Муратов А.Б. Теоретическая поэтика. Потебни А.А. Мысль и язык. Содержание а. Б. Муратов Теоретическая поэтика А. А. Потебни 7 Мысль и язык
 Скачать 8.01 Mb.
|
|
, < ... > Но эта важная забава Достойна старых обезьян Хваленых дедовскихвремян... (ib., IV, 7) ... И вот с осанкой важной, Куплетом мучимый давно, Трике встает пред ним собранье Хранит глубокое молчанье. < ... > Его приветствуют < и пр. > Поэт же скромный, хоть великий, Ее здоровье первый пьет. (ib., V, 33) Ihr edien Deutschen wisst noch nicht, Was eines treuen Lebrers Pflicht F ür euch weiss zu bestehen; Zu zeigen, was moralisch sei, Eriauben wir uns frank undfrei, Ein Falsum zu begehen. ________ Nie zu haben wir Recht und Titel: Der Zweck heiligt die Mittel. ________ Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Гипербола и ирония Verdammen wir die lesuiten, So gilt es doch in unsern Sitten (Gothe, Xen., V, 82), Ich hielt mich von Meistern entfernt; Nachtreten wäre mir Schmach! Hab'alles von mir selbst gelernt. Esist auch darnach! (ib., VI, 85). Ирония — фигура. Она может обходиться вовсе без тропов: хорошо, как же, эге может заключать троп вона у нас процвітаε, як макуха під лавою (богоміллячко знаε, як жидεвська кобила). В силу большого расстояния между представлением и значением ирония формальной противоположности (отрицания того, что утверждается, или замены представляемого ею вещественной противоположностью, например добрый вместо злой есть иносказание. В частности, ирония может заключать в себе другие тропы, например ироническую антономасию, аллюзию. Евгений Онегин” (VI, 5): И то сказать, что ив сраженьи Разв настоящем упоеньи Он отличился, смело в грязь С коня калмыцкого свалясь, Как зюзя пьяный, и французам Достался в плен драгой залог Новейший Регул, чести бог, Готовый вновь предаться узам, Чтоб каждым утром у Вери В долг осушать бутылки три. В тесном смысле метафорична та ирония, в которой представление берется из круга мыслей, не имеющего видимой связи с обозначаемым. 275 Удар оружием — поздравление, пожелание, сюрприз, подарок три грабителя хотят выменять коня у Милоша, а когда он на это не соглашается, грозят отнять силою Ал говори Милош Воиновић: Сила отме земљу и градове, Камо л' мене коња отет' нее Волим дати кома по paзмjенy, lep немогу пешке путовати”. ... Они мисле, бакрачлиjу (стремя) скида, Ал он скида златна шестоперца, Те удари ћаковицу Вука. Колико га лако ударио, Три пута ее Вуче преметнуо. Вели ему Милош Воиновић: Толики ти родили гроздови У питомой твоjоj ћаковици!” (Караджич. — 37, 2, 142 и дальше) Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Гипербола и ирония Удри брата по бедри лиjевоj Колико го лахко ударно, На бедри му сабљу пресиjече И под сабљом од чохе чокшире (Чойкович. — 93, 60). Можно при этом думать о пожелании вроде того, как полажайник, ударивши ожогом по бадняку, чтоб посыпались искры, говорит “оволико говеда, оволико коња” и пр. Викну Милош из грла биjела: Его тебе, од шта се ненадаш” Па он пусти злата шестоперца; Колико га лако ударио, Из н га седла избацио (Караджич. — 37, 2, 153). Пасе сташе даривати даром, А њиниjем даром немилиjем: Из пушака црниjех крушака... (ib., 561) Пьян — мертв (мое Слово о полку Игореве”. — 70, 64); небогата (ир.; 48, 2, 11); невелику зазнобу (ib., 20). Случаи, когда ироничность появляется только для слушателя самообольщение, сумасшествие) (Zima. — 133, 53-54; это к положению, что отрицание из утверждения. Mimezis (Zima. — 133, 54): “ — N пришел, — Как же пришел Χαριεντισµός — мнимодобро.желательная ирония (Zima. — 133, 58) и другие виды иронии (ib., 59-60). На казаку бщному нетязi сапьянцi Видни пьяти и, полцi, Де ступить – босої ноги слiд пише. А ще на казаку бiдному нетязi шапка-бирка: Зверху дipкa, Шовком шита, буйним вiтром прiбита, А околищ давно немае (Метлинский. — 55, 377). Отрицание. Не плач, мате, не журися! Недуже го порубано, Недуже го пострiляно: Головонька на четверо, А серденько на шестеро, А нiжечки на чашечки, Бiле тiло як мак мiлко! Не плач матине журися, Бо вже сына поховано, Вже му хату збудовано, Без дверь хата, без вiконець... (24, 1, 24; ср. ib., 99, 3, 8) Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Гипербола и ирония Битва — пир свадьбе (О некоторых символах в славянской народной поэзии. Харьков, 1860. С. 14-16), завтрак Ми смо вама сигурали ручак: Из пушаках прииjех крушаках, Од ножевах црвеного вина. (37, 4,114) Турок, у которого