Муратов А.Б. Теоретическая поэтика. Потебни А.А. Мысль и язык. Содержание а. Б. Муратов Теоретическая поэтика А. А. Потебни 7 Мысль и язык
 Скачать 8.01 Mb.
|
|
Aristoteles. Rhetorika (2, 20). Paris, 1870. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я которыми он связан, не заключает в себе ничего переносного, как басня Нафана. Общая форма, в которую укладывается наша мысль, есть то, что называется в грамматике предложением. Когда я говорю Эта стена бела, — тов этом предложении мы различаем подлежащее и сказуемое. Ввиду однако же того, что в грамматическом предложении подлежащее и сказуемое не всегда соответствуют тому, о чем я теперь говорю, нам будет проще сказать так самая общая форма человеческой мысли это та, когда нечто, требующее объяснения, относительно новое, относительно трудное — то, что мы назовем грамматическим термином — подлежащее объясняется мыслью, которая нам прежде, до некоторой степени была известна и которую мы назовем сказуемым. Теперь я предложу вопрос где подлежащее и где сказуемое в этой й басне Подлежащее в этом случае есть вопрос, почему Пугачев предпочел избранную им жизнь мирной жизни обыкновенного казака, а сказуемое — ответ на этот вопрос, те. басня, которая является, следовательно, уяснением подлежащего. Теперь обратим внимание на разницу содержания первых трех басен. Две из них — басня Нафана и басня Стезихора — имеют, как говорят наши источники, назначением убедить, повлиять на волю человека, стало быть, имеют значение прямо практическое. Может быть, такое же значение можно приписать басне Иофама о деревьях, если думать, что рассказчик своею речью желал повлиять на жителей Сихема. Руководствуясь подобными примерами, многие обобщали их и думали, что басня имеет только практическое значение, те, что она направлена прямо на действия и волю. Но вот й пример ясно показывает, что она непосредственного отношения к воле может и не иметь. 59 Конечно на наши поступки может влиять известный образ мыслей, но здесь в этом последнем примере бросается в глаза прежде всего то, что с басней связан акт самосознания. Человек отдает себе отчет в своей жизни, в разнообразных подробностях этой жизни, которую он, может быть, никогда с такою цельностью не перебирал в уме. На этом основании можно думать, что басня есть один из способов познания житейских отношений, характера человека, одним словом, всего, что относится к нравственной стороне жизни людей. Яне знаю, что сделали гимерцы, выслушав басню Стезихора. По всей вероятности, ничего не сделали она на них не повлияла но если бы они что- нибудь сделали согласно с нею, то именно потому, что эта басня разъяснила им их отношения к Фаларису. На основании этих х примеров мы можем сказать, что вообще эта форма состоит непременно из х частей, из которых первая — то, что подлежит объяснению — словами не высказывается, непосредственно в басню не входит и поэтому при отвлечении легко опускается. Эту первую часть можно назвать подлежащим или объясняемым Вторая половина — то, что мы обыкновенно называем басней, есть объясняющее до некоторой степени — сказуемое Затем нам следует обратить внимание на свойство той и другой части, на то, что вытекает из их соединения, о чем я еще не упоминал. Что необходимо для того, чтобы известный поэтический образ мог быть баснею Возьмем обошедшую весь свет эзоповскую басню О Курице и Жадной хозяйке. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я У одной вдовы была Курица, которая каждый день несла по яйцу. — Попробую я давать птице больше ячменю, авось она будет нестись два раза вдень думает Хозяйка. Сказано — сделано. Но Курица ожирела и перестала нестись даже по разув день. Кто из жадности гонится за большим - лишается последнего Что такое составляет непременное условие этой поэтической формы В чем именно заключается то, что этот поэтический образ есть басня В чем состоит особенность басни, те. способность ее быть постоянным сказуемым к переменчивым подлежащим, взятым из области человеческой жизни Таких условий несколько, и их удобнее всего наблюдать при сопоставлении басни с таким примером, который не заключает в себе условий басни, но который может быть хорош в других отношениях, например со стихотворением в прозе Тургенева “Necessitas — Vis — Libertas Барельеф. Высокая, костлявая старуха, с железным лицом и неподвижно тупым взором, идет большими шагами, и сухою, как