философия. Мировоззрение, его суть, структура и исторические типы

• Название: Мировоззрение, его суть, структура и исторические типы
• Дата: 30.03.2021
• Размер: 200.43 Kb.
• Имя файла: философия.docx
• Тип: Документы; #189654
• страница: 3 из 10

21.Славянофильство и западничество как направления русской философской мысли.

XIX – начало XX веков. В это в время в России на фоне значимых исторических событий возникает множество самобытных и оригинальных философских школ течений. а) Славянофилы и западники Собственно, спор славянофилов и западников относится к 3040 гг. XIX века. Однако предтечей этого спора, безусловно, стала философия Петра Яковлевича Чаадаева (1794 – 1856), который «Философическими письмами» (1836) буквально взорвал общественное мнение и вызвал бурные дискуссии на долгие годы. В его оценке России многие увидели ниспровержение национальных святынь. Чаадаев утверждал, что Россия вместо того, чтобы объединить Запад и Восток в силу своего географического положения, вообще как бы выпала из исторического прогресса – «мы принадлежим к числу тех наций, которые не входят в состав человечества... мы никогда не шли вместе с другими народами... мы стоим как бы вне времени».. В России нет позитивной идейной традиции, так как в свое время она приняла христианство в его византийской форме (православие) и оказалась исключенной из един ства европейских народов, основанного на католицизме. Если и было какое-то движение, то в нарастании рабства: освободившись от татарского ига, русские попали в новое рабство – крепостничество. Однако, отсталость России является по Чаадаеву даже благом. Если благодаря католичеству западный мир, создал определенный политический уклад, философию, науку и литературу, улучшил нравы, то православие в России позволило сохранить сущность христианства в первоначальной чистоте. Призвание России в сближении православия и католицизма. Россия станет центром интеллектуальной жизни Европы, если усвоит ценности Запада. В сближении России и Запада П. Чаадаев видел – 1) не механическое заимствование европейского опыта, а объединение на общей христианской основе, требующей реформации, обновление православия; 2) не подчинение католицизму, а освобождение от застывших догм и придание религиозной вере жизненности и активности, чтобы она могла способствовать обновлению всех сторон жизни. Эта идея П. Чаадаева была разработана виднейшим представителем славянофильства А. Хомяковым. Славянофилы. Не редко в литературе можно встретить одностороннее ошибочное толкование этого направления как реакционного или консервативного, отсталого. Славянофилы противопоставляли Восток Западу, оставаясь в философских, религиозных, историко-философских воззрениях на русской почве, не отрицая достижения Запада, признавая и вы соко ценя западноевропейскую культуру, философию (особенно философию Ф. Шеллинга, Г. Гегеля). Вместе с тем, они отрицали негативные стороны западной цивилизации: социальные антагонизмы, крайний индивидуализм и меркантильность, излишнюю рациональность. Главная идея славянофильства: русский народ должен обладать самобытными ду ховными ценностями, а не воспринимать огульно и пассивно духовную продукцию Запада. Это актуально и поныне. Славянофилы выдвинули идею соборности как истинного единения людей, как во площение принципа всеединства в социальной жизни. Соборность означает сочетание единства и свободы личностей на основе их общей любви к богу и устремлённости к высшим ценностям. Соборность есть свобода без разобщенности и единство без порабощения. В развитии славянофильства особую роль сыграли И. В. Киреевский, А. С. Хомяков, Ю. Ф. Самарин. Западники. Наиболее видные представители – В.Г. Белинский, В.П. Боткин, А.И. Гер цен, Т.Г. Грановский, Н.П. Огарев, К.Д. Кавелин и др. Оппоненты славянофилов были убеждены, что: 1) России предстоит пройти тот же путь, что и Западу; 2) Россия отстала от Западной Европы, законсервировалась сама в себе, и теперь должна наверстывать упущен ное; 3)никакого особого «уникального» исторического пути у нее нет. Они одобряли при знаки буржуазного общества, которые появлялись тогда в России и положительно оценивали деятельность Петра Великого по европеизации страны. Западная культура привлекала их своим гуманизмом и либерализмом: идеей свободы, достоинства личности, жаждой справедливости. Они критиковали деспотическую самодержавную власть и невежество народа. Россия должна была освоить западные ценности и стать нормальной цивилизованной стра- ной. Общее для этих течений попытка нарисовать такой путь развития России, который отвечал бы национальным интересам России, вывел страну из отсталости и поднял до уровня разрешения не только собственных. Но и общечеловеческих проблем. Славянофилы и запад- ники решали общую задачу, но пути и средства предлагали разные. У них была «одна любовь к России, но не одинаковая» (А.И. Герцен).

