Манкуртстан. Актан Токiш Манкуртстан романантиутопия
 Скачать 0.63 Mb.
|
|
- Да брось, отец, - перебил Сергея сын, - о чем ты? - А вот о том, что было, - горько усмехнулся Сергей, - я же тебе говорил, что мы в страшных условиях бизнес поднимали, а ты всё посмеивался. Смотри: если сумма проходила только 5-6 нижестоящих инстанций (и каждая берет скромно 10 %), то, положим, от миллиарда тенге доходила до дела только половина изначальной суммы. Ну а потом ее «пилили» те, кто непосредственно реализовывал проект, и им приходилось укладываться в полученную сумму, отсюда у нас в стране всё было сделано из рук вон плохо (низкое качество материалов, работы и т.д.). Если же ты не соглашался на таких условиях выполнять госзаказ, вообще ничего не получал. Вот так и «поднимали» страну, делая косметический ремонт вместо капитального с заменой всего устаревшего, негодного. Все разрушалось, ломалось, выходило из строя. Зато богатства порядка ста тысяч казахстанцев и не только их росло как на дрожжах. И еще. Такие серьезные проекты, как подъём села и малых городов, инновационное развитие страны и прочие они рассчитывали на 2 года, в лучшем случае – на 5 лет. Это не серьезно. Это непрофессионально. Это профанация и чистой воды популизм. Что угодно, только не серьезные намерения. Уже это нелепое, смехотворное определение сроков таких мощных программ демонстрировало, что они и не ставили целью их успешно завершить, главное – на глазах у всей страны влить деньги в проект, а там, как понимаете, дело техники и опыта. И никаких отчетов ни за одно начинание. Что удивляться тому, что ни один проект так и не был завершен. Всё бросали, не проделав и четверти пути. Отсюда и то, что нефтяные деньги не работали на развитие других отраслей экономики, на развитие человеческого потенциала, на социалку. Думаю, никто из них не был полностью уверен в том, что он будет в стране в следующие 5-7 лет. Тому доказательством служит тот факт, что они всё подготовили, чтобы вовремя свалить (помните, как шутили-то: «Последним смеется тот, кто вовремя сбежит»). Почти все имели отходные пути, заныканные за рубежом деньги, недвижимость, даже гражданство. А до отъезда они старались побольше хапнуть и по быстрому, как грабитель на большой дороге. По-другому это не назовешь. Сын Сергея перебил: - Но почему не остановили воров? Были же какие-то надзорные органы? Такие ж деньги в кубышку не спрячешь? - Да, органов было более чем достаточно, - ответил я, - но они работали в системе. Любому обывателю было очевидно незаконное происхождение богатства тех, кто был у власти. Соотнеси зарплату и доход всех членов семьи и поймешь, что на такие деньги нельзя позволить себе жизнь миллионера. Финполовцам даже не надо было особо искать. Бери подряд по алфавиту чиновников и проверяй на соотвествие состояния с доходом. Работы – море разливанное. Даже, объявляя своих жен и детей успешными бизнесменами, чиновники не решались декларировать свои доходы. А помните, студенты какого-то карагандинского вуза выпускали интернет-газету «ФИНИКИ: ФИНансовые Источники Казахского Истеблишмента». Продержались они всего-то около двух месяцев, но успели возмутить спокойствие героев своих расследований и посеять сомнения в надежности охраны тайны их финансового положения. - А финпол-то в 13 году упразднили, - сказал Сергей. - Думаю, даже не потому, что боялись, мол, помешают распилу страны, а чтобы не делать лишние движения по разводу с ними, да не делиться наваром. Зачем: что с ними, что без них, всё равно проворачивали все свои дела. Да и до этого, если бы финпола не было, ничего бы по существу не изменилось. Даже если бы упали налоговые отчисления, то это была бы капля по сравнению с морем уходящих из-под их носа сырьевых и прочих капиталов. Я сменил тему: - Кстати, о лидерах. Да, должны быть, особенно в переломные моменты истории, личности, за которыми пойдут массы. И, к чести нашего народа надо сказать, они были. И разных национальностей. Именно они вставали в полный рост и принимали огонь на себя. Их и убивали, и сажали, и преследовали, и пугали, но они не сдавались. Но народ чего-то выжидал. Ныли, что оппозиция у нас не та, что не выводит народ на улицы. Если ты сам готов выйти на улицы, отстаивать свои требования – заяви об этом той же оппозиции (во всех городах были филиалы): я, мол, готов быть с вами, располагайте мной при проведении акций протеста и т.д. Нет, они тихо возмущались дома. Думаю, они искренне желали перемен, но не были готовы рисковать своим будущем, тут уж как-нибудь без них, пожалуйста. И них же была семья, работа, чувство ответственности за близких, как будто у оппозиционеров этого не было. Сотни активистов, которые рисковали собой, своими близкими, пожертвовали своим благополучием, положением, наконец, жизнью. Рассчитывать на их альтруизм и готовность погибнуть было подло. Не поднесут вам лучшую долю на блюдечке с голубой каемочкой, если вы сами не приложите усилий, не поставите на кон свой покой и сытость. Это закон истории. - В блогах, - вспомнил Сергей, - анонимы писали, что настоящая оппозиция – это нынешние студенты, и они, мол, себя еще покажут в будущем, а сами авторы побоялись как минимум подписаться под собственным посланием. Трусы. Я уже не говорю о том, чтобы протестовать хотя бы против той же коррупции в вузе или кабальных условий образовательных кредитов. Тоже мне, революционеры! Такие и проворачивают свои делишки по-тихому. Да эта анонимная молодежь рядом не стояла с пенсионерами тех лет, которые как могли боролись с произволом властей! А сколько подзужилали: «Выводите народ на улицы! Голодайте! Деритесь! Рискуйте! Умрите, но докажите, что вы можете!». А когда оппозиция выходила в народ, на площади, что-то я не заметил эти тысячи блоггеров. Они оставались у компьютеров и продолжали свои виртуальные игры в оппозиционеров. - А время шло, - продолжал я. - Терпеливый народ (это, я теперь убежден, не комплимент народу, а ругательство, потому что народ не должен быть до такой унизительной степени терпелив) упускал шанс за шансом. Сначала ворчали, что нет лидеров, но после ДВК такие появились и число их качественно росло. В оппозиции власти были бывшие премьеры, спикеры парламента, министры, вице-министры, государственные мужи самого высокого ранга, акимы, успешные бизнесмены (заметьте, эти люди пришли в оппозицию не потому, что их из власти погнали, нет, они, рискуя всем, уходили оттуда сознательно, находясь на пике своей карьеры), общественные организации, НПО-шники, журналисты, отдельные политики. Потом вопрошали: где же интеллегенция, ученые? В оппозицию пришли ученые, творческая интеллегенция, генералы, офицеры, отстаивающие свою честь и честь мундира. И когда мы выходили на улицы с