РЛИК Ответы. Лекции по рлик Народная культура содержание и история понятия
 Скачать 236.26 Kb.
|
|
Билет №15 Слово о полку Игореве.Проблема подлинности текста.Художественное своеобразие Слово о Полку Игореве- известный памятник литературы Древней Руси. В основе сюжета — неудачный поход русских князей на половцев, организованный новгород-северским князем Игорем Святославичем в 1185 году. «Слово о полку Игореве» - выдающийся памятник литературы Древней Руси. По многим параметрам его можно назвать шедевром, равного которому нет во всем искусстве мирового Средневековья. «Слово» было написано, предположительно, в конце XII века, вскоре после описываемого события (часто датируется тем же 1185 годом, реже — 1-2 годами позже). История открытия и публикации Первые печатные сообщения о «Слове» принадлежат М.М. Хераскову и Н.М. Карамзину. Было открыто А.И. Мусиным-Пушкиным в конце 18в. Он изготовил копию с древнерусского текста для Екатерины Второй. Сам граф утверждал, что он приобрёл «Слово» в числе других книг у Архимандрита Спасо-Ярославского монастыря Иоиля. Рукопись «Слова» сохранилась только в одном списке, входившем в сборник древнерусских летописей. В состав Мусин-Пушкинского сборника, кроме «Слова», входил также ряд летописных текстов и литературных повестей. В последние годы 18в. вместе с А.Ф. Малиновским и Н.Н. Бантыш-Каменским готовит «Слово» к публикации. Оно было издано в 1800г. В результат пожара 1812г. погиб оригинал памятника. Остались только первые печатные экземпляры. Особенности утраченной рукописи После потери единственной рукописи «Слова о полку Игореве» явились сообщения о его особенностях со слов владельца и других очевидцев. Свидетельства эти противоречивы, так как никто не позаботился скопировать образчик письма рукописи, описать её особенности. Считается вполне надёжно установленным, что рукопись «Слова» относилась к XVI веку (орфография отражает второе южнославянское влияние), писана была скорописью без разделения слов, с надстрочными буквами, скорее всего, вообще без буквы i, без различия и и й (привнесённого издателями) и не свободна была от описок, ошибок, а может быть, и от пропусков или от изменения первоначальных выражений: такова судьба всех позднейших списков древнерусских памятников литературы Проблема подлинности текста. Одну из традиционных для последних двух веков дискуссионных проблем из области истории русской литературы и культуры составляет вопрос о происхождении «Слова о полку Игореве». Противостоят друг другу две точки зрения — что это подлинное произведение, созданное в древнерусскую эпоху, и что это подделка конца XVIII века, созданная незадолго до первой публикации этого произведения в 1800 году. Разрешение этой дилеммы чрезвычайно затруднено тем, что рукописный сборник, в составе которого было «Слово о полку Игореве», по сохранившимся сведениям (впрочем, не совсем чётким), погиб при нашествии Наполеона в великом московском пожаре 1812 года. Тем самым анализ почерка, бумаги, чернил в данном случае невозможен. Дискуссия между сторонниками и противниками подлинности «Слова» возникла уже вскоре после публикации памятника и не угасает до сих пор. К сожалению, в этой дискуссии немалую роль играли и играют не собственно научные аргументы, а страсти и пристрастия. Шлётцер. В 1852г. был опубликован текст «Задонщины» - снова начинаются споры. А. Мазон, Зимин. Литературоведческие и историко-культурные аргументы, выдвигавшиеся с обеих сторон в этой дискуссии, всё же не обеспечивают строгого и однозначного решения проблемы. Больше шансов здесь у лингвистики, поскольку она позволяет достичь более высокой степени строгости, чем в других гуманитарных дисциплинах (Лотман). ПОЭТИКА СЛОВА На первый взгляд, кажется, что Слово находится совершенно вне сферы литературных традиций русского средневековья. Черты эпического стиля и стиля монументального историзма. Действие разворачивается на огромном пространстве от Новгорода Великого до Тмуторокани, от Волги до Галича, до Карпат. Действующие лица видят Русскую землю «панорамным» зрением, словно с