А. Н. Чанышев ф ил ос о фи я древнего мирам рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов вузов
 Скачать 18.63 Mb.
|
|
Душа космоса. Распространяемый Единым свет не весь поглощается Умом, а распространяется и дальше. Его результатом является Душа. Она прежде всего отличается от Единого и от Ума тем, что она существует во времени. Время появляется благодаря Душе. Душа происходит от Ума непосредственно, а от Единого опосредованно. Душа, как и Ум, имеет две стороны. Одной она обращена к Уму, а другой отвращена от Ума. Это различие в Душе столь существенно, что можно говорить о двух Душах верхней и нижней. Верхняя Душа ближе к Уму (Нусу) и не имеет непосредственного контакта с чувственным феноменальным миром. Нижняя Душа имеет такой контакт. В целом Душа — связующее звено между сверхчувственными чувственным мирами. Она сама по себе бестелесна ив сущности неделима (если под ее сущностью понимать ее обращенность к Уму. Душа созерцает идеи как уже нечто для нее внешнее (тогда как Ум содержит идеи в себе. Отражение идей в Душе есть логос, каждой идее соответствует свой сперматический (семенной) логос, что напоминает соответствующее учение стоиков, однако, в отличие от стоиков, у которых почти все телесно, сперматические логосы и Логос как вместилище этих частных логосов бестелесны. Душа — источник движения. Существуя во времени, Душа имеет уже не категорию движения, как Ума само движение. Природа. И вот мы снова вернулись в чувственный феноменальный мир, в котором прозябает низменный человек. Что же такое природа для человека Это мир явлений, которые реальны настолько, насколько они отражают в себе идеи Ума (оттуда же привходит и красота. Природа у Плотина имеет две стороны. Своей лучшей стороной она есть нечто иное, как низшая часть мировой души, как низшая душа. Именно она через сперматические логосы порождает в ней вещи, которые в конечном счете есть отражения неубывающих идей Ума. В феноменальном мире Душа дробится. Есть душа неба, душа, вернее души, звезду Солнца, у Луны, у планету Земли есть свои им причастные души. Душа Земли рождает души растений, животных, низшие части душ людей, через которые люди как рази заземляются, тяжелеют, попадают в кабалу к телу. Итак, природа — затененная часть мировой Души. Но это все же с лучшей своей стороны. С худшей же стороны природа — порождение материи. Материя. Мы говорим о материи у Плотина условно. Это слово латинское. Латиноязычные философы употребляли это слово. Но его все же лучше переводить как материал. Тем более у греческих философов, которые вообще не знали это слово, лучше говорить не о материи, а именно о материале. Таким материалом была овеществленная через геометрическое структурирование материя, а на самом деле пространство Платона. Таким материалом было и «хюле» Аристо теля. Иногда говорят, что Платон понимал материю как небытие («ме он. Но это, пожалуй, неоплатонизация Платона. О материи как («ме он) говорит именно Плотин. «Ме он — есть несущее, несуществующее, но это все жене абсолютно несуществующее, это именно, «ме она не «ойкон». Плотин говорит об этом так Несуществующее («ме он) — это не вообще несуществующее, но только иное, нежели существующее (Plotini. Opera. Т. I. Р. 110. ) (в другом переводе это звучит так Под небытием я не понимаю абсолютное не-существова- ние, но только то, что отлично от реального существования ( 1 8 , 3, те. третий раздел восьмого трактата впервой эннеаде). В другом трактате Плотин говорит, что есть « темная материя и небытие («ме он (Ibid. ТИР. Откуда же берется эта материя, этот материал У Платона и у Аристотеля, не говоря же об античных материалистах, материя-мате- риал существует вечно. У Плотина она тоже существует вечно (как вечно Единое и его свечение. Ноу Плотина материя не самостоятельна, как у Платона и Аристотеля сих скрытым дуализмом. Плотин — идеалистический монист. И его материя-материал не есть какое-то самостоятельное начало наряду с Единым. Плотинова материя противоречива она и то, что противостоит Единому, и то, что производится им. Плотинова материя — результат угасания света. Там, где свечение Единого угасает, там, где смыкается тьма, там и вечно возникает материя. Материя у Плотина — отсутствие должного быть света. Она погасший, источившийся свет. Но все-таки она не абсолютное ничто, а нечто. Но это такое