Исследование. Даниэль КанеманДумай медленноРешай быстро
 Скачать 0.81 Mb.
|
|
Даниэль Канеман Думай медленно… Решай быстро Текст предоставлен правообладателем. http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=6444517 Канеман, Даниэль Думай медленно… решай быстро: АСТ; Москва; 2014 ISBN 978-5-17-080053-7 Аннотация Наши действия и поступки определены нашими мыслями. Но всегда ли мы контролируем наше мышление? Нобелевский лауреат Даниэль Канеман объясняет, почему мы подчас совершаем нерациональные поступки и как мы принимаем неверные решения. У нас имеется две системы мышления. «Медленное» мышление включается, когда мы решаем задачу или выбираем товар в магазине. Обычно нам кажется, что мы уверенно контролируем эти процессы, но не будем забывать, что позади нашего сознания в фоновом режиме постоянно работает «быстрое» мышление – автоматическое, мгновенное и неосознаваемое… Содержание Введение 8 Истоки 11 Что происходит сейчас 24 Что будет дальше 30 Часть I 34 1 34 Две системы 37 Краткое содержание 45 Конфликт 48 Иллюзии 50 Полезные выдумки 54 Разговоры о Системе 1 и Системе 2 57 2 58 Умственные усилия 58 Разговоры о внимании и усилиях 72 3 74 Занятая и опустошенная Система 2 78 Ленивая Система 2 84 Интеллект, контроль, рациональность 90 Разговоры о контроле 95 4 97 Чудеса прайминга 101 Что нас направляет 107 Разговоры о прайминге 114 5 116 Иллюзия воспоминаний 118 Иллюзия истины 121 Как написать убедительное сообщение 123 Напряжение и усилия 127 Радостная легкость восприятия 128 Легкость, настроение и интуиция 133 Разговоры о когнитивной легкости 138 6 140 Определение нормы 140 Понимание причин и намерений 147 Разговоры о нормах и причинах 154 7 155 Игнорирование неоднозначности и подавление сомнений 155 Склонность верить и подтверждать 158 Преувеличенная эмоциональная когерентность (эффект ореола) 160 Что ты видишь, то и есть (WYSIATI) 167 Разговоры о поспешных выводах 174 8 175 Базовые оценки 176 Наборы и прототипы 181 Сопоставление интенсивности 184 «Мысленный выстрел дробью» 187 Разговоры о суждениях 189 9 191 Подстановка вопросов 191 Эвристика трехмерности 196 Эвристика настроения вместо счастья 200 Эвристика аффекта 202 Разговоры о подстановках и эвристических методах 204 Часть II 208 10 208 Закон малых чисел 214 Предпочтение уверенности сомнению 217 Причина и случай 220 Разговоры о законе малых чисел 227 11 229 Эффект привязки как способ корректировки 231 Привязка как эффект предшествования 234 Индекс привязки 237 Использование привязок и злоупотребление ими 242 Эффект привязки и две системы 245 Разговоры об эффекте привязки 247 12 249 Конец ознакомительного фрагмента. 252 Даниэль Канеман Думай медленно… решай быстро Памяти Амоса Тверски Daniel Kahneman THINKING, FAST AND SLOW Печатается с разрешения автора и литературного агентства Brockman, Inc. © Daniel Kahneman, 2011 Школа перевода Баканова, перевод, 2013 © Издание на русском языке AST Publishers, 2014 Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается. Введение Пожалуй, каждый автор размышляет о том, где чи- тателям может пригодиться его книга. Моя будет по- лезна у пресловутого офисного кулера, где судачат и обмениваются новостями. Я надеюсь разнообразить набор слов, описывающих суждения и выбор других, новую политику компании или инвестиционные реше- ния коллег. Зачем обращать внимание на пересуды? Затем, что находить и называть чужие ошибки на- много легче и приятнее, чем признавать свои. Всегда трудно ставить под сомнение собственные желания и убеждения, особенно в нужный момент, но грамотное чужое мнение может быть полезно. Мы непроизволь- но ждем от друзей и коллег оценки наших решений, а потому качество и содержание ожидаемых оценок имеет значение. Необходимость разумно сплетничать – мощный стимул для серьезной самокритики, даже мощнее данного себе на Новый год обещания прини- мать более взвешенные решения на работе и дома. Хороший врач-диагност собирает множество на- званий-ярлыков, связывающих идею болезни с ее симптомами, возможными причинами, предыдущими событиями, путями ее развития и последствиями, а также способами ее излечить или облегчить течение. Изучение языка медицины – неотъемлемая часть изу- чения ее самой. Более глубокое понимание сужде- ний и выбора требует