Майкл Льюис - Большая игра на понижение. Тайные пружины финансов. Большая играна понижениемайкл ЛьюисТайные пружины финансовой катастрофыМайкл ЛьюисБ

• Название: Большая играна понижениемайкл ЛьюисТайные пружины финансовой катастрофыМайкл ЛьюисБ
• Дата: 14.12.2022
• Размер: 2.94 Mb.
• Имя файла: Майкл Льюис - Большая игра на понижение. Тайные пружины финансов.pdf
• Тип: Документы; #844748
• страница: 2 из 12

Г л а в а 2
В стране слепых
Слова от дела отличает подписанный чек.
Уоррен Баффетт
В начале 2004 года на рынке облигаций появилась еще одна фигура из мира акций — Майкл Бэрри. Он изучал все, что ка- салось предоставления кредитов и заимствования денег в Аме- рике, но никому не рассказывал о своей цели — просто сидел в кабинете в Сан-Хосе, Калифорния, обложившись книгами, статьями и финансовыми отчетами. Особо его интересовало, как работают низкокачественные ипотечные облигации. Ин- дивидуальные кредиты складывались в огромную башню.
Верхние этажи первыми возвращали деньги и имели самые высокие рейтинги Moody’s и S&P и самые низкие процентные ставки. Нижние этажи возвращали деньги последними, пер- выми несли убытки и имели самые низкие рейтинги Moody’s и S&P. Инвесторы в нижние этажи, бравшие на себя наиболь- ший риск, получали более высокий процент по сравнению с теми, кто инвестировал в верхние этажи. Инвесторам, при- обретающим ипотечные облигации, приходилось решать за- дачу, связанную с выбором подходящего этажа башни для вло- жения, однако Майкл Бэрри не собирался покупать ипотечные облигации. Он раздумывал над возможностью их короткой продажи.

Глава 2. В стране слепых 41
Каждый выпуск ипотечных облигаций сопровождался огром- ным 130-страничным проспектом. В конце 2004 — начале
2005 года Бэрри бегло просматривал сотни и внимательно штудировал десятки таких проспектов в полной уверенности, что кроме него столько внимания им уделяли разве что со- ставлявшие их юристы, хотя заказать их не составляло труда: на сайте 10KWizard.com это стоило всего $100 в год. Бэрри так описывал ситуацию в одном электронном письме.
Возьмем типичную компанию того времени — кредитора по низко- качественным ипотекам, занимавшегося их выдачей и продажей.
Скажем, NovaStar. Транши облигаций будут именоваться сле- дующим образом: NHEL 2004-1, NHEL 2004-2, NHEL 2004-3,
NHEL 2005-1 и т. д. NHEL 2004-1 выпускается, к примеру, под кре- диты за первые несколько месяцев 2004 года и последние не- сколько месяцев 2003 года, NHEL 2004-2 — под кредиты за се- редину года, а NHEL 2004-3 — под кредиты за конец 2004 года.
Раздобыв проспекты, можно быстро узнать, что происходит в низ- кокачественном сегменте индустрии выдачи и продажи ипотеч- ных кредитов. И увидеть, что на начало 2004 года ипотечные кре- диты с изменяемой ставкой типа 2 / 28, по которым до окончания срока выплачиваются только проценты, составляли всего лишь
5,85% от пула. К концу 2004 года их доля увеличилась до 17,48%, а к концу лета 2005 года — до 25,34%. При этом средний скоринг
FICO [потребительский кредит] для конкретного пула, доля кре- дитов с недостаточной документацией [«кредиты лжеца»], отно- шение размера кредита к стоимости обеспечения и прочие ин- дикаторы не менялись… Дело в том, что все эти критерии мо- гут оставаться неизменными, несмотря на снижение качества пула ипотечных кредитов в результате роста доли ипотечных кредитов с выплатой только процентов.
Если бы в начале 2004 года вы проанализировали цифры, вам в глаза сразу бы бросилось снижение стандартов кредито- вания. По мнению Бэрри, они не просто снизились, а достигли дна. Это дно даже имело специальное название: ипотечные кре- диты с изменяемой ставкой и отрицательной амортизацией.

42 Большая игра на понижение
Вам, покупателю дома, предоставляли возможность не пла- тить, а плюсовать проценты, причитающиеся банку, к основ- ному долгу. Нетрудно догадаться, кому пришелся по душе по- добный кредит: тому, у кого нет дохода. Правда, Бэрри не мог понять, что двигало людьми, выдававшими подобные кредиты.
«Остерегаться надо бы не заемщиков, а кредиторов, — говорил он. — Заемщики, понятное дело, всегда хотят урвать кусок по- лучше и подешевле. Проявлять выдержку должны кредиторы, а уж если и они теряют голову — берегись». К 2003 году он по- нял, что заемщики утратили самообладание. К 2005 году стало очевидно: та же участь постигла и кредиторов.
Многие управляющие хедж-фондами предпочитали болтать со своими вкладчиками, легкомысленно пренебрегая рассыл- кой квартальных писем инвесторам. Бэрри не любил общаться с людьми лицом к лицу и уделял письмам первостепенное вни- мание, поскольку считал важной обязанностью информировать инвесторов о своих намерениях. В них он пользовался им же самим придуманной фразой, которой описывал сложившуюся ситуацию: «расширение кредитования с помощью специальных инструментов». Он имел в виду следующее: многие не могли позволить себе традиционные ипотечные кредиты, вследствие чего кредиторы постоянно придумывали инструменты, оправ- дывающие предоставление новых денег. «Было совершенно очевидно, что у кредиторов сорвало крышу и они понижали собственные стандарты с целью увеличения количества вы- даваемых кредитов», — сокрушался Бэрри. Он прекрасно по- нимал истинную причину происходящего: кредиторы прода- вали кредиты таким компаниям, как Goldman Sachs, Morgan
Stanley и Wells Fargo, которые объединяли их в пулы и выпу- скали под них облигации, которые затем распродавали. В конеч- ном счете на покупку низкокачественных ипотечных кредитов шли, по его разумению, обычные «глупые деньги». Их изуче- нием он тоже займется, но попозже.
Теперь перед Бэрри стояла тактическая проблема. Все транши низкокачественных ипотечных облигаций имели одну общую характеристику: их невозможно было продавать в корот- кую. Для короткой продажи ценные бумаги нужно заимст вовать,

