книга. Бронвин Скотт Уроки обольщения
 Скачать 1.24 Mb.
|
|
Глава 18 Она нужна ему? Этих слов оказалось недостаточно, чтобы объяснить его чувства. В практическом смысле она больше ему не нужна. Занятия почти закончены. В любой момент Оуэн может связаться со своим осведомителем во Франции насчет последних известий о Томасе, и Джонатан будет готов уехать из Лондона. Он отлично проявил себя в книжной лавке. Его безупречный французский вернулся и был даже лучше, чем раньше. Пока она была рядом. Ты никогда не проверял, как говоришь по- французски без нее. А что, если ничего не выйдет? Ты по-прежнему не можешь читать вслух по-французски. Но разве это имело какое-то значение? Вряд ли его попросят что-то почитать вслух. Он был удовлетворен своими результатами за последние четыре недели, но это была слишком высокая цена за успех – он потерял Клэр Велтон. Нет, его беспокоила не необходимость в ней, а желание. Разум подсказывал ему, что мечты всегда имеют свою цену. Она была его ценой. И политически выгодный брак тоже был частью этой сделки. И поначалу он был не против заплатить эту цену и понимал, что обязан это сделать, в основном ради Томаса. И он по-прежнему чувствовал, что обязан заплатить эту цену. Но не осознавал, какую огромную жертву приносит. В то время, когда он заключал свою сделку, ему нечего было терять, некого предавать. Джонатан поднимался по ступенькам дома Олбани на площади Пикадилли, где нанимал квартиру. Это был бастион богатых, молодых и неженатых джентльменов на период светского сезона. Коридоры были пусты, все разъехались по своим делам. Отлично. Ему необходимо время подумать и решить, что делать дальше. Как ему убедить Клэр, что он готов бороться и за нее, и за пост в Вене? Джонатан не думал, что победа на двух фронтах возможна. Она ясно дала это понять сегодня вечером и знала, какова цена его назначения в Вену. Он знал, что Клэр желает ему счастья. Он был слишком ей дорог. Она пожертвует своей мечтой, чтобы спасти его мечту. Как когда-то сделал Томас. И в конце концов, они оба оставили его. Эти две мысли крутились у него в голове. Он дорог Клэр. Клэр оставила его. Хорошая и плохая новость смешались у него в голове, и он не мог понять, как себя вести: радоваться хорошей новости или грустить из-за плохой. И хуже всего, что обе эти новости были неразрывно связаны: она ушла, потому что он ей дорог. Томас ускакал вперед по дороге, потому что любил его так сильно, что готов был умереть за него, вместо него. Джонатан вставил ключ в замочную скважину своих апартаментов, открыл дверь и вошел внутрь. В комнате было темно. Джонатан отпустил своего слугу на выходной, но мгновенно почувствовал, что здесь кто-то есть. Он наклонился и вытащил из ботинка нож. За последние пять лет ему не приходилось пользоваться им. Сегодня вечером он доставал нож уже второй раз. – Кто здесь? – крикнул он в темноту. – Я знаю, ты здесь. Покажись. Предупреждаю, я вооружен и готов сражаться. Низкий бархатный смех прокатился по комнате. Темная фигура поднялась с кресла. – Это я, Джонатан. Не беспокойся, я не собираюсь тебя грабить. Джонатан перевел дух и спрятал кинжал в ножны. – Оуэн, что ты здесь делаешь? А что еще важнее, как ты сюда попал? Оуэн потянулся. – Я здесь, потому что у меня есть новость. А как я сюда попал – к делу не относится. Садись. Я не ожидал, что ты вернешься так рано. Джонатан сел, приготовившись слушать. – Твой человек вошел с ним в контакт? Оуэн кивнул. – Да, и тот человек, о котором мы говорили, живущий около реки Ли, в самом деле англичанин. Осведомитель отказывается рассказывать что-то еще, не встретившись с тобой. Джонатан ощутил, как напряглось его тело, он изо всех сил стиснул подлокотники кресла. Он заставил себя подождать, скрыть свое нетерпение. Ему хотелось выскочить из комнаты и прямиком отправиться во Францию. Он не желал ничего планировать, о чем-то разговаривать. После семи лет размышлений, надежд и постоянной тоски он жаждал действий. – Но прежде чем ты отправишься во Францию, ты должен кое-что узнать и все обдумать. – На какой корабль лучше сесть? – сухо откликнулся Джонатан. Оуэн вскинул бровь и мрачно взглянул на него. – Тебе не нужен корабль. Он прибудет в Дувр. – Оуэн помедлил. – Тебе придется смириться с мыслью, что это может оказаться не Томас. Во- вторых, если это все-таки Томас, он не хочет, чтобы