акциями протеста, вокруг нас чаще всего были только наши единомышленники, журналисты и маленькая толика (по сравнению с числом угнетенных в стране) народа. Какого призыва, какого смертного часа они ждали, чтобы заявить свою народную волю? Этого я не понимал и сейчас не понимаю. Для многих жить уже было хуже некуда, но молчали. Жизнь самоубийством заканчивали, но молчали. Не могли накормить голодных детей, но молчали. От произвола полицейских и судей теряли мужей и сыновей, но молчали. И так далее, и так далее... Арман кивал: - Помню, в середине и в конце 2000-х годов ждали чего-то от Сулейменова, Ауэзова, Шаханова. Мол, позови они, и народ воспрянет. Но судьба одного уже исчерпала свою долю протеста, борьбы и сопротивления, не может же человек ярким пламенем гореть полвека. И свой неповторимый подвиг он, рискуя всем, совершил в 70-ые годы, разбудив умы во всех частях тогда необъятной страны Советов. Второй из них был кабинетным ученым, не трибуном, но и он вышел в народ, чтобы быть с ним в дни тревог и волнений. А народу было всё мало, еще кого-то заказывали «на бис». Когда же была очередь его, народа, выхода? Она так и не пришла. Народ остался зрителем... Да, Шаханов был трибуном. Думаю, если бы к тому времени был решен вопрос языка и нации, он мог бы направить свой пыл на другие проблемы, хотя он пытался говорить народу и о социальной несправедливости, о преступлениях той власти. Но для него на тот период было важно, чтобы казахи сохранили себя как нацию. Почему это отпугивало не-казахов? Все нации отстаивают свою культуру, свои традиции и это нормально. Кому сохранять русскую культуру, как не русским; эстонскую, как не эстонцам. Почему в случае с казахами это вопринималось в штыки? Не эгоистичен ли человек, не позволяющий другому быть самим собой? Не противник ли народа тот, кто мешает ему обрести себя в своей культуре, языке, истории, без чего любой народ – не народ? Скажи тогда французам, немцам и прочим, чтобы не носились как с писаной торбой со своей культурой и историей, потому что в их странах есть арабы и турки и еще много кого, каков бы был ответ? Независимые страны противостоят засилью культуры другой страны, развивая собственную. И это дело государственной важности, суверенитета народа. А нас пытались убедить в предосудительности, преступности наших прав на собственный язык и историю! Наши земляки не хотели учить казахский язык? Но при этом они беспрекословно учили немецкий, английский, иврит, что получить возможность жить в Германии, США, Канаде, Израиле! Просто все привыкли, что для Казахстана это не обязательно, здесь сойдёт и так. А почему? Хорошо, не хочешь – не учи, но внушать чувство вины и обвинять в шовинизме народ за его стремление оставаться в истории самим собой, – преступно. Почему я должен был извиняться и чуть ли не оправдываться перед всем миром за то, что хочу сохранить свой язык? Никакая другая нация не извинялась, напротив, все заявляли с гордостью: да, мы будем развивать свою культуру, сохранять свой язык, отстаивать свою самобытность. Почему в подобной ситуации обвиняли в национализме только казахов? Вон Сергей теперь понял, что значит терять родной язык. Без языка твои внуки и не русские уже, так ведь? Ты, Серега, за сколько времени казахский в колонии выучил? - Через год уже всё понимал, начал понемного говорить. Ну а теперь-то свободно говорю. Литературу-то читать не смогу, но общаюсь без проблем. - Помню-помню, - вставил я, - как ты замучил всех вызубренными пословицами и поговорками. На все случаи имел пословицу и вставлял, пока тебе не сказали еще одну: «Глупый человек поговорками говорить любит». Вот тогда ты нормально и заговорил. Но не будем отвлекаться. - И еще. - продолжал Арман. - Если бы пришедшие к власти в смутные времена не разбазарили бы богатства страны, Казахстан уже к 10 году имел бы уровень жизни, соотносимый с Эмиратами, Голландией (населения-то у нас было всего 16 миллионов). Люди и без особого образования это понимали. Да к нам бы переезжали отовсюду, жить и работать. Руку даю на отсечение, и язык бы быстро выучили. Да и не надо заставлять учить язык, покажи силу языка, знание которого обеспечит достойную, безопасную жизнь и высокооплачиваемую работу. Всё. - Не надо, - не выдержал я. - Мы первые годы в колонии только и занимались прокручиванием разных вариантов нашей тактики при этом условии «если бы», чуть с ума не сошли. Арман продолжал: - Да понимаете, в чем корень зла: у прогнившей власти всё было изначально обречено на провал. Идеологию, национальную идею так и не родили. Маркс и Ленин были не правы: не бытие, а именно сознание определяло всё и вся. Чего там наши власти думали-рожали, какая идеология нужна молодому независимому государству? Да только возрождение: народа, страны, культуры. Впрягись все вместе и думай все об одной главной цели, и мы бы горы свернули. И в итоге выиграли бы все: и человек, и государство. Всё бы имели: благополучие и, как следствие, репутацию, имидж в глазах всего мира. Такое внимание всего мира было сосредоточено на республиках бывшего Союза, что, даже если б и не хотели, все наши успехи были бы заметны. Всего-то и надо было: лет 10-15 пахать, пахать и пахать. И страна была бы образцовой, и народ счастлив. А мы теряли время, людей, ресурсы, надежду. Нам тупо втирали, что зато вот у нас есть лидер нации, он все решит, все преодолеет и выведет народ из пустыни. Но «нация, которая может и должна быть спасена одним-единственным человеком, не заслуживает пощады». С какой стати целый народ должен был жить милостью одного человека?! Почему мы должны были зависеть от его решений, его порядочности, его щедрот?! Но нация покорно ждала какого-то спасения от одного человека, и потому была обречена. Кто он вообще этот «один-единственный» человек? Он пытался прославить свой род, а сам опозорил его. Его предков, его потомков и его самого проклинали десятки тысяч людей: нищие, оставшиеся без дома и куска хлеба люди; немощные старики, дети, молодежь, лучшие годы которой безвозвратно уходила; родители, не имеющие возможности дать детям достойную жизнь; казахи из далеких аулов, изгои на земле предков. И, когда чаша переполнилась, его дела стали проклятыми: всё, за что ни брался он, проваливалось. И его вечный позор – Казахгейт, который длился почти все время его правления, в итоге его свалил. Он начал брать взятки, откаты почти с самого начала (подготавливая мировой скандал). Вся семейка брала как вчерашние босяки, вдруг добравшиеся до богатства: шубками, бриллиантами, машинами, яхтами. Вот, думаю, плевались иностранцы. Они такими подарками любовниц задаривают, а тут... Потом ноль первый и семейка, уверен, сожалели, что так позорились, ведь под собственными ногами