большой высоты (обращение Ярославны из Путивля к солнцу, ветру, далёкому Днепру, всесветные масштабы: чёрные тучи, символизирующие врагов Руси идут от самого моря). События и поступки героев оцениваются с точки зрения всей русской истории. Церемониальные формы Слова: славы и плачи. Авторские отступления, исторические экскурсы – осуждение княжеских усобиц, размышление о горестях Русской земли, подвергающейся половецким набегам. Авторские отступления смещают действительный ход событий. Цель автора – выражение своего отношения к ним и размышления над случившимся. Слово не столько повествует о событиях, сколько размышляет над ними. Неизвестный автор использует в «Слове» и принцип «панорамного зрения», совмещая в изложении события, происходящие на огромной удаленности друг от друга, как бы возвышаясь над миром и героями. То он описывает страшную битву русских с половцами, то тут же переносится в престольный Киев, к великому князю Святославу и придворным боярам, то описывает плач княгини Ярославны в Путивле и т.д. Принцип «панорамного зрения» тесным образом связан с многоголосьем «Слова» - приемом, позволяющим представить события и дать им оценку с разных сторон. Мы видим, что на поражение Игоря откликнулись «голоса» Святослава, Ярославны, Киева и Чернигова, русских женщин, крымских готов, бояр и т.д. Эпичность слова своего рода. Она соседствует с книжными элементами – «книжная» природа Слова. Фольклорная стихия: плачи (Ярославны, матери Ростислава, всех русских жён – единый плач земли Русской). Гиперболизация: Всеволод может вёслами разбрызгать Волгу, а шлемами вычерпать Дон, он как бы воплощает в себе целую рать). Фольклорные образы битвы и бранного поля, отождествлённого с мирной пашней, и образы волка, тура, соколов, с которыми сравниваются герои. Характерные для фольклора постоянные эпитеты. Сосуществования 2 планов: реалистического (историко-документального) изображение героев и описание фантастического враждебного русичам мира злых сил (предзнаменования). Природа активно участвует в судьбе Игоря (трава никнет от жалости к нему, он оборачивается серым волком и селезнем, когда бежит, птицы помогают ему). НЕТ статичного пейзажа: ночь меркнет, реки мутно текут, Двина болотом течёт, Донец стелет Игорю траву на своих зелёных берегах. Художественная система Слова вся построена на контрастах. Противопоставление образов-метафор: солнца (света) и ночи (тьмы). Традиционно для фольклора. Игорь – «луч светлый», а Кончак – «чёрный ворон». Противопоставляются внешние и внутренние характеристики, действия героев для выражения патриотической идеи песни. Так, в «Слове» противопоставляется политика князей Святослава и Олега Гориславича. Святослав, великий князь Киевский, успешно воевал против половцев, защищал родную землю от разорения, приумножал ее богатства: Гроза был Святослав! Притрепетал он врагов своими сильными битвами И мечами булатными; Наступил он на землю Половецкую… Олег Гориславич же вел иную политику: Тогда при Олеге Гориславиче сеялось и вырастало междоусобие. Погибала жизнь Даждьбожиих внуков, Во крамолах княжеских век человеческий сокращался. Построив такое противопоставление, автор выражает свое мнение по поводу политики русских князей, наглядно показывает, к чему ведет каждый из способов правления, выражает свой идеал – объединение всех русских земель и прекращение раздоров, консолидация против внешнего врага. С той же целью противопоставляются в «Слове» походы Святослава и Игоря, вернее, их результаты: Так-то сии два храбрые Святославича, Игорь и Всеволод, раздор пробудили, Едва усыпил его мощный отец их, Святослав грозный, великий князь киевский… Кроме того, по контрасту в произведении даны образы русских князей и половцев. Если Игорь, в любом случае, как представитель русских, - «свет-светлый», то половец Гзак – «черный ворон», «поганый половец» и т.