Демократия и сложность. Реалистический подход. Дзоло 2010. Серия п о лит и ческа яте ори я
 Скачать 7.66 Mb.
|
|
европейской литературе получили названия институциональной колонизации и lottizazione (политической лотереи. О ситуации в Италии (во многих отношениях показательной) см, например Pasquino G. Restiture lo scettro al prin cipe. Rome-Bari: Laterza, Д. Дзоло. Демократия и с ложность в создании особых политических ролей (таких как тайное, всеобщее и равное право голоса, вето на императивные мандаты, суверенитет парламента и т.д.), ив определении точной, юридически закрепленной границы сферы политической деятельности. В условиях ди версифицированных и сложных обществ политическую подсистему больше нельзя безоговорочно отождествлять с социальной системой в целом. Политика — это просто одна из подсистем наряду со многими другими, которая сама по себе не обладает функциональной исключительностью или превосходством. Признание социальной сложности и установление пределов политики сочетаются сточной функциональной симметрией, обусловленной конституционным утверждением определенных фундаментальных прав личности и гражданина. Таким образом, индивиды дифференцируются и утверждают свою автономию по отношению к социальному измерению в качестве субъектов частной и общественной жизни65. Механизмы представительства позволяют административным структурам сохранять свободу процесса принятия решений от любых излишне непосредственных или конкретных отсылок к интересам граждан и избегать давления местных или корпоративных групп. Неограниченные императивным мандатом представители могут действовать с большой степенью свободы, ссылаясь только на абстрактный общий интерес народа и страны. Как бы странно это ни выглядело, либерально-демократическая система обладает даже в большей степени, чем предшествовавшие типы режимов, высоким потенциалом селективности при удовлетворении политических требований. Либерально-демократическая система способна регулировать страх посредством мирного поглощения своими собственными формализованными про См Luhmann N. Soziologische Aufklärung. Р. 9-53, 154-177. 65 См Luhmann N. Grundrechte als Institution. Berlin: Dunker und Humblot, 1965. P. 168ff, 186ff. I V . Эволюционные риски демократии цедурами недовольства и социальных конфликтов и может справляться с кризисами при помощи оппортунистических стратегий, которые законным образом опускают любое прямое обращение к конкретным интересам или рассеянным требованиям. Благодаря этому либерально-демократическая система может уделять безграничное внимание вопросам обеспечения собственной стабильности как представительной политической системы, действуя во имя общего интереса»66. Европа, в особенности после окончания Второй мировой войны, стала свидетельницей процесса постепенной трансформации парламентской демократии в систему, которую Лейбхольц в конце х годов проницательно назвал партийным государством ( d e r P a rteien sta a t )67. Этот процесс развился изнутри парламентской демократии и ускорился, став распространенной и, rebu s sic sta n tib u s 68, необратимой эволюционной тенденцией, ведущей к дифференциации и автономизации представительной системы. Первоначально партии возникали как частные ассоциации, открытые спонтанной лояльности граждан, разделявших определенные интересы или идеологии. Как только партии преодолели первоначальную враждебность мо нархическо-либеральных олигархий, видевших в партиях угрозу собственным общим интересам, они стали считаться главным проявлением права на создание политических объединений. Партии, как прямая эманация гражданского общества и его возрастающей сложности, находятся вне бюрократическо-административной логики публичных институтов. Партии даже пребывают в потенциальном конфликте с государством и образую См Luhmann N. Legitimation durch Verfahren. P. 32ff; id. Politische Planung. P. 9-34. 67 C m .: Leibholz G. Das Wesen der Repräsentation unter besonder Berücksichtigung des Reprasentativsystems. Berlin-Leipzig: De Gruyter, 1929. 