Глава 2. В стране слепых 43
а транши ипотечных облигаций такого типа были крошечными и недоступными. Вы могли их покупать либо не покупать, но возможность играть с ними на понижение отсутствовала — на рынке ипотечных облигаций просто не было людей, готовых сбрасывать их. Даже если вы были абсолютно уверены в пе- чальной кончине рынка низкокачественных ипотечных обли- гаций, воспользоваться своей уверенностью вы не могли. Дома в короткую не продашь. Можно, конечно, затеять такую игру с акциями домостроительных компаний — скажем, Pulte Homes или Toll Brothers, — но это непрямой, дорогостоящий и опас- ный маневр. Цены акций могли расти намного дольше, чем вы- держал бы кошелек Бэрри.
За пару лет до этого Бэрри открыл для себя дефолтные свопы. Они многих сбивали с толку, поскольку по существу представляли собой не своп, а страховой полис, как правило, на корпоративную облигацию с уплатой страховых взносов раз в полгода и фиксированным сроком. Допустим, по 10-летнему дефолтному свопу на $100 млн в облигациях General Electric вы платите по $200 000 в год. Ваши максимальные возможные потери составят $2 млн: $200 000 в год на протяжении 10 лет.
Получите же вы максимум $100 млн, если в течение последую- щих 10 лет General Electric не выполнит свои долговые обяза- тельства и держатели облигаций останутся ни с чем. Вы полу- чаете $100 млн, а тот, кто продал вам дефолтный своп, теряет
$100 млн. Это — асимметричная ставка, все равно что ставка на число при игре в рулетку. Максимальные потери — постав- ленные фишки; но если выпадает ваше число, поставленная сумма увеличивается в 30, 40 или даже 50 раз. «В моем слу- чае дефолтные свопы устраняли проблему неограниченного ри- ска, — поясняет Бэрри. — Если я приобретал такие свопы, по- тенциальные потери были известны заранее, а потенциальная выгода во много раз их превосходила».
Майк Бэрри был хорошо знаком с рынком корпоративных дефолтных свопов. В 2004 году он начал скупать страховые полисы на те компании, которые, по его мнению, могли по- страдать во время кризиса на рынке недвижимости: ипотечные кредиторы, ипотечные страховщики и т. д. Но этого ему было

44 Большая игра на понижение мало. Кризис на рынке недвижимости мог привести к финансо- вым потерям, но не гарантировал банкротства этих компаний.
Бэрри был нужен более эффективный инструмент, позволяв- ший играть против сегмента низкокачественного ипотечного кредитования. Однажды в марте 2005 года Майкл Бэрри за- крылся в своем кабинете, опустил жалюзи и уселся читать ма- ловразумительную книгу о кредитных деривативах. И тут его осенило: дефолтные свопы на низкокачественные ипотечные облигации!
На эту мысль его натолкнула книга о развитии рынка об- лигаций США и о том, как в середине 1990-х годов компания
J. P. Morgan впервые вывела на рынок корпоративные дефолт- ные свопы. Он дошел до абзаца, рассказывающего, зачем бан- кам вообще понадобились такие свопы. Объяснение нашлось не сразу. В конце концов, самый верный способ оградить себя от риска дефолта General Electric — не кредитовать компанию.
Изначально дефолтные свопы служили инструментом хеджиро- вания: один банк предоставил General Electric более крупный кредит, чем хотел, просто потому, что GE попросила об этом, а он побоялся потерять давнего клиента; другой банк усомнился в целесообразности кредитования компании. Однако в скором времени новые деривативы превратились в спекулятивный ин- струмент: многие хотели поставить на потенциальный дефолт
GE. Бэрри осенило: Уолл-стрит придется сделать то же самое в отношении низкокачественных ипотечных облигаций. Учиты- вая ситуацию на рынке недвижимости, а также поведение кре- диторов по низкокачественным ипотекам, рано или поздно обя- зательно найдутся желающие поставить на низкокачественные ипотечные облигации. Но в этом случае им никак не обойтись без дефолтных свопов.
Дефолтные свопы могли бы решить серьезную проблему, мешавшую осуществлению грандиозной идеи Майка Бэрри: выбор момента для действий. Бэрри был практически уверен, что низкокачественные ипотечные кредиты, выданные в на- чале 2005 года, станут проблемными. Но поскольку их про- центные ставки искусственно занижались и не менялись в те- чение двух лет, требовалось два года, чтобы это случилось.

