60. Дао Дзирта. Посвящение Я
 Скачать 0.95 Mb.
|
|
* * * Ветры перемен подняли волосы с моей шеи. Они щекочут и дразнят меня, и уводят меня в неожиданное место. В последние годы моя дорога петляла по кругу, от домашнего очага к открытой дороге, к попыткам построить все заново с группой, которая не была мне по сердцу. И теперь круг замыкается, кажется, возвращаясь к тому, с чего я начал, но это не так. Ибо эти вернувшиеся друзья - не те друзья, которых я знал. Конечно, они очень близки по сердцу и долгу и, несомненно, узнаваемы для меня, но все же они отличаются тем, что увидели новый свет и путь, новый взгляд на смертность и смерть, а также на смысл самой жизни. Обычно такое отношение проявляется незаметно, но я вижу его в каждом ворчании Бренора, в каждой уверенности Кэтти-бри, в каждой драке Реджиса и в каждом смехе Вулфгара. И теперь я вижу это и в себе. В течение этих последних десятилетий, после смерти Кэтти-бри и других, и даже до того, как Бренор пал в Гонтлгриме, я был неспокоен и вполне доволен этим. Я хотел знать, что было за следующим поворотом, любым поворотом дороги, будь то поиски Гонтлгрима или годы спустя, когда я возглавлял группу Артемиса Энтрери, Далии и других. Мой дом был в моих воспоминаниях — я не хотел и не нуждался в замене. Потому что этих воспоминаний было достаточно, чтобы поддерживать и питать меня. Я почти потерял себя в этом длинном и извилистое путешествие к этому окончательному завершению, и , я знаю, так бы и было, если бы я не отказал Далии на том склоне холма в Долина Ледяного Ветра. Там я снова нашел себя, и, в конце концов, я выжил. Дзирт До'Урден, человек, которым я стремлюсь быть, пережил испытания. И теперь я снова нахожусь на пути приключений с Кэтти-бри и Бруенором, и что может быть лучше? Наше задание столь же благородно, как и то, которое отвоевало Мифрил Халл столетие и более назад. Мы маршируем с песнями и ритмом гномьих сапог, под флагами трех королей и с флягами пяти тысяч ухмыляющихся гномьих воинов. Что может быть лучше? Возможно, так, если бы Вулфгар и Реджис все еще были с нами, и действительно Я скучаю по ним каждый день. Но в то же время я рад за них и уверен, что мы встретимся снова. Я заметил блеск в глазах Реджиса всякий раз, когда он говорил о Донноле Тополино, и я могу только приветствовать путь, который он выбрал — и быть только счастливее, что могучий Вулфгар идет по этому пути рядом с ним! Горе любым злонамеренным негодяям, которые пересекут путь этой грозной пары! Они вернутся. Я беспокоился об этом некоторое время, но теперь я убежден. Это не похоже на то время давным-давно, когда Вулфгар покинул нас, чтобы вернуться в Долину Ледяного Ветра. Нет, в тот раз я сомневался, что мы когда-нибудь снова увидим Вулфгара, и мы бы не увидели, никто из нас, если бы мы с Реджисом не отправились в Долину Ледяного Ветра. Даже тогда воссоединение было ... странным. Ибо, когда Вулфгар покинул нас десятилетия назад, он сделал это как эмоционально, так и физически. На этот раз это не так. Они вернутся, и мы победим в Гонтлгрим. Я верю в это, и поэтому я спокоен, взволнован и обеспокоен одновременно. И нервничаю, я признаю, и я удивлен этой правдой. Когда мы воссоединились на вершине Пирамиды Кельвина той темной ночью, был только восторг. И когда шок от того, что мои друзья вернулись из мертвых, прошел, у меня просто закружилась голова, я почувствовал себя благословенным и счастливым, чего никто никогда не ожидал. В первые дни совместной жизни, даже когда мы вернулись в Серебряные границы и оказались втянутыми в войну, у всех нас было чувство, что Товарищи Зала выжили вовремя, позаимствованным у богов, и что наш конец, для любого