Трынкин В.В. Мерцания правового поля. Трынкин_Мерцание_правового_поля. Москва 2020 В. В. Трынкин мерцания правового поля удк 34. 01 Ббк 67. 0 Т 80
 Скачать 4.96 Mb.
|
|
Обоснования необходимости угнетения граждан Жувенель потрясался покорностью тысяч и миллионов людей, прояв- ляющейся в случае приказов власти. Он никак не мог понять, почему по одному жесту жезла регулировщика, либо по сигналу светофора, любой бурный поток машин поворачивает в ту или иную сторону? Почему по от- дельному приказу множество граждан покидает мастерские, кабинеты, по- ля, чтобы покорно отправиться в казармы? [см. 78, с. 47]. В данных вопро- сах верна лишь сама суть повиновения граждан приказам начальников или распоряжениям чиновников. В примерах он неточен. Убери светофоры, как в Индии, и последует немалое количество крупных аварий на оживлённых трассах мегаполиса. Именно регулирование мощного потока машин спо- собствует безусловной безопасности водителей и пассажиров. Иное дело – приказы, отдаваемые людям, которые далеко не всегда связаны с объ- ективной необходимостью, когда направляют энное количество граждан на некий вид деятельности, предопределяя также способ и время её испол- нения. Часто подобные приказы субъективны, замешаны на прихотях ру- ководителей, что прекрасно осознают люди, вынужденные подчиняться. В реальности, в отличие от мнения Жувенеля, никто по своей воле не пови- нуется чужим приказам. В казармы в случае агрессии правителя в отноше- нии к другому народу людей собирают принудительно. В случае защиты страны от агрессора люди идут защищать страну добровольно. Другие специалисты юриспруденции ничему не удивляются, лишь объясняя характер отношений между гражданами, именуемыми подвласт- ными, и такими же людьми (в силу хитрости, коварства и связей ставшими начальниками), которых именуют властвующими. Чичерин, например, ра- тует за внимание всякого правительства к интересам подвластных лиц, если правительство осознаёт свое призвание [см. 222, с. 102]. Чичериным, в этом случае, даже не ставится вопрос: по какому праву люди свободные и социально объединённые разделены на властвующих и подвластных? Он лишь советует лицам, заведомо определённым им в виде властвую- щих, проявлять заботу о подвластных. С таким же успехом можно было бы увещевать волка, чтобы он хорошо откармливал ягнят. Хотя ясно, что он в конце концов их съест. Также и забота правительств часто является вы- нужденной из-за боязни потрясений, а также, что важнее, ради расшире- ния базы призыва в войска и налогооблагаемой базы. Группа специалистов, написавшая свой сборник в XXl веке (2011 г.), также, как и в веках прошлых, делит общество на властвующих и под- властных, управляющих и управляемых. Более того, они полагают, что в таком делении никакого недостатка нет. Данный вид отношений, согласно их мнению, не дефектный и совсем не болезненный для общества, а по- тому от него не следует избавляться. В их аргументации утверждается необходимость отказа в отношении к власти (они её именует государ- 442 ством) рассматривать её в ракурсе добра или зла. И далее они ссылаются на неоднозначность, противоречивость, особую сложность соотношения власти и общества [см. 199, с. 115]. Безоговорочное деление общества на властвующих и подвластных равно делению римского права людей на граждан и варваров, которые в руках римлян превращались в рабов. Тогда как прогрессивная мысль во все времена заявляла о равноправии граждан перед совестью, Богом и правом. При наличии устойчивого деления обще- ства на властвующих и подвластных это равенство постоянно нарушатся. В то же время, ни один человек не рождается подвластным или властите- лем. Более того, согласно Канту (напомню), каждому человеку, в силу его принадлежности к человеческому роду, присуща свобода от принуждаю- щего произвола других лиц. Таковым позволяет делать людей только со- вершенствующаяся веками пирамида управления, обеспечивая принуди- тельное деление общества на два лагеря. Многие недооценивали и недооценивают машину угнетения, которой пользуется любая верховная власть ради максимального принуждения народа. Гегель, великий своими прозрениями, машину угнетения по неяс- ной причине не разглядел. Впрочем, её недооценили после Бакунин и Маркс, рискнувшие одним махом опрокинуть государство (в реальности – структурированную силу угнетения), пусть и разными средствами. Гегель рискнул бросить упрёк миллионам людей, которые находятся в рабстве. Он посчитал, что само рабство содержит две вины – как рабовладельца, так и раба. По этой причине он упрекал народ, попавший в рабство за то, что тот туда попал по собственной воле. Ту же самую идею он распро- странил на угнетающих и угнетаемых, разделив их вину пополам [см. 44, с. 83]. Тем не менее, машина угнетения, не принятая Гегелем во внимание, исходно держалась на вооружённой силе, которая всегда была главной при подавлении любого сопротивления, а также на структурированной пи- рамиде власти – оплоте чиновничества. Вооружённую силу дополняла си- ла внутренних силовых служб – охраны порядка, сыска, дознания, суда, тюрем, концентрационных лагерей. Косвенно машину угнетения всегда охраняло законодательство, ставящее гражданам препоны к их возможно- сти политического протеста, часто скрывавшее данную цель за статьями по уголовным делам. Параллельно законам и даже превзойдя их по своей нормативной мощи разрослось административное право. На каждом пя- точке деятельности граждан были расставлены управленцы-начальники, приказам которых они были вынуждены подчиняться. Таким образом, над целостным человеческим обществом выросла пирамида властных лиц, охраняемых законом и силовыми структурами. Попытки противопоставить этой силовой, властной-управленческой, а также законодательно- административной мощи волю отдельных лиц и даже групп людей странны и никчемны. Потому люди никогда не делятся на властвующих и под- властных, их всегда заставляют одевать на шею это ярмо. Сложившееся соотношение между гражданами и машиной властного угнетения осозна- ётся лишь некоторыми специалистами. Самброс верно отмечает, что от- ношение к людям, как к подневольным рабам было в прежнее время и осталось ныне. Изменяются лишь фигуры речи, появляются другие обо- значения, а суть сохраняется прежней[см. 180, с. 8].Нередко власти заиг- рывают с гражданами, сулят им различные обещания. Но такие и им по- добные словесные прикрасы существа отношения к людям не изменяют. И как только появляется малейшая возможность продемонстрировать всю мощь силы принуждения, это делается без всякой оглядки на прежние обещания. 443 Часто со стороны специалиста юриспруденции можно услышать упрёки гражданам в их пренебрежении правом. Такое пренебрежение в современной жизни приобрело факт повседневных явлений, нежели вид какой-то патологи. Гревцов ссылается на аналогичные наблюдения из- вестных отечественных и зарубежных мыслителей (А. И. Герцена, К. Д. Кавелина, Б. А. Кистяковского, Р. Давида, В. В. Леонтовича и др.). Сам он считает факт такого пренебрежения законами наиболее серьезным виру- сом, который, вроде бы, беспощадно поражает закон и в современности. Часто данный вирус принимает форму своеобразного коллективистского образа жизни [см. 50, с. 249]. Уже упоминалась простая мысль: целое все- гда больше части, общество всегда масштабнее даже самых мощных ор- ганов власти. Как бы ни навязывали органы власти народу свою волю, он фактически демонстрирует собственную самоценность во множестве си- туаций и обстоятельств, на которые не способна распространить своё прямое воздействие власть. Это происходит даже в местах заключения, когда пригляд и надзор за людьми бывает самым строгим. Во всех обла- стях, зонах и точках свободомыслия граждане всегда действуют по соб- ственному усмотрению, а не по велению власти, что и порождает у специ- алистов юриспруденции ощущение правового нигилизма (в реальности – нигилизма к принудительному законодательству). Отношение к пирамиде власти Внимание к пирамиде власти Юриспруденция всегда претендовала на доскональное знание сущ- ности права и сущности государства. Выяснено, что внутри государства выросла мощная пирамида власти, от специфики которой в государстве зависит очень многое. Как же специалисты юриспруденции теоретически осмысляют эту пирамиду? Специалисты Франции ведут свой отсчёт в понимании пирамиды вла- сти от королей. Отмечается, что к королю не может быть применён юриди- ческий принцип ответственности. В силу этого закрепилось убеждение, скорей в обыденном сознании, будто «король не может злоумышлять» [см. Брэбан, с. 219-220]. Хотя короли фактически только тем и занимались, что