60. Дао Дзирта. Посвящение Я
 Скачать 0.95 Mb.
|
|
* * * Даже в этом сумасшедшем мире, где магия вращается в диких циклах и еще более диких кругах, где орки внезапно появляются десятками тысяч, а пираты становятся королями, бывают моменты ясности и предсказуемости, когда закономерности выстраиваются в ожидаемые результаты. Это я называю рифмами истории. Регис пришел к нам прямо перед преследованием, опасный враг действительно. Рифма истории, комфорт предсказуемости! Он очень отличается в этой второй жизни, этот халфлинг, друг наш. Решительный, опытный, опытный в обращении с клинком, Регис прожил свою вторую жизнь целеустремленно и сосредоточился на четкой цели. И когда лич прибыл в наш лагерь той темной ночью в диких землях Скал, этот самый страшный монстр — действительно, монстр, которого, я думаю, мы не смогли бы победить, если бы Кэтти-бри не использовала двеомер, который, к счастью , предоставили Харпеллы!-Регис не сбежал. Нет, он призывал нас бежать , в то время как сам продолжал пытаться сразиться с мерзким личом. Но, несмотря на все эти изменения, весь опыт зазвенел с комфортом знакомства. Рифма истории. Я часто слышал, как упоминалась эта истина о разумных существах, особенно среди эльфов, и особенно среди старейших из эльфов, которые видели восход и закат на протяжении нескольких столетий. Их мало что удивляет, даже такие бурные события, как Смутное время и Чума заклинаний, потому что они слышали эту рифму много раз. И эта ожидаемая реальность особенно касается возвышения и падения королевств и империй. Они следуют курсом, оптимистичным подъемом, подъемом через величие возможностей. Иногда они добираются туда, сверкая драгоценностями в периоды, близкие к совершенству - вершина Миф Драннора, слава Глубоководья, и да, я бы включил возрождение клана Баттлхаммер в Мифрил Халле. Это обещание и надежда. Но велосипед катится вперед и слишком часто, падение, как предсказуемый, как подъем. Интересно, амбиции или слабость разумных рас приводят к этому циклу, к этому взлету и падению культур и королевств? Так много людей начинают благотворно и с большими надеждами. Новый путь, новый день, яркий восход солнца и тысяча других обнадеживающих клише... И каждый путь, кажется, ведет к застою, и в этом застое поднимаются злые люди из-за жадности или жажды власти. Подобно зародышам язвы, они находят свой путь в любом правительстве, проскальзывая сквозь щели в благонамеренных законах, используя кодексы в своих интересах, находя свои сокровища и обеспечивая благополучие своего поколения за счет всех остальных, и всегда обвиняя беспомощных, у которых нет права голоса и нет средств правовой защиты. Работникам кричат: "Берегитесь пиявки!" А пиявка - это немощные, пожилые, угнетенные. Так же они искажают и искажают саму реальность, чтобы обезопасить свои товары, и все же они никогда не бывают в безопасности, потому что это самая правдивая рифма истории, что когда кража будет завершена, все рухнет, и в этом крахе падут как угнетенные , так и знать. И страдание и боль будут пировать на полях, и в море, и в лесу вокруг, в тружениках и фермерах, рыбаках и охотниках, и в тех, кто сеет, и в тех , кто ест. Ибо рифма истории, боюсь, мрачна, звенит, как сигнал предупреждения, и быстро исчезает в далекой памяти и даже в легендах, в то время как новые язвы вырываются из своих капсул и пируют. Это не обязательно должно быть так, но слишком часто это так. Это была моя надежда и мечтать о чем-то новом и лучшем, и о чем-то продолжительный, который привел к Договору в ущелье Гарумна, путь, по которому я иду, чтобы оплакивать. И поэтому я должен быть подавленным. Но, нет, далеко не так, ибо я был свидетелем божественной справедливости теперь, и я благословлен славой этих самых ценных вещей: самых верных друзей и семьи, которых кто-либо может знать. С открытыми глазами и открытыми сердцами мы идем, Товарищи Зала, и хорошо знаем рифму истории, и полны решимости , что эти печальные ноты уступят место торжествующим тактам и успокаивающим мелодиям надежды и справедливости. Мир - это хаос, но мы - это порядок. Мир - это тень, но мы полны решимости сиять, как свет. Когда-то, не так давно, мне приходилось уговаривать своих бывших товарищей на добрые дела и бескорыстные