из нас, может наступить в любой момент, и этовсе будет хорошо, потому что мы снова нашли друг друга и не оставили ни одного невысказанного слова. Несмотря на то, что мои четверо друзей начали новую жизнь, прожив два десятилетия и более с новыми личностями, с новой семьей, новыми друзьями и, по крайней мере, для Реджиса, новой любовью в его жизни, нашим существованием нужно было наслаждаться и ценить день за днем. И это было... хорошо. Вскоре после этого Кэтти-бри, Бренор и я пришли к убеждению что Вулфгар и Реджис упали в туннелях верхнего Подземья по пути обратно в Мифрил Халл. В течение нескольких месяцев мы думали, что они потеряны для нас навсегда, что они снова отправились в царство смерти, на этот раз, чтобы не возвращаться. И это было... хорошо. Конечно, боль была, но, тем не менее, нам было дано великий дар снова провести время вместе и осознать, что наше общение действительно уходит корнями в земную жизнь! Я не могу достаточно подчеркнуть этот дар! Много раз я утверждал, что человек должен знать, что он умрет, должен признать и принять эту основную правду жизни, чтобы победить свои страхи и идти вперед с истинным чувством цели в жизни. Мои друзья знали это и знают сейчас лучше, чем большинство. Они увидели другую сторону. И когда их снова призывают из этой жизни, они идут с принятие, каждый, и не потому, что они знают правду о безнравственности и вечности за пределами смертной оболочки - действительно , Вулфгар и даже Реджис скептически относятся к богам даже после их испытания в зачарованном лесу Ируладун. Близкое столкновение со смертью, на самом деле их десятилетия в тисках чего-то другого, кроме жизни, дали им, дали нам всем, как срочность, так и принятие. Это благословение, вдвойне. Возможно, из-за течения времени, возможно, из-за наших побед и выживания в Войне за Серебряные границы, но теперь я почувствовал перемену. Это потраченное время теперь кажется мне меньшим, поскольку я чувствую себя комфортно с возвращением моих друзей, живых и энергичных, и, надеюсь, у них впереди еще много десятилетий — действительно, даже если не учитывать возможность того, что вражеский клинок убьет одного из нас, Бренор вполне может пережить меня в естественные годы! Или наш конец, любого из нас или всех нас, может наступить в этот самый день или завтра. Я всегда знал это и сделал частью своей повседневной жизни напоминание себе об этом, но теперь, когда новизна возвращения моих друзей прошла, теперь, когда я поверил, что они здесь — они действительно здесь, так же уверенно и ощутимо, как и тогда, когдаВпервые я встретил Кэтти-бри на склонах Пирамиды Кельвина, и она представила меня Бруенору и Реджису, а затем к нам пришел Вулфгар, когда он потерпел поражение в битве от Бруенора. Это снова ново, это свежо, и это, с точки зрения жизнь индивидуума, длительная. И поэтому я нервничаю перед тем, как идти в бой, потому что теперь я снова вижу будущее как комфорт дома, друзей и моей Кэтти-бри, и это будущее, которое я очень хочу реализовать! Странным образом, теперь я вижу, что двигаюсь в направлении, противоположном Вульфгару. Он вернулся беззаботным, готовым испытать все, что мир может бросить перед ним - в битве, в игре и в любви. Он живет каждым мгновением, без сожаления. Полностью без сожаления, и это немаловажно. "Последствия" - это не то слово, которое сейчас встречается в разговоре Вулфгара. Он возвращается к жизни, чтобы играть, с радостью, с вожделением, со страстью. Я пытаюсь отразить это изобилие и надеюсь найти эту радость, и узнаю свою страсть в моей любви к Кэтти-бри, но в то время как Вулфгар наслаждается жизнью свободолюбивого кочевника, даже мошенника, ищущего