злоумышляли против дворян и против народа, что прекрасно описано в хрониках и трагедиях Шекспира. В полновластие королей вмешались ре- волюции, с принципом суверенитета народа, описанного Руссо. Теперь внимание специалистов переключилось на критику данного суверенитета. Он в своём неотчуждаемом виде, опираясь на безграничную власть кол- лективной воли, вроде бы, всюду третировал волю отдельных индивидов [см. Дюги, с. 38]. Хотя всей коллективной воле подчинить кого-то одного или нескольких невозможно. У такой воли всегда есть выразители, реаль- ные или мнимые. Последние выстраивают пирамиду власти, с высоты ко- торой принуждают народ и его подлинных сторонников. Лунеев переводит вектор понимания с королей и коллективной воли народа на насильствен- ную природу социализма. Она, мол, настолько значима, что перевешивает на теоретических весах генеральных секретарей и связанные с ними ре- прессии [см. Лунеев, с. 169]. Такая точка зрения наиболее далека от пони- мания существа дела. Социализм в его основных правилах и нормах предполагал формы проявления заботы о гражданах, что проявилось в восьмичасовом рабочем дне, в бесплатном образовании, такой же меди- цине, санаторном лечении и проч. Ныне об этих льготах людям можно 444 только мечтать. Тогда как репрессивный аппарат был полностью подго- товлен Сталиным с помощью выстроенной вертикали власти. Мятущийся Ильин всё пытался теоретически перестроить общий об- раз государства, а также политику властей в нечто далёкое от честолюби- вой толкотни и беспринципного компромисса, от обмана и насилия, ковар- ства и свирепости, преобразуя её в нечто гораздо более социальное и светлое. Хотя структура изменений им либо не была замечена, либо он считал её несущественной. Поэтому писал, вроде бы, о лучшем облике политики, которая, по его мнению, должна основываться на властно вну- шаемой солидаризации народа; авторитетном воспитание автономного правосознания [см. 85, с. 41]. Но солидарность народа всегда имеет ду- ховную сущность, которая не подвластна никакому внешнему давлению. Она тем более чурается каким-либо внушений со стороны власти. Духов- ной сущности народа претят любые внешние авторитеты, которые пыта- ются воспитывать в народе правосознание. Следует учесть и то, что Иль- ин в своём рассуждении использовал ряд неоправданных допущений. Он посчитал, например, что что полномочие на власть принадлежит автори- тету, причём этот авторитет является одной из сторон правовой власти союза [см. 86, с. 147]. Уточню ещё раз: очень часто властное лицо, обла- дая полномочиями, авторитетом не является ни для народа, ни для бли- жайшего окружения. Примеров немало: К. Черненко в России, П. Порошен- ко на Украине, Э. Макрон во Франции и т.п. Несмотря на отсутствие авто- ритета, властное лицо – это не одна из сторон правовой власти союза, а верховный правитель, поднимающийся над всеми остальными. Союзных отношений в такой ситуации нет и в помине, так как властное лицо (типа Сталина, Пиночета, Ельцина и т.п.) распоряжается властными полномочи- ями единолично. Наконец, у такого властного лица, при постоянном нару- шении прав народа, есть власть, но согласно фундаментальным основа- ниям, отсутствует подлинное право на пользование ею. Оно сохраняется, как выяснено, лишь благодаря силе войск и окружающих правителя оли- гархиях (бюрократической и юридической). Тем самым, в предыдущих описаниях не появилось и намёка на пирамиду управления, которая рас- ширяется до размеров пирамиды власти. Немало специалистов современной юриспруденции описывают лишь субординацию внутри законодательных норм. Кутафин обращает внима- ние на Конституцию РФ (гл. 1, 2, 9), в которой, помимо установления и за- крепления основ конституционного строя (правового статуса народов Рос- сийской Федерации, государственных учреждений и т.