палка, рукою толкает перед собой другую женщину. Женщина эта огромного росту, могучая, дебелая, с мышцами, как у Геркулеса, с крохотной головкой на бычачьей шее — и слепая — в свою очередь толкает небольшую, худенькую девочку. У одной этой девочки зрячие глаза она упирается, оборачивается назад поднимает тонкие, красивые руки ее оживленное лицо выражает нетерпение и отвагу. Она не хочет слушаться, она не хочет идти, куда ее толкают. и, все-таки, должна повиноваться и идти. Я утверждаю, что это не басня. Обратите внимание на то, что сам автор назвал это барельефом стало быть, он сам думал, что это образно, рельефно и могло бы быть изображено и на картине, в скульптуре - все равно. Но изобразить в живописи или скульптуре можно только один момент. Вот здесь именно граница, отделяющая поэзию от живописи или скульптуры Это не значит, что поэтическое произведение не может изображать один момент. И поэтическое произведение может остановиться на одном моменте, ив таком случае поэзия сделает такое дело, какое живопись и скульптура могут исполнить гораздо лучше, чем она. К тому же разряду и степени поэтических произведений принадлежит и стихотворение в прозе Тургенева Два брата То было видение. Передо мною появилось два ангела. два гения. <...> Оба — юноши. Один — несколько полный, гладкокожий, чернокудрый. Глаза кариес поволокой, с густыми ресницами взгляд вкрадчивый, веселый и жадный. Лицо прелестное, пленительное, чуть-чуть дерзкое, чуть-чуть злое. Алые пухлявые губы слегка вздрагивают. Юноша улыбается, как власть имеющий — самоуверенно и лениво пышный цветочный венок слегка покоится на блестящих волосах, почти касаясь бархатных бровей. Пестрая шкурка леопарда, перехваченная золотой стрелою, легко повисла с округлого плеча на выгнутое бедро. Перья крыльев отливают розовым цветом концы их ярко-красны, точно омочены багряной, свежей кровью. От времени до времени b Эзоп. Избранные басни/Пер, с гр. В. А. Алексеева; Изд. АС. Суворина Спб., 1888. С. 34 Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я они трепещут быстро, с приятным серебристым шумом, шумом весеннего дождя. Другой был худ и желтоват телом. Ребра слабо виднелись при каждом вдыхании. Волосы белокурые, жидкие, прямые огромные, круглые, бледно- серые глаза. взгляд беспокойный и странно-светлый. Все черты лица заостренные маленький полураскрытый рот с рыбьими зубами сжатый, орлиный нос, выдающийся подбородок, покрытый беловатым пухом. Эти сухие губы ни разу, никогда не улыбнулись. То было правильное, страшное, безжалостное лицо (Впрочем, и у первого, у красавца, — лицо, хоть и милое, и сладкое, жалости не выражало тоже. Вокруг головы второго зацепилось несколько пустых поломанных колосьев, перевитых поблеклой былинкой. Грубая серая ткань обвивала чресла крылья за спиною, темно-синие, матового цвета, двигались тихо и грозно. Оба юноши казались неразлучными товарищами. Каждый из них опирался на плечо другого. Мягкая ручка первого лежала, как виноградный грозд, на сухой ключице второго узкая кисть второго с длинными, тонкими пальцами протянулась, как змея, по женоподобной груди первого. (Здесь — один момент. — А. ПИ послышался мне голос. Вот что произнес он Перед тобой Любовь и Голод — два родных брата, две коренных основы всего живущего. 61 Не то, например, в басне О Курице и Яйцах. Курица несла яйца, хозяйка стала усиленно кормить ее вслед за этим курица стала жиреть, наконец, совсем перестала нести яйца. Здесь мы насчитываем 4 момента, следовательно, не то, что мы видели в двух примерах из Тургенева. Теперь я скажу так дерево без верха, суховерхое дерево будет ли это басня Очевидно — нет, ноне потому, что это само по себе бессмысленно. Суховерхое дерево, по народным песням, изображает мать после того, как она выдала дочь замуж следовательно, это образ знаменательный это не есть басня не потому, что коротко, а потому, что изображает один момент. Другой пример капля колеблется на листе и вот-вот готова упасть Изображение само по себе понятно очень легко его применить к разным обстоятельствам жизни к жизни, которая готова улететь, к человеку, который хочет оставить свой дом, и т. п. Очевидно, образ прекрасен, не скажу полон значения, но готов принять иное значение. И там и здесь мы имеем дело нес басней. (Барельеф Тургенева и два вышеприведенные примера имеют между собою существенную разницу, и на нее надо обратить внимание. В первом случае образ создан автором во втором - образы находились в действительности, существовали в мысли, и для поэтической цели и применения были вызваны из памяти) Непременное условие басни составляет то, что она заключает в себе действие, те. ряд изменений. Рассмотрим такой случай, где это условие соблюдено, а басня, очевидно, дурна. Такова басня Федра о человеке и мухе c . Муха укусила лысого за обнаженную голову. Тот хотел ее убить и нанес себе только тяжелый удар. Тогда муха, смеясь, сказала Ты хотел смертью наказать маленькое насекомое c “Calvus et musca” (5, 3). — 122. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я за легкий укола что ты сделаешь себе, если тык обиде присоединил оскорбление Он ответил С собой я легко примирюсь, так как я не имел ввиду оскорбления но тебя, презреннейшее животное, которому доставляет удовольствие пить кровь человеческую, я желал бы умертвить хотя бы и с большею болью. Этот пример учит, что заслуживает прощения тот, кто случайно делает ошибки. Всякий же, вредящий сознательно, по моему мнению, заслуживает наказания. Если обратим внимание на ее построение, то можем заметить, что басня могла быть окончена гораздо раньше. Муха укусила человека, тот ударил самого себя человек, который желает отомстить врагу, наносит себе вред. Но затем начинается новая басня. Муха говорит если меня за ничтожный укол наказывать смертью, то как должен ты наказать себя Такого рода построение называется отсутствием единства действия. Писатель, конечно, волен это делать, но только каждый раз, как он это сделает, цельность рассказа нарушается. Мы видели, какая цель басни она должна, быть постоянным сказуемым при переменчивых подлежащих. Как же эта, басня может служить ответом на известный вопрос, когда она в себе заключает разнообразные ответы Иногда сам баснописец (а именно это делает Федр) весьма наивно указывает на сложность своих басен, те. их практическую негодность. Другая басня Федра — Вор и Светильник” d Вор зажег светильнику алтаря Юпитера и, пользуясь священным огнем, ограбил божество. Когда, совершив святотатство, он уходил из храма, вдруг послышался голос божества дары грешников, которые ты украл, мне ненавистны, и я не оскорбляюсь, что их похищают тем не менее за свою вину ты будещь наказан смертью, когда настанет предопределенный день расплаты. А для того чтобы мой огонь, посредством которого благочестивые чтят благоговейно богов, никогда не светил преступлениям, пусть будет запрещено такое употребление священного огня чтобы впредь не зажигали светильников от священного огня, и наоборот. Отсюда такое сложное нравоучение, что сам автор должен его изложить так во-1-х, это часто обозначает, что злейший враг нередко тот, которого сами вспоили и воскормили; во-2-х, что преступник наказывается не в момент гнева божества, нов час, назначенный роком в-3-х, эта басня увещевает добрых, чтобы они ни для какой выгоды не соединялись с преступником. Применений сам автор нашел слишком много, чтобы не автор нашел хотя бы одно из сделанных им. Эту басню легко разбить на несколько отдельных, самостоятельных частей первая — вору священного пламени зажег светильник другая — дары нечестивых постылы божеству и т. д. Ошибка в построении зависит от самого источника. Лессинг предполагает, что Федр задался целью объяснить постановление, что нельзя зажигать простую свечу от огня алтаря, и ради этого он выдумал басню, которая оказалась совершенно негодною. Еще яснее, чем в этих двух примерах, отсутствие единства действия в индийской басне “Турухтан и Море. На берегу океана жила пара турухтанов (Standläufer). Когда пришла пора, самка сказала самцу Послушай, милый поищем безопасного места, где мне класть яйца. Самец ответил Этот берег океана прелестен поэтому клади d “Fur et Lucerna” (4,11). — 122. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я здесь, А та сказала При полной луне сюда заходит морская волна она уносит и свирепых царей — слонов поэтому поищем места подальше. Услышав это, самец улыбнулся и сказал О милая, ты говоришь пустое что такое море, чтоб осмелиться обидеть моих детей Несись не бойся Самка рассмеялась, зная истинную меру его силы, а море, слыша это, подумало Поди ты что за высокомерие этой птицы Правду говорят кто смирит самомнение Турухтан (Standläufer) спит вверх ногами, боясь, что на него обрушится небо. А попытать его силы Что он сделает, когда я унесу его яйца И унесло яйца волною. Самка стала горевать и сказала мужу О безумец не говорила ль я тебе, что яйца погибнут в прилив Но самец не унывает и решается мстить. Сначала он думает своим клювом выносить и высушить море потом сдается на уговоры самки и созывает на помощь всех птиц. Птицы решают, что и всем им с морем не совладать, и жалуются на свою обиду своему царю, служителю бога Вишну Гаруде-птице. Тогда Гаруда отказывается служить своему богу, пока небу дет отомщена обида одного из его собственных слуг, турухтана. Вишну грозит высушить море, пустивши в него огненную стрелу, и море в страхе отдает яйца турухтану (Th. Benfey. “Pantschatantra”. 98, 2, 8, сл.) e Эта басня знаменита, потому что оставила после себя огромное потомство. Здесь басня разбивается на две части. Впервой половине море похищает яйца самки кулика (есть другие басни на тему, что бороться со стихиями невозможно другая же половина доказывает, что слабый может бороться с сильными может его побеждать. Следовательно, две половины басни противоречат одна другой не по содержанию море унесло яйца самки кулика, муж решается отомстить морю и отомщает — тут противоречия нет. Но если обратить внимание на возможность применения басни как сказуемого к переменчивым подлежащим, о которых я говорил, то вы увидите, что характер тех случаев, которые подходят к первой половине басни, совершенно противоположен характеру тех, которые подходят ко второй. К первой половине подходят те случаи, которые доказывают, что бороться с стихийными силами невозможно ко второй половине будут подходить те случаи, когда личность, несмотря на свою видимую слабость, борется и одерживает над ними победу. Следовательно, внутри нашей басни содержится логический порок. Единства действия, которое мы видим в других примерах, она не имеет. e Потебня А. Объяснения малорусских и сродных народных песен. Варшава. 1883. Т. 1. С. 256. Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я ЛЕКЦИЯ я Основные свойства образа басни ряд действий, единство их, краткость рассказа, конкретность или единичность действия. Отношение образа к объясняемому им явлению Прошлый разя старался показать, что басня, как конкретное явление мысли, а не отвлечение, состоит из двух частей одной — именно частного случая, к которому она применяется, который не входит в состав басни в ее отвлеченном виде, словами не выражается, и другой которая составляет то, что обыкновенно называется басней. Эту последнюю можно назвать образом в обширном смысле слова. К свойствам этого образа следует отнести, во-первых, то, что он должен состоять из ряда действий и что поэтому такое произведение, как приведенное мною в прошлый раз стихотворение Тургенева Два братане может быть названо басней, так как в нем нет действия Это объяснено мною не вполне ясно, и я повторю это объяснение. Басня, судя по сотням примеров, есть ответ на весьма сложные случаи, представляемые жизнью, те. такие, которые, будучи разложены, представляют одно или несколько действующих лиц, одно или несколько действий. Между тем такие произведения, как указанное мною выше, назовем его эмблемой что ли, могут служить изображением лица или лиц, ноне совокупности действий. Два брата — Голод и Любовь — в стихотворении Тургенева ничего не делают Таким образом, повторяю, эмблема может соответствовать только субъектам объясняемого случая. 64 Здесь между прочим можно указать границу между поэзией и изобразительными искусствами, границу, которая ясно указана теоретически. Лессингом: изобразительные искусства, скульптура и живопись держатся в пределах эмблемы, те. изображения субъекта, о действии которого оно заставляет только догадываться. Только одна поэзия может изображать действия 3 Второе свойство образа действие, его составляющее, должно представлять известное единство. Прошлый разя указал на примеры отсутствия такого единства в трех баснях. Оставляя в стороне вопрос о происхождении басни, те. чем она была, прежде чем явилась в том виде, как мы ее встречаем у древних, мы видим, что у греков, евреев, отчасти у других народов басня служит быстрым ответом на вопрос, предъявляемый нам известным сцеплением явлений, известными событиями, те. что басня является сказуемым такого подлежащего. Если бы действующие лица басни привлекали к себе наше внимание и возбуждали бы наше сочувствие или