Философия Учебник 2014. Курс лекций для бакалавров нальчик 2014 2 удк 1 ббк 87 К75 Рецензенты
 Скачать 2.16 Mb.
|
|
Марксистское учение о человеке.Согласно второму подходу, никакого неизменного человеческого бытия нет, оно носит конкретно- исторический характер. Наиболее ярким примером является марк- систская философская антропология. Рассмотрим ее отличительные признаки. 1. Маркс отрицает существование родового человека, т.е. чело- века вообще, подчеркивая, что «сущность человека не есть абстракт, при- сущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть сово- купность всех общественных отношений» [Маркс и Энгельс, т. 3, с. 3]. Маркс говорит: «Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами. То, что они собой представляют, совпадает, следовательно, с их производством – совпадает как с тем, что они производят, так и с тем, как они производят. Что представляют собой индивиды – это зависит, следовательно, от материальных условий их производства» [Маркс и Энгельс, т. 3, с. 19]. 2. Бытие человека носит конкретно-исторический (преходящий) характер. Маркс подчеркивал, что есть не «человек как таковой», а «действительный, исторический человек» [Маркс и Энгельс, т. 3, с. 42]. Поскольку общественные отношения в социально-историческом про- цессе объективно-закономерно изменяются, постольку и бытие чело- века изменяется вслед за ними. В этом смысле прежние философские споры о том, является ли человек по своей природе добрым или злым, признаются бессмысленными. Люди таковы, какими их делает обще- ственное бытие. По теме «Философия истории» уже говорилось о том, что капиталист более гуманно относится к своим рабочим, чем рабо- 271 владелец к своим рабам не потому, что капиталист по своей природе более гуманный, чем рабовладелец, а потому, что это вытекает из осо- бенностей капиталистических и рабовладельческих производственных отношений. 3. Свобода человека Марксом понимается диалектически. Маркс говорил: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбра- ли, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого» [Маркс и Энгельс, т. 8, с. 119]. С одной стороны, человек не свободен в том смысле, что с рождения он застаёт определенные общественные отношения, которые выступают по отношению к нему как нечто объективное. С другой же стороны, эти общественные от- ношения не есть нечто неизменное, природное. Они – результат дея- тельности самого человека. Тем самым люди творят свое бытие. Таким образом, человек творит свое бытие, которое творит его самого. Маркс разделял тезис Спинозы о свободе как познанной необхо- димости. Но Маркс понимал это несколько иначе. Если у Спинозы человек не может изменить своё неизменное бытие, то у Маркса бытие человека предопределяется общественными отношениями и, следова- тельно, может быть изменено. Экзистенциалистское учение о человеке.Согласно третьему подходу, не может быть «завершения человека», т.е. полного достиже- ния или постижения человеческого бытия, оно «разворачивается» в процессе жизни человека. Наиболее ярким примером является экзи- стенциальная философская антропология. Она характеризуется сле- дующими особенностями. 1. Главный тезис экзистенциализма, сформулированный извест- ным французским философом Ж.П. Сартром, звучит так: сущность человека есть его существование. Другими словами, «существование предшествует сущности» [Сартр, с. 321].«Это означает, – пишет Сартр, – что человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом он определяется… Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И по- скольку он представляет себя уже после того, как начинает существо- вать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя сделает. Таков первый принцип экзистенциализма» [Сартр, с. 323]. 272 Экзистенциализм подчеркивает, что «человек не может быть за- вершенным; для того чтобы быть, он должен меняться во времени, подчиняясь все новой судьбе» [Ясперс, с. 411]. Сартр подчеркивал, что «каким бы ни был человек, впереди его всегда ожидает неизведанное будущее» [Сартр, с. 328]. И, следовательно, он никогда не познает свое бытие исчерпывающе. Человек всю жизнь обречен находиться на пути к себе, своему бытию. Ясперс писал: «…Наша сущность проявля- ется: 1) в неудовлетворенности, которую ощущает человек, ибо в нем постоянно присутствует ощущение некоего несоответствия своему наличному бытию, своему знанию, своему духовному миру; 2) в без- условном, которому как своему подлинному самобытию или как тому, что ему понятно и значимо сказано, подчиняется его наличное бытие; 3) в беспрестанном стремлении к единому, ибо человек не