д. Кроме приема контраста, в «Слове» широко распространен символический полифонизм. Этот прием проявляется в том, что каждому устойчивому образу в произведении придается символическое значение. Так, Святослав в Киеве, после того, как ему приснился вещий сон, произносит «золотое слово». Эпитет «золотой» связан с тем, что это «слово» содержит ценнейшую идею примирения русских князей и объединения русских земель. Кроме того, в произведении часто фигурируют такие символические образы, как «золотое стремя», «золотой престол» и т.д. Кроме того, в этом произведении используется особая форма организации художественного времени и пространства – они здесь как бы символизированы. Помимо этого, пространство в «Слове» легко, динамично и «сгруппировано»: герои реагируют на события массами, группами (немцы, греки, морава, русские жены, «готские красные девы» и т.д.) ЯЗЫК «СЛОВА» Язык «Слова» образен и ярок, насыщен разнообразными средствами художественной выразительности. Так, в произведении очень много метафор: «кровавые зори свет поведают», «Черные тучи с моря идут, Хотят прикрыть четыре солнца», «Идти дождю стрелами с Дону великого!», «Тоска разлилась по Русской земле, Обильна печаль потекла среди земли Русския», «Вслед за ним крикнули Карна и Жляи по Русской земле поскакали, Мча разорение в пламенном роге!» и др. Много в «Слове» и олицетворений: «И ветры, Стрибоговы внуки, Веют с моря стрелами», «Стяги глаголют!» и т.д. Есть здесь и эпитеты: «Ярый тур Всеволод!»; постоянные эпитеты: «на златом престоле», «милой супруги своей Глебовны красныя», «златое стремя»; сравнения, в том числе, и постоянные: «Сами скачут, как серые волки в поле»; древнерусские формы слов: «граяли враны». Гаспаров: мотивы, связанные с земледельческим циклом (важная битва сравнивается с косьбой-молодьбой), стрелы летят дождём. Битва сравнивается со свадебным обрядом (смерть – воскрешение). Связь слова с библейской притчей о блудном сыне. Таким образом, художественные особенности «Слова о полку Игореве» можно назвать выдающимися. Неизвестный древнерусский автор синтезировал в своем произведении приемы устного народного творчества и книжной словесности, создав уникальный по метафоричности, силе образов, красоте и величии идеи произведение. На мой взгляд, «Слово о полку Игореве» по праву входит в сокровищницу мировой литературы. РИТМИЧНОСТЬ СЛОВА Ритмика преднамеренна – ритмизованная проза. Ритмические фрагменты чередуются с фрагментами, в которых ритм либо иной, либо вообще отсутствует. Это доказывает принадлежность «Слова» к литературной школе XIIв. - «Слово о Законе и благодати» Илариона: повторы сходных синтаксических конструкций, единоначатие, особое «ритмическое равновесие»: несколько коротких единиц сменяют одну длинную. ИСТОРИЧЕСКАЯ ОСНОВА В 1184г. общими усилиями русских князей во главе со Святославом Всеволодовичем русские князья совершили успешных поход на половцев. Игорь не мог участвовать, поэтому, чтобы не сочли его трусом, в 1185г., «не смиряя юности», «очертя голову», идёт против половцев вместе с братом Всеволодом. АВТОР «СЛОВА» «Слово» могло быть написано вскоре после изображённого похода Игоря на половцев. Характер изложение, обилие намёков, понятных современникам. Безымянный автор – человек с широким историческим кругозором, патриот, талантливый писатель (книжность + фольклор). Рыбаков: автор киевский боярин Пётр Борисович. Автор предстаёт как человек более зрелый и мудрый, нежели Игорь. Автор выражает сложившиеся принципы понимания воинской чести и выступает как современник описываемых событий. КОМПОЗИЦИЯ «СЛОВА» Начинается обширным вступлением, в котором автор вспоминает старинного певца «слав» Бояна. Рассказ о замысле Игоря идти на Половецкую землю. Встреча Игоря и Буй Тура Всеволода. Трагические предзнаменования. Первая битва. Вспоминание автора о временах Олега Святославича (тема междоусобиц). Поражение Игоря во второй битве. Автор повествует о бедах земли Русской (князья начали «крамолу ковати»). Вещий сон Святослава – «Золотое слово». Автор призывает князей Руси вступиться за Игоря. Автор обращается к временам Всеслава Полоцкого. Плач Ярославны в Путивле (мотив народного причитания). Бегство Игоря из плена. Эпилог заканчивается здравицей князю и его дружине. Вопрос 16 Стиль монументального