курсовая работа. ТМСГУ - Конспект лекций. Конспект лекций по дисциплине Теория и механизмы современного государственного управления
 Скачать 1.77 Mb.
|
|
Тема 2. Теории экономического развития План Теории «экономического роста». Теории «региональной политики». Теория восстановительного роста. Волны Кондратьева на современном этапе развития 1. Теории регионального роста Теории регионального роста исследуют различия в региональных темпах роста, объясняя причины этих различий. Можно выделить две группы теорий регионального роста – неоклассические теории и теории кумулятивного роста. Во многих неоклассических моделях роста (Дж. Бортс) подразумеваются тенденции к выравниванию межрегиональных различий путем перемещения капитала из высокоразвитых районов с пониженной прибыльностью инвестиций в менее развитые, отличающиеся большей доходностью капиталовложений. В теориях кумулятивного роста авторство базовой модели принадлежит Г. Мюрдалю. Как утверждает Мюрдаль, с помощью специализации и эффекта масштаба незначительное преимущество территории со временем может вырасти и быть приумножено [3]. Распространение этого положения на регионы приводит к выводу, что преимущества определенных местностей, так называемых центров роста, обуславливают ускорение их развития, в то время как отставание слаборазвитых регионов может еще более углубиться. Об образовании скоплений городов, становящихся крупными промышленными центрами («полюсы роста»), писал Х. Ричардсон. По его мнению, именно региональная агломерационная экономика играет ключевую роль, стимулируя технический прогресс и рост производительности труда, оказывая сильное воздействие на процессы размещения предприятий. Значительный вклад в развитие полюсов роста внес Ж.-Р. Будвиль. Согласно его концепции, развитие производства не происходит равномерно во всех отраслях хозяйства – всегда можно выделить динамичные отрасли, так называемые «пропульсивные» отрасли. Они представляют собой «полюса развития». Благодаря процессу концентрации производства пропульсивные отрасли сосредотачиваются в определенной точке (районе) – «центре (полюсе) роста». Ж.-Р. Будвиль предложил их иерархию, основанную на теории центральных мест В. Кристаллера. Среди полюсов роста выделяются: Мелкие и средние города, специализирующиеся на отраслях третичного сектора и обслуживающие прилегающую сельскую местность; Промышленные города среднего размера с диверсифицированной структурой хозяйства, развивающегося за счет внешних влияний; Крупные городские агломерации с развитой структурой хозяйства, включающей пропульсивные отрасли, что обусловливает автономность роста; Полюсы интеграции, охватывающие несколько городских систем и определяющие всю эволюцию пространственных структур. Будвиль говорит о том, что автономный рост присущ лишь верхним иерархическим уровням центральных мест, тогда как рост низовых территориальных структур определяется механизмами диффузии нововведений. В 1960-е годы довольно популярным было мнение о связи экономического роста регионов со значением экспорта в их экономике (теория экспортной базы). Данная концепция отрицала возможность автономного развития за счет внутренних инвестиций и технического прогресса, не учитывала связь между степенью открытости регионального хозяйства и масштабами его внутреннего рынка. Мало внимания уделялось и роли миграции человеческих ресурсов и капитала. В качестве отдельного направления современных региональных исследований можно выделить работы, основывающиеся на институциональных подходах. Большое внимание в них уделяется политике региональных органов власти как одному из важнейших факторов экономического развития регионов. Причем в качестве регионов рассматриваются чаще всего субъекты федерации, так как именно субнациональные власти обладают достаточно широким набором полномочий, позволяющим говорить о собственной экономической политике региональных властей. В [6] авторами приводится классификация теорий экономического развития, а также краткий их анализ по вопросу применимости к условиям местного территориального сообщества (региона, муниципалитета): 1. Теории экономического роста 1.1. Неоклассическая модель экономического роста 1.2. Теория производительности факторов производства 2. Теории ресурсной базы 2.1. Теория местной ресурсной базы 2.2. Теория экспортной базы 3. Пространственные теории (Теории местоположения) 3.1. Сущность пространственного подхода в контексте развития местного сообщества 3.2. Теория выбора местоположения с точки зрения минимизации издержек 3.3. Выбор местоположения для максимизации спроса 3.4. Общий подход максимизации прибыли 3.5. Бихевиористский (поведенческий) подход к выбору местоположения 4. Институциональные теории 5. Теория точек роста Все же, экономическое развитие каких регионов должно стимулироваться государством и зачем, иначе говоря, - какими должны быть цели и объекты региональной политики (и есть ли вообще необходимость в государственном регулировании экономического развития регионов), и какими должны быть методы стимулирования экономического развития? Ответы на эти вопросы дают теории региональной политики (или теории государственного регулирования экономического развития). Список литературы Дорогов Н. Системное управление экономикой региона // Журнал для акционеров. –2001. - №6. Коростелев Ю.