог Лисицы; монолог Крота; заключительная речь Собаки, в которой явственно сформулирована авторская позиция. Вторая и третья части резко контрастны: и по пафосу речей Лисицы и Крота, и по ситуации, в которой они произносятся, и по самому их содержанию. Лисица вещает с кафедры перед огромной толпой зверей, собравшихся на похороны Льва; Крот боязливо шепчет на ухо Собаке. Лисица славословит, с упоением предаваясь льстивым выдумкам; Крот печально и безнадежно шепчет горькую правду. Речи персонажей направлены на один и тот же предмет, но и эмоционально, и содержательно разведены автором по разным полюсам.
Однотипные по воссоздаваемой детали, но прямо противоположные по оценке этой детали фрагменты текста вступают друг с другом в перекличку. Каждое очередное описание царя зверей из второй части находит свою параллель в третьей, но только с обратным знаком "минус". В речи Лисицы Лев предстает "премудрейшим из всех лесных царей". В характеристике, данной Кротом, он крайне "бестолков". У Лисицы царь – "кроткий владыка, достойный алтарей". У Крота же он кровожаден и жесток:
Трон кроткого царя, достойна алтарей,
Был сплочен из костей растерзанных зверей!
Лисица уверяет, что в правление Льва "невинность не страдала", что судьи вершили правое дело ("И правда на суде бесстрашно председала"). Крот же судит прямо противоположно:
В его правление любимцы и вельможи
Сдирали без чинов с зверей невинных кожи;
И, словом, так была юстиция строга,
Что кто кого смога, так тот того в рога.
С диаметрально противоположных точек зрения изображены в речах Лисицы и Крота и судьбы подданных Льва. У Лисицы царь был мудрым и умелым "насадителем порядка" в своем лесном государстве. В описании же Крота в лесу давно господствуют беспорядки и разрушения. Оттого "благоразумный" Слон вынужден спасаться бегством в степь (другое государство!). Строитель Бобр не имеет больше возможности что-либо построить. А преданный своему делу, самоотверженный и бескорыстный художник погибает "с тоски и голоду". А ведь Лисица уверяла, что Лев "художеств и наук был друг и покровитель"! Реальная жизнь, показанная Кротом, бессовестно искажена в кривом зеркале верноподданнических речей Лисицы. А отсюда – кульминационная строка басни, энергичная и решительная:
Возможно ль ложь сплетать столь явно и нахально!
Следом идет развязка действия, финал басни. Пожившая при дворе и изучившая его нравы Собака точно резюмирует. Это и авторский вывод:
Собака молвила: "Чему дивишься ты,
Что знатному скоту льстят подлые скоты?
Когда ж и то тебя так сильно изумляет,
Что низка тварь корысть всему предпочитает
И к счастию бредет презренными путьми:
Так, видно, никогда ты не жил меж людьми".
Придворные служители царя беззастенчиво восхваляют его "достоинства", которых нет и в помине. Чтобы попасть ко двору, следует избрать "презренный путь", на котором всеми поступками людей руководит "низкая корысть". Фонвизин "припечатывает" и правителя, и льстецов впечатляюще афористической фразой: "Знатному скоту льстят подлые скоты".
Вспомним диалог Стародума и Правдина из третьего действия фонвизинской комедии "Недоросль" (1781). Стародум рассказывает о подлых нравах и порядках, царящих при дворе. Честный и порядочный человек, он не смог их принять, к ним приспособиться. Правдин поражен: "С вашими правилами людей не отпускать от двора, а ко двору призывать надобно". "А зачем?" – недоумевает Стародум. "Затем, зачем к больному врача призывают", – горячится Правдин. Стародум остужает его пыл рассудительной репликой: "Мой друг, ошибаешься. Тщетно звать врача к больным неисцельно. Тут врач не пособит, разве сам заразится". Не правда ли, финал басни напоминает процитированный диалог? Басню и комедию разделял временной промежуток почти в двадцать лет. Мысли, высказанные молодым поэтом Фонвизиным, найдут развитие и завершение уже в иной художественной форме: драматургической, вынесенной на широкую общественную сцену.
|
|
|
Скачать 389.57 Kb.