Трынкин В.В. Мерцания правового поля. Трынкин_Мерцание_правового_поля. Москва 2020 В. В. Трынкин мерцания правового поля удк 34. 01 Ббк 67. 0 Т 80
 Скачать 4.96 Mb.
|
|
Проблема сущности права Способы осознания сущности права Проблема осознания сущности права до сих пор по неясной причине не является общим достоянием. Даже в современности специалисты не берутся раскрывать сущность права, предваряя её дополнительными условиями. Пухта подыскивает понятию «право» соответствующие эквиваленты: юридическое отношение, правомочие, право (как власть). При этом он подчёркивает, что из данного ряда может считаться вполне определённым лишь понятие «право», как власть над предметом. Правомочия, составля- ющие данное право, сами по себе не имеют никакого точно распознавае- мого характера. Они лишь через него впервые означиваются [см. 146, с. 433] . Но в своём рассуждении Пухта допускает неточности. Власть над предметом является видом собственности, но не правом. Последнее все- гда существует лишь по отношении к другому человеку (людям). Можно лишь условно говорить о покорении стихий (рек – посредством плотин и гидроэлектростанций; ветров – посредством самолётостроения и создания ветряных подстанций), гор (посредством подрывов и прокладки тоннелей). Тем не менее – всё это является видами рукотворного воздействия на объекты природы, но не формами власти в её исконном, политическом смысле. Соответственно, и понятие «право» также связано с Божеским и человеческим миром, не становясь правом самого предмета. Тихомирову, вроде бы, для правильного понимания сущности права по какой-то причине нужно вначале выяснить – что такое «интерес» [см. 203, с. 53]. Интерес, что хорошо знают психологи, предполагает пробужде- ние внимания к какому-то явлению (делу, человеку и т.п.). Но как из инте- реса вывести сущность права – ни один психолог не скажет. Не проясняет сущности права и сам специалист, даже тщательно соотнося между собой, как он советует, удельные веса, а также соотношения объемов правомер- ного и неправомерного поведения тех или иных субъектов, с учётом их со- циальных интересов. Сущность права – нечто совершенно особенное, косвенно соотносимое с интересами, но к ним никак не сводящееся. Лаза- рев также не обременяет себя прояснением сущности права, отделываясь её внешними характеристиками. Она, мол, является внутренней и главной основой права, отражающей его истинную природу и назначение в обще- стве [см. 153, с. 125]. Но взыскующим умам всегда важно проникать в эту глубину, чтобы она раскрывала свои тайны. Бачинин, намекая на суще- ствование неких тайн, открываемых в метафизических высотах мышления, словно срывается вниз к привычному перечислению основных аспектов, окружающих право со всех сторон: онтологическому, культурологическому, антропологическому, экзистенциальному. И не берясь самостоятельно раскрыть сущность права, перекладывает эту заботу философию, также изучающую право [см. 19, с. 14]. Другой специалист также подчёркивает высшие, метафизические истоки права и, словно не доверяя им, сам стре- мится назвать право особой формой освоения мира через призму согла- 68 сованной воли общества или воли индивида [см. 49, с. 9]. Но форм освое- ния мира бесконечное множество, начиная с примитивной обработки зем- ли плугом и завершая творческими откровениями высшего свойства. Чем же от них отличается право? Также немало способов согласования воли, начиная с дружеского рукопожатия и доходя до крайних форм принужде- ния одной волей другой воли. И опять неясно: как в этом отношении осмыслить специфику права? Рёдер предпринимает попытку объяснить право через близкое ему понятие: право, мол, это закон устроения жизни разумных существ, причём имеющий и внутреннюю, и внешнюю форму. 