нечто, которое почти что ничто. И это такое ничто, которое содержит в себе нечто. Ведь согласно Плотину, Единое везде и нигде. И, будучи везде, оно, по-видимому, должно быть ив материи, поскольку она есть материя, те. поскольку она ведь тоже единое как отличное от реально существующего и от Сверхсущего (Единого). Противостоя свету как тьма, материя противостоит Единому (Благу) как Зло. Для Плотина источник зла в материи. Плотин говорит так Если зло вообще существует, то тогда оно должно корениться в области небытия (The Essence of Plotinus. Westport, Connecticut, 1976. P. 55). Но как материя Плотина не позитивное в смысле своей самостоятельности начало, то и зло в понимании этого философа не есть нечто равномощное добру, благу, а недостаток должного быть добра. Зло имеет причину недостаточную, а недостающую. При всех изменениях материя остается неизменной, равной самой себе. В отличие от Единого, материя познаваема, но только с помощью искусственного и даже ложного силлогизма. Это как у Платона. Однако интеллигибельная материя в Уме познаваема. Два небытия. Если мы взглянем поглубже на мировую систему Плотина, то мы увидим, что у него начало и конец, в сущности, сходятся. Единое есть в материи (ведь оно везде, где есть единство, а материя в своем роде единственна и одинакова, а небытие есть также везде, как различие, как иное (именно так Платон и понимал небытие в своем диалоге Софист. Душа иное, чем природа. Ум иное, чем Душа, Единое иное, чем Ум. В Уме каждая идея иное, чем все другие идеи. Да и само Единое есть небытие — ведь оно не существует, во всяком случае Единое есть иное, чем все существующее (можно итак понять небытийность Единого Восхождение к Единому. Экстаз. У Плотина Единое не только нисходит во многое, но и многое восходит к нему, стремясь стать единым, преодолеть свою разобщенность и приобщиться к благу ведь Единое есть еще и благо. Плотин говорит об этом так Благо — это то, отчего зависит и к чему стремится все сущее, имея его своим началом и нуждаясь в нем (Plotini. Opera. Т. I. Р. 109). Все, что ни есть, даже, по-видимому, материя, нуждается в благе и стремится к благу. Наиболее осознанно это стремление проявляется у человека. И здесь мы возвращаемся к низменному и к возвышенному человеку. Человек низменный никуда по вертикали не стремится. Это двухмерный человек. Он живет по горизонтали. Но эта ситуация небезнадежна. У каждого человека есть ведь душа часть мировой Души. Ив человеческой душе есть низшая вожделеющая и высшая возносящаяся часть. У обыденного низменного человека эта часть тоже есть, но она загнана угрожающей и агрессивной низшей частью души. Однако победа разума над вечно алчущей чувственностью возможна. Низший человек может стать более высоким. Мы об этом говорили выше. Номы сказали, что у Плотина есть нечто большее, чем вторая, интеллектуальная, ступень в состоянии человеческой души. Это жизнь в экстазе. Экстаз — исступление, те. состояние, когда душа как бы выступает из тела. На этой ступени душа уже не только действует независимо от тела, но и пребывает вне тела. Это состояние слияния души с Единым как богом, состояние присутствия в душе бога, состояние растворения в боге как Едином. Таким образом, Единое доступно человеку. Ноне как реально чувствующему и реально мыслящему существу (слово реально мы употребляем здесь в нашем смысле, а как существу переживающему. Это нечто иное, как мистика. Слово мистика здесь не бранное слово. Оно означает то, что оно означает, — внеинтеллектуальное, непосредственное слияние души с богом, высшее состояние (как думают мистики, которое может достичь человек в своей бренной жизни. Плотин достигал такого состояния по крайней мере четыре раза. Его ученик Порфирий — один раз. В своем трактате Жизнь Плотина Порфирий пишет об этом так божественному этому мужу (те. Плотину. — Л. Ч столько раз устремлявшемуся мыслью к первому и высшему богу по той стезе, которую Платон указал нам в Пире, являлся сам бог, ни облика, ни вида не имеющий, свыше мысли и всего мысленного возносящийся, тот бог, к которому и я, Порфирий, единственный раз на шестьдесят восьмом своем году приблизился и воссоединился. Плотин близок был этой цели — ибо сближение и воссоединение с всеобщим богом есть для нас предельная цель за время нашей с ним близости он четырежды достигал этой целине