расширенного – в сравнении с повседневным употреблением – словарного запаса. Разумные сплетни основываются на том, что основ- ную часть ошибок люди совершают по определенным шаблонам. Такие систематические ошибки, называе- мые искажениями, предсказуемо возникают в одних и тех же обстоятельствах. Например, аудитория склон- на более благоприятно оценивать привлекательного и уверенного в себе оратора. Эта реакция получила название «эффект ореола», что сделало ее предска- зуемой, распознаваемой и понятной. Обычно вы можете сказать, о чем думаете. Про- цесс мышления кажется понятным: одна осознанная мысль закономерно вызывает следующую. Но разум работает не только так; более того, в основном он ра- ботает по-другому. Большинство впечатлений и мыс- лей возникают в сознании неизвестным вам путем. Невозможно отследить, как вы пришли к убеждению, что перед вами на столе стоит лампа, как во время телефонного разговора определили легкое раздраже- ние в голосе жены или как смогли избежать аварии на дороге раньше, чем осознали опасность. Умствен- ная работа, ведущая к впечатлениям, предчувствиям и многим решениям, обычно происходит незаметно. В этой книге подробно обсуждаются ошибки инту- иции. Это вовсе не попытка опорочить человеческий разум – ведь, например, обсуждение болезней в ме- дицинских текстах ни в коем случае не отрицает хо- рошего здоровья. Бо́льшую часть времени мы здоро- вы, и наши действия и суждения преимущественно соответствуют ситуации. Идя по жизни, мы позволяем себе руководствоваться впечатлениями и чувствами, и наша уверенность в собственной интуиции обыч- но оправдана. Но не всегда. Часто мы уверены в се- бе, даже если неправы, однако объективный наблю- датель с легкостью замечает наши ошибки. Поэтому я и надеюсь, что моя книга поможет улуч- шить способность узнавать и понимать ошибки суж- дений и выбора – сначала у других, а со временем и у себя, – предоставив читателю богатый и точный язык для их описания. В некоторых случаях верное диагно- стирование проблемы подскажет меры воздействия, которые уменьшат вред, нанесенный неверными суж- дениями и ошибочными решениями. Истоки Эта книга представляет мое текущее понимание оценочных суждений и принятия решений, сложивше- еся под влиянием открытий психологии, сделанных за последние десятилетия. Основные идеи, изложенные здесь, возникли у меня в 1969 году, когда я пригласил коллегу выступить на семинаре, проводимом факуль- тетом психологии Еврейского университета в Иеруса- лиме. Тогда Амос Тверски был восходящей звездой в исследованиях процессов принятия решений – впро- чем, как и во всех областях своей научной деятель- ности, – поэтому я не сомневался, что будет интерес- но. Умный, общительный и харизматичный, Амос об- ладал великолепной памятью на шутки и анекдоты, умело применяя их при объяснении важных проблем. Рядом с ним никогда не бывало скучно. Ему тогда бы- ло тридцать два, а мне – тридцать пять. Амос рассказал студентам о программе исследо- ваний в Мичиганском университете, призванной отве- тить на вопрос: «Обладает ли человек интуитивным пониманием статистики?» Про грамматику все бы- ло известно: четырехлетние дети в речи соблюдают грамматические правила, не имея представления об их существовании. Но есть ли у людей похожее инту- итивное восприятие правил статистики? Амос утвер- ждал, что ответ – «да», с определенными оговорками. Мы провели бурную дискуссию на семинаре и пришли к выводу, что вернее было бы ответить «нет», с опре- деленными оговорками. После этого мы с Амосом решили, что интуитив- ная статистика – отличная тема для совместного ис- следования. В ту же пятницу мы встретились в «Ка- фе Римон», где любит собираться иерусалимская бо- гема и профессура, и составили план изучения ста- тистической интуиции серьезных исследователей. На семинаре мы пришли к выводу, что наша собствен- ная интуиция ненадежна. За годы преподавания и ис- пользования статистики в работе мы так и не приоб- рели интуитивное ощущение правильности статисти- ческих результатов, полученных на малых выборках. Наши субъективные суждения оказывались предвзя- тыми: мы слишком охотно верили исследованиям, в которых было недостаточно доказательств, да и для своих собственных исследований отбирали недоста- точно