приключений и развлечений, где только может, я нахожу я внезапно заинтригована постоянством домашнего очага, мужа, друзей. Отец? * * * Буду ли я удивлен в момент моей смерти? В это мгновение? Когда меч рассечет мою плоть, или опустится молот великана, или пламя дракона сожжет мою кожу? Когда я знаю, что это происходит, когда я без сомнения знаю , что Смерть пришла за мной, буду ли я удивлен или спокоен, приму или запаникую? Я говорю себе, что я готов. Я окружил вопрос логически, рационально, устранив эмоции, приняв неизбежность. Но знание того, что это произойдет, и знание, что я ничего не могу сделать, чтобы это не произошло, - это, возможно, другой уровень принятия, чем любая фактическая подготовка к этому одноразовому, окончательному событию. Может ли что-либо быть более тревожным для сознательной мысли, чем вероятный конец сознательной мысли? Я не зацикливаюсь на этом понятии. Я не ложусь спать каждую ночь с беспокойством о моменте смерти , забирающейся под одеяло рядом со мной. Просто задавая этот вопрос - в момент моей смерти, буду ли я удивлен? -Я подозреваю, что я занимаюсь этим вопросом больше, чем многие, больше, чем большинство, вероятно. Во многих (в каждом) из нас есть это глубоко укоренившееся избегание или даже отрицание неоспоримого. Для других есть бальзам религии. Для некоторых это ложное утверждение — скорее надежда, чем вера. Я знаю это, потому что я видел этих верующих в момент их смерти, и это ужасный момент для них. Для других это искреннее, оптимистичное принятие и вера во что-то лучшее за пределами. Эта религиозная мазь никогда не была моим способом. Я не знаю почему, но я не настолько высокомерен, чтобы унижать тех, кто выбирает другой путь в этой запутанной жизни и ее неизбежном конце, или притворяться, что у них почему-то меньше интеллекта, моральной целостности или мужества, чем у меня. Ибо среди этих последних в группу людей глубокой веры я бы включил мою любимую жену Кэтти-бри, столь уверенную в своем знании того, что ждет, когда коса упадет и ее время на Фаэруне подойдет к концу. Увидел бы я это по-другому, если бы я был в том измененном отрывке времени и пространства рядом с моими четырьмя дорогими друзьями? Я, честно говоря, не знаю. Вулфгар был там, и он возвращается заново, не убежденный в этом который ждал бы его на другой стороне того пруда в лесу Ируладун. Действительно, Вулфгар признался мне, что его уверенность в Залах Темпуса сейчас меньше, чем до его путешествия через смерть, чтобы вернуться в этот мир. Мы живем в мире удивительного волшебства. Мы присваиваем ему имена, притворяемся , что понимаем, и сокращаем его, чтобы соответствовать нашим целям. Что еще более важно, мы уменьшаем красоту вселенной вокруг нас, чтобы соответствовать нашим надеждам и прогонять наши страхи. Я знаю, что этот день настанет. Меч врага, молот великана, дыхание дракона. Нет выхода, нет альтернативного пути, нет удачи в ничьей. Настанет день. Буду ли я удивлен? Буду ли я готов? Может ли кто-нибудь быть, действительно? Возможно, нет, но опять же, это будет не то, что преследует меня в мою постель каждую ночь. Нет, я буду больше беспокоиться о том, на что я могу повлиять — меня беспокоит не моя неизбежная кончина, а скорее мои действия в моей бодрствующей жизни. Ибо передо мной, перед всеми нами лежит выбор, правильный и неправильный, и это ясно видно. Следовать своему сердцу - значит познать удовлетворение. Уклоняться от велений своего сердца, убеждать себя с помощью искаженных слов и слабых оправданий идти против того, что я считаю истинным и правильным, ради славы, богатства , самовозвеличивания или любой другой смертной слабости, на мой взгляд, является