А. Н. Чанышев ф ил ос о фи я древнего мирам рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов вузов
 Скачать 18.63 Mb.
|
|
Ирония. Сократ был собеседником себе на уме. Он ироничен и лукав. Не страдая ложным стыдом, прикинувшись простаком и невеждой, он скромно просил своего собеседника объяснить ему то, что породу своего занятия этот собеседник должен был, казалось бы, хорошо знать. Не подозревая еще, с кем он имеет дело, собеседник начинал поучать Сократа. Тот задавал несколько заранее продуманных вопросов, и собеседник Сократа терялся. Сократ же продолжал спокойно и Й етодически ставить вопросы, по-прежнему иронизируя над ним. Наконец, один из таких собеседников, Менон, с горечью заявил Я, Сократ, еще до встречи с тобой слыхал, будто ты только и делаешь, что сам путаешься и людей путаешь. И сейчас, по-моему, ты меня заколдовали зачаровали до того заговорил, что в голове у меня полная путаница. Ведь я тысячу разговорило добродетели на все лады разным людям, и очень хорошо, как мне казалось, а сейчас я даже не могу сказать, что она вообще такое (80 АВ). Итак, почва вспахана. Собеседник Сократа освободился от самоуверенности. Теперь он готов к тДму, чтобы сообща с Сократом искать истину. Антисофистичность Сократа. Сократовская ирония — не ирония скептика и не ирония софиста. Скептик здесь сказал бы, что истины нёт. Софист же добавил бы, что, раз истины нет, считай истиной то, *гго тебе выгодно. Сократ же, будучи врагом софистов, считал, что каждый человек может иметь свое мнение, но истина же для всех Должна быть одной. На достижение такой истины и направлена положительная часть метода Сократа. Майевтика. Почва подготовлена, носам Сократ отнюдь не хотел ее засевать. Ведь он подчеркивал, что ничего не знает. Тем не менее Он беседует с укрощенным знатоком, спрашивает его, получает отЬеты, взвешивает их и задает новые вопросы. Спрашивая тебя говорит Сократ собеседнику, — я только исследую предмет сообща потому что сам не знаю его (165 В. Считая, что сам он не обладает истиной, Сократ помогал родиться ей в душе своего собеседника. Свой метод он уподоблял повивальному искусству — профессии своей матери. Подобно тому как та помогала рождаться детям, сам Сократ помогал рождаться истине. Поэтому свой метод Сократ называл май- евтикой — повивальным искусством. Что значит знать Знать — значит знать, что это такое. Менон, красноречиво говоря о добродетели, не может дать ей определения, и выходит, что он не знает, что такое добродетель. Поэтому цель майевтики, цель всестороннего обсуждения какого-либо предмета — его определение, достижение понятия о нем. Сократ первым возвел знание на уровень понятия. Если до него философы и пользовались понятиями, то делали это стихийно. Только Сократ обратил внимание на то, что если нет понятия, тонет и знания. Ивдупщя. Приобретение понятийного знания достигалось посредством индукции (наведения, те. восхождения от частного к общему, что должно было происходить в процессе собеседования. Например, в диалоге «Лахес» Сократ спрашивает двух афинских полководцев, что такое мужество. На вопрос Сократа один из военачальников по имени Лахес отвечает, не задумавшись Это, клянусь Зевсом, нетрудно сказать. Кто решился удерживать свое место встрою, отражать неприятеля и не бежать, тот, верно, мужествен ( 190 Е. Однако тут же обнаруживается, что в такое определение вмещается не весь предмета лишь какой-то его аспект. Сократ приводит противоречащий определению Лахесом мужества пример. Разве скифы в войнах, спартанцы в битве при Платее не проявили мужества А ведь скифы бросаются в притворное бегство, чтобы разрушить строй преследующих, а затем останавливаются и поражают врагов. Аналогично поступили и спартанцы. Затем Сократ уточняет постановку вопроса. У меня была мысль, — говорил он спросить о мужественных не только в пехоте, но ив коннице, и вообще во всяком роде войны, да и не о воинах только говорю я, но и о тех, которые мужественно подвергаются опасностям на море, мужественны против болезней, бедности (191 Д. Итак, что такое мужество, как одно и тоже во всем (191 Е. Иначе говоря, Сократ ставил вопрос что есть мужество как таковое, каково понятие мужества, которое выражало бы существенные признаки всевозможных видов мужества Это и должно быть предметом диалектического рассуждения. Гносеологически пафос всей философии Сократа в том, чтобы для всего найти соответствующее понятие. Поскольку никто этого еще не понимал, кроме Сократа, они оказался мудрее всех. Но так как сам Сократ до таких понятий еще не дошел и знал об этом, то они утверждал, что ничего не знает. Познать самого себя — значит найти и понятия нравственных качеств, общих всем людям. Аристотель скажет потом в Метафизике, что две вещи можно по справедливости приписывать Сократу — доказательство через наведение и общие определения ( XIII, 4). Было бы, правда, наивным искать такие определения в