Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография
 Скачать 1.82 Mb.
|
|
Глава 2. Третья великая трансформация и третья современность: новые конвенции сте мологически-исторической траектории космополитической практи- ки» то, что «чем более недавними являются эти практики, тем более интенсивно и рефлексивно опосредованными они являются…». Культу- ры сегодня, говорят они, не подражают культуре некого центра, чтобы стать космополитическими. Просто центр возникает всюду. Именно об этом пишет и Бек. Космополитизм он рассматривает не только как идею, а как «незавершенный путь существования», в котором различия культур противостоят универсализирующей функции капитала в условиях гло- бализации. Те, кто готов противопоставить национальной жизни как варварству космополитизм, не могут сослаться на Бека, который пишет: «Я сомне- ваюсь в том, что космополитические общества даже ненамного менее этничны и историчны, чем национальные общества» 1 Сегодня прогресс не проект, а ход истории, при котором лидеры прогресса меняются. Подъем новых индустриальных стран Азии проис- ходит не под антизападными лозунгами. Напротив, идет активная ве- стернизация в форме заимствования западных технологий, массовой культуры и ее собственного производства, формирования совместных предприятий, аутсорсинга и пр. Глобальный капитализм, включивший страны и народы самых раз- ных культур и национальностей, может создать условия не только для господства капитала, но и для взаимодействия обществ и роста челове- ческой цивилизации как целого, — считает Бек. По существу, это аль- тернативная модель глобализации, заданная на абстрактном уровне, не являющаяся ни сценарием-трендом, реализуемым по объективным причинам, ни сценарием-проектом, который можно предложить. Это образ желаемого будущего и сценарий-идеология, который может соби- рать своих сторонников. Пока среди них преимущественно теоретики, а альтерглобалистские движения весьма локальны и причудливы не менее, чем антиглобалистские. Итак, кто же сегодня носитель власти и кто ее оппонент? По мне- нию автора, власть принадлежит сегодня глобальному капиталу. Изу- чение его и есть «глобальная политэкономия». По мнению Бека, государства подвергнутся макиавеллистски-кос- мополитическим преобразованиям, чтобы ответить на политические и экономические вызовы глобализации и вместе с гражданским обще- ством взять власть в свои руки. Это опять же не вяжется с представле- ниями тех, кто жаждет распада Вестфальской системы национальных государств. Космополитизация государства — это не его исчезновение, 1 Там же. С. 28. 340 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) а появление у него новых функций. Возникают новые глобальные акто- ры, среди которых — территориальные объединения. Все акторы и игро- ки объединены метаигрой глобальной политической экономии. Огра- ниченный космополитизмом национализм дает новые источники леги- тимации власти. Тут все зависит от «адекватности» и «правильности» самого космополитизма, который не должен возвращаться к своим пред- шествующим формам. Космополитическая теория должна быть критической как в отно- шении к реальностям, так и к своим теоретическим построениям и эм- пирической базе. В ее поле зрения находятся, в том числе, проблема роста социальных неравенств в мире. Связь между гло бализацией и бедностью мало исследуется в национальных социологиях. Методо ло- гический национализм становится источником ошибок. Бек предлагает таблицу смены парадигм социальных наук при Третьей трансформации. Он ищет альтернативы метавласти экономического глобализма. Он рас- сматривает шансы различных акторов на заметное участие в глобальной политико-экономической игре, анализирует транснационализацию пра- ва и сокращение правовых функций национального государства. Им оцениваются стратегии капитала, среди которых отмечается формиро- вание «конкурентного государства». Особое внимание автора вызывает проблема трансформации понятия и формы государства и политики при Третьей великой трансформации. Здесь важно то, что наступает конец «концу политического», что люди снова хотят решать свои проблемы политическим путем, не полагаясь на их видимую и не устраивающую их квазиприродность. Томас Гоббс, прочитанный под углом зрения опас- ности общества риска, это «не человек человеку волк», а «человечество человечеству волк», утверждает Бек. Поэтому государственные формы должны быть направлены сегодня против войны и самоистребления человечества. Ожидается формирование национальных космополити- ческих партий, плюрализация правого и левого полюсов политического спектра. Политика прав человека может, по мнению Бека, преобладать над господством национально-государ ственных интересов. Таким об- разом, автор отбирает из стратегий капитала и политических стратегий те, которые больше соответствуют космополитическому реализму его концепции. Космополитизм у него — не принадлежность к западной культуре, а признание инакости другого. Он предполагает индивидуализацию, мультикультурализм и усиливает их. И все же последняя глава книги называется «Маленькая надгробная речь у колыбели космополитической эпохи». В ней показывается, что старые антиномии живы, а институ- ционализация космополитизма в понимаемом автором смысле слаба. 