Социология Дж. Машоунис. Оглавление Джон Масионис Социология 9е издание
 Скачать 11.25 Mb.
|
|
Девиантные субкультуры Ричард Клоуорд и Ллойд Оулин (Cloward & Ohlin, 1966) развили теорию Мерто-на, предположив, что преступление рождается не только из недостатка законных возможностей, но и от легкой доступности незаконных возможностей. Другими словами, либо девиантность, либо конформность порождаются структурой сравнительных возможностей, которая задает рамки человеческой жизни. Биография Аль Капоне показывает, как амбициозный человек, которому было отказано в законных возможностях, сумел воспользоваться возможностями незаконными, поставляя алкоголь в годы, когда тот был запрещен (1920-1933). Следовательно, незаконные возможности способствуют развитию криминальных субкультур, которые обеспечивают людей знаниями, навыками и другими ресурсами для преуспевания нетрадиционными способами. Капоне, например, построил криминальную империю. В самом деле: гангстеры специализируются на разнообразных видах криминальных деяний в соответствии с имеющимися возможностями и ресурсами (Sheley et al, 1995). Но что происходит с людьми, которые не находят для себя никаких возможностей — ни законных, ни незаконных? В таких случаях девиантность зачастую выходит на поверхность в форме конфликтных субкультур (вооруженных уличных банд), когда к насилию подталкивают фрустрация и жажда почета. Те, кому не удается преуспеть даже с помощью криминальных методов, могут влиться в ре-третистские субкультуры, выпасть за рамки общества из-за злоупотребления алкоголем и другими наркотиками. Альберт Коэн (Cohen, 1971; 1-е изд. — 1955) полагает, что делинквентность наиболее распространена среди молодых людей из низших классов, потому что они располагают наименьшими возможностями добиться традиционного успеха. Поскольку общество ими пренебрегает, они пытаются обрести чувство собственного достоинства, создавая делинквентную субкультуру. В ней «достоинствами объявляются те качества, которые у них есть; поведение, на которое они способны» (Cohen, 1971; р. 66). Если тебя боятся на улице, это небольшая заслуга в масштабах всего общества, но в рамках местной округи такая слава может удовлетворить желание юнца «быть достойной фигурой». Уолтер Миллер (Miller, 1970; первое изд. — 1958) добавляет, что делинквент-ные субкультуры отличаются: » проблемностыо, возникающей из-за частых конфликтов с педагогами и полицией; ® жесткостью, так как физические параметры и сила ценятся превыше всего, особенно среди мужчин; • ловкостью — умением преуспеть на улицах, перехитрить или «кинуть» дру гих и избежать того же по отношению к себе; " потребностью в возбуждении — поиском острых ощущений, риска и опасности; • фатализмом — ощущением, что люди не являются хозяевами собственной жизни; « жаждой свободы, которая нередко принимает форму враждебности по отношению к авторитетным и властным фигурам. Наконец, Элайджа Андерсон (Anderson, 1994) объясняет, что большинство людей, живущих в бедных городских районах, придерживаются традиционных («бла- 268 Часть II, Основы общества Глава 8. Девиантность 269  ной преступностью и насилием, враждебным отношением полиции, а иногда даже с пренебрежением со стороны родителей, берут на вооружение «уличный кодекс». Стремясь показать, что он в состоянии позаботиться о себе и, следовательно, выжить на улице, молодой человек «играет мускулами», демонстрируя готовность противостоять любой угрозе. Согласно такому кодексу, объясняет Андерсон, даже погибнуть от чужой руки для него лучше, чем быть объектом презрения окружающих. Некоторым удается избежать опасности, но риск закончить свои дни в тюрьме — или еще хуже — остается для этих молодых людей, выброшенных на обочину общества, очень высоким.Критическая оценка. Заслуга Дюркгейма заключается в том, что он указал на функции девиантности. Однако, как показывают данные, общество не всегда единодушно в своей реакции на преступность; бывает, что страх перед ней понуждает людей отказаться от общественной жизни (Liska & Warner, 1991; Warr & Ellison, 2000). Мертоновскую теорию напряжения критиковали за то, что отдельные виды девиантности (например, воровство) она объясняет намного лучше, чем другие (скажем, преступления в состоянии аффекта или совершенные в силу психического заболевания). Кроме того, вопреки теории напряжения не все ищут счастья в богатстве. Главный аргумент Клоуорда и Оулина, Козна, Миллера и Андерсона — то, что девиантность отражает структуру возможностей в обществе, — был подтвержден результатами последующих исследований (ср.: Allan & Steffensmeier, 1989; Uggen, 1999). Однако