Марко хотел купить саблю своего отца Вукашина, оказался убийцею этого Вукашина. Марко убивает турка и бросает его тело в реку, берет саблю и свои деньги. На вопрос, куда делся этот турок, Марко отвечает “IIpoћитe се, турци jаничаре,. Узе туре гроше и дукате Пак отиде морем трговати”. Сами турци мећу собом зборе: “Тешко турком тргyjyћb с Марком (Караджич. — 37,1, Смерть — брак. - Не кажи, кόню, що я втопився, А кажи, коню, що я женився, Крут береги - бояре мої, Холодна вода - да то молода Брат будто бы хочет жениться на сестре, которую сватают многие. Она идет топиться. Кад за дошла мору на обалу Осврте сена четири стране, Сузе рони, потиjо говори “Oj брегови, мои деверови! Обалоце, мое jетрвице, Крекушице (род рыбы, м заовице!” (Караджич. — 37, 1, 534). Убитому турку, который перед тем похвалился Без ћевоjке сан боравит’ нећу, Хоћеш, м, лиjепу ћевоjку? Ето тебе лиjепе ћевоjкe, A ћевоjке зелене травице”. Понявъ co6i панянку (24, 1, 98, 100, 101; 3, 7; Богишич. 13,61,65). Особого рода стилистическая ирония происходит при сознании (самим говорящим или лишь слушающим) противоположности между высоким слогом словесной оболочки и пошлостью или низостью мысли. Если словесная форма такой иронии сохраняет явственные следы того произведения или того рода произведений, из коего она взята, то получается пародия, все равно, пародируется ли само произведение, или же пародия служит средством представления в комическом виде лиц и событий, не имеющих связи с упомянутым произведением. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Гипербола и ирония Ср. начало думы о буре на Черном море и Алексее Поповиче На черному Mopi на бiлому каменi Ясненькiй сокiл жалiбно квилить, проквиляе, Смутно себе мае, на чернее море спилна поглядае, Що на черному морю недобре ся починае... ... А из низу буйний втер повiвае. А по черному морю супротивна хвиля вставае, Судна казацькi натри части разбивае... Могла быть подобная дума о крушении турецкого корабля, на котором были казаки-невольники (ср. Антоновичи Драгоманов. — 7, 1, 89; Дума о Самойле Кошке. Отсюда На синёму морю, пiд припичком дол Датам куца собака обметицю їла. Де невзялась з помийницi супротивна хвиля, Тому куцому собацi при самiй срацi хвiст одкрутила. А я сильне злякався, На темнi луга, на густ л, на дик степа, На нiч у куточок сховався. Через комiн поглядаю, Там вареники невiдники в сметан потопають, А я на ї велике милосердие маю. ( Вероятно по два, потри у руки забiраю, у рот покладаю; 94, 5, 117) Церк.-ся. яз “... Горе мею, пане сотнику казав Пiстряк, мимошедшую седмицю глумляхся з молодицями по шиночкам здешнои палестини и, вечеру сущу минувшаго дне, бих неподвижен, аки клада, и нм, аки риба морская и пр (Квитка. “Конотопська видьма”. — 42, 1,185). Сарказм — насмешка злобная или горькая, когда тот, над кем смеются, или вместе, и тот, кто смеется, находятся в положении, менее всего располагающем к смеху. По вине Ивана Черноевича истечению многих обстоятельств, свадьба его сына Максима, которая могла бы быть его гордостью, обратилась в гибель для многих, несчастье и позор для него и его сына. Он ищет на побоище своего сына и находит племянника, человека, который один только своим разумным советом хотел отвратить несчастье. Залуду га Иванъ находио: У крви га познат, не могаше, Мимо њега jунак пролазаше; А виће га Iован-капетане Тек Иву проговара: “Moj ч, Црнojeвић Иво! Чим сими се тако понесао: Или снахом или сватовима, Ил господским даром приjательским, Те непиташ несретна сестрића, Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Гипербола и ирония Iecy ли му ране досадиле?” Виће Иван, па сузе просипље, Из крви га мало исправио: “Moj сестрићу, Iован-капетане! Iecy л' твoje ране за виданье?..” — Проћи ме семо ч Иво! Камо очи њима негледао Оваке се ране невидаjу (Караджич. — 37, 2, 562—563). Смешное Уже выше, говоря о сарказме, пришлось поневоле употреблять слова насмешка, смеяться. Это указывает на сродство иронии и смешного, впрочем не простирающееся до тождества. Это сродство помогает выделить из смешного в обширном смысле, те. того, что производит смех, смешное эстетическое, входящее в область искусства, подлежащее рассмотрению его теории. Смешное эстетическое есть тов котором смех причиняется известным сочетанием мыслей, вызванным в том, который смеется, поступками, словами, действиями другого или самого автора, который в этом случае смотрит на себя как на