примеров. Нам захотелось выяснить, страдают ли другие исследователи тем же недугом. Мы подготовили вопросник с реалистичными стати- стическими проблемами, возникающими во время ис- следований. На конференции Общества математиче- ской психологии Амос раздал анкеты экспертам, сре- ди которых оказались авторы двух учебников по ста- тистике. Как мы и предполагали, наши коллеги-экс- перты существенно преувеличили вероятность того, что первоначальный результат эксперимента будет успешно повторен на маленькой выборке. Вдобавок вымышленная студентка получила отвратительные советы насчет нужного ей количества наблюдений. Как выяснилось, даже у статистиков плохо со стати- стической интуицией. Пока мы писали статью, обнаружилось, что нам с Амосом нравится работать вместе. Амос был неис- правимым шутником, в его присутствии я тоже ост- рил, и мы с ним работали и одновременно развле- кались часами напролет. Удовольствие от совмест- ной работы повысило нашу целеустремленность – гораздо легче добиваться совершенства, если тебе не скучно. Но самое важное было, наверное, в том, что мы не злоупотребляли критикой, хотя оба люби- ли спорить и выискивать ошибки, Амос даже больше, чем я. Тем не менее за долгие годы нашего сотрудни- чества мы ни разу с ходу не отмели ни одно предпо- ложение друг друга. К тому же радовало то, что Амос часто лучше меня понимал смысл моих неопределен- ных идей. Он мыслил более логично, ориентировался на теорию и всегда придерживался намеченного пу- ти. Я больше опирался на интуицию, основываясь на психологии восприятия – из этой области мы почерп- нули много идей. Сходство наших характеров обеспе- чивало взаимопонимание, а наши различия помогали удивлять друг друга. В конечном итоге мы стали про- водить большую часть рабочего времени вместе, ча- сто подолгу гуляя. Четырнадцать лет сотрудничество определяло наши жизни, и в эти годы мы добились лучших результатов за всю свою карьеру. Выработанная нами процедура соблюдалась много лет. Исследования велись в форме дискуссий, где мы придумывали вопросы и вместе рассматривали наши интуитивные ответы. Каждый вопрос был маленьким экспериментом, и за день мы проводили их множе- ство. Мы не искали единственно правильный ответ на заданные статистические вопросы. Наша цель состо- яла в распознавании и анализе интуитивного ответа, который первым приходил в голову, который хотелось дать, даже если мы знали, что он неверен. Мы решили – и, как оказалось, правильно, – что интуитивный от- вет, пришедший в голову нам обоим, придет в голову и многим другим, а потому легко будет продемонстри- ровать влияние такой интуитивной реакции на оце- ночные суждения. Однажды, к обоюдному восторгу, мы обнаружили, что у нас абсолютно одинаковые дурацкие представ- ления о том, кем станут несколько знакомых нам ма- лышей. Мы опознали трехлетнего адвоката-спорщи- ка, зануду-профессора, чуткого и не в меру любопыт- ного психотерапевта. Мы понимали абсурдность этих предсказаний, но они нам все равно нравились. Было очевидно, что наша интуиция основывалась на сход- стве каждого из детей с культурным стереотипом про- фессии. Это забавное упражнение помогло нам раз- работать теорию о роли, которую сходство играет в предсказаниях. Потом мы проверили и развили эту теорию при помощи множества экспериментов вроде следующего. Отвечая на этот вопрос, считайте, что Стива слу- чайным образом отобрали из репрезентативной вы- борки: Некто описывает своего соседа: «Стив очень застенчив и нелюдим, всегда готов помочь, но мало интересуется окружающими и действительностью. Он тихий и аккуратный, любит порядок и систематичность и очень внимателен к деталям». Кем вероятнее работает Стив: фермером или библиотекарем? Все немедленно отмечают сходство Стива с типич- ным библиотекарем, но почти всегда игнорируют не менее важные статистические соображения. Вспом- нилось ли вам, что на каждого мужчину-библиотека- ря в США приходится более 20 фермеров? Фермеров настолько больше, что «тихие и аккуратные» почти наверняка окажутся за рулем трактора, а не за биб- лиотекарским столом. И все же мы обнаружили, что участники наших экспериментов игнорировали ста- тистические факты и полагались исключительно на сходство. Мы предположили, что испытуемые исполь- зовали сходство