Имэмо ран
 Скачать 1.81 Mb.
|
|
ИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ И МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК КИТАЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ В ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕМСЯ МИРЕ ТОМ I Москва ИМЭМО РАН 2014 2 УДК 316.32(510) 316.42(510) ББК 60.5(5Кит) Кит 45 Серия «Библиотека Института мировой экономики и международных отношений» основана в 2009 году Ответственный редактор: д.и.н. В.Г. Хорос Рецензент: к.и.н. О.В. Воробьева, руководитель Центра сравнительной истории цивилизаций Института всеобщей истории РАН Кит 45 Китайская цивилизация в глобализирующемся мире. По материалам конференции. В 2-х тт. / Отв. ред. – В.Г. Хорос. – М.: ИМЭМО РАН, 2014. – 393 c. ISBN 978-5-9535-0408-9 Том I. – М.: ИМЭМО РАН, 2014. – 203 c. ISBN 978-5-9535-0409-6 В книге дается анализ Китайской цивилизации в рамках крупного междисциплинарного проекта «Цивилизации в глобализирующемся мире», предпринятого в ИМЭМО РАН в содружестве с учеными из других научных центров. В работе рассматриваются основные ценности и институты Китайской цивилизации, ее историческая динамика, включая процессы модернизации. Особое внимание уделено последним десятилетиям, конца XX – начала XXI вв., когда Китай – после долгого периода кризисов и потрясений переживает подъем, в том числе цивилизационный. Chinese Civilization in the Globalizing World. On the Base of the Conference Materials. In 2 vol. / V.G. Khoros, ed. – M.: IMEMO RAS, 2014. – 393 p., ISBN 978-5- 9535-0408-9; vol. I. – M.: IMEMO RAS, 2014. – 203 p., ISBN 978-5-9535-0409-6 In this book the analysis of the Chinese civilization is a part of the large interdisciplinary project by IMEMO RAS “Civilizations in the globalizing World” with participation of the scholars from different academic centres. The basic values and institutions of the Chinese civilization, its historical dynamics including the process of modernization have been examined. Special attention is directed to the last decades of the XX century and to the beginning of the XXI century, when the Chinese civilization have been come to the stage of animation after long period of crises and conflicts. Публикации ИМЭМО РАН размещаются на сайте http://www.imemo.ru ISBN 978-5-9535-0409-6 ( т. I) ИМЭМО РАН, 2014 г. ISBN 978-5-9535-0408-9 Хорос В.Г., 2014 г. 3 СОДЕРЖАНИЕ ТОМ I В.Г. Хорос Предисловие . …………………………………………………………………… ОСНОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И ИНСТИТУТЫ КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ Л.С. Васильев Китайская цивилизация: сложение основ. …………………………. А.И. Кобзев Китайская цивилизация на оси «Восток – Запад». ……………………. Л.И. Кондрашова Институциональная матрица Китайской цивилизации………………. А.В. Виноградов Преемственность и коллективизм Китайской цивилизации. ….. А.И. Лычагин Китайская цивилизация как лестница цивилизаций. ………………….. ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ О.Е. Непомнин Китайские циклы и модернизация. …………………………………... Л.И. Кондрашова Цикличность, не исключающая прогресса. ………………………… Э.С. Кульпин Историческая динамика Китая сквозь призму социоестественной истории. ………………………………………………………………………………………… А.В. Виноградов Китай и модернизация. ………………………………………………….. А.И. Лычагин Экономические параметры эволюции Китайской цивилизации. …. О.Н. Борох Экономические модели и китайская специфика. …………………………. КИТАЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ А.И. Салицкий Истоки подъема Китая и цивилизационный дискурс. ………………….. Л.И. Кондрашова Цивилизационные факторы реформ в современном Китае. … А.В. Виноградов Китайская цивилизация и современность. ………………………….. А.И. Лычагин Глобализация по-китайски. ………………………………………………… О.Н. Борох Перспективы «Китайской модели». ……………………………………….. А.В. Ломанов «Мягкая сила» и поиск путей выхода китайской культуры во внешний мир. …………………………………………………………………………………….. Н.Г. Рогожина Экологическая составляющая развития Китая. ………………………. с.5 с.7 с.36 с.45 с.60 с.65 с.73 с.101 с.110 с.125 с.130 с.136 с.142 с.156 с.172 с.176 с.182 с.188 с.196 4 ТОМ II НЕКОТОРЫЕ ОБОБЩЕНИЯ «Знание в китайской традиции есть торжество нравственного отношения к миру…» беседа с В.