Исследование. Даниэль КанеманДумай медленноРешай быстро
 Скачать 0.81 Mb.
|
|
Понимание причин и намерений «Родители Фреда явились с опозданием. Вот-вот должны были приехать из службы доставки. Фред рассердился». Вы знаете, отчего рассердился Фред, и служба доставки тут ни при чем. В вашей сети ассо- циаций раздражение и недостаточная пунктуальность связаны между собой как результат и возможная при- чина, но с ожиданием службы доставки у раздраже- ния связи нет. Во время чтения у вас мгновенно сло- жилась связная история, вы сразу же поняли причину злости Фреда. Нахождение таких причинных связей – часть понимания, и это – автоматическая функция Си- стемы 1. Система 2, то есть ваше сознательное «я», получила интерпретацию причин и приняла ее. История в «Черном лебеде» Нассима Талеба ил- люстрирует этот автоматический поиск причин. Та- леб рассказывает, что в день поимки Саддама Ху- сейна цены на облигации сначала подскочили. Оче- видно, инвесторы в то утро хотели более безопасных вложений, а «бегущая строка» новостного агентства «Блумберг» гласила: «ЦЕННЫЕ БУМАГИ КАЗНАЧЕЙ- СТВА США РАСТУТ; ЗАХВАТИТЬ ХУСЕЙНА НЕ ЗНА- ЧИТ ОБУЗДАТЬ ТЕРРОРИЗМ». Спустя полчаса це- ны на облигации упали до прежнего уровня, и новые заголовки гласили: «ЦЕННЫЕ БУМАГИ КАЗНАЧЕЙ- СТВА США ПАДАЮТ; ПЛЕН ХУСЕЙНА УВЕЛИЧИВА- ЕТ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ РИСКОВАННЫХ ВЛОЖЕ- НИЙ». Очевидно, что поимка Хусейна была главным событием дня, и из-за того, каким образом автомати- ческий поиск причин влияет на наше мышление, но- вость в тот день стала объяснением любых измене- ний на рынке. На первый взгляд заголовки объясня- ют происходящее, но утверждение, подходящее сра- зу для двух противоположных исходов, на самом деле не объясняет вообще ничего. В действительности все новостные заголовки лишь удовлетворяют нашу по- требность в когерентности: у крупных событий долж- ны быть последствия, а последствиям нужны объяс- няющие их причины. У нас нет полной информации о происходящем в течение дня, а Система 1 ловко при- думывает связную историю причин и следствий, объ- единяющую доступные ей кусочки информации. Прочитайте предложение: Проведя целый день на людных улицах Нью-Йорка за осмотром прекрасных достопримечательностей, Джейн обнаружила, что у нее пропал кошелек. Испытуемых просили прочесть эту нехитрую фразу и затем неожиданно предлагали пройти дополнитель- ный тест на воспроизведение. Оказалось, что слово «карманник» сильнее ассоциируется с содержанием этого предложения, чем слово «достопримечательно- сти», хотя второе слово употреблено в предложении, а первое – нет. Объяснение лежит в правилах ассо- циативной связности. У исчезновения кошелька мог- ло быть много разных причин: он выпал из карма- на, его забыли в ресторане и т. д. Однако сочетание идеи пропавшего кошелька с мыслями о Нью-Йорке и толпах порождает объяснение, что причиной про- пажи стал карманник. В истории с необычным супом – и в случае, когда второй посетитель морщится, и когда первый посетитель вздрагивает от прикоснове- ния официанта, – возникает ассоциативно когерент- ная интерпретация первоначального удивления, со- здающая правдоподобную историю. Бельгийский психолог-аристократ Альберт Мишотт в 1945 году опубликовал книгу (на английский ее пе- ревели в 1963 году), опровергнувшую многовековые – как минимум со времен исследования Юмом ассо- циации идей – философские воззрения на каузаль- ность. До этого считалось, что мы выводим физиче- скую каузальность из многократных наблюдений кор- реляций между событиями. Мы бесчисленное количе- ство раз видели, как один движущийся предмет заде- вает другой предмет, который немедленно начинает двигаться, часто (но не всегда) в том же направлении. Так получается, когда один бильярдный шар сталки- вается с другим или когда вы задеваете и сбивае- те вазу. Мишотт предположил другое: он утверждал, что мы видим каузальность так же непосредственно, как видим цвет. Для доказательства