Дисциплине Истории и философия науки
 Скачать 1.88 Mb.
|
|
XVII—XVIЛ столетий опирались на специфическую систему философских оснований, в которых доминирующую роль играли идеи механицизма. В качестве эпистемологической составляющей этой системы выступали представления о познании как наблюдении и экспериментировании с объектами природы, которые раскрывают тайны своего бытия познающему разуму. Причем сам разум наделял- ся статусом суверенности. В идеале он трактовался как дистанциро- ванный от вещей, как бы со стороны наблюдающий и исследующий их, недетерминированный никакими предпосылками, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов. Эта система эпистемологических идей соединялась с особыми представлениями об изучаемых объектах. Они рассматривались пре- имущественно в качестве малых систем (механических устройств), со- ответственно этому применялась «категориальная сетка», определяю- щая понимание и познание природы. Напомним, что малая система характеризуется относительно небольшим количеством элементов, их силовыми взаимодействиями и жестко детерминированными связя- ми. Для их освоения достаточно полагать, что свойства целого полно- стью определяются состоянием и свойствами его частей, представлять вещь как относительно устойчивое тело, а процесс — как перемеще- ние тел в пространстве с течением времени, причинность трактовать в лапласовском смысле. Соответствующие смыслы как раз и выделя- лись в категориях «вещь», «процесс», «часть», «целое», «причин- ность», «пространство» и «время» и т.д., которые образовали онтоло- гическую составляющую философских оснований естествознания XVII—XVIII вв. Эта категориальная матрица обеспечивала успех ме- ханики и предопределяла редукцию к ее представлениям всех других областей естественнонаучного исследования. Существенные перемены в этой целостной и относительно устой- чивой системе оснований естествознания произошли в конце XVIII — первой половине XIX в. Их можно расценить как вторую глобальную научную революцию, определившую переход к новому состоянию ес- тествознания — дисциплинарно организованной науке. В это время механическая картина мира утрачивает статус общена- учной. В биологии, химии и других областях знания формируются спе- цифические картины реальности, нередуцируемые к механической. Одновременно происходит дифференциация дисциплинарных идеалов и норм исследования. Например, в биологии и геологии воз- никают идеалы эволюционного объяснения, в то время как физика продолжает строить свои знания, абстрагируясь от идеи развития. Но и в ней, с разработкой теории поля, начинают постепенно размывать- ся ранее доминировавшие нормы механического объяснения. Все эти изменения затрагивали главным образом третий слой организации идеалов и норм исследования, выражающий специфику изучаемых объектов. Что же касается общих познавательных установок классиче- ской науки, то они еше сохраняются в данный исторический период. Соответственно особенностям дисциплинарной организации на- уки видоизменяются ее философские основания. Они становятся гете- рогенными, включают довольно широкий спектр смыслов тех основ- ных категориальных схем, в соответствии с которыми осваиваются объекты (от сохранения в определенных пределах механицистской традиции до включения идеи развития в понимание «вещи», «состоя- ния», «процесса» и др.). В эпистемологии центральной становится проблема соотношения разнообразных методов науки, синтеза знаний и классификации наук. Выдвижение ее на передний план связано с ут- ратой прежней целостности научной картины мира, а также с появле- нием специфики нормативных структур в различных областях научно- го исследования. Поиск путей единства науки, дифференциации и интеграции знания превращается в одну из фундаментальных фило- софских проблем, сохраняя свою остроту на протяжении всего после- дующего развития науки. Первая и вторая глобальные революции в естествознании протека- ли как формирование и развитие классической науки и ее стиля мы- шления. Третья глобальная научная революция была связана с преобразова- нием этого стиля и становлением нового, неклассического естествозна- ния. Она охватывает период с конца XIX до середины XX столетия. В эту эпоху происходит своеобразная цепная реакция революционных перемен в различных областях знания: в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории), в космоло- гии (концепция нестационарной Вселенной), в химии (квантовая хи- мия), в биологии (становление генетики). Возникают кибернетика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира. 318 Глава 6. Научные революции и смена типов научной рациональности Глобальные научные революции как изменение типа рациональности 319 В процессе всех этих революционных преобразований формирова- лись идеалы и нормы