Политология_Эндрю Хейвуд_Учебник_2005 -544с. Эндрю хейвуд перевод с английского под редакцией профессора Г. Г. Водолазова
 Скачать 41.99 Mb.
|
|
Модели участия групп в политике: теория Некоторые теоретики полагают, что модели участия групп в политике целиком и полностью определяются спецификой конкретной политической системы, — иными 13. Общественные группы, группы интересов, социальные движения 3 3 9 словами, политическая роль групп напрямую зависит от конкретной политической культуры, партийной системы, институциональной структуры и со своей стороны отражает все это. Делать какие-то обобщения в отношении политического значения групп, следовательно, весьма рискованно. С другой стороны, однако, все это невоз можно понять и вне общих представлений о политическом процессе, о распределе нии власти в обществе. Об этом мы говорили в главе 5, где рассматривались различ ные теории государства. Что касается групп интересов, с наиболее влиятельными моделями здесь выступили такие теоретические и идеологические направления, как: • плюрализм (pluralism) • корпоративизм (corporatism) • «новые правые» (the New Right) Модель плюрализма В концепциях плюралистической ориентации «групповая политика» предстает в самом что ни есть радужном свете: группы здесь стоят на страже интересов инди вида от посягательств государства и всячески способствуют тому, чтобы правитель ство как можно оперативнее откликалось на требования общества. С точки зрения теоретического плюрализма, политическая власть в обществе фрагментирована и распределена более или менее широко и равномерно, а политические решения принимаются в процессах «торга» и взаимодействия между множеством обществен ных групп. Одна из наиболее ранних и основательных попыток разработать плюра листическую «теорию групп» была предпринята Артуром Бентли в книге «Процесс государственного управления» (Arthur Bentley The Process of Government, 1908). Свое отношение к организованным группам как базовым ячейкам политического про цесса Бентли сформулировал во фразе, впоследствии ставшей знаменитой: «Уяс нив для себя, что такое группа, мы уясняем политическую сущность всего осталь ного». Такой же линии придерживался Давид Трумэн в книге «Управление госу дарством» (David Truman The Governmental Process, 1951), хотя его выводы имели отношение лишь к политическому процессу в США. Энтузиазм политологов в отношении групп как форм артикуляции и агрегации интересов усилился с распространением в 1950 — начале 1960-х годов новых мето дов политического анализа — бихевиоризма, системного анализа и других. Группы интересов в этих концепциях предстали в роли «привратников», что стоят у входа в ту или иную политическую структуру и придают многочисленным запросам и пре тензиям общества форму четко сформулированных и реально исполнимых требо ваний. В этот же период стали шире изучать и такую проблему, как местные сооб щества и распределение власти в них. Роберт Даль (Robert 1961) и Нельсон Полсби (Nelson Polsby, 1963) при этом эмпирически доказали, что ни одна из мес тных элит не обладает монополией на принятие политических решений в сообще стве и не доминирует в этом процессе: эти сообщества плюралистичны. Коль скоро это так, участие групп в политике воплощает в себе самую сущность демократического процесса. Говорят даже о том, что складывается некая новая форма плюралистической демократии, идущая на смену традиционной электораль ной демократии, а группы интересов при этом заменяют политические партии в качестве главного связующего звена между государством и обществом. Сторонни- 340 III. Политическое взаимодействие Роберт Даль (род. в — американский политолог. Получив в 1946 г. должность профессора политологии в Йельском университете, Даль впос ледствии стал одним из наиболее видных политических философов США. В 1953 г. (в сотрудничестве с Чарльзом Линдбломом) он обосновал и ввел в научный оборот термин «полиархия» («власть многих»), позволяющий про вести более точное различие между современными и классическими де мократиями. Первоначально находился под влиянием позитивизма и бихе виоризма, но с конца 1960-х годов вместе с Линдбломом и Гэлбрейтом начал разрабатывать более радикальную версию «неоплюрализма», где главной темой стало возрастающее политическое влияние крупных капи талистических корпораций. Его главные работы — «Введение в теорию демократии» (1956), «Кто управляет?» (1961) и «Дилеммы плюралистичес кой демократии» (1982) этой идеи утверждают, что общественные группы вполне способны принять более организованные формы и в конце концов обеспечить себе доступ к органам власти; они при этом по самой своей природе точнее и полнее выражают интересы своих членов; наконец, их политический вес легко измерить — он более или менее пропорционален численности группы. Коль