Хрестоматия по тгп Радько. Хрестоматия по теории государства и права

• Название: Хрестоматия по теории государства и права
• Анкор: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Дата: 09.03.2017
• Размер: 3 Mb.
• Имя файла: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Тип: Документы; #3590
• страница: 3 из 73

XXII. Однако чтобы уже более не возвращаться к сказанному, согласимся, что право существует не ради одной только пользы [...].
| Понятие государства

[госддарство - «совершенный союз своОодных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы»)

Греции Г. О праве войны п мира. Три книги, в которых объясняются естестпенние право народов, а также принципы публичного права
1.1.ХГЛЛ Деление права человеческого на внутриго­сударственное, на право в более тесном и широком смысле по сравнению с внутригосударственным; последнее есть право народов. Разъяснение и доказа­тельство его существования.

1. [...] Право внутригосударственное есть то, кото­рое исходит от гражданской власти. Власть гражданс­кая господствует в государстве. Государство же есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы [...].

ЫИЛШ. Что есть верховная власть.

1. Верховной же властью называется такая власть, действия которой не подчинены иной власти и не мо­гут быть отменены чужой властью по ее усмотрению. Говоря «чужая» власть, я исключаю того, кому принад­лежит верховная власть и кому предоставлено изме­нять свою волю, равно как и его преемника, который пользуется таким же правом, а стало быть, и той же, а не иной властью. Такова сущность верховной власти; а теперь следует выяснить, кто же является ее носите­лем. Носитель может быть или в общем, или же в соб­ственном смысле; подобно тому как общий носитель тела есть тело, собственный же — есть глаз, так общим носителем верховной власти является государство, названное выше «совершенным союзом».
| 0 праве войны (права народов вб отношении к войнам)

Греции Г. О праве войны и мира. Три книги, и которых оОъясняются естественное вравв народов, а также принципы пдОпичнпгп права
I. Право естественное не отвергает войны, что доказывается следующими основаниями:

1. Исследовав источники права, перейдем к пер­вому и главнейшему вопросу, а именно: может ли какая-либо война быть справедливой, или, иными словами, дозволено ли когда-либо воевать. Самый этот вопрос и другие, следующие за ним, должны быть выведены из самой природы. Марк Тулий Цицерон как в книге третьей «О границах добра и зла», так равно и в других местах сообщает, основываясь на сочинениях стоиков, что существуют некие первич­ные побуждения природы, именуемые так по-гречес­ки (Авл Геллий, XII, гл. 5), а также некоторые вторич­ные, но заслуживающие даже предпочтения перед первичными. Он называет первичными побуждения природы, например, то, что живое существо немед­ленно же после своего рождения дорожит собой, за­ботится о собственном самосохранении и собствен­ном благосостоянии, а также о том, что способствует сохранению его благосостояния: с другой стороны, оно стремиться избегнуть гибели и всего, что, по-видимо­му, может причинить гибель. Оттого-то, по его сло­вам, нет никого, кто бы не предпочел хорошо разви­тые и здоровые члены тела искалеченным и вывихну­тым; и, стало быть, первая обязанность состоит в том, чтобы каждый сохранял свое естество и вместе с тем соблюдал все, согласное с природой, и избегал бы всего, противного ей [...].

4. Самые первые побуждения природы ничуть не противоречат войне, даже напротив, скорее ей бла­гоприятствуют. Самая цель войны — сохранение в неприкосновенности жизни и членов тела, сохране­ние и приобретение вещей, полезных для жизни, — вполне соответствует первым побуждениям приро­ды; и если ради этого окажется необходимым при­бегнуть к силе, то это никоим образом не противоре­чит первым побуждениям природы, поскольку даже отдельные животные наделены от природы достаточ­ными силами и средствами, чтобы обеспечить себе самосохранение [...].

5. 
   Здравый же разум и природа общества, при­влекаемые нами к исследованию на втором, хотя и более почетном месте, воспрещают применение не всякого насилия, но только того, которое несовмести­мо с самим обществом, то есть которое нарушает чу­жое право [...].
   