новой, неклассической науки. Они характеризо- вались отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относи- тельной истинности теорий и картины природы, выработанной на том или ином этапе развития естествознания. В противовес идеалу единст- венно истинной теории, «фотографирующей» исследуемые объекты, допускается истинность нескольких отличающихся друг от друга кон- кретных теоретических описаний одной и той же реальности, посколь- ку в каждом из них может содержаться момент объективно-истинного знания. Осмысливаются корреляции между онтологическими постула- тами науки и характеристиками метода, посредством которого осваива- ется объект. В связи с этим принимаются такие типы объяснения и опи- сания, которые в явном виде содержат ссылки на средства и операции познавательной деятельности. Наиболее ярким образцом такого подхо- да выступали идеалы и нормы объяснения, описания и доказательности знаний, утвердившиеся в квантово-релятивистской физике. Если в классической физике идеал объяснения и описания предполагал харак- теристику объекта «самого по себе», без указания на средства его иссле- дования, то в квантово-релятивистской физике в качестве необходимо- го условия объективности объяснения и описания выдвигается требование четкой фиксации особенностей средств наблюдения, кото- рые взаимодействуют с объектом (классический способ объяснения и описания может быть представлен как идеализация, рациональные мо- менты которой обобщаются в рамках нового подхода). Изменяются идеалы и нормы доказательности и обоснования зна- ния. В отличие от классических образцов обоснование теорий в кванто- во-релятивистской физике предполагало экспликацию операциональ- ной основы вводимой системы понятий (принцип наблюдаемости), а также выяснение связей между новой и предшествующими ей теориями (принцип соответствия). Новая система познавательных идеалов и норм обеспечивала зна- чительное расширение поля исследуемых объектов, открывая пути к освоению сложных саморегулирующихся систем. В отличие от малых систем такие объекты характеризуются уровневой организацией, на- личием относительно автономных и вариабельных подсистем, массо- вым стохастическим взаимодействием их элементов, существованием управляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целост- ность системы. Именно включение таких объектов в процесс научного исследова- ния вызвало резкие перестройки в картинах реальности ведущих об- ластей естествознания. Процессы интеграции этих картин и развитие общенаучной картины мира стали осуществляться на базе представ- лений о природе как сложной динамической системе. Этому способ- ствовало открытие специфики законов микро-, макро- и мегамира в физике и космологии, интенсивное исследование механизмов на- следственности в тесной связи с изучением надорганизменных уров- ней организации жизни, обнаружение кибернетикой общих законов управления и обратной связи. Тем самым создавались предпосылки для построения целостной картины природы, в которой прослежива- лась иерархическая организованность Вселенной как сложного дина- мического единства. Картины реальности, вырабатываемые в отдель- ных науках, на этом этапе еще сохраняли свою самостоятельность, но каждая из них участвовала в формировании представлений, которые затем включались в общенаучную картину мира. Последняя, в свою очередь, рассматривалась не как точный и окончательный портрет природы, а как постоянно уточняемая и развивающаяся система от- носительно истинного знания о мире. Все эти радикальные сдвиги в представлениях о мире и процедурах его исследования сопровожда- лись формированием новых философских оснований науки. Идея исторической изменчивости научного знания, относитель- ной истинности вырабатываемых в науке онтологических принципов соединялась с новыми представлениями об активности субъекта по- знания. Он рассматривался уже не как дистанцированный от изучае- мого мира, а как находящийся внутри его, детерминированный им. Возникает понимание того обстоятельства, что ответы природы на наши вопросы определяются не только устройством самой природы, но и способом нашей постановки вопросов, который зависит от исто- рического развития средств и методов познавательной деятельности. На этой основе вырастало новое понимание категорий истины, объ- ективности, факта, теории, объяснения и т.