лежали сотни миллиардов. Но тогда, в голодные 90-ые, ждать не хотелось: ни года, ни месяца, ни дня. А, впрочем, положение они исправили и менее чем через десяток лет после таких унизительных подачек записались в миллиардеры. - Да-да, уж если его дети ворочали миллиардами, - перебил я Армана, - то он-то и подавно. А сколько вокруг него крутилось всяких проходимцев со всего мира, как вокруг африканского вождя, который платил золотом за это подобие международной свиты. Какая была в них нужда и польза? Почему в Казахстане они имели доступ к тому, к чему не допускали собственный народ? Почему у нас не просто пристраивались, но и богатели, получали власть и влияние личности с подмоченной репутацией? Ну почему власть так позорилась? Вот этого я не понимаю. Меня до сих пор трясет от мысли, на какие унижения шли власть имущие, еще и приплачивая за это сырьевыми деньгами. Не имевшие достоинства высшие чиновники страны, унижаясь, оскорбляли честь и гордость народа. Когда началась история с Казахгейтом, стало ясно, что спрятать деньги в банках, даже в швейцарском, не так просто. И нашли способ. Воспользовались услугами Лондонской биржи. Тот еще институт. Их предупреждали, что капиталы Евразийской группы не чисты. Да и дураку ясно, откуда у вчерашних совков с советской зарплатой после пяти-семи лет работы в развивающейся стране с темной пока репутацией миллиарды? Так можно отмыть любые деньги. Думаете, присевшие на казахов граждане не Казахстана стремились к прозрачности. Отнюдь. Это были пути вывода и легализации капитала. Они, а тем более детки ноль первого, не стремились к тому, чтобы обнародовать свои капиталы, но только так они могли их защитить, что и сделали. Да что там Лондонская биржа, а Европа с их демократическими ценнностями?! Они осуждали масштабы коррупции в Казахстане, но получение сырья в обмен на их лояльность, их поддержка правящего режима, выборы которого ни разу не были признаны честными, при многозначительно потупленных глазках, – та же взятка, на которую они купились. Эта была цена их демократии. Хорошо, я согласен, что их не интересовала демократия в нашей стране (это, в конце концов, наша проблема и мы сами должны были строить демократию у себя), лишь бы у них ей ничего не угрожало. Но тогда не надо было брать на себя роль радетелей за демократические ценности в мире (роль оценщика на выборах, прав человека, ситуации со СМИ). Будь честен, торгуй со страной и всё. А если декларируешь некие ценности и при этом позиционируешь себя их защитником или хотя бы стойким приверженцем, будь им верен. Если Казахстан подписал кучу меморандумов и международных договоров, не давай ему спуску, требуй соблюдения принятых обязательств. Не можешь, ладно, но в таком случае о каком председательствовании в ОБСЕ могла идти речь?! Оказывается, могла, когда речь о стране с нефтью. Европейцы говорили, что давали Казахстану шанс на более активное развитие демократии, мол, этим доверием удерживали страну от скатывания в авторитаризм, а мир – от появления еще одного неуправляемого государства с амбициозным лидером. Одни слова. Нельзя быть принципиальным наполовину. Работаешь по двойным стандартам (так хорошо для Европы, а эдак, простите, сойдёт для Азии), так будь честен, хоть по тройным стандартам работай, но признай это. А не прикрывайся словесами. Короче, ОБСЕ, которая и без того была не самой авторительной международной организацией (ее замечания и рекомендации из года в год благополучно и без последствий игнорировались), окончательно подмочила свою репутацию, посадив в кресло председателя авторитарного лидера страны, которая не соответствовала основным требованиям этой международной организации. Впрочем, это касается не только ОБСЕ. В конце первого десятилетия нового века западные ценности девальвировались как никогда стремительно. Мировой кризис продемонстрировал уязвимость западной экономической системы, я уже не говорю о том, что богатая и процветающая Америка на самом деле таковой вовсе не являлась. Но не это главное. Западная демократия, которую они продвигали на Восток, все больше разочаровывала. И это их рук дело. Запад «съел» Андижан (правда, пытались байкотировать Узбекистан, но тому особенно холодно от этого не стало), «не заметил» жестокое подавление возмущения уйгур против насильственной ассимиляции в СУАР (Обама даже самолично приехал в Китай, чтобы вместе «спасать» мир). На Китай смотрели с опаской, какие там протесты в защиту уйгуров! Будь Запад изначально более принципиальным в плане распространения демократических ценностей, он, особенно на первых порах, добился бы большего, столь велико было желание постсоветских лидеров наладить отношения с миром (они все тогда взирали именно на Запад, а не на Восток). Не принимая спекулятивных обещаний наших президентов, Запад либо заставил бы их подтверждать делом провозглашаемые с высоких трибун ценности, либо они гораздо раньше обнаружили бы свое истинное лицо. Что бы это дало? Народ прекратил бы обманываться бесконечными обещаниями построения демократии и реагировал бы на предлагаемый им авторитаризм. Только через пятнадцать лет построения «нового» государства народ в Казахстане стал прозревать и понял, что до демократии также далеко, как и при Советах. Но власть была уже достаточно сильна, чтобы игнорировать народ. Ну, а наши за 3 года работы в ОБСЕ подготовили себе плацдарм для возможного отступления, влились в европейскую элиту, в том числе путем устройства браков своих отпрысков с безденежной аристократией (которой с XIX века не привыкать продавать себя таким образом), и развратили «подарками» ни одного европейского чиновника. Не случайно к 11 году законодательно разрешили свободный вывоз денег из страны, уж наши а;аши накупили себе столько движимости и недвижимости, что старушка Европа, ушедшая было с головой в борьбу с кризисом, рот разинула. - Кстати о кризисе, - оживился Сергей, - это был действительно переломный момент. Народ, за последние годы убежденный властью в необходимости наладить сначала экономику, а потом взяться за политические преобразования, обнаружил, что и экономики-то у нас нет. Все экономические успехи – следствие небывалого взлета в последние годы цен на сырье. Обострились социальные противоречия. Но кризис давал шанс и власти заняться настоящей экономикой, придержать свои аппетиты и начать интенсивное развитие страны. Но этот шанс нагнать упушенное за счет мощных вливаний в период кризиса упустили. Вливания-то были, но, как всегда, непонятно, куда ушли. Видно, средства Нацфонда не давали им покоя, а тут борьба с кризисом подарила мощный повод вскрыть фонд. Представьте, какой подарок госкормушкиным едокам. Везде в мире кризис, миллионеры беднеют, а у них новый распил. Они