поступки; теперь меня окружают те , кто подталкивает меня к тому же. Ибо даже слишком часто мрачная правда рифмы истории не может подавить непрестанный оптимизм в отношении того, что есть нечто большее и лучшее, сообщество для всех, где кротким не нужно бояться сильных. Мы найдем свой путь, и те, что поменьше, рифмы найдут диссонирующие ноты, как с этим личом, которого Регис притащил к нам, это существо с Черной Душой, которое считало себя выше нас. Ибо это было частью игры, и частью ожидаемой, если бы мы внимательнее присмотрелись к нашему другу—халфлингу, если бы мы помнили правду о Рамблбелли - том самом Реджисе, который однажды навлек на нас давно минувшую тьму, которая когда-то была Артемисом Энтрери (когда-то была, я говорю!).). И поэтому мы теперь смотрим более внимательно, когда мы наступаем, потому что в Реджисе есть что-то в нем - аура, манеры, возможно, или готовность рискнуть, часто глупо? - что наталкивает на неприятности. Да будет так; возможно, как гласит старая поговорка, это часть его очарование. Я говорю, что он тащит акулу к ее гибели. * * * Слова, выпаленные в быстрой реакции, так часто звучат правдиво. Они льются из сердца и выражают необузданные эмоции , прежде чем говорящий сможет вдумчиво вмешаться, из чувства такта или страха. Прежде чем возникнут естественные охранники для самоцензуры, чтобы защитить говорящего от смущения или возмездия. Прежде чем вежливые фильтры уловят слова, чтобы защитить чувства других, скрыть острую правду, прежде чем она сможет нанести удар. Бруенор называет эту быструю реакцию "пережевыванием из твоего нутра". Мы все это делаем. Большинство старается не делать этого, по крайней мере, вслух, и в вопросы такта и этикета - это хорошо. Но иногда пережевывание изнутри может послужить прозрением, своего рода признанием того, что на самом деле в вашем сердце, несмотря на оговорки, которые можно было бы получить в вежливой компании. Так было в тот день в покоях верхнего Гонтлгрима , когда я сказал, что не оставлю Энтрери его похитителям-дроу. Я не сомневался в своем курсе с того момента, как Тибблдорф Пвент раскрыл мне ситуацию. Я бы отправился на поиски Артемиса Энтрери, и я бы освободил его - и других, если их тоже похитили. Это было так просто. И все же, когда я оглядываюсь назад на тот момент, было в этом нет ничего простого. Действительно, я нахожу свою решимость и решимость поистине удивительными, и по двум совершенно разным причинам. Во-первых, когда мои собственные слова зазвенели в моих ушах, они открыли мне то, в чем я не признавался: что я заботился об Артемисе Энтрери. Не только удобство удерживало меня рядом с ним, и не мое собственное одиночество, и не мое (ошибочное) желание привести его и других на путь праведности. Это было потому, что я заботился, и не только о Далии, но и об Энтрери. Я много раз заигрывал с этим моментом на протяжении многих лет. Когда я узнал, что Артемис Энтрери подружился с Джарлакслем, я надеялся, что Джарлаксл уведет этого человека от его личных демонов. Я пожелал Энтрери всего наилучшего, имея в виду, что я надеялся он нашел бы лучшую жизнь и лучший путь. Эта мысль часто мелькала в моем сознании, тихая надежда. Но все же этот конкретный случай пережевывания из моего нутра удивил меня в этом вопросе из-за глубины, которую он раскрыл в моих чувствах к этому человеку. В конце концов, со мной были мои друзья, Товарищи по Залу, группа моих самых дорогих друзей, да, моя семья, единственная семья, которую я когда-либо знал. Мое изжеванное заявление о том, что я иду за Энтрери, было гораздо больше , чем личным заявлением, потому что, конечно, эти любимые товарищи согласились бы со мной. Предположительно, из этого следует , что я был готов подвергнуть своих самых дорогих друзей, даже Кэтти-бри, такой очевидной и страшной опасности ради Артемиса Энтрери! Я думаю, это не мелочь, и оглядываясь назад, я понимаю гораздо больше, чем мое желание освободить Артемиса Энтрери. Когда я впервые отправился в Долину Ледяного Ветра, окружающие считали меня немного безрассудным. Даже Бренор, который запрыгнул на спину теневого дракона с бочонком горящего масла, привязанным к его собственной спине, часто качал головой и бормотал "проклятый эльф" на мои боевые выходки! Я