его нашли. И не обрадуется твоему появлению. – Его могут удерживать против его воли, – парировал Джонатан. – Возможно, он работает на ферме по принуждению. – Он слышал о таких вещах, о людях, которых держали в плену, даже накачивали наркотиками и вынуждали вести другую жизнь. Оуэн покачал головой. – Прошло семь лет. Если его держали ради выкупа, то его похитители – самые тупые люди на свете. Они не заработали на нем ни гроша, пряча его столько лет. – Оуэн наклонился вперед. – Существуют и другие варианты, Джонатан. Если это Томас, то, возможно, он не помнит, кем был в прежней жизни. Война творит страшные вещи с человеческим разумом, человек может полностью забыть, кто он на самом деле. Ты не думал об этом? – Что он потерял память? Все свои воспоминания? – Эта идея казалась ему нелепой. Как Томас мог забыть, кто он такой? – Амнезия – временное явление. Даже если он тогда потерял память, сейчас она уже восстановилась бы, – заспорил было Джонатан, но тут вспомнил, что он не врач. Да и что он вообще знает о таких состояниях? Почему он разучился говорить по-французски? Но его способность вернулась, ожила с помощью Клэр. – Наверняка состояние моего брата уже улучшилось бы. Оуэн покачал головой. – Ты только посмотри на себя, Джонатан. Ты уже признал, что Томас нашелся. Ты вообще слушал, о чем я говорю? Нет никаких гарантий. Это не более чем странное явление, на которое обратили внимание мои люди, проходя через деревню, – англичанин, работавший на ферме, очень сильно напоминал твоего брата. – Странное явление, которое существенно отличается от описанного в отчете, – упрямо заметил Джонатан. Он не переставал надеяться, что обнаружат хоть что-нибудь, потому что тело Томаса так и не было найдено. – Я прочесывал дороги, луга, места сражений и госпитали, – начал он, непроизвольно повысив голос. – Томаса нигде не было. Если его нет среди мертвых, значит, он где-то среди живых. – Его голос осекся на последних словах. Во время поисков Томаса его подстрелили, он оказался на грани жизни и смерти, пытаясь найти зацепку, что брат жив. Эта зацепка должна была чего-то стоить. Оуэн едва заметно кивнул. – Как твой французский? – Хорошо. Даже отлично. Если не надо ничего читать вслух или рассуждать о поцелуях. Но Оуэну не обязательно об этом знать. Кроме того, в ближайшем будущем ничего подобного не произойдет. – Французский тебе понадобится. Информатор не говорит по- английски. Он прибудет в Дувр через два дня. – Оуэн встал и протянул ему руку. Джонатан пожал ее, чувствуя, как победная радость разгорается в его душе. – Я все понял. Наконец-то настало время для решительных действий, время вернуться в прошлое и, несмотря на запреты Оуэна, не дать Томасу вновь исчезнуть. Он никогда не покинул бы континент, не получив ответы на свои вопросы. Два дня – это недолго. Он должен отправляться немедленно. – Ты думаешь, я спятил, Оуэн? Оуэн стиснул руку Джонатана. – Я думаю, ты полон надежд. – А затем добавил, подмигнув: – Теперь мисс Нотэм может в корне изменить свое мнение, если тебя, конечно, это еще интересует. Я слышал, что ты обратил внимание на другую леди? Не расскажешь? – Не сейчас. У меня был трудный вечер, Оуэн, и, если не возражаешь, я хотел бы побыть один. * * * Джонатан знал, что это когда-нибудь произойдет. Едва он лег, как мысли тут же набросились на него со всех сторон. А потом ему приснился Томас. Это был обычный, но чересчур яркий сон, калейдоскоп образов, обрывков воспоминаний и страхов. Он боялся того, что узнает от осведомителя. Ему снилась и Клэр. Это были жаркие, чувственные сны, ему снилось, как ее тело прижимается к нему, как она снова и снова растворяется в жарком наслаждении, ее темные волосы падают ей на спину, а глаза сияют от страстного желания. Он обладал всем этим и отпустил ее. Или все было по-другому? О да, теперь он вспомнил. Она позволила ему уйти. На рассвете Джонатан проснулся в поту, чувствуя ломоту во всем теле, а в его голове пульсировала боль от мысли, что он знает правду. Она похоронила свои чувства к нему глубоко в душе. Она переступила через свою любовь, чтобы спасти его мечты. Возможно, эта жертва будет оправдана, если он сможет спасти Томаса. Он достал из шкафа саквояж и принялся собираться в Дувр, первым делом упаковав свои пистолеты. Он уже бывал раньше на этой дороге. Это могло быть опасно. Бессмысленно