фвф. 16707646975743_пр 7 + кр Социология культуры. Написать конспект текста на листочке Тема Социология культуры Виды культуры

• Название: Написать конспект текста на листочке Тема Социология культуры Виды культуры
• Дата: 06.01.2023
• Размер: 2.02 Mb.
• Имя файла: 16707646975743_пр 7 + кр Социология культуры.doc
• Тип: Конспект; #874183
• страница: 19 из 25

Маленькие осьминоги в томатном соусе

(из книги семейных рецептов клана Со­прано) На шесть порций:

• 
  осьминоги —1 кг;
  
• 
  2 стакана очищенных и мелко порезан­ных помидоров (свежих или консервиро­ванных);
  
• 
  4 столовых ложки оливкового масла;
  
• 
  4 столовых ложки свежей мелко наре­занной петрушки;
  
• 
  2 большие головки чеснока;
  
• 
  щепотка толченого красного перца;
  
• 
  6—12 печений с перцем или тостов из итальянского хлеба;
  
• 
  соль по вкусу.
  

Вымойте и высушите осьминогов. Удали­те твердые круглые зубцы у основания щупальцев. В большую кастрюлю положи­те осьминогов, помидоры, оливковое мас­ло, мелко порубленный чеснок, красный перец и соль. Доведите до кипения. На­кройте кастрюлю крышкой и варите на очень медленном огне в течение 45 мин. Снимите крышку и варите еще 15 мин до готовности.

Слегка размочите печенье. Разложите на шесть тарелок, а сверху разместите осьми­ногов в соусе. Украсьте оставшейся пет­рушкой. Подавать горячим.
ТРАДИЦИИ И ОБРЯДЫ

Сицилийцы — эмоциональные, общительные и гостеприимные люди. Они дорожат своей семьей, домом и работой, нравы достаточно патриархаль­ны. К дамам местные мужчины относятся почтительно, щедры на компли­менты. Как и большинство итальянцев, жители Сицилии глубоко религи­озны, официальная религия страны — католицизм. Даже обряд инициации у мафии включает религиозную символику и фольклор. Правда, многие итальянцы во взрослом возрасте меняют вероисповедание и примыкают к течениям евангелистов или протестантов.

Сицилийская мафия унаследовала многие черты традиционной культу­ры. Из поколения в поколение почитаются традиции, однажды заведенные, неважно, оценивать их как добрые или злые. Так, до сих пор непререкаемым авторитетом пользуется традиция омерты, хотя двоюродные браться сици­лийцев — американские гангстеры — давно превратили респектабельный ритуал в прагматический обычай убивать предателей. При слабости цент­рального правительства, что часто случается в слаборазвитых странах, мно­гие функции берет на себя семья, в том числе защиту чести и достоинства человека. Поскольку Сицилию постоянно кто-то завоевывал, простые люди



перестали надеяться на защиту своего правительства и создали собственные силы самообороны. Сицилийская ма­фия, выросшая из народных корней, основывалась на вере в справедли­вость, честь, достоинство и месть обид­чику. Она брала под свою защиту тех, кого не могло защитить правительство. Человек, вступавший в мафию, сразу повышал свой статус в глазах окружа­ющих. Кроме того, он мог рассчиты­вать на карьеру внутри организации, помощь главы «семьи», «семейных» адвокатов, наконец, пенсию для себя и ближайших родственников в случае тюремного заключения.

Жители Сицилии еще и сегодня считают, что мафия — это некое особое поведение, личное ухарство, самолюбие, чувство чести, жажда справедли­вости и способ устанавливать справедливость в стране с вековой недееспо­собностью аппарата государственного управления.

В противоположность аристократической мафии Сицилии ее американ­ские кузины — это расчетливые дельцы теневого бизнеса, которые не гну­шаются убийством даже тогда, когда это не нужно делать. У них холодное сердце, говорят об американцах сицилийцы, а вместо разума — пистолет. Американская мафия напоминает крупную корпорацию, где все поставле­но на поток, руководство обюрокрачено и недоступно рядовым исполните­лям, взаимоотношения между людьми построены на чистой выгоде. Здесь легко могут убить своих, если те превратились в препятствие для получения дополнительного дохода⁶. К убийству, поджогам, взрывам, аферам и запу­гиванию американские итальянцы относятся так же как к трансфертам, оформлению банковского счета или заполнению документации.

