Исследование. Даниэль КанеманДумай медленноРешай быстро
 Скачать 0.81 Mb.
|
|
Напряжение и усилия Симметрия многих ассоциативных связей стала главной темой при обсуждении ассоциативной связ- ности. Как упоминалось раньше, люди, которые «улы- баются» или «хмурятся», засунув в рот карандаш или зажимая шарик между бровями, склонны испытывать эмоции, которые обычно выражают улыбки и нахму- ренные брови. Та же взаимозависимость обнаружи- вается и в исследованиях когнитивной легкости. С од- ной стороны, во время трудоемких операций Систе- мы 2 мы испытываем когнитивное напряжение. С дру- гой стороны, независимо от источника это ощущение обычно мобилизует Систему 2 и к проблемам начина- ют подходить не интуитивно и небрежно, а с бо́льшим вниманием и аналитически. Ранее мы рассматривали задачу про мяч и биту как способ выявить склонность людей отвечать на вопро- сы первое, что приходит в голову, не проверяя. Тест на когнитивную рефлексию, составленный Шейном Фре- дериком, состоит из этой и двух других задач. Все они были выбраны за то, что немедленно вызывают неверный интуитивный ответ. Две другие задачи в те- сте такие: Если 5 машин за 5 минут делают 5 деталей, то за какое время 100 машин сделают 100 деталей? 100 минут ИЛИ 5 минут? На озере растут кувшинки. Покрытая ими площадь каждый день удваивается. Если кувшинки полностью покрывают озеро за 48 дней, то сколько дней потребуется для того, чтобы они заняли его наполовину? 24 дня ИЛИ 47 дней? Правильные ответы – 5 минут, 47 дней. Для прове- дения теста экспериментаторы набрали 40 студентов из Принстона. Половина испытуемых получила зада- чи, набранные мелким шрифтом и бледно отпечатан- ные. Шрифт вызывал когнитивное напряжение. Ре- зультаты теста ясно показали, что 90 % студентов, по- лучивших нормально напечатанный тест, допустили хотя бы одну ошибку. В группе испытуемых, получив- ших задание с едва разборчивым шрифтом, количе- ство ошибающихся упало до 35 %. Вы правильно про- читали: с плохим шрифтом результаты были лучше. Когнитивное напряжение, независимо от его источни- ка, мобилизует Систему 2, которая с большей вероят- ностью отвергает интуитивный ответ Системы 1. Радостная легкость восприятия В статье под названием «Расслабленный ум порож- дает улыбку» описан эксперимент, в котором участ- никам быстро показывали фотографии предметов. Некоторые изображения было легче узнавать, пото- му что перед показом самого снимка очень быстро, то есть незаметно, показывали контуры предмета. Эмо- циональные реакции измеряли, записывая электри- ческие импульсы мышц лица, фиксируя малозамет- ные, краткие изменения. Как и ожидалось, когда кар- тинки было легче видеть, люди чуть улыбались и рас- слабляли брови. Похоже, что Система 1 связывает хо- рошие ощущения с когнитивной легкостью. Вполне предсказуемо, что к легко произноси- мым словам складывается благосклонное отноше- ние. Компании с произносимыми названиями лучше себя чувствуют на рынке в первую неделю после вы- пуска акций, хотя со временем этот эффект исчезает. У акций с произносимыми биржевыми сокращениями (вроде KAR или LUNMOO) показатели лучше, чем у акций с неудобными аббревиатурами, например PXG или RDO, и, похоже, они некоторое время сохраня- ют небольшое преимущество. В одном из исследова- ний, проведенных в Швейцарии, обнаружилось, что инвесторы ожидают более высоких доходов от акций компаний с легко произносимыми названиями, вроде «Эмми» и «Комет», чем от акций, названных неудоб- но, например «Геберит» или «Ипсомед». Как следует из рисунка 5, повторение порождает когнитивную легкость и утешительное чувство знако- мости. Знаменитый психолог Роберт Зайонц посвя- тил значительную часть своей карьеры изучению свя- зи между повторением произвольного стимула и воз- никающей приязнью к нему. Зайонц назвал это эф- фектом простого предъявления. Один из моих лю- бимых