Капиталисты_поневоле_Конфликт_элит_и_экономические_преобразовани. O x f o r d u n i v e r s i t y p r e s s
 Скачать 2.11 Mb.
|
Реформация Генриха вызвала вспышку ограниченного внутреннего мятежа и одновременно подкосила королевский контроль и над пар- ламентом, и над управлением в графствах. Корона использовала имущество, захваченное во время упразднения монастырей, чтобы обеспечить поддержку Реформации светской элитой, выступившей против клерикальной и народной оппозиций. Генрих viii продавал монастырские земли, драгоценности и бенефиции, чтобы оплатить войны, начатые в 1539 г. Он был неспособен поднять налоги в доста- точной степени, чтобы покрыть стоимость войны, потому что изгна- ние большинства клириков из парламента во время Реформации уни- чтожило группу, приверженную короне (Hill, 1963, с. ix – xi ). Сравне- ние полученных доходов и денег, потраченных на войну в правление ⁸ См. в примечании 25 к третьей главе определение «опускания» у Уайта (White, 1992). 195 | 4.1. Доходы и расходы на войну при Генрихе vii и Генрихе viii Доходы и расходы Генрих vii (1491–1500) Генрих viii (1539–1547) Получено с пятнадцатины и десятины Получено через субсидии Суммарный доход с парламентского светского налога Суммарные военные расходы Доходы со светского налога в % от военных расходов 136 700 30 000 166 700 107 600 155 180 000 478 200 6 58 200 2 134 000 31 £: По военным расходам — Dietz, 1964, вступление; по налоговым доходам — Schofi eld, 1963, с. 360 – 361, 415 – 416. Все цифры приведены в фунтах стерлингов. Генриха vii и Генриха viii , показывает резкое сокращение возмож- ностей короны вынуждать парламент одобрять налоги, которых хва- тало бы на оплату заграничных походов (табл. 4.1). Генрих vii смог успешно платить за свою главную войну (1491 – 1500 гг.) благодаря одобренным парламентом налогам, которые составляли либо столь- ко же, сколько военные расходы, либо были в полтора раза боль- ше. А Генрих viii набрал денег лишь на треть всех военных расходов из налогов. Финансовый дефицит частично покрывался рентой, получаемой с захваченных монастырских маноров, и субсидиями духовенства, на- лога, взимаемого короной с десятины, который направлял в другую сторону тот денежный поток, который раньше тек к римскому папе. Разница между расходами на войну и доходами короны традиционно покрывалась за счет займов. Но лондонские финансисты не желали давать деньги под проценты, если могли использовать свой капитал на покупку у короны церковных земель. Таким образом, деньги бо- лее чем на четверть стоимости войны — больше, чем давали англий- ские налогоплательщики — добывались продажей монастырских зе- мель (табл. 4.2) ⁹ ⁹ Обычные поступления короны — доходы с королевских земель, удерживаемых еще со времен до Реформации, таможенные сборы (по которым Парламент голосовал для каждого нового короля на всю его жизнь и которые короли обыч- но не повышали без дальнейшего одобрения Парламента), попечительства (wardship) и другие феодальные сборы — все тратились на обычные расходы коро- левского дома и правительства. Таким образом, военные расходы покрывались целиком за счет экстраординарных поступлений. 196 | 4 4.2. Источники экстраординарных доходов Генриха viii (1535 – 1547 гг.) Источники Сумма (в фунтах) % от общей суммы Парламентские светские налоги Церковные налоги Казна монастырей Доход с захваченных монастырских поместий Продажа бывших монастырских земель Общая сумма 737 500 712 200 79 500 525 100 789 400 2 843 700 25,9 25,0 2,8 18,5 27,8 100 £: По парламентским светским налогам — Schofi eld, 1963, с. 360 – 361, 415 – 416; по другим доходам — Dietz, 1964, с. 137 – 143. ³}: Суммы в фунтах сокращены до 100 фунтов стерлингов. Парла- ментские светские налоги включали все расписки за пятнадцатину, десятину и субсидии, церковные — расписки за церковные субсидии, первые плоды, деся- тину и штрафы. Казна монастырей — все