22.Философия всеединства В.С.Соловьева

Владимир Сергеевич Соловьев (1853–1900) – многогранный мыслитель. Проповед- ник, публицист, оратор, литературный критик, поэт, философ по призванию. Автор работ: «Кризис западной философии», «Оправдание добра», «Чтения о Богочеловечестве». Он пер- вым в России создал особую философскую систему – концепцию всеединства. Основные идеи: Предельно высшим единством сущего является Бог. Вся глубина и полнота сущего предполагает принцип абсолютной личности – энергично-волевой, всеблагой, любящей и милостивой, но наказующей за грехи. Все материальное одухотворено Божественным началом – мировой душой, Софи- ей, что связано с идеей творческого мастерства. Стержневой принцип философии В. Соловьева – положительное всеединство. Сущее содержит в себе: 1) благо как проявление воли; 2) истину как проявление разума; 3) красоту как проявление чувства. Из этого вытекает принцип: абсолютное осуществляет Благо через Истину в Кра- соте. Эти три начала – благо, истина и красота – в нерасторжимом единстве, предполага- ют любовь – силу, подрывающую корни эгоизма. Реальный мир представлялся Соловьевым как самоопределение или воплощение аб- солютно сущего: это – тело Божие, или материя Божества, субстанциональная премуд- рость Бога, проникнутая началом Божественного единства. Посредником между ними вы- ступала София – мудрость Божия. Разделяя общехристианский взгляд на природу как на тво- рение Бога, философ не мог признать его совершенным, а лишь идущим к совершенству. Эмпирический, материальный мир, в котором действуют временная и пространственная разорванность и механическая причинность, находится в хаотическом состоянии. Призвани- ем человека, который является, по словам В. Соловьева, «центром всеобщего сознания при- роды», выступает его мессианская по отношению к природе роль – освободителя и спасите- ля. Именно человечество является посредником между Божеством и природой. В его созна- нии уже содержится форма всеединства. Рассматривая проблему «человек и общество», В. Соловьев утверждал, что человек – вершина творения Бога. Общество – расширенная личность, а личность – сосредоточенное общество. Идеалы совершенного добра и любви открывает христианство. Юридическое право не в состоянии это сделать: оно способно преградить путь проявлению лишь крайних форм зла. Соловьев строит метафизическую систему «цельного знания», в которой онтология должна раскрыть «всеединство», гносеология – обосновать иррациональное знание, социоло- гия – найти высший идеал общества. Таким образом, В.С. Соловьев заложил основу собственно философского принципа всеединства, обогатившего мировую философскую мысль, развил тенденцию к синтезу фи- лософской и богословской мысли, рационального и иррационального типов философствова- ния, единения западной и восточной культурных традиций.
23.Философские взгляды Н.А.Бердяева

Н. А. Бердяев (1874, Киев — 1948, Кламар, Франция) — один из самых ярких представителей русской религиозной филосо­фии. Его мировоззрение сформировалось под влиянием творче­ства Ф. М. Достоевского, А. С. Хомякова, Вл. Соловьева, Г. Ибсе­на — мыслителей, которые отстаивали подлинную свободу духа, а социальные взгляды сложились под воздействием идей марксиз­ма и неокантианства.

Большинство работ Бердяева не содержат системы с разрабо­танным понятийным аппаратом. По его собственному признанию, он никогда не был философом академического типа и никогда не хотел, чтобы философия была отвлеченной и далекой от жизни. Бердяев называл себя «человеком мечты». Систематическое изло­жение его философии — задача почти неразрешимая. Его мышле­ние «интуитивно по происхождению и афористично по форме»²¹.