удовлетво- ряется ни одним из способов воздействия объемлющего на себя, ни всеми вместе, а стремится к единству в основании, которое только и есть бытие и вечность; 4) в сознании непостижимого воспоминания, будто он также ведает о творении (Шеллинг) или будто может вспом- нить то, что он созерцал до бытия мира (Платон); 5) в сознании бес- смертия, не как продолжения жизни в другом образе, а как уничтожа- ющей время укрытости в вечности, представляющейся ему как путь беспрерывного действия во времени» [Ясперс, с. 426–427]. Следовательно, и философия человека не может быть «заверше- на». К. Ясперс подчеркивал: «Экзистенциальная философия сразу же погибла бы, если бы она считала, что обладает знанием того, что есть человек» [Ясперс, с. 388]. 2. Поэтому главным для экзистенциалистов является способ су- ществования, которое может быть подлинным или неподлинным. Сартр пишет: «Человек – это прежде всего проект… Если существова- ние действительно предшествует сущности, то человек ответствен за то, что он есть. Таким образом, первым делом экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование» [Сартр, с. 323]. «Подлинное» су- ществование означает, что человек стремится реализовать себя сам, а «неподлинное» предполагает, что человек реализует то, чего хотят другие, которые им управляют или навязывают ему свое видение жиз- ни. При этом Сартр подчеркивает, что принимая самостоятельное ре- шение, мы берем на себя ответственность. Однако, поскольку я не уве- рен в правоте своего выбора и никто и ничто не может мне подсказать, прав я или нет, постольку я постоянно буду испытывать тревогу, за- брошенность и отчаяние. Человек испытывает тревогу, потому что он не уверен в своей правоте, чувствует себя заброшенным, потому что 273 «не на что опереться ни в себе, ни вовне», чувствует отчаяние, потому что он будет принимать во внимание лишь то, что зависит от его воли, или ту сумму вероятностей, которые делают возможным его действие [См.: Сартр, с. 324–331]. Важное место в экзистенциальной философии занимает проблема «пограничной ситуации» (Ясперс). Это ситуация, когда человек находится на грани жизни и смерти. Эта ситуация позволяет человеку четко отли- чить свое подлинное бытие (когда он живет своей жизнью, живет для се- бя) от неподлинного бытия (когда он имитирует жизнь, живет для дру- гих). Пограничная ситуация ставит человека на границу между бытием и небытием. Согласно Ясперсу, только оказавшись в пограничной ситуа- ции, человек освобождается от всех ранее сковывавших его условностей, внешних норм, общепринятых взглядов, и тем самым впервые постигает себя как экзистенцию. Эта ситуация позволяет человеку перейти от «не- подлинного», иллюзорного бытия к подлинному. 3. Экзистенциальная философия отрицает какую бы то ни было детерминацию человеческой сущности. Поэтому в экзистенциализме человек всегда свободен, у него всегда есть свобода выбора. Более того, как говорит Сартр, «человек осужден быть свободным. Осужден, потому что не сам себя создал; и все-таки свободен, потому что, одна- жды брошенный в мир, отвечает за все, что делает» [Сартр, с. 327]. На первый взгляд, экзистенциальная философская антропология имеет пессимистическую направленность, поскольку она откровенно заявляет, что никакого «завершенного бытия человека» не может быть и уподобляет жизнь человека «сизифову труду»: мы должны жить, зная, что наша жизнь бессмысленна [См.: Камю, с. 24–92]. Но ее при- верженцы придерживаются противоположного мнения и считают, что она оптимистична, так как, во-первых, не увлекает человека иллюзия- ми и мифами, следовательно, предотвращает возможное впоследствии разочарование, во-вторых, подчеркивает, что человек сам творит свое бытие. Сартр подчеркивал, что «на деле нет более оптимистического учения, поскольку судьба человека полагается в нем самом. Экзистен- циализм – это не попытка отбить у человека охоту к действиям, ибо он говорит человеку, что надежда лишь в его действиях, и единственное, что позволяет человеку жить, – это действие» [Сартр, с. 335]. 2. Категории человеческого бытия Понятие «категории человеческого бытия». Невозможность исчерпывающего и адекватного объяснения бытия человека вынудила философов обратиться к основным формам, способам его проявления, т.е. категориям (феноменам) человеческого бытия. Таким образом, 274 категории человеческого бытия – это формы и способы проявления человеческого бытия. Их отличительными признаками являются (сле- дует подчеркнуть, что они вытекают из признаков бытия вообще) сле- дующие. Во-первых, всеобщность, т.