Леонтьев. Леонтьев Лекции по общей психологии. Лекции по общей психологии под редакцией Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой москва смысл 2000 А. Н. Леонтьев
 Скачать 3.35 Mb.
|
|
Обычное изображение на рисунках. Что произошло? Частота колокола воздействует? Нет. Эффект реверберации существует в помещении? Реверберации? Да. Ну как же, отражается же звук? Значит, эти эффекты реверберации участвуют в том зрительном поле, в характеристике того зрительного поля, в котором мы с вами находимся? Участвуют. Но ведь дело все в том, что здесь может быть (вот я вижу предмет, подхо- дящий для иллюстрации, — стекло), здесь могут быть некоторые поверхности, ко- торые приводятся в действие распространяющейся звуковой волной, вот этой возму- щающей поле волной, а отвечают еще дополнительно своими гармониками, правда? Осложняется общее зрительное поле? Да. Со светом то же самое. Бесчисленные реф- лексы, которые окружают предмет, освещаемый, отражающий лучи в реальном, а не абстрактном поле. Ну, например, небо абсолютно чистое. В помещении, представля- ющем собой так называемое черное тело, правда? Ведь эта мысль, абстрактное усло- вие, которое мы фактически не можем достичь, практически, но теоретически мо- жем представить себе. Это совершенно особая вещь. И если человечеству придется 124 ВОСПРИЯТИЕ ЛЕКЦИЯ 16 переместиться в условия, в которых существенно изменится характеристика поля, хотя и останутся некоторые воздействия, то, по-видимому, эффекты восприятия этих воздействий будут резко отличными. Это мы можем сказать, предвидеть теоре- тически заранее. Вот есть такое усложнение. Значит, мы все время действуем в поле. И адаптация, вот эта эволюция происходит тоже, как эволюция в поле. В поле свето- вом, акустическом и уж, конечно, в поле гравитационном, по отношению к которо- му у нас тоже есть рецепторы, чувствительный аппарат. Правда, они о себе явно и прямо не заявляют. И вот мы переходим еще к одному очень интересному вопросу. Можем ли мы, учитывая то, что я сказал, вот эту ситуацию необходимости реагировать на измене- ния поля (нет еще одно: на изменение полей, то есть всей системы, в которую мы включены независимо от нашей воли и сознания и прочее), можем ли мы в этих условиях создавать простое дробление, соположение наших чувствительных аппара- тов, то есть органов чувств? Давайте немножко остановимся на этом вопросе. Это чрезвычайно важно также как предпосылка для позитивного решения проблемы об- раза и мира, проблемы восприятия как процесса, восприятия как образа — сло- вом, для решения всех тех вопросов, которые встали перед наукой. Принята извес- тная классификация ощущений, которая тоже в сущности родилась в XIX столетии, потом несколько видоизменялась, приобрела (особенно у Шеррингтона) четкие и красивые формы и которую надо сейчас рассмотреть критически, хотя это нечто устоявшееся. Давайте попробуем посмотреть на эту классификацию, не торопясь, избирать какой-нибудь принцип расположения, то есть классификации, системати- зации органов чувств и соответствующих модальностей ощущений. Вернемся для этого к обычной классификации. Действительно, в XIX столе- тии, еще в середине века была проделана известная работа, продолжившая и уточ- нившая наивный анализ различных органов так называемых чувств, то есть чувстви- тельных, рецепторных систем. Немножко расширилось число рецепторов, то есть число органов чувств. Кроме классических пяти чувств человека (зрение, слух, осяза- ние, обоняние и вкус), прибавились другие, например чувство температурное, оно не осязательное, хотя и кожное по расположению рецепторов. Прибавилось чувство вибрационное, которое не есть осязательное, но также и не есть слуховое. Прибави- лось, наконец, чувство очень важное, кинестетическое, то есть чувство положения органов и движения их. Я ведь сейчас знаю, не смотря глазами, положение, в каком находятся пальцы, моей, скажем, левой руки. Да, мне дан образ этого, без зрения. Прибавились еще кое-какие дополнительные виды ощущения, соответственно и все реципирующие системы, то есть органы. Чувства, как их называют. Значит, расши- рился каталог, инвентарь. Это то, что было дано кроме веками известных знамени- тых пяти органов чувств. Мы так и до сих пор говорим: пять органов чувств человека. Это в общем верно, потому что мы назвали какую-то группу, которая выделилась человечеством и человеком с самого начала — и не случайно именно это. Есть такие явные, например обоняние, вкус, осязание, зрение, слух. И есть какие-то действую- щие тайно, вроде чувства положения органа, чувства своего положения по отноше- нию к чему? К гравитационному полю или, как иногда говорят, гравитационной вертикали. Кстати, именно это чувство хорошо показывает, в каком смысле я гово- рил о поле, в