экспериментов провели студенческие газеты Мичиганского университета и университета штата Ми- чиган. Несколько недель подряд на первой страни- це появлялось объявление, похожее на рекламу, со- держащее турецкое (или похожее на турецкое) сло- во: kadirga, saricik, biwonjni, nansoma и iktitaf. Слова повторялись с разной частотой: одно появилось лишь однажды, другие появлялись два, пять, десять или двадцать пять раз. (Частота появления слов разни- лась: слова, чаще появлявшиеся в газете Мичиганско- го университета, реже повторялись в газете универси- тета штата Мичиган.) Никаких объяснений не предла- гали, а на запросы читателей отвечали, что «податель объявления пожелал остаться неизвестным». Когда загадочная серия объявлений закончилась, исследователи разослали в университеты анкеты, где спрашивали, означает ли каждое из слов что-то хо- рошее или что-то плохое. Результаты были потряса- ющие: слова, представленные чаще, получили более благоприятную оценку, чем слова, показанные все- го раз или два. Этот результат подтвердило множе- ство других экспериментов с использованием китай- ских иероглифов, лиц и многоугольников случайной формы. Эффект простого предъявления не зависит от со- знательного ощущения знакомости. Он вообще не за- висит от сознания: он проявляется, даже если повто- ряемые слова или картинки показывают так быстро, что наблюдатели не замечают увиденного. И все рав- но слова или изображения, показанные чаще, нравят- ся больше. Как вы уже поняли, Система 1 способна реагировать на впечатления от событий, о которых Система 2 не подозревает. Для внешних стимулов, ко- торые человек видит не осознавая, эффект простого предъявления заметен сильнее. Зайонц утверждал, что возникновение симпатии при повторе – важнейшая биологическая особен- ность, которая распространяется и на животных. Что- бы выжить в зачастую опасном мире, организм дол- жен реагировать на новые раздражители осторожно и со страхом. Для животного, которое относится к но- вому без подозрений, перспективы выживания выгля- дят мрачно. С другой стороны, угасание первоначаль- ных опасений перед безопасным явлением – признак адаптивности. Зайонц утверждал, что эффект просто- го предъявления возникает из-за того, что повторяю- щиеся столкновения с новым стимулом не заканчива- ются ничем плохим. Такой стимул со временем ста- нет сигналом безопасности, а безопасность – это хо- рошо. Очевидно, что это верно не только для людей. Чтобы доказать это, один из коллег Зайонца проигры- вал над двумя комплектами оплодотворенных кури- ных яиц звуки разной высоты. Вылупившись, цыплята меньше волновались при звуке той высоты, которую они слышали, находясь в скорлупе. Зайонц представил лаконичное, но емкое описание своей программы исследований: «Последствия многократного взаимодействия полезны организму в отношениях с его одушевленным и неодушевленным непосредственным окружением. Они позволяют различать опасные и безопасные предметы и места обитания, а также формируют простейшую базу для социальных связей. Таким образом, они – основа связности и социальной организации, главных источников психологической и социальной стабильности». У связи между позитивными эмоциями и когнитив- ной легкостью в Системе 1 долгая история эволюции. Легкость, настроение и интуиция Примерно в 1960 году начинающий психолог по имени Сарнофф Медник решил, что он определил, в чем заключается суть творчества. Его мысль была одновременно проста и убедительна: способность к творчеству – это исключительно хорошо работающая ассоциативная память. Он придумал так называемый тест на отдаленные ассоциации, которым и по сей день пользуются при исследовании творческих спо- собностей. Вот вам легкий пример. Возьмем следующие три слова: домашний швейцарский сырок (cottage) (Swiss) (cake) Какое слово связано со всеми тремя? Наверное, вы уже догадались, что