А. В. Скоробогатовисторияполитическихи правовых
 Скачать 1.26 Mb.
|
|
Льва Давидовича Троцкого (1879-1940). В троцкизме революция принимает некий священный характер. Троцкий считал, что в экономически отсталой России пролетариат должен захватить власть прежде, чем «политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений». После победы пролетариата в правительство могут войти представители других трудящихся групп, но содержание правительственной политики задает пролетариат. Троцкий считал, что в перспективе государство отомрет. При этом он отождествлял демократию и насилие. Пролетарская демократия, означающая равенство, должна сопровождаться физическим уничтожением классов. Николай Иванович Бухарин – один из наиболее мягких большевиков – утверждал, что государство – это продукт классового расчленения общества. Будучи предметом развития классов в целом, оно – насквозь классовая организация. Право отождествляется им с законодательством. «Машина угнетения выступает под псевдонимом совокупности правовых норм, комплекса, функционировавшего в силу своей внутренней логики и убежденности». Государство – это насилие первого класса, осуществляющееся с помощью права. У Маркса насилие – повивальная бабка всякого старого общества, когда оно беременно новым, а у Бухарина всякая конкретная история – история насилия и грабежа. «Демократия была ценна постольку, поскольку помогала пролетариату подняться на высшую ступеньку сознания, и это все». Государственное принуждение – метод строительства коммунистического общества. Пролетарское принуждение во всех формах является методом выработки коммунистического человека. Республика Советов – антипод правового государства, разделения властей. Власть должна быть единой. Диктатура пролетариата является в то же время внутриклассовой пролетарской демократией. Она реально обеспечивает демократию для пролетариата. Государство все более сливается с хозяйством (это вменялось ему в вину во время судебного процесса). Большевистская трактовка государства получила завершение в работах Иосифа Виссарионовича Сталина (1879-1953). В ряде его работ фактически шло обожествление 182 Ленина, в частности он подчеркивал, что депутат, избираемый в представительный орган, должен быть таким, каким был Ленин. Ленинизм – теория и практика пролетарской революции вообще, теория и практика диктатуры пролетариата в особенности. Основным вопросом ленинизма является вопрос о диктатуре пролетариата. Такая позиция приводит к необходимости максимального укрепления культа личности, утверждения себя в качестве диктатора. «Диктатура пролетариата – не ограниченное законом и опирающееся на насилие, господство пролетариата над буржуазией, пользующееся сочувствием и поддержкой трудящихся и эксплуатируемых масс». Диктатура пролетариата – новое государство с новыми органами власти в центре и на местах, это государство пролетариата, возникшее на развалинах старого государства: государства буржуазии. Государство – машина в руках господствующего класса для подавления сопротивления своих классовых противников. Основные функции государства, характеризующие его деятельность: - внутренняя (главная): держать эксплуатируемое большинство в узде; - внешняя (неглавная): расширять территорию господствующего класса за счет территорий других государств, защищать территорию своего государства от нападения других государств. Господство диктатуры пролетариата – новый тип демократии, демократии для трудящихся, т.е. пролетарская демократия. Эта демократия всегда ставит на первый план общие интересы – личные перед общими это почти ничего. Человек – винтик, на котором держится общество. Компартия – руководящее ядро всех организаций и трудящихся. Сталин завершил создание тоталитарной политической системы в духе ленинизма. 4. Становление советского правопонимания История правовой и политической мысли советского периода — это история борьбы против государственности и права в их некоммунистическом смысле и значении, против «юридического мировоззрения» как сугубо буржуазного мировоззрения, история замены правовой идеологии идеологией пролетарской, коммунистической, марксистско- ленинской, история интерпретации учреждений и установлений тоталитарной диктатуры как «принципиально нового» государства и права, необходимых для движения к коммунизму и вместе с тем «отмирающих» по мере такого продвижения к обещанному будущему. После революции в процессе многочисленных дискуссий о судьбах права в новых социально-исторических и политических условиях постепенно в общем русле марксистского подхода к праву стали складываться различные направления и концепции понимания и трактовки права. 4.1. Психологический подход к праву Михаил Александрович Рейснер попытался совместить классовый подход к праву и положения психологической школы права Л.