Глава 2. В стране слепых 45
Низкокачественные ипотеки почти всегда выдавались под пла- вающий процент, но большинство из них имело зафиксирован- ную на два года низкую «завлекающую» ставку. Кредит, выдан- ный в начале 2005 года, мог иметь двухлетнюю «фиксирован- ную» 6%-ную ставку, которая в 2007 году вырастала до 11% и могла спровоцировать волну дефолтов. Едва различимое ти- канье, издаваемое кредитами, со временем должно было зву- чать все громче и громче, пока до многих не дойдет, что это тикает часовой механизм бомбы. После этого уже никто не за- хочет продавать страховки на низкокачественные ипотечные облигации. Бэрри нужно было выложить фишки на стол сей- час и ждать, пока казино заработает. Теоретически дефолтный своп на 30-летнюю низкокачественную ипотечную облигацию был рассчитан на 30 лет. По прикидкам Бэрри, он должен был окупиться всего за три года.
Единственная проблема заключалась в отсутствии такого ин- струмента, как дефолтные свопы на низкокачественные ипотеч- ные облигации, по крайней мере он с ним никогда еще не стал- кивался. Бэрри нужно было убедить какую-нибудь крупную фирму с Уолл-стрит выпустить их. Но какую же выбрать? Если он прав и рынок недвижимости вот-вот рухнет, финансовые компании с Уолл-стрит, главные игроки на этом рынке, без со- мнения, потеряют кучу денег. Нет смысла приобретать стра- ховку у банка, который выйдет из игры, как только наступит пора платить по страховке. Он не стал утруждаться звонками в Bear Stearns и Lehman Brothers, поскольку те были гораздо теснее связаны с рынком ипотечных облигаций, нежели дру- гие компании. Goldman Sachs, Morgan Stanley, Deutsche Bank,
Bank of America, UBS, Merrill Lynch и Citigroup имели, по его мнению, большие шансы пережить кризис. Он обзвонил их все.
В пяти местах вообще не поняли, о чем он ведет речь; в двух ответили, что появление такого рынка в будущем вполне воз- можно. Не пройдет и трех лет, как дефолтные свопы на низ- кокачественные ипотечные облигации вырастут в миллиард- ный рынок и принесут крупным фирмам с Уолл-стрит убытки на сотни миллиардов долларов. Так или иначе, на предложение
Майкла Бэрри в начале 2005 года откликнулись только Deutsche

46 Большая игра на понижение
Bank и Goldman Sachs. Никто на Уолл-стрит, насколько он мог судить, не видел перспектив, открывшихся ему.
Майкл Бэрри всегда чувствовал, что отличается от других лю- дей. В два года у него развилась редкая форма рака, и в резуль- тате он лишился левого глаза. Мальчик с одним глазом смо- трит на мир иначе, чем остальные, но вскоре стало понятно, что дело не только в глазе. Взрослые постоянно твердили, чтобы во время разговора он смотрел собеседникам в глаза. «У меня все силы уходили на то, чтобы смотреть человеку в глаза, — вспоминает Майкл. — Когда я смотрел на человека в упор, я уже не слышал его». Его левый глаз не мог сфокусироваться на собеседнике: «Понятия не имею, что с этим поделать. Люди постоянно стараются сместиться влево, пока не оказываются по мою левую руку, и мне приходится выворачиваться, чтобы смотреть на них здоровым правым глазом».
Во всех своих неудачах в общении Майкл Бэрри винил сте- клянный глаз. Ему было трудно расшифровывать невербаль- ные сигналы, исходившие от других людей, а вербальные сиг- налы он воспринимал порой гораздо буквальнее, чем следовало.
«Комплименты у меня выходили все какие-то нескладные, — жалуется он. — Я быстро понял, что, каким бы ни был мой комплимент, результат всегда плачевный». Неспособность впи- саться в какую бы то ни было социальную группу Бэрри привык объяснять стеклянным глазом. Глаз чесался, слезился и тре- бовал постоянного ухода. Другие дети не давали ему забыть об увечье. Они все время просили его вынуть глаз из глазницы, но если он поддавался на уговоры, глаз пачкался и выглядел еще отвратительнее, служа поводом для еще более злых насме- шек и издевательств.
Стеклянным глазом Майкл объяснял и другие свои специфи- ческие качества. Маниакальное чувство справедливости, к при- меру. Узнав, что звездных баскетболистов профи за пробежку штрафуют гораздо реже, чем простых игроков, Бэрри пере- стал смотреть баскетбол; несправедливость этого вида спорта убила в нем всякий интерес к игре. Несмотря на неукротимый

Глава 2. В стране слепых 47
дух соперничества, атлетическое сложение, смелость и хоро- шую физическую подготовку, он был равнодушен к команд- ным видам спорта. Глаз служил прекрасным оправданием.
Ведь большинство командных игр предполагают использование мяча, а юноша с нарушением зрения вряд ли мог рассчитывать на блестящую карьеру в таком спорте. Он отчаянно пытался удержаться в футболе, но искусственный глаз то и дело выпа- дал, стоило ему столкнуться с другими игроками посильнее.
Майклу было трудно разделить проблемы психологического свойства и те, которые вызваны его увечьем: он считал, что сте- клянный глаз виноват и в первых, и во вторых. Он не мог при- мириться с предвзятостью судей. Арбитры, закрывавшие глаза на нарушения, доводили его до исступления. Он предпочитал плавание, которое не предполагало практически никаких кон- тактов. Нет товарищей по команде. Нет никаких неясностей.
Ты просто плывешь положенное время и в конце либо выигры- ваешь, либо проигрываешь.
Он привык почти все время проводить в одиночестве и к
30 годам считал, что у него нет друзей. За плечами остались
Школа святой Терезы в Сан-Хосе, Калифорнийский универ- ситет в Лос-Анджелесе и Медицинская школа Университета
Вандербилта, но за все это время у него ни с кем не сложи- лось прочных отношений. С двумя людьми, которых он счи- тал своими друзьями и с которыми был знаком в общей слож- ности 20 лет, Майкл общался по электронной почте и за всю жизнь виделся всего несколько раз. «В моем характере не иметь друзей, — объясняет он. — Мое счастье в моей голове». Же- ниться, однако, ему удалось дважды. Его первая жена, кореянка, в конце концов перебралась в другой город. («Она постоянно жаловалась, что идея отношений была мне гораздо интереснее, чем их поддержание».) Со второй женой, с которой он до сих пор состоит в браке, американкой вьетнамского происхожде- ния, он познакомился на сайте Match.com. В анкете для сайта он без всяких прикрас описал себя как «студента-медика с од- ним глазом, трудностями в общении и долгом в $145 000 по сту- денческому кредиту». Его «беспощадная» честность могла срав- ниться разве что с одержимостью идеей справедливости.

