Политология_Эндрю Хейвуд_Учебник_2005 -544с. Эндрю хейвуд перевод с английского под редакцией профессора Г. Г. Водолазова
 Скачать 41.99 Mb.
|
|
Представительство, выборы и голосование 2 9 5 довательно, лишь качественные оценки — с учетом баланса сильных и слабых сто рон конкретной избирательной системы и ее достоинств относительно других сис тем. Итак, критерии оценки избирательных систем можно разделить на две катего рии — связанные с качеством представительства и эффективностью управления. Мажоритарные системы обнаруживают свои слабые стороны, если во главу угла поставить критерий представительства. Суть заключается в том, что эти системы всегда, где в большей, где в меньшей степени, искажают позиции электората: партии, при ней всегда получают больше мест, чем они «заработали» на выборах. Во всем этом всегда присутствует «несправедливость» по отношению к малым партиям и партиям с географически рассредоточенным электоратом, — и «чрезмерная спра ведливость» к партиям большим и партиям с консолидированным электоратом. Примеры: в 2001 г. британская лейбористская партия получила 63% мест в парла менте при 41% набранных на выборах голосов, консервативная партия — 25 мест при 31% голосов, а либеральные демократы — лишь 8% мест при 18% голосов. С точки зрения политического представительства все это, разумеется, представляет собой острейшую проблему, тем более что обиженные «третьи» партии часто явля ются партиями центристского, а отнюдь, скажем, не экстремистского толка. Можно утверждать, что всякая мажоритарная система порождает следующий политический феномен — двухпартийную систему и однопартийное правитель ство, что на самом деле никак не отражает действительных предпочтений электора та. Но во всем этом есть и куда более серьезные проблемы. Такие, например, фак ты, что партии могут придти к власти, не имея и двух пятых голосов избирателей (в Великобритании, например, в октябре 1974 г. лейбористы получили большин ство в Палате общин с показателем 39,2% голосов) есть, как ни смотри, весьма и весьма серьезное испытание для легитимности данной политической системы в целом. Кроме того, при этом возникают ситуации, в которых сильно «идеологизи рованные» партии могут вполне продолжительное время оставаться у власти, в общем-то не беспокоясь относительно своих электоральных позиций. Британские консерваторы, скажем, смогли реализовать обширнейшую программу рыночных реформ в годах, хотя на выборах они никогда не получали больше 43% голосов. Когда по факту получается, что большинство избирателей находится в оппозиции к правящей партии, весьма сложно доказать, что она имеет полити ческий мандат вообще на что-либо. В свете этих фактов может показаться, что пропорциональные избирательные системы полнее обеспечивают представительство. Для начала, однако, скажем, что не следует отождествлять принцип пропорциональности со справедливостью выбо ров. У систем пропорционального представительства тоже есть свои критики, и критикуются эти системы за то, что они склонны порождать коалиционные прави тельства. Хотя в отличие от однопартийных, коалиционные правительства опира ются, как минимум, на 50%-ную поддержку избирателей, их политическая линия всегда определяется после выборов, и поэтому невозможно утверждать, что ее, эту линию, одобрило вообще какое-либо число избирателей. К тому же, и в этом случае реальное влияние партии внутри коалиции может не соответствовать числу полу ченных ею голосов: классический пример — ситуации, когда небольшие центрист ские партии (например, Свободные демократы в Германии), диктуют свои условия более крупным партиям (например, ХДС или СДПГ в той же Германии), угрожая 296 III. Политическое взаимодействие примкнуть к другой партии в коалиции. Словом, получается, что «хвост машет собакой». В пользу мажоритарных систем обычно приводится тот аргумент, что они луч ше обеспечивают выполнение правительством своих функций, как и содействуют политической стабильности в целом. Да, они непропорциональны, мог бы сказать их сторонник, но это та цена, которую все-таки стоит заплатить за возможность иметь сильное правительство, однопартийным же такое правительство будет пото му, что не могут же избиратели в мажоритарной системе отдать предпочтение сразу Обратим внимание на... Избирательные системы: система переходных голосов Используется: в Республике Ирландия и Великобритании (на выборах в Законодательное собрание Северной Ирландии). Тип — пропорциональная Черты • Принят принцип многомандатных округов, — от каждого округа избирается до пяти человек. • Партии