эти теории ошибочны в том своем пункте, что при суждении о должном и недолжном все люди придерживаются одинаковых культурных стандартов. Нам следует быть осторожными, чтобы при определении девиантности не задеть ни в чем не повинных людей из бедных слоев населения. Если мы причислим к преступлениям не только уличное воровство, но и биржевое мошенничество, то в преступники попадут более состоятельные люди. Наконец, все структурно-функциональные теории подразумевают, что девиантным оказывается любой, кто нарушает установленные правила. Однако, как показывает материал следующего раздела, превращение в девиантную личность на самом деле представляется чрезвычайно сложным процессом. Ярлык девиантности: анализ с точки зрения символического интеракционизма Парадигма символического интеракционизма объясняет, как люди определяют девиантность в обыденных ситуациях. Тогда дефиниции и девиантности и конформности оказываются на удивление гибкими. Теория ярлыков Парадигма символического интеракционизма позволила выдвинуть теорию ярлыков — положение, согласно которому девиантность и соответствие нормам вытекают не столько из человеческих деяний, сколько из реакции на них других людей. Здесь подчеркивается относительность девиантности — тот факт, что люди способны определять одно и то же поведение как им заблагорассудится; т. е. это поведе- ГЛОБАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯ Петушиные бои: культурный ритуал или издевательство над животными? Вам не покажут этого по телевизору, но одним из самых популярных в мире видов спорта -от Северной Америки до Европы и Азии - являются петушиные бои. Они узаконены в некоторых округах Луизианы, Техаса, Нью-Мексико и Аризоны; являются крупным бизнесом в Мексике, а на Филиппинах выступают своего рода национальной забавой. Арена для петушиных боев важна там не меньше, чем главная площадь в каком-нибудь городке на американском Среднем Западе: она есть в каждой деревне, и там по выходным дням и в праздники собираются целые толпы зрителей. На первый взгляд петушиные бои близки к азартным играм. Дневные и вечерние поединки могут состоять из десяти боев. Бой начинается с того, что владельцы петухов ставят птиц друг перед дружкой и заключают пари на сильнейшую. Зрители делают ставки. За ставками следит кри-сто- специальный человек, который стоит с протянутыми руками и принимает деньги. Когда ставки сделаны и деньги лежат на столе, начинается сама битва. Каждый петух снабжен маленьким острым лезвием, пристегнутым к левой лапке. Петухи не особенно нуждаются в науськивании, но владельцы сначала раскачивают птиц, а потом бросают их на линии, прочерченные по песку арены. Едва коснувшись земли, птицы налетают друг на дружку, превращаясь в клубок из перьев и лап. Бывает, что за несколько минут поединка одна из птиц выдыхается; владелец вмешивается, приводит ее в чувство, и бой продолжается. Однако вскоре лезвие находит свою цель. Победитель - птица, которая будет жить, чтобы сразиться на следующий день, - возвышается над поверженной, для которой бои закончились навсегда. Во многих странах мира петушиные бои являются важным мужским ритуалом. Владельцы боевых петухов растят их по два года, часто - с колоссальными затратами, и заботятся о них, как о родных сыновьях. Мужчины проверяют таким образом свою мужественность, определяют место в неофициальной иерархии общины и преподают сыновьям уроки чести, соперничества и мужества. Многих сторонних наблюдателей это зрелище отталкивает. Но для своих петушиные бои важны. Следует ли заклеймить происходящее как жестокость или отнестись к зрелищу с уважением, как к церемонии? Источника по материалам TheEconomist, 1994; Harris, 1994; и результатам личных исследований автора на Филиппинах Представим такие ситуации: женщина берет что-то из одежды у своей соседки по комнате; женатый мужчина, будучи в командировке, «снимает» проститутку; мэр передает крупный городской контракт главному спонсору своей избирательной кампании. Во всех случаях «реальность» зависит от реакции других. Что произошло в первом случае — одалживание или кража? Последствия второй истории зависят в основном от того, узнают ли о поведении мужчины дома. А как поступает чиновник: выбирает хорошего подрядчика или оплачивает политические долги? Социальное конструирование реальности оказывается вариативным процессом обнаружения, определения и реакции. В целом, поскольку «реальность» зависит от времени и места, то, что в одном 270 Часть II. Основы общества Глава 8. Девиантность 271 териале врезки рассказывается о петушиных боях. Что это за спорт — важный культурный ритуал или