Философия, по Бердяеву, призвана познавать бытие через че­ловека, используя его духовный опыт. Поэтому основная фило­софская дисциплина - философская антропология. Философия должна учитывать результаты частных наук, но не может подчи­няться им, ибо они описывают те или иные стороны природы, а не смысл мира как целого. Она отличается и от науки, и от рели­гии.

Бердяев называет свою философию дуализмом особого рода: духа и природы, свободы и детерминации, субъекта и объекта, царства Бога и царства Кесаря. *0н критикует Канта и Гегеля за то, что мир у них познает не живой конкретный человек, а абст­рактный универсальный субъект. Это приводит к объективации, препятствует познанию человеческого существования. Филосо­фия должна быть экзистенциальной, т. е. познающей смысл бы­тия через субъект, а не через объект. Смысл мира раскрывается не в объекте и не в субъекте, а в третьей сфере — духовном мире. Дух - свободная энергия, прорывающаяся в природный и истори­ческий мир. Духовная сила изначально имеет не только челове­ческий, но и богочеловеческий характер. Все эти идеи лежат в русле концепций основоположников, экзистенциализма.

Бердяев развивает диалектику духа — экзистенциальную диа­лектику божественного и человеческого, применяя метод интуи­тивного раскрытия универсального в индивидуальном, личност­ного выражения духовно-религиозного опыта. «Я стремился не к достижению всеобщего по своему значению, а к погружению в конкретное, к узрению в нем смысла и универсальности»²². Наи­более близок ему протестантский экзистенциалист К. Ясперс. В отличие от классического экзистенциализма Бердяев не употреб­ляет понятие экзистенции, активно используя понятие личности, поэтому его точнее было бы называть экзистенциально мысля­щим философом, что отражает лишь специфический метод позна­ния, свойственный ряду течений. «Для меня сейчас ясно, что я всегда принадлежал к тому типу философии, который сейчас на­

Правда, Бердяев отмечает, что

он не имеет в виду современный ему экзистенциализм. «Я назы­ваю экзистенциальным мыслителем того, у кого мысль означает тождество личной судьбы и мировой судьбы»²⁴.

Главной проблемой творчества Бердяева является проблема человека, ибо загадки бытия, по его мнению, скрыты в человеке. Отсюда и названия ряда его фундаментальных работ: «Философия свободного духа» (1927—1928), «О назначении человека» (1931), ♦Я и мир объектов» (1934), «Судьба человека в современном мире» (1934), «О рабстве и свободе человека» (1939) и др. Человек У Бердяева — существо противоречивое и парадоксальное. Он при­надлежит к двум мирам - природному и сверхприродному. Ду­ховная основа человека не зависит от природы и общества. Част­ные науки не дают знания о человеке как целостности, не учи­тывают его специфику.

По словам Бердяева, человек представляет собой загадку как личность, которая воплощает в себе независимость и от природы, ^и от общества. Общество — это только часть личности, ее соци­альная сторона, как и космос — только ее космическая сторона. Тайна существования личности заключена в ее абсолютной неза­ менимости, что в современной науке обозначается как индивиду, альность. Личность самосозидательна и формируется в борьбе со злом как внутри себя, так и вовне. Она не может быть частью какого-либо целого и в своем самораскрытии устремлена в беско­нечность. Бердяев видит два способа преодоления человеком субъективной замкнутости: он может стать конформистом или осуществить это через трансцендирование, которое означает само­освобождение, экзистенциальную встречу с Богом. Весь мир - ничто по сравнению с человеческой личностью, ее неповторимой судьбой.

Для Бердяева характерно неортодоксальное понимание хрис­тианства. Он отмечает, что отношение христианства к человеку двойственно: с одной стороны, оно унижает, считая его грехов­ным, с другой — возвышает, признавая в нем образ Божий и ду­ховную свободу. Лишь второй подход может быть основой нового учения о личности и Боге. Бог существует не как находящаяся над человеком объективная реальность, а как экзистенциально­духовная встреча с ним. Не только Христос был богочеловеком. Свобода и независимость личности от объективного мира и есть ее богочеловечность. Эта истина может быть выражена в символах. Подлинное христианство — не онтологизм, а персонализм: лич­ность первичнее бытия. В конце истории на первом месте будет творческая и преображающая любовь.