341 Глава 2. Третья великая трансформация и третья современность: новые конвенции Эти антиномии присутствуют в качестве норм речевой коммуникации, второй раз ссылается Бек на Хабермаса, делает устойчивыми космопо- литические принципы. Здесь автору кажется — и, возможно, так оно и есть, — что он пере- старался с применением выдвинутого им принципа критики и само- критики к своей теории космополитического реализма. И в ответ на это подозрение он предлагает список институциональных шагов по под- держанию космополитизма: усиление транснациональных организаций; реформа МВФ и Всемирного банка; правовые государства; правозащит- ная политика; всемирный парламент; посредничество в кон фликтах и пр. Надгробная речь в итоге таковой не оказалась. снова о Вестфальской системе национальных государств Бек касается судьбы Веcтфальской системы национальных государств, к которой сегодня обращаются многие ученые, создавая научный кон- текст проблемы, неразрывно связанный с контекстом социальных транс- формаций. Тридцатилетняя война между католиками и протестантами, прятав- шая политические цели под религиозной оболочкой, в 1648 году заверши- лась Вестфальским миром. Новое мировое устройство разрушило поли- тическое лидерство Священной римской империи и главенство римского папы, столь очевидное прежде. Оно не отменяло стремления государств к господству, вытеснив австрийских Габсбургов посредством возвыше- ния Франции и Швеции и допускало впредь, что государство, занимаю- щее господствующее положение, может потерять его из-за стремления других государств к господству. Вестфальский мир не утверждал мир вообще, а лишь мир в истощенной войной Европе этого времени, и по- тому оказался непрочным. Кроме того, он не отменял войн потому, что не устранял их предпосылки, что И. Кант позднее обозначил в своем трактате «К вечному миру» как одно из важнейших условий его дости- жения. Но установленная им система национальных суверенных госу- дарств была основой международных отношений вплоть до конца XX века и до сих пор имеет значение, хотя заметно ослаблена. Томас Гоббс рассматривает врага как центральную фигуру догосу- дарственного существования, «войну всех против всех» как черту естест- венного состояния, которая могжет быть ограничена лишь путем пе- редачи насилия легитимному его носителю — государству. Государство, го судари наделялись правами и функциями, которые могли бы принад- лежать отдельным гражданам. Но Гоббс считал, что только государство может обеспечить естественные права людей. Государство должно было обеспечить внутренний мир и безопасность. Но это был мир внутри 342 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) государств, а не между государствами, ибо всемогущество составляет цель государства на международной арене. Поэтому фигура врага не исчезает. Джон Локк показывает, что без контроля со стороны общества госу- дарство может выйти за легитимные полномочия в применении силы и утверждает необходимость самоорганизации общества в гражданское. Однако государства выступают как соперники. Поэтому между ними возможны войны. Вестфальская система допускает войны между на- циональными государствами. Иммануил Кант в своем договоре о вечном мире открывает новую систему координат, где государства относятся друг к другу как друзья 1 . Кант оспаривал право суверенного государства на войну, несмотря на то, что самое определение суверенитета включало (наряду со способно- стями управлять своей территорией, быть огражденным от вмешатель- ства во внутренние дела и не вмешиваться самому, быть признанным международным сообществом) право начинать войну даже без объяв- ления мотивов. Кант переходит от первоначальной идеи государства народов, опасаясь деспотизма такого государства, к свободной лиге на- циональных суверенных государств, предотвращающей войну посред- ством мирного арбитража споров и конфликтов. Следовательно, для достижения вечного мира Вестфальская система, хотя и не обеспечивает мир, но является его предпосылкой, поскольку побуждает индивидов объединяться в государства и создает некий ба- ланс в их отношениях. Написав рецензию на работу Канта через год после ее выхода, в 1796 году, и являясь ее страстным поклонником, Фихте все же робко предпо- лагает, почему вечный мир все еще невозможен: «По-видимому, преиму- щества беспорядка все еще преобладают над преимуществом порядка. Значительная часть людей при всеобщем беспорядке приобретает боль- ше, чем теряет, а у тех, кто теряет, остается надежда, что он тоже выигра- ет… Блага, созданные в наших государствах, еще не распределены и использованы, многое еще можно требовать и захватывать, и, наконец, если у тебя дома все уже исчерпано, то угнетение других народов и континентов посредством торговли — постоянный и обильный вспо- могательный источник. Пока все это остается, несправедливость еще не так тягостна, чтобы мы могли рассчитывать на ее всеобщее устране- ние. Но как только большинство считает более надежным сохранить то, что у него есть, чем стремиться к сомнительному приобретению того, 1 См.: Wendt A. Social Theory of International Politics. Cambridge, UK. P. 246–312. 