п. Радикально видоизменялась и «онтологическая подсистема» фило- софских оснований науки. Развитие квантово-релятивистской физики, биологии и кибернетики было связано с включением новых смыслов в категории части и целого, причинности, случайности и необходимос- ти, вещи, процесса, состояния и др. В принципе, можно показать, что эта «категориальная сетка» вводила новый образ объекта, рассматрива- емый как сложная система. Представления о соотношении части и це- лого применительно к таким системам включают идеи несводимости состояний целого к сумме состояний его частей. Важную роль при опи- сании динамики системы начинают играть категории случайности, по- тенциально возможного и действительного. Причинность не может быть сведена только к ее лапласовской формулировке — возникает по- 320 Глава 6. Научные революции и смена типов научной рациональности Глобальные научные революции как изменение типа рациональности 321 нятие «вероятностной причинности», которое расширяет смысл тради- ционного понимания данной категории. Новым содержанием напол- няется категория объекта: он рассматривается уже не как себетождест- венная вещь (тело), а как процесс, воспроизводящий некоторые устойчивые состояния и изменчивый в ряде других характеристик. Все описанные перестройки оснований науки, характеризовавшие глобальные революции в естествознании, были вызваны не только его экспансией в новые предметные области и обнаружением новых ти- пов объектов, но и изменениями места и функций науки в обществен- ной жизни. Основания естествознания в эпоху его становления (первая рево- люция) складывались в контексте рационалистического мировоззре- ния ранних буржуазных революций, формирования нового (по срав- нению с идеологией Средневековья) понимания отношений человека к природе, новых представлений о предназначении познания, истин- ности знаний и т.п. Становление оснований дисциплинарного естествознания конца XVIII — первой половины XIX в. происходило на фоне резко усилива- ющейся производительной роли науки, превращения научных знаний в особый продукт, имеющий товарную цену и приносящий прибыль при его производственном потреблении. В этот период начинает фор- мироваться система прикладных и инженерно-технических наук как посредника между фундаментальными знаниями и производством. Различные сферы научной деятельности специализируются, склады- ваются соответствующие этой специализации научные сообщества. Переход от классического к неклассическому естествознанию был подготовлен изменением структур духовного производства в европей- ской культуре второй половины XIX — начала XX в., кризисом миро- воззренческих установок классического рационализма, формирова- нием в различных сферах духовной культуры нового понимания рациональности, когда сознание, постигающее действительность, по- стоянно наталкивается на ситуации своей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость от социальных обстоя- тельств, которые во многом определяют установки познания, его цен- ностные и целевые ориентации. В конце XX — начале XXI в. происходят новые радикальные изме- нения в основаниях науки. Эти изменения можно охарактеризовать как четвертую глобальную научную революцию, в ходе которой рож- дается новая, постнеклассическая наука. Интенсивное применение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, революция в средствах хранения и полу- чения знаний меняют характер научной деятельности. Наряду с дис- циплинарными исследованиями на передний план все более выдви- гаются междисциплинарные и проблемно ориентированные формы исследовательской деятельности. Если классическая наука была ори- ентирована на постижение все более сужающегося, изолированного фрагмента действительности, выступавшего в качестве предмета той или иной научной дисциплины, то специфику науки конца XX — начала XXI в. определяют комплексные исследовательские програм- мы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания. Организация таких исследований во многом зависит от оп- ределения приоритетных направлений, их финансирования, подго- товки кадров и др. В самом же процессе определения научно-иссле- довательских приоритетов наряду с собственно познавательными целями все большую роль начинают играть цели экономического и социально-политического характера. Реализация комплексных программ порождает особую ситуацию сращивания в единой системе деятельности теоретических и экспери- ментальных исследований, прикладных и фундаментальных знаний, интенсификации прямых и обратных связей между ними. В результа- те усиливаются процессы взаимодействия принципов и представле- ний картин реальности, формирующихся в различных науках. Все ча- ще изменения этих картин протекают не столько под влиянием внутридисциплинарных факторов, сколько путем «парадигмальной прививки» идей, транслируемых из других наук. В этом процессе по- степенно стираются жесткие разграничительные линии между карти- нами реальности, определяющими видение предмета той или иной науки. Они становятся взаимозависимыми и предстают в качестве фрагментов целостной общенаучной картины мира. На ее развитие оказывают влияние не только достижения фунда- ментальных наук, но и результаты междисциплинарных прикладных