68 При условии, что дело обстоит именно так (лат.). Д. Д зол о . Демократия и с ложность щими его ветвями власти. Ибо партии демонстрируют сильную склонность к противодействию государственным властями столь же сильную склонность ускользать от любого государственного контроля. В сущности, партии ближе скорее к движениям (в том числе революционным движениям, чем к бюрократическим структурам. После введения всеобщего избирательного права и появления на парламентской арене массовых партий в послевоенный период стала постепенно происходить функциональная трансформация, охватившая и политические партии, и, соответственно, сами функции парламента. Массовые партии независимо оттого, возникли они как продолжение религиозных организаций или непосредственно из рабочего движения, имеют свойство на ранних стадиях выполнять полугосударственные задачи организации и браться за интеллектуальное и нравственное образование масс в интересах социального, а не политического освобождения. Впоследствии партии имеют свойство все сильнее осваивать институциональные роли и прерогативы — до тех пор пока не достигают бюрократического статуса, который почти полностью уравнивает их с другими органами государства. Этот процесс превращения партий в государственные институты, несомненно, представляет, по утверждению Кельзена, одну из разновидностей того, что Вебер называл рационализацией власти, поскольку дает ответ на усиливающуюся специализацию и профессионализацию политической жизни в дифференцированных обществах. Сказанное никоим образом не отрицает того, что в результате этой эволюции партии утратили свой первоначальный характер идеологических движений и политической борьбы, часто под руководством харизматических лидеров, и склонны отказываться даже от той роли, которую им традиционно вверяла демо IV. Эволюционные риски демократии См Kelsen Н Vom Wesen und Wert der Demokratie. P. 20. 217 кратическая доктрина роль corp s in term ed iä res (Мон тескье), призванных служить политической структурой для народа и опосредовать предъявляемые снизу требования70. Конечной стадией этой эволюции становится ии- ституционализированнное государственное финансирование партий, курс на которое за последние 20 лет был принят законодательными собраниями почти всех западных демократий. В каждом конкретном случае способ и тип финансирования партии устанавливают сами, что приводит к восстановлению знакомой фигуры абсолютистской власти. Государственное финансирование, вовсе не устраняя извечную нехватку партийных средств и не препятствуя тайным или незаконным формам частного финансирования, в сущности, укрепляет партийные бюрократии и сосредотачивает власть в руках органов центрального и окружного управления, расширяя иерархию должностных лиц, получающих жалование. Это создает почву для даль О развитии, трансфоромации и кризисе партийных систем см Neumann S. (ed.). Modern Political Parties. Chicago: Chica go University Press, 1956; Epstein L.D. Political Parties in Western Democracies. Londin: Pall Mall, 1967; Duverger M. Les parties politiques. Paris: Colin, 1951; Beyme K.V. Partien in westlichen Demokratien. Munich: Piper Verlag, 1984. Engl, transl. Aider- shot: Gover, 1985; Maisei L, Sacks P.M. (eds.). The Future of Po litical Parties. London: Sage Publications, 1975; Maisei L, Cooper J. (eds.). Political Parties: Development and Decay. London: Sage Publications, 1978; Crotty W.J., Jacobson G.C. American Parties in Decline. Boston: Little, Brown and Co., 1984. 71 На самом деле государственная финансовая поддержка сама по себе не исключает использования многочисленных других экономических источников — от пожертвований до финансовых спекуляций и тайной или незаконной экономической деятельности см Heidenheimer A.J> Langdon ЕС. Business Associations and the Financing of the Financing of Po litical Parties: A comparative Study. The Hague: Martinus Ni- jhoff, 1968; Kraehe R. Financement des partis politiques. Paris: Presses Universitaires de France, 1972; Alexander H.E. Financ ing Politics: Money, Elections, and Political Reform. Washing ton (DC): Congressional Quarterly Press, 1980; Paltiel K.Z. Cam paign Finance: Contrasting Practices and Reforms // Butler Д. Дзоло. Демократия и с ложность нейшего роста числа советников-экспертов и приводит к все большей маргинализации рядовых партийных работников и участников партийных кампаний на низовом уровне. В конце концов, даже должностные лица, выполняющие представительные или административные функции, независимо оттого, избраны они или назначены на эти должности и работают ли они на центральном или на местном уровне, обнаруживают, что не обладают какой-либо автономной властью, если не занимают важного положения в исполнительной иерархии партий. Партийные управляющие становятся