внешней пользуясь силой, а внутренней и неизреченной (ДО жизни. С. 474 — 475). Там, в этом слиянии с богом и есть истинная жизнь, тогда как жизнь без бога, жизнь здесь и теперь, есть лишь мимолетный след истинной жизни. Таково в общих чертах мировоззрение Плотина. Ясно, что в своем учении о мистическом познании бога путем переживания его в своей душе Плотин выходит за пределы философии как мыслящего, поня тийно-категориального, системного и стремящегося к доказательности мировоззрения. Он скорее проповедник, чем философ. Об этом свидетельствует и его многословный и восторженный стиль изложения. Об этом как бы проговаривается и восхваляющий Плотина Порфирий, когда вдруг в его панегирике Плотину мы читаем, что Плотин очень многое излагал с божественным вдохновением и страстью, скорее возбуждая чувства, нежели сообщая мысль (Там же). История философии XIX века критически относилась к Плотину. В середине прошлого века В. Бауэр подчеркивал, что у Плотина не было светлого мышления, что Плотин отвергает ясность всякой мысли первыми высшим предметом его знания служит абсолютно неясное, невыразимое. Тот же автор говорит, что «филрсофия Плотина начинается скептическим пренебрежением разумного мышления. Завершая свой краткий рассказ о плотиновском экстазе, ученый замечает Все эти положения для философии не имеют никакого интереса (Бауэр В История философии. СПб., 1866. С. 157, 158, А. Вебер писало парадоксальности Единого Единое у Плотина — источник всякой красоты, не будучи само прекрасным источник формы — не имея формы оно источник мысли и ума, не будучи само мыслящими разумным не обладая ни красотой, ни благостью, ни умом, оно есть красота, благо и ум (См Вебер А История европейской философии. Киев, 1882. СМ. Лопатин в своих лекциях в Московском университете в 1900/01 учебном году говорило том, что у Плотина и у неоплатоников философия. сливается с теологией (Лопатин Л.М. История древней философии. С. 4). Целлер также не считает философию Плотина подлинной философией. В более поздних переизданиях книги Эдуарда Целлера (уже под ред В. Нестле) сказано, что неоплатонизм сего потребностью в откровении вместо независимого исследования завершает собой то развитие, которое начиналось в неопифагореизме ив греко-еврейской философии — и таким образом философия совершает самоубийство (Zeller ЕР. 312). Порфирий Среди учеников Плотина выделяется Порфирий Тирский (232/ 233 — после 301 г. Напомним, что именно Порфирий упорядочил трактаты Плотина, дал им названия и расположил по девяткам, а также и отредактировал. Порфирий так представлял себе предстоящую ему работу над литературным наследием Плотина И теперь нам предстоит каждую из этих книг перечитать, разметить знаками препинания и, если есть какая погрешность в словах, выправить ее Жизнь Порфирия известна из того, что он сам рассказывает о себе в сочинении «Ждень Плотина, а также из сочинения Евнапия Жизнь философов. Порфирий — младший современник Плотина, он был моложе его лет на тридцать. Порфирий происходил из римской провинции Сирия, из старофиникийского города Тира. Настоящее имя Порфирия — Мелх (или Мелех). Он стал учеником Плотина за шесть лет до смерти последнего, когда оказался в Риме в возрасте около тридцати лет (Плотину же тогда было около шестидесяти. Порфирий пробыл с Плотинам не до конца жизни своего учителя, расставшись с ним за год до его смерти по причине своей душевной депрессии. А когда я, Порфирий, однажды задумал покончить с собой, — рассказывает Порфирий, — он (Плотин. — А. Ч и это почувствовали, неожиданно явившись ко мне домой, сказал мне, что намерение мое — не от разумного соображения, а от меланхолической болезни, и что мне следует уехать. Я послушался и уехал в Сицилию. это и спасло меня от моего намерения, ноне позволило мне находиться при Плотине до самой его кончины». Порфирий — не только редактор «Эннеад». Он был автором 77 самостоятельных сочинений. Среди них комментарии на трактаты Плотина, на диалоги Платона (на «Тимей» и др, на сочинения Аристотеля. Комментируя Платона и Аристотеля, Порфирий утверждал, что оба эти философа, которых часто противопоставляют друг другу, в главном ив основном сходятся. Большая часть сочинений Порфирия погибла (как и вообще большая часть трудов античных философов, но сохранилось все же немало восемнадцать. Среди них Жизнеописание