смысле акустическом, оптическом и так дальше. Мы не можем выйти из этого поля, мы в нем объективно существуем. Я приведу пример. Скажем, были явно разбиты светоощущающий орган и цве- тоощущающий орган. Они оказались просто совмещенными в глазу. В действительно- сти мы все различаем светоощущения и цветоощущения. Потому что светоощущение 125 ОЩУЩЕНИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ ОРГАНЫ Ч УВСТВ может быть совершенно, например, не нарушенным. Человек отлично видит, у него великолепное зрение. И вместе с этим может быть что? Он может быть цветоанома- лом, то есть не различать цвета или различать их не так, как они различаются вооб- ще людьми. Например, смешивать (это самый известный случай цветоаномалии) зе- леное и красное и видеть их одинаково. Может быть просто потеряно цветное зрение, и тогда мир выглядит так, как он выглядит на черно-белой фотографии. Кстати, это часто долго не открывается в детстве субъективно, потому что ребенок умеет ориен- тироваться по светлоте и не путает предметы. Пора было выдумать специальные ме- тоды, простенькие методы исследования этих цветоаномалий. Изобрели, например, таблицы Штиллинга. Я не знаю, как они сейчас переименованы, может, вы встрети- тесь с этим под другим названием, это бывает иногда. Смысл этих таблиц заключает- ся в следующем. На цветном фоне, состоящем из цветных кружочков, плотно приле- гающих друг к другу, выписывается несколько другим цветом какая-нибудь цифра. Альбом составляется из таких табличек. Испытуемый быстро показывает, какую циф- ру он видит. Если есть цветоаномалия, то где-то и на каком-то сочетании фона одно- го цвета и цифры другого цвета он не будет их различать, потому что по светлоте они уравнены. Хорошие таблицы Штиллинга очень хорошо уравнены, в смысле полигра- фического исполнения. Иногда они недостаточно уравнены, но зато то, что прихо- дится читать по мозаике, то есть по пятнам, снимает эти недостатки. Все-таки испы- туемый теряется или сразу не может вычитать эту цифру, выделить ее. Ну, тогда ему не дают водительских прав, скажем. Он смешивает зеленый и красный, и может про- изойти авария на транспорте. Правильно? Проверяют всегда цветовое зрение. Есть здесь особые вещи. Что открылось даже в температурном чувстве, вновь выделенном? А оказалось, что аппараты тепловых ощущений и аппараты холодовых — разные. Холодовые точки образуют одну группу рецепторов, а тепловые точки — другую. Словом, возникла масса деталей. И теперь если перечислять эти сенсорные аппараты — будет довольно длинный список. Далее возник вопрос классификации, естественно, в этих условиях. Пять органов чувств можно описать, не классифицируя. Они усложняются, увеличи- ваются, и надо отдать себе отчет, какие же они и как-то упорядочить их. Началось упорядочение вот по какому принципу, посмотрите, это очень интересно — фор- мально безупречному. Прежде всего были выделены органы чувств, которые действу- ют по отношению к внешним воздействиям. Это экстероцепторы. «Экстеро» — значит «внешнее», «реципировать» — значит «воспринимать». Значит, это то, что восприни- мают органы чувств, посредством которых мы воспринимаем воздействия извне. Тог- да вторую большую группу образуют органы чувств (я по-прежнему употребляю тер- минологию XIX века), — дающие сигналы, посредством которых мы воспринимаем внутренние состояния в организме. Это органические, если можно так выразиться, органы чувств. И наконец, была выделена третья группа, очень важная, это группа органов чувств для движения, кинестезические органы. Значит, экстероцептивные, интероцептивные (это внутренние, «интеро» — значит «внутренние») и проприоцеп- тивные. Вот одно основание деления, в которое укладываются описанные ощущения. Второе основание деления — это деление экстероцепторов (заметьте, это относится только к этой группе). Если изображать это в схеме логической, то, зна- чит, мы выделили с вами три группы: экстероцепторы, проприоцепторы и инте- роцепторы. Последние самые смутные, самые неопределенные, но их можно поста- вить, так сказать, в конец, хотя это очень важная группа. А теперь по отношению к экстероцепторам дальше производим членение, второй уровень разбиения, клас- сификационного расчленения. Здесь основание такое. Одни действуют при встрече с 126 ВОСПРИЯТИЕ ЛЕКЦИЯ 16 предметами, при прямом контакте, а другие могут действовать предупредительно, то есть на расстоянии. Так появилась в классификации группа дистантных органов чувств, то есть действующих на расстоянии (дистанция есть расстояние), и контак- тных, то есть действующих при прямом соприкосновении. Осязание — какое это чувство? Осязание контактное. Слух? Резко дистантное. Зрение? Удивительно дис- тантное, так сказать. Самое дистантное, если можно так