издевательство над животными? Первичная и вторичная девиантность. Эдвин Лемерт (Lemert, 1951, 1972) заметил, что в некоторых случаях нарушение норм — например, прогуливание уроков или употребление алкоголя в возрасте, когда это запрещено законом — вызывает слабую реакцию со стороны окружающих и мало влияет на «Я»-концепцню человека. Подобные эпизоды Лемерт называет первичной девиантностью. Но что же происходит, когда определенного рода поведение окружающие не только замечают, но и предпринимают в связи с ним некие действия? Если люди, например, начинают называть молодого человека «пьяницей» и исключают его из своего социального круга, он может еще больше озлобиться, станет пить больше и искать компании тех, кто одобрит его поведение. Такая реакция приводит в действие вторичную девиантность, благодаря чему человек постоянно нарушает нормы и приобретает девиантную идентичность. Все это показывает практическое осуществление теоремы Томаса (см. главу 6 «Социальное взаимодействие в повседневной жизни»), которая гласит: «Ситуации, определенные как реальные, становятся таковыми по своим последствиям». Стигма. Вторичная девиантность знаменует начало того, что Ирвинг Гоффман (Goffman, 1963) называет девиантной карьерой. Когда подобное поведение прочно входит в привычку, люди обычно приобретают стигму, выраженный негативный ярлык, который сильнейшим образом изменяет понимание индивидом себя и его социальную идентичность. Стигма становится доминирующим статусом (см. главу 6), подминая под себя другие аспекты социальной идентичности так, что индивид дискредитируется в сознании других, превращаясь в социально изолированное лицо. Иногда сообщество в целом определяет именно такой статус человеку в процессе того, что Гарольд Гарфинкель (Garfinkel, 1956) называет церемонией низведения. Примером служит приговор за криминальное деяние, что похоже на школьный выпуск, только наоборот: человек готовится получить не позитивный, а негативный ярлык. Наделение ярлыками в ретроспективе и на перспективу. Утверждая стигму человека, люди наделяют его ярлыками в ретроспективе, интерпретируя его прошлое под углом зрения девиантности, проявляемой в настоящем (Scheff, 1984). Например, когда обнаруживается, что священник занимался растлением малолетних, люди задумываются: «А ведь он всегда любил окружать себя детьми». Такой способ искажает биографию индивида своей крайней избирательностью и способствует углублению девиантной идентичности. Также отмечается и наделение ярлыками на перспективу. Это означает, что люди выводят будущие поступки из девиантной идентичности. Например, о священнике могут сказать: «Он так и будет поступать, пока его не поймают». Подобные ожидания способны повысить вероятность того, что они сбудутся. Ярлыки и психические заболевания. Как отнестись к женщине, которая полагает, что Иисус ежедневно ездит с ней в автобусе на работу, — больна ли она психически или просто выражает свою глубокую религиозную веру? Если холодной ночью бездомный бродяга упирается, когда полиция хочет забрать его в городской Психиатр Томас Сас (Szasz, 1961, 1970, 1994, 1995) утверждает: люди навешивают ярлык «безумия» на то, что является всего лишь «инаковостыо». Поэтому нам следует полностью отказаться от концепции психического нездоровья. Болезнь, продолжает автор, есть нечто материальное и затрагивает только тело; «психическое» же заболевание — миф. Мир полон людей, чья «инаковость» в мыслях и действиях может нас раздражать, но это еще не повод называть кого бы то ни было психически больным. Навешивание подобных ярлыков, по мнению Саса, просто привязывает конформность к стандартам людей достаточно могущественных, чтобы навязывать свою волю другим. Большинство профессионалов, охраняющих психическое здоровье, отвергают мнение, объявляющее соответствующие заболевания фикцией. Но некоторые приветствуют труды Саса, считая, что в них указано на опасность использования медицины для усиления конформности. В конце концов, у большинства из нас бывают периоды сильнейшего стресса или иной душевной неустойчивости. Подобные эпизоды, хотя и прискорбны, обычно преходящи. Но если другие реагируют на них навешиванием негативных ярлыков, то отдаленным результатом может стать усугубление девиантности, принимающей форму сбывающегося пророчества (Scheff, 1984; Rosenfeld, 1997). Медикализация девиантности Теория ярлыков, особенно идеи Саса и Гоффмана, помогает уяснить то, как общество понимает девиантность. За последние 50 лет рост влияния психиатрии и вообще медицины в США привел к медикализации девиантности (трансформации моральной и правовой девиантности