постороннее лицо. Эстетическое смешное есть одно из доказательств, что течение мыслей есть пространственное движение. Подобно всем тропами всякому пониманию, смешное есть процесс, те. состоит в смене мысленных актов подобно иронии, смешное есть действие неоправданного ожидания известного столкновения положительного и отрицательного, и наоборот. Нов иронии говорящий ни на мгновение не заблуждается относительно значения образа, те. того, что он говорит (или в иронии движений — значения жеста, в иронии живописной — фигуры слушатель (или зритель) в этом разделяет его настроение. В смешном говорящий (в метонимичном смысле слова) заблуждается относительно значения образа слушающий в первое мгновение разделяет его настроение, но затем быстро, неожиданно для самого себя, исправляет свое заблуждение, что производит в нем физиологическое явление смеха. Быстрота смены ожидаемого более или менее противоположным есть непременное условие смеха. Поэтому от повторения смешное перестает быть смешным. От этой мимолетности смешного зависит, что при научном его анализе особенно очевидно, что мы анализируем лишь мертвый препарат. Мефистофель говорит это о логике, химии и затем о науке вообще Wer will was Lebendiges erkennen und beschreiben. Sucht erst den Geist herauszutieiben; Dann hat er die Theile in seiner Hand, Fehit, leider! nur das geistige Band [Göthe. “Faust” (1) ]. Сцена со студентом. - А.П.) Разница тут, сточкой зрения Мефистофеля, лишь в том, что тут и без нашего желания, наперекор ему, жизнь улетучивается сама собою. Присутствие лиричности, наличность чувства, выражаемого тоном речи восклицанием, отличает малорусские случаи, как от уже и незрадо-валась N!” оттого явления, что слияние отрицательной частицы со словом дает в Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Гипербола и ирония славянских наречиях не отрицание значения, а превращение его в противоположное — не (слитное) dient nicht zur Negierung enes Begriffes, sondern zur Verkehrung derselben in sein Gegentheil (114, 4, 175). Собственно отрицание не создает нового значения. Ср. нетель малорус. неслух, неук, немочь Но если слово без отрицания уже получило значение хорошего и высокого качества, то с отрицанием оно получает значение дурного и низкого малорус, слава — неслава (бесславие, доля (= добро) — недоля; великорус, толки — бестолковье, малорус, година — негода, великорус. погода — непогода малорус, бути — изнебутися, воля — неволя, путный — арханг. непуть (беспутный человек. Расширение кругозора литературы, переход от избранного общества чувств, ему доступных, к народу и вместе стем отрицание ложного классицизма и риторичности проникает к нам в виде пародии (Котляревский, Гулак-Артемовский). Еще удерживается остов классического произведения (“Энеида”, оды Горация, еще помнится напыщенность декламации, которая одна считалась соответственной важности этих произведений, нов эти формы влагается непосредственное наблюдение явлений народной жизни, и язык отвлеченный заменяется живым. Даже для того, чтобы пародировать народную жизнь, противопоставляя ее возвышенности классицизма, нужно знать эту жизнь и мало того — любить ее. Ибо бессознательно эта простонародная жизнь, этот язык были известны и писателям, как Лазарь Баранович, однако они ее не изображали, или изображали мало, неполно, неуклюже (Петров. — 58, 29). Самая форма пародий изменяет Котляревскому (Низ и Эвриял) 19 Пародия. Государь император соизволил всемилостивейше благодарить Георгиевских кавалеров за молодецкую службу. Министр юстиции изволил благодарить чинов судебного ведомства за ухарскую службу. Министр народного просвещения изволил благодарить профессоров университета за лихое чтение лекций и студентов за залихватское их посещение. Архиерей — настоятеля ой церкви за бравое и хватское исполнение им обязанностей. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Мышление поэтическое и мифическое МЫШЛЕНИЕ ПОЭТИЧЕСКОЕ И МИФИЧЕСКОЕ Отношение понимания к поэтическому образу двояко а) Можно признавать образ лишь средством объяснения ив объясняемом пользоваться лишь некоторыми чертами образа, отбрасывая другие. б) Можно целиком переносить образ в значение. При этом два случая a) Или мы приписываем такое понимание только поэту, сами же действительно или мнимо стоим на более возвышенной точке b) или мысами так понимаем, причем поэт может стоять или наравне снами, или выше. Ка относятся упреки Белинского Пушкину, вытекающие из предположения что Пушкин не смотрел на предмет глазами разума что он навязывал свои личные ошибочные взгляды как правила, те. при всем таланте, будучи менее умен и образован, чем Белинский, выдавал неправду за истину (о стихотворении Чернь — 10, 8, 398-400; о стихотворении Поэт — ib., 400- 402; Родословная моего героя — ib., 647-654). Упреки Пушкину за дворянскую спесь тем более замечательны, что в воззрениях Белинского было гораздо больше барства в укоризненном смысле этого слова, чем в воззрениях Пушкина мужицкий мир слишком доступен для всякого таланта. так тесен, мелок и немногосложен, что истинный талант недолго будет воспроизводить его (10, 8, 512 и 521); Русский поэт может показать себя истинно национальны поэтом, только изображая...жизнь образованных сословий (ib., 520). 281 b) Поэт, как выше, может не выдавать своего образа за законно образ, помимо его воли, в силу уровня понимания, из символа становится образцом и подчиняет себе волю понимающих “Марлинский теперь устарел, никто его не читает, и даже над именем его глумятся нов х годах он гремел, как никто, и Пушкин, по понятию тогдашней молодежи, не мог идти в сравнение с ним. Он не только пользовался славой первого русского писателя он даже — что гораздо труднее и реже встречается — до некоторой степени наложил свою печать на современное ему поколение. Герои à а Марлинский попадались везде, особенно в провинции и особенно между армейцами и артиллеристами. Они разговаривали, переписывались его языком в обществе держались сумрачно, сдержанно, с бурей в душе и пламенем в крови, как лейтенант Белозор в Фрегате Надежде женские сердца пожирались ими. Про них сложилось тогда прозвище фатальный. Тип этот, как известно, сохранялся долго, до времен Печорина. Чего, чего не было в этом типе И байронизм, и романтизм воспоминания о французской революции, о декабристах — И обожание Наполеона вера в судьбу, в звезду, в силу характера, поза и фраза — и тоска пустоты тревожные волнения мелкого самолюбия и действительная сила и отвага благородные стремленья — и плохое воспитание, невежество аристократические замашки — и щеголянье игрушками (Тургенев. Стук, стук, стук) Влияние поэтического образа, применение к себе — J. Jaque Rousseau “Confessions”; Толстой Юность (87, 1, 392 и след. Влияние романов — Евгений Онегин” (II, 29; III, 9 и след “Ловласов обветшала слава. — ib., IV, 7). Rousseau: (читая Плутарха) Je me croyais Grec ou Romain Je devenais Ie personnage, dont je lisais la vie: le re écit de trait de Constance et d'int épidite', qui m'avaient, frappé, me rendait les yeux étincelans et la voix forte. Un jour que je Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Мышление поэтическое и мифическое Язык объективирует мысль Чтобы дойти домысли о нашем я как о нашей душевной деятельности, как о чем-то немыслимом вне этой деятельности, нужен был длинный окольный путь. Он шел через наблюдение тени, отражения человеческого образа вводе, сновидений и болезненных состояний, когда человек выходит из себя к созданию понятия о душе как двойнике и спутнике человека, существующем вне нашего я, о душе как человеке, находящемся в нас, о душе как более тонкой сущности, лишенной телесных свойств (см. ниже мифическое мышление и умозаключения в области метафоры и метонимии) 20 Этот путь заключает в себе, как частность, изменение взглядов на отдельную мысль, как одно из проявлений нашего я Чтобы дойти до убеждения, что доля мысли, связанная со словом — лично- и народно- субъективна, что она есть средство к созданию другой, следующей мысли и потому отделима от этой последней, что познание может быть представлено, как бесконечное снимание покровов истины, нужно было прежде всего поколебать эту мысль перед собою и сознать, что она существует. Слово дает не только это сознание, но и другое, что мысль, как и сопровождающие ее звуки, существует не только в говорящем, но ив понимающем. Если и нам нужны усилия для того, чтобы представить себе, что слово есть известная форма мысли, как бы застекленная рамка, определяющая круг наблюдений и известным образом окрашивающая наблюдаемое, если эти усилия могут быть вызваны лишь богатством опыта, наблюдением изменчивости миросозерцании повремени и месту, изучением чужих языков, то при меньшем запасе мысли и меньшей способности к отвлечению ничто подобное невозможно. Напротив, было необходимым перенесение