В. Малявиным. ………………………………………………………….. Е.Б. Рашковский Китайская цивилизация: науковедческий горизонт. ………………. В.Г. Хорос Попытка синтеза различных срезов Китайской цивилизации (вместо заключения). …………………………………………………………………………. ПРИЛОЖЕНИЕ. КРАТКАЯ АНТОЛОГИЯ БАЗОВЫХ ТЕКСТОВ КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ «Книга Перемен». ……………………………………………………………………….……… Конфуций. ………………………………………………………………………………………… Лаоцзы. ………………………………………………………………………………………… Мэн-Цзы. ……………………………………………………………………………….………… Сюнь-Цзы. ………………………………………………………………………………….……… Хань Фэй. …………………………………………………………………………………….…… Сунь Ятсен. ………………………………………………………………………………..……… Ли Дачжао. ………………………………………………………………………………………… Лян Шумин. …………………………………………………………………………….………… Фэн Ю-Лань. ………………………………………………………………………….…………… Мао Цзэдун. ………………………………………………………………………….…………… Дэн Сяопин. ……………………………………………………………………………………… НАШИ АВТОРЫ………………………………………………………………………….…… с.5 с.16 с.26 с.87 с.109 с.124 с.134 с.141 с.148 с.150 с.159 с.162 с.173 с.182 с.186 с.190 5 В.Г. Хорос ПРЕДИСЛОВИЕ Предлагаемая книга является уже пятой по счету, связанной с большим проектом «Цивилизации в глобализирующемся мире», организованного Центром проблем развития и модернизации ИМЭМО РАН в котором наряду с учеными из ИМЭМО принимали участие специалисты из других научных центров, в том числе зарубежных. Было проведено десять научных конференций, посвященных конкретным цивилизациям – Индийской, Исламской, Западноевропейской и др. Содержательные отчеты о конференциях публиковались в журнале «Мировая экономика и международные отношения». Затем начали выходить книги, представляющие собой литературную обработку материалов конференций 1 . Данная публикация продолжает эту работу. Все эти труды построены по единой схеме, отражающей методологические подходы к анализу локальных цивилизаций, разработанные организаторами проекта. Позволю себе кратко напомнить об этих подходах. Прежде всего – о дефиниции цивилизации. Мы исходили из того, что в отличие от культуры, составляющей весь комплекс смыслов и ценностей, имеющих хождение в том или ином социуме, цивилизация – это как бы «оплотневшая», кристаллизовавшаяся культура, «осевшая» в некоторых долговременных ценностях и мыслительных парадигмах, прошедших тест на прочность, на длительность, а стало быть, некоторую усредненность и соответственно в той или иной степени общезначимость. Кроме того, цивилизация – это не только ценности, но и институты, т.е. определенные учреждения, формы реализации соответствующих ценностей. Представляется, что в качестве рабочей эта дефиниция оказалась достаточно удобной для исполнения в рамках нашего проекта. Далее, рассмотрение цивилизации включает три основные блока: 1) Основные ценности и институты цивилизации; 2) Историческая динамика цивилизации (включая эпоху ее модернизации в новое и новейшее время); 3) Цивилизация в эпоху глобализации (последние три десятилетия). В свою очередь в этих блоках выделялись ключевые проблемы и опорные категории. Данной схеме мы стремились следовать на каждой конференции (а сейчас – и в выпускаемых книгах). И хотя это получалось не всегда – все-таки среди соответствующих «отраслевых» специалистов (востоковедов и др.) преобладали историки, философы, экономисты, филологи, которым было непросто настроиться на собственно цивилизационный анализ, – тем не менее определенная картина той или иной цивилизации вырисовывалась, причем результаты улучшались от раза к разу. Во всяком случае, такой унифицированный подход давал возможность а) составить представление о «механизме» (или «организме») функционирования цивилизации и этапах ее эволюции; б) получить материал для сравнения различных цивилизаций. Этот подход присутствует и в данной книге. 1 Индийская цивилизация в глобализирующемся мире. Отв. ред. – С.И. Лунев, В.Г. Хорос. М.: ИМЭМО РАН, 2005; Африканская цивилизация в глобализирующемся мире. В 2 томах. Отв. ред. – Э.Е. Лебедева, В.Г. Хорос М.: ИМЭМО РАН, 2006; Латиноамериканская цивилизационная общность в глобализирующемся мире. В 2 томах. Отв. ред. – Е.Б. Рашковский, В.