ответы на вопросы. Перечень вопросов для итогового контроля
 Скачать 1.18 Mb.
|
|
Роль идея Л.Н.Толстого в развитии теории и практики педагогики ненасилия. Задачи и содержание духовно-нравственного воспитания и его значение в процессе становления личности. Учебные книги Л.Н.Толстого. Лев Николаевич Толстой известен прежде всего как гениальный писатель. Но всю свою сознательную жизнь, около 60 лет, он неустанно занимался педагогикой. Во имя ее он даже порой прерывал свою работу над романами, в частности, над "Войной и миром" и "Анной Карениной". Нет сомнений, что он придавал своей педагогической деятельности первостепенное значение. Об этом свидетельствуют, в частности, его слова о том, что после написания азбуки, он может умереть с миром. Педагогическая деятельность Толстого была чрезвычайно многогранной. Это и организация деятельности школ в Ясной Поляне и ее окрестностях, и ведение педагогических семинаров, и основание журнала, и работа в качестве учителя, и написание Букваря, и издание многочисленных произведений для детей и юношества, и попытки консолидации деятельности российского педагогического сообщества. Каково же идейно-концептуальное содержание педагогики Толстого? Если сравнивать его с западными педагогами, то бросается в глаза близость Толстого к Руссо и Песталоцци. Подобно Руссо он был возмущен социальными несправедливостями, особенно теми, которые выпадали на долю крестьянства. Как и великий француз, он видел выход из создавшегося положения в образовании угнетенных масс. В связи с этим он выдвигал на первый план ценность свободы личности, отвергал авторитарное образование, ограничивающее свободу ребенка. Как и Песталоцци, им двигала любовь к детям. Неслучайно он уподоблял грязных и чумазых, плохо одетых крестьянских детей ангелам, по своей природе сочетающим в себе добро, красоту и истинность. Концепт природосообразности был характерен для Толстого, пожалуй, в степени, не меньшей, чем для Песталоцци. Разумеется, Толстой во многих отношениях отличался и от Руссо, и от Песталоцци. В силу своего необычайно развитого писательского таланта он с успехом реализовал литературно-эстетическую функцию образования. Но отметив это обстоятельство, мы не отразили подлинный фундамент теории Толстого, который был для него одинаков как для литературы, так и для педагогики. Имеется в виду его теория непротивления злу насилием, окрашенная в религиозные тона. Руссо защищал положения так называемой естественной религии, которая, впрочем, была обрамлена его политологическими идеями. Песталоцци был пиетистом, обращая особое внимание на пропаганду необходимости трудиться, причем максимально добросовестно. Швейцарец переходил от этического концепта любви непосредственно к концепту труда. Тема трудового воспитания занимала видное место и в творчестве Толстого. Но между концептами любви и труда он ставил концепт ненасилия. Любовь к ребенку, включающая насилие, уже не является подлинной любовью. Ребенок свободен, ибо в противном случае над ним совершается насилие. Все педагогические концепты Толстой так или иначе интерпретировал в горизонтах этики ненасилия. А так как он был плохо понят, то неудивительно, что власти, относясь к Толстому с нескрываемым подозрением, препятствовали его педагогической деятельности, обусловливая известные перерывы в ней. Существо своего учения писатель изложил в работах "Исповедь" (1879– 1882) и "В чем моя вера?" (1884). Вопреки широко распространенному мнению Толстой не призывал быть безучастным к злу. Он просто считал, что зло можно победить не насилием, а исключительно любовью. Известен случай, когда крестьянский мальчишка больно ударил его дочурку, которая прибежала к отцу с жалобой на грубияна. Толстой посоветовал ей отнести мальчишке горсть малины, редкого в ту пору лакомства. Все, что предлагал Толстой в педагогике, в частности ведение занятий в форме беседы с детьми, поощрения их творческих задатков, недопущения наказаний, отсутствие домашних заданий, так или иначе определялось его теорией ненасилия. Но можно ли теорию ненасилия обосновать не ссылками на религию, как это делал Толстой, а на науку? Чтобы ответить на этот вопрос, надо рассмотреть содержание общественных наук, в том числе юриспруденции, в которой обсуждаются различные формы наказания граждан, так или иначе нарушивших закон. Тут же выясняется, что науки не отрицают правомерность определенных форм принуждения, которые варьируются в известных границах в соответствии со спецификой субъекта наказания. Менее всего принуждение уместно применительно к детям. Таким образом, Толстой был недалек от истины. Недостаточное его знакомство с общественными науками не позволило ему встать на позиции научной этики. Выводы 1. Теория Толстого знаменовала собой интересный педагогический проект, который поддержали его сторонники во многих странах мира. 2. Основу педагогики Толстого составляет этика ненасилия, представляющая собой вариант не научной, а субстанциальной этики. 