историзма в древнерусской литературе СТИЛЬ МОНУМЕНТАЛЬНОГО ИСТОРИЗМА В ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ Преобладающий стиль летописания. В этом стиле проявляется стремление русских книжников судить обо всём с точки зрения общего смысла и целей человеческого существования. Поэтому авторы стремятся изображать только самое крупное и значительное. Стиль монументального историзма характеризуется прежде всего стремлением рассматривать предмет изображения с больших дистанций: пространственных, временных, иерархических. Летописцы смотрят на мир как бы с большого удаления. В этот период развито панорамное зрение, стремление сопрягать в изложении различные удалённые географические пункты => быстрота передвижения на больших географических пространствах (рассказ о событиях в Новгороде сменятся рассказом о Владимире, Смоленске, Галиче и т.д.). Историзм монументального стиля выражался в особом пристрастии к исторической теме. Литература не знает ни вымышленных лиц, ни вымышленных персонажей. Стремление связать каждое действующее историческое лицо или событие с другими масштабными историческими деятелями или событиями, стремление находить аналогии всему. Стиль монументального историзма XI – XIII вв. Стиль тесно связан с феодальными устройствами общества, с рыцарскими представлениями. Главным образом получил развитие в летописях, воинских повестях, повестях о княжеском преступлении. Более отчётлив в летописях, составленных по указу правителя. В своём отношении к историческим событиям летопись прямолинейно официальна. История всегда изображается прямо, без подтекстов: герои всегда поступают так, как сами это мотивируют. Летописец пишет всегда только о лицах официальных, без интереса к их личной жизни, если, конечно, это не имеет отношения к событиям «династического порядка». В центре внимания человек – представитель определённой ступени социальной лестницы феодализма, и показан он только с этой стороны. Иерархия вассальных событий. Индивидуальность человека полностью подчинена его положению в обществе. Система идеальных образов: светских и церковных (исключительная роль в историческом процессе) => относительная бедность характеристик в летописи (нет вымышленных образов людей). Официальность литературы. Нет психологизма и душевного развития образа. Князь показан таким, каким его должны были видеть подданные (качества нанизываются механически, лишены логической связи): церковные + светские добродетели (хороший воин, щедрый, чтит церковь, готовый пожертвовать собой). Отрицательный персонаж летописи – враг князя (всей земли Русской). Литературные портреты князей лаконичны – идеал мужественной красоты. Граждане и дружина преданы такому князю: верность – основная положительная черта народа и вассалов князя в изображении летописца. Слава князя как правителя и как воина: подавать пример (битвы князя составляли его воинскую честь в глазах народа). Плач = прославление. Идеал князя неотделим от идей патриотизма. Идеальный образ князя, созданный летописцем, был воплощением его любви к Родине. Летописец может отклоняться от идеалов феодального класса. По большей части идеал существовал там, где был необходим (Новгород) + в каждом регионе Руси допускались вариации канонического изображения, что приводило к расшатыванию стереотипа в изображении личности. Особое внимание уделялось смерти князя. Стиль монументального историзма нарушался под влиянием фольклора. Характеристика того или иного лица в летописи имеет в виду прежде всего поведение. Реалии всё активнее поступают в литературу к концу XIV в. – движение литературы. Летописец Нестор, например, видит Русь как бы с большой высоты. Он стремится вести повествование о всей Русской земле, легко переходя от изложения события в одном княжестве к изложению события в другом — на противоположном конце Русской земли. Летописец все время перебрасывает свой рассказ из Новгорода в Киев, из Смоленска во Владимир и т.