п.), фиксируется специфика отношений разных субъектов государства между собой, что становится основой конституционного законодательства и его внутренней иерархии [см. Кутафин, с. 57]. Далее специфика отношений разных субъ- ектов государства по большей части остаётся в стороне, а на первое ме- сто выдвигаются нормативные акты в их субординационном строении [см. Кутафин, с. 169-170]. Малышева переходит к функциям государственного управления в связи с целостным государственным устройством. Суть са- мих функций раскрывается в самом общем плане: в виде субъекта воз- действия, объёма влияния, средства реализации, характера. Обращено внимание лишь на то, что каждая из данных функций указывает на вид управляющего воздействия, из которых выстраивается иерархия государ- ственных органов. Далее также весьма абстрактно обращено внимание на некую дифференциацию и распределение управленческих функций внутри органов государства, их подсистем и отдельных звеньев управления [см. 445 129, с. 12-13]. В целом из такого описания вряд ли можно что-либо понять в существе государственного управления и в структуре его аппарата. Некоторые специалисты (Ф. Бородкин, Н. Коряк) применяют принцип ранжирования противодействующих сторон, из которого могла бы возник- нуть пирамида власти. Но делают это весьма специфическим способом. Так, к самому низкому рангу отнесены отдельные индивиды; далее обра- зуются группы; выше их оказывается коллектив; коллективы (видимо, ор- ганизаций и корпораций) вливаются в национальное образование; те встраиваются в целостное общество; последнее превращается в государ- ство. 215 В данном случае описана социальная субординация по принципу возрастания объёма или количества участников. Она правомерно критику- ется за то, что в ней не учтены качественные особенности. Также приво- дится в пример конфликт М. Горбачёва и Б. Ельцина (формально – двух личностей), который привёл, фактически, к распаду огромной страны. Та- кой конфликт, отмечает Дмитриев, по своей драматической напряженности намного существенней, чем серия неких межгрупповых конфликтов. Хотя и сам критикующий социальную субординацию специалист далёк от точно- сти. Он полагает, что важен не «ранг» субъекта, а направленность и меха- низме конфликта, а также цели противоборствующих сторон [см. 66, с. 94]. Хотя в реальности ранг противоборствующих сторон имеет принципиаль- ное значение. В приведённом примере столкнулись не просто два лица, а два правителя мощных государств. Потому и исход этого конфликта ото- звался своими последствиями спустя десятилетия. Второй по значимости является цель конфликта. Среди многих целей наиболее мощно перекра- ивает государства борьба правителя и претендента за власть, каждый из которых стремится использовать (правитель) или перетянуть на свою сто- рону (претендент) пирамиду власти. Специфика властной пирамиды Специалисты, в зависимости от профиля исследования, иногда лишь затрагивают тему аппарата власти (не властной пирамиды), кое-кто обра- щает более пристальное внимание на работу, вроде бы, государственного аппарата. Понятие «властной пирамиды» не используется никем. Занимаясь спецификой юриспруденции, обращаясь, в связи с ней, к корпусу юристов, упоминается иерархическая и функциональная опреде- ленность деятельности юридических учреждений [см. 50, с. 119]. Ближе к сути проблемы продвигается тот, кто изучает государственное управле- ние. Помимо прочих его особенностей, в принципе хорошо известных (население, территория, государственные органы), также вскользь упоми- нается, вроде бы, целостная иерархическая структура последних, предна- значенная, как бы, для достижения социально-значимого совокупного ре- зультата управления [см. Атаманчук, 1, с. 154]. Хотя основная проблема связана не с социально-значимыми функциями управления, а с его высо- кой иерархией, особенность которой и нуждается в комментариях. Также вскользь упоминают иерархию и другие специалисты. У одного из специа- листов, в связи с критикой идейно-политической программы тоталитариз- ма, указано на перестройку его лидерами горизонтальных связей членов общества в вертикальные структуры, зависимые от правящей иерархии [см. 199, с. 423]. Добрынин, словно вступая в заочный спор, подчёркивает, что любая политическая система всегда строилась по вертикальному 215 Бородкин Ф. М., Коряк Н. М. Внимание: конфликт! – Новосибирск, 1989. 