исследований. В этой связи уместно, например, напомнить, что идеи синергетики, вызывающие переворот в системе наших представлений о природе, возникали и разрабатывались в ходе многочисленных при- кладных исследований, выявивших эффекты фазовых переходов и образования диссипативных структур (структуры в жидкостях, хими- ческие волны, лазерные пучки, неустойчивости плазмы, явления вы- хлопа и флаттера). В междисциплинарных исследованиях наука, как правило, сталкива- ется с такими сложными системными объектами, которые в отдельных дисциплинах зачастую изучаются лишь фрагментарно, поэтому эффек- ты их системности могут быть вообще не обнаружены при узкодисцип- 21-959 322 Глава 6. Научные революции и смена типов научной рациональности линарном подходе, а выявляются только при синтезе фундаментальных и прикладных задач в проблемно ориентированном поиске. Объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся открытос- тью и саморазвитием. Такого типа объекты постепенно начинают оп- ределять и характер предметных областей основных фундаменталь- ных наук, детерминируя облик современной, постнеклассической науки. Исторически развивающиеся системы представляют собой более сложный тип объекта даже по сравнению с саморегулирующимися системами. Последние выступают особым состоянием динамики ис- торического объекта, своеобразным срезом, устойчивой стадией его эволюции. Сама же историческая эволюция характеризуется перехо- дом от одной относительно устойчивой системы к другой системе с новой уровневой организацией элементов и саморегуляцией. Форми- рование каждого нового уровня системы сопровождается ее прохож- дением через состояния неустойчивости (точки бифуркации), и в эти моменты небольшие случайные воздействия могут привести к появ- лению новых структур. Деятельность с такими системами требует принципиально новых стратегий. Саморазвивающиеся системы ха- рактеризуются кооперативными эффектами, принципиальной нео- братимостью процессов. Взаимодействие с ними человека протекает таким образом, что само человеческое действие не является чем-то внешним, а как бы включается в систему, видоизменяя каждый раз поле ее возможных состояний. Включаясь во взаимодействие, чело- век уже имеет дело не с жесткими предметами и свойствами, а со сво- еобразными «созвездиями возможностей». Перед ним в процессе де- ятельности каждый раз возникает проблема выбора некоторой линии развития из множества возможных путей эволюции системы. Причем сам этот выбор необратим и чаще всего не может быть однозначно просчитан. В естествознании первыми фундаментальными науками, столк- нувшимися с необходимостью учитывать особенности исторически развивающихся систем, были биология, астрономия и науки о Земле. В них сформировались картины реальности, включающие идею исто- ризма и представления об уникальных развивающихся объектах (био- сфера, Метагалактика, Земля как система взаимодействия геологиче- ских, биологических и техногенных процессов). В последние десятилетия на этот путь вступила физика. Представление об истори- ческой эволюции физических объектов постепенно входит в картину физической реальности, с одной стороны, через развитие современ- Глобальные научные революции как изменение типа рациональности 323 ной космологии (идея Большого взрыва и становления различных ви- дов физических объектов в процессе исторического развития Метага- лактики), а с другой — благодаря разработке идей термодинамики не- равновесных процессов (И. Пригожий) и синергетики. Именно идеи эволюции и историзма становятся основой того син- теза картин реальности, вырабатываемых в фундаментальных науках, которые сплавляют их в целостную картину исторического развития природы и человека и делают лишь относительно самостоятельными фрагментами общенаучной картины мира. Ориентация современной науки на исследование сложных исто- рически развивающихся систем существенно перестраивает идеалы и нормы исследовательской деятельности. Историчность системного комплексного объекта и вариабельность его поведения предполагают широкое применение особых способов описания и предсказания его состояний — построение сценариев возможных линий развития сис- темы в точках бифуркации. С идеалом строения теории как аксиома- тически-дедуктивной системы все больше конкурируют теоретичес- кие описания, основанные на применении метода аппроксимации, теоретические схемы, использующие компьютерные программы, и т.д. В естествознание начинает все шире внедряться идеал историче- ской реконструкции, которая выступает особым типом теоретическо- го знания, ранее применявшимся преимущественно в гуманитарных науках (истории, археологии, историческом языкознании и т.