|
|
Лекции по метафизике москва 2004 Современные тетради
|
|
|
|
|
|
|
закономерностей бытия. Так, физика открывает законы физической реальности, химия — химической, психология — психологической. При этом законы физики весьма опосредствованно связаны с психической жизнью, а законы психической жизни в свою очередь не работают в сфере физических взаимодействий. Философия же в отличие от науки выносит универсальные суждения и стремится открыть метафизические законы всего мирового целого. Но даже если какая-нибудь философская школа и отказывается от такой задачи (от построения универсальных миросхематик), она все равно должна привести универсальное обоснование своего нежелания заниматься подобными проблемами.
Второе отличие науки от философии заключается в том, что наука традиционно абстрагируется от проблемы ценностей и от вынесения ценностных суждений. Она ищет истину — то, что есть в самих вещах, не желая обсуждать, хорошим или плохим является то, что она нашла, и есть ли во всем этом какой-то смысл. Иными словами, наука отвечает преимущественно на вопросы «почему?», «как?» и «откуда?», но предпочитает не задаваться метафизическими вопросами типа «зачем?» и «для чего?».
В отличие от науки ценностная компонента знания неустранима из философии. Она, претендуя на решение вечных проблем бытия, ориентирована не только на поиск истины, как формы согласования мысли с бытием, но также на познание и утверждение ценностей как форм согласования бытия с человеческой мыслью. В самом деле, имея представления о добре, мы стараемся перестроить в соответствии с ними как свое собственное поведение, так и окружающие обстоятельства жизни. Зная, что в мире есть нечто прекрасное, и сформировав систему соответствующих идеальных представлений, мы творим в соответствии с ним прекрасное художественное произведение, изменяем в лучшую сторону социальную действительность или устраняем безобразные вещи.
В трактовке взаимоотношений с наукой у философии есть две тупиковые крайности, своеобразные Сцилла и Харибда. Это, с одной стороны, спекулятивная натурфилософия как попытка строить универсальные картины мира без опоры на данные науки, а с другой — позитивизм, призывающий философию отказаться от обсуждения метафизической (прежде всего ценностной) проблематики и сосредоточиться исключительно на обобщении положительных фактов науки. Прохождение между Сциллой умозрительной натурфилософии и Харибдой позитивизма подразумевает постоянный творческий и взаимообогащающий диалог между наукой и философией: внимание конкретных наук к универсальным философским моделям и схемам объяснения и, обратно, учет философской мыслью теоретических и экспериментальных результатов, полученных в современных научных исследованиях.
Натурфилософскую (или космологическую) компоненту, как мы помним, из онтологии устранить невозможно в принципе, но для того чтобы она была рациональной, а не спекулятивно-умозрительной, для философии наука должна выступать важнейшим фактором приращения объективного (пусть и предметного) знания, на основании которого все время уточняется общая картина мира, происходит открытие все новых структур и форм его существования, требующее новых философских обобщений. Часть понятий естественных наук, после определенной фи-
132
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
лософской переработки, может стать философскими категориями, уточнять общеметодологические подходы философии. Так, например, разработка понятий «система», «элемент», «структура» в системном подходе в биологии позволили уточнить исконно философскую проблему соотношения части и целого. Эйнштейновское понимание пространственно-временных закономерностей в значительной степени подтвердило философские представления о взаимосвязи пространства и времени. Синергетика во многом уточняет общие философские представления о соотношении хаоса и порядка, их роли в процессах развития. В такой ситуации философия должна ясно осознавать естественность и правомерность все более частого выхода самих ученых на уровень глобальных натурфилософских обобщений.
Но кроме этой взаимосвязи есть еще и сущностное родство между наукой и философией. Философия, выступая как теоретическое сознание, сама стремится быть наукой и по многим параметрам действительно отвечает общенаучным критериям. Однако если и говорить о философии как о науке, то требуется целый ряд серьезных уточнений специфики ее предмета, метода, системы обоснования и т. д.