золото, серебряная посуда и украше- ния, полученные королевской казной. Два последних источника доходов — общая сумма, полученная двором приращения; сам двор различал деньги, полученные как доход с бывших монастырских поместий и от продажи поместий. Лишение сана многих священников во время упразднения мона- стырей и подозрения, под которыми многие другие представители духовенства жили после Реформации при Генрихе viii и особенно после благодатного паломничества (Pilgrimage of Grace, крестьян- ский протест против упразднения монастырей 1536 г., поддержан- ный некоторыми клириками) ¹⁰ , сделало корону гораздо более зави- симой от светских, а не церковных чиновников. Управители-миряне бывших монастырских поместий и оценщики церковной собствен- ности, предназначенной на продажу, широко пользовались своим положением для заключения собственных сделок. Valor Ecclesiasticus, опись монастырского землевладения, прове- денная в 1535 г. комиссиями под руководством епископов, которых королевская власть могла лишить места, и жаждущих продемонстри- ровать ей свою верность, выявила валовый доход монастырей, рав- ный 150 000 фунтам в год (Savine, 1909, с. 76 – 100). Эта сумма включа- ла и налоги с сельскохозяйственных поместий, и «духовный доход», который в основном выражался правами на десятину. Всю такую соб- ственность, и права, и поместья, обычно продавали за 20-летнюю ¹⁰ «Паломничество Благодати» рассматривается у Флетчера (Fletcher, 1968, с. 21 – 23), Дэвиса (Davies 1968) и Харрисона (Harrison, 1981). 197 | ренту — ежегодный доход в 20-кратном размере (Habakkuk, 1958). Та- ким образом, монастырские земли имели потенциальную стоимость 3,2 миллиона фунтов ¹¹ . Кроме того, королевская сокровищница по- лучила ценностей на сумму 79 500 фунтов из распущенных монасты- рей (Woodward, 1966, с. 125); реальная стоимость монастырских со- кровищ и та сумма, которую присвоили себе светские ликвидато- ры этих сокровищ, неизвестна, ее невозможно узнать, так как эти джентльмены-воры не вели никаких записей. Но какой бы ни была конечная сумма, корона потратила все свои доходы с монастырских сокровищ еще до начала войны в 1539 г. и потратила по большей ча- сти на патронат и демонстративное потребление ¹² Корона реализовала лишь часть потенциальной прибыли, кото- рую можно было получить с монастырских земель и прав на десятину. Фредерик Дитц (Dietz, 1964) подсчитал, что корона получила 789 400 фунтов с продажи ⁄ собственности, захваченной при упразднении монастырей. Если бы их продали за полную стоимость 20-летней рен- ты, они бы принесли от 2 до 2,4 миллиона фунтов, в зависимости от цены на основании валового или чистого ежегодного дохода. Та- ким образом, корона реализовала от 33 до 40 % потенциальной при- были, которую могла получить с продажи бывших монастырских зе- мель. Иначе говоря, если бы короне удалось продать монастырские земли по полной рыночной цене, она смогла бы покрыть свой воен- ный дефицит, лишившись всего лишь ⁄, а не ⁄ этих земель. Корона продавала монастырские земли по цене, ниже рыноч- ной, по двум причинам. Во-первых, она желала укрепить поддерж- ¹¹ Сейвин (Savine, 1909, с. 77) подсчитал, что «чистый доход» от монастырских земель (т. е. общий доход минус стоимость управления поместьями) был равен 135 000 ф. ст. Таким образом, потенциальная стоимость могла быть скорее 2,7 миллиона ф. ст., а не 3,2 миллиона. Документы по поместьям и исторические исследования не дают точного ответа, как, возможно, и сами продавцы и покупатели поместий в xvi в., на вопрос, следует ли рассчитывать цену исходя из общего или чистого дохода с поместий. Абаккук (Habakkuk, 1958) показывает, однако, что цены поднимались до суммы 30-летней ренты к 1560-м гг., из чего скорее всего следует, что в честных сделках учитывалась самый высокий общий доход. ¹² Исследование Дитца (Dietz, 1964) правительственных финансов, а также компиля- ция и анализ Брэддика первичных и вторичных фискальных источников (Braddick, 1994) показывают, что денежные суммы, полученные от аренды и продажи бывших монастырских земель и продажи монастырских сокровищ, как только они прихо- дили в сокровищницу британской короны, не откладывались про запас, чтобы покрывать расходы в будущем. Таким образом, королевские поступления в пред- военные годы (1535 – 1539) и монастырские сокровища, большая часть из которых была захвачена до 1539 г., скорее всего, Генрих viii сразу же тратил или раздавал. 