Активная эсхатология Бердяева — результат человеческого творчества. Ортодоксальное богословие встретило крайне отрица­тельно эти построения «верующего вольнодумца».

Красной нитью через все творчество Бердяева проходит тема свободы. Она не есть некая реальность природного мира, не об­условлена ни природной, ни социальной необходимостью. Источ­ник свободы — в духе человека. Человек самоопределяется изнут­ри в меру победы в нем духа над душевно-природными стихиями. Свобода безосновна. Она напоминает бездонный колодец. Эта ир­рациональная бездна расположена глубже самого бытия. Бог не является творцом свободы. Традиционное учение о грехопадении исходит из того, что человек злоупотребил свободой, полученной от Бога, следовательно, с Творца не снимается ответственность за зло и страдания. Признать это — значит признать бессилие Твор­ца. Отсюда, считает Бердяев, лежит прямой путь к атеизму. Сво­бода коренится в «ничто», из которого Бог сотворил мир. В глуби­не ее — источник и добра, и зла. Бог всесилен над порожденным им миром, но не над несотворенной свободой, поэтому не несет какой-либо ответственности за зло. Свобода — это величайшая ценность, но она связана с риском личной ответственности. Быть свободным труднее, чем конформистом.

Главной целью человеческой жизни, по Бердяеву, должно быть достижение духовности. Дух не только свобода, но и смысл. Смысл мира духовен. Человеческое лицо - самое замеча­тельное в жизни, ибо именно через него просвечивает духовный мир.

Мыслитель различает несколько типов духовности: христиан­скую, внехристианскую (ислам и др.), универсальную (индусская, мистическая и др.). Возможна и новая духовность — богочелове­ческая, которую Бердяев видит в диалектике божественного и че­ловеческого. В ней сильнее проявляются творчество, свобода и любовь. Прорыв духовности в общественную жизнь возможен: бо­лее совершенное общество может быть создано благодаря духов­ному началу в человеке.

В основе всех раздумий Бердяева, по его признанию, лежит острое неприятие зла и печальной судьбы человека в мире. Оно выражает восстание личности против давящей «мировой гармо­нии» и объективного социального порядка. Бердяев не считал себя пессимистом, а называл сторонником персоналистического социализма, который исповедует примат личности над обще­ством. Он стремился мыслить и познавать, ни к чему не приспо­сабливаясь, осуждал элитарное презрение к народным массам.

Оценивая творчество Бердяева в целом, надо признать, что оно и сейчас привлекательно своей независимостью, неустанным про­тивостоянием кризису духовности, прославлением свободы, поис­ками смысла жизни и истории. «Моя философская мысль была борьбой за освобождение, — писал он, — и я всегда верил в осво­бождающий характер философского познания»
24.Жизнь и творчество М.М.Бахтина

Михаил Михайлович Бахтин родился 17 (5) ноября 1895 года в городе Орле, в семье банковского служащего. Ранние годы прошли, помимо Орла, в Вильно (ныне - Вильнюс) и Одессе, где он посещал гимназии и Новороссийский (Одесский) университет. Уже в эти юношеские годы Михаил Михайлович глубоко изучал наследие всемирной мысли и культуры. Он очень рано, с двенадцати-тринадцати лет, погружался в философские трактаты Канта.

В 1914-1918 годах Бахтин жил в Петербурге - Петрограде и учился в столичном университете, в качестве вольнослушателя. Здесь Михаил Михайлович так или иначе лично соприкасался с виднейшими русскими мыслителями той поры - В.В. Розановым, Н.А. Бердяевым, Н.О. Лосским, А.В. Карташевым и другими, с сочинениями которых он был знаком и ранее.