он создавал по- следовательность событий с участием нарисованных на бумаге черных квадратов, приведенных в движе- ние. Один квадрат входит в контакт с другим, и второй немедленно начинает двигаться. Наблюдателям из- вестно, что настоящего физического контакта нет, но тем не менее у них создается мощная «иллюзия при- чинности». Если второй предмет начинает двигать- ся немедленно, о нем говорят, что первый его «запу- стил». Эксперименты показали, что и шестимесячные младенцы видят последовательность событий как ка- узальный сценарий с причиной и следствием, выра- жая удивление, когда последовательность меняется. Очевидно, мы с рождения готовы получать впечат- ления каузальности, производимые Системой 1, кото- рые не зависят от рассуждений о моделях каузальной зависимости. В 1944 году, примерно в то же время, когда Мишотт опубликовал результаты своих исследований физи- ческой причинности, психологи Фриц Хайдер и Ма- рианна Зиммель использовали метод, сходный с ме- тодом Мишотта, чтобы показать восприятие интен- циональной (намеренной) причинности. Они сняли фильм длиной в минуту и сорок секунд: большой тре- угольник, маленький треугольник и круг передвигают- ся внутри фигуры, которая выглядит как схематичное изображение дома с открытой дверью. Зрители видят, как агрессивный большой треугольник угрожает ма- ленькому, круг испуганно мечется, потом маленький треугольник и круг объединяются и побеждают обид- чика. Зрители видят происходящее у двери и бур- ный финал. Намерения и эмоции воспринимаются од- нозначно, их не ощущают только люди, страдающие аутизмом. Все это, конечно же, происходит у вас в го- лове. Разум с готовностью стремится опознать персо- нажей, приписать им черты характера и определен- ные намерения, рассматривая действия как выраже- ние личных склонностей. Это яркое свидетельство то- го, что с самого рождения мы готовы намеренно при- писывать признаки: даже дети возрастом до года раз- личают жертв и хулиганов и ожидают, что преследо- ватель будет гнаться за преследуемым по кратчайше- му пути. Ощущение действия, совершенного по своей воле, отличается от физической каузальности. Хотя соль берет ваша рука, вы не думаете об этом в терминах цепочки физических причин и следствий. Вы ощуща- ете это как результат решения, принятого вашим бес- телесным «я» из-за того, что вам захотелось посолить свою еду. Многие считают естественным описывать свою душу как источник и причину своих же действий. В 2005 году психолог Пол Блум опубликовал в журна- ле The Atlantic статью, в которой содержалось прово- кационное утверждение, что наша врожденная готов- ность разделять физическую и намеренную причин- ность объясняет почти полную универсальность ре- лигиозных верований. Он говорит, что «…мы воспри- нимаем предметный мир как, по сути, отдельный от мира наших умов и потому можем представлять себе тела без душ и души без тел». Два типа причинности, которые мы способны воспринимать, позволяют нам легко усваивать две центральные идеи многих рели- гий: во-первых, идею бесплотного божества, являю- щегося первопричиной существования физического мира, и, во-вторых, идею бессмертной души, времен- но контролирующей наше тело при жизни и оставля- ющей его после смерти. По мнению Блума, две кон- цепции каузальности сформировались раздельно под влиянием эволюционных сил, встроив истоки религии в структуру Системы 1. Главенство каузальной интуиции – сквозная тема в этой книге, поскольку мы склонны неуместно приме- нять каузальные рассуждения в случаях, где следу- ет рассуждать с точки зрения статистики. Статистиче- ское мышление делает заключения об отдельных слу- чаях из свойств категорий и групп. К несчастью, Си- стема 1 не способна к такому методу рассуждений, а Система 2 может научиться мыслить статистически, но мало кто получает необходимое обучение. Психология каузальности стала основанием для моего решения описывать психологические процессы через метафоры деятельности, не обращая