практически исключительными обладателями власти, которую Шумпетер приписывал избирателям. Именно партийное руководство создает правителей, и именно партийное руководство и представляют правители. Между тем старые отношения представительства, существовавшие между избирателями и избранными ими лицами, заходят в тупики приводят только к парламентским собраниям, власть которых ограничивается остаточной формой персонализированного микрокли- ентелизма. Центральное и местное партийное руководство, особенно в государствах всеобщего благосостояния, оказывает все большее влияние на крупные сектора экономики, финансовые и информационные системы, управление сектором услуги отправление правосудия. Учитывая влияние, которое партийное руководство оказывает на назначения в тысячах предприятий, в большей или меньшей степени зависящих от государственной администрации (такие предприятия разнообразны — от банковской системы до предприятий, работающих по государственным контрактам, предприятий, предоставляющих кредиты H.R., Ranney A. (eds.). Democracy and the Polls. Washington (DC) and London: AEI Studies, 1981. О ситуации в Италии см Padquino G. Restituire lo scettro al principe. Pas sim; Zolo D. Una legge per i partiti politici // Micromega. 1086. Vol. 1. № 2. P. 34-49. IV. Эволюционные риски демократии на торгово-промышленную деятельность, предприятий, занимающихся внешней торговлей, городским планированием и здравоохранением, издательской деятельностью и СМИ и т.д.), этот класс, наконец, превратился в своеобразное акционерное общество, которое крайне мало отличается от бюрократий, существующих в социалистических странах. Внутри этих корпораций, наряду со многими людьми, заработок которых непосредственно зависит от политики, существует великое множество людей, извлекающих из политики пользу косвенным образом. В этой ситуации представляется вполне уместным возродить старую категорию патримониальной власти, как это предлагают сделать Шмуэль Айзенштадт и Гюнтер Рот73. В самих партиях эти процессы сопровождаются исчезновением неоплачиваемых политических добровольцев, особенно из числа молодежи, резким сокращением численности агитаторов, входе кампаний ходящих от двери к двери, и упадком важности самой партийной организации как системы капилляров, через которые осуществляются идеологическое наставление и подбор кадров. Это сочетается с упадком внутрипартийных демократических дебатов. Как только этот уровень институционализации бюрократии достигнут, любая партия, независимо от своего политического отношения к изменениям, оказывается склонна связывать проблему самосохранения с проблемой сохранения партийной системы и, соответственно, со стабильностью государственной бюрократии в целом. Но тогда отдельная партия как автономный политико бюрократический институт и субъект государствен Д. Дзоло. Демократия и с ложность См Manzelkla А La casa comune partiocratica // Micromega. 1990. Vol. 5. № 4. P. 48. 73 C m .: Eisenstadt S.N. Traditional Patrimonialism and Modern Neopatrimonialism. Beverly Hill (Calif.): Sage Publications, 1973; Roth G. Politische Herrschaft und persönliche Freiheit. Heidelberg er Max Weber-Vorlesungen 1983, Part I Charisma und Patrimoni- alismus heute, Frnakfurt a. M.: Suhrkamp Velag, 1987. 220 ного строя, строго говоря, перестает существовать. Ее место занято совокупностью партий, их сообществом и уникальным, структурно сложным организмом, который все они образуют. Конкуренция между партиями в той мере и формах, в которых она сохраняется, не отличается от конкуренции между производителями на экономическом рынке. Ни партии, ни производители не станут предпринимать шаги, которые хоть в малейшей мере повредят их общей заинтересованности в сохранении общих рыночных условий. В действительности партии и производители будут пытаться укрепить эту общую заинтересованность. Выполняемая партиями функция общей легитимации политической системы — естественное следствие того обстоятельства, что партии как бюрократические органы государства имеют общий интерес, который все более совпадает со стабильностью государственных институтов. Можно ли на самом деле вообразить, что партийные элиты вступят в братоубийственную борьбу, которая может лишь скомпрометировать их коллективный статус бюрократических структур государства, способного предоставлять их членами клиентам огромный спектр преимуществ и привилегий? Партийные бюрократии нив