не хотели в случае нашего прихода к власти оставлять нам якобы «их» деньги, чтобы у нас были средства для проведения реформ. А чем был «Самрук-Казына», как не легальным доступом к разделу денежных потоков? Кто там рулил? Профессионалы с опытом? Или, по крайней мере, честные и принципиальные люди? Большей частью далеко не патриотичные, обремененные дипломами, а не знаниями, но, что называется, свои люди. А верхушка лояльная, послушная. Средства, ушедшие на содержание штата «Самрук-Казына», позволили бы решить не одну наболевшую проблему. Немалые деньги были еще в банках. И до них добрались. Прибрали к рукам те, что покрупнее. Рейдерство на государственном уровне. Так, все сильные игроки оказались не только в политической, но и в финансовой сфере. Скажете, это была не подготовка запасного варианта на случай вынужденного отхода? Вспомните, именно в период кризиса все чаще стали говорить о том, что будет после 2012 года. И имели в виду вовсе не посткризисный, как они говорили, период, а время после ухода из власти президента. А с этим было ой как непросто, и что-либо прогнозировать тогда было делом неблагодарным. Потому некоторых банкиров и «убрали», чтобы в случае чего они не могли финансировать оппозиционные партии и собственные СМИ. Почему «укоротили руки» в первую очередь именно тем, кто был в известной степени независим? Ведь были банки в более плачевном положении, но туда не «зашли». Вот так, как бы между прочим, разрушили благосостояние более-менее обеспеченных людей из бизнеса. Кстати, кое-кто заработал еще на девальвации. Мало было экономического кризиса народу, сокращений рабочих мест, так еще тенге девальцировали. Потом взлетели коммунальные услуги, потом, в связи с вступлением в Таможенный союз, и цены. Весь мир старался смягчить удар кризиса по населению, а наши, как будто специально, добивали народ, доводя его нищеты. Через полгода вкачанные в банки и отданные «Самке» деньги кончились, и поехал премьер по миру денюшку искать. И нашел у соседей, где некогда и учился. Спрашивается, зачем надо было брать в долг у Китая? Эти деньги можно было найти в стране. Хотели собрать с населения, запустив госакции. Но народ-то уже (через полтора десятка лет!) не хотел подставляться. В Фонд будущих поколений решили больше руку не запускать. Хотя если бы смогли на эти средства по-настоящему модернизировать страну, то именно это мы и передали бы будущим поколениям. Но президент, то ли не имея уверенности в способностях своей команды, то ли планируя эти средства сохранить для самого себя, наложил вето. Логика была странная: лезть в кабалу к Китаю, рискуя собственной экономической и, как следствие, политической независимостью, и при этом хранить на зарубежных счетах «мертвые» деньги. Почему тогда не собрали с тех, кто бешпармачил все эти годы? Заставь президент 50 тысяч тех, кто все эти годы беспрепятственно воровал и стремительно богател (это его же вассалы и вассалы его вассалов), скинуть (читай: вернуть стране) по миллиону долларов, вот и получил бы 50 миллиардов без всяких займов. Был бы такой вот асар на благо Родины, которую столько лет доили. Грозился же президент любого за руку в суд отвести. Знал, о чем говорил. Почему в кризис не воспользовался своим влиянием и информированностью? Чувствовал собственную слабость? Короче, у Китая деньги взяли, и под этим соусом, якобы в ответ на услугу, ввели китайцев всюду, куда они захотели. Такова цена за деньги, которые народу ничего не давали! Риски, с точки зрения президентской команды, были минимальные. Если все будет хорошо, страна расплатится. Если же их «уйдут», пусть народ сам расхлябывает эту кашу с китайцами. Пустили на казахстанский рынок Россию и Белоруссию с их товаром против нашего ничего. Путин строил сильную Россию, мы и Беларусь должны были стать ее кирпичиками. Народ говорил, что наш президент принял Казахстан от Союза в 1991 году и сдал его обратно в Союз в 2012 году. Поправил чуток страной, потешил свое самолюбие и вернул. Народ и отечественный бизнес кругом проиграли, что и следовало ожидать, но власть придержащие кое-что выиграли. Ведь наш президент был мастером лавирования и многовекторной политики. В этом ему не откажешь. Еще бы, выживать между двумя крупными странами по соседству. На случай гегемонии России он подготовился. Только жаль, не тем, что развил отечественный бизнес до вступления в Таможенный союз (время бездарно потеряли), а тем, что впустил в страну китайцев с их производством. Мы сами не смогли обеспечить себе равные условия в рамках Таможенного союза, вот и приберегли козырную карту. Китай открыл сотни совместных производств на территории Казахстана. В отличие от других инвесторов Китай вкладывал средства в несырьевой сектор, но лишь в то, что обеспечивало условия для продвижения и развития его же бизнеса. Все было спланировано заранее. Уже в начале 2010 года появились первые банкоматы Народного банка с китайским языком, в добавление к трем имеющимся. И это по всей стране. К слову, сравни: надписи в общественных местах на казахском языке (с позорными ошибками) появлялись в Казахстане в течение нескольких лет. Через полмесяца после декабрьского визита Ху Цзиньтао в 2009 году у нас появились банкоматы, удобные для использования их китайцами! Народный банк знал, что делал. Готовился. Для нескольких сотен китайцев не стали бы возиться с банкоматами. Значит, знали, что их будет ну очень много. Так и вышло: Китай вошел производствами (и работниками) до полного введения Таможенного союза. Россия стремилась защитить свой рынок от дешевой китайской продукции, но ничего не изменилось, просто теперь эта продукция выходила под брендом «Мade in Kazakhstan». Впрочем, и Россия делала ходы конем, заблаговременно впустив на свою территорию крупные мировые автоконцерны и сотни европейских производств помельче. Но, как показало время, не все можно рассчитать и многие «домашние заготовки» не сработали или сыграли с авторами злую шутку. В итоге, наши вляпались по полной, а Белорусь вовремя вышла из Союза. Конечно, до 10 года и после много спорили о достоинствах и недостатках этого объединения. Но речь не об этом. Меня поражает, что большинство авторов априори принимали мысль о том, что мы должны были пойти под кого-то. Вопрос заключался лишь в том, будет ли это Россия или Китай. Россия представляла как бы меньшую угрозу. И поэтому в ее пользу склонялись. А почему мы должны были обязательно быть под кем-то? У нас было все предпосылки, чтобы оставаться реально независимыми. Кроме одного: слабая, продажная власть. Именно тем, кто стоял у власти, нужно было заручиться поддержкой того или другого сильного соседа, чтобы обезопасить себя. Обезопасить себя от гнева и возмездия народа. Другой