п. Это происходит не только потому, что летописец соединял в своем повествовании источники различного географического происхождения, но и потому еще, что именно такой „широкий” рассказ отвечал эстетическим представлениям своего времени». “Слово о полку Игореве”. “Слово” охватывает огромные пространства. Битва с половцами воспринимается как космическое явление. Пение славы “вьется” с Дуная через море до Киева. Плач Ярославны обращен к солнцу, ветру; Днепру. Поэтому такое значение приобретают в художественной ткани “Слова о полку Игореве” птицы, их перелеты на огромные расстояния. Там, где динамизм — там всегда приобретает особое значение время, история. Билет №17 Литературный этикет в древнерусской культуре Д.С. Лихачев ввел понятие литературного этикета, под которым мы будем понимать систему канонических литературных приемов – композиционных, системы образов, языка, стилистических клише и пр., необходимых для создания произведений тех или иных жанров, образов тех или иных персонажей. Наблюдался в литературе других стран. Основополагающими XI-XVII веков являются понятия традиции образца нормы. Древнерусский писатель старался показать себя как можно более образцовым и традиционным. Они стремились создать образцовое сочинение. В рамках этого метода ключевым являлось понятие литературного этикета. Литературный этикет – это особый принцип древнерусской литературы, указывающий на то, что и как нужно изобразить. Он имеет 3 составляющих: 1. Этикет миропорядка (складывается из представления древнего книжника о том, как должен происходить ход событий). 2. Этикет поведения (складывается из представлений о том, как должно вести себя то или иное действующее лицо). 3. Этикет словесный (складывается из представлений о том, какими средствами должен описывать книжник всё совершающееся). Не жанр определяет собой выбор выражения (формул), а предмет, о котором идёт речь. Меняется стиль изложения в зависимости от объекта речи: бренность человеческого существования – церковнославянизмы, бытовые дела – народноруссицизмы. Каждый из стилей языка употреблялся средневековыми авторами вполне уместно. Требования литературного этикета порождают стремление к разграничению употребления церковнославянского языка и русского во всех его разновидностях => появление различных формул => возникает трафарет ситуации: сами ситуации создаются такими, какие необходимы по этикетным требованиям (войско князя малочисленно, противник превосходит его по численности и силе). Часть этикетных правил заимствована из реальной обрядности. Этикету подчинялось поведение только идеальных героев. Поведение злодеев подчинялось ситуации: и поведение отвлечено, их речи похожи на реальные, они сравниваются со зверями (опять же проявление литературного канона). Литературным этикетом объясняется перенос формул, речей, описаний из одного произведения в другое. Для средневековых образов этикет становился формой идеализации. Единства этикета в русской литературе нет, как и нет требований единства стиля. Литературный этикет средневекового писателя:
Все вместе сливается в единую нормативную систему, как бы предустановленную, стоящую над автором и предопределяемую не внутренними требованиями произведения — прежде всего жанра, — а предметом изображения. Система литературного этикета тормозила развитие лит-ры. Разрастание литературных канонов вело к их неустойчивости. Разрушение литературных канонов совершилось одновременно с пышным развитием этикета в реальной жизни. Литературный этикет становился всё более пышным, размытым и растворялся в новых литературных явлениях XVI – XVII вв. (изменение феодализма). Этикетные формулы начинают использоваться без особого разбора – расшатывается этикет ситуации (прежде всего в светской литературе). Литературный этикет определяет задачи литературы, её темы, принципы построения сюжета, сами изобразительные средства языка, выделяя круг наиболее предпочтительных речевых оборотов, образов, метафор. При описании князя: восшествие на престол, битвы, дипломатические акции, смерть, погребение. При описании святого обязательны определенные житийные формулы, независимо от того, будет ли оно находиться в житии или летописи. Вся