могут выставлять столько кандидатов, сколько имеется мест в законодательном со брании. • Голосование осуществляется по преференциальному принципу, как в системе альтернатив ного голосования. • Кандидаты считаются избранными, если они получили необходимую квоту голосов. Квотой является минимум голосов, необходимых для избрания нужного числа кандидатов. Рассчи тывается по формуле: Число поданых голосов Квота = (Число заполняемых мест Например, если в округе, где избираются пять кандидатов, подано 100 000 голосов, квотой будет число 100 000: (4+1) + 1 = 20 001. • Голоса подсчитываются по первым предпочтениям. Если при этом замещенными оказыва ются не все места, исключается кандидат с наименьшим числом голосов, а его (ее) голоса перераспределяются в соответствии со вторыми предпочтениями избирателей и так далее, пока не окажутся замещенными все места. Сильные стороны • Система способна обеспечить высокий уровень представительства. • Коль скоро имеет место состязание среди кандидатов внутри одной и той же партии, изби ратель получает возможность персонально оценить каждого из них, включая те их позиции, которые, возможно, выходят за рамки партийной программы. • Множественность кандидатов означает, что у избирателей всегда есть выбор в том смысле, к кому из них «нести свои проблемы». Слабые стороны • Из-за фактора партий возможны колебания уровня пропорциональности. • Невелика вероятность однопартийного правительства. • Внутрипартийная конкуренция может негативно сказываться на единстве партии. Представительство, выборы и голосование 2 9 7 двум партиям. Опираясь на сплоченное большинство законодательного собрания, такие правительства способны продержаться у власти полный срок. Коалиционные же правительства, напротив, слабы и нестабильны: здесь вечно идет какой-то бес конечный процесс согласования позиций и постоянно присутствует угроза распа да. Классическим примером в этом смысле является Италия, где с 1945 по 2001 год сменилось 59 правительств. И все же сторонники пропорционального представительства утверждают, что сильное правительство (если под силой понимать способность «проталкивать» те или иные программы) еще не есть хорошее правительство, поскольку уж слишком часто такие правительства имеют возможность уходить от своей ответственности перед парламентом. Скорее наоборот, сильным правительством, по их убеждению, следует считать то, которое пользуется общественной поддержкой. Именно этому критерию и соответствуют коалиционные правительства, имеющие куда более ши рокую электоральную базу, нежели однопартийные правительства. К тому же, под «стабильностью» государственного управления лучше всего понимать преемствен ность в деятельности нескольких правительств подряд, а отнюдь не способность одного правительства продержаться до конца своего срока правления. Коалицион ному правительству (в котором одна или несколько партий могут оставаться у вла сти на протяжении нескольких периодов правления, хотя и в разном составе) легче справиться с такой задачей, нежели правительству однопартийному, состав и при оритеты которого меняются всякий раз при переходе власти от партии к партии. Все это так, но все же трудно удержаться от впечатления, что в дискуссиях об избирательной реформе значение избирательных систем в принципе преувеличено. Нужно понимать, что выборы являются лишь одним из многих факторов, опреде ляющих политический процесс, возможно, даже не самым главным. Само воздей ствие избирательных систем на политическую жизнь государства обусловлено це лым рядом иных факторов: политической культурой, партийной системой, теми экономическими и социальными условиями, в которых осуществляется политика. Кстати сказать, нельзя ведь согласиться и с тем, что коалиционные правительства всегда хуже однопартийных. Пусть в Италии коалиции и в самом деле слабы и недолговечны, но в Германии они всегда порождали вполне стабильное и эффек тивное управление. Да и мажоритарные системы не всегда плохи: хотя при них и в самом деле курс государства подчас меняется от правительства к правительству, но нередко можно видеть и полную преемственность между ними. Так, в годы государственная политика Великобритании отличалась совершенно необык новенной последовательностью, и это при том, что у власти чередовались консер ваторы и лейбористы: обе партии были близки к позициям кейнсианской социал- демократии. Наконец, весьма неясно, в чем же, собственно говоря, «вред» той или иной избирательной системы. При печально известной политической нестабиль ности Италии, причину чего усматривают в