1 Философско-педагогические идеи Л.Н. Толстого. Проблема осмысления жизни как основа полноценного духовного, психологического развития человека, понимание педагогом условий, способствующих или препятствующих этому, — стержень процесса формирования профессионального педагогического сознания. К сожалению, это проблема наиболее избегаемая в педагогике. Толстой стоял у истоков формирования утверждающегося в настоящее время взгляда, что духовные образования личности — это фундамент и смысловой аспект всей научной картины мира, но не был понят современниками. Духовная и нравственная сущность человека затушевывалась учеными естественнонаучного толка. «Они, — писал Толстой, — подобны штукатурам, которых бы приставили заштукатуривать одну сторону стены церкви и которые, пользуясь отсутствием главного распорядителя работ, в порыве усердия, замазали бы своей штукатуркой и окна, и образа, и леса, и неутвержденные еще стены и радовались бы на то, как с их штукатурной точки зрения «все выходит ровно и гладко». Писатель высмеивал оптимизм ученых, считавших, что стоит усилить микроскопы, как «...мы поймем переход из неорганического в психическое, и вся тайна жизни откроется нам». Прямолинейная логика уводила исследователей в никуда, все больше удаляя их от понимания сущности человека. «...Тайна жизни и объяснение всего представляется в запятых, живчиках, не видимых уже... нынче открываемых, а завтра забываемых». Критикуя современную ему науку, в том числе западноевропейскую педагогическую науку, особое внимание Толстой обращал на присущие ей редукционизм, рационализм, эволюционизм, эмпиризм. С особой силой в творчестве писателя прозвучала тема науки, образования, которые только тогда будут способствовать движению человечества ко все большему благу, когда в их основу будет положено учение о смысле и назначении человеческой жизни, соответствующее современному этапу развития. Однако, по мысли Толстого, в позитивистском, опытном научном знании отсутствует вопрос достойного человека смысла жизни, человек рассматривается как существо конечное. Позитивистской наукой, в том числе, как считал Толстой, и педагогикой, отторгаются такие родовые характеристики, как духовность и нравственность, поэтому вопрос о смысле и не актуализирован, его как бы нет во внедуховном позитивистском знании. В школах «воспитывают один разум», а «главное идет, как хочет». Условно педагогическое творчество Толстого можно разделить на два больших периода. Первый — с конца 50-х — начала 60-х годов (создание Яснополянской школы, журнал «Ясная Поляна», 1862) и до середины 70-х годов (создание «Азбуки» и «Новой Азбуки»). Второй период — последние 30 лет жизни, время создания религиозно-нравственного учения. В многочисленных дискуссиях, спорах, ориентируясь на опыт предыдущих лет, Толстой вырабатывал свое миропонимание, которое повлияло на осознание сверхзадачи всего творчества как обретения высшего смысла жизни и родовой сущности человека, духовности, созидаемой самим же человеком в своем опыте. Возникшее в эти годы у Толстого желание написать теоретический трактат свидетельствовало о мучительном поиске новых детерминант психологического развития, новых категорий для описания душевного мира человека, субъективности как ведущего принципа психологической реальности. Ответы на эти вопросы мы находим во всем последующем художественном творчестве писателя. В педагогических статьях журнала «Ясная Поляна» (1862) он попытался научно осмыслить уникальную ситуацию психологического развития и становления человека («закон движения вперед образования»), выявить этапы и условия, личностно-деятельностную и аксиологическую природу становления субъективности, предвосхитив идею о зоне ближайшего развития. При этом Толстой отмежевался от психофизического параллелизма, угадывая необходимость целевых и ценностных детерминант психологического развития, заявляя о единственном вечном законе, написанном в сердцах людей, законе прогресса или совершенствования, способности человека к самоизменению, саморазвитию при ориентации на христианский образ человека. Педагогическая деятельность обострила духовное зрение писателя, подтолкнула к своеобразному эксперименту на поприще столь дорогого ему народного образования, основанного на желании «спасти тонущих» — будущих Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых и понять, почему существовавшая народная школа не стремится к этому. «Начиная учить детей в русской деревне, — откровенно писал он, — я не мог, не бывши набитым дураком, принять в основании ни немецко-протестантскую лютеровскую систему, ни классическую, ни иезуитскую, ни новейшую теоретическую систему воспитания. Еще менее мог я серьезно принять за систему славянский курс букваря, часовника и псалтыря и связанные с этим курсом семинарские приемы». Исследовательское пространство педагогических исканий и деятельности было столь обширно, что позволило Толстому творчески заимствовать, переосмысливать множество продуктивных идей, уже высказанных до него, и в то же время действительно сказать то, что до него никто не сказал. Педагогическая деятельность Толстого — «поэтическое», «прелестное дело», «страстное увлечение» — позволила ему увидеть и понять то, что не сознавалось даже столь знаменитыми его современниками (А.