Напротив, сицилийскую мафию, во всяком случае классического периода, можно уподобить скорее малому или семейному бизнесу — тихому, провинци ально спокойному и неспешному. Здесь все построено наличных связях, дове­рительных отношениях, взаимных симпатиях и антипатиях. На Сицилии мно­гое можно сделать по знакомству и блату, в Америке — только за деньги и по расчету. Первой рекомендацией для вступающих в круг мафии служила фор­мула «друзья друзей». Кандидат должен был сказать: я друг такого-то, а этот не­кто был уже связан с мафией. Это принцип инструментальной дружбы, на ко­тором покоится не только мафия, но и вообще организованная преступность и закрытые сообщества. Рекомендация друзей — разновидность кредитной кар­точки или пароля, формула которых звучит так: «скажи, что ты пришел от меня» или «назови мое имя». На этой основе возникают жестко структурированные опосредованные связи: не просто мой друг, но друг моего друга.
⁶ Суд Палермо в 2001 г. приговорил к пожизненному заключению Джованни Риина, сына бывшего крестного отца «Коза Ностра» Тото Риина, который вошел в историю мафии как один из самых кровавых боссов. На его счету около 100 трупов— главарей соперничающих кланов, полицей­ских, судей. При нем для устрашения населения и государства была проведена серия терактов в Риме, Болонье и Флоренции, убиты известные итальянские судьи и прокуроры, ведущие рассле­дования преступлений мафии. 24-летний Джованни Риина осужден за 4 убийства, совершенные им 6 лет назад. Несмотря на молодость, он был боссом мафиозного клана г. Корлеоне, штаб-квар­тиры сицилийской мафии.

Клиентизм, непотизм, использование личных рекомендаций, как счи­тают социологи, пронизывают все поры сицилийского общества — от пуб­личных выступлений до заключения финансовых сделок. Получить без оче­реди справку или попасть к врачу можно лишь на основе доверенности от «значимого лица». Подобные отношения — прямая дорога к коррупции, а от нее один шаг до организованной преступности. В обиход современного сицилийца прочно вошло итальянское словечко bustarella, обозначающее взяточничество, магарыч — процент от зарплаты, выплачиваемый работо­дателю или мастеру за выгодное задание, деньги в конверте, конфеты, коньяк или другой подарок, помогающий получить выгодную услугу. По оценке экономистов, миллиарды долларов, получаемых Сицилией из Рима, Меж­дународного банка, США, Европейской комиссии, оседают в карманах чи­новников. Дети и правнуки мафиози, некогда нагревших руки на разво­ровывании денег, выделенных в рамках Плана Маршалла, сегодня — респек-табельные джентльмены, никак не замешанные в организованной преступности. Криминальные деньги, обернувшись через поколения, ста­ли легитимной формой интеллектуального и социального капитала.

В 1980-е гг. появилась даже особая профессия — progettista. Так называл­ся консультант или менеджер проекта, разработанного для городских влас­тей Европейским банком, который помогал так распределить общественные деньги, чтобы большая их часть осела в частные руки. Народ назвал их «но­выми мафиози».

За взятку можно было сделать неплохую карьеру и позже. Вплоть до 1992 г., когда началась знаменитая операция против мафии «Чистые руки-1», продви­нуться до генерала или в крайнем случае до полковника в итальянской по­лиции и даже в армии можно было за взятку в 20 тыс. долл., которая, разу­меется, должна сопровождаться нужной рекомендацией.

Такого рода социальная система порождает некорпоративные группы, сеть неформальных взаимоотношений, служащих опорой в борьбе с противоположной группой за экономические и политические ресурсы. Солидар­ность в инструментальной дружбе основана на уверенности, что любые обя­зательства непременно будут исполнены, ибо они носят взаимный характер. Принцип доверия действует эффективнее любого формального обязатель­ства, юридического акта. В отличие от последнего клятву верности нельзя нарушить. Поэтому можно говорить о превращении квазиродственных и инструментальных отношений в жестко структурированную систему обез­личенных ролей и функций. Возникающие на их основе группы сыграли в свое время решающую роль в экономике Сицилии. С их помощью соверша­лись всевозможные сделки.