неудовольствие в той степени, в какой это имеет место в обширном произведении в повести, романе, эпической поэме, — то басня перестала бы достигать своей цели, перестала бы быть сама собой, те. быстрым ответом на предложенный вопрос. Для того чтобы обширное поэтическое произведение стало таким ответом, нужно, чтобы оно отодвинулось от нас как бы вдаль, чтобы его размеры, в наших глазах, Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я уменьшились, подробности исчезли и остались лишь легко уловимые общие очертания. Возьмем, например, обширную, общеизвестную поэму “Илиаду” или не самую поэму, а тот круг событий, который не весь вошел в нее Парис, сын троянского царя Приама, похищает Елену, жену одного из греческих царей, Менелая. Менелай и Агамемнон, его брат, чтобы отомстить им, ведут греков против Трои там гибнут Патрокл, Ахилл, пропадает много греков от оружия и заразы наконец, гибнет сама Троя. В таком виде рассказанный ряд событий может служить темой для басни, те, понимая ее в обширном смысле, ответом на тему, которая выражается латинской пословицей “delirant reges, plectuntur Achaei”, те. “сумасбродствуют цари, а наказываются ахейцы, или малорус паны скубуться, ау мужикiв чубы трiщать” 4 Но придайте этому ряду событий те подробности, ради которых эти события привлекательны в самой поэме, наше внимание будет задерживаться на каждом шагу мелочными подробностями и другими требующими объяснения образами — и басня становится невозможною. Пользоваться таким сложным поэтическим произведением (повестью, романом) так, как мы пользуемся пословицей и басней, те. для быстрого, мгновенного объяснения данного случая невозможно пользоваться ими, конечно, можно и должно но такое пользование, очевидно, предполагает другие условия, исключительно свойственные этим обширным произведениями отличающие их от пословицы и басни. В связи со сказанным находится следующее правило басня, ради годности ее для употребления, не должна останавливаться на характеристике действующих лиц, на подробном изображении действий, сцен. 65 В этом отношении существует две школы. Одна, известная нам с детства, — школа Лафонтена и его подражателей, к которым принадлежит и Крылов. Она может быть охарактеризована басней Осели Соловей. Осел увидел Соловья. И говорит ему “Послушай-ка, дружище Ты, сказывают, петь великий мастерище: Хотел бы очень я Сам посудить, твое услышав пенье, Велико ль подлинно твое уменье Тут соловей являть свое искусство стал Защелкал, засвистал, На тысячу ладов тянул, переливался То нежно он ослабевал, И томной вдалеке свирелью отдавался, То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался. Внимало все тогда Любимцу и певцу Авроры Затихли ветерки, замолкли птичек хоры, И прилегли стада. Чуть-чуть дыша, пастух им любовался И только иногда, Внимая соловью, пастушке улыбался. Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом, Изрядно, — говорит, — сказать неложно, Тебя без скуки слушать можно А жаль, что незнаком Тыс нашим петухом Еще б ты боле навострился, Когда бы у него немножко поучился. Услыша суд такой, мой бедный Соловей Вспорхнули полетел за тридевять полей. Избави боги нас от этаких судей. Многие, те. все предшествующее поколение, у нас и отчасти у немцев, за некоторыми исключениями, находили такой способ изложения, те. введение таких подробностей и живописных описаний в басне, очень умеетным и поэтичным. Но еще в конце прошлого века, в 1759 г, написана была статья известным немецким мыслителем и отчасти поэтом Лессингом О басне, основанная на изучении древней басни, который настаивает на практическом применении ее и, как мне кажется, совершенно убедительно доказывает, что все прикрасы, которые введены Лафонтеном, произошли именно оттого, что люди не хотели, не умели пользоваться басней. Ив самом деле басня, бывшая некогда могущественным политическим памфлетом, во всяком случае сильным публицистическим орудием, и которая, несмотря на свою цель, благодаря даже своей цели, оставалась вполне поэтическим 66 произведением басня, которая играла такую видную роль в мысли, сведена на ничто, на негодную игрушку. Другой взгляд руководил греческим баснописцем, полумифическим, недостаточно определенным исторически, — Эзопом. От него не осталось ни одной басни, о которой можно достоверно сказать, что она им самим написана но многие лица пересказывали эти басни, и все эти пересказы