32 Но от того, что право названо законом, понимание его самого от этого яс- ней не стало. А устраивают жизнь и властные указы, и распоряжения начальников, и советы мудрецов, но всё это правом не является. Потому никуда не исчезает основной вопрос: что́ есть право? Право Англии и Со- единенных Штатов состоит, по предположению Харта, из правил, создан- ных судебной практикой [см. 216, с. 20]. Правила и нормы – внутренний состав правопорядка. Но понять из подобных объяснений, что́ есть право? – вряд ли удастся. К сожалению, даже Гегель не даёт чёткого ответа на вопрос: что́ та- кое право? Он лишь его характеризует, именуя чем-то святым вообще, ссылаясь на то, что право включает в себя наличное бытие абсолютного понятия, или самосознающей свободы [см. 44, с. 55]. Однако же, если кто- то определит право через свободу, как это делает Гегель, ему сразу будет задан вопрос: пользуясь правом, могут обрести те или иные формы сво- боды; но какова суть самого права? Впрочем, Гегель несколько раз стре- мится определить сущность права. Во втором случае, называя сущность права «правом в себе» (она же его сущность), Гегель готов определить право мыслью, как то, что̀ есть право и считается правом, что̀ известно, как закон. И далее просто называет право положительным правом[см. 44, с. 231]. В данном случае Гегель произвёл сведение права к закону, однако сути его самого он раскрывать не стал. Есть опыт описания сущности права у Канта, а также описание его точки зрения. В частности, Гаджиев указывает на разведением Кантом в стороны чистого учения о праве и учения о позитивном праве. Есть у него, считает специалист, также и оценка эмпирического учения о праве, кото- рое он сравнивает с деревянной головой в басне Федра, самой по себе прекрасной, но не имеющей мозга [см. 41, с. 55-56]. Специалист пишет и ещё кое-что, не ссылаясь на текст сочинения Канта и многое добавляя от себя. Тогда как Кант начинает с важнейшего из вопросов: что́ такое право? Он критикует знатоков законов за отсутствие понимание этого вопроса, ис- пользуя образ из басни Федры. Вводит существенное уточнение, что, в от- личие от законов, имеющих ситуативные критерии, право опирается на всеобщий критерий, который только и позволяет различать «правое от не- правого» (я добавил бы – «справедливое от несправедливого»). Для тако- го различения эмпирические критерии не подходят, я добавлю, так как са- ми появляются ситуативными и остаются зыбкими по своему содержанию. Подлинный источник различения правого и неправого присутствует, по Канту, в разуме. Далее Кант возвращается к разбору понятия права. Верно основывая его на нравственности, Кант связывает данное понятие с обя- зательностью и лишь с внешними отношениями между лицами. В итоге сущность права Кант интерпретирует, как соотношение, совместимость 32 K. D. A. Röder. Grundzug des Naturrechts Oder der Rechtsphilosophie, 2-e Auflage, 1860. SS. 59-63 69 двух произволов. А затем уточняет, что имеется ввиду совместимость свобод двух лиц во взаимоотношении одного с другим, опирающихся на всеобщий закон свободы [см. 93, с. 138-139]. Главное в данном фрагменте текста Канта – сохранение каждым из партнёров свободы другого партнё- ра при вступлении в правовое общение с другим. Возникшая в его изложе- нии формула – чистое соотношение двух свобод. Чистота двух свобод – слишком далёкая абстракция, потому что людям приходится постоянно жертвовать той или иной частью своей свободы – на работе, на транспор- те, во взаимоотношениях с партнёрами, близкими и т.п. Но намного существенней вопрос, сумел ли ответить Кант, что́ же та- кое право? Я думаю – нет. Кант свёл вопрос о сущности права к формаль- но-равному соотношению двух людей, что более относится к теме дости- жения справедливости во взаимоотношениях, даже не к соотношению свобод. Справедливость, кстати, всецело содержательна, а не формаль- на. Она действительно становится всеобщим критерием оценки любых со- бытий. И всё же тема справедливости лишь изнутри определяет сущность права, не давая возможности понять: что есть оно само? Сущность права, по моему мнению, заключена факте обладания полномочиями. Кто имеет право? – Тот, кто наделён и/или обладает правами или полномочиями на конкретное деяние. Внешнее право связано с процедурой наделения пол- номочиями, основанной на