было постоянно смотреть на часы, наблюдая, как большая стрелка медленно ползет к шести, доказывая, что Джонатан не придет. На самом деле он уже не придет никогда. Уроки закончились, и другой возможности привлечь его внимание у нее не будет. Клэр мерила шагами маленькую оранжерею, борясь с желанием снова взглянуть на часы. Еще не слишком поздно. Возможно, он еще появится. Джонатан мог задержаться из-за поломки экипажа или другой неприятности. Но скоро ей пришлось забыть о своей маленькой фантазии. Как только часы показали одиннадцать тридцать, притворяться было уже бессмысленно. Клэр остановилась перед большим окном. Небо по-прежнему было серым, и вот-вот мог хлынуть дождь, как два дня назад. Она прижалась лбом к прохладному стеклу. Неужели она только вчера получила эту записку? Приглашение в Сохо. Сколько бы ни прошло лет, она никогда не забудет, как Джонатан дрался на улице. За нее. И что она сделала? Она отпустила его. Никаких сожалений. Так она себе сказала. Она все сделала правильно. Он рожден для великих дел, а ей уготована участь старой девы. Она внушила себе эту мысль несколько лет назад с таким же упорством, с каким он внушил себе стремление к своей цели. Она лишь стала бы для него обузой, и он возненавидел бы ее за это. Если бы она только знала, что попытки заполучить Джонатана так все осложнят, она ни за что не согласилась бы участвовать в авантюре, придуманной Беатрис. Авантюре, благодаря которой они все надеялись обрести свое счастье. Ей следовало быть осторожнее со своими желаниями, но она сомневалась, что это ей удастся. Подруги стали бы ее ругать, узнав, о чем она думает. Она почти слышала голос Беатрис: – Итак, ты заполучила Джонатана Лэшли, и что ты собираешься с ним делать? Ей отчаянно хотелось отправиться к подругам и поделиться с ними своим душевным бременем, но она не могла. Это были ее отношения, и лишь она могла их уладить. Эта новая, обожающая приключения Клэр, ожившая в ее душе, сама возьмет на себя ответственность за все, что с ней происходит. Клэр слегка улыбнулась самой себе. Она изменилась. Снова вернулась к жизни. Не потому, что встретила мужчину, – она по-прежнему не желала быть женщиной, интересы которой ограничиваются лишь мужчинами, – а потому, что снова обрела себя. Какое облегчение снова обрести себя, сбросить с себя защитный покров тихой и незаметной женщины, которая предпочла спрятаться от мира, запереться в темной, пыльной комнате, вместо того чтобы жить яркой, насыщенной событиями жизнью. И ей помог в этом не Джонатан и даже не ее подруги. На самом деле решение измениться приняла она сама, Джонатан лишь дал ей возможность сделать шаг навстречу переменам, и она ухватилась за эту возможность. Джонатана не испугали ее образование и ум. Наоборот, он восхищался ее умом, уважал ее, он поверил в нее, и эта вера дала ей силы расправить крылья и стать самой собой. Возможно, это самый ценный подарок, который один человек может сделать другому. И ей следовало призадуматься, почему он выбрал именно ее. Ничто не происходит случайно. Лишь глубокие чувства способны творить такие чудеса. Клэр тихо вскрикнула. Джонатан полюбил ее. О, святые небеса, что она натворила? В ее памяти возникло его напряженное лицо в ту ночь, когда он пробрался в ее спальню, боль на его лице прошлым вечером, когда она порвала с ним. Перед ее мысленным взором пронеслись и другие образы: его запрокинутая в экстазе голова, когда она ласкала его, нежный и восторженный взгляд перед тем, как он собирался ее поцеловать. Она причинила ему огромную боль. Он был готов сражаться за нее, не только на улицах, но и в светских салонах и на балах. Клэр, ты стоишь того, чтобы за тебя сражаться. И он готов был пойти на риск, а она нет. Она заставила его поверить, что он не стоит того, чтобы бороться за него, хотя это было совсем не так. Она всегда считала, что слова «правильный» и «лучший» были синонимами. Теперь она в этом сильно сомневалась. Возможно ли, что правильное решение не всегда лучшее? Она совершила ужасную ошибку. Она должна найти Джонатана и сказать ему об этом. Все происходило словно в замедленном движении, в то время как она торопилась изо всех сил. Ей казалось, что все происходит недостаточно быстро. Она с нетерпением ждала, когда подадут экипаж, а затем не находила себе места от беспокойства, пока экипаж медленно пробирался