проклятием концепции мира иправосудие, божественное или иное. И поэтому, чтобы наилучшим образом подготовиться к этому последнему смертному момент - прожить свою жизнь честно, для себя, для большего дела и великие блага. Я делаю это не ради божественной награды. Я делаю это не из страха перед каким-либо богом или божественным возмездием, или чтобы убедиться, что для меня нет места в Бездне или Девяти Адах. Я делаю это из-за того, что у меня в сердце. Однажды я дал ему имя Миликки. Теперь, учитывая указы, изданные от этого имени в отношении гоблинкина, переданные через Кэтти-бри, я не уверен, что Миликки и мое сердце действительно связаны. Но это неважно. Готов ли я к моменту своей смерти? Нет, я думаю, что нет. Но я доволен, и я в мире. Я знаю своего проводника, и этот проводник - мое сердце. Большего я сделать не могу. Маэстро T в хорошо прожитой жизни наступает момент, когда взгляд уходит за следующий горизонт, в то неизбежное время, когда эта смертная оболочка кормит червей. Жизнь - это путешествие, прекрасная прогулка, окруженная такими просторами времени и пространства, которые мы даже не можем по-настоящему осознать, и поэтому мы осмысливаем то , что можем. Мы упорядочиваем свой уголок мира и, если нам повезет, создаем безопасность, а возможно, и семью как часть более крупного сообщества. Насущные потребности отнимают у нас так много времени, ежедневные испытания, которые необходимо преодолеть. В каждой маленькой победе, в каждой заработанной еде, в тепле укрытия холодной зимней ночью есть доля удовлетворения. Это вершина жизни, но для тех , кому повезло, наступает момент, когда вершина горы достигнута, потребности удовлетворены, и поэтому вид становится величественнее. Это тонкий сдвиг в вездесущем вопросе разумного существа от “Что я могу построить?” к “Что я оставлю после себя?” Каким будет наследие Дзирта До'Урдена? Что подумают те, кто помнит мое имя, когда Меня не станет, что они подумают? Насколько лучше могла бы стать жизнь тех, кто последует за мной — возможно, моего потомства, если мы с Кэтти-бри плодотворно пойдем по этому пути - благодаря моим работам здесь? Я наблюдал, как Бренор вынес саркофаги короля Коннерада и короля Эмеруса, покрытые лавой тела по бокам трона Гонтлгрима. Не меньше их будут помнить в Мифриловом Зале и Цитадели Фелбарр— если уж на то пошло, все Серебряные Марши — на многие столетия вперед. Неужели мне суждено стать такой статуей? На практическом уровне я сомневаюсь в этом, поскольку я ожидаю, что многое из моя оставшаяся жизнь пройдет за пределами владений Бренора. Я никогда не забуду его, как и он меня, я уверен, но я чувствую, что мои дни рядом с ним подходят к концу. При всей любви и уважении, которые я питаю к королю Бренору, я бы не планировал растить своих детей в шахте дварфов. И Кэтти-бри тоже, я уверен. Перед нами широко открыта дорога - в Лонгсэддл, конечно, но только пока. Одна вещь, которую я узнал за свои два столетия жизни, это то, что несколько лет - это небольшой срок, и все же это часто насыщенное событиями время с непредвиденными поворотами и поворотами. Однако, куда бы ни привела меня эта извилистая дорога, рядом со мной теперь идет понимание того, что мое путешествие все реже и реже сводится к тому, что мне нужно делать, и все больше к тому, что я хочу делать. Так много вариантов, не связанных оковами, которые многие должны носить. Я счастливый человек - этого я не отрицаю! Теперь у меня достаточно богатства, и я спокоен. Меня окружает любовь , и я несу ответственность только перед самим собой — и перед своей женой только потому, что я так решил. И что же я буду делать? Какую дорогу мне выбрать? Что наследие, которое я