сражался так, как будто мне нечего было терять, потому что в моем сердце и разуме мне нечего было терять. Но потом, так внезапно, я понял , что мне есть что терять, в этих друзьях, которых я узнал и полюбил, в этой женщине, которая станет моей женой. Это не новое открытие для меня - действительно, я провел большую часть столетия в поисках свободы от этих самоналоженных ограничений, и действительно, я думал, что обрел такую свободу, когда Бренор, последний из моих спутников, перешел в Дом Дварфов. Даже в моем великом горе по поводу его кончины я чувствовал , что наконец-то свободен. И тогда мои друзья, моя семья — мои ограничения? - вернулись ко мне. Что это означало? Конечно, я был рад, взволнован, вне себя от радости, но был ли я обречен вернуться к тому месту осторожности , которое я знал раньше? Но в этот простой, изжеванный изнутри момент, моя настойчивость в том, что я, что мы пойдем и освободим Энтрери и других, несмотря ни на что, я без сомнения знала, что мои любимые друзья не вернули мои эмоциональные оковы с собой. Возможно, именно их преображение, их буквальный переход через смерть укрепили мою веру, решимость и готовность участвовать в этом приключении. Возможно, это мужество проистекало из моего растущего признания того, что эти друзья были потеряны для меня, и поэтому я не избавился от страха , что они могут быть потеряны для меня. Скорее всего, это было нечто большее, нечто, коренящееся в переплетении моих основных убеждений. В ходе событий вы делаете то, что считаете правильным и правильным, и верите, что такой курс приведет к хорошим результатам. Меньше верить ... если это то, что я действительно храню в своем сердце и провозглашаю, то каким трусом я был бы, если бы отказался от такого курса из страха, любого страха, даже страха за безопасность моих любимых товарищей. Я чисто рефлекторно отреагировал на новость о пленении Энтрери, извергая из глубины души курс, который, как я знал, был правильным, но когда я вернулся назад и проанализировал тот момент, я действительно узнал о себе гораздо больше. И многое другое о моих друзьях, потому что второе откровение в тот момент пришло с их ответом. Они нисколько не колебались и действительно рвались в бой — так же рвались, как и я . Даже внутри Реджиса не было страха. Это был курс, правильный путь, и мы должны были идти по нему. Так мы и сделали. Я десятилетиями шел по этому нелегкому пути, задолго до того, как Кэтти-бри впервые была потеряна для меня с появлением Чумы Заклинаний. Так много раз я стремился к этой свободе, покидая Мифрил Халл с Кэтти-бри после его возвращения, снова и снова решая найти радость. Но на этот раз все было по-другому. Это не было обдуманной мыслью, произнесенным решением или обещанием. Это было то, что я искал, пройдя полный круг с того момента, как мы с Вулфгаром вошли в логово вербига по имени Биггрин. Этот выбор был сделан без раздумий — была проблема, и поэтому мы шли и решали ее, и мы шли, полные уверенности в себе, с верой друг в друга. "Думаешь, мы могли бы предупредить их, дроу, что они соберут еще немного своих сородичей и сделают это еще более жестоким сражением?” Бруенор пошутил, но в то время это почти не казалось шуткой. Потому что в глубине души мы знали, что докажем свою победу. Потому что никакой другой исход не был приемлемым. Это было так просто. И все же это были темные эльфы на предстоящем пути, значительная количество, и группа, которой уже удалось каким-то образом победить и захватить Артемиса Энтрери и других, и поэтому, когда мы начали наши шаги, закрались сомнения. Не сомнения в отношении выбранного нами курса, а сомнения в сможем ли мы добиться успеха или нет. И сомнения относительно того, насколько высокой может оказаться цена. Но это наш путь. Это наше кредо. Это мантра Сподвижников Зала. По-другому и быть не может. И поскольку мы знали, что наш курс верен, сомнения не могли равное сожаление. Независимо от цены. Восстание короля H мои шаги звучат намного легче, когда я знаю, что иду дорогой праведности, когда я знаю, что мой курс верен. Без сомнений, без колебаний я шагаю вперед, стремясь достичь намеченной цели, зная, что, когда я достигну ее, я оставлю после себя путь лучше, чем тот, по которому я шел. Так было