6. 
   Следовательно, предусмотрительность и забо­ты о самих себе не противоречат природе общества, пока не нарушается этим чужое право, и оттого сила, не нарушающая чужого права, — законна. То же Ци­церон выражает таким образом: «Так как существует два способа разрешения споров: один — путем спо­койного рассмотрения, а другой — силой, и так как первый способ свойствен людям, а последний — ди­ким зверям, то к последнему способу следует прибе­гать лишь в том случае, если нет возможности вос­пользоваться первым». Он же в другом месте, в пись­ме к родственникам (XII, 3), говорит: «Можно ли противодействовать насилию иначе как силой?» У Ульпиана читаем: «Кассий пишет, что силу следует отражать силой. Это право обеспечено самой приро­дой; отсюда, по его словам, по-видимому, следует, что вооруженную силу дозволено отражать такой же си­лой» (Ь. I лпт лп. де \п е1 VI агта1а). У Овидия же сказано: «Войско поднять против войска правом доз­волено всем».
   

П. Историей:

1. Все приводимое нами в доказательство того, что не всякая война противоречит естественному праву, полнее всего подтверждается священной историей. Ибо, когда Авраам, вооружившись со своими слугами и союзниками, одержал победу над четырьмя царя­ми, разграбившими Содом, Господь одобрил это де­яние устами своего первосвященника Мелхиседека. Мелхиседек так обращается к Аврааму: «Да будет хвала Господу всевышнему, предавшему врагов тво­их в руки твои» (кн. Бытия, Х1У,20). Авраам же, как видно из истории, поднял оружие, не испросив на то особого разрешения Господа, полагаясь, таким обра­зом, на естественное право и будучи мужем не толь­ко благочестивейшим, но и мудрейшим [...]. Более не­посредственное отношение к нашему вопросу имеет то обстоятельство, евреи под предводительством Моисея и Иисуса Навина отразили оружием напа­дение амалекитян (Исход, XVII), чего до совершения этого дела Господь не разрешил, после совершения же одобрил.

2. Однако Бог предписал народу своему также общие и постоянные законы о способе ведения войны (Второзаконие, XX, 3,0, 15), тем самым показывая, что справедливая война может вестись даже без особого повеления; ибо он тут же прямо отделяет причину вой­ны с семью племенами от причины войн с другими племенами; а так как он ничего не постановляет отно­сительно справедливых причин ведения войны вооб­ще, то тем самым он свидетельствует, что такие спра­ведливые причины войны в достаточной мере очевид­ны по самой природе. Сюда относятся: охрана границ государства в войне Иеффая против аммонитян (кн. Судей, XI), случай насилия над послами в войне Дави­да против них же (II Самуил, X) [...].

III. Согласным мнением:

1. Сказанное нами подтверждается согласным об­щим мнением всех народов, в особенности же мудре­цов. О насилии в целях самозащиты известно место у Цицерона в речи «В защиту Милона», где приводится свидетельство самой природы: «Таков не писаный, но прирожденный закон, которому мы не научились, ко­торого не восприняли, не вычитали, но который поза­имствовали, почерпнули, извлекли у самой природы, которому мы не обучены, но в соответствии с кото­рым созданы; в котором не наставлены, но которым

мы проникнуты, — закон, гласящий, что если наша жизнь подвергается опасности вследствие коварства или насилия вооруженной рукой со стороны разбой­ников или неприятеля, то любое средство избавле­ния — дозволено. «Этот закон, — по словам того же автора, — внушает людям образованным, необходи­мость — варварам, обычай —народам, а сама приро­да предписывает диким животным любыми доступны­ми средствами отражать всяческое насилие, грозящее нашему телу, существованию и жизни». Юрист Гай полагает: «Против угрожающей опасности естествен­ный разум дозволяет самозащиту». А юрист Флорен­тин говорит: «По праву выходит так, что все, пред­принимаемое для защиты своего тела, признается правомерным» (Ь. Иаяие Б. ас- 1. Аф1& Ь. гпупп О. йе 1из1. Е1 гиге).

Иосиф Флавий пишет: «Таков естественный закон, свойственный всем, а именно — стремление сохранить жизнь; по этому же самому мы считаем врагами тех, кто имеет явное намерение лишить нас жизни» («Об иудейской войне», кн. III, гл. 25) [...].

IV. Доказательства того, что право народов не от­вергает войны.

1. 
   Что же касается того права естественного, кото­рое может быть названо правом народов, то в доста­точной мере известно, что далеко не всякая война зас­луживает его неодобрения.
   
2. 
   Право народов, установленное волею, а также законы и обычаи всех народов, как об этом свиде­тельствует история, отнюдь не осуждают войн. Гар-могениан, напротив, утверждает даже, что войны как раз введены правом народов (Ь. Ех пок 1еиге. Б. (1е шз1. Е1 еиге), однако это утверждение, по моему мнению, следует толковать несколько иначе, чем это обычно принято: именно в том смысле, что правом народов установлен некоторый особый способ веде­ния войн, откуда проистекают и особые последствия, обусловленные свойствами права народов. Отсюда возникает различие, которым нам придется восполь­зоваться в дальнейшем, а именно — различие спра­ведливой войны в полном смысле слова и войны, не имеющей столь торжественного характера, но тем не менее не утрачивающей совершенно характера спра­ведливой, то есть сообразной с правом, войны. Ибо такие неторжественные войны, возникающие по справедливому поводу, право народов не освящает, хотя оно и не противится им, как это будет разъяс­нено далее. «Правом народов, — полагает Тит Ливии, (кн. ХЫИ),— устроено так, что вооруженную силу следует отражать вооруженной силой». А Флорентин утверждает, что в силу права народов мы должны отражать насилия и обиды ради сохранения нашего тела (Ь. и1 У1т. О. шз1. Е1 шге)...
   

X. Отрицательное решение вопроса подкрепляет­ся общественным авторитетом церкви, согласно общим мнениям и давним обычаям:

1. 
   Теперь, в подтверждение наших мнений, напом­ним, во-первых, что нет недостатка в авторах, и даже наиболее древних, полагавших, что христианам может быть дозволено как вынесение смертных приговоров, так и в равной мере и ведение войн, законность кото­рых зависит от оправдания смертной казни. Так, на­пример, по словам Климента Александрийского, если христианин призывается к верховной власти, то по­добно Моисею, он должен быть живым законом для своих подданных, награждая добрых и карая злых. А в другом месте, изображая внешность христианина, он говорит, что ему приличествует ходить босиком, если только он не носит воинского звания. В постановле­ниях, носящих имя Климента, римлянина (кн. VII гл. III), мы читаем: «Не всякое, однако, лишение жизни вос­прещено, но только лишение жизни неповинного. Справедливое же лишение жизни тем не менее пре­доставлено одним только должностным лицам».
   
2. 
   Однако, отложив в сторону мнения частных лиц, обратимся к самой господствующей церкви, постанов­ления которой имеют наибольший вес. Итак, я утвер­ждаю, что иногда лицам, носившим воинское звание, не было ни отказа в крещении, ни отлучения от церк­ви; между тем так следовало поступать и действитель­но поступали бы, если бы воинство было несовмести­мо с заповедями Нового Завета.
   

■ Политический режим о государстве (против абсолютизации идеи народовластия)

Граций Г. О праве войны и мира. Три книги, и которых объясняются естественное право народов, а также принципы публичного права

ПИ.УШ. Опровержение мнения, согласно которо­му верховная власть всегда принадлежит народу. Раз­бор доводов в пользу последнего мнения.

1. 
   Однако здесь же следует, во-первых, отвергнуть мнение тех, которые полагают, что верховная власть всюду и без изъятия принадлежит народу, так что го­сударей, которые злоупотребляют своей властью, сле­дует низлагать и карать; это мнение, проникнув в глу­бину души, послужило и может послужить еще в даль­нейшем причиной столь многих бедствий, что не может укрыться от каждого одаренного разумом. Мы, со сво­ей стороны, намерены опровергнуть это мнение сле­дующими доводами. Каждый человек волен отдаться кому угодно в личную зависимость — это явствует как из еврейского (Исход, XXI, 6), так и из римского закона (1пзШ. ае шге регз. § 5епа аи1ет; Авл Геллий, кн. II, гл. VII) .Так разве же не волен свободный народ также подчиняться кому угодно, одному или же нескольким лицам, перенеся таким образом на них целиком власть управления собой и не сохранив за собой ни малей­шей доли этой власти? [...].
   
2. 
   И подобно тому как существуют различные об­разы жизни, причем один предпочтительнее другого, и каждый волен выбирать людей из множества раз­личных родов, так и народ может избрать любой образ правления; ибо тот или иной правопорядок следует оценивать не с точки зрения преимуществ его формы, о чем суждения людей весьма расходятся, но с точки зрения осуществления в нем воли людей.
   
3. 
   Причин же, почему народ может предпочесть отказаться целиком от верховной власти и передать ее другому, может быть великое множество, в частности, если доведенный до крайней опасности народ не име­ет возможности найти иной способ защититься или же если угнетаемый нуждой не в состоянии иначе добыть достаточные средства существования [...].
   

1. 
   К этому нужно добавить, что подобно тому как, по словам Аристотеля, некоторые люди от природы — рабы, то есть наиболее приспособлены к рабскому состоянию, так точно и некоторые народы по свой­ственному им образу мыслей предпочитают лучше подчиняться, нежели господствовать [...].
   