198 | 4 ку Реформации светской элитой и давала монастырские земли в дар или продавала их по дешевке, чтобы вознаградить своих политиче- ских союзников. Во-вторых, она зависела только от светских оцен- щиков и управителей при продаже монастырских земель, тем самым создавая для них возможности для осуществления самостоятельных сделок, так как люди, достаточно известные в каждой местности, управляющие крупными поместьями от имени короны, были главны- ми претендентами на эту собственность. Как только пришла война и короне потребовалось большое количество наличности и срочно, Генрих viii был вынужден выставить много маноров на рынок одно- временно. Синдикаты лондонских финансистов были единственны- ми покупателями, способными собрать капитал, чтобы купить боль- шое количество маноров сразу же. Отсутствие конкуренции со сто- роны позволило синдикатам контролировать рынок и сбивать цены. По схожим причинам короне не удалось реализовать полную стои- мость годовой прибыли с монастырских поместий, которые она за- хватила, но не продала. Дитц указывает на сложность подсчета этой недостачи, так как Генрих viii «никогда не держал все монастырские земли в своих руках одновременно, потому что большинство собст- венности и земель первых репрессированных монастырей было от- чуждено еще до того, как дома тех, кто стал жертвой позднее, попа- ли в руки короля» (1964, с. 137). Тем не менее сумей Генрих viii полу- чить полную чистую прибыль с захваченных монастырских земель, он смог бы профинансировать всю войну целиком, только продавая монастырские земли ¹³ Перри Андерсон утверждает, что решение Генриха viii атаковать Францию привело к продаже монастырских земель: «большая часть этой громадной непредвиденной прибыли была потеряна, а вместе с ней и шансы для английского абсолютизма заложить твердую эко- номическую базу, независимую от налогообложения, одобряемого парламентом… Один из самых бесславных и непоследовательных за- ¹³ Я основываю свое утверждение на следующих подсчетах: чистый доход с мона- стырских земель был 135 000 ф. ст. в год. Корона захватила практически все земли до 1539 г. Если корона целиком получала чистую прибыль с ренты за восемь лет с 1539 по 1547 гг., то это составило 1 080 000 ф. ст., сумму лишь на 234 000 ф. ст. меньше всей, полученной с рент и продаж монастырских земель с 1535 по 1547 гг. Из этого мы можем заключить, что корона сократила свои экстраординарные расходы на 8 %, чтобы покрыть дефицит, или одолжила требуемую сумму, осо- бенно если учесть, что финансисты не имели возможности инвестировать налич- ность в монастырские земли, которые не были выставлены на продажу, если корона не реализовала с их ренты полную потенциальную прибыль. 199 | граничных походов в английской истории вызвал влиятельные, хотя и надолго скрытые последствия для внутреннего баланса сил англий- ского общества» (1974, с. 124 – 125) ¹⁴ Оценка Андерсоном ситуации, безусловно, более точна, чем у сто- ронников государственно ориентированного анализа. Рост воен- ных расходов интерпретировался как показатель мощи государства и Майклом Манном (1980, 1986), и Чарльзом Тилли (1985). Манн по- лагает, что «военная цель государства была по-настоящему функцио- нальна и ее можно было использовать для частных государственных нужд. Развитие постоянной финансовой машины и наемнических армий давало возможность