как упрощающую эвристику (грубо говоря, сугубо практическое правило), чтобы легче прийти к сложному оценочному суждению. Доверие к эвристике, в свою очередь, вело к прогнозируемым искажениям (постоянным ошибкам) в предсказаниях. В другой раз мы с Амосом задумались о количестве разводов среди преподавателей нашего университе- та. Мы заметили, что в поисках ответа начали вспоми- нать известных нам разведенных профессоров и су- дили о размерах категорий по тому, с какой легкостью находили примеры. Мы назвали стремление опирать- ся на легкость перебора сведений в памяти эвристи- кой доступности. В одном из наших исследований мы попросили участников ответить на простой вопрос о словах в обычном английском тексте: Возьмем букву K. На каком месте в слове она встретится чаще: на первом или на третьем? Игроки в скрэбл прекрасно знают, что для любой буквы алфавита гораздо легче вспомнить слово, ко- торое с нее начинается, чем найти то, где она на тре- тьем месте. Поэтому мы ожидали, что респонденты будут преувеличивать частоту, с которой на первом месте появляются даже те буквы (например, K, L, N, R, V), которые в действительности чаще встречаются на третьем. В этом случае доверие к эвристике опять дает предсказуемое искажение в суждениях. Еще пример: недавно я уcомнился в своем дав- нем впечатлении, что супружеская неверность чаще встречается среди политиков, чем среди врачей или юристов. В свое время я даже придумал для этого «факта» объяснения, включая притягательность вла- сти и соблазны, возникающие при жизни вдали от до- ма. В конечном итоге я понял, что о проступках поли- тиков сообщают намного чаще, чем о проступках юри- стов и врачей. Мое интуитивное впечатление могло сложиться исключительно под влиянием тем, выбира- емых журналистами для репортажей, и из-за склонно- сти полагаться на эвристику доступности. Мы с Амосом несколько лет изучали и фиксирова- ли искажения интуитивного мышления в различных задачах: расчете вероятности событий, предсказании будущего, оценке гипотез и прогнозировании частот- ности. На пятом году сотрудничества мы опубликова- ли основные выводы наших исследований в журна- ле Science, который читают ученые из разных обла- стей науки. Эта статья под названием «Суждения в условиях неопределенности: эвристические методы и ошибки» полностью приведена в заключительной ча- сти данной книги. Она описывает схемы упрощения в интуитивном мышлении и объясняет около 20 иска- жений, возникающих при формировании суждений c применением эвристики. Исследователи истории науки часто отмечают, что в любой момент времени в рамках определенной дис- циплины ученые преимущественно основываются на одних и тех же основных допущениях в своей области исследований. Социальные науки – не исключение; они полагаются на некую общую картину человече- ской натуры, которая дает основу для всех обсужде- ний конкретного поведения, но редко ставится под со- мнение. В 1970-е годы общепринятыми считались два положения. Во-первых, люди в основном рациональ- ны и, как правило, мыслят здраво. Во-вторых, боль- шинство отклонений от рациональности объясняется эмоциями: например, страхом, привязанностью или ненавистью. Наша статья поставила под сомнение оба эти допущения, но не обсуждала их напрямую. Мы задокументировали постоянные ошибки мышле- ния нормальных людей и обнаружили, что они обу- словлены скорее самим механизмом мышления, чем нарушением процесса мышления под влиянием эмо- ций. Статья вызвала значительный интерес и до сих пор является одной из самых цитируемых в сфере соци- альных наук (по состоянию на 2010 год на нее ссыла- лось более трехсот научных статей). Она оказалась полезна ученым в других дисциплинах, а идеи эври- стики и искажений нашли эффективное применение во многих областях, включая медицинскую диагности- ку, юриспруденцию, анализ данных, философию, фи- нансы, статистику и военную стратегию. К примеру, политологи отметили, что эвристика до- ступности помогает объяснить, почему некоторые во- просы в глазах общественности находятся на пер- вом плане, а другие остаются в тени. Относитель- ная важность проблем часто оценивается по легко- сти их вспоминания, а это в значительной степени определяется тем, насколько подробно вопрос осве- щается в средствах массовой