выразиться. Обоняние? Обо- няние — дистантное? Почему контактное? Дистантное. Вы там пролили склянку с формалином, так я нахожусь здесь, я в никакое соприкосновение с формалином не вступаю. Я сказал о существующей классификации. Я вам сейчас же могу ска- зать: а молекулы воздуха, в котором возникают упругие волны, они достигают ор- ганов слуха? Позвольте, упругая волна, это что? Сжимание и разряжение, смена. Сжимание — разряжение. Для того, чтобы воспринять эту смену, необходимо, что- бы молекулы соприкасались с воздухом, с какой-то чувствительной поверхностью. А как же иначе. Нет, это не пройдет. Дело в том, что в этой логике обоняние надо отнести к каким? К дистантным. А вот вкус — к контактным. Я к тому и сказал об этой классификации, что она формальная и с какой-то точки зрения внесенная, причем упускающая ряд очень важных оснований деления, не могущая создать иерархию, то есть выделить ощущения по их внутренним отношениям подчинения или, наоборот, подчиненности другим. И наконец, она сказана на языке, учиты- вающем хозяйство организма, а не связь этого хозяйства и не зависимость его от реальных связей, которые мы находим в объективном мире, то есть от предметного мира. Я упорно говорю о влиянии на последующее развитие психологии идеи, в ши- роком-то смысле слова, мюллеровского типа, потому что даже в сравнительно но- вых классификациях вы видите все еще основной принцип специфической энергии самого органа, безотносительно к связи субъект—объект—предмет. Специфические особенности органа чувств не включены в эти связи. Потом мы увидим, в чем со- стоят эти связи. И классификация, которая сейчас, наверное, всюду излагается, тоже должна быть понята критически, воспринята критически, ее надо проанали- зировать, потому что она повторяет тот путь, который оказался не ведущим к ре- шению фундаментальных проблем восприятия. Это путь от констатации ощущения к тому, что лежит или может лежать за ощущением. Иначе говоря и коротко, это путь от ощущения к действительности, к миру. А решение лежит на другом пути, противоположно направленном: от мира — к ощущению и, следовательно, — к восприятию. Вот альтернатива, которая возник- ла реально, объективно в истории развития знаний. Либо от ощущения к тому, что лежит за ним и что его вызывает, от ощущения к миру. Исходным является конста- тация ощущения или образа, вопрос ставится так: что за этим лежит? что это по- рождает? С другой стороны, есть объективный мир. Возникает вопрос: каким обра- зом этот действительный, предметный мир, объективный, способен вызывать, в частности, ощущения и восприятия? Это принципиально разные направления ис- следования. Так вот, если говорить о последнем тезисе, который я высказал только что, та классификация, в каком-то смысле формально довольно совершенная, со- временная классификация, неизбежно изменяется, как я и покажу в следующий раз, как меняются решения других проблем, когда мы встаем на противоположный пройденному путь, то есть двигаемся от мира к его отражению. А не от отражения к вопросу о том, что отражается. Вот ведь о чем идет речь. Этот последний путь — путь далеко не простой. Но это методологический путь, единственно возможный в системе материалистической психологии. Я в зак- лючение хочу напомнить мысль, высказанную в свое время Лениным. Он говорил, 127 ОЩУЩЕНИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ ОРГАНЫ Ч УВСТВ что существует действительно два пути: или от ощущения к миру — и тогда это путь идеализма, или от мира к ощущению, и это будет путь материализма. Это очень точно сказано. И особенно удивительно в связи с тем, что это, собственно, начало века, и конкретно-научные представления о восприятии, об ощущении и о действи- тельности строятся вот по этой традиционной схеме. Ощущение от чего может зави- сеть? Нервы? Состояния органов чувств? Что-то вызывающее эти состояния, прав- да? И оказывается, что нельзя найти решение проблемы. Попробуем перевернуть. Я скажу сейчас, чтобы не оставить подвешенным воп- рос, я могу сказать другую формулу, только не развивая ее. Эта формула заслужива- ет специального развития и серьезного обоснования. Я бы сказал так: первичным и действительным оператором восприятия (заметьте, не ощущения, а восприятия) яв- ляется предмет. Я сейчас употребил термин «оператор» в математическом значении этого слова. То, что определяет процесс. Следовательно, если бы меня спросили: ощущения интегрируются в восприятие сами собой? Иначе говоря, что является строящим отражение, афферентирующим его, порождающим образ? Ощущения? Нет, они служат источником, они не порождают образа. Целостная форма (ответ гештальтпсихолога)? Нет, потому что она результирует, она не способна ничего сама породить. Может быть, тогда мысль (я преувеличиваю и немножко