по запруженным транспортом улицам Лондона. За три улицы до Олбани Клэр потеряла остатки терпения и, остановив экипаж, выскочила наружу. Пешком она могла пройти остаток пути гораздо быстрее. И вот наконец она стоит перед дверью Джонатана, тяжело дыша и умирая от волнения. Собравшись с духом, Клэр постучала в дверь. Она услышала шаги и глубоко вздохнула, готовясь начать свою речь. Дверь распахнулась. – Джонатан, я совершила ошибку, прости меня. – Слова вырвались до того, как она успела осознать, что происходит. Это был не Джонатан. Это был… – Престон! Что ты здесь делаешь? – Она ничего не понимала. Ведь это дверь Джонатана. Она пришла к Джонатану. Здесь должен быть он, а не брат Мэй. Скрестив на груди руки, Престон окинул ее внимательным взглядом. – Что ты здесь делаешь? – Он схватил ее за руку и затащил в комнату, захлопнув дверь. – Господи, Клэр, это же пансион для холостяков. Кто- нибудь видел тебя? – Он выглядел искренне озабоченным. – Не думаю. Но она не была уверена. Большинство джентльменов в столь ранний час еще были в постелях или отправились по своим делам. Она никого не заметила в холле, но на самом деле ее голова была забита совершенно другими мыслями, и она не слишком задумывалась о последствиях своих действий. Она лишь хотела отыскать Джонатана. – Я должен увести тебя отсюда. – Престон расхаживал по комнате, пытаясь что-то найти. Она уставилась на него, а затем перевела взгляд на дверь, ведущую в другую комнату. – Я пришла к Джонатану. Он здесь? – Она ожидала, что он появится в любой момент. Он наверняка уже услышал ее голос и шум в комнате. Престон остановился. – Нет, его здесь нет. Он уехал в Дувр по поручению сэра Оуэна Дэнверса. – Что? – Клэр ощутила, как все у нее внутри сжалось и вихрь мыслей в голове резко остановился. Джонатана не просто не было в комнате, он уехал. Она пришла сказать, что любит его, а он уехал. Это была самая большая в мире несправедливость. – Зачем? И что это за поручение? Надолго? Когда он вернется? Он ничего не рассказывал. – Мне жаль, Клэр. Но я больше ничего не могу тебе рассказать. Это его личное дело. И я не имею права рассказывать. Престон улыбнулся ей доброй улыбкой старшего брата. – Если тебя это утешит, все произошло внезапно. Его не предупредили заранее. – Он коснулся ее руки. – Позволь мне отвезти тебя домой, Клэр. – Нет. – Клэр с ледяной решимостью уставилась на Престона, давая понять, что не примет возражений. – Мне необходимо поговорить с Джонатаном. Отвези меня в Дувр. Глава 19 Отель «Антверпен» был самой шикарной гостиницей, какую только можно было отыскать в Дувре, и Джонатан был с радостью готов погрузиться в его роскошь. Ему потребовалось чуть более двух дней, чтобы добраться до портового города, выполнив по дороге дополнительное поручение Оуэна. Кроме того, дороги развезло от недавних дождей, что тоже затрудняло движение. Так что путешествие выдалось не из легких, и он сильно волновался, что мог опоздать на встречу из-за лишних проволочек. – Для вас приготовили седьмой номер. Служащий за стойкой улыбнулся ему особенной, теплой улыбкой, в его глазах Джонатан заметил что-то похожее на симпатию. Джонатан не мог понять, в чем дело. Этот служащий совсем его не знал, чтобы испытывать к нему дружеские чувства. – Скоро подадут ужин. И снова этот озорной блеск в глазах. Джонатан кивнул. Он в очередной раз удивился столь благожелательному отношению персонала. Взяв саквояж, он направился к лестнице. Горячая еда придаст ему сил. Он слишком много времени провел наедине со своими мыслями. Не доверяя погоде, он отправился в Дувр в экипаже, вместо того чтобы ехать верхом. Долгие часы размышлений вконец измотали его. Он думал то о Томасе, которого, возможно, удалось найти, то о Клэр, которую он потерял. Все эти мысли, перепутываясь между собой в плотный клубок, лишали его сил. Он остановился перед своим номером, вставил ключ в замок и распахнул дверь. Джонатан шагнул вперед, а затем обернулся, вспомнив о ключе. – Джонатан, наконец-то ты здесь! Боже, он окончательно спятил. Он так долго думал о Клэр, что теперь ему начал мерещиться ее голос. Он поднял взгляд и замер. Это было не наваждение. Это действительно была она. Клэр поднялась с кресла, в ее ласковых янтарных глазах отражался огонь камина, на ее губах расцвела радостная улыбка, будто она встречала его дома после долгого