Курс лекций, прочитанньїх в Национальной юридической академии Украиньї им. Ярослава Мудрого Харьков факт 2001

• Название: Курс лекций, прочитанньїх в Национальной юридической академии Украиньї им. Ярослава Мудрого Харьков факт 2001
• Анкор: Demidenko_G_G__Istoria_ucheny_o_prave_i_gosuda.doc
• Дата: 04.02.2017
• Размер: 3.06 Mb.
• Имя файла: Demidenko_G_G__Istoria_ucheny_o_prave_i_gosuda.doc
• Тип: Курс лекций; #2101
• страница: 30 из 51

Принцип личной свободы, по его мнению, включает, во-первых, всю внутреннюю сферу сознания человека (свободу совести, мысли и чувства, мнений и симпатий); во-вторых, свободу личных наклонно­стей и занятий, свободу образа жизни, свободу действовать, не встре­чая сопротивления окружающих. Таковы грани индивидуальной свободы. «Ни одно общество, — пишет Милль, — в котором выше­названные основные права каждого человека не уважаются, не мо­жет считаться вполне свободным, какая бы не существовала у него форма правления; ...если в нем эти права человеческой свободы не признаются безусловно и без всякого ограничения». По его мнению, человечество выиграет гораздо больше, если оно предоставит каждо­му свободу жить по собственному его разумению, нежели станет принуждать каждого жить по разумению других.

Индивидуальность, убежден Милль, — одно из главных условий человеческого благополучия и самое главное условие индивидуаль­ного и общественного прогресса. «Индивидуальности должна быть отведена та часть жизни, в которой заинтересован сам индивид, а обществу... — та часть, которая главным образом затрагивает ин­тересы общества. Однако каждый, пользующийся покровитель­ством общества, обязан вознаграждать его, соблюдать известные правила поведения к другим людям — не вредить интересам дру­гих лиц, законным правам каждого индивида, нести свою долю тру­да и жертв для защиты как общества, так и его членов». Неуваже­ние интересов других лиц, по его мнению, правомерно влечет за со­бой наказание по закону. Во всех остальных случаях ограничение

234

принципа личной свободы не должно подлежать ни принудитель­ным, ни карательным мерам (например пьянство).

И сам индивид не имеет права нарушать этот принцип: если «человек продает самого себя в рабство, то тем самым отрекается от свободы... Нельзя назвать свободой право человека лишать себя свободы».

Определив границы свободы, интересов и ответственности личности (интересами общества и свободой других лиц) и общества (свободой, интересами и ответственностью личности), их взаимные права и обязанности (ограничивающие права личности), Милль вы­разил пожелание, чтобы во всех делах, не затрагивающих интересов других, «предоставлялась полная свобода человеку проявлять свою индивидуальность». Когда люди руководствуются своими индиви­дуальными наклонностями, соблюдается главное условие индивиду­ального и общественного прогресса — «человеческая жизнь стано­вится полнее, более разнообразной, оживляется», скрепляя узы каж­дого отдельного человека с нацией.

Таким образом, Милль вышел за рамки утилитаризма. Ценя принцип личной свободы, он установил ее границы, взаимную ответ­ственность личности и общества, определил содержание и грани этой свободы.

Философ установил и границы вмешательства государства в деятельность индивида, общества. Свобода индивида, автономность его частной жизни у мыслителя первичны по отношению к полити­ческим структурам.

Вмешательство правительства не должно иметь места, «если есть вероятность, что, дело, которое предстоит совершить, каждый отдель­ный индивид совершит лучше...». Главную опасность вмешатель­ства государства в общественные дела Милль видит в том, что «люди привыкают все свои упования и опасения за будущее возлагать на попечение правительства и постепенно обращаются из деятельных и самостоятельных людей в прихвостней правительства или какой-либо партии, стремящейся забрать в свои руки правительственную власть». К тому же всякая новая обязанность, которую берет на себя правительство, усиливает его власть. Государство не должно подме­нять свободные, деятельные усилия людей, самого народа, в против­ном случае начинают удовлетворяться прежде всего интересы госу­дарственной бюрократии. Но главное сам народ заражается ижди­венчеством, социальной пассивностью, что приводит к взаимной Деградации — личности, общества, государства. Автор трактата про­тестует против такой перспективы.