И. Петражицкого. Он считал, что каждый общественный класс – и господствующий, и угнетенный – в соответствии со своими положениями и психологией творит свое классовое право (пролетариат – в Кодексе законов о труде, крестьянство – в Земельном кодексе, буржуазия – в Гражданском). При капитализме имеется как буржуазное, так и пролетарское и крестьянское право. Право, отражая борьбу за равенство и справедливость каждого класса, включает в себя: во-первых, волю каждого – одностороннее «субъективное право» и, во-вторых, стремление к общей правовой почве – двустороннее «объективное право» в форме соглашения. Таким образом, общее право (общий правопорядок) – компромисс и объединение наличных в данном обществе объективных классовых прав. Но если при 183 капитализме господствующее положение в общем правопорядке занимает право буржуазии, в советском правопорядке – пролетарское право. 4.2. Понимание права как порядка общественных отношений Понимание права как орудия диктатуры пролетариата было характерно для сторонников классово-социологического подхода, трактовки права как определенного порядка общественных отношений. Петр Иванович Стучка (1865-1932) основными началами революционно-марксистского правопонимания считал: 1) классовый характер всякого права; 2) революционно-диалектический метод (вместо формальной юридической логики); 3) материальные общественные отношения как базис для объяснения и понимания правовой надстройки (вместо объяснения правовых отношений из закона или правовых идей). Особое – советское - право было необходимо как «пролетарское право». Для Стучки понятия «система», «порядок», «форма» лишены какой-либо юридической специфики и собственно правовой нагрузки. Он отождествляет право с общественными, производственными, экономическими отношениями, считая, что страна постепенно перейдет к «неправу», к отмиранию всякого права, когда юридические нормы превратятся в организационно-технические. Он выступал за создание кодексов без особенной части, передав судам право толкования законов. 4.3. Концепция «социалистического права» Классовый подход к праву отличал и правопонимание Евгения Брониславовича Пашуканиса (1891-1937). Он отмечал, что буржуазное право — это наиболее развитый, последний тип права, после которого невозможен какой-либо новый тип права, какое-то новое, послебуржуазное право. Под воздействием партийно-политических решений и установок конца 1920-начала 1930-х гг. о нэпе, коллективизации, темпах индустриализации, борьбе против различных «уклонов» и т.д. представители разных направлений правопонимания вносили существенные изменения и коррективы в свои подходы к проблемам права и государства. В поисках ответа на усиливавшиеся к концу 1920-х гг. обвинения в адрес его теории Пашуканис в духе тогдашней «самокритики» не только признал ряд недостатков своей позиции, но и, по существу, начал отход от своей концепции в сторону отождествления права и политики, толкования права как одной из форм политики или даже как «части политики». Победа социализма требовала нового осмысления проблем государства и права с учетом постулатов доктрины и реалий практики. В этих условиях Пашуканисом в 1936 г. была выдвинута концепция «социалистического права». Открещиваясь от своей прежней позиции, от концепции «буржуазности» всякого права и т.д. как «антимарксистской путаницы», он начал толковать советское право как право социалистическое с самого начала его возникновения. В контексте нового подхода Пашуканис стал выдавать буржуазное «равное право», которое применительно к социализму предсказывали Маркс и Ленин, уже за «социалистическое право». При этом они, среди прочего, обходили деликатный вопрос: почему же классики допустили такой непростительный «промах», назвав социалистическое право буржуазным? Вместо этого Пашуканис и Доценко обрушились с критикой на тех авторов (особенно — на Стучку), кто до них не сумел в положениях классиков о буржуазном «равном праве» усмотреть право социалистическое и иначе толковал несостоявшееся предсказание, ставшее загадкой сфинкса для всей марксистско- ленинской теории права. 4.4. Официальное «правопонимание» В истории советской юридической науки особое место занимает «Совещание по вопросам науки советского государства и права» (16—19 июля 1938 г.). Его 184 организатором был Андрей Януарьевич Вышинский (1883-1954), Генеральный прокурор СССР. Цели и задачи Совещания состояли в том, чтобы в духе потребностей репрессивной практики тоталитаризма утвердить единую общеобязательную «единственно верную» марксистско-ленинскую, сталинско-большевистскую линию («генеральную линию») в юридической науке и с этих позиций переоценить и отвергнуть все направления, подходы и концепции советских юристов предшествующего периода как «враждебные» и «антисоветские». Было несколько схожих определений. В письменном тексте доклада Вышинского и в одобренных Совещанием тезисах его доклада формулировка общего определения права дана в такой «окончательной редакции в соответствии с решением Совещания»: «Право — совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу». Участники Совещания в своих замечаниях и уточнениях к этим определениям права