путешествия. Ему понравилось ощущение, которое вызвал в нем этот образ. Он хотел броситься к ней, крепко обнять, но два дня назад она отвергла его. Что все это значит, почему она здесь, так далеко от Лондона? – Клэр, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала? Он окинул ее внимательным взглядом. На ней было дорожное платье из голубого индийского муслина. На подлокотнике кресла висел плащ – к удивлению Джонатана, его собственный, на полу стоял нераспакованный саквояж. Клэр появилась здесь совсем недавно. Теперь ему стала понятна улыбка служащего за конторкой. Она не скрывала цель своего приезда. – Мне помог Престон. – Вероятно, ему надо переговорить с Престоном, но это могло подождать. Клэр торопливо рассказывала ему о том, как все происходило, путаясь в подробностях. – Престон помог мне нанять почтовый дилижанс. Я приехала сюда полчаса назад. Я приходила к тебе в Лондоне, но ты уже уехал. – Она бросилась к нему, схватила его ладони и крепко их стиснула. – Я совершила ужасную ошибку, и я должна поговорить с тобой прямо сейчас. – Ошибку? – На него свалилось сразу столько информации, что Джонатан не мог сразу все понять. – Какую ошибку? – Когда ты осознаешь, что любишь кого-то, Джонатан, а этот человек любит тебя настолько сильно, что готов бороться за тебя, ты хочешь сразу же ему об этом сказать. Ты не хочешь ждать, когда этот человек вернется из Дувра. – Джонатан ощутил нарастающее волнение. Клэр говорила о нем. Она перевела дух и продолжила свою гипнотическую речь. Ее янтарные глаза сияли. – Я люблю тебя, Джонатан Лэшли, и люблю себя, когда я с тобой. Я люблю себя такой, какой стала только благодаря тебе. Клэр любит его. Джонатан был ошеломлен, до глубины души поражен, что кто-то способен испытывать к нему столь глубокие чувства, он не мог поверить, что Клэр проделала такой долгий путь, чтобы рассказать ему о своей любви. Это было очень непросто. Он о таком и мечтать не мог. Он целый день ломал голову, как вернуть ее, убедить ее остаться с ним, и вот она здесь, вернулась к нему по собственному желанию. Это была самая сладкая победа на свете. Джонатан поднес ее ладони к губам и принялся их целовать. – Ты лишила меня дара речи, Клэр. Я не знаю, что сказать, и надеюсь, мои поцелуи все скажут за меня. – И он приник к ее губам долгим и нежным поцелуем, впитывая всем своим телом волшебство ее слов, которое пока еще не мог воспринять его разум. И это продолжалось до тех пор, пока служанки не подали ужин. Джонатан быстро взглянул на Клэр, когда служанки торопливо накрывали на маленький стол у камина. – Всего за полчаса до меня? Ты мчалась как ветер. Энергичная служанка с каштановыми кудряшками оторвалась от своей работы. – Ваша жена – потрясающая женщина. Первым делом она заказала вам ужин. Она отдала распоряжение, едва войдя в номер. – Моя жена, – удовлетворенно протянул Джонатан, глядя, как Клэр краснеет под его взглядом, – и в самом деле потрясающая женщина. – Как и ужин. У него потекли слюнки, когда стол был накрыт, а служанки удалились. Здесь было множество незамысловатых, но вкусных угощений: блюдо с тушеным кроликом, свежая зелень и молодая морковь, приготовленная на пару, свежий хлеб и нежное деревенское масло с маленьком горшочке. В центре стола стояла бутылка красного вина. – Моя жена обо всем позаботилась. – Джонатан хитро улыбнулся ей. – Мне пришлось сказать, что я твоя жена. – Клэр уселась, расправляя салфетку и стараясь не смотреть на него. – А иначе служащий не пустил бы меня в твой номер. – Отлично. И это мне льстит. – Джонатан устроился напротив нее и принялся наполнять их тарелки едой. – Я очень рад, что ты здесь. – Он положил кусок кролика на ее тарелку. Продолжит ли он неловкий разговор между ними или просто насладится едой и ее обществом? Джонатан предпочел второе. Так было безопаснее. Он предоставит ей решать самой, когда и о чем им говорить. Они рассказывали друг другу о путешествиях и о дорогах. Они допили вино, а свечи догорели. Ужин был восхитительным, и все же Джонатан ощутил знакомое напряжение, когда трапеза неизбежно подошла к концу. Несмотря на их признания, многое еще было недосказано, но это едва ли помешает тому, что произойдет сегодня ночью. Клэр встала из-за стола, ее голос выдавал охватившее ее волнение. Она по-прежнему избегала его взгляда. – Ты не можешь ненадолго выйти? Джонатан