Таким образом, главных ограничений функций государствен­ной власти у Милля два: ненарушимость принципа личной свобо­ды, личной инициативы; соображения «практической целесообраз­ности». Он пишет: «там, где народ приобвык к тому, чтобы обо всем заботилось за него государство, ... в таких странах народ возлагает всю ответственность за зло, постигающее его, на правительство».

235

И резюмирует: функции государства «обширнее у отсталого народа, чем у передового».

Достоинство государства оценивается только достоинством его граждан, полагает мыслитель. И свободная личность есть лич­ность законопослушная. Это первый признак всякой цивилизации. Власть должна устанавливать надлежащий порядок: «власть, кото­рая не умеет заставить повиноваться своим приказаниям, не управ­ляет». Итак, порядок в государстве выступает непременным усло­вием развития личности, сферой взаимной ответственности. Ее сво­бода — самый мощный, постоянный и самый надежный генератор всяких улучшений в обществе. Функции государства должны быть направлены не для препятствия личным усилиям людей, но для поощрения и возбуждения в людях этих стремлений. «Там, где су­ществует свобода, там может быть столько же независимых центров улучшения, сколько индивидов». В этом смысл общественного про­гресса.

Для свободы наилучшей формой хорошо устроенной и правиль­но функционирующей государственности, ее идеальным типом Милль считает представительное правление. При нем «весь народ, или по меньшей мере значительная его часть, пользуется через по­средство периодически избираемых депутатов высшей контролиру­ющей властью..., этой высшей властью народ должен обладать во всей ее полноте». Он «должен руководить, когда это ему захочется, всеми мероприятиями правительства». Представительное правле­ние учреждается по выбору народа.

Автор «Представительного правления» — сторонник четкого разграничения компетенции властей. Законодательная власть в лице парламента не только законодательствует, но и осуществляет наблюдение и контроль над правительством, отстраняет от долж­ности правительственных чиновников, «если они злоупотребляют своими полномочиями или выполняют их противоположно ясно выраженному мнению нации... Кроме того, парламент обладает еще другой функцией... — служить для нации местом выражения жалоб и различнейших мнений». Центральная административная власть, согласно Миллю, должна наблюдать за исполнением зако­нов и если они не исполняются надлежащим образом, «должна обращаться к суду для восстановления силы закона, или к избира­телям для устранения от должности лица, не исполняющего зако­ны как следует».

Итак, миллевский либерализм стоит не только на страже инди­видуальной свободы, прав личности, но и выступает за организацию государственного механизма на демократических и правовых нача­лах, за связанность законом личности и власти.

2. ФРАНЦУЗСКИЙ ЛИБЕРАЛИЗМ: Б.КОНСТАН, А. де ТОКВИЛЬ

Падение Наполеона и реставрация династии Бурбонов не могли остановить развитие классовой борьбы, антифеодальной идеологии,

236

капиталистических отношений во Франции. В этих условиях либе­ральные идеи все более расширяют сферу своего влияния в обще­стве. Особо актуальной стала проблема сохранения индивидуаль­ной свободы и ее гарантий против произвола государства с любой формой правления.

Решение проблемы свободы в либеральном духе нашло отраже­ние в трудах французского публициста, ученого и политического деятеля Бенжамена Констана (1767—1830 гг.)¹.

Основное внимание Констан уделяет обоснованию личной сво­боды, которую трактует как личную независимость, самостоятель­ность, безопасность, право влиять на управление государством. Он различает личную и политическую свободу.

По мнению Констана, древние народы (греки, галлы, римляне) знали лишь политическую свободу. Здесь было полное подчинение индивида авторитету сообщества. Как гражданин, индивид оставал­ся рабом в частной жизни. Пользуясь правом участвовать в осуще­ствлении коллективного суверенитета, граждане античных респуб­лик, располагая коллективной свободой, были подчинены государ­ственной регламентации и контролю в частной жизни. «Власть вмешивалась и в самые обычные домашние дела». Наконец, все го-еударства имели рабов.