коем смысле не способствуют легитимации политической системы благодаря своей способности создавать каналы быстрого улавливания и точной передачи требований, порождаемых более древней и автономной политической волей. Партийные бюрократии легитимируют демократическую систему прежде всего благодаря обеспечиваемому сих помощью доверию к институциональной фикции представительства. Партийные бюрократии помогают поддерживать публичный образ политической арены как общей и открытой системы. Эта система является общей, потому что благодаря всеобщему избирательному праву все обладатели права гражданства неза I V . Эволюционные риски демократии См Manzella А La casa comune partiocratica. P. 44-55. 221 висимо оттого, участвуют они в электоральных процедурах или нет, представлены партийной системой. По крайней мере формально политическая сфера может, таким образом, по-прежнему казаться общей социальной системой, в рамках которой, согласно классическим схемам Аристотеля и Руссо, происходит коллективное принятие решений по государственным вопросам. Иона также является открытой системой, потому что (опять-таки по меньшей мерена формальном уровне) все граждане могут свободно объединяться для создания новых партий и прежде всего могут свободно вступать в уже существующие партии. Этот процесс приводит к странному противоречию, которое можно увидеть, взглянув на состав современных политических партий. Хотя партии превратились в органы государственной бюрократии, они по-преж нему сохраняют правовую структуру свободных частных ассоциаций, в которых может участвовать любой гражданин. (Вступление в партии фактически не ограничено никакими условиями, действующими во всех других государственных организациях, доступ в которые открывается по результатам государственных экзаменов, прямого избрания или в результате предъявления какого-то особого знания, технической компетентности или нравственной позиции) Эта структурная двусмысленность позволяет партийной системе выступать в качестве символа представительства в общественном сознании и легитимировать на основании предшествующего одобрения большими массами народа решения, которые, по сути дела, приняты высшими эшелонами партий, а следовательно, высшими эшелонами государства на основе весьма специфических ив какой-то мере невидимых системных логик. Демократический консенсус в рамках организационных циклов партий в классических и неоклассических доктринах рассматривается как нечто, восходящее снизу вверх. В действительности политическая легити Д. Дзоло. Демократия и с ложность мация осуществляется в обратном направлении. Через нисходящие линии бюрократической власти, существующие в партиях, процесс принятия решений получает оправдание задним числом, а легитимация имеет больше общего с механизмами политического обмена, чем с рациональным убеждением, достигаемым «дискурсив- но, через взаимное выражение мнений. В условиях интенсивной информационной активности высшие уровни партийной бюрократии обладают, в общем, замечательной способностью производить информацию и стремительно распределять ее по средствам массовой коммуникации, которые обычно прямо или косвенно находятся под их контролем. Поток демократической легитимации, нисходящий с вершины системы, таким образом, все чаще движется в обход внутренних организационных структур партий, достигая избирателей напрямую при помощи рекламных приемов, эффективность которых уже доказана коммерческими компаниями76. Самое очевидное свидетельство преобладания этой самореферентной логики партийной системы заключается, однако, в прогрессирующем ослаблении эле V . Эволюционные риски демократии Хороший пример дает ситуация в Италии, где политический контроль над тремя каналами государственного телевидения распределен между партиями большинства и оппозицией, а свободное, негосударственное телевидение также находится под покровительством некоторых политических партий. Точнее, в негосударственном телевидении господствует квазимонополия компании Fininvest (Сильвио Берлус кони). Fininvest имеет тесные контакты с Итальянской социалистической партией (Беттино Кракси), которая уже имеет право контролировать второй канал государственного телевидения. Известно, что Сильвио Берлускони и Беттино Кракси находятся в близких, дружеских отношениях См Epstein L.D. Political Parties: Organization // Butler D., Penniman H.R., Ranney A. (eds.). Democracy and the Polls. |