В. Бюджет как инструмент социально-экономического развития региона. // Финансы. – 2002. - №7. Кузнецова О. Теоретические основы государственного регулирования экономического развития регионов // Вопросы экономики. 2002. - №4. Майн Е. О формировании концепции социально-экономического развития // Экономист. - 2001. - №6. Шаманов В. Тенденции стабилизации и роста экономики региона // Экономист. –2000. - №8. Филиппов Ю.В., Авдеева Т.Т., Лавров Т.Г. Теории местного экономического развития: учеб. Пособие / Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2007. – 89 с. 2. Теории региональной политики Ответ на вопрос о необходимости, целях и объектах государственного регулирования экономического развития регионов (чем и занимаются теории региональной политики) вытекает из теорий регионального роста. Поскольку важнейший вывод неоклассических теорий гласит, что со временем уровни экономического развития регионов выравниваются, на начальном этапе развития региональных теорий сторонники этой научной школы пришли к выводу о нецелесообразности государственного вмешательства в экономическое развитие регионов. Но они не отрицали необходимости выделения проблемным регионам финансовой помощи на решение социальных вопросов. Сторонники теорий кумулятивного роста, наоборот, предлагали проводить активную региональную политику. Им принадлежит и формулировка такой цели региональной политики, как уменьшение различий в уровнях экономического развития регионов (или выравнивание уровней экономического развития регионов, причем под выравниванием понимается не достижение равенства, а сглаживание различий). Из этого следует, что государство должно стимулировать экономическое развитие наиболее отсталых регионов. Изначально теория государственного регулирования экономического развития практически исчерпывалась этими двумя подходами. Однако идеи приверженцев неоклассических теорий на практике не подтверждались: в краткосрочном периоде диспропорции в уровнях экономического развития регионов не исчезали, поэтому в той или иной степени государству приходилось вмешиваться в экономическое развитие регионов. Г. Камерон выделили три течения: - «неинтервенционалистов», которые отрицали необходимость воздействия государства на региональный рост; - «адапторов», которые ратовали за смягчение воздействия рыночных сил и незначительное корректирование развития территорий путем ускорения естественных процессов благодаря стимулированию миграций рабочей силы и инвестиций; - «радикальных преобразователей», выступавших за проведение интенсивного регулирования. Суть идеи «адапторов» заключается в том, что задачей государственного регулирования является ускорение естественно протекающих процессов без смены их направлений. То есть стимулирование экономического роста эффективно лишь тогда, когда оно соответствует общим тенденциям развития и размещения предприятий, определяемым интересам частных компаний. А это происходит тогда, когда в неразвитых индустриально районах имеются или возникают предпосылки для развития промышленности, которые лишь подкрепляются соответствующей целенаправленной политикой государства. Если же государство пытается стимулировать экономическое развитие в заведомо непривлекательных для частных инвесторов регионах, то его усилия оказываются безрезультатными. С. Деннисон («активный преобразователь») и А. Леш («адаптор») заложили два различных концептуальных подхода к регулированию развития. Деннисон рассматривал регулирование депрессивных районов. Основное внимание он уделял методам воздействия на географию промышленных инвестиций, связанным с централизованным контролем над размещением новых капиталовложений в промышленность. Леш рассматривал более широкую область применения государственного регулирования экономического развития регионов, при этом высоко оценивал способность региональной экономики к саморегулированию. Он выступал за создание льготных для переноса производства, поощрении конкуренции, предлагая создать центральное бюро, которое могло бы предоставлять информацию о наиболее желательных и легкодоступных направлениях инвестирования. В отличие от Деннисона Леш не считал целесообразным стимулирование инвестиций в отсталые районы. Значительный вклад в развитие теории регулирования экономического развития регионов внес Э. Гувер. Он причислял к целям