446 принципу, являясь более или менее совершенной иерархией. А политиче- ская горизонталь приписывается Монтескье, который установил принцип разделения ветвей власти [см. 68, с. 1739]. Хотя горизонталь, о которой говорится, гораздо больше соответствует верхнему небольшому плато разросшейся пирамиды управления. Соответственно, считать это малень- кое плато горизонталью управления было бы наивно. Картина пирамиды управления начинает прорисовываться ясней, ко- гда её характеризуют специалисты административного права. В частности, в таком описании сразу указывается, вроде бы, государственный (в реаль- ности – чиновничий) аппарат, на который опирается, как бы, государствен- ная (по сути – правительственная) власть. Не случайно (о чём специалист не говорит), благодаря правительству и его чиновничьему аппарату, большое государство и вся его деятельность (это уже его слова) предста- ют в виде средства управления в интересах либо всего народа (что стран- но), либо класса (их давно нет), либо социальной группы [см. Бахрах, с. 50]. Последнее уточнение можно принять за основу, если под данной, правда не социальной, а политической группой подразумевать правитель- ство с его чиновничьим аппаратом. Далее Бахрах выделяет структурные единицы, как бы, государственной администрации, распределяя их в зави- симости от уровня управления: а) аппарат центральный (ведомства); б) части центрального аппарата (ведомственные подразделения); в) регио- нальный аппарат, состоящий из: г) органа исполнительной власти и его аппарата; д) корпоративно-производственный уровень (администрация ор- ганизации); части данной организации (структурные подразделения адми- нистрации; ж) уровень исполнителей в организации (отдельные должно- сти). Далее специалист утверждает, что каждая структурная единица ап- парата государственной администрации способна быть самоуправляемой, автономной, обладающей своей компетенцией [см. 18, с. 181-182]. Но по- следнее утверждение словно нивелирует тщательно выстраиваемую в те- чение веков пирамиду управления, в которой каждое нижестоящее звено подчинено вышестоящему, а все звенья работают только для властного верха данной пирамиды. К тому же в данном описании правительственное управление без каких-либо разделительных границ перешло в управление хозяйственными структурами, чего быть не должно. Кроме того, недостат- ком данного описания является его технический характер, в котором нет ни йоты его политической специфики. Гораздо точнее приближается к политической сущности пирамиды власти Жувенель, начиная это описание с королей, но сразу указывающий на их аппарат, как способ управления и надзора. Одновременно он обо- значает постепенное расширение функций, соответственно – отделений аппарата в связи с увеличением объёма отраслей деятельности (армии, промышленности, сельского хозяйства, торговли, тем более – налогов) [см. 78, с. 31]. Специалист допускает, что из ряда монархов мог оказаться хотя бы один властолюбивый, и тогда его власть, намного усиленная ап- паратом чиновников, давала бы ему полную возможность вводить тяже- лые повинности [см. Жувенель, с. 32]. Корректива в сторону какого-то од- ного монарха не очень точна. Власть как таковая заманивает в свои сети любого и каждого, лишь прикоснувшегося к ней. Потому властолюбивым в реальности являются практически все правители, на что мудро указывали великие философы и о чём свидетельствует практика – правители, посто- янно переизбираясь, умудряются продлить свои полномочия почти до ста- рости. В этом, кстати, им также оказывает неоценимую услугу аппарат чи- новников, обеспечивая постоянные переизбрания. Аппарат управления 447 обеспечивает и процесс наложения повинностей на народ, обеспечивая сбор налогов и сборов, благодаря которым постоянно прирастают богат- ства правителя. Обращает внимание Жувенель и на основное свойство аппарата чиновников – быть некой машиной, благодаря которой власти удавалось как во время войны, так и при подготовке к ней использовать ресурсы нации настолько, насколько не был способен ни один монарх в средние века. Аппарат чиновничества, позволяющий управлять деятель- ностью нации в более полной мере, стал одной из важнейших причин раз- маха военных действий [см. 78, с. 32]. Не случайно, в конце наполеонов- ских войн в армиях Европы оказалось три миллиона человек. Войны неиз- бежны своими многочисленными жертвами. В этой связи, вырастает зави- симость: чем более возрастают аппетиты правителей, тем выше выстраи- вается пирамида их власти, тем чаще они организуют войны, тем более людей гибнет на них. По сравнению с войнами времени Наполеона, война 1914 —1918 гг. уничтожила и покалечила в пять раз больше людей [см. Жувенель, с. 33]. Внешние проявления роста мощи