позволении ими обладать. Внутреннее право обусловлено убеждённостью в правомерности действий, поступков, чувств, устремлений, образа жизни. Соответственно, подаренное или по- лученное право может рассматриваться в виде предоставленного набора полномочий (или единственное полномочие), позволяющих исполнять со- вокупность конкретных действий. Почти, но далеко не то же пишет специ- алист, фиксируя, что право следует понимать, как реальную возможность индивида воплотить свое намерение в конкретное действие [см. Закомли- стов, с. 50]. Я уточнил бы всё же, что право не просто возможность вопло- щения действий, каковых у каждого немало, а возможность, предостав- ленная субъектом, имеющим большие полномочия, действовать полно- мочно в очерченном круге дел. Способы наделения и применения права Способы наделения правами ныне целиком и полностью отнесены к представителям действующей власти в любой стране. Однако не всё та- ково, что очевидно поверхностному восприятию. Соответственно, от спе- цифики наделения полномочиями происходят способы их применения. Современность привыкла к отсутствию полномочий у большинства граждан и наличию предоставленных законом или вышестоящим началь- ством полномочий у немногих отдельных лиц. «Право», со ссылкой на строго юридическую характеристику данного понятия, считают критерием юридической правомерности, свидетельствующей о том, что каждый из нас вправе или не вправе сделать, как он вправе поступить [см. Алексеев, с. 5]. То есть, согласно вроде бы строгой формулировке сущности права, оно определяется лишь в виде внешней рамки наших деяний, словно свыше указывая нам – куда шагнуть, как поступить. Такой вид права более похож на помочи для малыша, либо вожжи для лошади. О праве на реаль- ные полномочия, да ещё самого высокого свойства – как полномочия на творчество – здесь ни слова. Однако право в своём реальном виде пред- ставляет собой набор дарованных или предоставленных полномочий. Первые, разумеется, не видны. Скорей всего, по этой причине специалист 70 отнёс право к числу ненаблюдаемых явлений, так как у права «нет своего четко очерченного места в окружающем человека физическом простран- стве» [см. Бачинин, с. 13]. И далее он пишет, что содержанием права ста- новятся нормы, ценности и смыслы. Мне думается, что нормы – это уже способы дробления права, они также очерчивают круг условий данного действия, поступка; ценности связаны с осознанием значимости права для людей; смыслы предполагают понимание его сущности. Наиболее полно сущность права выражается всё же, как уже отмечено, через имеющиеся полномочия. – В данном конкретном случае получило определение инди- видуальное право. Но право понимается и в общем, и во всеобщем плане – как правовое состояние общественной жизни. Этот вопрос гораздо более широк и потому будет рассмотрен в дальнейшем. В настоящее время от- мечу: право, пребывающее в общем или во всеобщем состоянии точнее определяется, как правопорядок. Существенно внутреннее содержание права. Гегель, характеризуя право изнутри, связывал его только с мыслимым содержанием [см. 44, с. 231]. Мысль – всего лишь способ осознания, он не равен всей гамме пере- живаний, целей и намерений, деяний, связанных с полученными или предоставленными полномочиями. Сам процесс наделения конкретного «Я» полномочиями нередко происходит свыше, осуществляется через дух, который и доносит весть душе человека о важном для него факте. В этом отношении право возникает из духа и наполнено духовным содержанием. Примерно об этом свидетельствует Платон, повествуя о подлинных осно- вателях права. Он в частности, ссылаясь на Гомера, сообщает о царе Ми- носе, отправлявшемся каждые девять лет к своему отцу-Зевсу и, полу- чавшем там от него откровения, в соответствии с которыми Минос уста- навливал законы для государства [см. 162, 624b]. Как ясно из текста, от- кровения приходили отцу Миноса. Платон о их содержании не говорит. Но поскольку на их основе далее создавались законы, последние содержали дарованные Богом полномочия людям на очерченный законами круг и способы действий, а также характер отношений между собой. О той же ду- ховной природе подлинного права говорит Платон в другом месте, сооб- щая об основной направленности законов, каковой должна быть высшая добродетель. Причём, главным содержанием высшей добродетели Пла- тон именует совершенную справедливость [см. 162, 630с]. То есть, даро- ванные Богом полномочия на законодательное мироустройство предпола- гали необходимость использовать их в соответствии совершенной спра- ведливостью. 