Г. Хорос М.: ИМЭМО РАН, 2007; Исламская цивилизация в глобализирующемся мире. Ответственные редакторы Д.Б. Малышева и В.Г. Хорос. М.: ИМЭМО РАН, 2011 6 От времени проведения соответствующей конференции (2002 г.) время подготовки книги отделено более чем десятилетним промежутком. Поэтому некоторые участники по разным причинам отпали, их заменили новые авторы. Какие-то тексты потребовалось дополнить «освежит». Тем не менее ряд первоначальных участников сохранился, среди которых такие видные китаеведы, как Л.С. Васильев, А.И. Кобзев, В.В. Малявин. Интерес к Китайской цивилизации, к китайскому культурному наследию всегда был велик. Сейчас он возрос в силу громадного подъема Китая и его роли в сегодняшнем мировом сообществе, китайском «экономическом чуде» и превращении Поднебесной в своего рода «мастерскую мира». В этих успехах, несомненно, присутствует и цивилизационная составляющая. После полуторовекового периода кризиса и застоя (XIX в. – первая половина XX в.) Китайская цивилизация переживает процесс возрождения, хотя некоторые авторы полагают, что все это так или иначе вписывается в циклический ритм исторической эволюции страны. Но даже и в этом случае достаточно очевидно, что Китай развивается пока по восходящей траектории циклического процесса. 7 ОСНОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И ИНСТИТУТЫ КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ Л.С. Васильев КИТАЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ: СЛОЖЕНИЕ ОСНОВ Процесс генезиса первичных урбанистических цивилизаций фиксируется современной наукой лишь в очень немногих местах планеты. В большинстве остальных мы имеем дело с влиянием со стороны и с возникновением вторичных цивилизаций, во многом зависящих от этих влияний. Бесспорными первичными цивилизациями в пределах Старого Света можно считать древнеегипетскую и шумерскую, хотя и здесь нет оснований категорически исключить взаимное влияние. Вопрос лишь в том, когда началось это влияние, с самого возникновения той либо другой цивилизации или несколько позже, что вероятней. В этом последнем случае оба очага урбанистической цивилизации безусловно первичны в том смысле, что возникли самостоятельно, без сколько-нибудь заметных посторонних влияний. Кроме этих двух очагов иных таких нет. Древнекитайский очаг возник несамостоятельно, что доказывается многими фактами. Остановимся на этом подробнее. Если не принимать всерьез версию – к слову, часто встречавшуюся еще сравнительно недавно в современных китайских работах, – будто в Китае весь процесс сложения основ культуры шел, по меньшей мере до появления в стране буддизма, без существенных влияний извне, то может сложиться впечатление, что эта отдаленная часть Евразии тоже должна считаться первичным очагом цивилизации . На деле это не так. Находка синантропа и некоторых иных представителей архантропов свидетельствует лишь о том, что на территории Китая существовали обезьянолюди – как, впрочем, и на острове Ява, где практически одновременно был обнаружен близкий к синантропу питекантроп. Однако, несмотря на то, что в связи с этими находками с полвека назад между признанными авторитетами в области физической антропологии велись ожесточенные споры, сегодня большинство специалистов склонно считать синантропа (как и питекантропа) боковой ветвью древа гоминид. Это не значит, что потомки этой ветви не могли принимать участие в формировании населения Китая. Но это означает, что такое участие они могли принимать лишь при условии метисации с сапиентными неоантропами, проникшими в Китай, к слову, сравнительно поздно, по современным данным – около 15-25 тысяч лет назад. Расовый облик тех неоантропов, о которых идет речь, свидетельствует о том, что они были метисами, но никак не прямыми – без примесей – потомками синантропов. Тем более сказанное относится к представителям новокаменного века, неолита. Неолитические земледельцы появились на территории северного Китае примерно на рубеже VI-V тыс. до н.