в медицинскую характеристику). Это означает замену одного набора ярлыков на другой. С точки зрения морали мы оцениваем людей и их поведение исходя из понятий «плохо» и «хорошо». Однако научная объективность современной медицины не разрешает выносить каких-либо моральных суждений; это выставление клинического диагноза — «болен» или «здоров». В качестве иллюстрации молено напомнить, что вплоть до середины XX в. алкоголиков считали морально слабыми людьми, которых легко соблазнить выпивкой. Однако специалисты-медики пересмотрели свою точку зрения на алкоголизм: теперь большинство считает его болезнью, а алкоголиков — не «плохими», а «больными». Так и обжорство, наркомания, жестокое обращение с детьми, сексуальная неразборчивость и прочие паттерны поведения, которые обычно оценивались с позиции морали, сегодня широко подаются в качестве заболеваний, от которых людей нужно лечить, а не наказывать. Различия, произведенные ярлыками. Наше определение девиантности как либо моральной, либо медицинской проблемы чревато тремя последствиями. Во-первых, от него зависит, кто именно реагирует на девиантность. Преступление против общепринятой морали обычно вызывает реакцию у членов общины или полиции. Однако медицинский ярлык переводит ситуацию под контроль клинических специалистов, включая консультантов, психиатров и врачей общего профиля. Второе различие заключено в характере реакции людей на девиантность. Мо- г,о а, п, ir'r nArtvnn лгтоПоттоТ TTOD и -Л UTU Win П Ml Г 1ДГ\ГТ^ 1М If Л ТТГ»АГ Т\ШНМ 1CU4» ППЛПРЖП1НР-  272 Часть И, Основы обществаго наказанию. Однако с медицинской точки зрения «пациенты» нуждаются в лечении (конечно, для их собственного блага). Поэтому, если по замыслу наказание идет рука об руку с преступлением, то лечебные программы предназначены для пациентов и могут превращаться почти в любую разновидность терапии, которая, по мнению специалиста, предотвратит заболевание в будущем (von Hirsh, 1986). В результате, если наказание пристально отслеживается законом, то лечение не столь надежно гарантирует «надлежащую процедуру». Третьим, и самым важным, является то, что такого рода ярлыки предполагают различие в личной компетенции девиантного человека. Если судить с моральной точки зрения, то мы можем быть правы или неправы, но в любом случае несем ответственность за свое поведение. Однако названные больными, мы предстаем людьми, неспособными контролировать (или, в случае «психического заболевания» даже понимать) наши действия. Такие некомпетентные люди, в свою очередь, подвергаются принудительному лечению. По этой причине попытки определять девиант-ность в медицинских терминах должны предприниматься с крайней осторожностью. Теория дифференциальной ассоциации Сазерленда Научение любому образцу поведения, традиционному или девиантному, представляет собой социальный процесс, протекающий в группах. Следовательно, согласно Эдвину Сазерленду (Sutherland, 1940), склонность индивида к конформности или девиантности зависит от количества контактов с другими, которые либо поощряют, либо отвергают традиционное поведение. В этом заключается теория дифференциальной ассоциации Сазерленда. Ее можно проиллюстрировать исследованием, посвященным употреблению наркотиков и алкоголя среди американской молодежи (Akers et al, 1979). Ответы на вопросники, розданные в младших и старших классах средней школы, показали тесную взаимосвязь между уровнем потребления алкоголя и наркотиков и степенью, в которой подобные действия поощрялись группами сверстников. Исследователи сделали вывод, что молодые люди берут на вооружение делинквентные образцы в той мере, в какой они встречают одобрение и вознаграждаются за положительное определение девиантности в противовес конформности. Теория контроля Хирши Социолог Тревис Хирши (Hirschi, 1969; Gottfredson & Hirschi, 1995) разработал теорию контроля, гласящую, что социальный контроль зависит от способности представить последствия своего поведения. Автор полагает, что перед всеми людьми время от времени возникают определенные девиантные соблазны. Однако большинство удерживается от них, представив реакцию семьи и друзей; кроме того, почти любого человека остановит перспектива разрушения карьеры. Однако те люди, которым кажется, будто им нечего терять, становятся нарушителями правил. Если быть точнее, продолжает Хирши, то существуют четыре типа социального контроля: 1. Привязанность. Прочные социальные связи побуждают к конформности; слабые связи, которые установились в семье, группе равных и школе, остав- Глава 8. Девиантность 273
