Философия с ответами 4. Контрольные вопросы Философия и круг изучаемых ею проблем. Предмет и функции философии

• Название: Контрольные вопросы Философия и круг изучаемых ею проблем. Предмет и функции философии
• Дата: 06.02.2023
• Размер: 0.96 Mb.
• Имя файла: Философия с ответами 4.pdf
• Тип: Контрольные вопросы; #923249
• страница: 9 из 13

43. Философия истории: формационный и цивилизационный подходы. Проблема
прогресса в истории.
В современной философии истории обсуждаются два основных подхода – формационный и цивилизационный. Формационный представлен, например, марксистской философией истории. Таким образом, в формационном подходе принимается существование универсальных законов и критериев развития, с точки зрения которых все народы находятся на той или иной стадии развития, упорядочиваясь в одну линию. В итоге разница народов – разница количественная, выражающая разный уровень их развития.
Наоборот, в цивилизационном подходе отрицается существование единого человечества как субъекта мировой истории и принимается реальность только множества более малых социокультурных целостностей («цивилизаций»), каждая из которых замкнута в себе и развивается по своим внутренним законам. Нет никаких единых универсальных параметров развития, которые были бы одинаковы для всех цивилизаций, но каждая из них обладает настолько своеобразным качественным характером, что представители одной цивилизации практически не в состоянии понять представителей других цивилизаций.
По-видимому, истина, как всегда, «находится посередине», и реалистичнее в этом вопросе придерживаться более интегральной концепции истории, своего рода «исторического моноплюрализма», в котором можно было бы выделять разные уровни исторического

процесса, так что на более нижележащих уровнях истории мог бы в большей мере проявлять себя цивилизационный подход, а на более высоких уровнях глобальной истории вступали бы в силу определения формационного подхода.
Есть ли прогресс в истории? Когда ставят подобный вопрос, то предполагают возможность выделения некоторого критерия прогресса П, который должен расти на протяжении всей истории.
В отношении проблемы прогресса есть две основные установки: 1) принимать лишь возможность прогресса и зависимость его от совокупных человеческих усилий, которые как способны состояться в истории, так и могут не одолеть решения этой задачи, так что прогресс – это лишь один из шансов истории, предоставленных человечеству. 2) коль скоро критерий прогресса не обеспечивается автоматически в истории и вынужден формулироваться конечным человеческим разумом, который всегда ограничен и может ошибаться, то необходимо использовать принципы научной методологии в формулировке идеи прогресса, всегда рассматривая критерий прогресса П как лишь гипотезу, открытую к критике разного рода контрпримерами и не являющуюся абсолютной.
В проблеме критерия прогресса следует иметь в виду следующую логику. Дело в том, что критерий прогресса П всегда может быть расширен до какого-то более полного критерия П*, с точки зрения которого даже на участках падения П более полный критерий П* мог бы продолжать расти. Здесь можно привести такой очень простой пример, близкий каждому.
Пусть критерий П – это удовольствие для некоторого человека А. Очень скоро А обнаруживает, что его жизнь не такова, чтобы критерий П постоянно возрастал – за периодом роста удовольствия рано или поздно наступает остановка такого роста и даже его падение.
Родители могут заставить ребенка делать то, что ему не хочется, что даже заставляет его плакать, например, делают ему очень больные уколы во время болезни. Но позднее, когда ребенок вырастет, он конечно же поймет, что это было необходимо, и оправдает такие действия родителей. Так постепенно на место критерия П как удовольствия приходит более глубокий критерий П*, например, критерий пользы, который только отчасти может совпасть с
П, но может содержать и такие случаи, где П* растет, а П падает, и все же руководствоваться в этом случае нужно критерием П*, а не П.
Отсюда также следует, что хотя до сих пор в истории не найден ни один критерий П, который бы смог породить всю историю как жизненную траекторию человечества, на протяжении которой П только растет, это еще не означает – с чисто логической точки зрения – что такого критерия не может быть. За более слабым критерием П всегда может затаиться более глубокий критерий П*, как это можно было увидеть даже на простых жизненных примерах.
44. Человек в истории: личность и массы. Свобода и необходимость
Исторический процесс — это движение общества во времени, его развитие во всех сферах жизнедеятельности. История общества включает в себя совокупность конкретных и многообразных действий и поступков людей, больших и малых социальных групп, всего человечества.
Субъект истории — это личность или социальная группа действующая осознано, самостоятельно и ответственно за свою деятельность.
С точки зрения христианской философии подлинным субъектом истории является Бог. Народ становится субъектом истории только в том случае если осознал и почувствовал любовь, мудрость и волю Бога, уверовал в него, живет и действует по его законам.
В представлениях субъективных идеалистов субъектом истории являются выдающиеся личности, «творческое меньшинство», герои, которые бросают вызов «толпе», увлекают ее и ведут за собой. Например, исторический релятивист Х. Ортега-и-Гассет (1883–1955) считал, что деление общества на «избранное меньшинство» и «массы» является двигателем истории.
В диалектическом материализме не отрицается ни роль духовного начала в обществе, ни роль выдающихся личностей (то есть людей, оказавших влияние на ход истории), но указывается, что деятельность исторической личности зависит от объективных обстоятельств, которые задают возможности и направления деятельности. Всякие попытки игнорировать их приводили эти личности к краху; их устраняли с исторической арены.