э. Их останки и следы их культуры были обнаружены в районе деревни Яншао в центре бассейна Хуанхэ вот уже скоро как век тому назад. Яншаосцы представляли собой группу неолитических земледельцев, которые за две-три тысячи лет существования на территории Китая сильно умножились в числе и разделились на ряд вариантов, получивших у археологов особые наименования. Не вдаваясь в детали, важно сказать, что будучи в основе своей монголоидами, эти земледельцы отличались от представителей западных 8 неолитических культур также иными формами жилищ (круглые полуземлянки), одомашненных животных (только свинья и собака) и злаков (в основном чумиза). Однако самый важный этноотличительный признак яншаоских земледельцев – роспись на керамике – был до мелочей схож с соответствующей стандартной по характеру в основном геометрической (хотя подчас и в виде рисунков людей, животных, монстров, мирового дерева) росписью на аналогичной керамике в странах, расположенных далеко к западу от Китая. Преемником яншаосцев были земледельцы культуры Луншань, которые вытеснили предшественников примерно на рубеже III-II тыс. до н.э. и принесли с собой в бассейн Хуанхэ одомашненный рогатый скот и новые злаки, включая ближневосточные ячмень и пшеницу, а также – что следует считать едва ли не самым важным – гончарный круг. С появлением круга расписная керамика исчезла, ибо на смену ей пришла гораздо более дешевая и лишенная орнамента посуда, выделывавшаяся деревенским ремесленником на круге. Вместе с этими новшествами луншаньцы принесли мелкие металлические предметы, часто из метеоритного железа. Период Луншань был в Китае недолгим. Уже в первой трети II тыс. до н.э в средней части бассейна Хуанхэ появились стоянки с ранней бронзой и некоторыми признаками протогосударственности (Эрлитоу и Эрлиган). Во второй трети того же тысячелетия бронзовый век прочно занял свои позиции, были найдены следы бронзолитейных мастерских с сосудами специфически китайского типа, что свидетельствует как о заимствованиях (речь прежде всего о высококачественной брознолитейной металлургии), так и об энергичном процессе усвоения традиций (сосуды, своим рельефным орнаментом были похожи на яншаоские, но имели немало новых элементов, в частности, драконообразную маску тао-те). Но самое интересное, с чем столкнулись китайские археологи, это был развитый бронзовый век (фаза Аньян-Сяотунь). Здесь были обнаружены царские погребения с многими десятками сопогребенных жен, слуг и помощников умершего, а также с большим количеством разнообразного высококачественного инвентаря из бронзы, камня, кости, дерева и т.п. Венцом же находок в этих глубоких гробницах были боевые колесницы с великолепными колесами с 20-30 спицами и четверками лошадей с хорошо продуманной и искусно сделанной сбруей. Ни колеса, ни одомашненной лошади, ни сбруи луншаньцы не знали. Отсюда вывод: колесницы – как две капли воды похожие на индоевропейские, будь то хеттские либо индо- иранске – попали в Аньян издалека, как, впрочем, и многие другие поделки из инвентаря царских гробниц. И еще одно открытие чрезвычайной важности: археологи обнаружили огромный архив с большим количеством (около 150 тысяч) надписей на лопаточных костях рогатого скота или панцирях черепах. За последние десятилетия сотни китайских палеографов потратили огромные усилия для изучения и расшифровки пиктографических знаков из этих надписей. Расшифровано примерно 15%, что следует считать при таком количестве надписей вполне репрезентативным результатом. Выяснено, что аньянцы знали примерно тысячу различных идеограмм, предшественников китайских иероглифов, и что надписи являли собой очень оригинальные записи. В них были мелкие просьбы к умершим предкам правителей шанцев, как именовали жителей Аньяна в то время (будет ли урожай, необходимый дождь, выздоровеет ли правитель-ван, разрешится ли благополучно от бремени его жена, стоит ли идти войной на племя такое-то или приносить в жертву пленников в честь предка такого-то). Разумеется, встречались и иные просьбы. Но гораздо интересней заметить то, что не встречается: нет упоминаний о богах и жертвах им, 9 нет мифологии и эпических сказаний о прошлом, нет вообще даже намека на прошлое, хотя бы недавнее. Характеризуя шанские записи – а их великое множество, причем некоторые пространные, в десяток-другой знаков, если не больше, - невольно приходишь к выводу