д.). Образцы исторических реконструкций можно обнаружить не толь- ко в дисциплинах, традиционно изучающих эволюционные объекты (биология, геология), но и в современной космологии и астрофизике: современные модели, описывающие развитие Метагалактики, могут быть расценены как исторические реконструкции, посредством кото- рых воспроизводятся основные этапы эволюции этого уникального исторически развивающегося объекта. Изменяются представления и о стратегиях эмпирического иссле- дования. Идеал воспроизводимости эксперимента применительно к развивающимся системам должен пониматься в особом смысле. Если эти системы типологизируются, т.е. если можно проэкспериментиро- вать над многими образцами, каждый из которых может быть выделен в качестве одного и того же начального состояния, то эксперимент даст один и тот же результат с учетом вероятностных линий эволюции системы. Но кроме развивающихся систем, которые образуют определен- ные классы объектов, существуют еще и уникальные исторически развивающиеся системы. Эксперимент, основанный на энергетичес- 324 Глава 6. Научные революции и смена типов научной рациональности Глобальные научные революции как изменение типа рациональности 325 ком и силовом взаимодействии с такой системой, в принципе, не поз- волит воспроизводить ее в одном и том же начальном состоянии. Сам акт первичного «приготовления» этого состояния меняет систему, на- правляя ее в новое русло развития, а необратимость процессов разви- тия не позволяет вновь воссоздать начальное состояние. Поэтому для уникальных развивающихся систем требуется особая стратегия экспе- риментального исследования. Их эмпирический анализ осуществля- ется чаще всего методом вычислительного эксперимента на ЭВМ, что позволяет выявить разнообразие возможных структур, которые спо- собна породить система. Среди исторически развивающихся систем современной науки особое место занимают природные комплексы, в которые включен в качестве компонента сам человек. Примерами таких «человекораз- мерных» комплексов могут служить медико-биологические объекты, объекты экологии, включая биосферу в целом (глобальная экология), объекты биотехнологии (в первую очередь генетической инженерии), системы «человек — машина» (включая сложные информационные комплексы и системы искусственного интеллекта) и т.д. При изучении «человекоразмерных» объектов поиск истины ока- зывается связанным с определением стратегии и возможных направ- лений преобразования такого объекта, что непосредственно затраги- вает гуманистические ценности. С системами такого типа нельзя свободно экспериментировать. В процессе их исследования и практи- ческого освоения особую роль начинает играть знание запретов на не- которые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе катастрофические последствия. В этой связи трансформируется идеал ценностно нейтрального исследования. Объективно истинное объяснение и описание при- менительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, но и предполагает включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений. Возникает необходимость экспликации связей фундаментальных внутринаучных ценностей (поиск истины, рост знаний) с вненаучными ценностями общесоциального харак- тера. В современных программно ориентированных исследованиях эта экспликация осуществляется при социальной экспертизе про- грамм. Вместе с тем в ходе самой исследовательской деятельности с «человекоразмерными» объектами исследователю приходится ре- шать ряд проблем этического характера, определяя границы воз- можного вмешательства в объект. Внутренняя этика науки, стиму- лирующая поиск истины и ориентацию на приращение нового знания, постоянно соотносится в этих условиях с общегуманисти- ческими принципами и ценностями. Развитие всех этих новых методологических установок и представлений об исследуемых объ- ектах приводит к существенной модернизации философских осно- ваний науки. Научное познание начинает рассматриваться в контексте социаль- ных условий его бытия и его социальных последствий как особая часть жизни общества, детерминируемая на каждом этапе своего раз- вития общим состоянием культуры данной исторической эпохи, ее ценностными ориентациями и мировоззренческими установками. Осмысливается историческая изменчивость не только онтологичес- ких постулатов, но и самих идеалов и норм познания. Соответствен- но развивается и обогащается содержание категорий «теория», «ме- тод», «факт», «обоснование», «объяснение» и т.