очевидной причины я не видел. Поэтому и власть не смогла толком, доходчиво, с цифрами на руках доказать народу выгодность этого объединения или, точнее, подчинения. И всё время изобретали какие-то погремушки-отвлекушки для народа. Помните громко объявленную борьбу с коррупцией? Благодаря ей убирали конкурентов или их людей из власти. Силовики и прочие «погоны» три года мускулами играли. Это таким образом контролирующие их а;ашки прощупывали друг друга перед решительным столкновением. Те, кто имел в резерве свою «контору», получал шанс воспользоваться ею при новом дележе власти в стране. Он грядет, все это чувствовали. - Да, - вспомнил Арман, - была еще одна погремушка тех неспокойных лет. Помните «Проект Хан: Западный фронт»? Очередная шутиха, призванная отвлечь нас от по-настоящему заслуживающих внимания дел. Ведь главное происходило вовсе не на западном фронте (ну, председательствование в ОБСЕ – это, кроме освеженного макияжа, тусовок и удовлетворенных амбиций ноль первого стране и народу абсолютно ничего не давало), а на восточном фронте и собственно в тылу страны. Главные события того периода – это Таможенный союз и усиливающееся сотрудничество с Китаем, которое выходило на невиданный (и большей частью невидимый для непосвященных) уровень. Отвлечь от этого и обеспечить поддержку рискованных для страны контрактов с Китаем призвана была обеспечить и «Доктрина о национальном единстве». А назвали-то как этот документ – доктрина! Если не говорить о доктрине как о философской теории, то остается рассматривать ее как политическую систему (или принцип) или некую нормативную формулу. Но, позвольте, нашему многонациональному народу, чтобы жить в единстве, нормативы, и, тем более, политические предписания не были нужны. Оно, единство, уже состоялось и существовало, чего ж его прописывать задним числом. А если говорить о некоем «национальном единстве» (национальный использовалось не в смысле государственный), то доктрина предлагала не больше, не меньше «родить», т.е. создать новую нацию, новый народ! Его нельзя создать, он может складываться веками, тысячелетиями! Вот вам пример того, как решались у нас государственные дела. Потом долго обсуждали разные редакции доктрины, да постепенно забыли о ней. Но власти пожалели, что ввязались в историю с «Доктриной», потому что на волне протеста против ее содержания был поднят целый ряд других проблем. Тогда, в 10 году всё и закрутилось. Оппозиция стала заметно активизироваться. Причем появилось множество протестных групп. Но, к сожалению, каждая из них выступала только со своими узкими требованиями. Это была главная проблема: народ не хотел понимать, что даже при решении отдельно взятого вопроса, а значит и удовлетворения требований той или иной группы недовольных, существующие проблемы системно в масштабах всей страны по-прежнему не решались. В одном месте залатали, прорывалось в другом. Власть по привычке отделывалась обещаниями, и лишь наращивала ком нерешенных проблем. Однако объединенная оппозиция старалась выступать единым фронтом. В 10 году увеличилось количество митингов и демонстраций. Со стороны власти были попытки провокаций и не одна. На все публичные мероприятия оппозиционеров засылались подсадные, которые в своих лозунгах выдвигали всевозможные радикальные требования, рассчитывая отпугнуть народ. Что поразительно, среди подсадных были обездоленные казахстанцы, за права и достойную жизнь которых боролась оппозиция. Почему люди шли на предательство своих интересов? Потому что власть за годы независимости воспитала в народе стремление лишь к собственному обогащению, сделала нормой подкуп и продажность. Этим бедолагам обещали работу, жилье, но, использовав их в своих целях, по заведенному порядку «кидали». Люди из числа оппозиционеров работали с ними, убеждали, но на следующий раз появлялись другие подсадные. Тогда же новое содержание получила профсоюзная борьба. Протест становился серьезным. И, хотя народ в массе своей так и не вышел из домов, не желая рисковать, наверху забеспокоились, занервничали. У них ожесточилась своя борьба за будущую власть в стране, а тут еще низы взбунтовались. Очень скоро стало невозможным определить, кто и как воюет с оппозицией, потому что каждый клан, стремившийся удержаться на властном Олимпе, стал действовать самостоятельно, подставляя и стараясь ослабить и соперников, и оппозицию. А удержаться в те два-три года кланам надо было любой ценой, потому что получить страну после ухода президента имел шанс только тот, кто в этот момент, в час Х, держал бы бразды правления в своих руках, или хотя бы контролировал ключевые позиции. И, что немаловажно, кто имел поддержку силовиков. Отсюда и обострившаяся борьба силовых структур (за которыми стояли разные кланы), и выбросы компромата, и чехарда со смещениями-назначениями. Все готовились к смене власти. Кстати, такие попытки были и раньше, тайные и явные. И речь идет не только о знаменитом старшем зяте, который, между прочим, принимал самое активное участие в борьбе за трон. Многие хотели поторопить события и подтолкнуть историю к новому витку, особенно нервничали те, кто терял выигрышные позиции, и они решались на самые крайние меры. Тут и череда заказных убийств, и кража людей, и тихие судебные процессы. Но борьба за власть еще носила скрытый характер. Настоящая война была впереди. - Так что случилось потом? - спросил сын Сергея. - Я не очень понимаю. Арман начал долгий рассказ: - А то, что президент страны, привыкший просчитывать игру на несколько ходов вперед, споткнулся на том, что и обрекало все его начинания и благие намерения (если они были) на провал. Продажность всего и вся. Он начал с взяток в их самых разных проявлениях, с их помощью держался у власти (покупая и подкупая всех), но они же его и сгубили. В 2011 году активизировался, или точнее, подходил к завершению скандальный процесс под названием «Казахгейт». Попытки его свернуть не удавались, даже из окружения президента уже никто особенно этого не хотел. Вероятно, надеялись, что приговор суда ускорит смену власти, к чему все и стремились. И вдруг у президента появляется шанс. Американцы поставили условие: ввести контингент казахской армии в Афганистан. США никак не могли довести начатое там до логического конца, эта война подрывала авторитет страны и Обамы (воюющего Нобеля мира!), американцы в Штатах устраивали демонстрации протеста. США стремились показать миру, что продолжение афганской войны – не только их решение, что с ними в афганском вопросе солидарны многие страны. Для этого решено было ввести войска союзников, в том числе Казахстана. Это должно было стать платой американцам за молчание по Казахгейту. Так, глава нашего государства решает смыть свой