государственного регулирования как более совершенное размещение частных предприятий, так и воздействие на экономику проблемных регионов, стимулирующее рост производства и улучшение структуры хозяйства района. Меры регулирования Гувер подразделял на ответные, которые смягчают отрицательные последствия деятельности стихийных рыночных цен, и на предваряющие, которые позволяют улучшать ситуацию с занятостью в долговременной перспективе. К недостаткам «неинтервенционалистских» подходов относится недоиспользование потенциала развития страны из-за недоиспользования потенциала развития отдельных регионов. Львиную долю стоимости промышленного производства, доходов государственного бюджета формируют сырьевые отрасли, а значительная часть запасов полезных ископаемых находится в малоосвоенных районах, где требуются государственные вложения в инфраструктуру. Есть сферы деятельности, в которых государство обязательно участвует, - это прежде всего развитие инфраструктуры. Чем более осознанным будет расходование средств, тем больший эффект он даст. Наконец, отказаться полностью от проведения региональной политики в России вряд ли удастся по политическим мотивам, поэтому гораздо лучше, если эта политика будет продуманной и обоснованной. Подходы «активных преобразователей» не могут применяться на нынешнем этапе развития России хотя бы потому, что они требуют таких затрат, которыми российский федеральный бюджет не располагает. Что касается тезиса о неэффективности стимулирования экономического развития наиболее проблемных регионов России, то в промышленно развитых странах такое стимулирование осуществляется и его не считают бессмысленным. Это сложно доказать, но исходя из соотношения масштабов территориальных диспропорций в России и промышленно развитых странах вполне можно предположить, что в России формирование полюсов роста находится на одной из начальных стадий, тогда как в промышленно развитых странах – их последней. Чем более развита структура полюсов роста, тем выше эффективность стимулирования экономического развития наиболее отсталых в экономическом отношении регионов. И часть мер государственного регулирования должна все же быть направлена на стимулирование роста наиболее проблемных регионов. Этот тезис в значительной степени связан с вопросами территориальной справедливости (под которой на практике подразумевают перераспределение средств в пользу наиболее проблемных регионов) и экономической эффективности национальной экономики. На эту проблему существует две точки зрения. Одна точка зрения – наблюдается обратно пропорциональная зависимость между «территориальной справедливостью» и экономической эффективностью, то есть стимулирование экономического развития проблемных регионов однозначно ведет к снижению экономической эффективности. Другая точка зрения заключается в том, что территориальная справедливость приносит не только негативные, но и позитивные эффекты. Подобный тезис обосновывают тремя соображениями. Во-первых, несправедливость и неравенство обусловливают неполноту использования потенциала развития регионов. Во-вторых, они могут дать краткосрочный экономический эффект, но в долгосрочной перспективе привести к накоплению диспропорций, на устранение которых потом придется тратить больше средств. В-третьих, подобные диспропорции могут вылиться в социальный взрыв, который может смести несправедливую, но нацеленную на эффективность систему задолго до того, как она даст ожидаемый экономический эффект. Проблема достижения минимально необходимого уровня «территориальной справедливости», конечно, может и должна решаться в основном за счет предоставления текущей финансовой помощи проблемным регионам. Но в некоторых случаях этого может оказаться недостаточно, особенно когда речь идет о высоком уровне безработицы. Кроме того, практически невозможно выработать формализованные подходы к определению ситуации, когда нельзя ограничиться только текущей финансовой помощью. Таким образом, существует два подхода к построению теорий регионального роста. Первый – применение к регионам моделей экономического роста, аналогичных моделям, разработанным для объяснения роста экономики страны в целом. Второй базируется на анализе поведения отдельных предприятий, так как именно их деятельность определяет прежде всего развитие регионов. Причины, по которым компании выбирают тот или иной регион для своей деятельности, рассматриваются теориями размещения. Список литературы Дорогов Н. Системное управление экономикой региона // Журнал для акционеров. –2001. - №6. Коростелев Ю.В. Бюджет как инструмент социально-экономического развития региона. // Финансы. – 2002. - №7. Кузнецова О. Теоретические основы государственного регулирования экономического развития регионов // Вопросы экономики. 