о некоей исторической амнезии, поразившей составителей текстов. И это тем более странно, что повсюду в мире – и там, где не были знакомы с письмом, и тем более у тех, кто знал письменность, первые тексты посвящены именно богам и их деяниям, героическому эпосу и мифологии 2 . И у всех были храмы и жрецы, обслуживавшие их. Ничего этого у шанцев не было, причем не было на протяжении всех тех почти трех столетий, которые шанцы как имеющий свое письмо народ просуществовали в районе Аньяна, сражаясь на колесницах со своими соседями до тех пор, пока весьма быстро развивавшиеся под влиянием высокой культуры Шан их соседи, формировавшие свои племена (процесс трибализации), не покончили с этим ранним государственным образованием. Сделала это коалиция племен во главе с Чжоу в 1027 г.до н.э. Завоевав Шан (чжоусцы именовали его Инь, откуда двойственное имя), правители чжоусцев не сразу поняли, что им делать. Как известно из разных письменных источников исторического характера, которые чжоусцы - в отличие от шанцев - в обилии создавали и высоко ценили, незадолго до падения Шан чжоуский вождь Цзи Ли женился на аристократке из дома Шан и провозгласил наследником сына этой женщины. Этот юноша, Чан, многое получил от матери и был, видимо, в то время единственным из чжоусцев грамотным и образованным человеком. Впоследствии он стал образцом высокой культуры и великих знаний, к которому в чжоуском Китае относились с высочайшим почтением. Став во главе чжоусцев, живших в западу от Шан, Чан начал готовиться к решительной схватке с Шан, для чего он исподволь и не торопясь, на протяжении десятилетий сколачивал коалицию соседних племен. Чан просидел на троне около полувека и к концу жизни демонстративно принял титул ван, что было явным вызовом шанцам. Существует версия, будто Чан просидел несколько лет в шанской тюрьме и занимался там формированием принципов гадания по тысячелистнику, впоследствии способствовавшим становлению канона «Ицзин» 3 и что его выкупили, пожаловав шанскому правителю нескольких лошадей и красавиц. В любом случае, однако, Чан успеха добиться не успел. Он умер, а его дело – уничтожение Шан – завершили его сыновья, присвоившие ему после смерти высокий титул Вэнь-ван (Просвещенный правитель). Сначала разгромил шанцев с помощью созданной отцом коалиции У-ван. Но драма его была в том, что он не знал, как себя вести после победы. Власть над шанцами он отдал сыну поверженного им правителя Шан, а сообщение о победе принес жившим на небе предкам шанских правителей – тем самым верхним ди (шан- ди), которым шанцы посылали свои гадательные надписи с различными и в 2 Важно обратить внимание на то, что речь идет об отсутствии мифологии именно в древних текстах. Быть может, на уровне суеверий простого народа она и существовала. Но мы об этом – в отличие от того, что было во всем остальном мире – можем только догадываться. Первые упоминания о мифологических сюжетах в древнекитайских текстах относятся примерно к IV в. до н.э. Я имею в виду именно тексты, т.е. философские трактаты, особенно «Чжуан-цзы», или комментарии типа «Цзо- чжуань», которые подчас датируют свои замечания к тестам летописи более ранним временем, о котором идет речь в летописи, но написаны как текст не ранее IV в. до н.э. 3 Сущность гадания состоит в сочетании различных черточек, прямых и прерванных посредине. Восемь вариантов таких сочетаний из трех черт именуются триграммами, 64 варианта из шести тех же черт – гексаграммами. «Ицзин», со временем обросший различного рода комментариями, в том числе философского характера, ныне считается одной из важнейших частей конфуцианского канона. 