⁷ Клиентизм — отношения между клиентом (покровительствуемым лицом) и патроном (покрови­ тельствующим лицом).

⁸ Непотизм (от лат. nepos, родительный падеж nepotis— внук, племянник) — раздача римскими па­пами ради укрепления собственной власти доходных должностей, высших церковных званий, зе­мель своим родственникам (прежде всего сыновьям). Был особенно широко распространен в XV—XVI вв.; привел к возвышению из папской родни могущественных фамилий (Боргезе, Лудовизи,Борджа и др.). Термин «непотизм» стал нарицательным, употребляется как синоним кумовства, покровительства, заступничества, протекции. В социологии обозначает замещение должностей предпочтительно родственниками в нарушение общего и справедливого порядка.



Обычно субъектом последних выступали вре­менные коалиции, ориентированные на решение конкретных задач. Как только цель достигалась, группы рас­падались.

Уже по своему определению мафия должна ставить понятие чести во главу угла. Мафиозо — это человек, который может завоевать уважение, игнорируя, а иногда и нарушая закон. В основе чести как системы поведения лежит известная двойственность, если не ска­зать противоречивость. Социальная атрибутика кодекса чести строится на иерархии неравенства, и в то же вре­мя она порождена субъективным притязанием индивида на равенство.

Первое требование кодекса чести представляет собой социально при­знанную способность главы семьи гарантировать ближайшим родственни­кам известный уровень потребления, для чего необходимо позаботиться о сохранении в неприкосновенности семейной собственности, защитить чле­нов семьи от нападений извне. Особый объект внимания — целомудрие жены и невинность дочерей. Таким образом, речь идет о социально признан­ном способе распределения статусов в системе межличностного поведения: гарантия уровня жизни семьи, защита ее жизненного пространства и сохра­нение сексуальной неприкосновенности родственников. Антропологиче­ские изыскания свидетельствуют, что в культуре средиземноморских наро­дов эти элементы тесно взаимосвязаны. К примеру, женщина, бездумно расточающая деньги, или носящая одежду, которая не подобает ее званию, идентифицируется в сознании окружающих как изменница мужу.

Если же мужчина не может гарантировать целомудрие женщин своей семьи, он, по всей видимости, никчемная личность. И так далее. Следует особо выделить два аспекта такого понимания чести. Первое: женщина и собственность с точки зрения утраты чести приравнены друг к другу- Вто­рое: социальная обязанность каждого заключается в том, чтобы жить в со­ответствии со своими средствами и званием. В обществе, для которого ха­рактерен принцип «жить по средствам», собственность дается или переда­ется по наследству, но не приобретается, узурпируется или отторгается. То же самое и в отношении представительниц слабого пола. Выражение «чест­ная женщина» свидетельствует о ее пассивной позиции: честь — это каче­ство, которым она наделяется при рождении и которое утрачивает в случае недостойного поведения. Подобная трактовка чести, единственно допусти­мая в отношении женщин (как, впрочем, и собственности) показывает, что честь выступает таким кодексом поведения, который базируется на строго фиксированном распределении приписанных субъектам статусов. Данный индивид «честен» потому, что рожден в честной семье. В этом смысле мы и говорим о чести как статическом понятии.

Итальянский социолог Р. Катанзаро предлагает различать два понятия — честный человек и человек чести. Различия в том, что человеком чести не рождаются, им становятся. Здесь уже честь — особо ценимая способность, будь то неординарная сила, хитрость или же какой-либо другой талант, кото­рый вызывает не только восхищение, но и помогает достичь успеха в жизни. К примеру, человек чести, даже низкого происхождения, может добиться богатства и уважения, запугивая других. Или же он совершает убийство, но его оправдывают за отсутствием улик. В этом случае убийца может рассчи­тывать на закон омерты — молчание окружающих под угрозой насилия. В этой трактовке честь предстает как особый индивидуальный талант, под­крепляемый «нарастающим капиталом» в виде успешно применяемого наси­лия. Чем успешней человек применяет насилие, тем выше его положение на шкале чести. Борьба за честь, таким образом, является соперничеством за про­движение наверх в обществе, где капиталистический рынок еще не развит.