Таким образом личность не может изменить законы развития общества, но может изменить картину истории. И здесь мы должны сказать о том, что диалектика «объективного» и
«субъективного» в истории заключается в том, что первый фактор не является однозначным, он многовариантен и только люди делают выбор из множества альтернатив.
Подлинным творцом истории является народ — социальный субъект, воплощающий в себе единство народных масс и выдающихся личностей. Что обеспечивает это единство? Общая историческая судьба, общая вера, отражающая глубинные потребности, историческая память народа, общая историческая перспектива. Поэтому прав Г. Гегель: «Каждый народ имеет то государство, которое он заслуживает».
В марксистской литературе термином «народ» называют слои населения, участвующие в решении задач социального прогресса.
Обычно говорят, что история не знает условных наклонений. Но такой подход отражает чисто описательный характер современной исторической науки, когда принимаются только факты, и ничего, кроме фактов. Только когда в науке возникают законы, и ее понимание поднимается выше голых фактов, наука может применять законы к другим фактам и отвечать на вопрос, что было бы в этом случае. По-видимому, в истории есть некоторые глубинные инварианты, которые выражаются законами и будут реализованы в любом случае, в то время как конкретные реализации таких инвариант могли бы быть разными. Инварианты истории могут относиться, например, к некоторым полярным рисункам и ритмам истории, когда в истории к определенному моменту созревает некоторая система полярностей, которые должны быть воплощены и так или иначе реализовать себя. Можно предполагать, что на уровне таких тематических инвариант истории существует более необходимая ситуация их динамики, в то время как на уровне более конкретных реализаций исторических тем возможны разного рода вариации и определенная доля свободы и условного наклонения.
Кроме тематических инвариант, в истории может присутствовать разная плотность исторического времени. Например, одни моменты исторического времени бедны событиями, и время в них разрежено, исторически разбавлено. А другие моменты истории могут быть жгуче насыщены историческими событиями, в них могут спрессовываться целые эпохи.
Историческое время имеет свое разбиение на более и менее крупные временные целостности, которые выражают господство соответствующей системы полярностей.
И здесь может быть разная плотность исторических моментов времени, когда меняются более или менее крупные исторические целостности. В моменты особенно крупных смен, когда меняются исторические эпохи, возникают своего рода «узловые точки» истории, в которых сходятся огромные исторические инварианты, и малые флуктуации (конкретные люди или события) в эти моменты могут коренным образом менять конкретные реализации таких инвариант, особенно глобально влияя на ход истории.
45. Познание. Соотношение знания и мнения. Соотношение знания и веры в познании.
Познание – особая форма отражения действительности, присущая человеку
Мнения – это материал, своего рода «гносеологическая глина», из которой может быть вылеплено знание. Мнения – это точки зрения разных людей на какую-то проблему.
Каждое мнение оказывается обычно очень условным, зависящим от условий жизни человека, который его высказывает, от его привычек и пристрастий, его образования, настроения и т.д.
Все это делает мнение малоинвариантным состоянием, которое легко обнаруживает свою ограниченность и несовпадение с собой в каких-то обстоятельствах. Вот почему, оставаясь на уровне мнений, очень трудно добиться согласия. В то же время каждое мнение может быть ценно тем, что оно улавливает в решении проблемы некоторый правильный момент, который следует учитывать при более обоснованном решении. Отсюда вытекает простое решение – мнения есть маленькие осколки истины и нужно сложить их, чтобы получить подлинное знание.
Под верой обычно имеется в виду акт некритического принятия некоторой информации.
Например, человек может верить в существование черных дыр, бесконечность Вселенной, верит, что существовали Древний Рим и Древняя Греция, что Колумб открыл Америку и т.д.
Можно во что-то верить, а можно – про-верить это.
Разного рода проверки называются в гносеологии таким термином, как процедуры обоснования. Это, например, наблюдение, измерение, постановка эксперимента, привлечение свидетелей, построение теории, мышление (индукция, дедукция и т.д.). Во всех процедурах обоснования есть некоторые основания, опираясь на которые происходит обоснование. Далее есть то, что