внимания на возможные противоречия. Иногда я говорю о Си- стеме 1 как о действующем лице с определенными чертами и предпочтениями, а иногда – как об ассо- циативном механизме, представляющем реальность в виде запутанной схемы связей. И система, и меха- низм – выдумки, соответствующие нашему способу рассуждать о причинах. Треугольники и круги Хайде- ра – вовсе не действующие лица, однако нам легко и естественно так о них думать. Это делается в це- лях экономии умственных ресурсов. Я предполагаю, что вам, как и мне, легче думать о разуме, если про- исходящее описывается с точки зрения характерных черт и намерений (то есть как две системы), а иногда – в терминах механических закономерностей (то есть как ассоциативный механизм). Я не намерен убеж- дать вас, что системы настоящие, точно так же, как Хайдер не собирался вас убеждать, что большой тре- угольник – злодей. Разговоры о нормах и причинах «Когда оказалось, что второй кандидат – тоже мой старый приятель, я уже не так удивился. Как мало повторений нужно, чтобы новое стало привычным!» «Собирая оценки этого продукта, давайте не будем концентрироваться на усредненной реакции. Следует рассмотреть весь диапазон типичных отзывов». «Она не может смириться с простым невезением, а ищет причины. В конце концов она решит, что ее работу саботировали». 7 Механизм поспешных выводов Замечательный комик Дэнни Кей когда-то произнес фразу, которую я помню с юности. Он сказал о непри- ятной ему женщине: «Быть она предпочитает вне се- бя, а делать – поспешные выводы». Я вспомнил эту формулировку в первом разговоре с Амосом Твер- ски о рациональности догадок, основанных на стати- стике, а теперь я считаю, что она хорошо описыва- ет функционирование Системы 1. Поспешные выво- ды эффективны, если они, скорее всего, будут пра- вильны, цена случайной ошибки приемлема, а сама поспешность экономит много времени и сил. Когда си- туация незнакома, ставки высоки, а времени на сбор дополнительной информации нет, делать поспешные выводы рискованно. В этих условиях ошибки интуи- ции вероятны, и их можно предотвратить намерен- ным вмешательством Системы 2. Игнорирование неоднозначности и подавление сомнений Рис. 6 Что общего у трех блоков на рисунке 6? Они все неоднозначны. Вы почти наверняка прочитали левый как «A B C», а правый – как «12 13 14», но символы посередине идентичны в обоих блоках. Вы с таким же успехом могли бы прочитать их как «A 13 C» или «12 B 14», но не прочитали. Почему? Одна и та же фор- ма читается как буква в контексте букв или как чис- ло в контексте цифр. Контекст помогает определить интерпретацию каждого из элементов. Форма неопре- деленна, но вы делаете поспешный вывод о том, что она представляет, и не осознаете разрешенной неод- нозначности. Прочитав надпись в среднем блоке, вы, вероятно, представили женщину, входящую в здание с касси- рами и хранилищами. Но предложение неоднознач- но, возможна и другая интерпретация. Если бы перед этим вы увидели слова: «В кладовке на полке», вы бы вообразили совсем другую сцену. Когда вы только что думали о кладовке, слова «в банке» не ассоции- ровались с финансовым учреждением. В отсутствие явного контекста Система 1 сама сгенерировала ве- роятные обстоятельства. Мы знаем, что это сдела- ла именно она, поскольку мы не осознавали возмож- ность другой интерпретации. Если вы редко пользуе- тесь кладовками, то и неопределенность разрешаете соответственно. В случае неуверенности Система 1 делает ставку на тот или иной ответ, исходя из опы- та. Правила ставок рациональны: недавним событи- ям и текущему контексту придается самое большое значение при интерпретации. Если недавние события не вспоминаются, то в силу вступают более давние. Вы наверняка давно и хорошо выучили алфавит: бук- вы «13» в нем нет. В обоих примерах важно то, что был сделан опре- деленный выбор, но вы об этом не знали. В голо- ву пришла единственная интерпретация, а о неодно- значности вы не подозревали. Система 1 не