позор и оплатить «спасенную» репутацию кровью казахских солдат. И Казахстан тайно вступил в афганскую войну. Тайно от народа. Через полмесяца во время участия наших ребят в одной боевой операции погибло 247 солдат и офицеров. Срочно «устроили» нечастный случай (взрыв склада боеприпасов) в части, где служили эти ребята. Этим обстоятельством и объяснили причину массовой гибели военнослужащих, и поехали по стране цинковые гробы. Еще не успели придать земле тела погибших, как народ стал догадываться об истинной причине гибели военных. «Вашингтон пост» опубликовал статью, в которой сообщалось, что на стороне Штатов выступили Англия и Казахстан. Власти оправдывались, что, мол, наша страна только предоставляет воздушное пространство, военные аэродромы, помогает продовольствием и топливом. И поэтому, мол, нас называют союзниками. Но подозрение было посеяно, и матери, причем не только погибших ребят, поднялись. Это подхлестнуло всех, кто устал терпеть преступную власть. Народ во многих городах вышел на улицы. Требовали смены власти. Но выступить организованно не получалось. И дело было не в нашей разбросанности на тысячи километров в степи. Даже это было бы преодолимо, если бы операторы сотовой связи и Интернет-провайдеры не были бы блокированы или просто оказались в сговоре с властями. Народ, желая выразить свой протест, не знал, что делать, куда идти. Проблема была и в том, что почти все знаковые, известные народу личности из оппозиции были собраны в Алматы. В регионах были активисты, но их мало знали. Нет, нельзя сказать, что им не хватало открытости или харизматичности, просто в последние годы все оппозиционные СМИ в регионах закрыли, и потому люди, ранее не интересовавшиеся политикой, а теперь решившие поддержать оппозиционеров, не знали местных лидеров. Впервые за 20 лет власть оказалась в подобном положении, когда уже невозможно было просто с высоты своего положения погрозить кулаком «неблагодарному» народу и оппозиционерам. Удаление оппозиционеров на подступах к баррикадам не получалось, пришлось встретиться лицом к лицу. Эта встреча должна была стать для власти последней и серьезной проверкой. Почему я так говорю? А потому, что можно управлять страной, когда есть нефть, деньги, и народ бесконечно дает карт-бланш. Другое дело, когда всё провалено, разворовано, страна в долгах, люди в нищете, и приходит время отвечать перед народом. И, я допускаю, можно ошибаться в оценке власти, ее намерений и отношения к народу (хотя в нашем случае доказательств антинародного характера управления страной было предостаточно). Но реакция власти на справедливое недовольство народа есть показатель её истинного облика и сути проводимой ею политики. Что выберет власть: выполнение требований? подавление тех, кто осмелился требовать отчета? тихий уход или побег? Что хочу сказать, уйти с хорошей миной из власти сложнее, чем прийти в нее. И, чтобы добровольно уйти провальному кабинету министров, или депутатам, не решавшим проблем своих избирателей, или прочим «коридорным» власти, им надо быть сильными личностями, для этого надо проявить недюжий характер, иметь достоинство и способность смотреть упрямым фактам в глаза. Одним словом, власть, не мудрствуя лукаво, решила вопрос просто и «пустилась во все тяжкие». Позакрывали оставшиеся оппозиционные газеты, посадили неугодных им общественных деятелей, журналистов, юристов. Давали по 10-15 лет, чтобы не мешали прибирать страну к рукам. Угрозами судебных расправ заставили уехать из страны многих потенциальных конкурентов. А еще было запугивание родственников лидеров и активистов оппозиции разных уровней, «подсадка» их детей подросткового возраста на наркотики или якобы «взятие с поличным» их взрослых детей на месте преступления, выброс в сети компромата (пока там разбирались, где правда и где ложь, время уходило, единомышленники терялись, семьи распадались). Особенно оперативно и цинично это делалось в регионах. Причем сажали не по политическим мотивам, а использовали разные статьи, разработав целую систему подстав: «организовывали» прием-передачу взяток, аварии, бытовые столкновения, ложные обвинения в износиловании и многое другое. Как оказалось, силовики годами «вели» почти всех заметных представителей оппозиции на местах, и, как только поступала команда, устраивали «заказ» по той или иной статье. И якобы никакой политики. Это им пригодится, когда придет время наводить демократический макияж для Запада. Запутанные, запуганные, растерявшиеся, разгневанные люди не знали, кому верить, за кем идти, кого поддерживать. Активисты оппозиции продолжали работать с народом. Они-то понимали, что дальше – гибель страны и за ее спасение готовы были заплатить собственной жизнью. Власть не стала рисковать своим благополучием и выставила перед народом заградительную стену из полицейских, на вооружении у которых были дубинки, слезоточивый газ и автоматы. Так, полиция и сотрудники других силовых структур были приведены в состояние полной боевой готовности. Люди обращались к семьям полицейских, объясняли, что нельзя идти против своего народа. Многие жены и матери выходили к заградительным кардонам, призывая своих мужей и сыновей всё бросить и вернуться домой. Тогда полицейских стали перевозить из города в город, подальше от родных, соседей и знакомых. Сторонники демонстрантов в эти неспокойные дни ходили к семьям полицейских и рассказывали о том, что творят они по всей стране, топча и убивая собственный народ, насилуя девушек, избивая матерей. Только через неделю, когда всё было закончено, полицейские смогли вернуться домой. Только часть из них домой так и не попала. Кого-то избивали по дороге и оставляли валяться в грязи, кому-то двери домов не открыли жены, проклиная и прогоняя к хозяевам. Несколько полицейских были убиты своими отцами или братьями. Потом, когда у народа появилась надежда на перелом ситуации и победу, когда стали вмешиваться международные организации, а власть имущие – сбегать из страны, прокатилась волна самоубийств среди силовиков разных чинов. Многие из богатых, скандально известных судей, прокуроров, следователей, опасаясь возмездия, в 2011-2012 годы сбежали из страны, и не с пустыми руками. Думаю, Запад давно не видел, чтобы за столь короткий срок их страны так быстро населялись богатыми людьми. Но и там не было безопасно, так как активисты разных международных организаций требовали от правительств своих стран решительных действий по отношению к хлынувшим к ним казахским преступникам. Часть из них вынуждена была бежать в менее разборчивые страны Азии и Латинской Америки. - В тот же период разные контролирующие, регистрирующие и прочие органы (налоговики, финполовцы, менты, КНБ-шники, ЦОН-овцы), - вставил