Литературный язык петровской эпохи План
 Скачать 0.91 Mb.
|
|
6. 3. Ломоносовская теория трех стилей 6. 3. 1. М.В. Ломоносов о роли церковнославянского языка в развитии русского литературного языка. Понятие стиля у М.В. Ломоносова. Стилистическое разграничение лексики в его теории На долю Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765) выпала задача решить вопрос об общенациональной норме русского литературного языка. Необходимо было упорядочить разнородные средства выражения, утвердить не исключение, а включение в формирующийся единый русский литературный язык элементов церковнославянского языка, указать общие структурно-языковые свойства и общие сферы функционирования каждого из трех стилей и тем самым регламентировать употребление языковых средств. Универсальность таланта Ломоносова как ученого и как писателя, разносторонность его деятельности, энциклопедизм его знаний позволили ему решить эту задачу. Ломоносов активно владел живой народной разговорной речью, знал диалекты, с детства усвоил севернорусский диалект, изучал древнерусский и церковнославянский языки, знал латинский и греческий языки, живые европейские языки – немецкий и французский. Актуальным вопросом было решить проблему соотношения русского и церковнославянского языков. Для этого нужно было дать ответы на вопросы: (1) какое место в русском языке могут занимать старославянизмы; (2) какова грамматическая функция старославянизмов; (3) какова стилистическая роль старославянизмов, т.е. в какой мере допустимо сближение в литературном произведении старославянских и русских элементов. До Ломоносова русские писатели и ученые в большинстве случаев не различали древнерусский и старославянский (церковнославянский) языки. Называя язык старинных русских книг (главным образом церковных) «славенским», они не имели четкого понятия, что это за язык. Ломоносов был первым, кто разграничил старославянский (древний моравский) и древнерусский языки. Он определил огромную историко-культурную роль старославянского языка в формировании и развитии русского литературного языка. В Петровскую эпоху преобладала тенденция к устранению всех церковнославянских элементов. Ломоносов считал, что необходимо сохранить все ценное из церковнославянского языка. Стилистическое учение Ломоносова изложено в «Рассуждении о пользе книг церковных в российском языке» (1757 г.). В этой работе Ломоносов указывает на положительное воздействие церковнославянского языка на русский язык. Во-первых, церковнославянский язык явился воспреемником и передатчиком античной и христианско-византийской речевой культуры русскому литературному языку. Церковнославянский язык обогатил лексику и фразеологию русского языка множеством отвлеченных понятий, философских и богословских терминов, способствовал развитию синтаксиса. Во-вторых, церковнославянский язык рассматривался Ломоносовым в качестве своеобразного уравнительного маятника, регулирующего параллельное развитие всех говоров и наречий русского языка, предохраняя их от заметных расхождений между собой. Ломоносов объясняет однородность русского языка на всей территории его распространения и сравнительно малое отражение в его диалектах феодальной раздробленности положительным воздействием на язык русского народа церковнославянского языка. В-третьих, благодаря влиянию церковнославянского языка русский язык за семь веков своего исторического существования оказался относительно устойчив к историческим изменениям. Использование книг на церковнославянском языке, медленно изменявшемся в течение веков, делает древнерусский язык не столь уж непонятным не только для современников Ломоносова, но и для русских людей в наши дни. Но для современности церковнославянский язык является одним из тормозов, замедляющих дальнейший прогресс, поэтому Ломоносов поставил вопрос о стилистической упорядоченности восходящих к церковнославянскому языку слов и выражений. Учение о трех «штилях» Учение о возможности деления речи на стили своими корнями уходит в античное прошлое, в эпоху Квинтилиана (I в. н.э.). Схожая теория была изложена в популярной анонимной латинской риторике «Риторика к Герендию». В античных риториках, в учебниках красноречия духовных школ Запада, Юго-Восточной Руси и Московского государства постоянно рассматриваются три разновидности речи. Теория деления языка на три стиля опирается на общий логический принцип т.н. трихотомического деления понятия, т.е. такого деления, при котором любое родовое понятие делится на два противоположных видовых, между которыми помещается еще и третье, промежуточное. Еще Феофан Прокопович в «Пиитике» 1705 г. выделял три стиля: простой, деревенский, или простонародный; серьезный, или возвышенный, и смешанный. Ломоносов использовал отвлеченную схему трех стилей, представленную в риториках XVII и начала XVIII вв., наполнив ее конкретными языковыми фактами, связал ее с поэтикой российского классицизма, с художественной литературой. В основу теории Ломоносова легли следующие исходные положения:
У Ломоносова сталкиваются три принципа отбора и употребления слов: а) этимологический (сопоставляются общеславянские, церковнославянские и русские слова); б) стилистический (отобранные единицы закрепляются за определенным типом речи); в) функционально-стилевой (отобранные единицы закрепляются за определенным жанром литературы). Ломоносов связал стилистическую организацию современного русского языка со своеобразием его исторического развития и современного состояния. Под «штилем» Ломоносов понимал соответственным образом организованную систему речевых средств, за которой закрепляется строго очерченный круг жанров художественной литературы. Каждому жанру соответствуют особые речевые средства. Каждый жанр характеризуется своими особенностями в отборе лексики, в грамматике, в орфоэпии. Ломоносов выделил 5 основных стилистических пластов лексики: 1. «Обветшалые» старославянские слова, архаичные, устаревшие, уже не употребляемые в живом русском языке, непонятные современникам (# обоваю – «колдую, заговариваю», рясны – «каменья в женском украшении», свене – «кроме», овогда – «иногда»). Они должны быть исключены из употребления в русском литературном языке; их не следует употреблять даже в высоком стиле. 2. Церковнославянские по происхождению слова, неупотребительные только в разговорной речи, но понятные всем грамотным людям – книжные слова (# отверзаю, господень, взываю, насажденный). 3. Общеславянские или «славено-российские», встречающиеся как в церковных книгах, так и в обиходном языке. Ломоносов характеризует их как одинаково употребительные и у древних славян, и у современных россиян. Они относятся к общеславянскому словарному фонду (# бог, глава, рука, ныне, почитаю). 4. Русские по происхождению слова, неизвестные языку церковных книг и принятые в разговорной речи культурного общества (# говорю, ручей, который, пока, лишь). 5. Просторечные слова, диалектизмы, вульгаризмы, которые Ломоносов называет «презренными словами». Они не должны употребляться нигде, кроме как в «подлых комедиях». Ломоносов не приводит примеров таких слов. Не все из указанных лексических рядов русского языка можно, по мнению Ломоносова, употреблять в русском литературном языке. В зависимости от того, какие слова употребляются в произведении, меняется сам стиль произведения. Ломоносов считает, что в русском литературном языке его времени можно различить 3 стиля в зависимости от степени использования в них старославянской лексики: высокий, средний и низкий. 1. Высокий стиль должен составляться из слов 2-ой и 3-ей группы. Этим стилем предлагалось писать произведения торжественной литературы: героические поэмы, оды, трагедии, торжественные прозаические речи о важных материях. 2. Средний стиль складывается из слов 3-ей и 4-ой группы. Допустимы небольшие добавления слов 2-ой и 5-ой группы – с соблюдением меры. При этом нельзя соединять старославянизмы и русское просторечие, ибо это нарушает стилевую ровность. Ломоносов не дал четких и определенных рекомендаций относительно лексического состава среднего стиля. Этим стилем нужно писать театральные произведения (драмы), стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги, элегии, «описания дел достопамятных и учений благородных» (историческую прозу и научные трактаты). 3. Низкий стиль составляется из слов 4-ой и 5-ой группы. Особенно предупреждал Ломоносов о невозможности употреблять в низком стиле обветшалые старославянизмы. Этим стилем следовало писать комедии, увеселительные эпиграммы, песни, прозаические дружеские письма, «описания дел обыкновенных». Черновые заметки Ломоносова свидетельствуют и об еще одном подходе к дифференциации стилей – функциональном. В его черновых заметках содержатся следующие записи: «Штиль разделить на риторической, на пиитической, исторической, дидаскалической, простой», «В геометрии должно сказать: этот угол прямой, а не прям». Русский язык утверждался Ломоносовым как основа литературного языка. Церковнославянский язык ограничивается в своем употреблении. Средний стиль, образуя равнодействующую между высоким и низким, рассматривается Ломоносовым как магистральная линия развития русского литературного языка, преимущественно в прозе. За средним стилем он видит будущее. В «Письме о правилах российского стихотворства» (1739 г.) Ломоносов изложил следующие взгляды на русский язык:
В области лексики ломоносовская теория трех стилей блестяще решала проблему церковнославянизмов, а также исконно русских речевых средств в русском литературном языке. Высоко оценивая речевые средства старославянского происхождения, хорошо известные русским грамотным людям, Ломоносов доказывал, что отказаться от этого ценного культурного наследия нельзя. Считая церковнославянские «речения» родными, прочно вошедшими в речевую культуру русского народа, Ломоносов полагал, что употребление их в тесном единстве с коренными русскими словами будет способствовать обогащению языка, развитию его силы и красоты. В связи с этим он указывал на необходимость борьбы с неоправданными жизнью и неуместными заимствованиями, в результате которых в язык входят «дикие и странные слова нелепости». А.П. Сумароков и его последователи в качестве национальной нормы выдвигали язык столичной образованной среды. Высокий стиль Ломоносова Сумароков характеризует как «многоречие», «многоглаголание тяжких речей» «пухлое и высокопарное». Ломоносов же доказывал, что отказ от старославянизмов был бы отказом от нескольких столетий русской речевой культуры. 6. 3. 2. «Российская грамматика» М.В. Ломоносова: общая характеристика; новаторство М.