понял намек. – Схожу вниз. Мне необходимо кое-что обсудить с владельцем гостиницы. Он даст ей двадцать минут, решил Джонатан в баре. Двадцать минут, необходимых, чтобы переодеться и сделать все, что ей нужно. Но, черт подери, это были самые долгие двадцать минут в его жизни. Ему потребовалось всего три минуты, чтобы переговорить с владельцем и узнать, что его осведомитель еще не приехал. Возможно, завтра. Он снова бросил взгляд на часы. Двадцать минут. Наконец-то. Наверное, этого достаточно? Владелец гостиницы хлопнул его по спине. – Новобрачные? Я вижу, вам не терпится вернуться к своей молодой жене. – Это был крупный, широкоплечий мужчина с добрым и веселым смехом. – Наслаждайтесь этими мгновениями, потому что они не продлятся долго, но как же они хороши! Я женат уже почти тридцать лет, те дни давно канули в Лету, но я до сих пор их помню. В этот момент из кухни вышла его жена, такая же необъятная, как и ее муж, вооруженная скалкой. – И чем ты тут занимаешься? Как всегда, треплешь языком? Мне надо проследить за приготовлением ужина, а еще обслужить посетителей. Я не могу все делать одна, лентяй! – Вот видите? – Мужчина примирительно поднял руки, отправившись следом за ней к бару. – Наслаждайтесь! Джонатан усмехнулся в ответ и ринулся вверх по лестнице. Его шаги были слишком стремительными. Он сгорал от нетерпения. Или просто желал узнать, как Клэр станет примерять на себя роль его жены. Что в этом плохого? Несмотря на обстоятельства и беспокойство из-за новостей, которые он мог узнать от осведомителя, он уже давно не был так счастлив. И он хотел, чтобы так продолжалось бесконечно. Клэр сама пришла к нему. Он постучал в дверь, чтобы предупредить о своем появлении, и вошел внутрь. Клэр стояла перед камином, так же как когда он вошел в комнату в первый раз. Только на этот раз на ней вместо дорожного платья был белый шелковый халат, завязанный поясом на талии, ее темные волосы густой волной ниспадали на ее плечо. Джонатан безошибочно угадал ее намерения. Это было соблазнительное приглашение, обещание невероятного удовольствия. Они достигли точки невозврата. – Клэр, ты уверена? Она шагнула к нему, коснулась ладонью пояса своего халата и медленно потянула его вниз. – Еще никогда в жизни я не была так сильно в чем-то уверена. Шелковые полы халата распахнулись, и взору Джонатана открылось безупречное тело Клэр: белоснежная кожа, округлая грудь и темный треугольник шелковистых завитков ниже живота. – Ты уже поужинал, Джонатан. Ты готов к десерту? – Она небрежно повела плечом, и халат соскользнул к ее ногам, полностью открыв ее его взгляду. У Джонатана пересохло во рту. Святые угодники, Клэр Велтон знала, как соблазнить мужчину. – Думаю, да, – с трудом произнес Джонатан. Он желал смотреть на нее, любоваться ее телом до бесконечности. В их предыдущие встречи на ней всегда было слишком много одежды, а у них слишком мало времени. Сегодня же на ней не было ничего. Его взгляд задержался на ее округлых грудях, затем медленно скользнул по плоскому животу и узкой талии, широким бедрам и длинным ногам. Джонатан никогда не обращал внимания на ее рост, но теперь он вдруг осознал, почему им было так легко вальсировать или прогуливаться под руку. Но возможно, у них все получалось так легко, потому что это была Клэр, его Клэр, с которой он мог оставаться самим собой. Ему не нужны были маски, когда она оказывалась рядом. Клэр уселась в кресло, скрестив ноги. Сейчас она напоминала ему прекрасную обнаженную леди Годиву [29] – Теперь твоя очередь. Сними свою одежду, Джонатан. – А ты не хочешь сама меня раздеть? – спросил он. Клэр кокетливо улыбнулась: – Нет, сегодня я хочу наблюдать. Леди тоже любят наблюдать. Джонатан улыбнулся и подчинился: скинул ботинки, затем сюртук и жилет. Он мог привыкнуть к этой уверенной в себе, властной Клэр, которая умела контролировать свою страсть. Ему нравилась широта ее взглядов и готовность к смелым экспериментам. И зачем мужчине это менять? Зачем мужчине фальшивая чистота и незапятнанность, когда он может обладать умной и уверенной в себе женщиной, а не той, что прячется под одеялом, скучно выполняя супружеский долг? Джонатан расстегнул брюки и спустил их на бедра, затем специально повернулся к ней спиной, устраивая для нее шоу. Ему нравилось ощущать на себе взгляд ее глаз цвета коньяка, ласкавший его обнаженную