информации. То, что часто обсуждают, заполняет умы, а прочее ускольза- ет из сознания. В свою очередь, СМИ выбирают те- мы для репортажей, следуя своим представлениям о том, что сейчас волнует публику. Авторитарные ре- жимы неслучайно оказывают значительное давление на независимые СМИ. Поскольку публику легче все- го заинтересовать драматическими событиями и жиз- нью знаменитостей, СМИ часто раздувают ажиотаж. К примеру, в течение нескольких недель после смерти Майкла Джексона было практически невозможно най- ти телеканал, освещающий другую тему. И наоборот, важным, но не слишком захватывающим вопросам, вроде падения стандартов образования или чрезмер- ного использования медицинских ресурсов в послед- ний год жизни, уделяется мало внимания. (Я пишу это, понимая, что при выборе примеров «неосвещаемых» вопросов я руководствовался доступностью. Эти те- мы упоминают часто; есть не менее важные, но менее доступные проблемы, которые мне в голову не при- шли.) Мы не сразу осознали, что главной причиной при- влекательности теории эвристики и искажений за пре- делами психологии оказалась второстепенная осо- бенность нашей работы: наши статьи включали в се- бя список вопросов, заданных респондентам. Вопро- сы наглядно демонстрировали читателю, как когни- тивные искажения сбивают его собственные мысли. Надеюсь, вы тоже это заметили, когда читали задание о Стиве-библиотекаре, призванное помочь вам уяс- нить роль сходства в оценке вероятности и увидеть, с какой легкостью игнорируются важные статистиче- ские факты. Ученым из других областей науки – философам и экономистам – использование примеров предостави- ло необычную возможность отслеживать потенциаль- ные изъяны в своем мышлении. Осознав собствен- ные провалы, исследователи стали охотнее ставить под сомнение распространенное в то время предпо- ложение о рациональности и логичности человече- ского разума. Выбор способа изложения сыграл клю- чевую роль: если бы мы сообщили только о резуль- татах обычных экспериментов, статья оказалась бы менее заметной и запоминающейся. Более того, скеп- тически настроенные читатели пренебрегли бы ре- зультатами, отнеся их на счет ошибок из-за печально известной безответственности студентов – основных участников психологических исследований. Разуме- ется, мы выбрали наглядные примеры вместо обыч- ных экспериментов не для того, чтобы впечатлить фи- лософов и экономистов, – с наглядными примерами было интереснее работать. Наш выбор, как и мно- гие другие наши решения, оказался удачным. В этой книге постоянно повторяется мысль о том, что везе- ние играет значительную роль в большинстве историй успеха; почти всегда легко определяется тот фактор, незначительное изменение которого превратило бы выдающееся достижение в посредственный резуль- тат. Наша история – не исключение. Впрочем, наша статья понравилась не всем. В част- ности, некоторые сочли наше внимание к искажениям признаком излишне негативного отношения к разуму. Другие исследователи, напротив, развили наши идеи или предложили для них достоверные замены. В об- щем и целом современные исследователи согласны с мыслью о том, что наши умы склонны к систематиче- ским ошибкам. Наше исследование оценочных суж- дений оказало неожиданно сильное влияние на соци- альные науки. Завершив обзор принципов формирования оценоч- ных суждений, мы обратили внимание на принятие решений в условиях неопределенности. Мы хотели разработать психологическую теорию принятия ре- шений в простых азартных играх. Например, сделае- те ли вы ставку на бросок монеты, если вы выигрыва- ете 130 долларов в случае выпадения орла и проиг- рываете 100 долларов на решке? Такие простые во- просы давно используют для исследования широко- го спектра проблем в области принятия решений: на- пример, какое относительное значение люди прида- ют надежности и сомнительности исходов. Наша ме- тодология не изменилась – мы целыми днями выду- мывали проблемы выбора и смотрели, совпадают ли наши интуитивные предпочтения с логикой выбора. Здесь, так же как и при исследовании оценочных суж- дений, наблюдались систематические отклонения в наших собственных решениях и интуитивных предпо- чтениях, которые постоянно нарушали рациональные правила выбора. Через пять лет после появления ста- тьи