извращаю мысль Гельмгольца), то есть значение, правда? Понятие, умственная работа, то есть мышление? Нет. Тогда что же? Я отвечаю: предмет. Предмет и есть организатор, вы- ражаясь языком физиологическим, и детерминатор, говоря в терминах причинно- следственных отношений, и что еще? Интегратор, афферентатор, ну и оператор, как я уже говорил. И источник. лекция 17 развитие и функционирование сенсорных систем Т оварищи, в прошлый раз я изложил классическую классификацию орга- нов чувств, рецепторов человека, и эта классическая классификация удерживается в современной психологии и стала языком современной психологической науки. По- этому я хотел бы еще раз обратить ваше внимание на то, что эта классификация должна быть отчетливо усвоена, и, по-видимому, я могу только рекомендовать ею пользоваться. В то же время, эта классификация отнюдь не является единственно возможной, и легко представить себе то время, когда она будет заменена другой классификацией, которая будет отвечать тому понятийному, концептуальному, обыкновенно говорят, строю, который сейчас просматривается в тенденциях совре- менной психологии, разработка которого, разумеется, не завершена, но общие кон- туры все равно намечаются. Для того, чтобы проиллюстрировать мысль о возможно- сти других классификаций, с другими основаниями, я сделал попытку наметить такие классификации. Вернее, наметить возможность других классификаций, пото- му что никакой законченной, готовой, отработанной классификации я сегодня предложить не могу. Ну, прежде всего, возможна генетическая классификация, то есть такая, в основании которой <нрзб> тех или других сенсорных систем, история их возникно- вения и дальнейшего развития, дифференциации, которая и создает ту систему чув- ствительных аппаратов, ту систему сенсорных систем (система систем — это не очень хорошо у меня вышло, но это имеет свой смысл; это мы докажем дальше), — сло- вом, это особый набор органов чувств, анализаторов, то есть чувствительный аппа- рат, который мы имеем у человека. Вот с этой точки зрения, вероятно, нужно выделить какую-то систему орга- нов чувствительности, рецепторов, которая может быть обозначена как система ор- ганов палео- (то есть древней) чувствительности. Эта система остается и у высоко развитых организмов, она остается и у человека, но образует как бы особый уро- вень регуляции процессов. Как представлена у человека эта палеосистема (эта древ- няя система, в переводе на русский язык)? Ну, прежде всего, по-видимому, к чис- лу рецепторов, образующих эту древнюю систему, нужно отнести хеморецепторы, которые дифференцированы у высших животных и у человека, чувствительные при- боры вкуса, вкусовые рецепторы, и обонятельные. Нужно сказать, что они диффе- ренцированы, но, я бы сказал, не слишком, потому что как раз в хеморецепции, то есть в аппаратах обоняния и вкуса до сих пор и у человека наблюдаются резко выраженные, а главное универсальные, не в виде исключения, а как общее прави- ло распространенные явления синестезии. То есть совместной, взаимозависимой работы. Они дифференцированы, но не до такой степени разделены, отделены друг 129 РАЗВИТИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СЕНСОРНЫХ СИСТЕМ от друга, как мы это наблюдаем в других случаях. Общеизвестно выключение или ослабление работы вкусовых аппаратов при выключении или ослаблении работы обонятельных органов. Здесь прочная связь. Еще один признак древнего происхож- дения. И то и другое очень тесно, неразрывно, слитно выступает с аффективными, то есть эмоциональными, теми самыми процессами и явлениями, которые мы на- зываем явлениями в области чувств в отличие от явлений в области ощущения. Мы даже классифицировать эти ощущения не можем, обойдя то, что называли в конце XIX века чувственным тоном ощущения, то есть отношением человека, пережи- ванием как приятное—неприятное, эмоционально отрицательное—эмоционально положительное. Мы поэтому говорим, и так оно и есть: неприятные запахи — при- ятные запахи, неприятные сочетания вкусовые — приятные и прочее, и прочее. Вот эта синестезия, тесная, близкая связь, сохранившаяся еще связь с аффективными процессами: когда-то здесь не было различений. Объективные сигнальные признаки вещей и их биологическое значение, сигнализация об этом биологическом значе- нии: положительная, отрицательная, нейтральная, — они были очень слитны. У нас нет никаких оснований допускать с самого начала разделение того, что мы называ- ем теперь в развитых формах чувствами или эмоциями и ощущениями. Да и в язы- ке, когда мы говорим «чувственность», то это понятие, строго говоря, охватывает обе стороны. Когда мы говорим «человеческая чувственность», разве мы исключаем из этого понятия элементы эмоциональные, чувственные в этом, втором смысле? |