48 Большая игра на понижение
Одержимость — это еще одно качество, которое Майкл счи- тал своей характерной чертой. Слово «умеренность» было ему неведомо: он либо с головой погружался в ту или иную тему, либо проявлял к ней полнейшее равнодушие. У этой черты имелся как свой минус — ему было гораздо труднее, чем мно- гим другим, симулировать интерес к чужим проблемам и увле- чениям, — так и плюс. Уже в детстве он демонстрировал фан- тастическое умение концентрироваться и учиться, с помощью учителей или без них. Предметы, которые его интересовали, давались ему без малейшего труда. Во время учебы в Калифор- нийском университете он с легкостью переключался с англий- ского на экономику да еще умудрялся ходить на подготови- тельные курсы, позволявшие поступить в самые престижные медицинские школы страны. Свою необычайную способность к концентрации он объяснял отсутствием интереса к человече- скому общению, а отсутствие интереса к человеческому обще- нию, как, впрочем, и многое другое, научился приписывать ис- кусственному глазу.
Умение сосредоточенно работать выделяло его даже среди студентов-медиков. В 1998 году, будучи стажером в отделе- нии неврологии в Стэнфордской больнице, Майк обмолвился в присутствии руководства о том, что в перерывах между 14-ча- совыми сменами две ночи подряд разбирал и собирал персо- нальный компьютер, пытаясь улучшить его работу. Руковод- ство отправило Бэрри к психиатру, который диагностировал маниакально-депрессивный психоз. В ошибочности диагноза молодой человек ни секунды не сомневался: как можно стра- дать маниакально-депрессивным психозом при отсутствии де- прессий? Или, скорее, если депрессия находит на тебя только во время обходов и при необходимости демонстрировать инте- рес к практике в противоположность изучению медицины? Он стал врачом не потому, что любил медицину, а потому, что учеба в медицинской школе не представлялась ему особенно трудной.
При этом медицинская практика либо нагоняла на него тоску, либо вызывала отвращение. О знакомстве с анатомией Бэрри отозвался так: «От одного только вида людей, которые задирали ноги, чтобы подмыться, у меня сводило желудок. Этого мне

Глава 2. В стране слепых 49
хватило». О своем отношении к пациентам: «Я хотел помогать людям — правда, не очень сильно».
Он был по-настоящему увлечен компьютерами, но не как тех- никой. С их помощью он хотел удовлетворить свою главную страсть — изучение внутренних пружин фондового рынка. Эта тема привлекала его еще в школе, когда отец показал ему курсы акций на последней странице газеты, пояснив, что фондовый рынок — гнилое болото и доверять ему, а уж тем более играть на нем не стоит. Еще ребенком Майкл хотел логически упоря- дочить этот мир чисел. Сначала книги о фондовом рынке были хобби. Но довольно скоро он пришел к выводу: ни в таблицах, ни в графиках, ни в кривых, ни в нескончаемой болтовне мно- жества экспертов никакой логики не прослеживается. А затем лопнул пузырь доткомов, и в одно мгновение фондовый ры- нок погрузился в хаос. «Конец девяностых фактически вынудил меня причислить себя к стоимостным инвесторам, поскольку действия всех остальных людей представлялись форменным безумием», — рассказывает Бэрри. Стоимостное инвестирова- ние, суть которого сформулировал во время Великой депрес- сии Бенджамин Грэхем, подразумевало неустанный поиск недо- оцененных компаний с целью приобретения их акций дешевле ликвидационной стоимости. В самой простой форме модель стоимостного инвестирования была представлена конкретной формулой, но постепенно обрела множество иных модифика- ций — одну из них использовал Уоррен Баффетт, ученик Бен- джамина Грэхема и самый известный стоимостный инвестор.
Бэрри считал, что искусство инвестирования нельзя свести к некой формуле или скопировать. Чем больше он изучал ме- тоды Баффетта, тем больше убеждался в этом. В результате ана- лиза он пришел к однозначному выводу: к экстраординарному успеху ведут экстраординарные действия. «Если ты мечтаешь стать успешным инвестором, то должен выбирать стиль, соот- ветствующий твоей личности, — поясняет Бэрри. — В один прекрасный момент я осознал, что Уоррен Баффетт никогда слепо не копировал Бена Грэхема, хотя и не упускал случая поучиться у своего наставника. Он шел своей дорогой и вкла- дывал деньги, руководствуясь собственными правилами…