343 Глава 2. Третья великая трансформация и третья современность: новые конвенции чем владеют другие, тогда наступает строй, основанный на праве и разуме» 1 Пришли ли мы за время с 1796 по 2007 год, за столь длительный пе- риод, к тому, чтобы все успокоились на том, чем владеют? Это поистине риторический вопрос после слов Фихте, по сути, характеризующих се- годняшнюю реальность. А есть ли сдвиги? Только в мышлении теорети- ков. Сегодня ясно, что не большинство, а меньшинство (золотой мил- лиард) пришло, казалось бы, к состоянию, когда могло бы удовлетво- риться наличным. На XXI Всемирном философском конгрессе в Стамбуле (август 2003) интеллектуальная элита Запада сплотилась в критике ми- рового неравенства и несправедливости, считая их несправедливыми и, кроме того, несущими угрозу Западу. Хабермас нашел основания, по которым вечный мир до сих пор не осуществился не только в неравенстве и несправедливости, не только в том, что многим еще выгодна война и беспорядок. Идея вечного мира Канта, по мнению Ю. Хабермаса, не реализовалась во многом потому, что Кант не предусмотрел трудности диалога с другими, не такими, как европейский человек. Кант, по его мнению, проявил нечувствительность к появлению нового историче- ского сознания и росту признания культурных различий, росту значи- мости неевропейских, нехристианских культур, что делает договорен- ность с ними, а, следовательно, и вечный мир проблематичными 2 Трудности диалога с людьми другой рациональности и другой куль- туры есть главное препятствие космополитическому проекту Бека. Эти трудности им не рассмотрены и, полагаем, отложены на будущее. Хабермас отмечает когнитивные трудности определения общих ин- тересов международного сообщества и возможность подмены их част- ными интересами. Как говорит Хабермас, «это — не вопрос доброй воли ли дурных намерений, но предмет эпистемологии и практических раз- мышлений. Любое ожидание, с одной стороны, того, что будет найдено нечто, приемлемое для всех, не может быть проверено ничем более, как только якобы беспристрастным рассмотрением, по правилам которого от всех вовлеченных сторон равным образом требуется принимать во внимание перспективы других участников тоже. Это является когнитив- 1 Фихте И. К вечному миру. Философский проект Иммануила Канта// Трактаты о вечном мире / Сост. И.С. Андреева, А.В. Гулыга. СПб. 2003. С. 248. 2 Хабермас Ю. Дискуссия о прошлом и будущем международного права. Переход от национальной к постнациональной структуре // Вестник Российского философского общества. 2003. № 3. С. 17. 344 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) ной целью беспристрастного суждения, которому юридические про- цедуры должны служить как на глобальном, так и на локальном уров- нях» 1 . В качестве моральной предпосылки мы будем использовать тезис А.А. Гусейнова о том, что насилие может быть неизбежным, но при этом оно никогда не станет моральным. Институциональной предпосылкой может стать реструктурирование международного порядка и междуна- родного права. Касаясь, в отличие от Бека, метафизических основ кос- мополитизации, Хабермас на примере Европейского Союза разработал процедурную модель космополитизации, при котором международное гражданское и политическое сообщество интегрируется на почве между- народного права. Процедурная легитимация для Хабермаса — основа интеграции в демократической и плюралистической культуре 2 В отличие от тех, кто отрицает значимость Вестфальской системы суверенных государств сегодня, американский политолог А.М. Янг счи- тает, что она важна, поскольку предоставляет суверенное право всем существующим государствам — сильным и слабым, большим и малень- ким. Тем не менее, степень взаимозависимости государств настолько возросла, что немногие государства могут закрыться от воздействия других государств и международных организаций. Поэтому изменения по отношению к прежним принципам Вестфальской системы состоят в том, что принцип самоопределения сегодня не тождественен суверени- тету. Ни одна страна сегодня не является островом с четким разделени- ем между собственным единоличным контролем внутренней территории и внешней территорией, над которой она не имеет власти. Автономия дает странам осуществлять собственные решения внутри страны 3 . Это близко к пониманию проблемы Беком. Роль государств в такой системе международных отношений не устра- няется. Они по-прежнему имеют власть на внутренней территории. Но их действия подотчетны сообществу государств, которое может быть представлено в международных организациях. Государства становятся посредниками между локальными, региональными и глобальными уров- нями. Они — могущественные акторы, но они не так суверенны, как это традиционно понималось. 1 Там же. С. 22–23. 2 Habermas J. Between Facts and Norms: Contributions to a Discourse Theory of Law and Democracy. Cambridge. 1996; Habermas J., Derrida J. February 15, or What Binds Europeans Together: A Plea for a Common Foreign Policy, Beginning in the Core of Europe // Constellations. 2003. 10 (3). 3 Young I.M. Inclusion and Democracy. Oxford, N.Y. 2000. P. 11–12. 