Человек чести по-сицилийски — это преступник, совершивший не одно преступление, но ни разу не пойманный органами правопорядка

Однако соперничество за честь открыто не для всех. Оно возможно сре­ди индивидов, которые либо равны между собой, либо могут претендовать на равенство. Если человек высокого звания, скажем, барон соблазнил дочь (жену) крестьянина или присвоил его собственность, то считается, что честь последнего не задета и нет почвы для конфликта. Беднейшие слои прини­мают подобные несчастья как неизбежную часть их земного бытия. Но если оскорбление нанесено равным, возникает конфликт чести, сопровождаемый насилием и местью. В борьбу вовлекаются целые группы, главы которых объединены родственными или квазиродственными узами («компараджио»).

Таким образом, столь разные культуры — среднеземноморская и северо­американская — не так уж и различаются, если они соединяются носителя­ми одного и того же менталитета. Американские гангстеры, возможно, были бы менее циничными и расчетливыми, если бы не унаследовали вместе с эмоциональностью и открытостью сицилийцев их страсть к деньгам. На Си­цилии, по мнению многих наблюдателей, богатство считается самоцелью. Для его достижения все средства хороши. Они являются легитимными в той мере, в какой преступник не пойман на месте. Если этого не случилось, то, значит, он не нарушал закон. Да и какой это закон, говорят сицилийцы, если его придумывают и охраняют насквозь коррумпированные полицейские.

Для исследователей мафия все еще остается terraincognito. Нужные све­дения просачиваются в прессу буквально по каплям. Их сообщают бывшие мафиози, то ли раскаявшиеся в своих поступках и отошедшие от дел, то ли представшие перед судом и вынужденные давать показания. Опубликовано несколько исповедей под условным названием «Моя жизнь в мафии»¹⁰. Но проверить их подлинность при помощи независимых источников невозмож­но, поскольку их не хватает. Тем не менее некоторые данные о ритуальной стороне мафиозной практики известны. Так, например, у мафиози вошло в обычай оставлять на месте преступления особые следы: они вкладывали в рот убитого камень, рассыпали на его груди плоды кактуса.

Вступая в организацию, каждый член мафии проходит торжественный обряд инициации, в ходе которого клянется защищать вдов, сирот, вообще семью, не красть, не желать жены ближнего своего, беспрекословно выпол­нять распоряжения вышестоящих. Мафиози не терпят в своих рядах воров и нарушителей супружеских прав. Развод в их среде запрещен. Однако, с другой стороны, вступить в организацию может лишь тот, кто зарекомен­довал себя как хладнокровный убийца (поэтому молодые претенденты за­частую совершают по видимости бессмысленные, ничем не мотивирован­ные преступления).

Некоторые специалисты отмечают, что существуют разные ритуалы по­священия в мафию. Они различаются на Сицилии и в Америке. Сицилиец, вступающий в мафию, для принесения клятвы во время обряда инициации должен был уколоть свой палец колючкой, подождать, пока несколько ка­пель крови прольются на бумажную иконку с изображением святого, потом поджечь иконку и, перекладывая ее из руки в руку, пока бумага не сгорит, произнести следующие слова: «Моя плоть пусть сгорит, как эта святая ико­на, если я не сохраню верность своей клятве».

Американские мафиози проходят через ритуал посвящения с примене­нием ножа, револьвера и клятвы. По традиции «кровь за кровь» рисовали «пиской» (кусочком бритвы), хотя позднее на смену ей пришел более символический ритуал: укол булавкой. Такая клятва означала, что член мафии «живет» ножом и пистолетом и готов умереть от ножа или пистолета, если нарушит закон чести. В другом случае на фотографию посвящаемого в ма­фию накладывается отпечаток руки, вымазанной его кровью; или произво­дится пожатие рук, вымазанных кровью. Кроме ножа, револьвера и крови, клялись на Библии, изображении Пресвятой Богородицы или на четках с крестом.