древнерусская литература основана на переделывании текстов. У протопопа Аввакума даже, вождя старообрядцев, три редакции его знаменитого жития; около десяти (а может быть, и больше) редакций у повести о Петре и Февронии, там 350 списков; 150 списков у жития Бориса и Глеба Нестора, то есть каждый список несет в себе как мелкие, так и какие-то крупные изменения. Эти крупные изменения позволяют потом при сопоставлении списков увидеть, что возникает в процессе бытования текста новая редакция. При таком обновлении не могло не быть творческого отношения к тексту предшественника. Поэтому, используя теорию литературного этикета, мы должны всегда помнить, что было и творчество, этикет не должен закрывать для нас другой проблемы — свободы творчества древнерусского книжника. "Перед нами, следовательно, этикет миропорядка, этикет поведения и этикет словесный", говорит он. Для пояснения этих принципов рассмотрим следующий пример: в житии святого, согласно этикету поведения, должно было рассказываться о детстве будущего святого, о благочестивых его родителях, о том, как он с младенчества тянулся к церкви, чуждался игр со сверстниками и так далее: в любом житии этот сюжетный компонент не только непременно присутствует, но и выражается в каждом житии в одних и тех же словах, то есть соблюдается этикет словесный. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭТИКЕТ В ЛЕТОПИСИ Литература Средневековья отличалась церимониальностью. Этикетность пронизывает повествование особенно явно в стиле монументального историзма, однако это получается не всегда, потому что
Всё подчёркивает значимость битвы: указание на численность войск, детали ожесточённой битвы, патетическая концовка. Создание искусного сочетания традиционных мотивов и речевых формул, в которых описывались многие другие события (традиционный оборот «сеча зла», кто «одоле», а кто «бежа»). С особой заботой в «Повести временных лет» создаются некрологические характеристики князей. Применение литературных формул придавало летописному тексту особый художественный колорит: ожидание встречи с привычным, выраженным в традиционной формуле. Этот же приём хорошо знаком фольклору: сюжеты былин, троекратные повторы в них сюжетных ситуаций, постоянные эпитеты, общие места. Билет №19 Повесть о Петре и Февронии – новый этап в развитии агиографии Сочинение Ермолая-Еразма 40-50-е гг. XVIв., основанное на житийном рассказе XVв. Существование рассказа о Петре и Февронии, составленное еще до конца XV в., доказывается тем, что сохранилась церковная служба. Сюжет повести перекликается со многими произведениями русского и мирового фольклора (сказание о Тристане и Изольде: Тристан победил дракона, его излечивает Изольда). Пётр убивает змея с помощью волшебного Агрикова меча. Рассказ не о страсти, а о верной супружеской жизни героев. Ум и хитрость Февронии – сближение с мудрой девой (сказки «Семилетка» и «Стрижена девка», где также рассказывается о женитьбе знатного человека на крестьянской девушке, доказывающей свою мудрость решением трудных задач). Влечение Февронии к Петру не любовь с первого взгляда, а бытовое (сказочное) желание не упустить своё счастье. Отсутствие агиографических черт. В тексте много черт, позволяющих рассматривать текст, как житийный. Повесть, в которой явственно проступает фольклорная традиция, житийная традиция, взаимодействие которых придаёт тексту особую жанровую направленность (Демкова: религиозная притча). Билет №20 Житие протопопа Аввакума. Особенности художественной формы и жанра. Протопоп Аввакум (1621-1682гг.) был выдающимся “писателем” XVII века, вошедшего в историю под названием века “бунташного”. Его “Житие”, написанное по благословению инока Епифания, его духовного отца - своеобразная автобиография или духовное завещание - принадлежит к шедеврам русской и мировой литературы. В “Житии” Аввакум сообщает о своем происхождении. Отец - сельский священник Петр, “прилежаша пития хмельнова”, т.