В анализе Хирши сведены воедино более ранние представления о причинах девиантного поведения. Обратите внимание, что относительная социальная привилегированность человека и сила его моральных устоев помогают ему придерживаться общепринятых норм (Wiatrowski, Griswold & Roberts, 1981; Sampson & Laub, 1990; Free, 1992).  Насилие, творимое бандами, - обычное дело для больших городов США. Молодежь, выброшенная на обочину американской жизни, вступает в банды и выбирает насилие как средство для того, чтобы обрести ощущение принадлежности и значимости. Однако цена зачастую оказывается несоизмеоимо высокой. Этот покпытый Критическая оценка. Разнообразными теориями, созданными в рамках символического интеракционизма, девиантность рассматривается как процесс. Теория ярлыков связывает ее не с действием, а с реакцией окружающих. Таким образом, одни люди причисляются к девиантным, тогда как другие, ведущие себя или мыслящие в точности так же, — нет. Понятия вторичной девиантности, девиантных карьер и стигмы демонстрируют, каким образом это приводит к соответствующей «Я»-концепции. 274 Часть II. Основы общества Глава 8. Девиантность 275 И все же у теории ярлыков есть ряд недостатков. Во-первых, игнорируется тот факт, что некоторые разновидности поведения — например, убийство — порицаются почти повсеместно (Wellford, 1980). Поэтому теория ярлыков точна в том случае, когда дело касается менее серьезной девиантности — например, наркомании или психического заболевания. Во-вторых, результаты исследования последствий такого рода вынесения ярлыков неубедительны (Smith & Gartin, 1989; Sherman & Smith, 1992). Усугубляется ли девиантность или приостанавливается? В-третьих, перспектива быть отнесенным к девиантным лицам возмущает не каждого, некоторые к этому сами стремятся (Void & Bernard, 1986). Например, люди участвуют в акциях гражданского неповиновения и охотно дают себя арестовать, чтобы привлечь внимание к социальной несправедливости. Значительное влияние на социологию оказали теории дифференциальной ассоциации Сазерленда и контроля Хирши. Но они не объясняют, почему социальные нормы и законы объявляют девиантными определенные виды деятельности. Этого важного вопроса касается анализ социального конфликта, который будет рассмотрен в следующем разделе. Девиантность и неравенство: анализ социального конфликта Парадигма социального конфликта показывает, каким образом в девиантности отражается социальное неравенство. Согласно данному подходу, объявление кого-либо или чего-либо «девиантным» зависит от категории людей, которые располагают властью. Девиантность и власть Александр Л иазос (Liazos, 1972) указывает, что общая черта людей, которых мы обычно считаем девиантными («психов», «шлюх» и «извращенцев») — бесправие. Подобное клеймо несут на себе уличные женщины (но не корпоративные деятели, загрязняющие окружающую среду) и безработные бродяги (но не торговцы оружием). Теория социального конфликта объясняет данный феномен трояким образом. Во-первых, нормы — и особенно законы — любого общества отражают, как правило, интересы богатых и властных слоев. Люди, посягающие на их состояния -- отнимая собственность, призывая к более равноправному обществу — объявляются «обычными ворами» или «политическими радикалами». Как отмечалось в главе 4 («Общество»), Карл Маркс утверждал: закон — и все социальные институты — защищают интересы богатых. Или, как подает это Ричард Квинни, «капиталистическое правосудие осуществляется классом капиталистов — для класса капиталистов и против рабочего класса» (Quinney, 1977; р. 3). Во-вторых, даже если их поведение оспаривается, власть имущие располагают ресурсами, позволяющими воспротивиться навешиванию девиантных ярлыков. Руководители корпораций, отдающие приказы о сбросе ядовитых отходов, редко несут за это персональную ответственность. Более того: как выяснилось в суде над О. Дж. Симпсоном, богачи, даже будучи обвиненными в насильственных преступ- В-третьих, широко распространенная убежденность в естественном и благом характере норм и законов маскирует их политическую суть. По этой причине мы можем порицать неравноправное применение законов, но не задумываемся над их якобы изначальной справедливостью (Quinney, 1977). Девиантность и капитализм В марксистских традициях Стивен Спитцер (Spitzer, 1980) утверждает, что деви-антные ярлыки навешиваются на тех людей, которые препятствуют капиталистической деятельности. Во-первых, поскольку капитализм опирается на частный контроль над материальными благами, те люди, которые угрожают чужой собственности (особенно бедные, крадущие у богатых), оказываются основными кандидатами на статус девиантных. Напротив, таковыми