е. они присущи всем людям во все времена (например, люди всех возрастов и народов в той или иной степени играют). Во-вторых, самодостаточность (беспричинность), т.е. они не выводимы из других явлений (например, игру нельзя объяс- нить ни экономическими потребностями, ни духовными нуждами и т.п.). В-третьих, неутилитарность, т.е. они не имеют практической направ- ленности (например, нельзя сказать, зачем вообще человек играет, в каких целях). В-четвертых, неизменность, т.е. они не развиваются и не совершенствуются. Конечно, формы их проявления изменяются и со- вершенствуются, но они сами неизменны (например, игра не становит- ся лучше или хуже, хотя формы игры меняются). В-пятых, свобода, т.е. никто (ничто) не заставляет человека заниматься этим (например, никто не заставляет взрослого играть). К категориям человеческого бытия относятся свобода, счастье, любовь, творчество, труд, игра, вера, смерть и др. Рассмотрим некото- рые из них. Любовь. Многие философы обращали внимание на непостижи- мую тайну любви. С одной стороны, любовь дана только людям, у жи- вотных ее нет. С другой стороны, практически невозможно исчерпы- вающе объяснить предназначение любви, т.е. для чего она дана людям. Согласно античному мифу, первоначально люди существовали одновременно в виде мужчин и женщин – «мужеженщин», «андроги- нов». В этом виде люди были сильны и злоумышляли против Зевса. Последний рассек каждого андрогина на две половины, разбросил по всему миру и заставил их вечно искать друг друга для восстановления их прежней полноты и могущества. Поэтому любовь (Эрот) есть «жажда целостности и стремление к ней» [См.: Платон 1970, c. 116– 120]. И с тех пор все люди ищут «свою половину». Первую философскую концепцию любви создал Платон. Со- гласно Платону, все живое, пока оно живо, стремится порождать, так как оно смертно, а ему хочется утвердить себя навсегда. Если любовь всегда стремится порождать, значит, говорит Платон, существует веч- ность, ради воплощения которой только и существуют все порождения любви, физические и нефизические. В диалоге «Пир» Платон создает знаменитую иерархию красоты: «Вот каким путем нужно идти в люб- ви – самому или под чьим-либо руководством: начав с отдельных про- явлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, под- ниматься ради самого прекрасного вверх – от одного прекрасного тела 275 к двум, от двух – ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не под- нимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом пре- красном, и не познаешь наконец, что же это – прекрасное» [Платон 1970, с. 142]. Логика Платона такова. Когда человек влюбляется в кого-то, в нем пробуждается чувство возвышенного, прекрасного. Он начинает осознавать, что помимо будничного, обыденного, «серого» существует еще нечто притягательное, которому невозможно воспротивиться и которое доставляет истинное наслаждение. Согласно Платону, главное предназначение физической, эротической любви заключается в том, что она дает человеку понять, осознать, что существует прекрасное. Но при этом физическая, эротическая любовь является низшей формой любви, так как в этом случае человек способен чувствовать прекрасное только посредством его материального, телесного воплощения. Пла- тон говорит, что физическая любовь «не есть стремление к прекрасно- му», она есть «стремление родить и произвести на свет в прекрасном» [Платон 1970, с. 137]. Затем «пробудившийся» интерес к прекрасному позволяет по- нять, что существует не одно, а множество его материальных вопло- щений. Упрощенно говоря, человек начинает видеть материально, те- лесно прекрасные предметы и объекты. При этом он начинает осозна- вать, что прекрасное не сводимо к одному определенному объекту, а есть нечто самодостаточное. Таким образом, на второй ступени позна- ния прекрасного человек начинает видеть прекрасное в материальных, телесных объектах и предметах. Однако материальные, телесные воплощения прекрасного со временем перестают быть таковыми. К примеру, красивая молодая девушка в старости уже не будет внешне, телесно такой же красивой. При этом она не перестанет быть любимой. Следовательно, истинная красота не в материальном, а в чем-то другом, а именно – в душе. По- этому на самом деле оказывается, что то, что нам нравится, есть не внешнее, материальное, телесное, а духовное. Это – третья ступень. Видя, что прекрасными могут быть как телесное, материальное, так и духовное, человек начинает осознавать, что прекрасное не сво- дится к его конкретным воплощениям, оно есть идея. А познать идею можно только посредством наук, учений. Поэтому на следующей сту- пени человека