на моем обратном пути в Гонтлгрим, чтобы спасти потерянного друга. И так было, когда они покидали это темное место, направляясь в Порт Лласт, чтобы вернуть спасенных пленников в их дома и надлежащее место. И вот теперь дорога в Лонгсэддл, где Тибблдорф Пвент будет освобожден от своего проклятия. Без колебаний я делаю шаг вперед. Что насчет нашего предполагаемого путешествия после этого, в Мифрил Халл, в Много стрел... Чтобы начать войну? Замедлят ли мои шаги, когда волнение от приключений с моими старыми друзьями спадет под тяжестью темноты перед нами? И если я не могу согласиться с утверждениями Кэтти-бри о том, что гоблинкин неисправим, или не могу согласиться с утверждением Бруенора о том, что война уже началась в форме набегов орков, то что предвещает этот разлад для дружбы и единства Товарищей Зала? Я не буду убивать по приказу другого, даже друга. Нет, чтобы высвободить свои клинки, я должен быть убежден сердцем и душой, что я наношу удар ради справедливости или защиты, ради дела, за которое стоит сражаться, за которое стоит умереть, и, самое главное, ради которого стоит убивать. Это имеет первостепенное значение для того, кто я есть, и для того, как я решил прожить свою жизнь. Бренору недостаточно объявить войну оркам Многих Стрел и начать ее преследование. Я не наемник, ни за золотые монеты, ни за дружбу. Должно быть что-то еще. Должно быть мое согласие с выбором. Я надеюсь, что мне понравится путешествие в Мифрил Халл. Меня будут окружать те друзья, которые мне больше всего дороги, когда мы снова пойдем по новым путям вместе. Но, вероятно, мой шаг будет немного жестче, возможно, немного тяжелее, сомнения совести давят. Или, может быть, не совесть, а смятение, потому что, конечно, я не убежден, но и не убежден! Проще говоря, я не уверен. Потому что, хотя слова Кэтти-бри , так она говорит и так я считаю, исходят от Миликки, они еще не являются тем, что я чувствую в своем собственном сердце - и это должно быть первостепенным. Да, даже выше шепота богини! Некоторые назвали бы эту настойчивость верхом высокомерия и чистой воды высокомерием, и, возможно, они были бы правы в каком -то отношении, возлагая это требование на меня. Для меня, однако, это не высокомерие, а чувство глубокой личной ответственности. Когда я впервые нашел богиню, я сделал это, потому что описание Миликки показалось мне подходящим именем для того, что я носил в своих мыслях и сердце. Казалось, что ее принципы совпадали с моими собственными . Иначе она значила бы для меня не больше, чем любая другая в названном пантеоне рас Торила. Ибо я не хочу, чтобы бог указывал мне, как себя вести. Я не хочу, чтобы бог руководил моими движениями и действиями - нет! Я также не хочу, чтобы правила бога определяли то, что я считаю правильным , или запрещали то, что я считаю неправильным! Ибо мне, конечно, не нужно бояться возмездия бога , чтобы мой путь соответствовал тому, что в моем сердце. Действительно, я считаю такие оправдания для поведения поверхностными и в конечном итоге опасными. Я разумное существо, рожденное с совестью и пониманием того, что правильно, а что неправильно. Когда я сбиваюсь с этого пути, больше всего обижается не какое-то невидимое и потустороннее божество, чьи правила и нравы передаются, и часто субъективно интерпретируется - неизбежно смертными жрецами и жрицами с гуманоидными недостатками. Нет, тот, кто больше всего пострадал от отступлений Дзирта До'Урдена, это Дзирт До'Урден! По-другому и быть не может. Я не слышал зова Миликки , когда попал в компанию серых тонов Артемиса Энтрери, Далии и других. Не инструкции Миликки заставили меня, наконец, отвернуться от Далии на склонах Пирамиды Кельвина, если только эти инструкции не те же самые, что запечатлелись в моем сердце и моей совести. Что, если это правда, возвращает меня на полный круг к тому времени, когда я нашел Миликки. В тот момент я не нашел сверхъестественной матери, которую можно было бы обнять перекладина на веревочках, поддерживающих марионетку по имени Дриззт. В тот момент я нашел имя для того, что я считаю истинным. Итак, я настаиваю, богиня в моем сердце, и мне не нужно смотреть дальше, чем туда, чтобы определить свой курс. Или, возможно, я просто высокомерен. Да будет так. |