свойства средства познания в само познаваемое, бессознательное заключение от очков к свойствам того, что сквозь них видно. Слово было средством создания общих понятий оно представлялось неизменным центром изменчивых стихий. Отсюда чрезвычайно распространенное, быть может, общечеловеческое заключение, что настоящее, понимаемое другим, объективно существующее слово есть сущность вещи что оно относится к вещи так, как двойники спутник к нашему я. Противнем этого верования служит другое не менее распространенное, встречающееся у древних греков, римлян, в средние века в Европе, у славян и у дикарей нового света (Спенсер. Основания социологии. — 83, 263), что к изображению человека переходит часть его жизни, что между первыми вторым есть причинная зависимость, так что власть над первым, вред, причиняемый ему, отзывается на втором. Верование это доходит вплоть до нашего времени (см. ниже мифы и верования 1) имя важнее вещи — луччий журавель в небі, ніж синиця в руках 2) обычай скрывать имя от злых людей 3) давать ребенку имя, охраняющее его 4) обычай у женщин не произносить имя мужчины и 5) разные заговоры, основанные на вере в силу слова. При помощи слова создаются абстракции, необходимые для дальнейших успехов мысли, но вместе стем служащие источником заблуждений. Не один исследователь, чувствующий себя на высоте XIX века, относится с высокомерной улыбкой к средневековым номиналистами son action (“Les Confessions”, livre 1. — 125). Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Мышление поэтическое и мифическое реалистами не может понять, как люди могли дойти до признания отвлечений человеческого ума за реально существующие вещи. Но бессознательные реалисты далеко еще не вымерли даже между естествоиспытателями, а тем более между исследователями культуры (Paul. — 120, 13). Таким образом, ив наше время отвлечения, как религия, искусство, наука, рассматриваются нередко как субстанции, не расчлененные и не сведенные наличные психические явления и их продукты. Конечно, практические последствия таких взглядов стечением времени меняются. Некогда жгли и истязали для пользы религии, в угоду богу, не думая, что жестокое божество, требовавшее крови, было лишь их собственное (говоря мифологично) жестокое сердце. Теперь с разномыслящими поступают несколько иначе. Ученые еще нередко признают то или другое оскорблением науки или мягче — ненаучным, вместотого чтобы признать лишь несогласным сих мнением b 283 Великое преобразование зоологии в последнее время в значительной степени состоит в признании того, что реальное бытие имеет только особи что роды, виды, классы суть лишь обобщения и разделения, произведенные человеческим умом и подлежащие произвольным изменениям что родовые и индивидуальные различия только по степени, а не по существу (Paul. — 120, 231). Подобное воззрение должно лежать ив основе изучения языка, чему положил начало Вильгельм Гумбольдт. Язык есть деятельность (те. отдельной личности. Наиболее реальное бытие имеет язык личный. Языки племени, народа суть отвлечения и подобно всяким отвлечениям подлежат произволу. Впрочем, нельзя не признать разницы между дожившими до наших дней в науке отвлечениями, как названия душевных способностей разум, воля, чувство, — и обособлениями вполне мифологическими. Некоторые ученые в стремлении к более точному определению влияния языка на образование мифа доходят до того, что видят это влияние только в мифах этимологических. Но миф сроден с научным мышлением в том, что ион есть акт сознательной мысли, акт познания, объяснения x посредством совокупности прежде данных признаков, объединенных и доведенных до сознания словом или образом A. Мифическое и немифическое мышление априорны в том смысле, что предполагают прежде познанное (нами самими или предшествующими поколениями, сохраненное для настоящего мгновения посредством слова и изображения. Самое изображение становится объясняющим лишь при помощи слова. Слово существует на ступени развития низшей, чем та, на которую указывают простейшие доходящие до нас мифы. Каждый раз, когда новое явление вызывает на объяснение преждепознанным, из этого прежнего запаса является в сознании подходящее слово. Оно намечает русло для течения мысли. Разница между мифическими немифическим мышлением состоит в том, что чем немифичнее мышление, тем явственнее сознается, что прежнее содержание нашей мысли есть только субъективное средство познания чем мифичнее мышление, тем более оно представляется источником познания. В этом последнем смысле мышление, чем первообразнее, тем более априорно. b Wie einer ist, so ist sein Gott; Darum ward Gott so oft zum Spott. — G öthe (103, 4, 60). Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Мышление поэтическое и мифическое В слове различаем значение и представление. Поэтому влияние слова на образование мифа двояко. Перенесение значения слова в объясняемое сходно стем случаем, когда видимый образ становится мифом. Например Я помню, — говорит Тейлор, — что ребенком я думал, что увижу в телескоп на небе созвездия красными, желтыми, зелеными, какими мне их только что показали на небесном глобусе (85, 1, 282). Ребенок ожидал увидеть на небе то, что он видел на глобусе. Нона глобусе могли быть изображены одни созвездия и не изображены другие, и изображения могли быть окрашены тем или другим цветом. Этим определялось содержание мифа. Таким же образом, заключая от слов к небесным типам или первооб- 284 разам вещей в духе Платона, очевидно, можно было перенести на небо только те обобщения, которые были даны в языке. Атак как содержание языка народно- и лично-субъективно, тов такой же мере субъективны и мифы такого рода. Нам может казаться, что такие мифы независимы от влияния языка лишь до тех пор, пока наше наблюдение не выходит за пределы одного языка или остается в кругу языков, близких по содержанию. Более обширное сравнение и более внимательное отношение к содержанию мифов должно показать, что под влиянием известного языка известные мифы вовсе не могли бы образоваться, и что входящие в них признаки различными языками группируются различно. Таким образом, достаточно внимательного сравнения оригинала поэтического произведения с переводом, чтобы убедиться, что общее тому и другому есть отвлечение неравное содержанию ни подлинника, ни перевода. М. Д. Деларю. носивший очки, говорил сыну ребенку (ДМ. Деларю) о всевидящем боге. Ребенок заметил Какие ж должны быть убога очки Такой миф мог быть создан всяким ребенком, в языке коего было слово отец и слово очки. Казалось бы. Что черты национальности и класса в этом мифе не выражены. Однако условием легкости, с какою понятие, связанное с отец, перенесено на бога, могло быть здесь то, что ив просторечии этих людей для pater было слово отец (а не батюшка, ив молитве сказано отче наш. Для малоросса-ребенка встретилось бы некоторое затруднение в том, что отец для него батько, тато, а бог — нет. Очевидно, что в такого рода мифах нет никакого забвения первоначального значения слов, нет никакой болезни языка. Другого рода мифы создаются под влиянием внешней и внутренней формы слов, звуков и представления. А) Вторичные календарные мифы и обряды. Требует объяснения свойство дня, его значение для полевых и др. работ, его влияние. Объясняющие запасы мысли это — наблюдение и опыт земледельца, пастуха, хозяйки и т. д. При этом — мифическое воззрение на слово как на правду и сущность. День может носить название, только соответствующее его значению, и если он называется так-то, то это недаром. Иностранное происхождение и случайность календарных названий не признается. Звуки этих непонятных названий напоминают слова родного языка, наиболее связанные с господствующим содержанием мысли, и таким образом служат посредниками (tertium comparationis) между объясняющими объясняемым. Будь звуки календарных названий другие, то и слова и образы, вызываемые ими, хотя и принадлежали бык тому же кругу мыслей Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Мышление поэтическое и мифическое земледельца и пр, но были бы другие. Это — влияние формы языка. Бывает и то, что первоначально данные звуки календарных названий не вызывают в памяти подходящих туземных слов в таком случае эти звуки бессознательно видоизменяются и приспособляются к господствующему содержанию мысли. Это — влияние на язык. го февраля, на Сретение зима слетом встретились (Даль. — 27, 279). Они олицетворяются (Чубинский. — 94, 3, 6). го февраля Обретение главы Иоанна Крестителя. Птица гнездо обретает (Даль. — 27, 273). Малорус. “Обертение” — “чоловік до жінки бертаεться” — начинает ее больше любить (Чубинский. — 94, 4, 7) го апреля на Руфа — дорога (путь) рушится (Даль. го апреля — Василий Парийский — землю парит (Даль. го мая — Еремея — запрягальника, яремника. го мая — Бориса и Глеба. Боришь-день (у Даля — борис-день) — барыш-день (что-нибудь продать, чтобы весь год торговать с барышем) (Даль. Малорус, на Гліба Бориса — за хліб неберися”. го мая — Симона Зилота: копать зілля (целебные травы, искать кладов (золота) (Чубинский. — 94, 4, 184). го мая — Обновление Царяграда — не работать в поле, чтобы царь- град не выбил хлеба (Афанасьев. — 7, 1,319). го мая — Константина и Елены (Олены) — сеять лен (Даль, Чубинский). го июня — Тихона — солнце идет тише, певчие птицы затихают Даль. го июля — Мокрины. Если мокро, то и осень мокра. го августа — Маккавеев (Маковія — малорус, мак віять). го ноября — Козьма с гвоздем закует (мороз) (Даль. го ноября — Федор Студит — землю студит и т. д. В формальном отношении календарные мифы не составляют особого целого. В этом отношении безразлично, принесено ли слово, дающее, повод к созданию мифа, извне, выросло ли оно на почве родного предания относится ли миф к определенному дню и пр. или к случаю, несвязанному с таким днем. Пролистаће гора Буковица Закукаће црна кукавица, Дои ћe нам светитељу ћурћу У зелену, на коњу зелену, Дониjеће свакоjако цвiеће IIонаjбоље млаћоне ћевоjке (Бегович. — 9, 1,107). Qui pro quo — в значении предлога. В малорус, предлоги си вз имеют одну звуковую форму. Этим дана возможность заключения по сходству от сходити — всходить к схόдитись — сходиться Як сей лён ізиходитъ, так щоб домене люде ізиходилися, та мене сватали — примовляють дівчата, миючись зеленим лёном з тих зернят, що птиця упустила з рота на т (90, N 255). Покров Пресв. Богородицы го окт. — О мифическом значении некоторых обрядов (М, 1865, 80—81): Св. Покров, покрый меня молоду”. В Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Мышление поэтическое и мифическое судный день жидовский, который называют “стояни”,не смеют, не томного будет пустых стоячих колосьев (Stecki. — 7.?7, 1, 60). В) Мифы исторические объясняют происхождение племен, городов, заселение местностей, происхождение учреждений и т. п. Общее стремление поэтического мышления представлять неопределенное и общее — конкретным направляется данным собственным именем. Названиеэтих мифов эпонимическими 22 не отличает их от всех других отыменных. Действительные отношения рас представляются сродством их родоначальников. Сюда греческое сказание о братьях-близнецах Данае и Египте, родоначальниках данаев, гомеровских греков, и египтян (имел трех сыновей Α’ίολος, ∆ώρος, Ξούθος, у последнего два сына ’Αχαιός и ’Ίων). — Еврейское сказание в Х Кн. Бытия о сыновьях Ноевых: Симе, Хаме и Иафете как родоначальниках народов. Польское сказание о Лехе,Чехе и Руси. — “Бяста два брата в Лясех, Радим, а другш Вятко и пришедьша седоста Радим на Съжю, и прозвашася радимичи, а Вятко седе с родом своим по Оце, от негоже прозвашася вятичи” c О х братьях Кие, Щеке и Хориве и сестре их Лыбеди, по именам которых названы Кыев, Щековица и Хоревица и Лебедь. — “Ини же несведуще рекоша, яко Кий есть перевозник былъ, у Киева бо бяше перевоз тогда с оноя стороны Днепра, темъ глаголаху; на перевоз на Ки ѥв”. “Аще бобы перевозникъ Кий, тоне бы ходилъ Царю городу носе Кий княжаше вроде своем приходившю ему ко царю, яко же сказають, яко велику честь приялъ от царя, при которомь приходивъ цари. Идущю же ему вспять приде къ Дунаеви, възлюби м ѣсто и сруби градокъ малъ, хотяше сѣсти с родомъ своимъ и недаша ему ту близь живущий еже и до нын наричють Дунайци городище Киевець” (57, 9). Переяславль, в договоре 907 г. (57, 30-31) и договоре 945 г. (Игоря, а под 932 г. (57, 121): “Володимеръ... заложи городь на брод томь и нарече и Переяславль, зане перея славу отроко-тъ”. _________ Каков бы ни был, в частности, способ перехода от образа к значению (то есть по способу ли называемому синекдохой, или по метонимии, метафоре, сознание может относиться к образу двояко 1) или так, что образ считается объективными потому целиком переносится в значение и служит основанием для дальнейших заключений о свойствах означаемого; 2) или так, что образ рассматривается лишь как субъективное средство для перехода к значению и ни для каких дальнейших заключений не служит. Первый способ мышления называем мифическим (а произведения его мирами в обширном смысле, а второй — собственно поэтическим Этот c ичь. В XIV веке уже очень часто встречаются названия сел на ичи. В Червоннорусской грамоте 1361 г. (Акты. — 3, № 1, сообщ. Зубр “приселкиПачковиче и Жол-новиче, Комаровичи село, Узворотовичи село, Нееловичи село, Верховичесело (Перемышльи 3. села, село Бурковицы”; 1437 г. (Акты. — 3, № 19) — Митивичи, Ходарковичи (ib.); Ониполовици [49, 1, 36, 37, (1, 8)] — Володимеричи (50, 468). Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Мышление поэтическое и мифическое второй состоит в различении относительно субъективного и относительно объективного содержания мысли. Он выделяет научное мышление, тогда как при господстве первого собственно научное мышление невозможно. Это деление должно быть предпослано более частным делениям тропов, ибо оно показывает, что качество тропа изменчиво. Пример — горючее сердце Отвлекаясь оттого, что сердце в смысле душевных движений, есть переход от орудия к действию (метонимия) для поэтического (нашего) мышления горючесть сердца есть метафора Если же приписать горючести собственное значение, это будет обозначение предмета по признаку в нем заключенному, мыслимому в нем implicite следовательно, отчасти к целому, си чек доха Эта последняя в следующем го июня 1547 г, на другой день после го из больших пожаров, случившихся в Москве, царь поехал в Новоспасский монастырь навестить митрополита. Здесь царский духовник, благовещенский протопоп Федор Бармин, боярин князь Федор Скопин-Шуйский, Иван Петрович Челяднин начали говорить, что Москва сгорела волшебством чародеи вынимали сердца человеческие, мочили их вводе, водою этою кропили по улицам — от этого Москва и сгорела. Царь велел разыскать дело. 26 числа. собрали в Кремль черных людей и начали спрашивать Кто зажигал Москву В толпе закричали “Княгина Анна Глинская с своими детьми и людьми волховала: вынимала сердца человеческие да клала вводу, датою водою, ездя по Москве, кропила оттого Москва и.выгорела”. Черные люди говорили это потому, что Глинские были у государя в приближении и жаловании, от людей их черным людям насильство и грабежа Глинские людей своих не унимали Соловьев. — 82, 54-55) . Для поэтического мышления в тесном смысле троп есть всегда скачок от образа к значению. Он, правда, облегчен привычкою мысли, но как могла образоваться эта привычка Она произошла лишь вследствие того, что первоначально расстояние между образом и значением было весьма мало. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из записок по теории словесности. Характер мифического мышления ХАРАКТЕР МИФИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ Когда современный человек пользуется поэтическим образом лишь как средством для нового и нового построения и преобразования мысли, то он этим обязан в известной степени своей способности к научному мышлению, те. способности к анализу и критике Анализ состоит в разложении конкретных (сложных) Восприятий и созданий мысли на исключающие друг друга стихии с целью нового, более удобного для мысли их сложения. Его успехи сопровождаются усилением способности сомнения в истинности данной группировки. Всякое новое сочетание мысли служит средством для поверки прежних сочетаний и побуждением искать новых восприятий и приводить их в связь и согласие с прежними. Накопление и обобщение результатов такой работы мысли делает возможной историю которая дает и поддерживает убеждение, что мир человечества в каждый данный момент субъективен, что он есть смена миросозерцании, истина коих заключается лишь в их необходимости, что мылишь потому можем противополагать наше воззрение, как истинное, воззрению прошедшему, как ложному a , что нам недостает средств для поверки нашего воззрения. В этом смысле мы вправе отличать наше воззрение имышление, как аналитическое и критическое, от мышления мифического. Человеку для объяснения молнии показали искру, добытую при помощи электрической машины. Если он достаточно подготовлен к разложению и обобщению мыслей, то опыт будет ему на пользу ион воспользуется опытом в таком роде, как мы пользуемся стихотворением Ночь пролетала над миром” b В противном случае, если он не отвергнет вовсе сравнения, в нем между мыслями А (электрическая машина с искрами) и Б (облака с молнией) произойдет некоторое уравнение, именно он может предположить, что в a Wagner. .......... es ist ein gross Erg ötzen Sich in den Geist der Zeiten zu versetzen, Zu schauen, wie vor uns ein weiser Mann gedacht. Und wie wir's dann zu letzt so herrlich weit gebracht. Faust. 0 ja, bis an die Sterne weit. В большое наслажденье повсюду наблюдатьразличный дух времени как жил человек, и как здесь мыслил они далеко ль теперьразвито просвещенье. Ф |