в журнале Science мы опубликовали статью «Тео- рия перспектив: анализ решений в условиях риска», где изложили теорию выбора, которая стала одной из основ поведенческой экономики и считается значи- тельней, чем наша работа об оценочных суждениях. Пока нам с Амосом не мешала география, наш кол- лективный разум превосходил каждую из своих со- ставляющих, а наши дружеские отношения делали исследования не только продуктивными, но и чрез- вычайно занимательными. Именно за нашу совмест- ную работу в области оценочных суждений и приня- тия решений в условиях неопределенности я получил в 2002 году Нобелевскую премию, которая по праву принадлежит и Амосу. К глубочайшему прискорбию, он скончался в 1996 году, в возрасте пятидесяти де- вяти лет. Что происходит сейчас Эта книга не описывает наши с Амосом ранние ис- следования; за прошедшие годы с этой задачей до- стойно справились другие авторы. Моя основная цель – продемонстрировать работу разума с учетом по- следних открытий в когнитивной и социальной пси- хологии, ведь сейчас мы лучше понимаем не только недостатки, но и чудеса интуитивного мышления. Мы с Амосом не рассматривали точные интуитив- ные догадки, ограничившись простым заявлением о том, что для формирования мнений эвристика «до- вольно полезна, но временами ведет к серьезным си- стемным ошибкам». Мы сосредоточились на искаже- ниях, поскольку считали, что они сами по себе ин- тересны и к тому же служат доказательствами в об- ласти эвристики суждений. Мы не задавались вопро- сом, являются ли интуитивные суждения в условиях неопределенности продуктом изучаемой нами эври- стики (теперь ясно, что не являются). В частности, точные интуитивные предсказания экспертов лучше объясняются длительной практикой. Сейчас суще- ствует более полное и сбалансированное представ- ление о том, что источниками интуитивных суждений и выборов являются как умения, так и эвристический подход. Психолог Гэри Кляйн приводит рассказ о пожарных, которые вошли в дом, где горела кухня. Они нача- ли заливать помещение водой, как вдруг начальник пожарной команды закричал: «Уходим отсюда!» Едва пожарные выбежали с кухни, провалился пол. Бранд- мейстер лишь потом осознал, что огонь был необычно тихим, а уши невероятно обжигало. Эти ощущения, по словам пожарного, задействовали «шестое чувство опасности». Он знал, что есть опасность, но не знал, какая именно. Впоследствии выяснилось, что пожар разгорелся не в самой кухне, а в подвале, под тем ме- стом, где стояли пожарные. Всем знакомы сходные истории об интуиции экс- пертов: гроссмейстер, проходя мимо игроков в парке, объявляет, что черных ждет мат в три хода; врач с од- ного взгляда ставит пациенту сложный диагноз. Инту- иция экспертов кажется волшебством, но это не так. В действительности каждый из нас по много раз на дню демонстрирует мастерство интуиции. Мы определяем гнев по первому же слову в телефонном звонке; входя в комнату, понимаем, что речь шла о нас; стремитель- но реагируем на неуловимые признаки того, что во- дитель в соседней машине опасен. Наши повседнев- ные интуитивные способности хотя и привычны своей заурядностью, однако не менее удивительны, чем по- трясающие озарения опытного пожарного или врача. Психология точной интуиции не содержит никакой магии. Пожалуй, лучше всех ее кратко описал Герберт Саймон, который, исследуя процесс мышления гросс- мейстеров, показал, что после тысяч часов занятий шахматисты иначе видят фигуры на доске. Саймон, раздраженный приписыванием сверхъестественных свойств интуиции экспертов, однажды заметил: «Си- туация дала подсказку, подсказка дала эксперту до- ступ к информации, хранящейся в памяти, а инфор- мация дала ответ. Интуиция – это не что иное, как узнавание». Мы не удивляемся, когда двухлетний ребенок смот- рит на щенка и говорит: «Собака», потому что при- выкли к обыкновенному чуду узнавания и называния предметов. Саймон пытается сказать, что чудеса ин- туиции экспертов носят тот же характер. Правильные интуитивные догадки возникают тогда, когда экспер- ты, научившись распознавать знакомые элементы в новой ситуации, действуют соответственно. Верные интуитивные выводы приходят в голову с той же лег- костью, с какой малыши восклицают: «Собака!» К несчастью, не все догадки экспертов