для улучшения монархической власти» (1980, с. 198). В выкладках Манна Англии приписывается смешан- ная роль: вся страна выступает как актор в международных конфлик- тах, а английский монарх — как актор внутри страны. Англия к концу xvi в. действительно стала европейской военной крупной державой. Однако ее военная мощь не помогла английским монархам в битве с внутренними врагами. Вопреки тому, что утверждает Манн, армии наемников, находив- шиеся на континенте и северной границе Англии, не давали коро- не силы для противостояния вооруженным магнатам внутри стра- ны. Английские армии были наемными потому, что крупные лорды, сидя в парламенте, никогда не стали бы финансировать местную ар- мию, которую можно было бы обратить против них. Коронные ар- мии были распущены в конце войны. Дорогие укрепления распола- гались за границей или на побережье и у границы, а не в тех местах, где они могли бы угрожать господству магнатов в графствах. Война не только не помогла заложить военную мощь английской короны, которую можно было бы обратить против внутренних элит, но и фатально ослабила корону в ее попытках построить в Англии политический абсолютизм. Война требовала много ресурсов и сра- зу, без отсрочки, чтобы платить армии и флоту и снабжать их всем необходимым. Короли вынужденнно шли на политические соглаше- ния с теми, кто мог дать им наличные деньги, чтобы оплатить войну. Планы Генриха viii сохранить запас поместий, чтобы финансиро- вать политическую независимость от парламента и создать королев- скую бюрократию, которая могла стать базисом английского абсолю- тизма, были нарушены необходимостью финансировать войну. Лон- ¹⁴ Дитц настаивает практически на том же. Он заключает, что для войны со столь незначительными итогами «Генрих потратил свои ресурсы. Он оставил своему сыну долг… обесценившиеся деньги, и истощенные поместья» (1964, с. 158). 200 | 4 донские купцы — единственный источник готового капитала — нашли в себе силы отказать королю в займах и потребовать продажи цер- ковных маноров в обмен на финансирование войны. Уступки Генриха лондонским купцам являются образцовым при- мером того, как маневры короны в рамках международной структу- ры ослабляют ее в конфликте против элит национального уровня. Парламент созывался на свои сессии на протяжении всех веков, ко- торые исследовал Манн (1980), потому что короне был нужен сроч- ный доступ к ресурсам, контролировавшимся сельскими и город- скими элитами. Усилия короны мобилизовать английские ресурсы для международной войны институализировали парламент как фо- рум для организации интересов светской элиты. Война и торговля благоприятствовали централизации ресурсов в государственной ор- ганизации, что позволило Англии конкурировать с другими нациями на международном уровне. Однако эта организация состояла не толь- ко из государственных менеджеров Теды Скоцпола (Theda Skocpol, 1979) или партии войны Манна. Стратегии короны в международной борьбе с другими монархами создали государственную организацию, мобилизовавшую сначала магнатов, а затем и более широкий круг элит на национальном уровне. Таким образом, война стала регулярным событием в жизни евро- пейских монархий и государств ¹⁵ . Войны начинались по разным при- чинам: в надежде на территориальные или финансовые приобрете- ¹⁵ Кажется, сложно объяснить войну в терминах рационального выбора. Лучшая попытка принадлежит Маргарет Леви (Levi, 1988). Она не утверждает, что война окупается для нации в целом за счет получения колоний и рынков. Вместо этого, она говорит, что война перемещает ресурсы от подданных королям, потому что национальная идея (например, общей национальной идентичности и пат- риотизма) выковывается во время войны, и вследствие этого война представ- ляет корону как защитника национальных интересов, убеждая подданных пла- тить налоги для поддержки войны. Леви идет дальше и делает предположение, что