в принципе оставались в рамках предложенного типа правопонимания. Определение права, предложенное Вышинским и единогласно одобренное Совещанием 1938 г., вошло в советскую литературу как «нормативный» (а затем и «узконормативный») подход к праву. По своему типу «правопонимание», предложенное Вышинским и принятое Совещанием, условно говоря, является позитивистским, поскольку — с точки зрения традиционного критерия различения и соотношения «права и закона» — в его основе лежит отождествление «права» и «законодательства» («действующего», «позитивного» права, обобщенно — «закона»). Приказное «правопонимание», одобренное «с подачи» Вышинского Совещанием 1938 г., стало на долгие годы официальной общеобязательной установкой для всех. Неправовые реалии социализма в сочетании с прочной установкой (в том числе — во всем советском обществоведении, включая и юриспруденцию) на дальнейшее продвижение к неправовому будущему (коммунизму) полностью лишали общество всякой действительно правовой перспективы. 5. Правопонимание русского зарубежья Вклад в развитие правопонимания, в т.ч. и трактовки советского права, внесли правоведы русского зарубежья, многие из которых в начале 1920-х гг. работади в Харбине, Праге, университетах Югославии, Германии, будучи высланы из России в 1922 г. на «философском пароходе». Под редакцией Николая Николаевича Алексеева (1879- 1964), Николая Сергеевича Тимашева (1886-1970) и других в 1925 г. в Праге вышла работа «Право Советской России», в которой авторы сделали вывод о том, что Советская власть – это власть неполитическая, господство технического порядка, организованное по принципам державности и верховенства, как и буржуазное государство; для диктатуры пролетариата важна не конституция, а «непосредственный и многообразный политический эксперимент». К советскому праву нельзя применять понятие «закона», оно не отличает законов от указов, не соблюдает необходимых условий нормотворчества. Специфически понимая теорию естественного права, пролетарское государство считает себя вправе применять насилие для устранения всякого насилия. Большую известность в русском зарубежье получили труды Ивана Александровича Ильина (1882-1954). Он доказывал на основе изучения исторического опыта человечества, что авторитет положительного права и создающей его власти покоится не столько на общественном договоре, на признанных полномочиях законодателя и воздействия угрозы, сколько на духовной правоте. В отличие от всякой физической силы государственная власть – волевая сила, имеющая генетическую, 185 духовную природу. Власть – сила воли, которая измеряется авторитетной непреложностью его внешних проявлений. Эта духовная природа власти конкретизируется через идеальные требования к организации власти в государстве (аксиомы власти). Государственная власть должна принадлежать и применяться только на основе правового полномочия, быть единой в пределах каждого политического союза. Государственная власть должна осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу. Политические программы могут включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес. Программа власти может включать в себя только осуществимые меры и формы (иначе это будет химера и утопия). Государственная власть принципиально связана с распределяющей справедливостью, но имеет право и обязанность отступать от нее, когда этого требует поддержание национально-духовного бытия народа. Правовое государство, в отличие от тоталитарного, ставшего историческим и политическим фактом в XX в., основывается всецело на признании человеческой личности – духовной, свободной, правомочной, управляющей собою в душе и в делах и основанной на лояльном правосознании. Тоталитарный режим напротив, покоится на террористическом внушении, и его сущность состоит не столько в особой форме государственного устройства (демократической, республиканской или авторитарной), сколько во всеохватывающем объеме управления. Он держится не законами, а партийными указами, распоряжениями, инструкциями. При этом государственные органы – это действующая под оболочкой партийная диктатура. Идеи Петражицкого в эмиграции удачно развивал его ученик Питерим Сорокин (1889-1968). Ему удалось связать правовую теорию с социологией и после вынужденной эмиграции из России в Америку стать одним из выдающихся социологов современности. Начиная как позитивист, Сорокин во второй половине своего творчества уделяет большое внимание религиозным ценностям и создает интегрированную теорию социальных систем. Анализируя понятие права, Сорокин критикует традиционные теории правопонимания. Так, ошибочность теории, связывающей право с обязательными велениями верховной государственной власти, ученый видит в том бесспорном факте, что право возникло задолго до появления государства, уже в родовом обществе. Признавая долю истины в «государственной теории права», Сорокин полагает, что взятая в целом она ошибочна и не приемлема. Так же неприемлема для ученого и теория права как