Дистервегом, Н.Г. Чернышевским, К.Д. Ушинским). Связаны ли ответы на вопрос «чему и как учить?» с уровнем умственного и нравственного развития детей, с развитием собственно человеческих характеристик? В чем состоят эти собственно человеческие характеристики? На основе каких методических рекомендаций, педагогических и философских теорий происходит ориентировка учителей-практиков? Толстой пришел к выводу, который не был понят его современниками: преподавательская деятельность искажена, направлена на ложные цели. Необходима «новая философия», «новое сознание», т.е. практически новое понимание сущности человека и иное понимание целей обучения и воспитания, связанных со становлением собственно человеческого в человеке. Традиционное авторитарное воспитание тормозит творческое и нравственное развитие детей, что, по мнению Толстого, было определенным регрессом, «возвращением к дикости». По мнению Толстого, эмпирический подход к мышлению, положенный в основу многочисленных методических руководств, приводит к «беспорядочному опыту». Этому необходимо противопоставить выявление «существенных условий всякого преподавания... когда законы ... однородных... явлений сообщаются учащимся... при обучении языку — законы слова, в математике — законы чисел... законы сложения и разложения». Толстого интересовали «способы передачи знания» — «путем слова, пластического искусства, рисования и лепки ...путем музыки, пения, т.е. науки о том, как передать свое настроение, чувство». В Яснополянской школе Толстой организовал экспериментальное обучение, в результате которого сделал многочисленные выводы по различным методикам преподавания. Он неоднократно подчеркивал, что задача преподавателя заключается в организации такой учебной деятельности детей, когда они самостоятельно достигают определенных результатов, проходя в краткой, сокращенной форме путь открытия, идеи: «Найти эти обобщения, и от них, представляя новые факты, переводить на высшие — вот, следовательно, задача педагогики. Задача одинаковая в одном человеке с задачей науки в человечестве, но не обратная, как будто предполагаются всеми учебными книгами и руководствами». Этот вывод Толстого подтвердили работы известного психолога В.В. Давыдова о формировании содержательных обобщений и понятий. Толстому принадлежат поистине уникальные высказывания о роли в процессе мышления образного, конкретного и отвлеченного, а также об опасности оперирования словами-терминами прежде, чем у ребенка произошло осмысление того или иного понятия. В «Дневнике Яснополянской школы» Толстой описал, как он перестроил преподавание всех учебных предметов, включая Закон Божий. Итогом первого и второго периодов педагогической деятельности Толстого явился комплекс учебных книг для народной школы — «Азбука» и «Новая Азбука». Необходимость подобной работы он объяснял отсутствием хорошей учебной литературы: в России «нет ни одной новой статьи для детского чтения, ни одной грамматики русской, ни славянской, ни славянского лексикона, ни арифметики, ни географии, ни истории для народных школ». Толстой с тревогой обращал внимание своих современников на то, что «все силы положены на руководства к обучению детей тому, чему не нужно и нельзя учить детей в школе, чему все дети учатся из жизни». Выражая свое недоумение, Толстой обращался к современникам: «Каким образом люди честные, образованные, искренне любящие дело и желающие добра, каковыми я считаю огромное большинство моих оппонентов, могли стать в такое странное положение и так глубоко заблуждаться». Итак, Толстой стоял у истоков формирования утверждающегося в настоящее время взгляда, что духовные образования личности — это фундамент и смысловой аспект всей научной картины мира, но не был понят современниками. 2 Основные положения нравственно-религиозного учения Л.Н. Толстого. Толстой считает, что религия есть установленное человеком между собой и вечным бесконечным миром или началом и первопричиной его известное отношение. Если религия есть установленное отношение человека к миру, определяющее смысл его жизни, то нравственность есть указание и разъяснение той деятельности человека, которая сама собой вытекает из того или другого отношения человека к миру. Нравственность не может быть независима от религии, потому что она не только есть последствие религии, т. е. того отношения, в котором человек признает себя к миру, но она включена уже в религии. Всякая религия есть ответ на вопрос: каков смысл моей жизни? Нравственность заключена в даваемом религией объяснении жизни и потому никак не может быть отделена от религии. Христианская этика — та, которую мы сознаем вследствие нашего религиозного миросозерцания,— требует не только жертвы личности для совокупности личностей, но требует отречения от своей личности и от совокупности личностей для служения богу. Мнение многих мыслителей, в том числе Н.