История и теория социологии 4 Сетевые теории общества в социологии конца xx века. 4
 Скачать 1.16 Mb.
|
Теория позднего модерна Ю. Хабермаса. Понятие «колонизации жизненного мира».Осмысление современности -> общества конца 20 в. – нач. 21 в. в терминах постмодерна было подвергнуто серьезной критике + созданы теории современного общества, включающие их внутреннюю соотнесенность как с модерном, так и с постмодерном -> диагноз – современность следует охарактеризовать как поздний радикализированный модерн. Строятся социологические теории модерна. Предлагаются теории что такое модерн. Три основные теории (+ теория Алена Турена): Юрген Хабермас (вопрос 12, 22, 30) (р. 1929) – немецкий философ, профессор философии и социологии Франкфуртского университета. Диапазон его исследований: проблемы теории познания, концепция эстетики, проблемы диалектики развитых капиталистических обществ и т.д. на него повлияли многие теоретики (и Маркс, и неомарксизм, и Вебер, феноменологии, Парсонс, Дюркгейм). Хабермас – сторонник социальной эволюции, предназначение социологии – критика современного общественного устройства (его идеологии), критика знания, необходимо искать истоки формирования идеологических искажений – их осознание – преодоление противоречий социальной жизни. Социология – влияние З. Фрейда – средство преодоления коммуникативных искажений, возникающих под влиянием идеологии – необходима рефлексия о том, как формируется социальное знание и социальное устройство. Основные работы: «Теория и практика» (1963), «К реконструкции исторического материализма» (1967), «К вопросу о логике социальных наук» (1977), «Теория коммуникативного действия» (1981, 2 тома), «моральное сознание и коммуникативное действие» (1983); «Студент и политика» (Хабермас и другие представители Франкфуртской школы за студенческий бунт – позже Хабермас в работе «Движение протеста и реформа высшей школы» – его критика), «К рациональному обществу» 1970, «Коммуникация и эволюция общества» 1979, "Кризис легитимизации" (1973), «Запоздавшая революция» (1990), «Включение Другого. Основы политической теории» (1997). Модерн – становление капиталистического, индустриального, промышленного, демократического обществ + классовое неравенство -> процесс рационализации общества -> среди типов социального действия преобладает практический тип действия (формальное действие в науке, в технике) -> происходит колонизация жизненного мира системой. Система (совокупность социальных институтов и структур) – труд, власть, стратегический (формальный) тип действия. Жизненный мир – семья, сфера привычности и публичности (коммуникация, культура, традиция); ориентация на понимание, взаимодействия через культуру, через апелляцию к ценностным нормативам общества – это коммуникативное действие. Прогресс – система колонизирует жизненный мир -> рациональность проникает в семью, в сферу привычности и публичности -> это зрелый модерн, это диагноз общества. Основные принципы общества модерна реализованы. Но это кризис – патология, так как рациональное действие предполагает эгоизм, инструментализм -> взаимодействие людей искажается + технократизм -> это инструментальный разум, это плохо -> торжество системы над жизненным миром -> необходима критика такого общества -> необходимо возродить в нем коммуникативное действие. Теория современного общества неотделима у Хабермаса от общей теории модерна, которая разрабатывается им в жесткой теоретической соотнесенности с теоретическими концепциями Т. Парсонса, М. Вебера, К. Марка, Г. Лукача, Т. Адорно, М. Хоркхаймера. Обращаясь к теории модерна, Хабермас особо подчеркивает значимость двух тезисов: 1) расчленение "системы" и "жизненного мира" является необходимым условием для перехода от статусно-стратифицированных обществ европейского феодализма к экономическим классовым обществам раннего модерна. При этом система представляет собой формально организованные сферы действия в области экономики и политики (хозяйство и государство), а жизненный мир структурируется коммуникативно как частная и общественная сфера. 2) капиталистический образец модернизации характеризуется тем, что символические структуры жизненного мира под воздействием императивов подсистем хозяйства и государства, становящихся через такие символические средства обмена, как деньги и власть, самостоятельными, искажаются или овеществляются. Капиталистическая модернизация следует образцу, в соответствии с которыми формальная рационализация через сферы экономики и государства проникает и в другие, коммуникативно-структурированные сферы, приобретая здесь преимущество за счет морально-практической и эстетико-практической рациональности и вследствие этого вызывает нарушения в символическом воспроизводстве жизненного мира. Прогрессирующе рационализируемый жизненный мир одновременно и освобождается и попадает в зависимость от экономики и государственного управления. Зависимость проявляется в "опосредовании" "жизненного мира" "системными императивами". Зависимость может принимать социально-патологические формы "внутренней колонизации". Взаимоотношения между системой и жизненным миром: 1) Капитализм и современное государственное устройство предстают как подсистемы, которые с помощью таких средств, как деньги и власть, вычленяются из системы институтов, т.