Современный мир являет совсем иную картину, считает ученый. И дело не в обширности современных государств, а в обширности личной, гражданской свободы, в известной независимости индиви­дов от государственной власти.

Какой смысл Констан вкладывает в современное ему понятие свободы?

Во-первых, это право каждого подчиняться одним только зако­нам. Во-вторых, право каждого высказывать свое мнение, выбирать себе дело и заниматься им. В-третъих, распоряжаться своей соб­ственностью, даже злоупотребляя ею. В-четвертых, это — свобода передвижения. В-пятых, право на объединение с другими индиви­дами (для обсуждения своих интересов, для отправления культа, проведения досуга и т.д.). В-шестых, право каждого влиять на осу­ществление правления — путем ли назначения чиновников или посредством представительства, право петиций, запросов, которые Власть в той или иной мере принуждена учитывать. Итак, у Конста­на на первом месте стоят правовая защищенность личности, ее ма­териальная и духовная автономия.

¹ Констан де Ребек Бенжамен Анри родился в Лозанне, куда эмигрировали его родители. Окончил Эдинбургский ун-т. Его мировоззрение сформировалось под влия­нием идей британского конституционализма, французских мыслителей эпохи Рефор­мации и Просвещения.

Перу Констана принадлежит ряд сочинений на политические темы. Наиболее значительные из них — «О свободе у древних в ее сравнении со свободой у современ­ных людей» (1819 г.), «Курс конституционной политики» (1810—1820 гг.).

237




Личная свобода, по Констану, — «торжество личности над вла­стью». Это — подлинная современная свобода: политическая сво­бода выступает ее гарантом, условием и средством совершенствова­ния и расширения.

Ценностям личной свободы должны быть подчинены, полагает ученый, организация политической жизни, пределы компетенции институтов власти. В отличие от древних, нынешние правительства, опирающиеся на легитимные основания, имеют меньше чем прежде права на всевластный произвол. «Прогресс цивилизации, измене­ния, привнесенные веками развития, требуют от власти больше уважения к привычкам, чувствам и независимости индивидов. И власть должна простирать над всем этим более осторожную и легкую длань». Такая осмотрительность власти — одна из самых строгих ее обязанностей, не тождественная, однако, слабости силы государства. «Не нужно, чтобы правительство выходило из своей сферы, но власть его в своей области должна быть неограниченной». Пусть она будет справедливой, «мы же позаботимся о собственном счастье».

Чем больше времени осуществление политических прав оставля­ет для частных интересов, согласно Констану, тем «драгоценнее для нас свобода». Но в таком соотношении политической и личной сво­боды таится угроза для самой свободы. «Угроза современной свобо­де состоит в том, что, будучи поглощены пользованием личной неза­висимостью и преследуя свои частные интересы, мы можем слиш­ком легко отказаться от нашего права на участие в осуществлении политической власти». Последствием политической пассивности неизбежно будет стремление носителей власти, по мнению Констана, «избавить нас от любых хлопот, за исключением уплаты налогов и послушания». Не меньшую опасность для свободы он усматривает и во власти большинства, предъявляющего «право на подчинение себе меньшинства». Констан отвергал теорию народного суверенитета Руссо и др., кто отождествлял свободу с властью, коммунистические идеи Г. Мабли: они «говорят о суверенитете народа с целью полно­стью подчинить себе граждан, а также о свободном народе — с целью превратить каждого индивида в раба...». Таким образом, неограни­ченная власть народа опасна для индивидуальной свободы не менее, писал ученый, чем суверенитет абсолютного монарха. «Суверенитет народа не безграничен, он ограничен теми пределами, которые ему ставят справедливость и права индивида».