когда повышается стоимость войны, повышается и способность правителя убеждать подданных оплачивать ее стоимость. Леви не поясняет, почему доро- гие войны должны вызывать более сильное чувство патриотизма, особенно если войны ведутся за границей, далеко от взгляда платящих налоги подданных. Леви сравнивает Англию и Францию и утверждает, что более слабая позиция англий- ских королей на переговорах со знатью, вынуждала их идти на уступки, кото- рые повышали способность убеждать или заставлять подданных платить нало- ги. Французские короли были сильнее и меньше торговались, но из-за этого они также получали меньше добровольной поддержки налогов и за большую стои- мость «действенности» (например, сбора налогов). (Основная суть доводов Леви дается ей на с. 95 – 121). 201 | ния за границей (изначально в Европе, но постепенно и для контро- ля торговых путей и колоний), для защиты единоверцев правителя или продвижения его религии, чтобы вынудить внутренних сопер- ников приостановить оппозиционные короне действия при столк- новении с внешней угрозой. Все вычисления, показывающие выго- ды военной кампании, поддерживались культурой воинской добле- сти и героизма. Социальные позиции, привилегии и идентичности королей и аристократов основывались на самопровозглашенных способностях защищать своих подданных, их территории и христи- анство в целом от нападения извне. Такая культура и результирую- щие самоидентификации заставляли европейские светские элиты сбрасывать со счетов человеческие потери и видеть в фортификаци- онных сооружениях и военных походах выгодные вложения личного капитала и источник социальной прибыли. Тогда европейские элиты широко оправдывали начало войн и ча- сто этим пользовались. Мы можем заключить, что война была ра- циональной или способствовала формированию государства только при соединении разрозненных и часто конкурирующих интересов элит в некоем едином овеществленном состоянии. Элиты принима- ли решения идти войной на кого-то, что оборачивалось катастро- фой для них самих, неумышленно помогая их противникам. Наша задача как социологов — не игнорировать комбинированное воздей- ствие решений, принятых в рамках структур множественных элит, С анализом Леви возникают две значительные проблемы. Во-первых, она просто утверждает, не предлагая доказательств, что дорогие войны вызыва- ют большее желание платить налоги. Во-вторых, она представляет дорогие войны, вызывающие повышение патриотизма, что вызывает повышение сбо- ров налогов, что вызывает увеличение способностей вести войну, что, в свою очередь, ведет к еще большему числу войн и еще более высоким военным рас- ходам, как прогрессивный и непрерывный циклический процесс развития го- сударства, по крайней мере, в Англии и Франции. Однако, как показывает эта глава, войны и вызываемое ими потребление финансов, груз которого ложит- ся на плечи и королей, и их подданных, имеют весьма разные последствия, в зависимости от специфической конфигурации элитных и классовых отноше- ний в каждый отдельный исторический момент. Война 1539 – 1547 гг. надолго осла- била английских королей; войны привели к крушению монархии, как в Англии в 1640 – 1649 гг., так и во Франции во время революции. Войны подорвали силы элиты, противницы французской короны, во время Фронды 1648 –1653 гг. Во всех этих случаях королей стимулировали к ведению войны расчеты из области внеш- ней и внутренней политики. Войны быстро приводили к неожиданным послед- ствиям во всех этих случаях, лишая возможности как королей, так и исследовате- лей сказать, что война всегда рациональна для саморасширяющихся правителей. 202 | 4 видя во всех войнах только подсумму главного процесса образования государства или главной логики целерационального выбора. Нет, мы можем предвкушать решение весьма сложной задачи определения воздействия каждой отдельной войны на комплекс отношений элит и классов. |