Сергей, - стали грузовиками вывозить и уничтожать свои архивы. - Паника в стране царила ужасная, - продолжал Арман. - Час Х приближался, но он складывался не в пользу президента и его команды. И тогда ситуацию подкорректировали. До сих пор не знаю, настали ли час Х объективно или его «поторопили», подогнав к нужному моменту. В октябре 12 года неожиданно объявили о болезни президента. Почти сразу же поползли слухи о его тайном отъезде из страны. Надолго? Или только на время перелома (он всегда был «в отпуске», когда в стране случалось что-то серьезное)? Никто не знал, что творилось в А; Орде. Где на самом деле президент, каково его отношению к происходящему? В ноябре объявили о его смерти. Потом появилась версия о том, что он сбежал, а его нукеры, прикрывавшие отход (забрасывающие «утки») и гарантировавшие ему полную безопасность, получили взамен страну в свою полную власть. Так, говорят, он и прожил до глубокой старости на одном из заранее приобретенных им островов, уйдя таким путем и от Кахазгейта, и от разгневанного народа, и от безвыходной ситуации, которая заключалась в полном крахе страны: экономическом, политическом, идеологическом. Еще ходили слухи, что кланы, не выдержав напряжения последних лет, «помогли» президенту уйти. Потому что он в случае признания его причастности или невольного пособничества ЦРУ против собственной страны мог потянуть за собой на дно всех. Он же не учел главную силу, единственную, которую и следовало бы учитывать, – народ. Только народ мог уберечь его от покушения, или, простив всё, бесчестья. Только народ мог сдержать любую группу влияния, любой шантаж, внешний или внутренний. Что толку от стараний президента лавировать во внешней политике, угождать то одному, то другому, когда внутри страны уже ничего не гарантировало ему поддержки. Оппозиция была решительно настроена на смену власти; его нукеры мечтали выйти из-под его опеки, которая в любой момент могла смениться опалой, и жаждали самостоятельности; задавленному за эти годы народу было уже всё равно. Народ сдался, вот что страшное. Президент так и не понял, что именно он должен был быть заинтересованным в наличии оппозиции. Это и были те силы, которые еще хоть как-то удерживали его нукеров, сдерживали аппетиты власть имущих и могли остановить эту вакханалию. Он оказался заложником созданной им системы. История в который раз повторялась. И еще. Сейчас, спустя время, я бы подписался под многими декларируемыми президентом идеями, но при той системе и методах работы, автором которых тоже являлся он, невозможно было претворить их в жизнь, а значит, и построить сильное, независимое государство. И потому я подозреваю, что он больше говорил правильные слова, чем реально хотел сделать для страны. Истинный патриот, даже злоупотребивший властью и не устоявший перед золотым тельцом, в главном был бы верен себе. Он должен был позаботиться о благополучии государства после своего ухода. К этому его ни единожды призывала оппозиция. Чтобы он ушел достойно. Чтобы создал условия для цивилизованной и законной передачи власти следующей генерации политиков. Но он, казалось, делал всё возможное (и невозможное), чтобы после него выстроенная им система рухнула. Мол, посмотрите, каково без моего мудрого руководства. Он хотел быть не только первым, но и единственным президентом страны. Что ж, так оно и вышло. Да-а, для него даже забвение теперь было бы благом, но его не будет. Словом, было много слухов и домыслов, правдоподобных и не очень, однако в стране был объявлен траур. Оппозиция немедленно прекратила всякие выступления. Мы ждали положенного срока, хотели решить всё конституционным путем. Но за сорок дней траура судьба страны, можно сказать, была решена. Прошла череда тихих арестов, вследствие чего оппозиция оказалась почти полностью обезглавленной. Власть била наверняка, до контрольного выстрела. Слишком высока была ставка в игре. Ранее приближенные к президенту люди понимали, что после разоблачительных скандалов их самих в лучшем случае выкинут из страны, в худшем – отдадут под суд и начнется процесс конфискации счетов и недвижимости по всему миру. Но вся трагедия ситуации в том, что их никто не выкинул. Да, они подготовили запасной вариант побега из страны, но у них сработал и основной. Они остались у власти! Они в который раз нас переиграли! Вот тут народ и прозрел. Он понял, что происходит, и стал по-настоящему готов к решительным действиям. Да только лидеров в стране уже не осталось. Они поставили народу детский мат. В те неспокойные дни снова появился Алиев со своими людьми, пытался вернуть власть при помощи сторонников из КНБ. Но кланы вовсе не собирались делиться властью с прежним, причем непредсказуемым, соперником, с которым невозможно было тихо обо всем договориться, и общими усилиями выдворили его из страны (посадить не решились, у того был заготовлен для широко обнародования компромат едва ни на каждого из них). Все, кому не лень, давали указания из-за рубежа о будущем устройстве Казахстана. Стали активизироваться иностранные державы, стремясь тем или иным путем войти в страну. Заволновались инвесторы. Народ «кинули» с легкостью, но по отношению к иностранцам, которые хладнокровно грабили нашу землю, подобного позволить себе кланы не могли. Это означало лишиться тылов. «Наследники трона» решили было полюбовно разделить страну, но не сошлись во мнениях. Вот тогда и была придумала, а потом и спешно реализована идея создания некоего органа по управлению страной. Это и был, как теперь говорят, Совет директоров, куда вошли девять человек из числа наиболее сильных на тот период персон и, главное, тех, кто был посвящен в а;ординские тайны. Почему выбрали именно этот вариант? А все просто. Если политики советской школы, бывшие коммунисты, еще могли руководить страной, хотя бы по-старому, то их последователи этого совсем никак не умели. В стране – полный развал. Сами разгрести не смогли, хоть миллиардами завали, впрочем, и заваливали – не помогло. Бесконечные переделы и попытки разных кланов и группировок прорваться к власти не давали уверенности в завтрашнем дне. В любой момент могла начаться гражданская война, причем и между нынешними сторонниками. И решили реализовать вариант аренды. Это они умели: сдать и получать прибыль. Они сохранили видимость единства страны. В глазах цивилизованного мира всё было законно, потому что был проведен национальный референдум. Все прекрасно понимали, как получили искомый результат. Но, что стало традицией за годы независимости «этой азиатской страны», наблюдатели сделали вид, что поверили результатам. Кому, в конце концов, нужна страна, если она не нужна собственному народу. Народ был вне игры, в ауте. Кстати, были искренние сторонники