отслежи- вает ни альтернативы, которые ей пришлось отбро- сить, ни даже сам факт их наличия. Осознанные со- мнения в репертуар Системы 1 не входят, для них в голове нужно одновременно держать несовмести- мые интерпретации, что требует умственных усилий. Неуверенностью и сомнениями ведает Система 2. Склонность верить и подтверждать Психолог Дэниел Гилберт, автор книги «Спотыка- ясь о счастье», когда-то написал очерк под названи- ем «Как верят мыслительные системы», где изложил теорию веры и неверия, восходящую к философу XVII века Баруху Спинозе. Гилберт предположил, что по- нимание утверждения начинается с попытки в него поверить: сначала нужно узнать, что будет означать мысль, если окажется правдой. Только после этого можно решить, разувериваться в ней или нет. Перво- начальная попытка поверить – автоматическое дей- ствие Системы 1, состоящее из построения наилуч- шей из возможных трактовок ситуации. Гилберт по- казывает, что даже бессмысленное утверждение пер- воначально вызывает реакцию поверить. Попробуйте такой пример: «Треска ест конфеты». Вероятно, у вас в уме пронеслись смутные образы рыбы и конфет, по- ка ассоциативная память автоматически перебирала возможные связи между этими понятиями в поисках тех, которые придадут смысл бессмыслице. Гилберт рассматривает неверие как действие Си- стемы 2 и в подтверждение приводит изящный экспе- римент. Испытуемые видели бессмысленные утвер- ждения, вроде «динка – это пламя», за которыми че- рез несколько секунд следовало слово «правда» или «ложь». Позже испытуемых опрашивали, помнят ли они предложения, отмеченные словом «правда». В одном из вариантов эксперимента участников проси- ли во время выполнения задания удерживать в памя- ти цифры. Помеха Системе 2 оказала избирательное действие: испытуемым стало трудно «разуверивать- ся» в ложных предложениях. В последующем тесте усталые участники вспоминали многие ложные утвер- ждения как истинные. Из вышеизложенного следует важный вывод: когда Система 2 занята чем-то еще, мы готовы поверить почти чему угодно. Система 1 на- ивна и склонна верить, недоверие и сомнения – пре- рогатива Системы 2, но она иногда занята и часто ленива. Существуют свидетельства того, что пустые, но убедительные сообщения – к примеру, реклама – сильнее влияют на усталых, исчерпавших энергию людей. Работа ассоциативной памяти усиливает общую предвзятость подтверждения. При вопросе «Дру- желюбен ли Сэм?» вам в голову придет много приме- ров поведения Сэма – совсем иных, чем при вопро- се «Враждебен ли Сэм?». Система 2 проверяет ги- потезы, используя целенаправленный поиск доказа- тельств, называемый стратегией позитивного те- стирования. Вопреки наставлениям теоретиков, ре- комендующих проверять гипотезы путем их опровер- жения, многие (а зачастую и сами исследователи) ищут данные, которые, вероятнее всего, будут соот- ветствовать их текущим убеждениям. Склонность Си- стемы 1 к подтверждению благоприятствует некрити- ческому принятию предложений и преувеличению ве- роятности экстремальных и маловероятных событий. Если вас спросят, какова вероятность того, что в сле- дующие тридцать лет на Калифорнию обрушится цу- нами, вам в голову наверняка придут образы цунами, примерно так же, как это случалось в экспериментах Гилберта про треску и конфеты. Вы будете склонны переоценить вероятность бедствия. Преувеличенная эмоциональная когерентность (эффект ореола) Если вам нравится политика президента, вам, ве- роятно, также нравятся его внешность и голос. Склон- ность хорошо (или плохо) воспринимать в человеке все, включая то, чего вы не видели, называется эф- фектом ореола. Этот термин используется в психо- логии уже целое столетие, но в широкое использова- ние в повседневной жизни не вошел. И очень жаль, поскольку эффект ореола – хорошее название для распространенного искажения, играющего серьезную роль в нашем видении людей и ситуаций. Это – один из способов, с помощью которого Система 1 генери- рует представление