50 Большая игра на понижение
Я свято верил в то, что быть успешным инвестором тебя не на- учат ни в одной школе. Найдись такая школа, она стала бы са- мым популярным учебным заведением в мире с заоблачной платой. Так что существование подобной школы представля- ется весьма сомнительным». Искусством инвестирования сле- довало овладевать самостоятельно, формируя собственный уни- кальный стиль. Средств для инвестирования у Бэрри не было, но всепоглощающий интерес к этому занятию молодой чело- век пронес через всю жизнь. Он не прослушал ни одного курса по финансам или бухгалтерскому учету, не говоря уже о работе в какой-нибудь фирме с Уолл-стрит. В его распоряжении было примерно $40 000, а долг по студенческому кредиту достигал
$145 000. Предыдущие четыре года он проработал в больнице, но тем не менее находил время для самообразования. «Время — вещь растяжимая», — заметил он в электронном письме своему другу в одно воскресное утро 1999 года:
День может пролететь как один миг, а может тянуться пять часов.
Как и ты, наверное, я плодотворно использую временные «окна», которые большинство людей расходуют вхолостую. Моя страсть к продуктивному времяпрепровождению стоила мне первого брака, а несколько дней назад едва не лишила невесты. До по- ступления в колледж в армии мне говорили: «До девяти утра мы успеваем больше, чем другие люди успевают за день», а я думал и успевал сделать больше, чем в армии. Ты ведь знаешь, что неко- торые испытывают настоящий кайф от своих занятий, которые за- меняют ВСЕ остальное.
У него не было маниакально-депрессивного психоза. Он жил замкнуто и в отрыве от общества, не чувствуя себя при этом одиноким или глубоко несчастным. Он не считал свою жизнь трагедией, полагая, помимо всего прочего, что его своеобраз- ный характер помогает концентрироваться лучше других лю- дей. По его мнению, причиной этого был искусственный глаз.
«Мне казалось, что именно из-за него люди считают меня не- похожим на них. Вот почему я считал себя непохожим на дру- гих». Поскольку он считал себя не таким, как остальные,

Глава 2. В стране слепых 51
столкновение с Уолл-стрит не показалось ему из ряда вон вы- ходящим событием.
Однажды поздней ноябрьской ночью 1996 года, подменяя врача в кардиологическом отделении больницы Сент-Томас,
Нашвилл, штат Теннесси, Бэрри включил больничный компью- тер и зашел на форум techstocks.com. Там он открыл тему «сто- имостное инвестирование». Прочтя все, что говорили на фо- руме об инвестициях, он решил разобраться, как «происходит инвестирование в реальном мире». Рынок в тот момент был одержим интернет-акциями. В 1996 году сайт, посвященный инвестированию в Кремниевую долину, вряд ли можно было назвать подходящим местом для трезвомыслящего стоимост- ного инвестора. Тем не менее многие заходили на него, и каж- дый со своим мнением. Некоторые участники форума открыто сомневались в том, что врач может сказать что-нибудь дель- ное по поводу инвестирования, однако со временем Бэрри стал пользоваться непререкаемым авторитетом. Д-р Майк Бэрри — так он всегда подписывался — был в курсе того, что участ- ники дискуссий следовали его советам и зарабатывали на них деньги.
Как только Бэрри понял, что больше ничего ценного фо- рум предложить ему не может, он ушел с него и завел, как ска- зали бы сегодня, блог, который тогда представлялся непо- нятным средством коммуникации. Смена в больнице длилась
16 часов, поэтому блогом он мог заниматься лишь с полуночи до трех утра. В нем Бэрри описывал совершенные на фондовом рынке операции и приводил аргументы в их пользу. В Интер- нете о нем стали говорить. Вот что рассказал менеджер одного крупного филадельфийского инвестиционного фонда: «Не по- нимаю, когда он все успевает. Он же интерн. Я видел лишь ту часть его жизни, что не имела отношения к медицине, и не мог сдержать восхищения. Он показывает свои действия на рынке, и люди повторяют их в реальном времени. Он вкладывает в сто- имость в разгар бума доткомов. Он, как и мы, покупает акции стоимости, но при этом мы теряем и деньги, и клиентов. Он же получает 50% прибыли. И это какая-то загадка. Он сам сплош- ная загадка. И мы не единственные, кто за ним наблюдает».

52 Большая игра на понижение
Майк Бэрри не мог поименно перечислить своих последо- вателей, зато точно знал, в какой сфере работают его читатели.
Поначалу это были сотрудники EarthLink и AOL. Обычные ря- довые сотрудники. Но вскоре контингент резко сменился. Его сайт стали посещать представители таких взаимных фондов, как Fidelity, и крупных инвестиционных банков с Уолл-стрит вроде Morgan Stanley. Однажды в качестве своей жертвы Бэрри выбрал индексные фонды компании Vanguard и тут же получил от юристов компании предписание прекратить действия. Бэрри понял, что записями в блоге могут руководствоваться даже серь езные инвесторы, правда, с трудом представлял, кто это мог быть. «Он настоящее открытие для рынка, — говорит ме- неджер одного филадельфийского взаимного фонда. — Он ви- дел закономерности, ускользнувшие от внимания остальных».
К тому моменту, когда в 1998 году Бэрри поступил в орди- натуру отделения неврологии Стэнфордской больницы, ноч- ная сетевая деятельность сделала его довольно заметной фи- гурой среди стоимостных инвесторов. В то время помеша- тельство на интернет-акциях, достигнув своего пика, поразило и медицинский персонал Стэнфордской больницы. «Некото- рые стажеры и врачи увлеклись доткомами, — рассказывает
Бэрри. — Они покупали и обсуждали все подряд — Polycom,
Corel, Razorfi sh, Pets.com, TIBCO, Microsoft, Dell, Intel. Эти компании я до сих пор помню, но большинство из них сохрани- лись в моей памяти исключительно как «ерунда-какая-то-точка- com». Я держал рот на замке, поскольку не хотел, чтобы осталь- ные знали, чем я занимаюсь в свободное время. Внутренний го- лос мне подсказывал: меня ждут серьезные неприятности, если остальные врачи прознают о том, что я не предан медицине всей душой и сердцем».
Тот, кого волнует вопрос, достаточно ли он предан медицине, обычно не может похвастаться преданностью. Чем глубже
Бэрри погружался в профессию врача, тем сильнее его угне- тало общение с людьми. Он попробовал найти убежище в па- тологоанатомическом отделении, где пациенты хотя бы потру- дились умереть, но из этого также ничего не вышло. («Мерт- вые люди, мертвые органы. Больше мертвых людей, больше