том, что некогда здесь существовала система выборов по партийным спискам (в настоящее время отмененная), страна как-никак продемонстрировала совершенно устойчивый рост после Второй миро вой войны (уж Север Италии точно) и сегодня занимает третье место по уровню жизни среди государств ЕС. 2 9 8 III. Политическое взаимодействие О чем говорят результаты голосования? Значение выборов не подлежит сомнению. Самое малое, они дают обществу пусть хотя бы формальную возможность оказывать влияние на политический про цесс и как-то определять, прямо ли или косвенно, кто именно будет распоряжаться государственной властью в ближайшей перспективе. В этой связи можно сказать так: когда говорят о выборах, говорят о результатах, о победителях и побежденных. Всему этому подыгрывают СМИ, которые с помощью опросов общественного мне ния все больше превращают выборы в своего рода гонки. Политикам и политоло гам, однако, происходящее ни капли не мешает утверждать, что избирательный процесс на самом деле исполнен более глубокого смысла, что это наглядная демон страция народного волеизъявления: короче, «народ сказал свое веское слово». Не заставляют себя долго ждать и политические комментаторы с заявлениями вроде «выборы отразили явный сдвиг в настроениях общества». Проблема лишь в том, Обратим внимание на... Избирательные системы: система партийных списков Используется: в Израиле, во многих европейских странах, включая Бельгию, Люксембург и Швей царию, а также в Европейский парламент. Тип — пропорциональная Черты • Принимается, что единым избирательным округом является вся территория — либо, если речь идет о региональных партийных списках, создается несколько многомандатных округов. • Партии выставляют список кандидатов в порядке нисходящего предпочтения. • Избиратели голосуют не за кандидатов, а за партии. • Партии получают места в прямой пропорции к числу полученных голосов. Эти места замеща ются в соответствии с партийным списком. • Может быть установлен «барьер» (в Германии это 5%), отсекающий малые, предположитель но, экстремистские, партии. Сильные стороны • Является единственным, по крайней мере, потенциально, вариантом «чистого» пропорцио нального представительства, справедливого для всех партий. • Содействует солидаризации групп избирателей, поскольку в данном случае они идентифи цируют себя в большей степени со страной или партией, чем с избирательным округом. • Повышает шансы на избрание для кандидатов меньшинств и женщин, если, разумеется, они включены в партийные списки. • Присутствие большого числа партий ставит их перед необходимостью договариваться, идти на взаимные уступки и искать компромисс. Слабые стороны • Присутствие большого количества партий может привести к слабому и нестабильному пра вительству. • Связь между представителями и округами в системе полностью отсутствует. • Система работает так, что непопулярные политики, в свое время попав на первые позиции партийного списка, практически не могут быть отрешены от должности. Представительство, выборы и голосование 2 9 9 что все заявления такого рода совершенно субъективны, ибо любая попытка «вчитать» в выборы или «вычитать» из них какой-то смысл есть дело, сопряженное с немалым риском. Народ-то, может быть, и впрямь ска зал свое веское слово, вот только как уяс нить, что именно это веское слово означает? Вообще проблемы такого рода изначаль но связаны с неопределенностью понятия «общественный интерес». Если таковой и впрямь существует, то под ним, наверное, следует понимать «общие интересы» — инте ресы всех граждан. Это нечто такое, что Ж.-Ж. Руссо называл «общей волей», под ка ковой он понимал волю всех граждан, как она проявлялась бы, действуй каждый чело век бескорыстно. Все это, однако, уж как-то очень непросто понять с практической сто роны. Простой факт заключается в том, что в жизни люди не поступают бескорыстно и в соответствии с «общей волей»; нет, следова- К понятийному аппарату Общественный интерес — это общие или коллективные интересы сообщества, то есть то, что благотворно для общества в целом. Можно выделить два противоположных по нимания общественных интересов. Ради кальная трактовка этого понятия предпола гает резкое разделение личных и обществен ных интересов, интересов общества как кол лективного целого и личных интересов каж дого человека в отдельности. Согласно Рус со и многим социалистам, интересы обще ства стоят выше интересов индивида, по крайней мере, с точки зрения морали. Сто ронники более умеренного понимания при знают только частные интересы, а потому в общественном интересе усматривают сум му личных устремлений, то есть то, в чем все усматривают благо для себя. Традиция либерального индивидуализма часто не при знает саму идею «общественных» интересов, полагая ее абсурдной. тельно, и существующего отдельно от людей «общественного интереса». Не следует поэтому так уж сильно доверяться таким абстракциям, как «общество» или «электорат». Нет электората как такового, — есть совокупность избирателей, каждый со своими интересами, симпатиями, взглядами и т.