В переводе на английский клятва посвящения звучала так: «I (NAME GIVEN) want to enter into this secret organization to protect my family and to protect my brothers, "morte alia Francia Italia anelia!" With my blood (A knife is used to place a cut on the right index finger or hand) and the blood of all the saints, and the souls of my children. (The sign of the cross is made) I swear not to divulge this secret and to obey with love and omerta. I enter alive into this organization and leave it only in death». Обряд инициации в калабрийской мафии включал ре­лигиозные элементы: «Я приказываю Вам, мудрый товарищ, именем наше­го строжайшего святого Михаила Архангела посмотреть под Вашей правой ступней, где находится широкая и глубокая гробница, достигающая уровня моря, и там Вы найдете два ключа, один из золота и один из серебра: тот, что из золота, принадлежит мне, а тот, что из серебра, — Обществу».

По свидетельству Джо Дориго, гангстеры в законе, т.е. те, которые прошли ритуал посвящения и стали законными людьми мафии, вербуются из числа «приблатненных». Приблатненные выполняют ту же работу, что и гангстеры в законе, — вымогательство, запугивание, убийство. Им поручают собирать ставки у игроков в уличную лотерею, забирать выручку у жертв рэкета. Иногда они идут на мокрое дело, но когда требуется крутая работа (убийство с применением пыток в назидание другим), то и авторитеты не прочь поразвлечься. Привилегия гангстера в законе в том, что, став чело­веком мафии, он следует закону мужской чести (omerta). Его уже нельзя убить. Если ему нанесли оскорбление или увечье, он вправе потребовать защиты со стороны клана.

На Сицилии издавна существовал закон мужской чести (omerta), по ко­торому за нанесенное оскорбление полагалась месть в виде смерти; но смерть сама была оскорблением чести, и потому за смерть надо было мстить смер­тью. И так без конца.

По мнению Джо Дориго", истории известны два способа воспитания по­добных навыков. В одних случаях искусственно вскармливали повышенное мужское самолюбие, не терпящее ни малейшего афронта. В других случаях мужчину «забивали» до такой степени, что у него оставалось одно желание — бить в ответ, причем с остервенением и при малейшей возможности.

В первом случае вырастали средневековые рыцари и прусские юнкера, во втором — гангстеры и бандиты. При этом, как ни странно, те и другие ру­ководствовались определенным сводом правил, предписывающих, кого можно бить или убивать, а кого нельзя. Рыцарь соблюдал закон рыцарской чести, а гангстер — законы уголовного мира (они описаны в главе «Воры в законе» шестого тома). Поскольку рыцарское братство — открытая органи­зация, пользующаяся расположением властей и уважением общественного мнения, у него не мог зародиться такой обычай, как омерта. Напротив, бандиты и преступники организуют всегда тайные закрытые сообщества, где первым и наиважнейшим требованием к кандидату является умение хранить тайну.



Омерта — кодекс молчания, прочно вошедший в жизнь каждого италь­янского мафиозо. Омерта запрещает любые связи с органами правопоряд­ка, ее нарушение карается смертью. Согласно не особо древним традициям, нарушители, пренебрегшие святыми узами Семьи, расстреливаются из лю-пары — итальянского варианта обреза. Весьма кровавая смерть. Разорвав испокон веков соблюдавшийся мафией обет молчания — омерту —■ и выну­див ее членов свидетельствовать друг против друга, государство, похоже, пе­реломило организации хребет.

Нарушение обета молчания влечет за собой страшное наказание вплоть до убийства. В Каморре стукачу сначала полосовали ножом язык, а потом зака­лывали его насмерть: нашедший труп сразу понимал, за что его убили.

Следует все же заметить, что закон молчания имеет не только отрицатель­ный, но и положительный смысл, ко­торый никак не связан с предательством. Омерта — это не просто закон молчания: это еще и «хорошие манеры», умение понять и рассчитать скла­дывающуюся ситуацию; это и преднамеренный обман, сознательное лице­мерие для устройства ловушки, в которую можно с притворной добротой и любезностью заманить жертву, поставив ее в безвыходное положение; это и защита от посторонних, а поэтому и требование молчания, грозящие смер­тью за его нарушение.