кожу, нравилось ощущать ее возбуждение. – Смотри, Клэр. – Да, – прошептала Клэр. Она затеяла игру в соблазнение, но очень быстро Джонатан перехватил у нее инициативу. Клэр не могла отвести от него взгляд. Сильные, гладкие мышцы его спины, подтянутые ягодицы, узкие мускулистые бедра – все это завораживало ее. А затем Джонатан обернулся, озаренный пламенем камина у него за спиной. Он упер руки в узкие бедра и без тени стеснительности продемонстрировал Клэр свой твердый и мощный фаллос. Кто бы мог подумать, что такая невероятная сила скрывается под строгим костюмом? Джонатан долгие годы обманывал их всех, подумала она. Догадывался ли кто-нибудь, что скрывалось под его одеждой? Теперь Клэр не сомневалась, что перед ней стоял настоящий воин, закаленный в боях, боец, которого не испугать нападением преступников в темном переулке. И он принадлежал ей. Столько, сколько времени им будет отмерено. Ее сердце забилось сильнее, когда Джонатан приблизился к ней. Он протянул ей руку и произнес самые соблазнительные слова, которые она когда-либо слышала: – Пойдем в постель, Клэр. Она встала и взяла его за руку. Теперь обратного пути не было. У них уже давно не было обратного пути, начиная с того дня, как она торопливо вытерла его брюки, вымокшие от пролитого чая, а затем ринулась за ним в холл, чтобы сообщить, что принимает предложение стать его репетитором. Они были связаны воедино. Впервые в жизни она брала то, чего так сильно желала. Даже если ей придется смириться с суровой реальностью, что, полюбив Джонатана Лэшли, она не сможет остаться с ним на всю жизнь. Он лег на кровать следом за ней. Он целовал ее долго и страстно, обводя кончиком языка ее губы. Они неторопливо наслаждались друг другом, не желая торопиться. У них вся ночь была впереди. Какое блаженство! Они могли свободно пробовать друг друга на вкус, дарить друг другу томные ласки, то замедляя, то ускоряя темп прикосновений. Они были свободны в своих желаниях. Джонатан нежно провел кончиками пальцев по ее шее, чувствуя биение ее пульса, медленно скользнул вниз и обхватил ладонями ее груди, теребя и поглаживая ее напрягшиеся от возбуждения соски. – Ты прекрасна, каждый дюйм твоего тела прекрасен. Джонатан жадно смотрел на нее, и от его похвалы Клэр почувствовала небывалую уверенность. Как же это было чудесно – лежать обнаженной рядом с мужчиной, с любовником! Ее ладонь поглаживала его тугие мускулы, скользя по его груди, опускаясь вниз по плоскому животу, вдоль бедра, пока наконец не ощутила жар его твердого пениса и крепко обхватила его. Ей никогда не надоедало прикасаться к нему. На этот раз она знала, чего ожидать, и от этого предвкушение удовольствия делалось еще острее. – Думаю, старые жены поступают неправильно, – пробормотала она, осторожно двигая ладонь вверх-вниз. – Они считают, что излишняя близость порождает неуважение, но я с ними не согласна. Думаю, она порождает предвкушение. – Клэр улыбнулась, растворяясь в волшебном ощущении собственной власти над ним. Неужели эта распутница все это время жила в ней? Неужели только благодаря ее смелости эта дерзкая и отважная женщина вышла на свободу? Эта женщина дарила наслаждение и сама обожала отдаваться на волю страсти, которую заслужила. – Я знаю, что ты можешь мне подарить, и мысль об этом сводит меня с ума, Джонатан. – И ты получишь это гораздо быстрее, чем думаешь, если продолжишь в том же духе, шалунья, – хрипло предупредил ее Джонатан. – У меня есть предел терпения. – Клэр нежно поцеловала его в губы и провела кончиком пальца по головке его пениса. – Обещаю, ты будешь рыдать от страсти. – Как и ты. – Она провела влажными пальцами по его пенису, готовя его к тому, что произойдет дальше. Джонатан запустил ладонь между ее ног, повторяя действия Клэр. Он обхватил ладонью ее бугорок, нежно поглаживая его пальцами. Приподнявшись на руках, Джонатан взглянул на нее. – Ты моя колдунья с волосами цвета кофе, моя Далила с глазами цвета коньяка. – Кофе? Коньяк? Судя по твоим словам, я похожа на напиток. – Клэр расхохоталась. – Мне хотелось бы выпить тебя, и, скорее всего, я это сделаю. В глубине его синих глаз заблестели озорные огоньки. Джонатан улыбнулся и скользнул вниз, целуя ее груди, ее пупок, нежную кожу между бедер, и каждый поцелуй усиливал сладкую негу его прикосновений. И только тогда, когда ее тело было готово взорваться