Исходя из этого, Констан по-новому ставит вопрос о форме прав­ления. Он осуждает любую форму государства, где существует «чрезмерная степень власти» и отсутствуют гарантии индивидуаль­ной свободе. Такими гарантиями, по его мнению, являются обще­ственное мнение, а также разделение и равновесие властей.

Условием выражения общественного мнения, по Констану, яв­ляется представительная система правления, а органом его выра­жения — представительное учреждение. Представительная система

238

есть полномочия, доверенные определенному числу людей всей на­родной массой, желающей, чтобы ее интересы были защищены, одна­ко, не имеющей времени защищать их всякий раз самостоятельно». Народы с представленной системой правления должны «в целях пользования приемлемой для них свободой» осуществлять постоян­ное и активное наблюдение за своими представителями и оставлять за собой право через непродолжительные промежутки времени ли­шать их полномочий, которыми они злоупотребляют.

Современному государству в форме конституционной монархии, как полагал Констан, должно быть присуще разделение властей, «которое обычно является гарантией свободы». Он обосновал необ­ходимость создания шести конституционных властей: 1) королев­ской — как власти нейтральной, регулятивной и арбитражной. «Ко­роль вполне заинтересован в том, чтобы они взаимно поддерживали друг друга и действовали в согласии и гармонии». Ему принадле­жит право вето, роспуска выборной палаты, он назначает членов наследственной палаты пэров, осуществляет право помилования. Король не имеет никаких интересов, «кроме интересов охраны по­рядка и свободы»; 2) наследственной палаты пэров, как «предста­вительная власть постоянная». Констан убедил Наполеона преду­смотреть палату пэров в Конституционном акте 1815 г., но вскоре сам разочаровался в этом институте, существовавшем при Бурбо­нах; 3) выборной законодательной палаты, которую автор проекта называл «властью общественного мнения». Он отстаивал высокий имущественный ценз ее депутатов: только богатые имеют образова­ние и воспитание, необходимые для осознания общественных инте­ресов, «только собственность делает человека способным к пользо­ванию политическими правами», лишь собственники «проникнуты любовью к порядку, справедливости и к сохранению существующе­го». Бедняки же, рассуждал Констан, «не обладают большим разу­мением, нежели дети, и не более, чем иностранцы заинтересованы в национальном благосостоянии»; 4) власти исполнительной, осу­ществляемой министрами, ответственной перед парламентом; 5) су­дебной власти, называемой Констаном самостоятельной; 6) муни­ципальной власти, подчиненной исполнительной, йо являющейся местным самоуправлением как противовес центральной власти.

Такая сложная схема разделения властей очевидно была при­звана гарантировать гражданские и политические свободы, вписать модернизированный институт монархии в устройство правовой го­сударственности.,

У Констана гарантом личной свободы выступает и право. Оно призвано противостоять произволу, покушающемуся на свободу, стать «единственно возможной основой отношений между людь­ми». Но закон, в отличие от Монтескье, не представляется ему абсо­лютной ценностью. Лишь закон, исходящий из легитимного источ­ника и имеющий справедливые границы, может сыграть эту роль. «Подчинение закону — это обязанность», — полагал ученый. Но —

239

не абсолютная. Закон тогда перестает быть законом, когда он, во-первых, имеет обратную силу; во-вторых, предписывает действия, противоречащие морали. «...Анафема и неподчинение несправедли­вым и преступным предписаниям, украшенным именем закона!» Концепция права и государства Констана долгое время была общепризнанной доктриной государствоведов Франции.

В изрядной мере под влиянием Констана и великого француз­ского историка Ф.Гизо сложились взгляды на свободу и представи­тельную демократию их младшего современника Алексиса де Ток­виля (1805—1859 гг.).¹

В своей работе «О демократии в Америке» Токвиль исследует принцип народовластия и его наиболее полное воплощение в США. По его мнению, здесь общество действует вполне самостоятельно, управляя собой само. Принцип народовластия претворяется в жизнь американцами «открыто и плодотворно», власть тут исходит исключительно от народа, он участвует в составлении законов, их претворении в жизнь путем избрания представителей исполнитель­ной власти, он же сам избирает суд присяжных. К демократиче­ским установлениям Токвиль относит разделение властей, местное самоуправление (общин), в котором он усматривает истоки народ­ного суверенитета. Его внимание привлекли такие демократиче­ские институты, как независимость судей, самостоятельность «блюс­тителей закона» (чиновников, полиции), свобода печати, верований и т.п. «Народ властвует в мире американской политики словно Гос­подь Бог во Вселенной». Тем самым народ эффективно защитил свои гражданские и политические свободы, закрепленные во всеоб­щем избирательном праве, обеспечивающем активное участие всех граждан в делах государства.