33 Русские философы права не раз отмечали духовное осно- вание права. В своём истинном значении право может быть понято лишь тогда, когда люди будут основываться не на его букве, а следовать духу права – писал Ильин [см. 86, с. 133]. Современники далеко не всегда точ- ны, определяя право изнутри. Верно отмечая вначале, что право пред- определено и пронизано божественным духовным началом, переходя к его индивидуальному состоянию, право связывается с закономерностями при- роды, которые также, вроде бы, несут в себе то же божественное начало [см. 147, с. 158]. В конечном счёте, как считается, природа создана Богом. Однако право само по себе, будучи рождённым из духа, не растворяется в материальном начале, но наоборот, по мере возможности возвышает его к духовному состоянию. Тем более, человек, в отличие от всего животного мира, наделён разумной душой – образом и подобием Бога. Соответ- 33 Платон законы возвышает на уровень высшего права, что не тождественно современ- ному пониманию сути законов. 71 ственно, ему дарованное право по сути своей имеет духовную, а не мате- риальную сущность. В отношении к праву существует убеждённость ряда специалистов, что оно обязательно должно быть действующим, осуществляющимся. Ес- ли право не претворилось в действие, оно, вроде бы, утратило свою сущ- ность [см. Кистяковский, с. 187]. Мне думается, что если право – предо- ставленные полномочия, то такие полномочия могут иметь потенциальное и реальное существование. В большинстве случаев, лицо, наделённое полномочиями, поначалу лишь предощущает открывшиеся перед ним возможности действий. И только постепенно, осваиваясь в кругу данных полномочий, лицо начинает всё полноценнее действовать в соответствии с ними. Могут возразить, что лишь индивидуальные полномочия имеют по- тенциальный и действительный вид. Право, располагающее во всём объ- ёме общественных отношений, должно считаться, вроде бы, безусловно действующим. Но в этом случае цель (безоговорочное претворение права в действительность) и реальное положение дел далеки одна от другого. Потому и в общественном бытии часть прав претворена и действует, а часть сохраняется в потенциальном виде. Тому есть множество причин, связанных с многообразием субъектов правовых действий и их собствен- ными представлениями о праве. К примеру, Йеринг противополагает праву обязанность. Право он считает существующим для нас; обязанность су- ществует для другого [см. 89, с. 52]. Человек использует дарованные свы- ше или предоставленные полномочия по-разному. Кто-то лишь ради само- го себя, забывая об обязанностях. Другой поступает наоборот: предостав- ленные ему полномочия становятся средством максимального служения людям и обязанность приобретает органический характер. Потому чисто механическое разведение права и обязанности практически ни о чём не говорит. Оно само всегда обусловлено использованием права тем или иным субъектом. Нередко сущность права понимается как способ ненарушения чужих прав. Традиция такого понимания идёт от Канта, считавшего главным свойством права отказ от нарушения прав другого человека при соверше- нии первым человеком некоего поступка. Условие отказа от нарушения прав он именует всеобщим принципом. В том случае, если некто препят- ствует первому человеку совершать правомерный поступок, Кант считает такое действие несправедливым [см. 93, с. 139]. Такая трактовка права больше имеет охранительный вид – не трогайте то, что сделал некто дру- гой; не мешайте его действию. Мне думается, что