вряд ли назовут богачей, эксплуатирующих неимущих. Так, лендлорды, облагавшие бедных арендаторов непосильной рентой и изгонявшие всех, кто не мог заплатить, не считались угрозой для общества; это был всего лишь «бизнес». Во-вторых, коль скоро капитализм зависит от производительного труда, те люди, которые не могут или не хотят работать, рискуют быть причисленными к категории девиантных. Многие члены нашего общества полагают, что все безработные, пусть и не по своей вине, девиантны. В-третьих, капитализм зависит от уважения к властным фигурам, а потому нарушающими нормы считаются те, кто так не поступает. Примерами здесь выступают дети, которые прогуливают школу или дерзят родителям и учителям, а также взрослые, не сотрудничающие с работодателями или полицией. В-четвертых, девиантным наверняка назовут любого, кто открыто оспаривает капиталистическое statusquo. В эту категорию попадают активисты антивоенных движений, радикальные защитники окружающей среды и профсоюзные лидеры. Вместе с тем общество определяет позитивным все, что служит процветанию капиталистической системы. Например, чемпионы в различных видах спорта считаются знаменитостями, так как они выражают ценности индивидуальных достижений и конкуренции, столь важные для системы капитализма. Спитцер отмечает, что мы осуждаем употребление наркотиков, содействующих бегству от реальности (марихуаны, психоделиков, героина и крэка), но одобряем те наркотические средства, которые способствуют приспособлению к statusquo(алкоголь, табак и кофеин). Капиталистическая система стремится также контролировать людей, в нее не вписывающихся. Старики, инвалиды по психическим и соматическим заболеваниям, а также изгои, по классификации Роберта Мертона (люди, пристрастившиеся к алкоголю или другим наркотикам), считаются «излишним, но сравнительно безобидным» общественным бременем. Такие люди, по словам Спитцера, контролируются службами социального обеспечения. Но и те люди, которые открыто бросают вызов капиталистической системе (скажем, низшие слои городского общества и революционеры) — инноваторы и бунтари, согласно Мертону, — контролируются системой уголовного права, а в острые периоды — и вооруженными силами: на- 276 Часть II. Основы общества Глава 8. Девиантность 277  И система социального обеспечения, и система уголовного права обвиняют в социальных проблемах не само общество, а человека. Лица, живущие на пособие, считаются недостойными иждивенцами; бедняков, которые дают выход своей ярости, клеймят как мятежников; любого, кто критикует правительство, называют радикалом или коммунистом, а тех, кто пытается незаконным путем приобрести то, чего им не получить иначе, отлавливают, как обычных уголовников.Преступность среди «белых воротничков» В 1987 г. Майкл Милкен, биржевой маклер с Уолл-стрит, попал на первые полосы газет как самый высокооплачиваемый работник за полувековой отрезок истории США. Его годовое жалование и премии составили $550 млн, около $1,5млн в день. Такая сумма ставила Милкена сразу после Аль Капоне, чьи заработки, говорят, в 1927 г. достигли $600 млн в нынешнем эквиваленте (Swartz, 1989). У Милкена было нечто общее с Капоне: его посадили за мошенничество в бизнесе. Милкен совершил преступление «белых воротничков» — совершаемое людьми высокого социального положения в их профессиональной деятельности (Sutherland & Cressey, 1978). Как показывает это дело, подобная преступность не связана с насилием, и в ее случае вооруженные полицейские едва ли будут нужны. Такого рода преступники используют свое могущественное профессиональное положение, чтобы обогатить себя и других, в результате чего обществу причиняется немалый ущерб (Hagan & Parker, 1985; Void & Bernard, 1986). По этой причине социологи иногда называют эти деяния «белых воротничков» (совершаемые представителями власти и управляющими корпораций) преступлениями в костюмах {inthesuites) в противовес уличной преступности {inthestreets). Наиболее частые преступления «белых воротничков» — банковские хищения, мошенничество в бизнесе, взяточничество и нарушения антимонопольного законодательства. Конечно, некоторые из таких правонарушений приносят обществу незначительный ущерб. Но многие дела — например, скандал вокруг ссуд и сбережений в 1980-е — привлекают к себе огромное внимание и причиняют колоссальный вред (Weisburd et al, 1991). Государственная программа по спасению вкладов обошлась налогоплательщикам США в $600 млрд, — по $2500 на человека. Сазерленд (Sutherland, 1940) объясняет, что преступления «белых воротничков» обычно заканчиваются не в зале суда, а гражданскими слушаниями. Гражданское