е. был пьяницей и рано умер, а мать именем Мария была “молитвенница и постница”, в иночестве Марфа. Она женила семнадцатилетнего сына на четырнадцатилетней сироте Анастасии, дочери кузнеца Марка. Церковная карьера Аввакума складывалась успешно благодаря феноменальной памяти и исключительной начитанности в богослужебной литературе. В 23 года он был поставлен в 4 попы, а в 31 год в протопопы в Юрьеве-Польском Нижегородской губернии. (Отметим, что именно в Нижегородском крае были владения высших церковных иерархов, что и определило будущее знакомство протопопа Аввакума с царским духовником Стефаном Вонифатьевым). Служил он делу Божьему истово, в результате чего возникали многочисленные конфликты с паствой. Затем Аввакум с семьей переехал в Москву, сблизился с придворным духовенством, был представлен царю Алексею Михайловичу (1629-1676), служил в церкви Казанской Божьей Матери (на Красной площади), где проявился его незаурядный талант проповедника. “Много людей приходило”, - напишет он потом в “Житии”. В середине XVII века в среде столичного духовенства образовался кружокдревлегоблагочестия, стремящийся оздоровить духовную атмосферу русского общества после Смутного времени. В него вошли будущий патриарх, архимандрит Новоспасского монастыря, а затем митрополит Новгородский, Никон, протопопы Иван Неронов и Аввакум, окольничий Федор Ртищев, а возглавил кружок царский духовник Стефан Вонифатьев, через которого осуществлялось воздействие на царя. Он был фактическим главой церкви, по его указанию “избирался” патриарх, собирались соборы и т.д. “Ревнители” требовали некоторой организационной перестройки русской церкви для укрепления в ней нравственности и благочестия. Для этого необходимо было упорядочить богослужение и исправить многовековые ошибки в русских рукописных богослужебных книгах, возникшие в результате механического переписывания, делавшие непонятным и без того сложный текст церковной службы. В это время возникла проблема введения единообразия во всем богослужении, что требовали и внутренняя ситуация в стране и внешнеполитические цели для укрепления связей России с остальным православным миром. Для унификации обряда реформаторам необходимо было выбрать образец. Мнения разошлись. Часть “ревнителей” видела его в древних греческих и русских рукописях, но царь и Никон, ставший к тому времени патриархом, близким другом и советником царя, приняли решение взять за образец (также как и церковь Украины) современные им греческие богослужебные книги, отпечатанные в Венеции, изданные там же славянские Требники, предназначенные для литовско-русских униатов. Исправлением книг в России занималась большая группа “справщиков”. В основном это были ученые монахи, приглашенные в Москву с Украины, где в то время было хорошо поставлено богословское и филологическое образование. Среди них можно назвать известного грекофила ЕпифанияСлавинецкого, сыгравшего видную роль в проведении культурных реформ того времени. Исправленные книги проверялись Никоном, множились на Московском Печатном дворе и рассылались по всем епархиям со строгим предписанием совершать богослужение только по этим книгам. Новый богослужебный чин существенно отличался от прежнего, и это было воспринято в широкой народной среде как “новая вера”, как ересь, как угроза истинному православию, как действия Антихриста, что неизбежно привело к расколу русской церкви. Никоновские нововведения, основанные на “научной” правке старых текстов, фактически разрушали два основных принципа средневекового сознания: каноничность и символизм. Известно, что в Средние Века каждый элемент богослужения имел символическое сакральное значение. Изменение большого количества этих элементов (символов), замена отдельных слов, букв, целых текстов привело к разрушению всего магического смысла богослужения. Вскоре правительство начало репрессии против сторонников “старой веры”. В 1653 году Аввакум с семьей был сослан в Сибирь (Даурию). В 1664 году возвращен в Москву, поскольку предполагалось, что он займет место царского духовника. Но он по-прежнему обличал “никонианскую ересь” и снова был сослан, на этот раз на Мезень (Север Руси). Кульминационным моментом Жития