п. В онтологической составляющей философских оснований науки начинает доминировать «категориальная матрица», обеспечивающая понимание и познание развивающихся объектов. Возникают новые понимания категорий пространства и времени (учет исторического времени системы, иерархии пространственно-временных форм), ка- тегорий возможности и действительности (идея множества потенци- ально возможных линий развития в точках бифуркации), категории детерминации (предшествующая история определяет избирательное реагирование системы на внешние воздействия) и др. Стадии исторического развития науки, каждую из которых откры- вает глобальная научная революция, можно охарактеризовать также и как становление трех исторических типов научной рациональности, возникших в истории техногенной цивилизации. Это классическая ра- циональность (соответствующая классической науке в двух ее состоя- ниях — дисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклас- сическая рациональность (соответствующая неклассической науке) и постнеклассическая рациональность. Между ними как этапами разви- тия науки существуют своеобразные «перекрытия», причем появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предшествую- щего, а только ограничивало сферу его действия, определяя его приме- нимость лишь к определенным типам проблем и задач. Каждый этап характеризуется особым состоянием научной дея- тельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематично представить эту деятельность как отноше- ния «субъект—средства—объект» (включая в понимание субъекта ценностно-целевые структуры деятельности, знания и навыки при- менения методов и средств), то описанные этапы эволюции науки, выступающие в качестве разных типов научной рациональности, ха- 326 Глава 6. Научные революции и смена типов научной рациональности рактеризуются различной глубиной рефлексии по отношению к са- мой научной деятельности. Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании эли- минировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерми- нированы доминирующими в культуре мировоззренческими установ- ками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не ос- мысливает этих детерминаций. Схематично этот тип научной деятельности может быть представ- лен следующим образом. Неклассический тип научной рациональности учитывает связи меж- ду знаниями об объекте и характером средств и операций деятельнос- ти. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объ- ективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (определяют, что именно и каким спосо- бом мы выделяем и осмысливаем в мире). Этот тип научной деятельности можно схематично изобразить в следующем виде. Глобальные научные революции как изменение типа рациональности 327 Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получа- емых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем экс- плицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальны- ми ценностями и целями. Этот тип научного познания можно изобразить посредством сле- дующей схемы. Каждый новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволя- ют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа 328 Глава 6. Научные революции и смена типов научной рациональности Глобальные научные революции как изменение типа рациональности 329 науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и ме- тодологических установок предшествующего этапа. Напротив, меж- ду ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия. При решении ряда задач неклассические пред- ставления о мире и познании оказывались избыточными, и исследо- ватель мог ориентироваться на традиционно классические образцы (например, при решении ряда задач небесной механики не требова- лось привлекать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно было ограничиться классическими нормативами иссле- дования). Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и познавательных уста- новок неклассического и классического исследований. Они будут использоваться в некоторых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки. Когда современная наука на переднем крае своего поиска постави- ла в центр исследований уникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включен сам чело- век, то требование экспликации ценностей в этой ситуации не только не противоречит традиционной установке на получение объективно- истинных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реализации этой установки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной науки эти процессы будут усиливаться. Техногенная ци- вилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когда гу- манистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска. Источники и примечания 1 Эйнштейн А. Собр. науч. трудов. М., 1967. Т. 4. С. 136. 2 См. более подробно гл. 1, начало разделов «Второй позитивизм» и «Тре- тий позитивизм». 3 См.: Якобсон Р. Избранные работы. М., 1985. С. 307—309. 