обосновывается, - назовем его репрезентатом. И есть некоторый специфический акт обоснования, благодаря которому некоторое состояние уверенности переносится с оснований на репрезентат. Например, в дедуктивном выводе.
Уверенность – это форма веры, и в процедурах обоснования мы сталкиваемся с верой. Мы должны верить в незыблемость оснований и акт обоснования, чтобы перенести уверенность на репрезентат. Таким образом, разного рода процедуры проверки – это системы переноса веры, своего рода трубки, по которым течет вера, распространяясь с одних состояний на другие. Отсюда видно, что знание не может без веры. Хотя знание использует разного рода процедуры обоснования, но они сами предполагают перенос веры, и без веры в основания не работают. Знание – это лишь организованная вера, текущая по трубкам процедур обоснования.
46. Понимание и его виды: объяснение и интерпретация
Важнейшая категория познания – категория понимания.
Таким образом, благодаря своим объектным и субъектным состояниям, понимание может понимать само себя. Субъект- понимание будет понимать объект-понимание. Между тем и другим есть определенная мера не только различия, но и общности, которую мы можем отследить благодаря тому, что само наше Я является инвариантом рефлексии и эмпатии, имея возможность продолжать быть собою и в рефлексии, и в эмпатии, и непервом, и в первом лице – как неЯ и как
Я. Такое инвариантное Я можно называть метаЯ. Благодаря ему, мы сохраняем личностное тождество в рефлексии и эмпатии. Используя метаЯ, мы в состоянии понимать сами себя и осознавать себя в любых состояниях сознания.
Категория понимания в свою очередь предполагает категорию смысла. Можно сказать, что понять нечто – то же, что осмыслить его, постичь его смысл. Далее можно предполагать, что существует целое пространство смыслов, которое можно называть всесмыслом. В конечном итоге понять нечто, или постичь его смысл, - это значит, возвести его смысл ко всесмыслу, пережить во всесмысле место данного смысла, его топос. Здесь следует подчеркнуть, что понимание есть вид первичного переживания, подобного ощущению цвета или чувству боли, которые невозможно полностью свести к чему-то иному. Нельзя передать другому человеку некоторый смысл, если только у него уже нет предварительно чувства этого смысла. Это понимание как особое смысла- чувство, первичное и неразложимое ни на что иное. Обладание таким чувством есть признак наличия разума, поскольку разум – это орган восприятия в пространстве всесмысла, который способен воспринимать и переживать смыслы так же непосредственно, как глаза воспринимают цвета. Смыслы связаны с идеями, поскольку идеи – это и есть смыслы бытия. При более тонком различении можно считать, что смыслы – это индивидуализированные идеи, которые содержат в себе идею и ее представление в индивидуальном внутреннем мире субъекта (способного выражать в своем мире идеи как бесконечные изображения).
Кроме переживания, в смысле есть структурный момент, выражающий топос данного смысла в системе всесмысла. Говоря коротко, понять нечто означает пережить его место в составе бытия.
В конечном итоге понимание вновь приводит нас к идее инвариантности. Понять Х означает представить и пережить Х как частный случай некоторого более глобального инварианта (закона, принципа, смысла).
Так в основе любых – и естественнонаучных, и гуманитарных – видов понимания лежат единые механизмы возведения частного к универсальному, и чем более глубоко понимание, тем к более универсальным основаниям возводятся здесь частности, вплоть до смысло-топоса в пространстве всесмысла.
Интерпретация (от лат. interpretation – посредничество, разъяснение), исследуемая в герменевтике, методологии и логике, является общенаучным методом и базовой операцией социально-гуманитарного познания. Она предстает как истолкование текстов, смыслополагающая операция; в естественных науках – как общенаучный метод с фиксированными правилами перевода формальных символов и понятий на язык содержательного знания; в философии наряду