ответ – «сыр». Теперь попробуй- те это: исчезать свет ракета (dive) (light) (rocket) Эта задача намного труднее, но у нее есть правиль- ный ответ, хотя менее 20 % испытуемых найдут этот ответ в течение 15 секунд. Ответ – «небо» (sky). Ко- нечно, решение есть не для каждой тройки слов. К примеру, у слов «сон», «мяч» и «книга» нет общей ас- социации, которую все признали бы верной. В последние годы несколько групп немецких психо- логов, изучавших Тест отдаленных ассоциаций (Тест вербальной креативности, RAT), сделали интересные открытия в сфере когнитивной легкости. Одна груп- па задалась двумя вопросами: можно ли ощутить, что у тройки слов есть решение, прежде чем оно най- дено? как настроение влияет на успех в этом зада- нии? Чтобы это выяснить, сначала одну группу испы- туемых обрадовали, а другую – расстроили, попро- сив участников несколько минут думать о счастливых или грустных событиях соответственно. Затем пред- ложили испытуемым несколько троек слов, часть из которых была ассоциативно связана (как «исчезать», «свет», «ракета»), а другая часть – не связана (как «сон», «мяч», «книга»), и попросили быстро нажать на одну из двух кнопок, указывая, существует ли ассоци- ативная связь между словами или нет. На каждую до- гадку выделялось 2 секунды – за это время решение в голову прийти не могло. Первый сюрприз состоит в том, что количество пра- вильных догадок оказалось гораздо больше, чем мож- но объяснить случайностью. По-моему, это изуми- тельно. Очевидно, чувство когнитивной легкости воз- никает по слабому сигналу ассоциативного механиз- ма, который «знает», что три слова когерентны (то есть ассоциативно взаимосвязаны), задолго до того, как ассоциация проявляется. Роль когнитивной лег- кости в принятии решений была экспериментально подтверждена другой группой немецких исследова- телей: все манипуляции, повышающие когнитивную легкость (прайминг, разборчивый шрифт, предвари- тельная демонстрация слов), повышают и склонность видеть связь между словами. Другое примечательное открытие – сильное влия- ние настроения на работу интуиции. Для измерения точности экспериментаторы вычисляли «индекс инту- иции». Они обнаружили, что, если перед эксперимен- том привести участников в хорошее настроение при- ятными размышлениями, точность возрастает более чем вдвое. Опечаленные участники, напротив, были совершенно неспособны справиться с заданием на интуицию; их догадки были не лучше случайных. Оче- видно, настроение влияет на работу Системы 1: если мы расстроены или чувствуем себя неловко, то связь с интуицией утрачивается. Эти результаты дополняют растущий перечень до- казательств того, что хорошее настроение, интуиция, способность к творчеству, доверчивость и повышен- ная зависимость от Системы 1 входят в одну груп- пу. На другом полюсе находятся связанные между со- бой огорчение, бдительность, подозрительность, ана- литический подход и дополнительные усилия. Хоро- шее настроение ослабляет контроль Системы 2 над деятельностью: у людей в хорошем настроении луч- ше работает интуиция, ярче проявляется способность к творчеству, но они менее бдительны и более склон- ны к логическим ошибкам. Здесь, как и в случае с эффектом простого предъявления, такая связь имеет биологический смысл. Хорошее настроение – это сиг- нал, что в целом все идет хорошо, окружающая обста- новка безопасна, оборону можно ослабить. Плохое настроение – признак того, что ситуация не очень хо- рошая, возможно наличие угрозы, требуется бдитель- ность. Когнитивная легкость является одновременно и причиной, и следствием приятного чувства. Тест на отдаленные ассоциации может еще боль- ше сказать нам о связи между когнитивной легкостью и положительной эмоциональной реакцией. Быстро просмотрите две тройки слов: сон почта выключатель (sleep) (mail) (switch) соль глубина пена (salt) (deep) (foam) Вы, конечно, этого