е. из общественного компонента жизненного мира. Жизненный мир реагирует на это своеобразным способом. В буржуазном обществе формируются социально интегрированные сферы действия, противостоящие системно интегрированным сферам хозяйства и государства. Речь идет о взаимодополняющих друг друга сферах приватности и общественности. Институциональное ядро приватной сферы образует малая семья, освобожденная от хозяйственных функций и специализирующаяся на задачах социализации. Институциональное ядро общественности - это коммуникационные сети, которые поддерживаются культурой с ее учреждениями, прессой, а позднее и СМИ. Если монетаризация и бюрократизация, присущие хозяйственной и государственной сферам, проникают и в символическое воспроизводство жизненного мира, а не только в его материальное воспроизводство, то неизбежно возникают патологические побочные следствия. 2) Хозяйственная подсистема подчиняет себе "жизненную форму приватного дома", навязывает потребителям свои императивы. Это обусловливает консумизм, собственнический индивидуализм, установки на достижение и конкуренцию. Повседневная коммуникативная практика подвергается односторонней рационализации в пользу утилитаристского жизненного стиля, которому привержены специалисты. А такая ориентация на целерациональные ориентации действия вызывает появление свободного от давления рационального гедонизма. Подобно тому, как приватная сфера подчиняется хозяйству, так и общественность попадает под господство административной системы. Бюрократическое овладение процессами складывания общественного мнения и волеизъявления расширяет возможности целенаправленного формирования массовой лояльности. 3) "Процессы понимания, на которые центрируется жизненный мир, обусловливают потребность в культурной традиции во всем ее объеме". В повседневной коммуникативной практике когнитивные толкования, моральные ожидания, способы выражения и оценки должны образовывать рациональную связь. Коммуникативная инфраструктура такого рода подвергается угрозе с двух сторон: ей угрожают тенденции "системно индуцированного овеществления" и "культурного обеднения". 4) Рационализация жизненного мира делает возможным вычленение самостоятельных подсистем и в то же время открывает "утопический горизонт" буржуазного общества, в котором формально организованные сферы действия (экономика и государственный аппарат) образуют основу для посттрадиционного жизненного мира человека (сфера приватности) и гражданина (сфера общественности). Деформации, которыми занимались Маркс, Дюркгейм и Вебер, нельзя сводить ни к рационализации жизненного мира вообще, ни к возрастающей системной сложности как таковой. Ни секуляризация картин мира, ни структурная дифференциация сами по себе не ведут с неизбежностью к патологическим побочным эффектам. Вычленение и своеобычное развертывание сфер культуры не ведут к культурному обеднению повседневной коммуникативной практики. К этому приводит отпадение от повседневной деятельности "экспертных культур". Отчленение подсистем, управляемых деньгами и властью, с их организационными формами, от жизненного мира не ведет само по себе к односторонней рационализации или овеществлению повседневной коммуникативной практики. К этому приводит проникновение форм экономической и административной рациональности в те сферы действия, которые противятся переориентации на деньги и власть, поскольку остаются специализированно связанными с культурной традицией, социальной интеграцией, воспитанием, а также остаются ориентированными на взаимопонимание как механизм координации действия. Если мы хотим объяснить патологии, проявляющиеся, по мнению Хабермаса, прежде всего в "утрате смысла и свободы, то следует указать на неудержимую собственную динамику подсистем, управляемых деньгами и властью, которая означает одновременно колонизацию жизненного мира с присущим этому процессу ограничением возможностей науки, морали и искусства. Подводя итог и реконструируя в сжатом виде многообразное исследование модерна у Хабермаса, мы получаем следующий "образ" этой эпохи: рационализация жизненного мира через переориентацию на деньги и власть; вычленение хозяйства и государства как систем, для которых жизненный мир становится "окружающим миром"; значительная динамика экономического роста, с одной стороны, автономизация управления в бюрократическо-социалистических обществах - с другой; возникновение неравновесий и кризисов в системах; возникновение вследствие этого патологий жизненного мира: овеществление коммуникативных отношений в капиталистических обществах и ложная демонстрация коммуникативных отношений в социалистических обществах! Хабермас отмечает, что теория капиталистической модернизации, пользующаяся средствами теории коммуникативного действия, относится критически как к современным социальным наукам, так и к общественной реальности, которую они призваны постигать. Предметом нынешней критической теории общества является возникающее через системы патологии жизненного мира или, выражаясь иначе, символическое воспроизводство в постлиберальных обществах. Тем самым реализуется критерий теории общества, т.