с методологическими функциями исследуется и онтологический смысл интерпретации, как способа бытия, которое существует понимая. Понимание трактуется как искусство постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием другому, тогда как интерпретация, соответственно, как истолкование знаков и текстов, зафиксированных в письменном виде. Для интерпретации значимы взаимодействие между автором и интерпретатором, намерения которого влияют на ее содержание и, в конечном счете сказываются на ее глубине и завершенности.
В гуманитарном знании интерпретация – фундаментальный метод работы с текстами как знаковыми системами. Текст как целостная система – открыт для множества смыслов, существующих в системе социальных коммуникаций. Он предстает в единстве явных и неявных, невербализованных значений, буквальных и вторничных, скрытых смыслов.
Научное объяснение представляет собой мыслительную операцию выражения сущности одного объекта через другое, через то, что известно, понятно, очевидно, ясно. Объяснение представляет собой необходимый компонент понимания любого вида деятельности. Научное объяснение должно удовлетворять требованиям адекватности (корректности) и принципиальной проверяемости.
47. Истина, ее виды и критерии.
Истина - знание, соответствующее своему предмету, совпадающее с ним.
К числу основных свойств, признаков истины можно отнести:
- объективность по своему внешнему источнику и субъективность по своим внутренним идеальным содержанию и форме
- процессуальный характер (истина есть процесс, а не “голый результат”)
- единство абсолютного, устойчивого (т. е. “вечные истины”) и относительного, изменчивого в ее содержании
- взаимосвязь абстрактного и конкретного (“истина всегда конкретна”).
Любое истинное знание (в науке, в философии, искусстве и т. п.) определяется в своем содержании и применении данными
Условиями места, времени и многими другими специфическими обстоятельствами.
Критерии истины подразделяются на эмпирические (опыт, практика) и внеэмпирические
(логические, теоретические, а также такие, как простота, красота, внутреннее совершенство знаний и т. п.)
Есть два основных представления об истине – трансцендентное и имманетное. В качестве трансцендентной истина понимается как кантовская вещь в себе, т.е. такая вещь, которая по определению не может быть познана и лежит где-то вне нашего сознания, куда наше сознание никогда не в состоянии проникнуть.
Итак, понятие трансцендентной истины противоречиво и должно быть исключено из научной гносеологии. То, что остается, можно было бы назвать истиной имманентной. Таким образом, имманентная истина ограничивает наше познание только непротиворечивыми сущностями, в том числе включая в себя относительные и динамические вещи в себе.
48. Рациональное и эмпирическое познание
Говорят часто о рациональном и эмпирическом познании. Это связано с двумя основными источниками познания из отмеченных выше трех. Рациональное познание имеет своим основным источником разум, эмпирическое – чувства. Разум способен воспринимать мир идей, воспроизводя его в индивидуальном внутреннем мире субъекта как пространство всесмысла и разные его смысловые места. Отсюда берет начало наше мышление, способность логического, которая в конечном итоге выливается в построении разного рода логических теорий, в основаниях которых лежат аксиомы, а из них по правилам вывода выводятся теоремы. Разум также соединен с миром и выходит за границы индвидуального сознания, но сообщение с бытием идет у него в области мира идей, а не физической реальности внешнего мира. Рационализм склонен абсолютизировать этот источник нашего знания, отвергая все прочие.
С другой стороны, большим источником познания являются гносеологические чувства, которые у человека представлены пятью внешними органами чувств. Они дают информацию о внешнем физическом мире, погруженном в определения пространства, времени и материи. Как уже отмечалось, разум может улавливать бесконечное. Чувства всегда ограничены конечными масштабами – конечными областями пространства,

времени и конечным числом объектов. Но только чувства могут дать уникальную информацию о конкретном объекте, которую невозможно вывести никаким разумом.
Принимая триаду «интуиция - разум - чувство», мы можем последовать более инвариантным моделям познания, где более высоким источником познания оказывается триединство указанных гносеологических способностей, в том числе единство рациональности разума и иррациональности интуиции и чувства.
В термины «рациональный» и «иррациональный» обычно вкладывается тот смысл, что под
«рациональным» имеется в виду нечто, сводимое к иному, что можно представить как место в системе отношений, в некоторой структуре.. В пределе разум стремится все свести к позиции любого начала в рамках абсолютной инварианты, т.е. к числу. Смысло-место в этом случае будет числом бытия, так что все бытие представится как единая мировая шкала чисел, на которой каждое начало получит свое число. Таков предел рациональности.
С другой стороны, под «иррациональным» имеется в виду непосредственное, ни к чему иному не сводимое переживание данности. Например, есть простое и очевидное переживание боли. Все, с этим больше ничего не сделаешь. Можно строить разные теории боли – это будет уже «разум боли». Но в боли есть само чувство боли, которое ни к чему иному не сведешь, его можно только чувствовать и все. Когда определенность дается в таком крайнем самобытии, тогда она выражается иррационально, в пределе своей самоданности. Двигаясь в усилении этой способности все далее, мы в конечном итоге придем к рассыпанию бытия на отдельные онтологические точки, которые будут полностью замкнуты в себе и самодостаточны. Таков предел иррациональности.
Отсюда видно, что оба принципа познания – рациональное и иррациональное – есть также нечто крайнее и нуждающееся в ином для своего оправдания. Чистое число уничтожит всякую индивидуальность бытия, в то время как онто-пыль иррационального предела все замкнет и изолирует в себе. В любом случае имманентное бытие будет потеряно, в то время как оно дано во взаимной отнесенности друг к другу и индивидуальности. Следовательно, имманентное бытие построено на единстве иррационального и рационального начал, что обеспечивает еще более высокую инвариантность такого бытия, которое не перестает быть в движении от рационального к иррациональному и обратно.