2002. - №4. Майн Е. О формировании концепции социально-экономического развития // Экономист. - 2001. - №6. // Собрание законодательства. – 2001. - №43. Шаманов В. Тенденции стабилизации и роста экономики региона // Экономист. –2000. - №8. 3. Теория восстановительного роста. Понятие «восстановительный рост» ввел в научный обиход замечательный российский экономист В. Громан, описавший его особенности в своих работах, относящихся к 20-м годам. Согласно В. Громану, восстановительный рост – это рост, который происходит при использовании ранее созданных производственных мощностей, ранее обученной, квалифицированной рабочей силы. Данные составляющие в сочетании с ликвидацией дезорганизации, восстановлением хозяйственных связей (ученый отмечал, что, несмотря на те разрушения основных фондов, которые принесла Гражданская война, гораздо большую роль в падении производства сыграли не физические разрушения, а дезорганизация хозяйственных связей) позволяют объединить вновь факторы производства, запустить производственный процесс. Характерная черта восстановительного роста – его предельно высокие темпы на начальном этапе, неожиданные для специалистов, экспертов, политической элиты. Никто из специалистов Госплана, вспоминает Громан, не ожидал, что темпы экономического роста в 1923 – 1924 хозяйственных годах, сразу после денежной реформы и стабилизации денежного обращения, будут столь высокими. Госплан прогнозировал, что экономический рост в 1923 – 1927 годах без масштабных капиталовложений может в целом вывести национальный доход Советского Союза на уровень примерно половины национального дохода России 1913 года. Оказалось, национальный доход СССР достиг в эти годы уровня, близкого к 100 процентам российского ВВП 1913 года. (Статистика этого периода является спорной, оценки колеблются в пределах от 90% до 110 % российского ВВП 1913 года, но общая картина от этого не меняется). Точно так же российское правительство в своих бюджетных документах считало наиболее вероятными на 2000 год показатели в диапазоне от 0,2 процента роста до 2,2 процента падения. Международный валютный фонд прогнозировал весной 2000 года рост российского ВВП на 1,5 процента. Реально же рост ВВП составил 9 процентов. Рост промышленного производства – 11 процентов. На Украине, где пик темпов роста пришелся на 2001 год, прогнозировалось увеличение ВВП на 3,5 процента. Реальный рост составил 9 процентов. В общем, восстановительный рост с его чрезвычайно высокими на начальном этапе темпами приходит неожиданно, как приятный сюрприз. Но вот дальше – уже далеко не радостная особенность: восстановительный рост по своей природе носит затухающий характер, поскольку производство запущено, как говорилось, благодаря соединению имевшихся старых мощностей со старой квалифицированной рабочей силой, а располагаем мы обоими этими ресурсами в ограниченных объемах. Поэтому темпы роста начинают падать, что и наблюдалось и в 30-ых годах, в начале 2000-х годов. 4. Волны Кондратьева на современном этапе развития Глобальный кризис, сменивший длительный экономический подъем, является закономерным проявлением циклов экономической активности, известных как волны Кондратьева1. В основе каждой из них лежит жизненный цикл соответствующего технологического уклада - комплекса технологически сопряженных производств, составляющих вместе с соответствующими им институтами самовоспроизводящуюся целостность2. В истории мирового технико-экономического развития (начиная с промышленной революции в Англии) можно выделить жизненные циклы пяти технологических укладов, включая доминирующий в современной экономике информационный технологический уклад3 (Рис.1). В периоды глобальных технологических сдвигов открывается «окно возможностей» для подъема развивающихся стран. В отличие от передовых стран у них есть возможность избежать массового обесценения капитала и сконцентрировать его на прорывных направлениях роста. Для удержания лидерства передовым странам приходится прибегать к силовым приемам во внешней и внешнеэкономической политике. В эти периоды резко возрастает военно-политическая напряженность. Это доказывает опыт двух предыдущих структурных кризисов мировой экономики.  