притягивает наука о прекрасном. Она учит о красоте в ее многообразии. Но науки изучают то, что существует вечно, само по себе, бы- тийствует. Следовательно, прекрасное существует само по себе как 276 вечная идея. Таким образом, на вершине иерархии прекрасного нахо- дится идея прекрасного. Только тот, кто постиг идею прекрасного, может знать, что есть прекрасное на самом деле. Платон говорит: «Кто, наставляемый на пути любви, будет в правильном порядке со- зерцать прекрасное, тот, достигнув конца этого пути, вдруг увидит нечто удивительно прекрасное по природе… нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобраз- ное. Прекрасное это предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или знания, не чем-то другим, будь то животное, Земля, небо или еще что-нибудь, а само по себе, всегда в самом себе единообразное; все же другие разновидности пре- красного причастны к нему таким образом, что они возникают и гиб- нут, а его не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий оно не испытывает» [Платон 1970, с. 142]. Напомним, что с тех пор стали говорить о «платонической люб- ви» как «чистой, духовной, лишенной чувственности» любви. Глубокий философский анализ любви дан в работе известного русского философа В. Соловьева «Смысл любви» [См.: Соловьев, т. 2, с. 493–547]. Прежде всего, он отвергает как бездоказательные суще- ствующие теории любви. Весьма распространенным объяснением смысла любви является то, что она рассматривается как средство размножения человеческого рода. Однако, говорит Соловьев, необоснованность этого объяснения легко доказать. Во-первых, любовь вовсе не является необходимой в целях раз- множения; так, в животном мире вообще нет такого «средства» размно- жения. Во-вторых, у человека возможна сильнейшая любовь, не приво- дящая к размножению. Из сказанного вытекает, что любовь и размноже- ние имеют самостоятельное значение и не выводимы друг из друга. Другое распространенное объяснение, пишет Соловьев, видит в любви «некоторую хитрость или обольщение, употребляемое приро- дой или мировой волей для достижения ее особых целей», например, порождение более совершенного потомства. Согласно этому объясне- нию, некая сила, «которая двигает мировым и историческим процес- сом, заинтересована не в том только, чтобы непрерывно нарождались человеческие особи по роду своему, но и в том, чтобы нарождались эти определенные и по возможности значительные индивидуальности. А для этого уже недостаточно простого размножения путем случайно- го и безразличного соединения особей разного пола: для индивидуаль- 277 но-определенного произведения необходимо сочетание индивидуаль- но-определенных производителей, а следовательно, недостаточным является и общее половое влечение, служащее воспроизведению рода у животных». Поэтому эта сила заставляет людей искать «предназна- ченных» для них особей с помощью любви. Однако, говорит Соловьев, и это объяснение легко опровергается. Во-первых, как правило, силь- ная любовь оказывается неразделенной, а «в тех редких случаях, когда необычайно сильная любовь производит потомство, оно оказывается са- мым заурядным». Он обоснованно замечает: «Если вследствие такой любви люди постригаются в монахи или кончают самоубийством, то из-за чего же тут хлопотала заинтересованная мировая воля?» Во-вторых, глу- бокий анализ Библии показывает, что в «священной истории, так же как и в общей, половая любовь не является средством или орудием историче- ских целей; она не служит человеческому роду». Таким образом, очевид- но, что, по крайней мере, Бог не использует любовь в своих целях. Следовательно, заключает Соловьев, любовь имеет другое пред- назначение: «Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма». Он подчеркивает, что только любовь в состоянии обуздать эгоизм человека: «Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то без- условное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни». При этом Соловьев замечает, что истинная любовь не требует от человека отречения от самого себя, а способствует обретению им сво- ей целостности и полноты. Он подчеркивает: «Познавая в любви исти- ну другого не отвлеченно, а существенно, перенося на деле центр сво- ей жизни за пределы своей эмпирической особности, мы тем самым проявляем и осуществляем свою собственную истину, свое безуслов- ное значение, которое именно и состоит в способности переходить за границы своего фактического феноменального бытия, в способности жить не только в себе, но и в другом». Соловьев отмечает, что «истин- ный человек в полноте своей идеальной личности, очевидно, не