д. Поэтому в лучшем случае результаты выборов отражают предпочтения боль шинства или, скажем так, некоторого множества избирателей, но даже и в этом случае в точности уяснить, «что они имели в виду», есть проблема практически неразрешимая. Неразрешима она потому, что наука до сих пор не знает, почему избиратели голосуют так, а не иначе. Как будет показано в следующем разделе настоящей главы, несколько поколений политологов пытались разрешить проблему избира тельного поведения, но так и не смогли создать сколько-нибудь общеприемлемой теории на этот счет. Голосование (с виду такое простое действие!) на самом деле определяется комплексом факторов — сознательных и бессознательных, рацио нальных и иррациональных, эгоистических альтруистических. Поэтому мы всегда располагаем лишь частичными объяснениями, которые необходимо дополнять це лым рядом уточнений. Взять, к примеру, так называемую экономическую теорию демократии, выдвинутую Энтони Даунзом (Anthony Downs, 1957), где постулирует ся, что на выборах избиратели выбирают партии примерно так же, как покупатель выбирает товар или услугу, то есть под действием момента чисто личной заинтере сованности; партия, победившая на выборах, следовательно, вправе заявить, что ее политика полнее всего отвечает интересам наибольшей группы избирателей. Не следует, однако, забывать, что «покупая» политику, избиратели куда хуже покупателей осведомлены относительно «качества товара» да еще и находятся под воздействием таких «иррациональных» факторов, как привычка, социальное окру- 3 0 0 III. Политическое взаимодействие жение, имидж партий и личность лидеров. Кроме того, избирательный успех партий, продолжая аналогию, зависит не столько от качества выставленного на продажу «товара», сколько от способа «продажи» — от рекламной поддержки, агитации, пропаганды и так далее. Коль скоро это так, результаты выборов чаще всего, может быть, отражают не столько интересы основной массы избирателей, сколько разли чия в финансовых возможностях партий. Следующая и, наверное, еще более сложная проблема состоит в том, что ни один избирательный механизм не отражает всего разнообразия предпочтений из бирателей. Американский экономист Кеннет Эрроу (Kenneth Arrow) представил эту проблему в терминах своей «теоремы невозможности». В работе «Социальный выбор и индивидуальные ценности» (Social Choice and Individual Values, 1951) он обратил внимание на проблему, как он это сформулировал, «перехода предпочте ний», возникающую, если избирателям дать возможность высказаться в пользу не скольких кандидатов и вариантов политики, а не одного. Оказывается, недостаток однозначного выбора заключается не только в том, что это довольно грубое сред ство — выбор по принципу «все или ничего», — но также и в том, что во многих случаях ни один отдельный кандидат или вариант политики не набирают большин ства. Скажем, за кандидата «А» отдано 40% голосов, за «В» — 34 и за «С» — 26%. Вроде бы все ясно, однако картина усложняется, если мы учтем второй ряд пред почтений избирателей. Предположим, что в этом втором ряду все сторонники кандидата «А» предпоч ли кандидата «С», сторонники «В» — кандидата «А», а сторонники «С» — кандида та «В». Создается ситуация, когда каждый кандидат может заявлять о том, что его поддерживает большинство избирателей. Сумма голосов кандидата «А» составит 74% (40 плюс 34% сторонников «В»), кандидата «В» — 60 (34 плюс 26% «С») и «С» — 66% (26 плюс 40% от «А»). Этот феномен «переходного большинства» показыва ет отсутствие строгой зависимости между индивидуальными предпочтениями и коллективным выбором. Результаты выборов, следовательно, не показательны. Что до политиков и политологов, усматривающих в выборах «особый смысл», то все их оценки в большей или меньшей степени произвольны. Разумеется, все это не озна чает, что политики могут почивать на лаврах, ведь на следующих выборах с них. что называется, спросится. Может быть, самой важной функцией выборов в конце концов и является то, что те, кто говорит от имени общества, рано или поздно попадают под вердикт самого общества. |