Глава 2. В стране слепых 53
мертвых органов. Мне хотелось чего-то более интеллекту- ального».)
Бэрри вернулся в Сан-Хосе, похоронил отца, повторно же- нился и был ошибочно квалифицирован как псих, когда закрыл сайт и объявил о том, что уходит из медицины и становится ин- вестиционным менеджером. Заведующий неврологическим от- делением Стэнфордской больницы решил, что Бэрри лишился рассудка, и предложил ему взять годичный отпуск и все хоро- шенько обдумать. Однако Майк уже все обдумал. «Меня захва- тила мысль, что если я сумею эффективно управлять портфе- лем ценных бумаг, то стану успешным человеком, и тогда бу- дет совершенно неважно, что меня воспринимают не так, хотя на самом деле я очень неплохой человек». Но соотношение его активов и пассивов, $40 000 против $145 000, превращало на- полнение портфеля в проблему. Его отцу тоже поставили не- верный диагноз: врач не сумел разглядеть на рентгенограмме рак. Семья получила небольшую компенсацию. Отец Майкла не одобрял игру на фондовом рынке, однако именно деньги, полученные после его смерти, открыли туда дорогу для сына.
Его мать внесла снятые со счета $20 000, а трое братьев — по $10 000. Эти деньги д-р Майкл Бэрри пустил на открытие
Scion Capital. (В детстве ему нравилась книга Терри Брукса
«Потомки Шаннары», в оригинале — The Scions of Shannara.)
Для привлечения клиентов он сочинил впечатляющую рекламу.
В ней говорилось: «Состояние инвестора должно быть не ме- нее $15 млн». Подобное требование не могло не впечатлять, поскольку ему не соответствовал не только он сам, но и никто из его знакомых.
Пока Майкл был занят поиском помещения под офис, по- купкой мебели и открытием брокерского счета, ему поступило несколько неожиданных звонков. Первым позвонил предста- витель Gotham Capital — крупного инвестиционного фонда из Нью-Йорка. Основателем Gotham был гуру стоимостного инвестирования Джоэль Гринблатт. Бэрри читал его книгу «Ты можешь стать гением фондового рынка» (You Can Be a Stock
Market Genius). («Отвратительное название, но сама книга мне понравилась».) Люди Гринблатта сообщили Бэрри, что неплохо

54 Большая игра на понижение зарабатывают на его идеях и не прочь делать это и впредь. За- тем поинтересовались, что Майк Бэрри скажет, если Gotham вложит средства в его фонд? «Мне позвонил сам Джоэль
Гринблатт и заявил: “Я все ждал, когда же вы оставите меди- цину”». Gotham устроил поездку Бэрри с женой в Нью-Йорк
(для Бэрри это был первый визит в этот город, да к тому же ле- тели они первым классом) и разместил их в шикарном номере в Intercontinental Hotel.
По пути на встречу с Гринблаттом Бэрри обуял страх, как всегда бывало с ним перед личным общением с людьми.
Правда, он утешал себя тем, что люди из Gotham, похоже, чи- тали его блог. «Если сперва прочесть то, что я пишу, а потом встретиться лично, все пройдет как по маслу, — думал он. —
Но если я встречаюсь с теми, кто никогда не читал мои опусы, это форменная катастрофа. В средней школе была та же исто- рия — даже с учителями». К Бэрри следовало применять ме- тод слепой дегустации: определиться с отношением к нему сле- довало еще до личного знакомства. В этот раз он столкнулся еще с одной проблемой, поскольку не имел ни малейшего поня- тия, как одеваются успешные инвестиционные менеджеры. «Он позвонил мне накануне встречи с вопросом, что надеть, — рас- сказывает один из его друзей, профессиональный инвестицион- ный менеджер. — У него не водилось галстуков. Зато имелась синяя куртка — для похорон». Еще одна характерная особен- ность Майка Бэрри. Письменно он изъяснялся довольно офици- ально, даже суховато, а одевался будто на пляж. По пути в офис
Gotham он, ударившись в панику, заскочил в магазин Tie Rack и купил галстук.
Явившись в крупную нью-йоркскую инвестиционную ком- панию разодетый, можно сказать, в пух и прах, Бэрри увидел своих партнеров в футболках и спортивных брюках. Между ними состоялся примерно такой диалог.
— Мы дадим вам миллион долларов.
— Простите?
— Мы хотим выкупить четверть вашего нового хедж-фонда.
За миллион долларов.
— Правда?