право регулирует деловые отношения между частными сторонами, тогда как уголовное определяет моральную ответственность индивида перед обществом. На практике, таким образом, тот, кто проигрывает гражданское дело, оплачивает нанесенный ущерб, но не называется преступником. Кроме того, корпоративные чиновники защищены тем, что чаще всего в такого рода преступлениях обвиняют организацию, а не конкретных людей. В редких случаях, когда все-таки обвинение предъявляется и выносится приговор, существует один шанс из двух, что преступники так и не окажутся за решеткой. По некоторым данным, к тюремному заключению были приговорены всего 54% расхитителей, признанных виновными федеральными судами США; остальных отпустили на поруки или заставили выплатить штраф {U. S. Bureauof Корпоративная преступность Иногда закон нарушают не отдельные люди, а целые компании. Корпоративное преступление — это незаконные действия корпорации или лиц, действующих от ее имени. Диапазон таких правонарушений — от продажи заведомо дефектной или опасной продукции до сознательного загрязнения окружающей среды (Benson & Cullen, 1998). Если удается доказать злой умысел со стороны руководителей или их агентов, эти люди подвергаются уголовному преследованию. Однако, как и в случае с преступностью «белых воротничков», большинство такого рода действий остается безнаказанным, а многие никогда не предаются широкой огласке. Однако подобная преступность угрожает жизни людей, причем дело не только в долларах. Так, угледобывающие компании десятилетиями подвергают шахтеров риску, вынуждая их дышать угольной пылью, из-за чего сотни людей ежегодно умирают от легочных заболеваний. Смертность от всех известных компаниям профессиональных факторов, представляющих опасность для жизни, превышает 100 тыс. случаев в год (Reiman, 1998; Carroll, 1999; Jones, 1999b). He так давно компания BridgestoneFirestoneвыбросила на рынок бракованные автомобильные покрышки, утаив сведения об опасности их использования, пока ей все-таки не пришлось отозвать обратно 6,5 млн единиц этого товара. При эксплуатации шин BridgestoneFirestoneв США отслоение протекторов привело к гибели 271 человека, а в судах рассматривались многочисленные иски (Eisenberg, 2000; Morris & Lavelle, 2000). Организованная преступность Организованная преступность — бизнес, поставляющий незаконные товары или услуги. Иногда криминальные организации принуждают людей к сотрудничеству, как это бывает, когда банда вымогает деньги у мелких торговцев ради «их же защиты». Однако в большинстве случаев организованная преступность связана с продажей желающим незаконных товаров и услуг, включая секс, наркотики и азартные игры. В США она процветала более 100 лет. Ее деятельность расширилась, когда потоки иммигрантов обнаружили, что это общество не собирается открывать для них свои возможности. Поэтому некоторые амбициозные представители меньшинств (подобно Аль Капоне, о котором было сказано выше) добились успеха на свой манер, особенно в годы «сухого» закона, когда с 1920 по 1933 г. на всей территории США запретили продажу алкогольных напитков. Известным образчиком организованной преступности является итальянская мафия. Но есть и другие криминальные организации, в которые входят афроаме-риканцы, китайцы, колумбийцы, кубинцы, гаитяне, русские и представители почти всех остальных расовых и этнических категорий. Более того: сегодняшняя организованная преступность занята разнообразнейшей деятельностью, включая наркоторговлю, проституцию, подделку кредитных карточек и торговлю фальшивыми документами для нелегальных иммигрантов (Valdez, 1997), Критическая оценка. Согласно теории социального конфликта, имущественное и властное неравенство руководит изданием и применением законов и про- uitv ur\n\4 rTc^-rnA/fv гигтрми v гп гтл r нп гп ПП и йпг v 7т м я и гот г ия it ккпгп обеспечения 278 Часть II. Основы общества Глава 8. Девиантность 279    выступают в роли политических агентов, контролируя те категории людей, которые угрожают существованию капиталистической системы.