может быть только мужчиной или только женщиной, а должен быть высшим единством обоих. Осуществить это единство, или создать истинного человека, как свободное единство мужского и женского начал, сохра- няющих свою формальную обособленность, но преодолевших свою существенную рознь и распадение, – это и есть ближайшая задача 278 любви». Поэтому истинной любовью может быть только любовь муж- чины и женщины. Вместе с тем люди часто выдают за любовь то, что не имеет от- ношения к действительной любви. О наиболее распространенных формах псевдолюбви писал Э. Фромм в своей книге «Искусство лю- бить» [См.: Фромм 2008, с. 153–176]. Он выделял две «социальные модели патологии любви» и несколько «индивидуализированных форм патологии любви». К «социальным моделям патологии любви» относятся (1) лю- бовь как «убежище от одиночества» и (2) любовь как «взаимная сексу- альная удовлетворенность». Фромм подчеркивает, что в современном обществе все люди страдают от одиночества и отчуждения. В этом плане любовью часто называют взаимоотношения супругов, которые стараются друг друга понимать, поддержать и воодушевлять. Иначе говоря, они сообща про- тивостоят этому чужому миру. Однако, по мнению Фромма, в данном случае говорить о подлинной любви неправомерно, так как главная ценность такой любви заключается в том, что она выступает как «убе- жище от одиночества». Фромм отмечает, что упрощенно материалистический тезис о производности духовного от материального зачастую приводит к оши- бочному мнению о том, что любовь есть не что иное, как проявление потребности в сексуальном удовлетворении. Был сделан вывод о том, что основным условием любви является получение сексуального наслаждения. На самом же деле, говорит Фромм, дело обстоит как раз наоборот: не сексуальное наслаждение приводит к любви, а любовь приводит к сексуальному наслаждению. Распространенной разновидностью индивидуализированной формы патологии любви является, по Фромму, невротическая любовь. Ее суть заключается в том, что возлюбленные переносят чувства, ко- торые они в детстве испытывали по отношению к родителям, на лю- бимого человека. Иными словами, они еще не изжили инфантильную зависимость и продолжают нуждаться в материнской защите, любви, заботе и восхищении. Но и здесь говорить о подлинной любви непра- вомерно, так как такие люди хотят быть любимыми, а не любить. Другой разновидностью индивидуализированной формы пато- логии любви является любовь-идолопоклонство. Фромм пишет, что люди, не обретшие свое Я, зачастую стремятся превратить любимого человека в идола. В результате такой человек утрачивает себя и «рас- творяется» в любимом. Но поскольку, замечает Фромм, никакой чело- век не в состоянии оправдать все ожидания обожателя-идолопоклон- 279 ника, постольку неизбежно наступает разочарование. В качестве ле- карства ищется новый идол, и так иногда происходит бесконечно. Та- кая «любовь» говорит лишь о тоске и отчаянии идолопоклонника. Третья разновидность индивидуализированной формы патоло- гии любви – это сентиментальная любовь. В этом случае, говорит Фромм, любовь «испытывается в воображении, а не в реальных взаи- моотношениях с реальным человеком». Фромм выделяет две разно- видности сентиментальной любви. Первая разновидность – «замеща- ющая любовь», которая переживается во время просмотров мелодра- матических фильмов, чтения любовных романов, и т.п. Фромм отмеча- ет, что многие супруги, будучи не в состоянии преодолеть отчуждение друг к другу, нередко бывают растроганы до слез, следя за любовными историями на экране или в романах. Для многих пар, говорит он, это единственный способ испытать любовь – не реально, разумеется, а лишь в качестве зрителей (читателей). Другая разновидность сенти- ментальной любви достигается с помощью «временной аберрации», «смещения во времени». Многие люди в современном обществе, гово- рит Фромм, живут в прошлом или будущем, но не в настоящем. Это переносится и на любовь. В результате одни пары живут воспомина- ниями о своей «прошлой любви», которой на самом деле не было, а другие пары живут с мечтой о «будущей любви», хотя в настоящее время им скучно друг с другом. Но на самом деле сентиментальная любовь служит наркотиком, облегчающим боль, вызванную чувством одиночества и отчуждения. Четвертая разновидность индивидуализированной формы пато- логии любви – это проецирование собственных проблем на детей. Фромм пишет: «Когда человек чувствует, что он не сумел обрести смысл в собственной жизни, он старается внести в нее смысл через жизнь своих детей. Но это обязательно приводит к неудаче и в соб- ственной