возника- ют из профессионального опыта. Много лет назад я встретился с директором крупной финансовой корпо- рации, который вложил несколько десятков миллио- нов долларов в акции Автомобильной компании Фор- да. Я поинтересовался, почему он так решил, и он ответил, что недавно побывал на автомобильной вы- ставке, которая ему очень понравилась. «Какие у них автомобили!» – повторял он в качестве объяснения. Он отчетливо дал мне понять, что руководствовался внутренним ощущением, и был весьма доволен и со- бой, и своим решением. Мне показалось интересным, что, судя по всему, он не задал себе единственный вопрос, который экономист счел бы самым важным, а именно: «Цена этих акций сейчас ниже себестоимо- сти?» Вместо этого директор прислушался к интуиции – ему понравились автомобили, понравилась компа- ния, понравилась мысль приобрести ее акции. Из из- вестной нам информации о принципах выбора акций можно заключить, что он не понимал, что делает. Та область эвристики, которую изучали мы с Амо- сом, не поможет понять, почему этот финансист при- обрел акции. В последние годы эвристическая тео- рия развилась, расширилась и способна дать хоро- шее объяснение подобным действиям. Основным до- стижением стало то, что сейчас эмоциям отводится гораздо больше места в понимании интуитивных ре- шений и выбора. Решение этого финансиста сегодня объяснили бы эвристикой аффекта, когда решения и суждения выносятся на основании непосредственно чувств приязни и неприязни, практически без разду- мий или аргументации. Столкнувшись с любой задачей – будь то выбор хо- да в шахматах или решение об инвестициях, – меха- низм интуитивного мышления включается на полную мощность. Если у человека есть подходящие знания, интуиция распознает ситуацию, и интуитивное реше- ние, приходящее в голову, вероятнее всего, окажет- ся верным. Так происходит с гроссмейстером: когда он смотрит на доску, у него в мыслях возникают толь- ко сильные ходы. Когда вопрос трудный и квалифи- цированного решения нет, у интуиции все равно есть шанс: ответ быстро придет в голову, но это будет от- вет на другой вопрос. Перед директором по инвести- циям стоял трудный вопрос: «Вкладывать ли деньги в акции компании „Форд“?» Но его выбор определил ответ на другой вопрос, более легкий и родственный исходному: «Нравятся ли мне автомобили „Форд“?» В этом и состоит суть интуитивной эвристики: столк- нувшись с трудным вопросом, мы отвечаем на более легкий, обычно не замечая подмены. Спонтанный поиск интуитивного решения не все- гда успешен: время от времени в голову не приходит ни рационально обоснованный ответ, ни эвристиче- ская догадка. В таких случаях мы часто переключа- емся на более медленную и глубокую форму мышле- ния, требующую бо́льших усилий. Это и есть «мед- ленное мышление», упомянутое в названии моей кни- ги. Быстрое мышление включает оба варианта инту- иции, то есть экспертные знания и эвристику, а также все те абсолютно автоматические действия мозга в области восприятия и памяти, которые позволяют вам вспомнить столицу России или определить, что на столе стоит лампа. За последние двадцать пять лет многие психоло- ги исследовали различия между быстрым и медлен- ным мышлением. В следующей главе я подробно объ- ясню, почему описываю деятельность разума через взаимодействие двух составляющих: Системы 1 и Си- стемы 2, которые отвечают за быстрое и медленное мышление соответственно. Я говорю об особенно- стях интуитивного и осознанного мышления так, буд- то это – черты характера и склонности двух персона- жей у вас в голове. По результатам последних иссле- дований складывается картина, согласно которой ин- туитивная Система 1 влияет на происходящее силь- нее, чем вам кажется из опыта, и тайно влияет на мно- жество ваших выборов и суждений. Основная часть этой книги посвящена устройству Системы 1 и ее вза- имодействию с Системой 2. Что будет дальше Книга разделена на пять частей. Первая часть опи- сывает основы подхода к суждениям и выбору на базе двух систем. Она уточняет разницу между автомати- ческими действиями Системы 1 и контролируемыми действиями Системы 2 и показывает, как ассоциатив- ная память, составляющая ядро Системы 1, постоян- но строит связную интерпретацию происходящего в мире в любой заданный момент. Я попытаюсь