Пифагора и Жизнеописание Плотина. Оба этих жизнеописания полны всяких чудес, призванных показать полубоже- ственный характер обоих философов. Порфирий был противником христианской религии. Правда, в древности существовало мнение, что он сам одно время был христианином, на что как будто бы намекает Августин, замечая в своем сочинении Ограде божьем, что Порфирий некогда имел истинную любовь к мудрости и знал Иисуса Христа, те. его учение. Историк по имени Сократ утверждает, что Порфирий перестал быть христианином и стал отступником, придя в негодование из-за несправедливых обвинений в его адрес со стороны некоторых христиан в Кесарии. У Порфирия был целый труд в пятнадцати книгах, созданный им в Сицилии, который так прямо и назывался — Против христиан, но он до нас не дошел. Это сочинение ученика Плотина было сожжено христианами в 448 г, через полтора века после смерти Порфирия, когда христианство давно уже было государственной религией Римской империи, возглавляемой императорами-христианами, а не гонителями христиан. О сочинении Порфирия Против христиан мы знаем как по сохранившимся от него фрагментам, таки от его христианских критиков. Порфирий подверг строгой критике содержание и Ветхого и Нового Заветов. Он отрицал подлинность Книги Даниила, доказывал, что автором Пятикнижия (в иудаизме Торы) не мог быть Моисей. Он указывал на непоследовательности и противоречия в евангелиях и отрицал божественность Иисуса Христа. Порфирий хотел приостановить обращение в христианство культурных людей своего времени и обращал их внимание на то, что христианские мифы алогичны и противоречивы, а христианская вера — вера невежд. Однако не следует думать, что Порфирий отвергал религию как таковую, был атеистом. Порфирий — сторонник традиционной политеистической религии. В античных мифах он усматривал аллегорическое выражение философских истин. Для Порфирия религия должна быть средством совершенствования человека, его усиления, а не ослабления, что они приписывал христианству, осуждая его. Известно, что Порфирий излагал учение Плотина в ясной и отчетливой форме. Он развивал практическую, прикладную сторону учения Плотина. Цель философии — спасение души. Ее восхождение от низменного существования к возвышенному должно быть, полагал Порфирий, постепенным. Полная и внезапная перемена может только повредить душе, привыкшей к дурной пище. Здесь чувствуется полемика с христианством, которое практиковало внезапное обращение к христианской вере (так было, например, с Августином). Порфирий более детально, чем это сделал Плотин, разработал вопрос о видах добродетели, которые непросто сосуществуют, но образуют как бы ступени, по которым душа восходит к совершенству. В сочинении Сентенции Порфирий различает такие виды добродетели как политические, или метриопатические, катартические и пара- дейгматические. Политические, или метриопатические (сдержанность в страстях, умеренность, выдержка) состоят в сведении стихийных душевных аффектов к золотой середине, осуществляемом практическим разумом. Здесь чувствуется влияние Аристотеля сего учением об этической добродетели как средней между двумя крайностями — пороками. Так как метриопатические добродетели проявляются главным образом в общении людей в государстве, то Порфирий называет их также поли тическими. Катартические (очистительные) добродетели состоят в достижении состояния бесстрастия — стоической апатии. На этой, второй, ступени душа не только умерена в страстях, но вовсе лишена их. Порфирий называл вторую ступень в восхождении души уподоблением Богу На третьей и на четвертой ступенях душа сперва эпизодически, а затем постоянно обращена к Уму. Четвертый вид добродетели Порфирий называет парадейгматиче- ским (показательный, примерный. Парадейгматические добродетели — добродетели победившего в душе Ума. Порфирий высоко ставит ум. В Письме к Марцеле» (вдова его умершего друга, на которой Порфирий женился) философ прославляет умственную жизнь и труд как путь к ней, чему глубоко враждебны беззаботность и склонность к наслаждениям. Жизнь философа, говорит Порфирий, должна соответствовать его учению. Нельзя учить одному, а в своей жизни следовать другому. В этом отношении Порфирий — антипод Сенеки. Ум мудрого человека — вот что истинный храм бога. И только в таком храме нуждается мудрец. Истинный бог присутствует