2. 
   Многих могли воодушевить примеры народов, довольно счастливо живших в продолжение многих веков под царской властью. По словам Ливия, города под властью Эвмена не склонны были променять свою судьбу на участь свободных гражданских общин (кн. ХЫ1). Иногда же встречается и такой государ­ственный порядок, который, по-видимому, может со­храниться в безопасности не иначе, как под верхов­ной властью одного лица; многим благомыслящим людям казалось таким римское государство в эпоху цезаря Августа. По этим, как и по иным сходным, причинам людям не только возможно, но даже следу­ет подчиняться власти и могуществу другого лица, что отмечает и Цицерон в книге второй своего трактата «Об обязанностях» [...].
   

8. Во всяком случае, существуют цари, которые не подчинены постановлениям народа, даже взятого в целом; об этом свидетельствуют как священная, так и гражданская история [...].

13. Опровержение доводов, приводимых в защиту противоположного мнения, не представляет затрудне­ния. Ибо, во-первых, утверждение, что тот, кем кто-либо назначается на должность, есть начальник назначен­ного лица, верно лишь в таком государственном уст­ройстве, действие которого находится в постоянной зависимости от воли учредителя, но не в таком устрой­стве, которое лишь вначале зависит от воли учредите­лей, в дальнейшем же действует в силу необходимос­ти, подобно тому, как, например, женщина сама берет себе мужа, которому она обязана уже навсегда подчи­няться. Император Валентиниан так ответил солдатам, избравшим его императором и просившим у него того, на что он не был склонен дать согласия: «Избрать меня вашим императором, солдаты, было в вашей власти, но после того, как вы меня избрали, то, чего вы требуете, зависит не от вашего, но от моего произвола. Вам в качестве подданных надлежит повиноваться, мне же следует соображать о том, как мне действовать» (Созо-мен, «Церковная история», кн. XVI) [...].

14. Другой довод заимствуется из изречения фило­софов, что всякое правительство учреждено ради тех, кем управляют, а не ради тех, кто управляет: оттого, как полагают, из достоинства самой цели следует, что управляемые выше правителей. Однако положение о том, что всякое правительство учреждено ради тех, кем оно управляет, не есть всеобщая истина, ибо некото­рые правительства сами по себе существуют ради пра­вителя, как, например, правление хозяина, при кото­ром польза раба — чужда и случайна для хозяйства, подобно тому, как выгода врача не имеет никакого отношения к самому врачеванию. Другие виды властво­вания имеют в виду взаимную пользу, как, например, власть мужа над женой.

Так и некоторые государства могут быть учрежде­ны ради пользы царя, в частности, государства, возник­шие путем завоевания, но тем не менее не заслужива­ющие названия тиранических, так как тирания, в совре­менном смысле слова, включает насилие. Некоторые формы правления могут преследовать пользу как пра­вительства, так и подвластных, например, если народ, не способный к самообороне, избирает для самозащиты могущественного царя. Впрочем, я не отрицаю того, что в большинстве государств целью самой по себе являет­ся польза самих подвластных; верно и то, что сказано Цицероном вслед за Геродотом, а Геродотом вслед за Гесиодом, а именно, что цари установлены для осуще­ствления справедливости. Но не столь последовательно возражение иных, будто народы господствуют над ца­рями, ибо ведь и опека установлена ради подопечных; и тем не менее опека есть право и власть над последни­ми. Несостоятельно также возражение некоторых о том, что, подобно тому, как опекун, плохо заведующий дела­ми подопечного, может быть смещен, такое же право должно существовать по отношению к царю. Ибо право смещения опекуна вытекает из того, что последний имеет над собой начальство, тогда как в государствах, поскольку невозможен регресс и бесконечность, всегда оказывается, наконец, такое лицо или совет, об ошибках которых ввиду отсутствия над ними высшего судьи имеет особое попечение, по его собственному свидетель­ству, сам Господь, так что он или их наказывает, если найдет необходимым, или же терпит в наказание или для испытания самого народа (Иеремия, XXV, 12).

15. Удачнее всего сказано у Тацита: «Подобно тому, как вы переносите засуху и чрезмерные ливни и про­чие стихийные бедствия, так точно переносите расто­чительность и скупость правящих. Пороки будут суще­ствовать, пока на свете будут люди; но зло не беспре­рывно и от времени до времени возмещается добром» («История», IV, 74). А по словам Марка Аврелия, дол­жностные лица судят частных лиц, государи судят должностных лиц, а Бог судит государей...