И. Пирогова, состоит в том, что нравственность существует самостоятельно, а религия помогает осуществлять нравственное воспитание. Толстой высказывает противоположную точку зрения. Он говорит: «Тепло происходит от солнца; печи же производят тепло только тогда, когда в печи положены дрова, т. е. работа солнца. Точно так же и нравственность происходит от религии. Социальные же формы жизни производят нравственность только тогда, когда в эти формы жизни вложены последствия религиозного воздействия на людей — нравственность». Л.Н. Толстой утверждает, «что люди, считающиеся среди нас самыми образованными в сущности, люди самые невежественные, знающие множество того, что никому не нужно знать, и не знающие того, что прежде всего нужно знать всякому человеку». Происходит это удивительное и печальное явление от того, что в нашем, называемом христианским, мире не только опущен, но отрицается тот главный предмет преподавания, без которого не может быть осмысленного приобретения каких бы то ни было знаний. Опущена и отрицается необходимость религиозного и нравственного преподавания, т. е. передачи молодым поколениям учащихся тех, с самых древних времен, данных мудрейшими людьми мира, ответов на неизбежно стоящие перед каждым человеком вопросы: первый — что я такое, какое отношение мое, моей отдельной жизни ко всему бесконечному миру; и второй — как мне сообразно с этим моим отношением к миру жить, что делать и чего не делать. Ответы же на эти два вопроса — религиозное учение, общее всем людям, и вытекающее из него учение нравственности, тоже одинаковое для всех народов, ответы эти, долженствующие составлять главный предмет всякого образования, воспитания и обучения, отсутствуют совершенно в образовании христианских народов. И еще хуже, чем отсутствуют: заменяются в нашем обществе самым противным истинному религиозному и нравственному обучению собранием грубых суеверий и плохих софизмов, называемых законом Божьем. «Стоит только людям серьезно отнестись к вопросам жизни, и одна и та же — и религиозная и нравственная — истина во всех учениях, от Кришны, Будды, Конфуция и Христа, Магомета и новейших религиозных мыслителей, откроется им». Только при таком разумном, религиозно-нравственном учении, поставленном в основу образования, может быть разумное, и не вредное людям, а разумное образование. При отсутствии же такой разум-. ной основы образования не может и быть ничего другого, как только то, что и есть теперь, — нагромождение пустых, случайных, ненужных знаний, называемых наукой, которые не только не полезны, но приносят величайший вред людям, скрывая от них необходимость одних нужных человеку знаний. Нравится нам это или не нравится, разумное образование возможно только при постановке в основу его учения о религии и нравственности... И потому Толстой полагает, «что первое и главное знание, которое свойственно прежде всего передавать детям и учащимся взрослым, — это ответ на вечные и неизбежные вопросы, возникающие в душе каждого приходящего к сознанию человека. Первый: что я такое и каково мое отношение к бесконечному миру? И второй, вытекающий из первого: как мне жить, что считать всегда, при всех возможных условиях, хорошим и что всегда, и при всех возможных условиях, дурным?». Ответы на эти вопросы действительно есть в учениях религии и нравственности — не в религии и учении нравственности какого-либо одного народа известного места и времени, а в тех основах религиозных и нравственных учений, которые — одни и те же — высказаны всеми лучшими мыслителями мира. До тех пор, пока эти два предмета не станут в основу образования, не может быть никакого разумного образования. Что же касается дальнейших предметов знания, то порядок их преподавания выясняется сам собой при признании основой всякого знания учения о религии и нравственности. Вероятно, что при такой постановке дела первым после религии и нравственности предметом будет изучение жизни людей самых близких: своего народа, богатых, бедных классов, женщин, детей, их занятий, средств существования, обычаев, верования, миросозерцании. После изучения жизни своего народа, думаю, что при правильной постановке дела образования столь же важным предметом будет изучение жизни других народов, более отдаленных, их религиозных верований, государственного устройства, нравов, обычаев. При постановке в основу образования религии и нравственности изучение