диалогах Платона. В ранних, сократических диалогах Платона определений еще лет, ибо диалоги обрываются на самом интересном месте. Главное для Сократа процесс, даже если он ничем и не оканчивается. Антиаморализм Сократа. Убеждение в существовании объективной истины означает для Сократа и то, что есть объективные моральные нормы, что различие между добром излом не относительно, а абсолютно. Подобно некоторым софистам, Сократ не отождествлял счастье с выгодой. Он отождествлял счастье с добродетелью. Но делать добро нужно лишь зная, в чем оно состоит. Только тот человек мужествен, кто знает, что такое мужество. Знание, что такое мужество, делает человека мужественным. И вообще знание того, что такое добро и что такое зло, делает людей добродетельными. Зная, что хорошо и что плохо, никто не сможет поступать плохо. Зло — результат незнания доброго. Нравственность, по Сократу, следствие знания. Из этого видно, что моральная теория Сократа сугубо рационалистична. Аристотель потом возразит Сократу иметь знание о добре и зле и уметь пользоваться этим знанием — не одно и тоже. Люди порочные, имея такое знание, игнорируют его. Люди невоздержанные делают это невольно. Кроме того, знание надо уметь применять к конкретным ситуациям. Этические добродетели достигаются путем воспитания, это дело привычки. Надо привыкнуть быть храбрецом. Идеализм и Сократ. Вопрос об идеализме Сократа непрост. Стремление к понятийному знанию, к мышлению понятиями — само по себе еще не идеализм. Однако в методе Сократа была заложена возможность идеализма. Если о текучем знания не бывает, а предметом понятия должно быть нечто вечное и неизменное, если вообще есть знание и разумение чего-то, то помимо чувственно воспринимаемого должны существовать другие сущности, постоянно пребывающие ( Аристотель Метафизика XIII, Кроме того, возможность идеализма присутствовала у Сократа ив связи стем, что его деятельность означала изменение предмета философии. До Сократа (отчасти и до софистов) основной предмет философии составляла природа, внешний по отношению к человеку мир. Сократ же утверждал, что он непознаваем, а познать можно только душу человека и его дела, в чем и заключается задача философии. С ОКР АТ И ЧЕСКИ Е ШКОЛЫ С именем Сократа связывают так называемые сократические школы, основанные его учениками Антисфеном, Аристиппом, Евклидом. Название это условно, так как учение Сократа — не единственный источник учений этих школ. Например, Антисфен, прежде чем стать Философия древнею мира учеником Сократа, был учеником Горгия, Евклид-мегарик исходил из проблематики элеатов. Сами школы по-разному решали такие принципиальные вопросы, как проблема общего и отдельного, проблема достижения счастливой и свободной жизни. При решении этих вопросов так называемые сократические школы часто занимали противоположные позиции. Киники и киренаики утверждали, что существует только отдельное, а мегарики — что только общее. Киники считали условием достижения свободной и счастливой жизни ограничение потребностей, киренаики же — наслаждение. Из этих школ дольше других просуществовали киники. Киники Философский термин «киники» произошел от древнегреческого прилагательного «кюникос» — собачий, отсюда и собачья философия и собачья школа. Происхождение этого термина связано, возможно, стем, что основатель кинизма Антисфен, будучи неполноправным афинянином (отец — афинянин, мать — фракиянка, а чтобы быть полноправным афинянином, афинянами должны быть и отец и мать, учился, а затем и преподавал в гимнасии для таких социально ущемленных детей, расположенном вне городских стен Афин при храме Геракла. Этот гимнасий назывался Киносарг, что переводится как Зоркий пес или Белая собака. Возможно, что учащихся в этой гимнасии более удачливые дети дразнили, называя их собаками. Ан тисфен же принял это унизительное прозвище как предмет гордости. Другое объяснение происхождения термина «киник» исходит из существа философии киников. В самом деле, киники настолько ограничивали свои потребности, что жили почти как собаки. Забегая вперед, скажем, что в период эллинизма и позднее киники продолжали шокировать обывателя своим экстравагантным поведением, которое вытекало из кинического мировоззрения и было главной формой существования из философии настолько, что многие наблюдатели вообще отказывались видеть философию в кинизме, лринимая его просто как образ жизни. И действительно, сами киники думали, что сильнее всякого словесного опровержения практическое доказательство и что поэтому все следует доказывать делами (Антология кинизма. МС. Далее — Анткин. С. 164). Антисфен. Он родился в Афинах в 444 г. до н.