во всех хороших трудах. Если убога что и следует просить, то лишь одни духовные блага, которые, будучи раз приобретенными, никогда уже не могут быть утрачены. Душа, которая не устремлена к богу, становится обиталищем для демонов, в существование которых Порфирий верил, как и большинство людей древности. Большую роль в истории философии сыграло Введение Порфирия к логической работе Аристотеля Категории. Оно сохранилось. Будучи переведено со временем на латинский (впервые Боэцием), сирийский, арабский и армянский языки, Введение Порфирия оказало громадное влияние на философскую мысль не только поздней античности, но и всего Средневековья. Другое название Введения — Пять звучаний. Пять звучаний — это пять отношений, в которых находится любой предмет, его пять характеристик. Предмет принадлежит к какому-то виду предметов, который входит с другими, близкими к нему видами в общий для них род, отличаясь от других видов своим видовым отличием. Поэтому предмет характеризуют род, вид, видовое отличие. А кроме того, предмет обладает устойчивыми (собственными) признаками и признаками случайными (которые могут быть и не быть, преходящими. «Введение» Порфирия было своего рода завещанием античности будущему. Он как бы завещает таки нерешенный предшествующей философией вопрос о том, как все же существует общее Существует ли оно так, что родовые и видовые понятия, роди вид имеют реальное бытие вне ума Или же общее пребывает только в уме А если общее существует и вне ума, то какова природа объективных иродовых понятий, вида ирода телесная или же духовная И как они существуют вне ума Пребывают ли они в телах чувственного мира или же имеют отличное от них, самостоятельное, чистое бытие? Порфирию принадлежит так называемое Древо Порфирия — пример дихотомического деления. Наивысший род существования — субстанция делится по признаку тело бестелесное на виды телесная и бестелесная субстанция. Телесная далее делится по признаку одушевленное — неодушевленное на органическую и неодушевленную субстанцию, а органическая субстанция делится по признаку чувствующее — нечувствующее» на животных и растения. Животная же субстанция по признаку разумное — неразумное делится на разумные и на неразумные существа. Разумные существа люди. Разумное существо — человек. Это последний вид, который на виды уже далее не делится. Он делится не на виды, а на индивиды, которые существенно, по видовому отличию, друг от друга не отличаются. Таково, насколько мы можем судить, мировоззрение Порфирия. Он был сторонником учения Плотина. Несмотря на высокую оценку ума, он все же выше ума ставил состояние экстаза, которое якобы однажды и сам испытал. Ямвлих Третьим крупным представителем неоплатонизма был Ямвлих (око к . 330 гг.). Время его жизни — переломное в истории Римской империи. В годы жизни Ямвлиха империя была восстановлена, но уже не как принципат, а как доминат. Начинается Поздняя Римская империя. Для нее характерен явный кризис рабовладельческого способа производства и зарождение в ее недрах феодальных производственных отношений. Возникают экономически замкнутые крупноземельные латифундии со своим войском, судом и тюрьмой. Земли латифундий обрабатывались свободными арендаторами мелких земельных участков (парцелл) — колонами. Затем, заметив, что арендаторы истощают землю, их стали прикреплять к земле, закабалять. Крупные землевладельцы начали сажать на землю и рабов, давая им участок земли для обработки и жилище на нем (рабы с хижинами. Так постепенно свободные и рабы сливаются водно крепостное сословие. Центр жизни все более перемещается из городов в деревню. Города хиреют. Происходит упадок торговли и товарно-денежных отношений. Деньги регрессируют от монетной формы к слитковой. А затем уже начинается продуктообмен. Налоги взимаются натуральными продуктами. В области управления складывается тип восточной деспотии с обожествлением императора. Империя варваризируется. Территориально она уже не расширяется. Напротив, она с большим трудом удерживает свои границы. Особенно силен напор варваров по Дунаю и по Рейну, с северо-востока и востока. На территорию империи то и дело вторгаются варварские племена. После изрядного кровопролития их пока еще удается замирять и селить на территории империи с тем,чтобы они несли военную службу, защищая империю от новых полчищ варваров. Но такие защитники опасны. Тем не менее вар варизация армии продолжается. Центр империи перемещается на Восток. Рим перестает быть столицей и резиденцией императоров. Первым доминусом был энергичный император Диоклетиан (284 — 305 гг. правления, который провел перепись населения, обложил его натуральными налогами, учредил войска быстрого реагирования и установил твердые дневные ставки заработной платы и твердые цены на рынках империи. В Эдикте Диоклетиана о ценах сказано, что он видит, что в империи бешеная жадность равнодушна ко всеобщей нужде, что в ней полно бессовестных спекулянтов, что этого не видит и не знает только тот, кто. закоснел душой и лишен всякого человеческого чувства. В империи царит вакханалия цен. Поэтому власть считает необходимым вмешаться и установить твердые цены на все продаваемое на рынках. Мы постановляем, — сказано в эдикте, — что, если кто дерзко воспротивится этому постановлению, тот рискует своей головой. Пусть никто не считает, что закон суров, так как каждому предоставлена возможность избегать опасности через сохранение умеренности. Той же опасности подвергается человек, который из жадности к наживе будет соучастником в деле нарушения этого закона. В том же будет обвинен и тот, кто, владея необходимыми для пропитания и пользования средствами, скроет их. Наказание должно быть серьезнее для того, кто искусственно вызывает недостаток продуктов, чем для того, кто нарушает закон. Мы предостерегаем всех от непослушания Хрестоматия по истории Древнего Рима. МС. Слова о риске головой не было метафорой. На рынках было дежурство палачей. Завышающим цены тут же отрубали головы. Империя была поделена сперва на две части (Диоклетиан взял в соправители полководца Максимиана, выделив ему западную половину империи, а затем и на четыре (тетрархия); каждый август выделил половину своей половины своему цезарю. Ямвлих был учеником Порфирия. Его деятельность протекала в Сирии, откуда происходили Порфирий. Ямвлих— глава сирийской школы неоплатонизма. Ямвлих еще более усложнили без того запутанную мировоззрен ческо-философскую систему взглядов Плотина. Ион ее мифологизи ровал. У Ямвлиха философия все более ре мифологизируется. Происходит процесс, обратный тому, который происходил при генезисе философии, когда философия возникала из мифологии благодаря логосу-интеллекту в благоприятной для рождения нового мировоззрения социальной обстановке — в условиях глубокой перестройки всей экономической, социальной и политической жизни в Древней Греции — передового уголка на юго-востоке Европы, смыкающейся там с Малой Азией. Усложняя систему Плотина, Ямвлих разделил Единое Плотина на два Единых. Это, во-первых, Единое целиком и полностью неизреченное, которое выше всякого бытия и всякого рационального познания. Это, в сущности, Единое Плотина. От себя Ямвлих ввел, во-вторых, просто Единое, Единое как начало для бытия и познания. Ямвлих пытается сделать невозможное — перекинуть мостик между Едиными Умом, между Едиными Многим, между Сверхбытием и Бытием. Далее Ямвлих расчленил Умна мыслящий (ноерос) и мыслимый (ноэтос) умы, членимые в свою очередь триадически, причем каждый член новой триады триадичен. Душа также триадична. Видя в математике путь к познанию мира и бога, Ямвлих превозносил Пифагора и его учение как божий дар. Жизнь Пифагора Ямвлиха — один из источников по пифагореизму, во многом сомнительный. У Ямвлиха было две — три собственных работы по математике. Ямвлих различил души людей и души животных как нечто принципиально иное. Души людей связаны с умопостигаемой природой, которая животным недоступна. В практической жизни Ямвлих видел главное в вере в богов ив общении сними. Как и Порфирий, Ямвлих занимался теургией (теургия — искусство влиять на волю богов, вызывая их благорасположение к себе, своего рода магия) и имел в этом успех. Ученики Ямвлиха рассказывали, что Ямвлих вовремя молитвы, обращенной к языческим богам, бывал осеняем золотым светом и возносился над землей на десять локтей. Для Ямвлиха высшая добродетель в вере в богов, которых Ямвлих разделил на надкосмических их область сущее, ум и душа) и внутрикосмических (созидающие, одушевляющие, сочетающие и сохраняющие боги. Он вводил новых богов — и всего у него вышло 360 богов. Однако языческая мифология была уже почти мертва. Поздний неоплатонизм |