10 основном текущими бытовыми просьбами. Больше У-вану не к кому было обратиться, ибо у варварского племени Чжоу на небе еще не было своих предков, как не было их и ни у кого другого в Китае. Похоже на то, что состояние стресса способствовало быстрой кончине У-вана, сын которого Чэн-ван оказался слишком мал для того, чтобы управлять возникшим большим государством из Чжоу, Шан и союзников чжоусцев. Тогда на передний план вышел другой сын Вэнь-вана – знаменитый Чжоу-гун, который стал регентом при малолетнем племяннике и успешно решил все стоявшие перед чжоусцами задачи, за что впоследствии удостоился таких же великих почестей, как и его отец Вэнь-ван. Чжоу-гун прежде всего подавил мятеж шанцев и расчленил этот народ на несколько частей, заставив большую из них строить новую восточную столицу в центре бассейна Хуанхэ. Второй – а по значению самой главной – задачей Чжоу-гуна была легитимизация власти чжоусцев. Для этого он, возможно с помощью перешедших к нему на службу шанских грамотеев-интеллектуалов, создал идеологему небесного мандата. Суть ее была элементарна, но значение неоценимо. Если шанцы посылали свои просьбы на Небо к обожествленным и пребывающим там душам почивших предков их правителя, то почему бы не представить дело таким образом, что сакральным объектом является именно Небо, где проживают упомянутые души. Отсюда и следующий логический шаг: все эти души являют собой некий сверхъестественный комплекс Шанди, равный все тому же Небу 4 и поэтому не принадлежащий шанцам, а являющийся собственностью всех, живущих под Небом. Так в начале Чжоу появились понятия о Поднебесной и сыне Неба, причем последний назначался Небом для управления Поднебесной. Оставался важный вопрос, кто мог и должен был быть сыном Неба. И вот здесь вышло на передний план самое главное, что сделал Чжоу-гун – этизация сакрального. Поднебесная должна управляться не тем, кто ее захватил силой, но тем, кто проявил наибольшие добродетели, в данном случае – всеми восхвалявшийся чжоуский Вэнь-ван. А для того, чтобы легитимизация права Вэнь- вана и его потомков не была кем-то поставлена под сомнение, была выдумана (вот как умело была использована историческая амнезия иньских текстов!) теория о том, что прежде, до шанцев, существовала еще одна династия, Ся, первому правителю которой Небо дало Поднебесную за выдающиеся добродетели. А когда последние правители Ся утратили эту добродетель-дэ (стоит обратить внимание на то, что знаков Ся и дэ среди шанских идеограмм нет, это заново выдуманные знаки со специально вложенным в них новым смыслом), Небо сменило свой мандат, отняв его у Ся и вручив добродетельному первому правителю Шан. В конце Шан правители вновь утеряли дэ, которой был преисполнен Вэнь-ван. Так что все оказалось в норме, все так и должно было быть. Именно так хотело и хочет Небо. Идеологема небесного мандата с ее изящным выходом на принцип этического детерминанта никем не могла быть оспорена ни силой (где же тогда твое дэ?), ни как-либо иначе. Она сохраняло легитимное право Чжоу на власть в Поднебесной надолго, причем фактически при любых обстоятельствах. Не в последнюю очередь именно поэтому династия Чжоу просуществовала около 800 лет, до III в. до н.э. И, наконец, третье великое дело, свершенное тем же Чжоу-гуном, сводилось к организации управления огромной территорией, попавшей в его руки. Территория не 4 Очень важно обратить внимание на то, что в китайской традиционной лексике и соответствующей ей грамматике не было понятия числа. Поэтому любые стоящие рядом два иероглифических знака можно было воспринимать раздельно (шан-ди -множественное число) и как устойчивый бином ( Шанди - единственное число). 11 была освоена. Не было ни дорог, ни городов, ни какой-либо инфраструктуры. И хотя вначале Чжоу-гун лихорадочно пытался создать инфраструктуру, это было делом безнадежным, ибо требовало времени, к тому же немалого. Поэтому неудивительно, что Чжоу-гун был вынужден сделать иной выбор: он разделил страну на на 70-80 частей-уделов, послав в каждый из них кого-либо из своих родственников(их набралось около полусотни), а также приближенных и союзников (эти последние, естественно, оставались на своих местах и лишь числились среди других. Вначале отправленные на новые мечта высокопоставленные чжоусцы, о посылке кое-кого из которых существуют документальные данные, в основном надписи на внутренней поверхности бронзовых сосудов (дарю тебе то-то и то-то, посылаю туда-то ведать людьми из таких-то и таких-то этнических общностей), были кем-то вроде комендантов в пустынном пространстве и сильно зависели от шести армий в старой чжоуской столице на западе, Цзунчжоу (родовые земли чжоусцев) и восьми так называемых