э. и был на четверть века моложе Сократа, которого он пережил на тридцать лет (умер в 368 г. Как мы уже сказали, Антисфен сначала был учеником Горгия, которому он был обязан своим риторическим образованием, а затем стал учеником Сократа. Древние источники сообщают, что Антисфен каждый день ходил слушать Сократа из Пирея в Афины (между ними около 8 км. Ксенофонт сообщает, что Антисфен вообще не отходил от Сократа, пока тот был жив. В отличие от сказавшегося больным Платона, который тоже был ближайшим учеником Сократа, Антисфен присутствовал при вынужденной смерти учителя. Антисфен — плодовитый писатель. Позднее скептик Тимон, издеваясь над многочисленностью сочинений основателя кинизма, назовет его болтуном на все руки (ДЛ. VI, 1). Диоген Лаэртский приводит большой список сочинений Антисфена. В нем более шестидесяти названий, среди которых наряду с сочинением О природе преобладают произведения на филолого-риторические, гносеолого-логические и политико-этические темы. Сочинения Антисфена до нас не дошли. Сохранились лишь их названия. Среди них — вышеназванное сочинение О природе, а также Истина, О благе, О законе, О слоге, О наречии, О воспитании, О свободе и рабстве, О музыке, О жизни и смерти и др. Общее и отдельное. Антисфен как логик. В своем учении об общем и отдельном Антисфен исходил из сократовского учения о том, что подлинное знание лишь то, что выражено в понятии. Идя этим путем, Антисфен первым в истории философии пытается дать определение понятия. Это определение гласит Понятие есть то, что раскрывает, что есть или чем бывает тот или иной предмет (ДЛ. VI, I). Вместе стем существует исходящая от Аристотеля информация о том, что Антисфен отрицал возможность самого определения чего бы тони было, подведения отдельного под общее, например нельзя подвести понятие человек под понятие живое существо в суждении человек есть живое существо. Более того, основатель кинизма отрицали возможность приписывания предмету каких-либо свойств и признаков, например человек есть образованный. О каждом субъекте суждения, считал он, можно утверждать только то, что он то, что он есть. Допустимы лишь те суждения, которые утверждают тождество субъекта и предиката. Можно сказать, что Сократ есть Сократ, но нельзя сказать, что Сократ есть философ. Об этой стороне учения Антисфена мы узнаем прежде всего от Аристотеля, сообщающего, что по мнению Антисфена об одном может быть высказано только одно, а именно единственно лишь его собственное наименование (логос (Метаф. V, 29) В связи с этим Аристотель говорит о чрезвычайном простодушии Антисфена (там же). Учение Антисфена о том, что возможны и допустимы лишь тавтологические суждения типа Сократ есть Сократ, когда субъект повторяет предикат не только по содержанию (тавтология — логическая ошибка, состоящая в определении предмета через самого себя, но и буквально, связано с пониманием кинической философией противоречия. Правда, мы не можем сказать, что из чего следует учение о противоречии изучения осуждении или, наоборот, учение осуждении изучения о противоречии. По Аристотелю скорее верно первое рассказав о том, что по Антисфену возможно лишь наименование вещи, Ю 2 9 1 Аристотель продолжает «... откуда следовало, что не может быть никакого противоречия. Однако если исходить из существа вопроса, то верно, пожалуй, второе именно антисфеновское учение о противоречии сводит всякое суждение к тавтологическому суждению наиме нования. В самом деле, говоря о том, что такое тезиса это есть предположение сведущего в философии человека, ноне всякое, а лишь такое, которое не согласуется с общепринятыми мнениями, Аристотель вспоминает тезис Антисфена о противоречии, в котором, по-видимому, и содержалась суть его учения. Тезис же Антисфена гласил Невозможно противоречить (Топика В чем же Антисфен находил противоречие Во всем. В эпоху Антисфена философская мысль древних греков вплотную подошла к открытию некоторых законов мышления, в том числе и к главному из них — к закону противоречия (точнее говоря, к закону запрещения противоречия. Напомним, что закон противоречия гласит не могут быть одновременно истинными две противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом водно и тоже время ив одном и том же отношении. Антисфен, вплотную подойдя к открытию закона противоречия, не сумел определить сферу применимости этого закона. Ему казалось, что противоречивыми суждениями являются не только суждения вроде Сократ есть философ и Сократ не есть философ и не только суждения типа Сократ есть образованный и Сократ есть необразованный (или Сократ не есть образованный но и сами суждения «Сокрйт есть философ, Сократ есть образованный внутренне противоречивы, так как каждое из них содержит в себе два суждения Сократ есть Сократ й Сократ есть философ, Сократ есть Сократи Сократ есть образованный, но ведь суждения Сократ — философ, Сократ — образован — не одно и тоже, а нечто различное и, следовательно, противоречивое. В этом-то пункте и состоит изъян учения Антисфена, его, если так можно сказать, софистика (если он ошибался сознательно. Он отождествлял различное и противоречивое. Аристотель потом объяснит, что различные суждения