С 1920-го года в Витебске преподавал в местных учебных заведениях. К этому времени двадцатитрехлетний мыслитель достиг в своем развитии очень высокого уровня, и около него сложился философско-религиозный кружок, включавший в себя ряд замечательных людей. В 1919 году в невельском альманахе "День искусства" появилась первая публикация Бахтина - предельно краткая, но исполненная глубокого смысла статья "Искусство и ответственность". В 1923 году Михаил Михайлович возвратился в Петроград. Здесь он продолжал работу над начатым в Витебске сочинением - трактатом "Философия поступка". Первые труды Михаила Михайловича были изданы по ряду причин под именами близких ему людей: В.Н. Волошинов и П.Н. Медведев. В наше время они переизданы в серии "Бахтин под маской".

В начале 1929 года выходит в свет первое издание (уже под настоящим именем) всемирно знаменитой ныне книги Михаила Михайловича "Проблемы творчества Достоевского". Но незадолго до появления книги, 24 декабря 1928 года, Бахтин был арестован вместе с большой группой так или иначе связанных с ним людей и 22 июля 1929 года приговорен к "заключению в концлагерь сроком на пять лет". Он обвинялся в принадлежности к "подпольной контрреволюционной организации", пропагандировавшей "религиозные и националистические настроения".

Поскольку осужденный был тяжело болен, и пребывание в концлагере грозило ему быстрым смертельным исходом, мера наказания благодаря ходатайствам А.М. Горького и А.Н. Толстого была заменена ссылкой в город Кустанай, в Северном Казахстане, где Михаил Михайлович и прожил около семи лет, работая экономистом-бухгалтером в местном "Райпотребсоюзе".

Окончание срока ссылки не отменяло запрет на проживание в крупнейших городах СССР, тем более в столицах, и в 1936 году Бахтин стал преподавать в Мордовском педагогическом институте в городе Саранске. В следующем году он покинул Саранск и до 1945 года жил в городке Кимры и его окрестностях, работая школьным учителем. Здесь, из-за обострения болезни, ему ампутировали ногу (в 1938 году).

В 1945 году Михаил Михайлович возвратился в Саранск, где продолжил преподавательскую работу в институте. В 1967 году Бахтин был реабилитирован и в 1969 году переехал в Москву, где он и скончался 7 марта 1975 года, прожив чуть меньше восьмидесяти лет.

Для осознания всего драматизма судьбы Бахтина следует задуматься о том, что в расцвете сил (к моменту ареста ему исполнилось тридцать три года) он был лишен возможности публиковать свои труды. Правда, в силу инерции вскоре после ареста вышли в свет его книга о Достоевском и затем две небольшие статьи о Толстом. Но затем все попытки выступить в печати не имели успеха в течение тридцати с лишним лет - до 1963 года, когда появилось новое, значительно дополненное издание книги о Достоевском.

Но, как это ни удивительно, Михаил Михайлович, не имея сколько-нибудь основательных надежд на опубликование своих трудов, продолжал интенсивную творческую деятельность все это долгое время и в Кустанае, и в Кимрах, и в Саранске. В 1946 году удалось защитить диссертацию, посвященную величайшему Французскому художнику слова Франсуа Рабле, и стать кандидатом филологических наук, каковым он и сошел в могилу, ибо позднее отказался от настойчиво предлагаемого ему звания профессора. В разговоре с В.В. Кожиновым, он объяснил свой отказ так: "Я - философ, а философ должен быть никем, ибо иначе он может начать приспособлять философию к своему социальному положению".

Тот факт, что два главных труда Бахтина посвящены исследованию художественных миров Достоевского и Рабле, не помешал, воплощению в них собственно философского содержания. В книге о Достоевском перед нами предстает глубочайшая философия личности, и нет сомнения, что мир Достоевского открывает для осуществления этой цели идеальные возможности. А книга о Рабле есть своего рода открытие философии народа.

Для Михаила Михайловича творчество Достоевского и Рабле не выступало только как средство решения философских задач. Его книги представляют собой одновременно и наиболее глубокое исследование этих художественных миров, и философия здесь ни в коей мере не противоречит филологии; они как раз обогащают друг друга.