А. де Токвиль показывает преимущества и недостатки реальной демократии в сфере исполнительной власти. Следствие демокра­тических принципов он видит в том, что источником силы амери­канского государственного чиновника является не должность, но функция, которую он исполняет в государстве, не принадлежность к государственной власти, а зрелость, личные качества. В демократи­ческом государстве все граждане имеют равный доступ к государ­ственной службе и лишь количество и качество выдвигаемых канди­датур ограничивают выбор избирателей. Но часто бывает так, замеча­ет Токвиль: «когда человек чувствует себя не способным успешно вести свои собственные дела, он берет на себя смелость решать судьбу государства». Недостаток демократии в США, по его мнению, в том,

¹ Де Токвиль Алексис — французский историк, социолог и политический деятель. В молодости был приверженцем демократии. Позже возглавил консервативную Партию порядка, стал министром иностранных дел (1849 г.).

Перу Токвиля принадлежат ряд сочинений — «О демократии в Америке» (1835 г.), «Старый порядок и революция» (1856 г.), сделавших ему авторитетное имя в науке о политике и государстве.

240

что талантливые люди, как правило, отстраняются от власти, направ­ляя свои силы на достижение богатства. В результате на государ­ственных постах «часто сидят люди заурядные, обыватели». Однако принцип выборности и частой сменяемости чиновников все же в зна­чительной мере компенсирует эти издержки демократии.

Для Токвиля несомненны позитивные последствия народовла­стия: процветание гражданского общества в США, активная защита гражданами своих прав; общность интересов граждан и правителей, почему пороки и коррупция здесь индивидуальны и не могут но­сить массового характера; демократия способствует благосостоя­нию большинства; законы здесь не могут выражать интересов, про­тивных народу. Главное — простые американцы понимают неслож­ную истину: «счастье каждого зависит от общего процветания». Автор «Демократии в Америке» убежден: гражданственность спо­собна преодолеть эгоизм, сохранить и упрочить в обществе свободу. Пороками и слабостями американской демократии Токвиль на­зывает несовершенство и неполноту законов, произвол блюстителей закона, правители здесь не всегда достаточно честны и разумны, а граждане — просвещенны и сознательны. Но непрерывный про­цесс улучшения управления «в целом приносит пользу».

Сердцевина демократии — принцип равенства. Токвиль пишет, что любовь американцев к равенству больше, чем к свободе. Это идеал, к которому стремятся все демократические народы. Разли­чие между равенством и свободой автор «Демократии» усматривает в том, что свобода не связана исключительно с демократической формой государства, зато ее исключительной чертой является «ра­венство условий существования», вера в его неизбывность. Люди предпочитают равенство свободе. «Люди не могут пользоваться по­литической свободой, не ограничивая ее какими-либо жертвами, и они никогда не овладевают ею без больших усилий. Радости же, доставляемые равенством, не требуют ни жертв, ни усилий — их порождает всякое незначительное событие частной жизни, и, чтобы наслаждаться ими, человеку надо просто жить».

Таким образом, свобода, согласно Токвилю, требует от человека больших усилий, связанных с необходимостью быть самостоятель­ным, делать свой собственный выбор, отвечать за его последствия. «Нет ничего труднее, чем учиться жить свободным». Современная демократия возможна лишь в единстве равенства и свободы.

А. де Токвиль обобщил первый же опыт реальной демократии в условиях Нового времени, указал цель либерализму: идти навстре­чу демократии во имя свободы.