знать не можете, но, вероятно, измерения электрической активности в мышцах ва- шего лица показали бы легкую улыбку во время чте- ния второй, когерентной, тройки (решение – слово «море»). Такая реакция на когерентность проявляет- ся у испытуемых, которым ничего не говорят о взаим- ной ассоциативности предложенных слов; участни- кам эксперимента показывают столбец из троек слов и просят нажать на клавишу «пробел» после прочте- ния. Впечатление когнитивной легкости, появляюще- еся при прочтении связной тройки, похоже, приятно само по себе. Данные показывают, что существует, как говорят ис- следователи, корреляция между приятным чувством, когнитивной легкостью и интуитивно ощущаемой ко- герентностью, однако эта связь необязательно кау- зальная. Когнитивная легкость и улыбки проявляют- ся одновременно, но ведут ли приятные ощущения к интуитивно распознаваемой когерентности? Да, ве- дут. Доказательство исходит из интересного экспе- риментального подхода, становящегося все популяр- нее. Отдельные испытуемые получили иное обосно- вание своим хорошим ощущениям: экспериментато- ры объяснили, что, согласно проведенным исследо- ваниям, музыка в наушниках влияет на эмоциональ- ную реакцию. Это объяснение полностью устраня- ет интуитивное ощущение когерентности. Результа- ты исследований показывают, что основанием для решений является краткая эмоциональная реакция на тройку слов (приятная для когерентной тройки и неприятная в противном случае). Это вполне под силу Системе 1. Эмоциональные изменения в этом случае ожидаемы, и потому им не удивляются и не связыва- ют их со словами. Психологические исследования подобного рода чрезвычайно эффективны и примечательны как ком- бинацией смелых экспериментальных методов, так и результатами, которые одновременно трудоемки и неожиданны. За последние десятилетия психологи узнали многое об автоматической работе Системы 1. То, что известно нам сегодня, тридцать или сорок лет назад прозвучало бы как научная фантастика. Невоз- можно было представить, что плохой шрифт влияет на достоверность восприятия и улучшает когнитив- ную деятельность или что эмоциональная реакция на когнитивную легкость при поиске понятия, объединя- ющего три слова, непосредственно связана с ощу- щением когерентности. Психология далеко продвину- лась. Разговоры о когнитивной легкости «Давайте не будем отвергать их бизнес-план лишь из-за неудачного шрифта». «Это так часто повторяли, что мы склонны поверить, но давайте еще раз подумаем». «Знакомое порождает симпатию. Это – эффект простого предъявления». «Я сегодня в отличном настроении, и моя Система 2 слабее, чем обычно. Мне нужно быть очень осторожным». 6 Нормы, неожиданности и причины Мы уже ознакомились с основными характеристи- ками и функциями Системы 1 и Системы 2, чуть по- дробнее рассмотрев Систему 1. Позволив себе воль- ности с метафорами, скажем, что у нас в головах на- ходится чрезвычайно мощный компьютер, не очень быстрый по современным стандартам оборудования, но способный представлять структуру нашего мира различными типами ассоциативных связей в огром- ной сети различных типов идей. Распространение ак- тивации в ассоциативной машине происходит авто- матически, но мы (Система 2) способны в некоторой степени контролировать поиск в памяти, а также про- граммировать его таким образом, чтобы обнаружение события в окружающей среде привлекло наше внима- ние. Далее мы подробнее рассмотрим чудесные спо- собности Системы 1 и их ограничения. Определение нормы Основная функция Системы 1 – отслеживание и обновление вашей личной модели окружающего ми- ра, описывающей, что в нем нормально. Модель строится на ассоциациях, связывающих идеи обсто- ятельств, событий, действий и последствий, с неко- торой регулярностью появляющихся вместе – либо одновременно, либо одно за другим в течение отно- сительно короткого времени. По