Если рассматривать познание в общем смысле как «деятельность по получению, хранению, переработке и систематизации информации об объектах»1, то философия, безусловно, может быть отнесена к такого рода деятельности. И поскольку результатом познавательной деятельности является достижение некоторой совокупности знания, то философия также производит знания при всех оговорках относительно его специфичности. Однако такое определение знания слишком абстрактно и ничего не говорит нам о степени его научности. В этом смысле совокупность религиозных знаний также относится к сфере познавательной деятельности.
Гораздо более четким критерием научности выступает принцип объективности. То есть полученное знание должно быть максимально отвлечено от субъективных характеристик, которые привносятся в него исследователем. Наука должна описывать объект таковым, каким он есть на самом деле, а результаты объективного познания должны быть общезначимыми, т. е. признаваться всеми.
Отвечает ли данному критерию философия? Ответ на этот вопрос очень сложен и связан с различным пониманием объективности и его соотношения с истиной. Например, насколько верным будет критерий общезначимости? Да, безусловно, ряд научных истин ему отвечают и «2 х 2» для всех «4». Но всегда ли это осуществляется в самой науке? Конечно, нет. Долгое время все считали, что существует лишь Евклидова геометрия с ее аксиомой о непересекаемости прямых. Однако с развитием познания оказалось, что существует несколько геометрий (Мин-ковского, Лобачевского и т. д.).
Кроме этого, принцип объективности формулируется в каждой науке в зависимости от ее предметной области. Но сама эта область может быть слишком узкой и описывать объективно лишь какую-то одну сторону предмета, объекта или явления. Можно ли считать такое узкое описание предмета в собственном смысле слова объективным описанием объекта как такового? Удовлетворит ли нас определение человека как, например, совокупности механических рычагов или его сведение только к протеканию в нем биологических процессов? И, наконец, может
|
|
|
|
|
|
1 Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М., 2000. С. 53.
133
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
ли сам по себе критерий объективности и общезначимости, т. е. признания всеми, иметь прямое отношение к истине? Всегда ли большинство право? И сколько мы знаем случаев (тот же пример с Лобачевским), когда к истине оказывались ближе, напротив, единицы, а не большинство.
Таким образом, можно сделать вывод, что принцип объективности весьма относителен, и в философии он тем более работает с серьезнейшими уточнениями. Философия исследует бытие как таковое, поэтому объективность здесь носит всеобщий характер. Однако предельность исследуемых объектов и анализируемых проблем не позволяет философии в каждом отдельном случае говорить о достижении некой абсолютной объективности, как это возможно сделать в науках. Само различие, порой противоположность, фундаментальных ходов философской мысли, как это хорошо видно из нашего предыдущего историко-теоретического обзора, — лучшее подтверждение этого тезиса.
Более того. Наука вправе отбросить (или, более мягко, на время отложить) исследование некого феномена, если в ее арсенале нет соответствующих объективных методологических средств его познания. В противном случае сам феномен будет интерпретироваться и исследоваться не сам по себе, а предстанет в субъективно проинтерпретированном и препарированном виде. Так, например, феномен веры может быть исследован любой наукой, но вряд ли математик достигнет здесь серьезных количественных результатов, а физик— удовлетворительного качественного объяснения. Безусловно, что уже много более определенно о природе веры скажут психолог или социолог. Но целостность такого феномена может описать лишь философия, которая не только сопоставит и обобщит результаты различных научных способов изучения феномена веры, но и попытается проникнуть в метафизическую (предельную) сущность объекта, включая ответ на главный вопрос, до ответа, на который никогда не дойдет ни одна наука: а какова общая роль веры в человеческом бытии и познании? Может ли человек жить, не веруя? Круг подобных проблем и вызывают к жизни самостоятельную отрасль философского знания, которая называется философией религии.