считается Собор 1666 года, где Аввакум однозначно отказывается от новой веры. Затем он еще раз возвращен был в Москву, осужден, проклят (предан анафеме), расстрижен (лишен церковного сана) и сослан уже навсегда в Пустозерск. Кроме Аввакума в Пустозерскуюземляную тюрьму были отправлены монах ЕпифанийСоловецкий, поп Лазарь, дьякон Федор. Всем им, кроме Аввакума, вырезали языки и отрубили пальцы на правой руке, чтобы не крестились двоеперстно и не писали обличительных текстов. Аввакум избежал казни, потому что за него заступилась царица Мария Ильинична. “Соузники” общались по ночам, вылезая из своих “нор” (срубы были наполовину засыпаны землей) через окошко. Лишенные возможности проповедовать, они стали “писателями”, тайно переправляли свои рукописи в Москву, где их переписывали и распространяли по всей стране. В 1682 году по указу царя Федора Алексеевича все четыре узника “ за великую на царский дом хулу” были заживо сожжены. Аввакум предчувствовал свою трагическую смерть. Обращаясь к царю с посланием из темницы, он писал с чувством глубокого духовного превосходства и так видел свою кончину: “ . . . аз же, присуждением вашим не сподобихся савана и гроба, но наги кости мои псами растерзаны будут, . . . так добре и любезно мне на земле лежати, и светом одеянну и небом прикрыту . . . “ Стиль его жития похож на исповедальный, потому что он стирает грань между собой и читателем, создавая атмосферу сопереживания. Лихачёв определял стиль Аввакума как стиль патетического опрощения-«заземление» высокого (рассказ о чудесном насыщении заключённого, когда Аввакум не знает, ангел это был или человек) и поэтизация низкого (рассказ о смерти курицы, которая «по 2 яичка на день приносиларобяти на пищу»). Он выходит за традиционные рамки житий: герои произведения-не однозначно грешники или праведники. Сам Аввакум чуть не поддаётся искушению, когда к нему приходит блудница, чего раньше в житийной традиции не было. И образ самой блудницы многогранен - она грешница, но пришла исповедаться-и это несколько «очищает» её. Аввакум создаёт новый образ-«святой грешник», что приводит к сочетанию 2-ух планов повествования: торжественной авторской проповеди и покаянной исповеди. Аввакум сочетал и церковный язык, и брань, и разговорный язык.Ещё одна грань новаторства жития-совмещение комического и трагического. Когда протопоп описывает возвращение из ссылки, говорит о переходе через реку, когда протопопицу оставляют силы и она падает, об неё спотыкается другой человек и тоже падает-на неё. Он извиняется, на что она отвечает: «Что ты, батко, меня задавил?». Описывая ужасы своего заключения, он шутит, говоря: «что собачка в соломке лежу» и т.д. Также житие насыщено сатирическими портретами врагов Аввакума. Например, а в письме Алексею Михайловичу он пишет: «Бедной, бедной, безумной царишко!». Также новаторство Аввакума проявилось в написании не публицистического произведения с элементами автобиографии, а цельного жизнеописание. Произведение превращается в историю первых лет старообрядческого движения, историю России второй половины 17 в. Помимо Аввакума в его житии присутствуют его сподвижники и враги, широко представлены пространственно-временные границы повествования. Жанровая природа автобиографического Жития протопопа Аввакума особенная – новаторское житие. Это первый в русской литературе опытавтобиографии. Житие многими своими элементами представляет собой яркое выражение эволюции русской средневековой религиозно-дидактической эпической литературы в жанре нравоучительного бытового романа. Характерными признаками Жития как произведения нового, нарождающегося жанра нам представляются следующие его особенности: развернутость повествования, многофигурность, полнота жизнеописания главного героя, индивидуализация образа, стремление к изображению разносторонности характера, внимание к острым, драматическим моментам частной жизни, обусловленным социальными обстоятельствами, многоэпизодность и в то же время однолинейная, цепочная композиция с довольно свободным соединением различных эпизодов. Центральная |