скоро политическая власть в обществе фрагментирована и ни одна из групп не имеет возможности находиться в пике своего влияния сколько-нибудь долго, то, как выразился по этому поводу Даль (1956), «все активно действующие и обладающие тем или иным правовым статусом группы населения могут добиться того, чтобы власть их услышала, и это подчас на самых важных стадиях принятия политических решений». Еще раньше Гэлбрейт пи сал о «равновесии возможностей» между различными общественными группами — идея, заключающаяся в том, что между конкурирующими группами всегда складыва ется известное динамическое равновесие сил и власти: если, скажем, верх берут пред приниматели, это побуждает их оппонентов — работников или потребителей — повы шать уровень своей организованности, чтобы вернуть себе утраченные позиции. Оптимизм в отношении «групповой политики» вызвал возражения со стороны консерваторов и марксистов. Консерваторы поставили под сомнение даже эмпири ческие данные, полученные исследователями групп, утверждая, что эти данные отражают всего лишь один из многих «ликов» власти — способность определять принятие решений или воздействовать на этот процесс. Не соглашаясь с тем, что власть в обществе распределена сколько-нибудь широко и равномерно, консерва торы указывают на существование «властной элиты», состоящей из глав деловых корпораций, политических лидеров и высших военных чинов. Марксисты по сво ему обыкновению утверждают, что политическая власть неразрывно связана с от ношениями собственности на средства производства, а это предполагает существо вание «правящего класса» капиталистов. Неомарксисты, такие, как Ральф Мили- банд (Ralph Miliband, 1969), в свою очередь указывают на «неравные условия со ревнования» между группами бизнеса и труда: первые обладают громадными эко номическими ресурсами, соответствующим общественным статусом и доступом к органам власти, вторые всего этого не имеют. Аргументов в пользу этих точек зрения добавили процессы глобализации: сегодня уже говорят о том, что при воз росшей мобильности капитала и свободной международной торговле корпорации по сути дела «взяли власть в свои руки». Реагируя на критику, теоретикам «группо вой политики» пришлось корректировать свои позиции. Ярче всего, может быть, 13. Общественные группы, группы интересов, социальные движения 3 4 1 новый подход выразился в книге Чарльза Линдблома «Политика и рынки» (Charles Politics and Markets, 1977), где ос новное внимание уделено показу привилеги рованного положения групп бизнеса в запад ных полиархиях, что, по мнению автора, не позволяет говорить о демократичности этих обществ. Модель корпоративизма Для данной модели характерно внимание к тем связям и отношениям, которые в инду стриальных обществах сложились между об щественными группами и государством. Кор поративизм как теория, вспомним, особо вы деляет тот момент, что в системе государ ственных отношений отдельные группы об щества занимают привилегированное поло жение и это позволяет им влиять на форми рование и осуществление государственной политики. Корпоративизм столь тесно свя зан с государством, что, по взгляду теоретиков, об этом явлении можно говорить лишь применительно к тем странам, где го сударство по традиции активно управляет эко- К понятийному аппарату Корпоративизм — теория и практика «ин корпорирования» (включения) интересов различных общественных групп в процессы государственного управления. Политологи говорят о «двух ликах» корпоративизма. Пер вый, авторитарный, восходит к фашистской Италии, к идеологии и экономической прак тике итальянского фашизма: одной из глав ных его черт было уничтожение независи мых профсоюзов и открытое политическое давление (вплоть до запугивания) на про мышленников. Совсем иную картину пред ставляет собой либеральный корпоративизм («неокорпоративизм») современных либе ральных демократий, сущность которого зак лючается в том, что те или иные группы ин тересов получают привилегированный дос туп к процессам принятия политических ре шений и на регулярной основе участвуют в этих процессах. Как именно осуществляет ся это участие и сколь глубоко вовлечены в них общественные группы, в разных стра нах выглядит по-разному. В противополож ность авторитарному, либеральный корпо ративизм укрепляет положение обществен ных групп по отношению к государству, а не ослабляет его. номикой страны, что, например, характерно для Австрии, Швеции, Голландии и в меньшей степени для Германии и Японии. Другие политологи, однако, усматривают в корпоративизме универсальное яв ление, проистекающее из самой природы экономического и социального развития общества и потому в той или иной форме присущее всем развитым индустриаль ным странам. Даже в США, этой «цитадели плюралистической демократии», все возможным органам управления