И, наконец, философия как высшая форма самосознания на уровне исследования предельных оснований знания может поставить под сомнение само понятие «критерий объективности» и показать, в частности, что оно подвержено сильным изменениям и что субъективный фактор в науках также полностью неустраним.
Следующий критерий, которому должно отвечать научное знание, это критерий рациональной обоснованности, или доказательности. Философия, безусловно, форма рационально-теоретического постижения бытия. Она является системой доказательного знания и выражается в рационально-понятийной системе, даже в своих самых иррационалистических вариантах. Но одновременно философия не сводит понятие рациональности только к научной рациональности и показывает, что черты рациональности можно обнаружить в любой форме сознания, так же, как ценностно-мировоззренческие аспекты присущи не только религии или искусству.
Философия здесь вновь выступает как метадисциплина, которая как раз и исследует сочетание данных компонентов в разных формах знания и постижения бытия. Понятно, что в религии на первый план выходит момент ценности,
134
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
веры, а рациональность отходит на второй план, в науках, напротив, на первый план выходит рациональность, выраженная в форме научности, а ценностные аспекты являются вторичными. А вот в философии как раз осуществляется наиболее сбалансированный вариант такого сочетания, причем ту или иную систему ценностей философ пытается рационально обосновать (в отличие от верующего человека), а рациональные построения и доказательства сознательно развивать (в отличие от ученого), исходя из каких-то общих ценностных представлений. Знаменитый тезис Сократа «мне известно, что мне ничего не известно» носит не рационально-познавательный, а ценностно-регулятивный характер. Соотношение логических и ценностно-смысловых компонентов в мышлении будет объектом нашего особого внимания в рамках гносеологического раздела лекционного курса.
Безусловно, что философия отвечает и критерию, связанному с нацеленностью на постижение сущности объекта (эссенциалистский критерий). Но и здесь имеются существенные отличия от наук. В науках познание сущности осуществляется относительно «просто» — за счет сильного огрубления предмета, это всегда «концептуально препарированная» сущность, сущность в каком-то одном отношении. Для философа сущность — это понимание исследуемого объекта как такового, т. е. во всех его связях и опосредствованиях, хотя понятно, что абсолютного понимания сущности достичь нельзя.
Философия является формой упорядоченного, системно организованного знания, однако и здесь упорядоченность может носить как наукообразный, так и символически-поэтический характер. Известно, что осевой философский текст индийской «Бхагавадгиты» написан в стихотворной форме и является частью классического эпоса «Махабхарата»; а тексты ницшевских произведений, отли-ча-ющихся выдающимися художественными достоинствами, на самом деле довольно тщательно логически и системно выстроены.
Наконец в философии есть свои стандарты аргументации и организации философского текста. Абсурдно подходить, скажем, к гегелевскому триадическому развертыванию и обоснованию его «Энциклопедии философских наук» с традиционными стандартами построения научных энциклопедий. Романы Ф.М. Достоевского являются глубоко философскими по своему содержанию, и им присуще свое художественно-философское обоснование, не укладывающееся в прокрустово ложе научных стандартов системности и аргументированности.
Критерий проверяемости так же часто называется в качестве основного для характеристики любой науки. Но и здесь все зависит от его трактовки. Если это чисто эмпирическая проверяемость, то вновь большая масса наук, например, история, отчасти психология, его не выполняют. К тому же то, что непроверяемо сегодня, может оказаться проверяемым завтра. И можно ли с этих позиций вообще говорить о какой-то эмпирической проверяемости философских утверждений? Они ведь по определению носят бесконечный и универсальный характер и, значит, не могут, быть ни подтверждены, ни опровергнуты ни в каком возможном опыте, который всегда конечен.
Таким образом, можно сделать вывод, что, с одной стороны, философия, безусловно, подпадает под ряд научных критериев, а некоторые ее формы достаточно
135
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
Скачать 0.5 Mb.