жизни, и в жизни детей. Первое происходит потому, что про- блему существования можно решить только самому, ни в коем случае не через посредников; второе объясняется тем, что у данного человека отсутствуют те самые качества, которые необходимы, чтобы направ- лять детей в их поисках собственного ответа». Труд. Труд является необходимой формой существования чело- века. К. Маркс подчеркивал: «Труд … есть не зависимое от всяких общественных форм условие существования людей, вечная естествен- ная необходимость…» [Маркс, Энгельс, т. 23, с. 51]. Специфика труда. Прежде всего, необходимо уточнить, что же понимается под трудом, и почему говорится, что трудовая деятель- ность присуща только человеку. 280 Во-первых, труд – это целесообразная (целенаправленная, со- знательная) деятельность. Маркс отмечал: «Паук совершает опера- ции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих воско- вых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально» [Маркс, Энгельс, т. 23, с. 189]. Во-вторых, трудовая деятельность предполагает создание и со- вершенствование орудий труда. Маркс писал: «Употребление и созда- ние средств труда, хотя и свойственны в зародышевой форме некото- рым видам животных, составляет специфически характерную черту человеческого процесса труда, и потому Франклин определяет челове- ка как “a toolmaking animal”, как животное, делающее орудия» [Маркс, Энгельс, т. 23, с. 191]. Энгельс говорил: «Существенное отличие чело- веческого общества от общества животных состоит в том, что живот- ные в лучшем случае собирают, тогда как люди производят» [Маркс, Энгельс, т. 34, с. 137]. Таким образом, животные в лучшем случае мо- гут использовать различные предметы как орудия труда, однако со- здать (т.е. заранее мысленно представить себе, какое орудие труда необходимо изготовить, а впоследствии суметь его изготовить) и со- вершенствовать орудия труда может только человек. В-третьих, труд предполагает общественный характер отноше- ния людей друг к другу по поводу условий, процесса и результата тру- да; проще говоря, труд подразумевает кооперацию и разделение труда. Определенные формы «сотрудничества» и «разделения труда» имеют- ся и в животном мире, однако они представляют собой проявление инстинктов, т.е. «специализация» животных определяется не ими са- мими, а их биологией; кроме того, они являются неизменными. В об- ществе же характер кооперации и разделения труда зависят от уровня развития общества: средств производства, производственных отноше- ний и т.п. и постоянно совершенствуются. Теперь необходимо показать, что труд соответствует указанным выше критериям категорий человеческого бытия. На первый взгляд, труд неправомерно считать беспричинным, самодостаточным. Кажется очевидным, что он имеет причину – необходимость выживания, добы- вания пропитания и т.п. Но ведь перед животными стоят те же про- блемы, однако они же не «трудятся». Следовательно, для таких целей труд не является необходимым. Как уже говорилось, неправомерно свести труд к простой деятельности по добыванию пропитания и т.п. 281 Под трудом понимается некоторая созидательная способность, дан- ная человеку. Поэтому на самом деле вопрос гораздо сложнее: для чего человеку дана такая созидательная способность?Далее кажется непра- вомерным говорить о труде как свободном выборе человека. С одной стороны, для большинства людей во все времена труд был и остается бременем, иногда даже непосильным. Но, с другой стороны, вообще не трудиться не может никакой человек. Следовательно, дело не в самом труде, а в организации трудовой деятельности. Эта проблема глубоко исследована Марксом в его теории отчуждения. Он подчеркивал, что когда труд – вынужденная деятельность, тогда человек не только не самореализуется в труде, но, более того, труд противостоит ему. Одна- ко когда человек трудится свободно, тогда труд является важнейшим способом самореализации человека. Кроме того, труд дает ему веру в собственное могущество, возможность ощутить собственную свободу. Человек в труде сравнивает себя с Богом, поскольку творит вещи, ко- торых в природе нет. Игра. Феномен игры.Вопреки бытующему мнению, говорит из- вестный голландский философ Й. Хёйзинга, игра – вовсе не элемент культуры. Хотя бы потому, что игра старше культуры. Все основные черты игры уже воплощены в играх животных. Это не означает, что игра лежит в основе всего; речь идет о том, что игра является такой же бытийной характеристикой, как культура, труд и т.п. Свойства игры.Об этом наглядно свидетельствуют важнейшие свойства игры. Это, во-первых, ее избыточность, т.