в последнее время придали квазизаконодательные функции, дабы между государством и основными группами интересов поддержива лись какие-то официальные связи. Корпоративизм может попросту отражать есте ственно складывающиеся отношения между государством и группами интересов: группы стремятся стать «инсайдерами», чтобы иметь возможность влиять на фор мирование политики в интересах своих членов, со своей стороны властные струк туры также нуждаются в контактах с общественными группами, ибо, во-первых, это важный источник информации, во-вторых, для эффективного управления все гда требуется согласие влиятельных кругов общества. Чем более сложной становит ся социальная структура индустриальных обществ, тем острее здесь ощущается по требность во всякого рода переговорных отношениях — в консультациях и «торге»: рано или поздно для всего этого возникают и свои институциональные механизмы. Нужно сказать, что движение к корпоративизму в развитых капиталистических государствах, особенно заметное в годах, вызвало не только энтузи- 3 4 2 Политическое взаимодействие К понятийному аппарату Теория общественного выбора — теория, главный постулат которой заключается в том, что в политике люди всегда ведут себя как рационально мыслящие существа, дей ствующие главным образом из соображений личной выгоды. Слово «общественный» в данном случае означает, что речь идет о так называемых общественных благах — благах, которые обеспечиваются не рынком, а госу дарством. Главная идея заключается в том, что такого рода блага распространяются на всех людей, независимо от того, вносит ли каждый конкретный человек свой вклад в «общую копилку»: в любом случае их невоз можно ни у кого «отобрать» {как человека невозможно лишить, скажем, воздуха). Тео рия широко использовалась для критики го сударства в нынешней стадии его истори ческого развития. азм, но и опасения относительно того, что группы интересов могут приобрести уж очень большое влияние. Правда, самих этих групп стало меньше: корпоративизм попросту зак рыл для многих из них доступ к властным структурам. Привилегированные группы, на против, стали еще сильнее: резко обозначи лись так называемые трехсторонние отноше ния (tripartitism), связывающие между собой государство, крупный бизнес и организован ный труд (профсоюзы). Куда в менее выгод ных условиях оказались группы потребите лей и другие общественные объединения: доступ же к властным структурам почти мо нополизировали так называемые «пиковые ас социации», берущие на себя роль представ лять интересы множества групп и организа ций. Так, в Австрии эту роль выполняют Тор говая палата и Федерация профсоюзов, в Ве ликобритании — Конфедерация британской промышленности и Конгресс профсоюзов, а в США — Национальная ассоциация производителей и Американская федерация труда. Еще одна проблема с данной моделью заключается в том, что группы здесь предстают иерархически упорядоченными структурами — каждая во главе со своим лидером, который, в сущности, ни перед кем не подотчетен. Говорят даже о том, что политическая элита предоставляет таким лидерам доступ в коридоры власти только лишь для того, чтобы его группа не особенно возмущала общественное спокойствие. Если это так, «управление на основе консультаций» можно рассмат ривать как простую ширму, скрывающую действительную сущность корпоративиз ма — выступать механизмом социального контроля. Наконец, не раз высказыва лись опасения по поводу того, что корпоративизм несет в себе серьезные угрозы для представительной демократии, порождая ситуации, в которых политически значимые решения принимаются за пределами демократического контроля. И уж совершенно определенно, что в таких случаях возникает известная проблема «пе регрузки государства»: властные структуры, те ряя способность сопротивляться требованиям тех групп, с которыми правительство считает необ ходимым консультироваться, попросту становят ся их «заложниками». С достаточно основатель ной критикой в этой связи выступили «новые правые». Трехсторонние отношения — отноше ния между правительством, деловыми кругами и профсоюзами, призванные обеспечить многосторонний процесс вза имного консультирования; часто для этой цели создаются специальные органы. 