мере формирования и укрепления этих связей набор родственных идей очерчивает структуру событий в вашей жизни и опре- деляет и вашу интерпретацию настоящего, и ваши ожидания от будущего. Способность удивляться – важнейшая составляю- щая нашей интеллектуальной жизни, а удивление – самый чувствительный индикатор того, как мы пони- маем наш мир и чего от него ждем. Есть два основ- ных вида удивления. Некоторые ожидания активны и сознательны: вы знаете, что ждете определенного события. В установленное время вы ожидаете услы- шать звук открывающейся двери, говорящий о воз- вращении вашего ребенка из школы; когда дверь от- крывается, вы ждете звук знакомого голоса. Вы уди- витесь, если активно ожидаемое событие не произой- дет. Однако существует гораздо бо́льшая категория событий, которые вы ожидаете пассивно, не рассчи- тываете на них, хотя и не удивляетесь, когда они про- исходят. Это события нормальны в определенной си- туации, но недостаточно вероятны, чтобы их активно ждать. Единичное событие при повторении уже не так по- ражает. Несколько лет назад мы с женой отдыхали на Большом Барьерном рифе. В гостинице на остро- ве всего сорок номеров. Придя на ужин, мы с удивле- нием обнаружили там знакомого, психолога по име- ни Джон. Мы сердечно поздоровались и отметили необычное совпадение. Джон на следующий день уехал. Примерно через две недели мы смотрели спек- такль в одном из лондонских театров. Когда в зале по- гас свет, рядом со мной сел опоздавший. В антракте я обнаружил, что это Джон. Мы с женой позже обсу- дили, что одновременно осознали два факта: во-пер- вых, это совпадение было более удивительным, чем первое, а во-вторых, встретив Джона в этот раз, мы изумились меньше, чем в прошлый. Очевидно, пер- вая встреча каким-то образом изменила наше пред- ставление о Джоне, он стал «психологом, с которым мы сталкиваемся за границей». Мы (Система 2) зна- ли, что это – совершенно нелепая идея, но наша Си- стема 1 сделала так, что встречать Джона в стран- ных местах казалось почти нормальным. Мы удиви- лись бы гораздо сильнее, если бы столкнулись в лон- донском театре с другим знакомым. По всем законам вероятности мы скорее могли бы встретить в театре не Джона, а любого из сотен известных нам людей, но встретить именно его казалось более нормальным. В некоторых условиях пассивные ожидания быст- ро становятся активными, как мы обнаружили из-за другого совпадения. Несколько лет назад мы каж- дую неделю ездили по воскресеньям из Нью-Йорка в Принстон. Однажды во время поездки мы замети- ли на обочине горящую машину. В следующее вос- кресенье на том же месте горел другой автомобиль. Мы вновь обнаружили, что во второй раз удивились гораздо меньше, чем в первый. Это место стало «ме- стом, где горят машины». Поскольку обстоятельства повторения были такими же, второго случая хватило для появления активного ожидания: впоследствии мы несколько лет подряд вспоминали о горящих маши- нах, проезжая это место на дороге, и были вполне го- товы увидеть там еще одну (но, конечно же, не увиде- ли). В соавторстве с психологом Дейлом Миллером я написал эссе, в котором мы попытались объяснить, каким образом события начинают восприниматься как нормальные или ненормальные. Я воспользуюсь примером из нашего описания «теории нормы», хотя моя интерпретация с тех пор слегка изменилась. В ресторане посетитель замечает, что за соседним столиком первый из попробовавших суп морщится, словно от боли. Это происшествие изменит понимание нормальности множества событий. Теперь не будет удивительным, если человек, попробовавший суп, вздрогнет от прикосновения официанта, и также будет неудивительно, если другой посетитель едва сдержит крик, пробуя суп из той же супницы. Эти и многие другие события теперь кажутся более нормальными, но не обязательно потому, что подтверждают ожидания. Они кажутся