пирамиды управления возрастают в связи с её структурным и личностным разнообразием. Дан- ные причины (рост пирамиды управления, сопутствующий рост войск, чрезмерные затраты королевского двора, рост налогообложения) стано- вятся условием возникновения максимального абсолютизма власти. Ему невольно способствует также научно-технический прогресс, добывающий сверхмощное и сверхбыстрое вооружение. Позиция Жувенеля во многом распространяется и на специфику со- временных политических обстоятельств, произошедших в связи с ростом пирамиды управления. Существенно, что современные специалисты, вно- ся те или иные корректировки в структуру данной пирамиды, в отличие от Жувенеля, даже не усматривают её политической роли и не выводят из этой роли политических последствий. Сообщается лишь история возник- новения административной службы в России, обусловленная реформами Петра I. Политическая специфика деяния Петра I также связывается лишь с его целями правления, нуждающегося в верной когорте помощников, полностью зависимых в устроении государства только от него. Как и преж- ние императоры привязывали к себе войска приличным жалованьем, так и российский царь ввёл перечень окладов в зависимости от чина. Подкрепил он зависимость чиновников от собственных приказов запретом на питание вне государственной службы, квалифицируемым, как преступление. Одно- временно царь лишил чиновников дополнительного привычного дохода в виде взяток и поборов, издав по этому поводу карающий закон. В. Граж- дан, в повествовательно-историческом плане сообщающий данные сведе- ния (политические особенности нововведения Петра l сделаны мной), объясняет возникшую необходимость создания чиновничьей иерархии притоком на службу дворян, претендовавших, вроде бы, на разные долж- ности [см. 48, с. 38]. Я полагаю, что царь вряд ли ввёл чиновничью иерар- хию из-за субъективных прихотей и запросов самих дворян. Скорей всего, иерархия введена по строго политическим мотивам, чтобы заставить дво- рян соревноваться в своём рвении царю с незнатными лицами, с одной стороны, да чтобы они имели возможность роста по иерархической лест- нице ради большего оклада и соответствующего политического влияния. В любом случае, в 1722 г. был разработан и законодательно утверждён «Та- бель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных». Чиновники, согласно Табелю, были разбиты на 14 классов, каждый из которых харак- теризовал обязанности конкретного чина, его ранг и соответствующий оклад. Пропускать ступени иерархии не позволялось, но предписывалось 448 подниматься вверх от ступеньки к ступеньке. Одну причину данного требо- вания указывает Граждан, характеризуя её, как поэтапное овладение не- обходимыми навыками военной и гражданской службы. То есть, констати- рует специалист, иерархия становилась школой профессиональной подго- товки [см. 48, с. 39]. Такое условие имеет место, но не оно является ос- новным. Давно замечено, что любой начальник довольно быстро замечает наиболее умных и способных людей. В отличие от творческого наставника, создающего такому ученику все условия его творческого роста, начальник всегда побаивается того, кто может стать умнее его самого. Есть и другой существенный мотив – творческие люди, зная уровень своих возможно- стей, как правило, с пренебрежением относятся к чинам. А начальнику нужно лишь чиновничье рвение и беззаветная верность боссу. Потому ак- тивнее растут по чиновничьей лестнице далеко не самые талантливые и не самые умные. Это подтверждает и Л. Питер 216 , обращая внимание на бюрократическое «загрязнение», которое препятствует эффективной дея- тельности творческих профессионалов. Термин «загрязнение» неточен из- за невнятного контекста. Точнее говорить о бюрократической формализа- ции всех процессов развития, выражающейся в создании множества фор- мализованных инструкций, за исполнением которых чиновники следят с особой тщательностью. В результате, вместо активного развития, возни- кает мощное торможение, где-то превращающееся в регресс. Регресс обу- словлен ростом некомпетентности чиновников, на что также обращает внимание Питер, констатируя, что эффективность иерархии порождает обратное – упадок развития. Гражданом также представлена техническая классификация чиновничьей иерархии на примере государственной граж- данской службы: |