Так, Великая депрессия 30-х годов, обусловленная достижением пределов роста технологического уклада «угля и стали», была преодолена милитаризацией экономики, которая вылилась в катастрофу второй мировой войны. Последняя не только стимулировала структурную перестройку экономики с широким использованием двигателя внутреннего сгорания и органической химии, но повлекла кардинальное изменение всего мироустройства: разрушение тогдашнего ядра мировой эконом. системы (европейских колониальных империй) и формирование двух противоборствующих глобальных политико-экономических систем. Лидерство американского капитализма в выходе на новую длинную волну экономического роста было обеспечено чрезвычайным ростом оборонных заказов на освоение новых технологий и притоком мировых капиталов в США при разрушении производственного потенциала и обесценении капитала основных конкурентов. Депрессия середины 70-х — начала 80-х годов, обусловленная исчерпанием возможностей роста этого технологического уклада, повлекла гонку вооружений в космосе с широким использованием ИКТ, составивших ядро нового технологического уклада. Последовавший вслед за ней коллапс мировой системы социализма, не сумевшей своевременно перевести экономику на новый технологический уклад, позволил ведущим капстранам воспользоваться ресурсами бывших соцстран для «мягкой пересадки» на новую длинную волну эконом. роста. Вывоз капитала и утечка умов из бывших соцстран, колонизация их экономик облегчили структурную перестройку экономики стран ядра мировой капсистемы. На этой же волне поднялись новые индустриальные страны. Политическим результатом этих структурных трансформаций стала глобализация с доминированием США в качестве эмитента основной резервной валюты. По своим геополитическим и геоэкономическим последствиям структурный кризис 70-х-80-х годов ХХ века и связанная с ним гонка вооружений в космосе имела не меньшие последствия, чем Вторая мировая война. США и НАТО вышли из нее победителями, установив контроль над гигантскими ресурсами распавшейся мировой соцсистемы. Хотя эта война носила «холодный характер», без кровопролитных боев, по своему историческому, геополитическому и геоэкономическому значению она равновелика Третьей мировой войне. Соответственно, происходящее по той же логике современное обострение военно-политической напряженности должно расцениваться как появление признаков Четвертой мировой войны. Исчерпание потенциала роста доминирующего технологического уклада стало причиной глобального кризиса и депрессии, охватившей ведущие страны мира в последние годы7. Рождается новый технологический уклад. Это период кризиса, в ходе которого происходит обесценение и бегство капитала из утративших прибыльность устаревших технологических цепочек и стран, обремененных перепроизводством привычных товаров. Уже видны направления развития нового технологического уклада, рост которого обеспечит подъем экономики передовых стран на новой длинной волне: биотехнологии, основанные на достижениях молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы (рис. 3). Их реализация обеспечивает многократное повышение эфф-ти производства, снижение его энерго- и капиталоемкости.  В настоящее время новый технологический уклад выходит в фазу роста. Его расширение сдерживается как незначительным масштабом и неотработанностью соответствующих технологий, так и неготовностью социально-экономической среды к их широкому применению. Расходы на освоение новейших технологий и масштаб их применения растут с темпом около 20-35% в год4. Дальнейшее развертывание кризиса будет определяться сочетанием двух процессов — разрушения (замены) структур прежнего технологического уклада и становления структур нового. Рынок завоевывают те, кто умеет пройти этот путь быстрее и произвести продукт в большем объеме и лучшего качества. Чем быстрее финансовые, хозяйственные и политические институты перестроятся, тем раньше начнется подъем новой длинной волны эконом. роста. При этом изменится не только технологическая структура экономики, но и ее институциональная система, а также состав лидирующих фирм, стран и регионов. Преуспеют те из них, кто быстрее сможет выйти на траекторию роста нового технологического уклада. И наоборот, вход для опаздывающих с каждым годом будет становиться все дороже и закроется с достижением фазы зрелости5. Выход их этого кризиса, как и раньше, будет сопровождаться масштабными геополитическими и экономическими изменениями. Как и в предыдущих случаях, лидирующие страны демонстрируют неспособность к совместным кардинальным институциональным нововведениям и продолжают воспроизводить сложившуюся институциональную систему. США и их союзники по G7 к настоящему времени исчерпали возможности вытягивания ресурсов из постсоциалистических стран. Исчерпала себя и война финансовая, которую Вашингтон ведете с незащищенными национальными финансовыми системами, привязывая их к доллару посредством навязывания монетаристской политики при помощи МВФ, рейтинговых агентств, агентов влияния. Этого уже не хватает для обслуживания лавинообразно нарастающих обязательств США. В то же время догоняющие страны с не очень большим технологическим отставанием получают в этот период возможность сэкономить на фундаментальных и поисковых исследованиях путем имитации достижений передовых стран. У догоняющих стран в периоды смены технологических укладов возникает возможность «сыграть на опережение», сконцентрировав инвестиции в перспективных направлениях роста нового технологического уклада. Именно таким образом