нормальными, поскольку вызывают в памяти первоначальный эпизод и интерпретируются в связи с ним. Представьте, что именно вы – наблюдатель за про- исходящим в ресторане. Вас удивила необычная ре- акция посетителя на суп и вновь удивила резкая ре- акция на прикосновение официанта. Однако второе аномальное событие вызовет в памяти первое, и в совокупности у них появится смысл. Оба события укладываются в сценарий, в котором этот посетитель очень напряжен. С другой стороны, если вторым про- исшествием после гримасы первого посетителя будет отказ от супа второго посетителя, то эти два сюрприза соединятся в историю, где обвинят именно суп. «Сколько животных каждого вида взял в ковчег Мо- исей?» Мало кто замечает подвох в этом вопросе, но- сящем название «иллюзия Моисея». Животных в ков- чег набирал не Моисей, а Ной. Как и случай с гримас- ничающим посетителем ресторана, эта иллюзия хо- рошо объясняется теорией нормы. Мысль о набран- ных в ковчег животных формирует библейский кон- текст, и Моисей в нем вполне нормален. Вы не то что- бы ожидали именно его, но появление этого имени вас не удивляет. Помогает и то, что у Моисея и Ноя в именах есть один и тот же гласный звук. Как и с ко- гнитивно легкими тройками слов, вы бессознательно замечаете ассоциативную когерентность между Мои- сеем и ковчегом и потому быстро принимаете вопрос. Вставьте Джорджа Буша вместо Моисея, и в резуль- тате получится неудачная политическая шутка, но ни- какой иллюзии не возникнет. Когда некий цемент не вписывается в текущий кон- текст активированных идей, система выявляет откло- нение от нормы – вы и сами только что это ощутили. Вы не знали точно, какое слово последует за «некий» в предыдущем предложении, но, увидев слово «це- мент», поняли, что ему здесь не место. Исследова- ния реакций мозга показали, что нарушения нормаль- ности определяются удивительно искусно и быстро. В недавнем эксперименте испытуемые слушали фра- зу «Каждый год Земля обращается вокруг неприят- ностей». В мозговой активности был выделен харак- терный всплеск, начинающийся в течение двух деся- тых секунды после появления странного слова. Что еще интереснее, такой же всплеск появляется с той же скоростью, когда мужской голос произносит: «Ме- ня тошнит по утрам, наверное, я в положении» или когда аристократичный голос говорит: «У меня спина покрыта татуировкой». Чтобы определить несоответ- ствие, нужно вспомнить огромное количество сведе- ний об окружающем мире: голос должны опознать как принадлежащий человеку из высших слоев общества и сопоставить это с обобщением, что татуировки у та- ких людей встречаются редко. Мы способны общаться друг с другом потому, что у нас преимущественно одинаковые знания о мире и мы вкладываем в слова одинаковые значения. Если я упоминаю стол, не уточняя подробностей, вы пони- маете, что имеется в виду обычный стол. Вы уверены, что его поверхность примерно горизонтальна и что у него меньше 25 ножек. У нас есть нормы для огром- ного количества категорий, и эти нормы дают нам ос- нование немедленно выявить аномалии вроде бере- менных мужчин и татуированных аристократов. Чтобы оценить роль норм в общении, подумайте над предложением: «Крупная мышь забралась на хо- бот очень маленького слона». Я вполне уверен, что ваши нормы размеров мышей и слонов не слишком отличаются от моих. Нормы определяют типичный или средний размер этих животных, а также содер- жат информацию о диапазоне вариаций внутри кате- гории. Вряд ли кто-то из нас представил себе мышь размером со слона, которая взобралась на слона раз- мером с мышь. Вместо этого мы с вами – каждый по отдельности, но в общем одинаково – вообразили мышь размером меньше ботинка, забирающуюся на слона размером больше дивана. Система 1, понима- ющая язык, имеет доступ к нормативным категориям, которые определяют диапазон вероятных значений и самые типичные случаи. |