про- демонстрировать сложность и насыщенность автома- тических, бессознательных процессов, лежащих в ос- нове интуитивного мышления, и того, как эти автома- тические процессы объясняют эвристику суждений. Цель этой части – ознакомить читателя с терминоло- гией, необходимой для осознания и обсуждения дея- тельности разума. Вторая часть дополняет исследования эвристики суждений и рассматривает основную проблему: по- чему нам трудно думать статистически? Ассоциатив- ное, метафорическое, причинно-следственное (кау- зальное) мышление дается легко, но для статистиче- ского мышления необходимо думать сразу о многом, а этого Система 1 не умеет. Трудности статистического мышления отражены в третьей части, описывающей удивительное ограниче- ние нашего разума: чрезмерную уверенность в том, что мы якобы знаем, и явную неспособность признать полный объем нашего невежества и неопределен- ность окружающего мира. Мы склонны переоценивать свое понимание мира и недооценивать роль случая в событиях. Чрезмерная уверенность подпитывает- ся иллюзорной достоверностью оглядки на прошлое. Мои взгляды на эту проблему сложились под влияни- ем Нассима Талеба, автора книги «Черный лебедь». Я надеюсь, что разговоры у кулера помогут проана- лизировать опыт прошлого и противостоять иллюзии достоверности и соблазну ретроспективной оценки. Четвертая часть – диалог с экономическими дис- циплинами о природе принятия решений и о предпо- лагаемой рациональности всех экономических субъ- ектов. Этот раздел описывает существующие пред- ставления (с учетом двух систем) об основных поло- жениях теории перспектив, нашей с Амосом модели выбора, опубликованной в 1979 году. В разделе при- ведены схемы того, как люди при выборе отклоня- ются от правил рациональности, описаны досадные тенденции изолированного рассмотрения проблем, а также эффекты фрейминга (установки рамок), когда решения принимаются из-за несущественных особен- ностей, связанных с задачей выбора. Эти наблюде- ния, легко объясняющиеся свойствами Системы 1, противоречат допущению о рациональности, приня- тому в экономических дисциплинах. Пятая часть описывает исследования, посвящен- ные различиям двух «я» – назовем их ощущающим «я» и вспоминающим «я», – у которых не совпада- ют интересы. К примеру, можно заставить человека пережить два неприятных эпизода, один из которых (с формальной точки зрения) хуже другого, посколь- ку длится дольше. У автоматического формирования воспоминаний – черта, присущая Системе 1, – есть свои правила, которые можно использовать для того, чтобы более неприятный эпизод оставил лучшие вос- поминания. Когда испытуемому впоследствии пред- лагают повторение эпизодов на выбор, он, руковод- ствуясь вспоминающим «я», подвергает себя (свое ощущающее «я») лишней боли. Различие между дву- мя «я» применяется для измерения благополучия, и в результате выясняется, что ощущающее «я» и вспо- минающее «я» радуются разному. То, какими метода- ми два «я» в одном теле стремятся к счастью, ста- вит непростые вопросы – как перед индивидами, так и перед обществами, где благополучие населения рас- сматривается как часть политических решений и ини- циатив. Заключительная часть рассматривает, в обратном порядке, выводы, вытекающие из трех различий, об- суждаемых в этой книге: различие между ощущаю- щим «я» и вспоминающим «я»; различие между по- ниманием субъекта в классической экономике и в по- веденческой экономике (которая заимствует кое-что из психологии); и различие между автоматической Си- стемой 1 и требующей усилий Системой 2. Я возвра- щаюсь к рассмотрению достоинств разумных спле- тен и к тому, что следует предпринять организациям для улучшения качества решений и суждений, кото- рые принимаются и выносятся от их имени. В книге есть приложения: две статьи, написан- ные мной в соавторстве с Амосом. Первая – это ра- нее упомянутый обзор принятия решений в услови- ях неопределенности. Вторая, опубликованная в 1984 году, кратко описывает теорию перспектив и наши ис- следования эффектов фрейминга. Эти статьи входи- ли в число работ, представленных Нобелевскому ко- митету, и вас, возможно, удивит их простота. Прочи- тав их, вы получите представление и о наших преж- них знаниях, и о том, что мы поняли за последние де- сятилетия. |