иньских армий в заново отстроенной иньцами новой столице Чэнчжоу. Все четырнадцать армий, чуть что, были готовы прийти на помощь вновь созданным уделам, которых нередко беспокоили варварские полукочевые племена жуны и ди, свободно мигрировавшие по мало еще кем занятой территории бассейна Хуанхэ. Позже, однако, ситуация заметно изменилась. За век-полтора периода Западного Чжоу (с традиционной столицей на западе) большинство уделов окрепло, тесно сплелось с обитавшим вокруг местным населением, активно отстаивало свои права и территории в борьбе с соседями, часть которых была уничтожена. Количество уделов уменьшалось (это не мешало возникновению новых теми же жунами и ди, но они, как правило, были слабыми и быстро теряли свою независимость, присоединяясь к ближнему сильному соседу) и за этот счет оставшиеся увеличивались и крепли. Уже в середине IX в. властный чжоуский правитель Ли-ван не сумел сам справиться с противостоявшим ему сильным вассалом Э-хоу (владельцы уделов за эти годы успели получить феодальные титулы гун, хоу, бо, цзы, нань, причем большинство имели первые два высших титула), потерял много солдат и, хотя с помощью других вассалов в конечном счете уничтожил Э-хоу, оказался объектом недовольства в столице. Против него созрел заговор, в результате чего самовластный Ли-ван должен был покинуть дворец, а вместо него 14 лет правили приближенные. Этот период вошел в историю чжоуского Китая как период совместного правления, гун-хэ (современный термин «республика»). После смерти Ли-вана власть была отдана его сыну Сюань-вану, проведшему ряд важных реформ, но так и не сумевшему укрепить власть сына Неба. Правители уделов чувствовали себя все более вольно и независимо, благо число их становилось все меньше, а территории и население все больше. Сюань-ван нравом был в отца и управлял крепкой рукой, но исторический процесс был против него. Страна быстрыми темпами теряла последние признаки политической централизации. Точку на этом процессе поставил сын Сюань-вана Ю-ван, который, взяв красавицу жену из жунов, пообещал ей, наложнице, что именно ее малолетний сын станет наследником вместо старшего сына от первой жены. Но отец жены, важный правитель удела, решил по-своему: он призвал все тех же жунов, которые уничтожили столицу Ю-вана и всю его семью, кроме старшего сына. После этого правители наиболее значительных уделов перевезли юношу Пин- вана в новую столицу, вокруг которой был небольшой домен, принадлежавший сыну Неба. От прежних восьми иньских армий в этом маленьком домене не осталось и следа; если и были у сына Неба солдаты, то едва ли более одной армии. С этого 12 момента, с переселения (770 г. до н.э.), и завершился период Западного Чжоу. Начался новый – Восточное Чжоу. Пин-ван просидел на троне предков около полувека и вначале даже пытался вмешиваться в междоусобицы других уделов, размером превышавших его домен и превратившихся в настоящие царства, каким было, например, царство Цзинь, расположенное к северо-западу от домена, вдоль Хуанхэ, здесь текшей с севера на юг. На той стороне реки, где прежде была старая столица Чжоу, теперь по воле вана расположилось полуварварское (чжоусцев, бежавших на восток, в нем осталось мало), но крупное царство Цинь. На крайнем востоке, у устья Хуанхэ, находилось еще одно крупное царство – Ци. А далеко на юге было большое полуварварское царство Чу, всегда с вызовом относившееся к сыну Неба (правитель его самовольно присвоил себе титул «ван», хотя на звание сына Неба не покушался). Все остальные средние по размеру царства, которых оставалось около десятка, находились между Цзинь на западе и Ци на востоке и считались внутренними, Чжунго (этим термином сегодня обозначается слово «Китай»). Период китайской истории с 722 г. до н.э. и до смерти Конфуция (551-479 гг. до н.э.) именуется Чуньцю – по летописи «Чуньцю» («Весны-осени»), отредактированной философом в конце его жизни. Период Чуньцю – один из самых интересных в истории Китая, ибо именно в это время страна представляла собой подлинно феодальную структуру, отвечающую всем признакам именно такого политического состояния (о феодализме как марксистской формации речи нет). |