эта трактовка сущности права вторична, так как связана в основном с условием невмешательства какого-то лица в правомерное действие. Именуется возникший вид вмеша- тельства неправомерным (как антоним правомерному поступку), а не не- справедливым. Несмотря на то, что данная трактовка сущности права вто- рична, она приобрела определённый вес при вариантах определения пра- ва. Трубецкой, например, убеждён, что как бы ни употреблять понятие права, оно всегда будет предполагать нечто, на что недопустимо посягать, что не подлежит воздействию, тем более – нарушению [см. 206, с. 288]. Охранительный аспект понимания права в этих соображениях наиболее очевиден. Так ли поступает подлинный творец? Субъекты наделения полномочиями, в отличие от сложившихся представлений, далеко не всегда являются властными лицами. Из источ- ников права известно, что важнейшим дарителем прав является Всевыш- ний. Именно он ниспосылает народам права на организацию совместной жизни, на необходимую собственность, на саморазвитие. Бог каждого 72 народа предоставленными полномочиями подвигает человека-творца на совместное с Ним созидание нового мира. Многие творцы приступая к со- зданию своих произведений, ощущают в душе полномочия на эту дея- тельность, хотя формальное разрешение по этому поводу отсутствует. Внутреннее право нередко обусловлено божественной призванностью; ча- сто оно осуществляется вопреки установленным нормам. Происходит это даже тогда, когда законодательно запрещается вести те или иные иссле- дования (в прошлом – в области кибернетики и генетики). Но творцы от своих замыслов не отказывались и не отказываются, так как ощущают в душе дарованное свыше право на творческое деяние. А потому продол- жают поиски и совершают открытия (это обстоятельство талантливо рас- крыто В. Дудинцевым в романе «Белые одежды»). Нередко в роли субъек- та предоставления полномочий выступает учитель-наставник, дающий право ученику на больший круг действий. По этой причине властные пол- номочия – совсем не единственные среди их спектра. О. Хайям создал странное, на первый взгляд, четверостишие: «Разум чашу целует – она хороша, / Выше всяких похвал эта чаша-душа. / А вели- кий гончар столь изящную чашу / Лишь создаст и уже разбивает спеша». 34 Зачем великий мастер разбивает столь совершенное произведение, явившееся для него в результате сложных переживаний и исканий? – Суть фрагмента такова: даже получая свыше полномочия на создание некоего высшего произведения, мастер не считает его конечным совершенством и венцом создания, отыскивая новые замыслы и создавая всё более совер- шенные творения. Иначе говоря, подлинные полномочия не чураются бу- дущих обновлений своих творений. Хотя в процессе создания пока неясно- го образа мастер очень не любит, чтобы кто-то вторгался извне в его тай- ный процесс. Лишь в этом отношении можно соглашаться с охранитель- ным аспектом права. И всё же основным в определении права является возможность созидать на основе обретённых полномочий. У Трубецкого иная задача в отношении к праву – он тянет смысловую нить в сторону наличия у права обязанностей, требований, обращенных к какому-либо лицу или лицам. Хотя подлинное право даёт возможность действовать на основе многих степеней свободы, что позволяет искать новые пути разви- тия. Тогда как обязанности, как и требования строго очерчивают круг кон- кретных действий, даже если они малопродуктивны или непродуктивны вообще. Ильин даёт смягчённый образец права, позволяющего мирно со- жительствовать людям. Именно с этой целью право, якобы, очерчивает круг их возможных и обязательных для исполнения действий [см. 86, с. 133]. Однако общества не застывают в некоем сложившемся состоянии, они постоянно развиваются. Если использовать право только для ограни- чения действий людей, более того, обязывать их пребывать в этом очер- ченном кругу, они не найдут ни путей, ни способов дальнейшего развития. Потому подлинная суть права – обладание максимумом возможностей и полномочий для активных созидательных действий. |