не противоречат друг другу, что можно быть и Сократом, и философом, и образованным, что противоречие — лишь вид противолежащего, а противолежащее — наиболее законченное различие водном и том же роде Поэтому человеку противолежит не философа не-человек или животное, а белому противолежит необразованное, а не-белое или черное (так что можно быть и белыми образованным). Итак, по Аристотелю получается, что тот самый философ, который, как будет утверждать позднее Диоген Лаэртский, первый дал определение понятия, отрицал возможность определения. Аристотель говорит Имеет некоторое основание высказанное сторонниками Антисфена и другими столь же малосведущими людьми сомнение относительно того, можно ли дать определение сути вещи, ибо определение это-де многословие (Метаф. VIII, 3). В самом деле, этот философ, о котором Диоген Лаэртский писал, что он первый дал определение понятию, вошел в историю философии как философ, который отвергал возможность определения предмета на том основании, что субъекту нельзя приписать отличный от него предикат. Из антисфеновского понимания противоречия следовало не только отрицание возможности иных суждений, чем суждения наименования, но и отрицание объективности общего. В этом отрицании киники опирались также и на утверждение, что существует лишь то, что мы непосредственно воспринимаем чувствами. Но чувствами мы воспринимаем только единичное, отдельное, а не общее. Мы видим всякий раз ту или иную конкретную лошадь, ноне лошадь как таковую, а тем более не «лошадность». Следовательно, существует только отдельное, а общего нет. В этом отношении киники были предшественниками средневековых номиналистов, утверждавших, что общее — только имя, прилагаемое к отдельным предметам, в чем-либо между собой сходным. Но наличие такого общего имени не означает, что в самих подобных друг другу предметах есть какая-либо общая всем этим предметам сущность. Аналогичным образом и киники учили, что можно лишь сказать о том, чему предмет подобен, но определить его значило бы указать на общую этим подобным друг другу предметам сущность, что невозможно. Сказав, что определение — это, по Анти- сфену, многословие, таящее в себе противоречивость, Аристотель продолжает Но какова вещь — это можно действительно объяснить например, нельзя определить, что такое серебро, но можно сказать, что оно подобно олову (Метаф. I, VIII, Этика. В своей этике Антисфен исходил из примера Сократа переняв его твердость и выносливость и подражая его бесстрастию, он этим положил начало кинизму» (ДЛ. VI, 1). Следуя Сократу, Антисфен видел счастье в добродетели, а для достижения добродетельности считал достаточным одного лишь желания, силы воли. Позднее Аристотель также с этим не согласится одного желания мало, необходимо общественное воспитание, делающее добродетель привычкой и научающее применять общие нравственные нормы к конкретным житейским ситуациям. Антисфен учил, что добродетель едина для всех, что она орудие, которое никто не может отнять, что все стремящиеся к добродетели люди — естественные друзья. Добродетель дает нам счастье. Счастье — цель человеческой жизни, средство к ней добродетель. Высшее счастье для человека — умереть счастливым. Таким образом Антисфен разделял мысль Солона о том, что, пока человек не умер, нельзя сказать, прожил ли он жизнь счастливо или нет. Счастлив лишь тот, кто умер счастливым. Ведь многие, казалось бы, счастливые жизни имеют ужасный конец, как, например, жизнь Креза, на вопрос которого, считает ли Солон его счастливым, афинский мудрец отказался ответить Итак, Антисфен положил начало философии киников, одной из сократических школ. В чем же своеобразие этой школы? «Три слона кинизма. Кинизм как образ мыслей и действий киников как бы стоял на трех слонах. Их имена аскесис, апайдеусиа и аутаркейа. Стоя на этих трех слонах, первые киники еще до гибели суверенного греческого полиса произвели переоценку нравственных и гражданских ценностей классического грека, дискредитировав каких, таки связанные сними нравственные и гражданские добродетели, и предвосхитив, таким образом, будущее, когда Греции как совокупности суверенных полисов не стало. Эту переоценку начал делать Антисфен, а продолжил Диоген Синопский. Легенда рассказывает, что Диоген Синопский, сын Гикесия из южночерноморской Синопы, вместе со своим отцом-менялой подделывал деньги (обрезывал монеты. Когда его отец попал за это в тюрьму, а Диогену пришлось бежать из Синопы, он, оказавшись в Афинах, начал подделывать ценности иного рода, те, о которых )оыло сказано выше. Согласно другой версии легенды, Диоген получил в Дельфах в храме Аполлона от жрицы-пифии двусмысленный оракул Сделать переоценку ценностей, что можно было понять и как указание переоценивать (те. подделывать) имеющую хождение монету и как указание переоценивать установившиеся обычаи, общественный порядок, сложившуюся традицию, правовые нормы. |