Однако, как и другие представления о девиантности, теория социального конфликта имеет своих противников. Во-первых, из нее следует, что законы и прочие культурные нормы непосредственно создаются в кругах людей, располагающих властью и богатством. Такое представление чересчур упрощенное, ибо законы помимо прочего защищают рабочих, потребителей и окружающую среду, иногда расходясь с интересами толстосумов. Во-вторых, из анализа социального конфликта следует, что преступность — явление, зависящее от того, насколько высока степень экономического неравенства. Однако, как отметил Дюркгейм, девиантность существует повсюду, независимо от экономической системы. В табл. 8.1 суммированы рассмотренные нами социологические объяснения преступности и других типов девиантности. Таблица 8.1 Социологические объяснения девиантности: резюме Теоретическая Основные представления парадигма Структурный Девиантность определяется по-разному, но обнаруживается во всех функционализм обществах; девиантность и та социальная реакция, которую она влечет за собой, укрепляют моральные устои общества; девиантность также может задавать направление социальному изменению Символический Ничто не бывает девиаптным изначально, но может быть названо тако- интеракциопизм вым в силу реакции других людей; эти реакции весьма вариативны; причисление кого-либо к девиаптным личностям может привести к развитию вторичной девиантности и девиантных карьер Социальный Законы и прочие нормы отражают интересы власть имущих; тех, кто конфликт угрожает statusquo, обычно причисляют к девиаптным личностям; со циальный ущерб, причиненный власть имущими, реже расценивается как криминал, чем ущерб, нанесенный людьми, не облеченными властью Девиантность и социальная разнородность Что именно считается девиантным, во многом зависит от власти и привилегий, которыми располагают те или иные категории людей. В следующих разделах указаны примеры; мотивация преступлений, основанная на расовой ненависти и этнической враждебности, и связь девиантности с тендерной принадлежностью. Преступления из ненависти Преступление из ненависти — преступное действие, направленное против человека или его собственности, которое совершается преступником, побуждаемым расовой или какой-либо иной предвзятостью. В преступлении из ненависти может отражаться враждебность по отношению к чьей-либо расовой, религиозной принадлежности, происхождению, сексуальной ориентации или оЬизичегкпй инвяпилнпсти КРИТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ Преступления из ненависти: что карается законом — действия или установки? Холодным октябрьским вечером Тодц Митчел, тинейджер- афроамериканец, стоял с приятелями перед своим жилым комплексом в Кеноша, штат Висконсин. Они только что посмотрели фильм «Миссисипи в огне» и рассвирепели от сцены, где белый мужчина избивал чернокожего паренька, который на коленях молил его о пощаде. «Не хотите заняться белыми?» - спросил Митчел. Через несколько минут они увидели белого мальчика, шедшего в их сторону по другой стороне улицы. Митчел скомандовал: «Вон идет белый пацан; берем его!» Группа окружила мальчишку, избила его до крови и оставила лежать без сознании. В качестве трофея нападавшие забрали его теннисные туфли. Полиция вскоре арестовала напавших и предъявила им обвинение в нанесении побоев. Присяжные признали Митчела виновным в нанесении особо тяжких побоев, побуждаемом расовой ненавистью. Вместо приговора к 2-летнему тюремному заключению Митчел отправился за решетку на 4 года. Как видно из этого случая, закон карает преступления из ненависти более сурово, если преступник исходил из предвзятого отношения к той или иной категории людей. Сторонники выдвигают три аргумента в поддержку закона о преступлениях из ненависти. Во-первых, при оценке уголовной ответственности всегда важен умысел преступника, а потому нет ничего нового в том, чтобы рассматривать ненависть в таком качестве. Во-вторых, преступления на почве расовой или какой-либо иной предвзятости сильнее разжигают страсти в обществе, чем совершенные, скажем, из денежных интересов. В-третьих, жертвам преступлений из ненависти обычно наносятся более тяжелые увечья, чем в иных случаях. Критики возражают, говоря, что хотя некоторые примеры таких преступлений, связаны с закоренелым расизмом, большинство из них представляет собой импульсивные действия, совершенные молодыми людьми. Кроме того, как указывают они, законы о преступлениях из ненависти угрожают свободе слова, гарантированной Первой поправкой. Подобные законы позволяют судам выносить приговоры не за действие, но за установки. Как предостерегает профессор юриспруденции из Гарварда Алан Дершовиц, «я ненавижу фанатизм, но гораздо больше боюсь того, что суд попытается контролировать умы граждан». Иными словами, по мнению критиков, законы о преступлениях из ненависти позволяют наказывать не за поведение, а за убеждения. В 1993 г. Верховный суд США оставил приговор Митчела в силе. В своем единодушном решении судьи констатировали, что правительство не должно наказывать индивида за его убеждения. Но, рассудили они, убеждение лишается защиты, когда становится мотивом для преступления. А как считаете вы:
280 |