Глава 2. В стране слепых 55
— Да, мы предлагаем вам миллион долларов.
— После уплаты налогов!
Бэрри всегда мечтал когда-нибудь стоить миллион долла- ров за вычетом налогов. Последняя фраза просто сорвалась с языка еще того, как он успел до конца сообразить, что к чему.
И его мечта сбылась! В один момент благодаря своему блогу
Майкл Бэрри из студента-медика по уши в долгах и с чистым капиталом в размере минус $105 000 превратился в миллио- нера с несколькими непогашенными кредитами. Бэрри не знал тогда, что Джоэль Гринблатт пошел на подобную сделку впер- вые в жизни. «Он, несомненно, отличался блестящим умом, а столь талантливых молодых людей не так уж много», — гово- рил Гринблатт.
Вскоре после этой странной беседы Бэрри позвонили из стра- хового холдинга White Mountains. Руководитель компании Джек
Бирн, входивший в круг приближенных Уоррена Баффетта, уже успел побеседовать с представителями Gotham Capital. «Мы не знали, что вы продаете долю в своей фирме», — заявил пред- ставитель White Mountains. На что Бэрри ответил, что и сам об этом не знал, пока несколько дней назад ему не предложили миллион долларов после уплаты налогов. Как оказалось, White
Mountains также пристально следила за деятельностью Майкла
Бэрри. «То, что он был стажером в неврологическом отделе- нии, поразило нас больше всего, — заметил Кип Обертинг, ра- ботавший в тот момент в White Mountains. — Когда же он все это успевал?» Из White Mountains Бэрри выжал $600 000 за не- большую долю фонда и обещание выделить $10 млн на инвести- рование. «Да, он был единственным, кого мы отыскали через
Интернет, просто позвонили и согласились финансировать».
В течение первого года в бизнесе д-ру Майку Берри при- шлось ненадолго столкнуться с социальным аспектом работы с деньгами. «Чтобы привлекать достаточные средства, необхо- димо плотно общаться с людьми, — говорит он, — а мне обще- ние с людьми не доставляет особого удовольствия. Те, кто меня окружает, обычно это хорошо понимают». Он отправился на конференцию, организованную Bank of America, намерева- ясь представить новый инвестиционный фонд состоятельным

56 Большая игра на понижение инвесторам, что не осталось без внимания участников конфе- ренции. Он выступил с речью, обозвав использующийся метод оценки риска идиотическим. На тот момент риск оценивался по волатильности, т. е. по колебаниям цен акций или облига- ций в последние несколько лет. Реальный риск связан не с во- латильностью; реальный риск представляли неразумные ин- вестиционные решения. «В общем и целом, — как заметил он позднее, — богатейшие из богатых и их представители при- знали, что большинство менеджеров не более чем посредствен- ности, а лучшие из них способны получать среднюю доход- ность при волатильности ниже среднерыночной. По этой ло- гике получается, что доллар, проданный сегодня за 50 центов, завтра — за 60 и послезавтра — за 40, почему-то стоит де- шевле, чем доллар, продаваемый по 50 центов три дня подряд.
Я утверждаю, что умение купить за 40 центов являет собой воз- можность, а не риск и что доллар все равно стоит доллар». Его выступление было встречено молчанием, и обедать ему при- шлось в одиночестве. Сидя за огромным круглым столом, он наблюдал, как весело болтают остальные участники.
Бэрри не знал точно, что отталкивает от него людей — его слова или его характер. Он досконально изучил биографию
Уоррена Баффетта, который каким-то образом умудрился со- четать дикую популярность и колоссальный успех. В молодо- сти у Баффетта также возникали сложности в общении, и, же- лая освоить секреты эффективного взаимодействия с людьми, он записался на курсы Дейла Карнеги. Майк Бэрри рос в усло- виях совершенно иной финансовой культуры. Дейла Карнеги вытеснил Интернет. Необходимость личных встреч отпала. Он мог заявить о себе онлайн и ждать, пока на него выйдут инве- сторы. Он мог выложить в Сети хитроумные идеи и ждать, пока люди ознакомятся с ними и отдадут ему свои деньги для управ- ления. «По мне, так Баффетт слишком популярен, — говорит
Бэрри. — Я вряд ли стану этаким добрым дедушкой».
Такой метод привлечения средств вполне устраивал Майка
Бэрри. Более того, он приносил плоды. Открытие Scion Capital обошлось в миллион долларов с небольшим — деньги, полу- ченные от матери и братьев плюс его собственный миллион

Глава 2. В стране слепых 57
за вычетом налогов. В 2001 году, а это был его первый год в биз- несе, индекс S&P 500 снизился на 11,88%. Scion же заработал
55%. В следующем году S&P 500 снизился еще больше, на 22,1%, а Scion заработал 16%. В 2003 году ситуация на фондовом рынке изменилась в лучшую сторону, он вырос на 28,69%, но и тут
Майк Бэрри обошел его — инвестиции в его компанию выросли на 50%. К концу 2004 года под управлением Майка Бэрри на- ходилось $600 млн, и он стал отказывать инвесторам. «Если бы он согласился принимать деньги по максимуму, то мог бы управ- лять многими, многими миллиардами долларов, — говорит один из менеджеров нью-йоркского хедж-фонда, с изумлением наблю- давший за деятельностью Бэрри. — Его Scion был плох с точки зрения бизнеса, но хорош с точки зрения инвестирования».
«Нередко процесс привлечения капитала напоминает зре- лищное шоу или гонку с препятствиями, — писал Бэрри ин- весторам, желая, вероятно, заверить их в том, что любить или даже лично знать своего инвестиционного менеджера во- все необязательно, — грамотное же инвестирование не терпит суеты и не требует публичности».
Чарли Мунгера, в отличие от его партнера Уоррена Баф- фетта, расположение окружающих людей совершенно не за- ботило. В 1995 году Мунгер выступил в Гарвардской школе бизнеса с докладом под названием «Психология ошибочных суждений». Если хотите предсказать поведение человека, го- ворил Мунгер, оцените его мотивы. Компания FedEx не могла добиться, чтобы ночная смена заканчивала вовремя; что только они не придумывали для ускорения работы, но ничего не по- могало. Тогда сотрудникам из ночной смены стали платить не по часовым ставкам, а за смену, и проблема была решена.
Компания Xerox разработала новую, более совершенную мо- дель копировального аппарата, но та продавалась гораздо хуже, чем старые модели. Оказалось, за продажу старых моде- лей торговые агенты получали более высокие комиссионные.
«Конечно, можно сказать, что это общеизвестный факт, — за- явил Мунгер. — Думаю, людей, которые до конца понимают важность мотивов, наберется не более 5%. И я давно вхожу в их число. Но всю свою жизнь я недооценивал истинную силу