е. никакой необ- ходимости в игре, по крайней мере, у взрослых, нет. Во-вторых, несво- димость к чему-то иному. Иными словами, нет никакой экономиче- ской, духовной и т.п. детерминации игры. Таким образом, игра пред- стает как нечто самодовлеющее, самостоятельное. Признаки игры.Хёйзинга выделяет три основных признака иг- ры. Во-первых, свобода, т.е. всякая игра есть «прежде всего и в первую очередь свободное действие. Игра по принуждению не может оста- ваться игрой» (Хёйзинга, с. 26). Во-вторых, внеобыденность, т.е. игра не есть «обыденная» или «настоящая» жизнь, она стоит вне процесса непосредственного удовлетворения нужд и страстей. В-третьих, за- мкнутость. Иными словами, игра протекает в определенных про- странственно-временных границах и рамках. Это граница между «иг- рой» и «обыденной жизнью». Философ дает следующее определение игры: «Суммируя, мы можем назвать игру, с точки зрения формы, не- коей свободной деятельностью, которая осознается как "ненастоящая", не связанная с обыденной жизнью и тем не менее могущая полностью захватить играющего; которая не обусловливается никакими ближай- 282 шими материальными интересами или доставляемой пользой; которая протекает в особо отведенном пространстве и времени, упорядоченно и в соответствии с определенными правилами и вызывает к жизни об- щественные объединения, стремящиеся окружать себя тайной или подчеркивать свою необычность по отношению к прочему миру свое- образной одеждой и обликом» [Хёйзинга, с. 31]. Пределы игры.Хотя игра пронизывает все виды жизнедеятель- ности человека, неправомерно все сводить к игре. Границы игры опре- деляются указанными выше признаками. В соответствии с ними полу- чается, что все виды деятельности, становящиеся частью «реальной» жизни, не являются игрой. Более того, как ни покажется странным, игрой не является и спорт. Хотя первоначально в спортивных состяза- ниях игровое содержание занимало важное место. Однако теперь спорт стал профессиональным и потому, во-первых, люди занимаются им для получения материальных выгод, во-вторых, игра теперь стано- вится для них работой, т.е. игра теперь средство, а не самоцель, в- третьих, «правила игры» определяются уже не только и даже не столь- ко самими спортсменами, но и другими инстанциями: государством, коммерческими предприятиями и т.п. Поэтому, по его словам, совре- менный спорт – «это совершенно бесплодное умение, которое лишь односторонне оттачивает умственные способности и вовсе не обога- щает душу, сковывает и растрачивает массу интеллектуальной и ду- ховной энергии, которой можно было бы найти куда лучшее примене- ние...» [Хёйзинга, с. 187]. Предназначение игры. Игра – это не обыденная жизнь и не жизнь как таковая. Она – скорее выход из рамок этой жизни, в специфический мир, имеющий собственное время и пространство. Свобода времени означает не пустоту, а творческое исполнение жизни, а именно – осу- ществление воображаемого творчества. В игре происходит разморажи- вание эмпирического индивида, высвобождение фрагментарного чело- века из поглощающих его форм зависимости. Игра есть проявление стремления человека создать собственный, замкнутый пространственно- временной континуум, в котором он мог бы самореализоваться: почув- ствовать себя, преодолеть отчуждение, делать то, что он хочет, велит его душа (бытие), быть свободным в мире, в котором нет ничего «непред- сказуемого». Поэтому игра предшествует всем элементам культуры и представляет собой форму проявления человеческого бытия. Игра и современное общество.Хёйзинга говорит, что игровое содержание современной общественной жизни проявляется в форме пуэрилизма (ребячество). Под этим понятием он подразумевает свой- ства человека, ведущего себя по меркам отроческого или юношеского 283 возраста. К проявлениям пуэрилизма он относит потребность в ба- нальных развлечениях, тягу к массовым зрелищам и т.п. Для людей подобного типа характерны недостаток юмора, нетерпимость к дру- гим, резкие крайности в хвале и хуле и т.п. Хёйзинга говорит, что ослабление игрового начала во всех видах жизнедеятельности общества грозит деградацией человечества. Контрольные вопросы и задания 1. Что является предметом философской антропологии? 2. Как соотносятся понятия «индивид», «индивидуальность», «личность» и «человек»? 3. В чем суть расхождений между биологизаторскими и социо- логизаторскими концепциями? 4. Какие теории антропогенеза существуют в философии? 5. Какие подходы сложились в философии по вопросу о природе человеческого бытия? 6. Что такое категории человеческого бытия? 7. Охарактеризуйте основные категории человеческого бытия. |