В. Ломоносова в описании грамматического строя языка Ломоносов приступил к работе над грамматикой русского языка в 1751 г. Основная задача грамматики – научить, как писать и говорить, избавить от плохих примеров; отличить правильное употребление, норму и отклонение от нее. Грамматика, по мысли ученого, должна указать пишущему и говорящему на русском языке путь к «лучшему, рассудительному» употреблению языковых средств, которыми так богат русский язык. Богатство русского языка настолько велико, что не только не уступает никакому европейскому языку, но всех их превосходит. Создавая грамматику, Ломоносов ставил задачу выработать нормы грамматического строя русского языка и его стилистики, дать свод правил русского литературного языка той поры, учитывая стилистические особенности различных слов, их грамматические и фонетические формы и варианты. «Российская грамматика» Ломоносова – наиболее совершенный из его филологических трудов. Это первая действительно научная книга о русском языке. Все предшествующие грамматики представляли в качестве предмета изучения и описания церковнославянский язык и факты русского языка отражали лишь эпизодически. Грамматика Ломоносова была не только описательной, но и нормативно-стилистической. Она тщательно и последовательно регламентировала возможности употребления фонетических и грамматических средств русского языка, отмечала, какие именно категории и формы русской речи, какие черты произношения присущи высокому или низкому стилю. Книга Ломоносова опирается на предшествующую традицию церковнославянских грамматик, на грамматики западноевропейских языков того времени, она охватывает живой речевой опыт самого автора, иллюстрировавшего каждое грамматическое явление примерами, созданными им самим. «Российская грамматика» была закончена в 1755 г., и в 1757 г. опубликована. Это очень обстоятельный труд, состоящий из шести разделов, названных «наставлениями». Наставления делятся на главы, главы на параграфы. Всего в «Грамматике» 33 главы и 592 параграфа. Им предшествует предисловие – «Посвящение», содержащее рассуждение о коммуникативных функциях русского языка. Ломоносов сопоставляет его с другими европейскими языками. В «Посвящении» Ломоносов писал: «Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком с Богом, французским с друзьями, немецким с неприятелями, итальянским с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно. Ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». Первое наставление – «О человеческом слове вообще» – посвящено общим вопросам теории языка. В нем автор поднимает вопрос о том, что такое человеческий язык вообще, и отвечает на него так: «Слово дано для того человеку, чтобы свои понятия сообщать другому». Ломоносов определяет язык как средство общения людей. В этом же наставлении приводится обстоятельная характеристика гласных и согласных по месту их образования. Ломоносов не употребляет термина «звуки речи», а говорит о буквах, поэтому может сложиться впечатление, что он смешивает эти два понятия. Классификация звуков по способу образования у Ломоносова не описана. Также в первом наставлении Ломоносов дает классификацию частей речи, выделяет 8 частей речи: имя, местоимение, глагол, причастие, наречие, предлог, союз, междометие. Среди имен выделяются существительное, прилагательное и числительное. У имени существительного описывается категория падежа, насчитывается 7 падежей. При этом указывается неупотребительность седьмого падежа (сказательного по славянским грамматикам) в русском языке без предлога и на необходимость введения нового термина «предложный падеж». В первое наставление входит также глава «О сложении знаменательных частей слова», содержащая учение о словосочетании. Второе наставление – «О чтении и правописании российском» – посвящено вопросам фонетики, орфоэпии, графики и орфографии. Ломоносов пишет об отличиях в произношении слов, свойственных различным диалектам. Ломоносов сам был уроженцем Архангельской губернии и носителем севернорусского наречия, но он сознательно отдает предпочтение московскому акающему произношению, при этом руководствуется эстетическим критерием. Ломоносов рассматривает систему гласных и согласных. Он намечает четыре принципа российского правописания:
В первом пункте своей формулы, характеризующей орфографические начала, Ломоносов подчеркивает социальное и практическое значение правописания; во втором пункте подчеркивает необходимость общенародности (наддиалектности) русской орфографии. Хотя Ломоносов и не дал развернутой теории правописания, в данных формулировках сжато выражено все существенное для русской орфографии, четко сказано и о тех основаниях, на которых должно строиться русское правописание: фонетическом, словопроизводственном, или морфологическом. В вопросах орфографии Ломоносов вступает в полемику с Тредиаковским, который предлагал писать так, как мы произносим, что затрудняло бы чтение. Ломоносов понимает нецелесообразность фонетического принципа написания. Он выступает за единообразное написание одних и тех же частей слова – за морфологический принцип орфографии. Ломоносову для легкости чтения казалось важным графическое единообразие морфем. Конкретные правила Ломоносова хорошо предваряют важнейшее положение морфологического принципа правописания, а именно то, что выбор букв для обозначения звуков в слабых позициях определяется буквами, передающими звуки сильных позиций. Орфография должна служить к объединению, а не к разъединению всех говорящих по-русски. Так, понимая аканье как норму литературного произношения, он возражает против написания «а» вместо «о» в безударном положении в соответствии с произношением. Здесь же Ломоносов отстаивает необходимость оставления в российской азбуке буквы «» как изображения особого, отдельного от «е» звука. |