13. Общественные группы, группы интересов, социальные движения 3 4 3 Обратим внимание Группы интересов: за и против Политологи усматривают у групп интересов следующие достоинства: • расширяют представительство, содействуя более точной артикуляции интересов и взглядов различных социальных слоев, делая это во многом лучше политических партий и выступая дополнительным рычагом влияния на правительства в период между выборами; • вносят важный вклад в общественную дискуссию, повышая уровень информированности общества по различным аспектам политики; • усиливают механизмы политического участия, выступая альтернативой политическим парти ям и одновременно давая людям возможность участвовать в политике на низовом уровне; • выступают своеобразным противовесом государству: чем их больше, тем сильнее граждан ское общество; • содействуют политической стабильности, выступая своеобразным каналом коммуникации между правительством и обществом. В то же время против групп интересов выдвигаются следующие аргументы: • их деятельность чревата усилением общественного неравенства: весьма часто они выступа ют рупором привилегированных и экономически наиболее могущественных слоев, распола гающих доступом к финансовым, образовательным, организационным и иным ресурсам об щества; • в известной мере они раскалывают общество, поскольку всегда преследуют скорее частные, нежели общие интересы, скорее интересы меньшинств, нежели интересы общества в целом; • они нелегитимны в том смысле, что их руководители, в отличие от политиков, публично неподотчетны, а влияние их лидеров распространяется в обход механизмов формального представительства; • они могут делать политический процесс более закрытым, если отстаивают свои интересы в ходе закулисных переговоров, о которых общество ничего не знает; • они способны привносить в политический процесс элементы неуправляемости: если их слиш ком много, деятельность правительство может быть попросту парализована. экономического индивидуализма: понятно, что при такой философии все общественные группы и вообще коллективные ассоциации будут восприниматься, как минимум, с подозрением. Все это ясно проявляется в том явном предпочтении, которое «новые правые» отдают рыночной экономике и идеям свободного пред принимательства и самодостаточности индивида. В свое время они много писали о том, что существует прямая связь между корпоративизмом с его эскалацией госу дарственных расходов на общественные нужды и «зарегулированностью» экономи ки и общественной жизни, «переизбытком государства». На антикорпоративизм «новых правых» большое влияние оказала теория общественного выбора, в особен ности книга Манкура Ольсона «Логика коллективного действия: Общественные блага и теория групп» (Mancur Olson The Logic of Collective Action: Public Goods and the of Groups, Главная идея Ольсона заключалась в следующем: люди участвуют в группах интересов ради «блага общества», но этим благом пользуются все вообще, а не только те, кто внес свой личный вклад в общее дело. Так, повышение оплаты труда распространяется и на членов профсоюза и на тех, кто в профсоюзе не состоит, на работников, которые решили принять участие в забастовке, и на тех, кто предпочел этого не делать. Некоторые люди, получаются, «живут на дармовщину», 3 4 4 HI. Политическое взаимодействие ствуют зайцем»: они получают свою часть благ, не прикладывая к тому тех усилий, которые от них потребовало бы участие в группе. Ольсон, нужно сказать, подметил существенно важный момент: наличие общего интереса отнюдь не гарантирует того, что в обществе сложатся организации, которые будут всерьез отстаивать этот об щий интерес. Под вопросом оказывается расхожее представление о том, что все социальные группы имеют возможность и шанс «сказать свое веское слово в поли тике». Ольсон также полагает, что в «групповой политике» малые группы всегда выигрывают за счет больших — в силу того простого обстоятельства, что в крупных коллективах больше «зайцев», знающих, что общее дело отнюдь не пострадает, если они останутся в стороне. С развитием этих идей Ольсон выступил в следующей своей большой работе «Подъем и упадок наций» (The Rise and Decline of Nations, 1982). Группам интересам здесь была дана уже совершенно «разгромная» критика и сделана попытка дока зать, что подчас именно их деятельность приводит к краху государств. Так, в карти не, нарисованной автором, Великобритания и Австралия предстают обществами, страдающими от «институционального склероза», — результат того, что здесь все опутано могущественными сетями групп интересов, представляющих узкие, секто ральные интересы профсоюзов, деловых кругов и профессиональных ассоциаций. На примере этих стран с очевидностью видно, что чем сильнее и лучше организо ваны группы интересов в стране, тем больше эта страна экономически отстает от более динамичных стран: «новые правые», нужно сказать, точно подметили этот момент и перевели его в плоскость политики. В 1980-х годах во главе с Рейганом в США и Тэтчер в Великобритании они развернули настоящий поход против корпо ративизма. В США была развернута программа дерегулирования экономики, вы лившаяся в резкое сокращение полномочий регулирующих агентств; в Великобри тании началось наступление на позиции профсоюзов и таких «корпоративистских» органов, как Совет по национальному экономическому развитию, который в конце концов был распущен. |