сегодня Китай, Индия и Бразилия пытаются совершить технологический рывок. Стремясь обезопасить себя от спекулятивных атак и сохранить эконом. суверенитет, они не открывают свои финсистемы для экспансии американского фин-го капитала, демонстрируя уверенный рост в условиях кризиса. Их примеру следуют крупнейшие страны Латинской Америки и ЮВА, сопротивляясь поглощению спекулятивным капиталом. Пространство для маневров ФРС США неумолимо сжимается — американской экономике приходится принимать на себя основной удар обесценения капитала. В любом из сценариев дальнейшего развития экон-ий подъем возникает на новой технологической основе. Кризис закончится с перетоком оставшегося после коллапса долларовой финансовой пирамиды и др. фин-х пузырей капитала в производства нового технологического уклада6. Кроме того, в настоящее время происходит переход к новому вековому циклу накопления капитала, что усугубляет риски развязывания мировой войны7. Предыдущий переход от колониальных империй европейских стран к американским глобальным корпорациям происходил посредством развязывания трех мировых войн. В результате 1-й мировой войны в трех империях рухнул монархический строй. В результате 2-й – развалились колониальные империи, ограничивавшие международное движение капитала. С крахом СССР вследствие 3-ей (холодной) мировой войны свободное движение капитала охватило весь мир, а транснациональные корпорации получили в распоряжение всю мировую экономику. Объективно возникающая необходимость обуздания мировой олигархии и упорядочивания движения мирового капитала достигается в восточно-азиатской модели современной экономики. С подъемом Китая, Индии и Вьетнама вслед за Японией и Кореей все более просматриваются контуры перехода от Англо-американского к Азиатскому вековому циклу накопления капитала. В свете этого борьба за мировое лидерство в экономике разворачивается между США и Китаем, в которой США разыгрывают привычный сценарий развязывания мировой войны в Европе, пытаясь за счет Старого Света упрочить свое положение в мире. Для этого используется принцип «разделяй и властвуй». В качестве главной линии раскола они используют Украину, рассчитывая, с одной стороны, на ослабление и агрессивную реакцию России, а, с другой стороны, на консолидацию европейских государств в их традиционном стремлении к колонизации украинских земель. Удержание контроля над Европой и Россией может дать США геополитический и геоэкономический запас прочности, необходимый для сохранения глобального доминирования в конкуренции с Китаем. Объективно эскалация международной военно-политической напряженности обусловлена сменой технологических укладов и вековых циклов накопления, в ходе которых происходит глубокая структурная перестройка экономики на основе принципиально новых технологий. В такие периоды, как показывает 500-летний опыт развития капитализма8, происходит резкая дестабилизация системы международных отношений, разрушение старого и формирование нового миропорядка, которое сопровождается мировыми войнами между старыми и новыми лидерами. Примерами подобных периодов в прошлом могут служить: война Нидерландов за независимость от Испании, в результате которой центр развития капитализма переместился из Италии (Генуи) в Голландию; Наполеоновские войны, в результате которых доминирование перешло к Великобритании; Первая и Вторая мировые войны, в результате которых доминирование в кап-ом мире перешло к США и Холодная война между США и СССР, в результате которой США захватили глобальное лидерство за счет превосходства в развитии нового, основанного на микроэлектронике ИКТ технологического уклада и установления монополии на эмиссию мировых денег. В настоящий период на волне роста нового технологического уклада вперед вырывается Китай, а накопление капитала в Японии создает возможности для перемещения центра мирового воспроизводства капитала в ЮВА. Сталкиваясь с перенакоплением капитала в финансовых пирамидах и устаревших производствах, а также с утратой рынков сбыта и падением доли доллара в международных транзакциях, США стремятся удержать лидерство за счет развертывания мировой войны с целью ослабления, как конкурентов, так и партнеров. Пытаясь установить контроль над Россией, Средней Азией и Ближним Востоком, США добиваются стратегического преимущества в управлении поставками углеводородов и др. критически значимых природных ресурсов. Контроль США над Европой, Японией и Кореей обеспечивает им доминирование в создании новых знаний и разработке передовых технологий. Возражения (волн нет): Такая ситуация возникает впервые в условиях глобального оружия Мир стал глобальным Накопление капитала всегда было Западно-Европейским и Северо-американским. К азиатской модели накопления капитала мировая экономика подошла впервые. Наступила эпоха неоколониальных революций. |