об окружающем мире, упрощая его и делая более логичным, чем на самом деле. Вы встречаетесь на вечеринке с привлекательной и общительной женщиной по имени Джоан. Потом ее имя всплывает в разговоре о взносах на благотвори- тельность. Что вы знаете о щедрости Джоан? Пра- вильный ответ – почти ничего, поскольку нет основа- ний считать, что приятные в общении люди являются щедрыми жертвователями. Но Джоан вам нравится, и, думая о ней, вы чувствуете, что она вам симпатична. Вдобавок вам нравится щедрость и щедрые люди. По ассоциации вы теперь предрасположены считать, что Джоан – щедрая. В результате этого нового убежде- ния Джоан нравится вам даже больше прежнего, по- тому что вы прибавили ей новое приятное качество. В истории про Джоан нет истинных свидетельств ее щедрости, и пробел заполняется догадкой, возникаю- щей в соответствии с вашей эмоциональной реакци- ей. В других ситуациях сведения накапливаются по- степенно, и их интерпретация определяется эмоцией, связанной с первым впечатлением. В классическом нестареющем эксперименте Соломон Аш показывал испытуемым описания двух человек и просил выска- зать мнение об их характерах. Что вы думаете про Алана и Бена? Алан: умный – старательный – импульсивный – требовательный – упрямый – завистливый. Бен: завистливый – упрямый – требовательный – импульсивный – старательный – умный. Если вы похожи на большинство, вы отнеслись к Алану гораздо благосклоннее, чем к Бену. Черты, упо- мянутые в списке первыми, меняют суть всех осталь- ных. Кажется, что упрямство умного человека может быть оправдано, а в некоторых случаях даже мо- жет вызвать уважение, но интеллект в завистливом и упрямом человеке делает его более опасным. Эф- фект ореола также может служить примером подав- ления неоднозначности: прилагательное «упрямый», как, см. выше, «в банке», будет истолковано таким об- разом, чтобы оно согласовывалось с контекстом. Этот эксперимент проводили в самых разнообраз- ных вариантах. В одном испытуемым говорили, что первые три прилагательных описывают одного чело- века, а остальные – другого. Представив этих дво- их, нужно было ответить, могут ли все шесть прила- гательных описывать одного человека, и почти все участники эксперимента заявили, что это невозмож- но! Мы часто наблюдаем черты человека в совершен- но случайной последовательности. Однако порядок важен, поскольку эффект ореола увеличивает силу первых впечатлений, иногда до такой степени, что остальная информация почти полностью пропадает. Когда я только начинал преподавать, я оценивал письменные экзамены студентов обычным способом: брал работы по одной и читал все ответы данного сту- дента сразу, выставляя оценки по ходу. Затем я вы- числял средний балл и переходил к следующей рабо- те. Однажды я заметил, что мои оценки в пределах одной работы были удивительно однородны. Я начал подозревать, что дело в эффекте ореола и что оценка ответа на первый вопрос непропорционально сильно влияла на общую. Механизм был прост: если я ста- вил за первый ответ высокий балл, то в дальнейшем, при появлении неопределенности в ответах на следу- ющие вопросы, я толковал ее в пользу студента. Это выглядело разумно: студент, хорошо ответивший на первый вопрос, вряд ли мог допустить во втором глу- пую ошибку. Однако в моем способе обнаружилась серьезная проблема. Если студент на один вопрос от- вечал хорошо, а на другой плохо, то – в зависимости от порядка проверки – он получал разные оценки. Я говорил студентам, что при оценке работы все вопро- сы равнозначны, но в действительности ответ на пер- вый вопрос влиял на итоговую оценку намного боль- ше, чем второй. Это было недопустимо. Я изменил процедуру: вместо того чтобы читать каждую работу по отдельности, я проверял ответ на первый вопрос у всех студентов и выставлял оценки, а затем переходил к следующему. Результаты я за- писывал на предпоследней странице работы, чтобы во время чтения второго ответа меня подсознатель- но не сбивали уже