от сладкого напряжения и она почувствовала тепло его дыхания на влажных завитках вокруг ее лона, Клэр поняла, что он собирается делать. Она крепко обхватила его ногами, пытаясь закрыться от него. Нет, он ведь не собирался делать это? – Успокойся, Клэр, тебе понравится. Я все сделаю замечательно, – хрипло произнес Джонатан. – Откройся мне. Все хорошо. Он развел ее бедра, его твердая хватка успокоила Клэр. Она расслабилась под его прикосновениями, напряжение отпустило ее мышцы. При первом легком касании его языка она забыла обо всем на свете. Это оказалось и в самом деле невероятно изысканное удовольствие. Его язык отыскал ее клитор и посасывал его, обводя его круговыми движениями, и она выгибалась навстречу ему и, подстроившись под ритм его движений, нашла свой идеальный ритм. Она услышала его сладостный стон и поняла, что он испытывает такое же сильное наслаждение, как и она. Вместе они доводили друг друга до безумия. Клэр выгибала спину, ее громкие стоны доводили его до беспамятства. Не в силах больше терпеть, она изо всех сил прижалась к его губам и языку, ища освобождения, и он с радостью подарил ей его. Их громкие стоны слились в один сплошной сладкий стон. Клэр с трудом перевела дух, и Джонатан приподнялся над ней. Его голос дрожал. Он почти потерял над собой контроль. – Я обещал, что подожду, пока ты привыкнешь. Я обещал себе, что буду нежен. – Не надо. Не жди. Не надо нежности. – Она широко раскинула ноги, готовясь принять его, ее тело было охвачено огнем страсти. – Войди в меня, Джонатан. Он поднял ее руки у нее над головой и крепко сжал их, ее возбужденные груди уперлись в его тело, и она выгнулась ему навстречу, моля исполнить ее желание. Он сводил их обоих с ума, заставляя желать лишь утоления жаркой страсти. Джонатан приподнялся, и она обхватила его ногами, ожидая его действий. Они были готовы соединиться, влажные от возбуждения, которое уже невозможно было терпеть. И вот он скользнул внутрь ее лона, обхватившего его тугой и горячей хваткой. Она резко вскрикнула, напоминая ему, что, хотя ее лоно сочилось жаркой влагой возбуждения, это все же был ее первый раз, а он был крупным мужчиной, вторгшимся на ее сокровенную территорию. Джонатан замер, мускулы его рук напряглись, силой своей железной воли он пытался контролировать их буйное возбуждение, стараясь не причинять ей боль. Она снова выгнулась под ним, давая сигнал продолжать движение, и он начал двигаться, поначалу медленно, скользя вниз, а затем мучительно медленно выходя наружу, их бедра сталкивались и расходились, а затем снова сталкивались, как волны, набегающие на берег моря. И неожиданно он вошел в нее с неистовой силой, постепенно начиная увеличивать темп. Клэр извивалась под ним, безумие подвело их к краю наслаждения, а затем они воспарили над ним вместе с его последним мощным и страстным ударом в самую сердцевину ее лона. Впервые они достигли вершины блаженства вместе. Джонатан без сил распростерся на ней, его сердце бешено колотилось, от его тела исходил запах секса, едва заметный аромат соли и мускуса. Сделав усилие, он улегся рядом и прижал ее к себе. Клэр положила голову на его здоровое плечо. Чувствовала ли она когда-нибудь такую странную легкость во всем теле? Клэр и представить не могла этого полного ощущения невесомости. – Клэр, ты в порядке? – ласково спросил он. – Лежи, а я достану тебе простыню. – Он принялся стягивать простыню с постели, но она положила руку ему на грудь, пытаясь остановить его. – Не надо. Мне и так хорошо. Я пока не хочу тебя отпускать. Полежи со мной. – Она нежно провела пальцами по его груди. – Это всегда так происходит? Так, будто мне кажется, что я умру, но ничего не могу поделать, желая продолжать это наслаждение бесконечно? – Стремление к разрушению? – Джонатан усмехнулся. – Звучит не очень. – А затем сделался серьезным и накрыл ладонью ее ладонь. – Это не разрушение. Во французском есть такая фраза, описывающая это состояние, – le petit mort. Маленькая смерть. – Ах, вот нашлось что-то во французском, чего я не знаю. – Она вздохнула и замерла, пытаясь собраться с мыслями, теперь, когда страсть утихла, к ней вернулись прежние вопросы. – Джонатан, я знаю, что делаю в Дувре, – осторожно начала она, боясь услышать ответ. – Я приехала сказать, что люблю тебя, что ошиблась, оттолкнув тебя. Но что здесь делаешь ты? |