4 Эйнштейн А. Собр. науч. трудов. М, 1965. Т. 1. С. 175. ^ Именно этот способ постановки проблем, как выражение новых идеалов и нормативов обоснования теории, характеризовал эйнштейновское творче- ство периода построения теории относительности. Отметим, что он стимули- ровал не только создание СТО, но и переход к ОТО. Процесс такого перехода был связан с обобщением принципа относительности: выделением глубинно- го содержания этого принципа как презумпции физического измерения (за- коны природы проявляются одинаково во всех системах отсчета) и распрост- ранением принципа относительности на неинерциальные системы. Ответ на вопрос, как будет выглядеть природа при такой новой схеме измерения, при- водил к построению общей теории относительности (ОТО). 6 Эйнштейн А. Собр. науч. трудов. М., 1965. Т. 1. С. 7. 7 Холтон Дж. Эйштейн, Майкельсон и «решающий» эксперимент// Эйн- штейновский сборник. 1972. М., 1974. 8 Эйнштейн А. Собр. науч. трудов. М., 1965. Т. 1. С. 146—179. 9 Анализируя синхронизацию часов, Эйнштейн наталкивается на кажу- щееся противоречие: чтобы измерить время, следует синхронизировать часы, расположенные в различных точках системы отсчета, что может быть достиг- нуто с помощью световых сигналов; но в этом случае необходимо знать точ- ное значение скорости света при его прохождении от одних часов (в точке А) к другим (в точке В), а измерение скорости света, в свою очередь, предпола- гало понятие времени. Возникал логический круг (Эйнштейн А. Собр. науч. трудов. Т. 1.С. 34, 223). Выход из него был найден за счет допущения, что ско- рость света не зависит от направления движения светового луча (скорость из А в В равна скорости из В в А). Такое допущение, хотя и выглядит конвенци- ей, имеет определенные основания, если учесть ранее введенный Эйнштей- ном постулат постоянства скорости света. 10 М.М. Бахтин назвал этот способ построения художественного произве- дения полифоническим романом, подчеркивая, что творчество Достоевского выступает в качестве утверждения этой принципиально новой формы, разру- шающей традицию монологического (гомофонического) романа, доминиро- вавшего в европейской культуре (Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоев- ского. М., 1979. С. 320). 1 • Цит. по: Дорфман Я.Г. Всемирная история физики с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1974. С. 188. 12 ЛамаркЖ.-Б. Философия зоологии. М., 1937. Ч. 2. С. 61—70. 13 Ламарк Ж.-Б. Избранные произведения. М., 1959. Т. 2. С. 148. 14 Ламетри Ж.О. Соч. М., 1983. С. 183, 209, 219. 15 Гольбах П. Система природы. М., 1940. С. 47—48, 52. 16 Сен-Симон К.-АИзбр. соч. М.; Л., 1948. Т. 1. С. 212, 288, 234. 17 Фурье Ш. Избр. соч. М.;Л., 1951. Т. 1.С. 83—108. 18 См.: Тоффлер О. Наука и изменение // Предисловие к кн.: Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 14. '9 Джуа М. История химии. М., 1975. С. 93. 20 Дорфман Я.Г. Всемирная история физики с древнейших времен до кон- ца XVIII века. М., 1974. С. 23. 21 Соловьев Ю.И. Эволюция основных теоретических проблем химии. М., 1971. С. 24. 330 Глава 6. Научные революции и смена типов научной рациональности 2 2 Одним из первых эту идею выдвинул И. Ньютон, ее обосновывали Ж. Био и П. Лаплас, а затем она стала целенаправлять исследования И. Рих- тера, А. Лавуазье, Ж. Пруста, К. Бертолле и др. См.: Соловьев Ю.И. Эволюция основных теоретических проблем химии. С. 90—99. 2 3 Цит. по: Соловьев Ю.И., Курашов В.И. Химия на перекрестке наук. М., 1983. С. 108. 2 4 Лавуазье А. Предварительное рассуждение из «Начального учебника хи- мии» // Успехи химии. 1943. Вып. 5. № 12. С. 362. 2 5 Дорфман ЯГ. Всемирная история ф и з и к и с начала XIX в. до середины XX в. М., 1979. С. 127. 2 ^ Ламарк Ж.-Б. Ф и л о с о ф и я зоологии. С. 249. 27 Ламарк Ж.-Б. Избранные произведения. Т. 1. С. 365. 2 8 Мендель Г. Опыты над растительными гибридами. М., 1929. 2 " См.: Пастушнып С.А. Генетика как объект ф и л о с о ф с к о г о анализа. М., 1981. С. 17. 3 0 См.: Спенсер Г. Синтетическая ф и л о с о ф и я . Киев, 1997. С. 282—299. 3 1 См.: Rorty P. Historiography of Philosophy: Four Genres // Philosophy in History. Essays on the Historiography of Philosophy. Cambridge etc, 1985. P. 67. 3 2 Кузнецов В.И. Диалектика развития химии. М., 1973. С. 289—293, 295. 3 3 Шмальгаузен И.И. К и б е р н е т и ч е с к и е в о п р о с ы б и о л о г и и . Н о в о с и - бирск, 1968. С. 103. 3 4 Там же. 35 Берг Р.Л., Ляпунов А.А. Предисловие // Шмальгаузен И.И. Кибернетиче- ские вопросы биологии. С. 13. 3 6 Там же. 3 7 Там же. 38 История биологии с начала XX в. до наших дней. М., 1975. С. 591—592. 3 9 Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике. М., 1976. Т. 1,2. С. 23. 40 См.: Мандельштам Л.И. Введение // Из предыстории радио. М., 1948. С. 20. 41 См.: Фейнман Р. Характер физических законов. М, 1968. С. 195—196. 4 2 Там же. С. 199. 43 Мамардашвили М.К. Анализ сознания в работах Маркса // Вопросы фи- лософии. 1968. № 6. С. 19. 4 4 См.: Сачков Ю.В. Случайность формообразующая // Самоорганизация и наука. М., 1994. С. 132—133. |