жизни себе подобных, т. е. людей, что называется этнографией, займет первое место и что точно так же, соответственно своей важности для разумной жизни, займут соответствующие места зоология, математика, физика, химия и другие знания. При признании же основой образования религии и нравственности и при полной свободе образования все остальные знания распределяются так, как это им свойственно, сообразно тем условиям, в которых будет находиться то общество, в котором будут преподаваться и восприниматься знания. Главная и единственная забота людей, занятых вопросами образования, может и должна состоять, прежде всего, в том, чтобы выработать соответственное нашему времени религиозное и нравственное учение и, выработав таковое, поставить его во главе образования. В статье «Беседы с детьми по нравственным вопросам» Толстой описывает свое представление о возможностях внесения в основы системы образование обучения религиозным и, как следствие, нравственным принципам бытия. Он предлагает преподавать детям нравственность следующим образом: «собрав выраженные разными мыслителями нравственные истины и изложив их доступным детям в возрасте около десяти лет языком, я разделил их на отделы и каждый день читал детям по одной мысли из одного очерка отдела и, прочтя, просил их повторить своими словами прочитанное, разъясняя непонятное и отвечая на вопросы, вызванные чтением. Отделов таких у меня составилось около двадцати. Я говорю около двадцати потому, что я не вполне остановился на числе отделов — и то прибавлю, то убавлю их. Главные отделы следующие: 1) Бог. 2) Жизнь в воле Бога. 3) Человек — сын Бога. 4) Разум. 5) Любовь. 6) Совершенствование. 7) Усилие. 8) Мысли- 9) Слова. 10) Поступки — дела. 11) Соблазны внутренние. 12) Соблазны внешние. 13) Смирение. 14) Самоотречение. 15) Непротивление. 16) Жизнь в настоящем. 17) Смерть. 18) Жизнь — благо.19) Вера.». Таких нравственных истин у Толстого набралось более семисот. Итак, по мнению Толстого, религия и нравственность являются основой образования. Задача образования состоит в развитии в человеке гуманистических задатков. Школа должна стать школой жизни человека и одновременно с этим работать на перспективу духовного развития. Именно такую возможность пропагандирует в своем учении Лев Николаевич Толстой. Толстой стоял у истоков формирования утверждающегося в настоящее время взгляда, что духовные образования личности — это фундамент и смысловой аспект всей научной картины мира, но не был понят современниками. До сих пор религиозно-духовные искания писателя продолжают восприниматься неоднозначно. Это сказывается на уровне научного осмысления его художественного и педагогического творчества, оценке вклада в развитие педагогической и психологической науки. По мнению Толстого, религия и нравственность являются основой образования. Гуманистические идеи Толстого подробно проанализировали: Н.В. Кудрявая, Н.К. Ломунов, Г.П. Бердников, И.Н. Андреева, Т.С. Буторина, З.И. Васильева, Н.В. Вейкман. К сожалению нравственно-религиозные идеи изучены очень мало, хотя в них заложен глубокий философский смысл. Основные положения данной теории актуальны в наше время, время низкой общественной культуры воспитания. Идеи Л. Н. Толстого позволили по-новому взглянуть на мир ребенка. Лев Николаевич показал, что взгляд взрослых на ребенка должен быть подлинно гуманистическим, то есть содержать в своей основе любовь как способ мировосприятия и мироотношения. Задача школы, семьи, общества - развивать в человеке гуманистические задатки и потребность жить согласно идеям сохранения и продолжения жизни. Школа должна стать школой «реального бытия» человека и в то же время работать на перспективу духовного обновления. Именно такая возможность кроется в самом содержании учения Льва Николаевича Толстого. Согласно концепции Л. Н. Толстого, ребенок, сохраняя свободу выбора, делает осознанный шаг в сторону величия разума и чувства, постепенно созидает свой Путь жизни. Осмысленный выбор своего жизненного пути - это ли не основная задача школы?! Дело не в профориентации, не в перекачке информации от одного к другому, а в формировании такого статуса личности, когда духовно сильная личность готова к испытаниям, может отстоять достоинство, сделать сознательный нравственный выбор. Сегодня школа, отражая противоречивость общественного развития, должна идти несколько впереди общественного развития. Только тогда она будет формировать личность, созидающую жизнь и творчески работающую на будущее. Л. Н. Толстой ведет нас путями педагогических исканий, учит видеть истинное счастье в раскрытии индивидуальности каждого ученика. Теперь, столько лет спустя после смерти великого педагога, мы многое можем по-новому понять, оценить; Л. Н. Толстой предстает перед судом времени в величии своего гуманизма и мудрости. И поэтому его имя как великого педагога-гуманиста бессмертно. |