58 Большая игра на понижение внутренних мотивов. И каждый год с удивлением получаю все новые и новые ей подтверждения».
Комментарии Мунгера во многом перекликались с пред- ставлениями Бэрри о рынках и о людях, которые на этих рын- ках действовали. «Я читал этот доклад и подпишусь под каж- дым его словом, — признается Бэрри и добавляет: — У Мун- гера тоже искусственный глаз». У Бэрри имелся собственный взгляд на данный вопрос, он сформировал его еще в пери- од работы в медицине. Даже когда решаются вопросы жизни и смерти, врачи, медсестры и пациенты нередко руководству- ются дурными мотивами. В больницах, где стоимость аппенд- эктомии была выше, хирурги удаляли больше аппендиксов.
В качестве яркого примера можно привести также и офтальмо- хирургию. В 1990-е годы офтальмологи зарабатывали на уда- лении катаракты. Одна операция занимала полчаса или даже меньше, и за нее по страховой программе Medicare выплачи- валось $1700. В конце 1990-х годов страховая выплата сокра- тилась до $450 за операцию, и доходы офтальмологов-хирургов снизились. Американские врачи тут же освоили рискованную операцию под названием «радиальная кератотомия», и нача- лась повальная мода на исправление незначительных нару- шений зрения. Плохо изученная на тот момент манипуляция преподносилась как панацея для людей, носящих контактные линзы. «В действительности же, — говорит Бэрри, — хирур- гами двигало лишь стремление сохранить высокие доходы, достигавшие порой $1–2 млн в год, оставалось лишь подве- сти под него обоснование. Медицинская наука не замедлила предложить нечто менее опасное, нежели радиальная кера- тотомия, и в итоге был разработан метод коррекции под на- званием LASIK».
Поэтому, занявшись бизнесом, Майк Бэрри позаботился о том, чтобы у него были правильные мотивы. Он считал не- справедливым стандартный размер вознаграждения главы хедж-фонда. Обычно оно составляло 2% от активов; таким об- разом, менеджеры получали плату просто за объем привлечен- ных средств. Scion Capital взимал с инвесторов лишь стоимость фактических расходов, — как правило менее 1% от активов.

Глава 2. В стране слепых 59
Прежде чем начать зарабатывать самому, Бэрри вознамерился приумножить капиталы инвесторов. «Вспомните о том, с чего начинал фонд Scion, — говорит один из первых его инвесто- ров. — У парня не было денег, а он отказывался от вознаграж- дения, которое все другие фонды считали само собой разумею- щимся. Совершенно неслыханно!»
С самого начала Scion Capital невероятно везло. К середи- не 2005 года, за период, в течение которого фондовый индекс широкого рынка снизился на 6,84%, активы фонда Бэрри воз- росли на 242%, и ему приходилось отказывать новым инвесто- рам. Казалось, падения и взлеты фондового рынка совершенно не волнуют его многочисленных клиентов; Майк Бэрри инвести- ровал деньги весьма благоразумно. Он не использовал заемных средств и избегал короткой продажи акций. Он выбирал для по- купки обыкновенные акции, сидя в кабинете и изучая финансо- вую отчетность. Приблизительно за $100 он подписался на услу- ги системы 10-K Wizard. Все решения в Scion Capital прини- мались одним-единственным человеком, который закрывался в кабинете с опущенными жалюзи и анализировал информацию, которая ни для кого не была секретом. Он изучал судебные ре- шения, описания совершенных сделок и изменения в законо- дательстве — все, что могло повлиять на стоимость компании.
Наибольшее внимание он уделял тому, что называл «тьфу- инвестиции». В октябре 2001 года в письме инвесторам он по- яснил смысл данного понятия: «Тьфу-инвестирование подразу- мевает пристальное изучение акций, первая реакция на кото- рые — “тьфу, гадость какая”».
Наглядным примером служит компания с подозрительным названием Avant! Corporation. Бэрри наткнулся на нее в ново- стях, когда ввел поисковый запрос со словом accepted. Он пони- мал, что, играя на краю поля, должен находить нестандартные ходы для изменения игры в свою пользу. Другими словами, ему нужно было отыскивать необычные ситуации, которые осталь- ной мир еще не разглядел. «Я не искал новости о случаях мо- шенничества или обмана, — поясняет он. — Это значило бы оглядываться назад, а я хотел опережать события. Я искал су- дебные разбирательства, которые могли обернуться поводом

60 Большая игра на понижение для инвестирования. Принятые на рассмотрение судом аргу- менты, жалобы и решения». Суд принял к рассмотрению воз- ражение от компании — разработчика программного обеспе- чения Avant! Corporation. Avant! обвинялась в краже у конку- рента компьютерного кода, на котором строился весь ее бизнес.
На банковском счете компании лежало $100 млн, она генери- ровала свободный денежный поток $100 млн в год, и тем не ме- нее, ее рыночная стоимость составляла всего $250 млн! Майкл
Бэрри принялся копать; вскоре он знал об Avant! Corporation больше, чем кто бы то ни было. Он понимал: даже если руко- водство компании сядет в тюрьму (что и произошло) и упла- тит штрафы (так и получилось), Avant! все равно будет стоить намного дороже, чем ее оценивал рынок. Подавляющее число работавших в ней инженеров составляли китайцы с рабочими визами, оказавшиеся в ловушке, — массового бегства с тону- щего корабля можно было не опасаться. Но чтобы заработать на акциях Avant!, Бэрри нужно было пережить кратковремен- ные убытки, поскольку шумиха вынудила инвесторов в ужасе избавляться от акций.
Первые акции Avant! Бэрри приобрел в июне 2001 года по $12 за штуку. Вскоре фотография руководства Avant! по- явилась на обложке