е. теории, ориентированной на просвещение. Критическое отношение к реальности развитых обществ обусловлено тем, что они не используют в полной мере тот потенциал научения, которым располагают в культурном отношении, а также тем, что эти общества демонстрируют "неуправляемое возрастание сложности". Возрастающая сложность системы, выступая как некая природная сила, не только крушит традиционные формы жизни, но и вторгается в коммуникативную инфраструктуру жизненных миров, уже подвергшихся значительной рационализации. Критическая позиция Хабермаса по отношению к современным социально-научным подходам связана с тем, что они рассматривают сложные общественные системы только в том или ином "абстрактном аспекте", не обращаясь (в духе рефлексивной социологии) к историческому становлению своей предметной области. Критическая теория не воспринимает себя как конкурента по отношению к другим социально-научным подходам и стремится использовать их в своих исследовательских целях. Свою задачу она видит в том, чтобы установить и объяснить те "патологии модерна", мимо которых они проходят вследствие своих методологических установок. Важно еще сказать про колонизацию стратегическим действием коммуникативного, что приводит к кризису легитимации и парадоксам модерна. Хабермас предлагает как раз развивать Коммуникативное действие для выправки ситуации и завершения проекта просвещения современного модерна. Кризис легитимации – кризис норм, так как цели и средства пренебрегают ими. Структура и система пытаются поглотить жизненный мир. Две перспективы: 1) создание новых норм через дискурс; 2) коммуникативное действие по соглашению о нормах. Еще вариант Осмысление современности → общества конца 20 в. – нач. 21 в. в терминах постмодерна было подвергнуто серьезной критике + созданы теории современного общества, включающие их внутреннюю соотнесенность как с модерном, так и с постмодерном → диагноз – современность следует охарактеризовать как поздний радикализированный модерн. Обращаясь к теории модерна, Хабермас особо подчеркивает значимость двух тезисов: 1) расчленение "системы" и "жизненного мира" является необходимым условием для перехода от статусно-стратифицированных обществ европейского феодализма к экономическим классовым обществам раннего модерна. При этом система представляет собой формально организованные сферы действия в области экономики и политики (хозяйство и государство), а жизненный мир структурируется коммуникативно как частная и общественная сфера. 2) капиталистический образец модернизации характеризуется тем, что символические структуры жизненного мира под воздействием императивов подсистем хозяйства и государства, становящихся через такие символические средства обмена, как деньги и власть, самостоятельными, искажаются или овеществляются. Капиталистическая модернизация следует образцу, в соответствии с которыми формальная рационализация через сферы экономики и государства проникает и в другие, коммуникативно-структурированные сферы, приобретая здесь преимущество за счет морально-практической и эстетико-практической рациональности и вследствие этого вызывает нарушения в символическом воспроизводстве жизненного мира. Прогрессирующе рационализируемый жизненный мир одновременно и освобождается, и попадает в зависимость от экономики и государственного управления. Зависимость проявляется в "опосредовании" "жизненного мира" "системными императивами". Зависимость может принимать социально-патологические формы "внутренней колонизации". Кратко Патологии (их причина – правила функционирования системы переносятся в сферу ЖМ). - Хозяйственная подсистема навязывает потребителям свои императивы => консумизм (движение потребителей за права), собственнический индивидуализм, установки на достижение и конкуренцию. - Коммуникативная практика рационализируется в пользу утилитаризма => гедонизм. - Общественность попадает под господство административной системы => возможности целенаправленного формирования массовой лояльности. - Коммуникативная инфраструктура (область культуры, традиций, морали): угроза «овеществления» и «культурного обеднения». (объяснение) Колонизация ЖМ: императивы автономных подсистем, сбросив идеологические покровы, завоевывают, подобно колонизаторам, пришедшим в первобытное общество, жизненный мир извне и навязывают ему процесс ассимиляции. При этом рассеянные осколки культуры периферии не складываются в целостную картину, позволяющую ясно представить сущность игры, в которой участвуют метрополии и мировой рынок. Широко Для их раскрытия необходимо понимать взаимоотношения между системой и жизненным миром: 1) Капитализм и современное государственное устройство предстают как подсистемы, которые с помощью таких средств, как деньги и власть, вычленяются из системы институтов, т.