345 Глава 2. Третья великая трансформация и третья современность: новые конвенции Сходные модели получили такие названия, как космополитическая демократия, расширенный федерализм, непосредственная совещатель- ная многосторонность, многосторонний федерализм, децентрализован- ное рассредоточение, подотчетная автономия и дифференцированная солидарность. Ряд авторов считают их моделями ограниченного суве- ренитета. Наилучший способ осуществления глобальных обязательств спра- ведливости Бек, как и многие другие, находит в создании глобализиро- ванных моделей социального сотрудничества, при которых базовые струк- туры транснационального социального сотрудничества, производящие и воспроизводящие несправедливость между народами, быть демонти- рованы и заменены новыми. Бек предполагает сознательное поддержание национальных госу- дарств, с видоизменением представлений о суверенитете с помощью концепции глобальных прав человека. Если права человека глобальны, но то или иное государство не соблюдает их, то сообщество государств может потребовать их соблюдения, не прибегая к войне. Возможно ли это? Пока нет. И видимо, вечный мир наступит только после опустоши- тельной войны или бесконечного терроризма, когда уже не будет сил для войны, а не из доводов чистого разума. Запад многое потеряет, по- следуй он сейчас мнению социолога, но может потерять много больше, если не последует ему. Хабермас последовательно проводит в своих работах мысль о том, что тема диалога не соответствует дискурсу модерна, построенному на признании западного разума и общего стремления к разумному освое- нию действительности. Он объясняет, что Кант критиковал разум, ис- ходя из его перспективы, т.е. в рамках модерна, а вовсе не сопоставляя разум с «иным», «другим», предшествующим ему состоянием 1 . Эпоха модерна устремлена к разуму, как он сложился на Западе, а не к его оппонированию или диалогу со всем тем, что не имеет таких устремле- ний. Диалог, который тут мог быть, явился бы диалогом сторонников одной идеи. Поэтому потребность в диалоге, коммуникации, по мнению Хабермаса, возникает позже, примерно с Ф. Ницше, пошатнувшего ста- рое здание рациональности. Так и Бек считает диалог концептом Второго модерна. Методология Бека состоит в разделении конкретного анализа, свя- занного с изучением реальных процессов, в построении новой картины мира и в формировании теорий на пересечении этих двух компонентов анализа. Подобная методология эксплицирована академиком В.С. Сте- 1 Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. С. 312–315. 346 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) пиным в физическом знании и обобщена в качестве общенаучной 1 . По- жалуй, нигде в социальном знании это разделение компонентов позна- ния не выступает так четко, как у Бека. Описание опыта отличается у Бека наблюдательностью и точностью. Картина мира вбирает новый опыт, но забегает вперед, пролонгируя его тенденции, иногда до такой степени, что сам автор называет ее утопией, Теории микроуровня, по- строенные как эмпирические обобщения, являются новыми и убеди- тельными. Те теории, формулировка которых подключает картину ми- ру, являются сценарными прогнозами возможного будущего. Но взаимо- действие трех методологических уровней — опыта, картины мира и тео- рии на макроуровне часто заменяется экстраполяцией картины мира на опыт и тождеством выдвигаемой теории с картиной мира. Подобные случаи встречаются и в естественно-научном знании. Но в науках об обществе, где теории не имеют математической строгости, такой «зазор» между картиной мира и опытом, преодоление которого ведет к постро- ению теории, часто не соблюдается. Картина мира опрокидывается на будущее, отождествляясь с теорией, выступая, говоря словами Бека, как «полезная утопия». В этой утопии-идеологии, утопии-проекте, дана критика настояще- го понимания власти, политики, государства. Бек отрицает тезис о кон- це политического, который сегодня моден в западной литературе. Поли- тическое не исчезает, а видоизменяется. Не исчезнет, а станет более многообразным государство и соотношение национального и космопо- литического в нем. Согласно Беку, сила соблазна неолиберализма за- ключается в двойном импульсе: в обещании наградить за открытость миру богатством и. установить транснациональный миропорядок гло- бальной эпохи, т.е. укрепить транснациональные институты. Но без- альтернативная глобализация мирового рынка» создает западню неоли- берального толкования политики. Таким образом, мы имеем в неолиберальном исполнении не «конец политики», а начало новой мировой экономической политики, «мир без границ — не для труда, а для капитала». Сопротивление этому Бек видит на первом этапе всего лишь в разъяснении космополитизма как при- знания инаковости. На втором этапе он считает необходимым вернуть- ся к новой позитивной диалектике Просвещения. На третьем этапе при- дется защищать космополитизм от его собственных недостатков. Космо- политизм признает инакость другого, американизация и неолиберальная глобализация — не признают. Даже демократия в этой связи представ- ляется Беку идеологией прошлого, т.к. в новом глобальном мире преоб- 1 Степин В.С. Теоретическое знание. |