выставленные оценки. Вскоре по- сле перехода на новый метод я с тревогой отметил, что стал выставлять оценки с меньшей уверенностью, чем раньше, – из-за того, что часто испытывал непри- вычный дискомфорт. Разочаровавшись во втором от- вете, я заглядывал на предпоследнюю страницу, что- бы записать плохую оценку, и временами обнаружи- вал там высокую оценку за первый вопрос. Также вы- яснилось, что мне хотелось уменьшить разницу меж- ду оценками, изменив еще не записанный результат, и с большим трудом удавалось придерживаться про- стого правила не поддаваться этому искушению. В моих оценках ответов одного и того же студента часто наблюдался значительный разброс. Отсутствие коге- рентности раздражало и вызывало во мне неуверен- ность. Я стал менее доволен и менее уверен в своих оцен- ках, однако понимал, что это служило хорошим зна- ком, свидетельствовало о том, что новый метод луч- ше. Радовавшее меня прежде сходство оценок оказа- лось ложным и давало ощущение когнитивной легко- сти; моя Система 2 с безмятежной радостью прини- мала окончательную оценку. Позволив оценке перво- го ответа влиять на оценку всех остальных, я не заме- чал несоответствия, проявлявшегося в отличных от- ветах студента на одни вопросы и плохих – на дру- гие. Раздражающая несообразность, обнаружившая- ся при переходе на новую процедуру выставления оценок, как выяснилось, существует в действительно- сти: она отражала и то, что единичный ответ не может служить адекватной мерой знаний студента, и то, что мои оценки ненадежны. Мой метод уменьшения эффекта ореола сводится к общему принципу: избавляйтесь от корреляции оши- бок! Чтобы понять, как работает этот принцип, пред- ставьте, что множеству испытуемых показывают стек- лянные банки, заполненные монетками, и просят оце- нить количество мелочи в каждой банке. Как объяс- нил Джеймс Шуровьески (James Surowiecki) в своей замечательной книге «Мудрость толпы», с такими за- даниями участники, как правило, справляются плохо, но если объединить все единичные суждения, то ре- зультат будет неожиданно хорошим. Кто-то переоце- нивает настоящее количество, кто-то – недооценива- ет, но если все оценки усреднить, то результат выхо- дит довольно точным. Механизм прост: все смотрят на одну и ту же банку, у всех оценок – одна основа, и все же ошибки каждого испытуемого не зависят от ошибок других и (в отсутствие систематических иска- жений) усредняются до нуля. Вдобавок магия умень- шения ошибки срабатывает только в том случае, ко- гда наблюдения взаимно независимы, а ошибки не коррелируют. Если испытуемые находятся под влия- нием общего для них предубеждения, то агрегация оценок его не уменьшит. По сути, если позволить на- блюдателям влиять друг на друга, то размер выборки уменьшится, а с ним уменьшится и точность группо- вой оценки. Для получения полезной информации из множе- ственных источников следует обеспечить их незави- симость друг от друга. Это правило широко использу- ют в полицейских расследованиях: многочисленным свидетелям происшествия не разрешают обсуждать его до дачи показаний. Цель не только в том, чтобы предотвратить сговор между злоумышленниками, но и в том, чтобы непредубежденные свидетели не по- влияли друг на друга. Те, кто обмениваются впечатле- ниями, впоследствии будут склонны делать одинако- вые ошибки в показаниях, уменьшая общую ценность предоставляемых ими сведений. Избавляйтесь от из- быточности в ваших источниках. Этот принцип независимости суждений и декорре- лированных ошибок могут с успехом применять руко- водители компаний во время проведения совещаний и всевозможных встреч. Следует соблюдать простое правило: все участники записывают краткое изложе- ние своей точки зрения до обсуждения, и, таким обра- зом, эффективно используется все разнообразие зна- ний и мнений внутри группы. При стандартном откры- том обсуждении слишком большой вес получают мне- ния тех, кто говорит раньше и убедительнее других, вынуждая остальных присоединяться. |