е. из общественного компонента жизненного мира. Жизненный мир реагирует на это своеобразным способом. В буржуазном обществе формируются социально интегрированные сферы действия, противостоящие системно интегрированным сферам хозяйства и государства. Речь идет о взаимодополняющих друг друга сферах приватности и общественности. Институциональное ядро приватной сферы образует малая семья, освобожденная от хозяйственных функций и специализирующаяся на задачах социализации. Институциональное ядро общественности -- это коммуникационные сети, которые поддерживаются культурой с ее учреждениями, прессой, а позднее и СМИ. Если монетаризация и бюрократизация, присущие хозяйственной и государственной сферам, проникают и в символическое воспроизводство жизненного мира, а не только в его материальное воспроизводство, то неизбежно возникают патологические побочные следствия. 2) Хозяйственная подсистема подчиняет себе "жизненную форму приватного дома", навязывает потребителям свои императивы. Это обусловливает консумизм (движение потребителей за права), собственнический индивидуализм, установки на достижение и конкуренцию. Повседневная коммуникативная практика подвергается односторонней рационализации в пользу утилитаристского жизненного стиля, которому привержены специалисты. А такая ориентация на целерациональные ориентации действия вызывает появление свободного от давления рационального гедонизма. Подобно тому, как приватная сфера подчиняется хозяйству, так и общественность попадает под господство административной системы. Бюрократическое овладение процессами складывания общественного мнения и волеизъявления расширяет возможности целенаправленного формирования массовой лояльности. 3) "Процессы понимания, на которые центрируется жизненный мир, обусловливают потребность в культурной традиции во всем ее объеме". В повседневной коммуникативной практике когнитивные толкования, моральные ожидания, способы выражения и оценки должны образовывать рациональную связь. Коммуникативная инфраструктура такого рода подвергается угрозе с двух сторон: ей угрожают тенденции "системно индуцированного овеществления" и "культурного обеднения". 4) Рационализация жизненного мира делает возможным вычленение самостоятельных подсистем и в то же время открывает "утопический горизонт" буржуазного общества, в котором формально организованные сферы действия (экономика и государственный аппарат) образуют основу для посттрадиционного жизненного мира человека (сфера приватности) и гражданина (сфера общественности). Деформации, которыми занимались Маркс, Дюркгейм и Вебер, нельзя сводить ни к рационализации жизненного мира вообще, ни к возрастающей системной сложности как таковой. Ни секуляризация картин мира, ни структурная дифференциация сами по себе не ведут с неизбежностью к патологическим побочным эффектам. Вычленение и своеобычное развертывание сфер культуры не ведут к культурному обеднению повседневной коммуникативной практики. К этому приводит отпадение от повседневной деятельности "экспертных культур". Отчленение подсистем, управляемых деньгами и властью, с их организационными формами, от жизненного мира не ведет само по себе к односторонней рационализации или овеществлению повседневной коммуникативной практики. К этому приводит проникновение форм экономической и административной рациональности в те сферы действия, которые противятся переориентации на деньги и власть, поскольку остаются специализированно связанными с культурной традицией, социальной интеграцией, воспитанием, а также остаются ориентированными на взаимопонимание как механизм координации действия. Если мы хотим объяснить патологии, проявляющиеся прежде всего в утрате смысла и свободы, то следует указать на неудержимую собственную динамику подсистем, управляемых деньгами и властью, которая означает одновременно колонизацию жизненного мира с присущим этому процессу ограничением возможностей науки, морали и искусства. ИТОГ: образ модерна: рационализация жизненного мира через переориентацию на деньги и власть; вычленение хозяйства и государства как систем, для которых жизненный мир становится "окружающим миром"; значительная динамика экономического роста, с одной стороны, автономизация управления в бюрократическо-социалистических обществах -- с другой; возникновение неравновесий и кризисов в системах; возникновение вследствие этого патологий жизненного мира: овеществление коммуникативных отношений в капиталистических обществах и ложная демонстрация коммуникативных отношений в социалистических обществах! |