должен разжечь? Это хорошие вопросы, полные обещания высокой награды, и я только желаю, чтобы каждый мужчина и женщина из всех благородных рас могли найти такой момент, как этот, время возможностей и вариантов. То, что я здесь, в этом роскошном месте, не что иное, как замечательно. Я не знаю, каковы шансы на такой исход для бездомного дроу, преследуемого бродяги в дебрях Подземья, но я бы поставил на них действительно долго. Так много удачных поворотов и поворотов я нашел в своем путешествии, встречах с великими друзьями и замечательными наставниками: Закнафейном, моим отцом и Монтолио Де Бруши! И Кэттибри, который помог мне обрести свое сердце и мужество другого рода — мужество упрямо существовать в месте , где моим людям не рады. И Бренор, да, Бренор - возможно, Бренор выше всех остальных. Непостижимо, что король гномов подружился со мной и принял как брата. Да, это была взаимная дружба. Я помог Бренору вернуть себе трон и шел рядом с ним в его более широком путешествии, чтобы объединить его народ под великой родиной Гонтлгрим. Между нами, кажется, лежит само определение дружбы. Со всем этим я здесь. Я сражался во многих битвах, преодолел так много препятствий, но я не могу отрицать, что удача сыграла огромную роль в том, чтобы привести меня в это место и в это время. Каждый мужчина, каждая женщина найдут битвы, найдут врагов, которых нужно победить, будь то гоблины или болезнь, больной ребенок, незаживающая рана, нехватка еды, холод зимы, неразделенная любовь, отсутствие друга. Жизнь - это путешествие от испытания к испытанию, от любви к ненависти, от дружбы к горю. Мы каждый сталкивается с тревожной неопределенностью, и каждый из нас идет вперед, всегда вперед, следуя по дороге, которая в конечном итоге приведет нас к могиле. Какие великие дела мы могли бы совершить на этом пути? Какие боковые аллеи мы построим, чтобы, возможно, наши дети начали ходить самостоятельно? Итак, я нашел этот поворот перспективы. Я взобрался на вершину и теперь смотрю на грандиозный, грандиозный вид. Я могу поблагодарить женщину, чьи теплые объятия приносят мне покой. Я могу поблагодарить самых лучших друзей, которых когда-либо знал человек. Я могу поблагодарить короля гномов, который нашел бродягу на склоне одинокой горы в заброшенной стране, назвал его другом и принял его. Но я эльф, и вот, я боюсь, что там маячит еще одна гора . Я часто думаю об Инновиндиль, которая сказала мне прожить свою жизнь короче, в ожидаемые дни тех короткоживущих гонок вокруг меня. Если у нас с Кэтти-бри будут дети, я, скорее всего, переживу их, как я почти наверняка переживу Кэтти-бри. Это сбивающая с толку мысль, парадокс, переплетающий величайшие радость с самой мучительной агонией. И вот здесь, на этой вершине горы, обозревая великолепный вид, Я по-прежнему осознаю, что могу стать свидетелем рассвета еще нескольких столетия. По подсчетам эльфов, я прожил лишь часть своей жизни, но в этот еще ранний момент она кажется такой полной! Я счастливый человек. Должен ли я увидеть те далекие рассветы, там наверняка темно впереди долины, и после таких определенных моментов глубокой потери найду ли я в себе силы подняться на следующую гору , и на следующую за ней, и на следующую за ней? Я буду, я знаю, потому что в моем горе в первый раз, когда я думал, что эти друзья потеряны, моя любовь потеряна, моя жизнь потеряна, я пришел к пониманию истины: дорога будет катиться под вашими ногами , ступаете ли вы легко с надеждой и быстро с решимостью, или вы тащитесь встрадание, соскребая грязь тяжелыми ботинками. Потому что перспектива этого путешествия - это выбор, и я выбери счастье, и я выберу восхождение на следующую гору. |