принудительных правил поведения. Если бы принудительность была основным признаком права, то «пришлось бы высшим правом признать голую силу». Право не может быть истолковано и как общая воля, ибо чаще всего оно предстает в истории как нечто, прямо противоречащее таковой. «…Сказать, что закон, присуждающий преступников к виселице, есть выражение общей воли, в том числе и воли преступников, - это абсурд». Неудачна, по мнению Сорокина, и попытка определить право как охрану свободы и защиту интересов. Право для него - совокупность определенных правил поведения, имеющих свои отличительные признаки. Эти признаки следующие: «Первая и основная черта правовой нормы поведения заключается в том, - пишет Сорокин, - что она является нормой, наделяющей одно лицо (субъекта права) тем или иным полномочием (правомочием), а другое лицо (субъекта обязанности) той или иной обязанностью. Иными словами, правовая норма всегда устанавливает определенную связь между двумя правовыми центрами (субъектом права и субъектом обязанности) и указывает, что может требовать один и что должен сделать другой … Этот признак, состоящий в распределении 186 полномочий (прав) одним и обязанностей (должного) другим, составляет основную, неизбежно присущую черту правовой нормы. Поэтому всякое правило поведения, которое обладает этим признаком, будет нормой права». Но этого мало, с психической стороны правовая норма, по мысли Сорокина, отличается от других норм поведения тем, что она всегда двусторонняя: ее сознание или переживание всегда сопровождается приписыванием тех или иных полномочий (прав) одним и тех или других обязанностей другим. Но в отличие от своего учителя, Л.И. Петражицкого, Сорокин признает объективные проявления права. В частности он полагает, что правовая норма дана не только в виде объективного психического явления, правового убеждения, но она проявляется и во множестве других объективных форм, например, во множестве поступков человека, понимаемых в широком смысле слова. К последним будет относиться речь, символические жесты, письменность и другие поступки. При этом формы проявления или «объективирования» правовых убеждений или норм не ограничиваются перечисленными явлениями. Не только отдельные поступки людей, но все их взаимоотношения, весь уклад общества или государства являются «застывшими овеществившимися правовыми нормами или убеждениями». Ученый убежден, что в непростительную ошибку впадают те, кто «под правом привык понимать только мертвые, застывшие статьи официальных кодексов или «безжизненные измышления юристов»; вопреки мнению таких лиц, мы видим, что право - живая реальность, окружающая нас со всех сторон. Оно, в виде убеждений - в нас, и в виде словесных и письменных формул, в виде поступков и общественно-правовых институтов - вне нас. Подобно электричеству, оно невидимо, но двигает людьми, вызывает к жизни акты борьбы и мира, ненависти и любви, оно создает и свергает троны, возводит и разрушает государственные и общественные организации. Короче, право - социальная сила, и сила могучая». Свое плодотворное дореволюционное развитие русская правовая мысль закончила на феноменологической концепции права, одним из видных представителей которой был в те годы Н.Н. Алексеев (1879-1964). Необходимость использования феноменологического метода в познании права связана, по Алексееву, с принципиальными недостатками других методологии и обосновывается, прежде всего, в связи с критикой рационализма как самодостаточного метода познания правовой действительности. Одним из важнейших элементов правовой структуры является субъект - носитель обнаруживающихся в праве ценностей. Под субъектом при этом понимается не традиционный субъект права юридической теории, а субъект как деятель, как носитель актов, обнаруживающих ценности. Вторым элементом этой структуры являются сами обнаруживающиеся в праве ценности. Наличность какой-либо ценности является безусловным предположением для правовых явлений, т.к. иначе не существовало бы и самих проявлений заинтересованности и небезразличия. Наконец, третьим элементом правовой структуры Алексеев считает некоторые первоначальные и в свою очередь уже неопределимые данности. По поводу них можно создать только тавтологические определения, а существо их доступно только феноменологическому описанию. Они неотделимы от любого правового феномена и «ими как раз и характеризуются явления, поскольку они вообще могут быть правовыми и могут иметь отношение к праву». Такими предикатами всякого правового феномена являются, по Алексееву, «правомочия» и «правообязанности». Единство этих трех элементов и образует центральное понятие философии права Алексеева, понятие правовой структуры. Такой подход к пониманию права объяснял его фактическое многообразие при сохранении смыслового единства. Право, по Алексееву, всегда есть там, где наличествует правовая структура. Разнообразие же в содержании этих элементов и характере связей между ними и создает все многоцветие правовой жизни. |