этого решения, потому что боялись, что пришедший к власти человек постарается обеспечить себе власть до конца жизни. Так, «благодаря» первому (и единственному) президенту народ уже не хотел «казахской» демократии, плавно переходящей в ханство или султанат. И этот печальный опыт лишь подтолкнул народ и страну в объятья коллективной власти в лице Совета директоров – нынешних владельцев Казахстана. Так, преемники наладили супердоходный и абсолютно безрисковый бизнес (даже пахать не надо, только плату собирай). Думаете, они что-то теряли? Вовсе нет. Они понимали, что коллективный руководитель будет более устойчив и несменяем, чем хан. Того даже в крайнем случае можно было свергнуть, и многие авторитарные режимы или монархии так заканчивали. Но никто не забирал у кучки милиардеров их власть, основанную на власти денег. К тому же что-то экспроприировать у них невозможно, потому что деньги находись в заграничных банках. Забрать производство невозможно по причине его полного отсутствия. Формальное удержание власти в стране гарантировало безнаказанность за прошлые грехи. И, наконец, они богатели за счет аренды, сроки и условия которой были защищены международными законами и договорами. Выехали из страны, чтобы их не ассоциировали с местыми жителями, которые «отошли» к арендаторам вместе с землей. Кто не хотел позориться вместе с народом, тоже уехал, всё равно, куда. Кто хоть немного о народе подумал и обговорил ряд условий в рамках договоров аренды, так это Совет опеки ООН, который вынужден был возобновить, к нашему позору, свою деятельность. Все получили, что хотели. Совет директоров – легитимность, безопасность, приток доходов; страны-арендаторы – богатую землю и дешевую рабочую силу. А народ? Он тоже получил то, что заслужил. Мы замолчали. Говорить не хотелось. Вышли на балкон вдохнуть свежего воздуха. Сергей поделился своими наблюдениями: - Я тебе скажу одну вещь: освобождение всегда происходит весной. Психологически рассчитанный ход. Мы видим, как прекрасна природа и жизнь вокруг. И это, мол, они сделали без нас. А мы их милостью иждивенцы, они нам пенсию платят. А ведь могли сами себя прокормить. Зачем надо было уходить под аренду? У Запада многовековой опыт колониализма, они, уверен, оставят нас в дураках. Инвестиции? Вложили не больше, чем мы сами могли вкачать в экономику от продажи нефти, из Нацфонда, из средств спасенных народными деньгами банков. Теперь смотри, уже через 5 лет иностранцы подняли все орды, между собой соревнуются, кто лучше управляет, людей переманивают – работы хоть отбавляй! И везде объясняют населению на пальцах, что раньше управляли не правильно, а при правильном управлении и можно, и должно хорошо жить. И на деле это доказывают. Поэтому люди не хотят управленцев менять. А поменяй – значит, наши придут, опять всё развалят. Арман вспомнил: - Кстати, помните, закрытые договоры с зарубежными нефтяными компаниями и прочие индивидуальные договоренности на самом высоком уровне. Так этих условий и не раскрыли. Что имели иностранцы, что имела страна, что имели те, кто договаривался от имени народа, так и осталось тайной. С арендой орд аналогичная картина. Мы даже не знаем условий сдачи в аренду регионов Казахстана. Закрытая информация. Может, они нарушают какие-то условия, а мы не знаем и, как следствие, помешать этому не сможем, даже если захотим. А тем, кто в Лондоне, не до того. Денежки-то идут. А потом надеются принять развитую страну. Сергей печально улыбнулся: - Наивные. Да, согласен, регионы подняли, но их и высосут до конца. Производства, в которые инвестировали, отработают вконец к завершению срока аренды. Понятно, что последние 10 лет аренды они ничего вкладывать не станут. Доработают, последнее выжмут и уйдут. Ничего не останется. Даже построенное ими (дома, дороги и прочее) отработает свой срок, всё-таки 45 лет эксплуатации, а то и более. Совет директоров и народ надеятся, что получат обустроенную страну, да не тут-то было. Арендаторы вывезли к нам все свои вредные производства, хотя продукция и обходится в разы дороже. У них в странах чисто и всё в порядке с экологией. А через 30-40 лет будет еще лучше. К тому времени, когда они вынуждены будут вернуться к себе, ученые придумают безвредные производства. А у нас тут будет всемирная свалка. Мы вернулись в комнату. Арман совсем сник: - Мы не объединили народ. Почему в такой важный момент мы не действовали сообща? Даже кланы, заботясь о своих сугубо личных интересах, смогли договориться. А народ, движимый общей мечтой о счастье, о независимости страны, так и не стал единой силой. Одолеть нас было легко, потому что мы изначально были не вместе. В единстве народа – его свобода. А единства не было, вот и свободу потеряли. Дальше – больше: нет свободы – нет страны, нет страны – нет народа. Так что теперь казахи доживают отпущенный им историей срок. Последние могикане или хуту. Сын Армана вскочил: - Ну, я Жангиром займусь. - Ты чего это? - удивился Арман. - Переведу его в нашу школу. Ничего, не пропадет. Живут же люди без немецкого образования. Так хоть казахом вырастет, а то не понятно, кто он. - Добре, сынок, - тихо сказал Сергей. Арман же молчал и пытливо смотрел на сына. Я понимал, что этот разговор был важен для нас, стариков, но отцы вели его и для сыновей. Проговорили мы до рассвета. Арман с сыном пошли проводить меня. Да, друзья на многое открыли мне глаза, но я по-прежнему не видел себя в этой жизни. Забылся тяжелым сном. Мне приснилось мое беззаботное, солнечное детство, и от этого возвращение к действительности было особенно тяжелым. Я заметил, что в последние дни не любил просыпаться, даже если мне снились кошмары. Теперь после пробуждения меня всегда ждал кошмар пострашнее. IX Оказывается, я проспал почти весь день. Вечером пошел к дочери. Внук встретил меня вопросом: - Warum bist du gestern nicht angekommen? Du sagtest, dass du viele freie Zeit hat. Он повел меня в свою комнату. Честно говоря, я побаивался своего внука. Чего я боялся? Того, что он окажется совершенно чужим мне человеком, и я увижу в нем иностранца в обличьи казаха? Или я боялся показаться ему отсталым? Думаю, больше всего я боялся разочароваться в нем, увидеть, что он не сможет понять меня, моей жизни, моих взглядов. Как, оказывается, важно в старости быть понятым внуками. А тут речь шла даже не о взаимопонимании, а возможности говорить, и лучше без цензуры. Я робел как на первом свидании с девушкой. Но тут ставка была не в пример выше. Мой внук – это мое продолжение на земле. Поэтому я так тщательно подбирал слова и, конечно, пока держался доступных и дозволенных мне тем, стараясь не выходить за красные флажки. Увидев в его комнате тренажеры, я обрадовался нашедшейся теме для разговора: |