крайне просты и кратки. Латинские баснописцы, из которых первый Федр, уклонились от этой простоты, ноне в пользу самого дела. Третье свойство образа басни, вытекающее из ее назначения, это то, что она, чтобы не останавливаться долго на характеристике лиц, берет такие лица, которые одним своим названием достаточно определяются для слушателя, служат готовым понятием. Как известно, в басне пользуются для этого животными. Каким образом возникло это, отчего вместо хитрого человека берут лисицу, вместо жадного — волка, вместо упрямого и отчасти глупого — осла, говорить об этом я не буду. Это вопрос слишком обширный. Я скажу только, что практическая польза для басни, от соблюдения такого обычая, может быть сравнена стем, что в некоторых играх, например в шахматах, каждая фигура имеет определенный ход действий конь ходит так-то, король и королева — так-то; это знает всякий приступающий к игре, и это очень важно, что всякий это знает, потому что в противном случае приходилось бы каждый раз условливаться в этом, и до самой игры дело бы не дошло. Для целей басни важно, чтобы развитие действия продолжалось в ней только до тех пор, пока это нужно для применения ее к частному случаю. Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я Возьмем для примера басню из Бабрия, приписываемую Эзопу, Старики Смерть. Нарубил однажды Старик в лесу вязанку дров и взвалил ее на плечи. Тяжела была ноша. Долго шел он, выбился из сил, бросил дрова и стал звать Смерть. Быстро предстала пред ним Смерть испрашивает Зачем ты зовешь меня — Чтобы ты взвалила мне на плечи мою вязанку, — говорит Старик. Каждый человек любит жизнь. Ему грозят тысячи опасностей, он хочет покончить с собою, но жизнь ему милее смерти. Вот конец басни, но ряд действий, в ней изображаемый, нисколько не оканчивается. Мы можем спросить, что сделала смерть, исполнила ли его просьбу, или унесла его с собою Точно таким же примером может служить та индийская басня, на которую я указал в прошлый раз. Баснописец поступил по- своему совершенно правильно, что продолжил это действие до конца номы получили сочинение, может быть и хорошее, но слишком сложное для того, чтобы быть удобной басней. Четвертое свойство образа басни — то, что можно назвать конкретностью или единичностью действия. Яне знаю, в состоянии ли я буду достаточно объяснить вам этот вопрос. Он представляет некоторое затруднение, потому что здесь мы выходим из области рассматриваемого, те. из области поэзии и сталкиваемся с теми произведениями, которые называются прозою о них речь впереди. 67 Вспомните басню Нафана. Обратите внимание нато свойство, о котором я говорю. Нафан говорит Один человек Почему он не мог сказать некоторые люди или все люди Если он действительно не мог этого сказать, по самому свойству басни, то этим будет доказано, что образ басни должен быть единичным. Если бы Нафан пришел к Давиду, зная, что он сделали сказал ему Все богатые люди, вместо того, чтобы убивать своих овец для гостей, отымают последнюю овцу у бедняка Давид сказал бы Это неправда, и я не знаю, зачем ты занимаешь мое внимание такою ложью, те, другими словами, есть много единичных утверждений, которые не могут быть обобщены так просто, потому что тогда они становятся очевидною ложью, нелепостью. Но Нафан мог сказать так Некоторые богатые вместо того, чтобы закалывать своих овец, берут последнюю овцу у бедного. Тогда Давид мог бы сказать Да, к сожалению, есть такие, но что поделаешь с этим И с какой стати ты говоришь мне об этом Нафан ответил бы Ты один из таких людей На что Давид сказал бы Докажи, поясни мне это примером, я этого не понимаю. Таким образом, басня, которая по словам Св. писания подействовала поразительным образом, превратилась бы в разговор, вспори практической цели бы не имела. Но есть утверждения единичные, или иначе сказать, изображения единичных действий, которые могут быть из единичных обращены в общие, не становясь при этом нелепостью. Я возьму такой пример, который мог бы превращаться в басню говорят, что всякий страус, когда его преследует охотник, прячет свою голову и воображает, что избавляется от опасности или басню, которая приписывается Эзопу (она стоит в числе басен, хотя на самом деле — не басня. Она состоит в следующем. Говорят, обезьяны рождают по два детеныша. Одного из них мать любит и лелеет, а другого ненавидит. Первого она удушает своими объятиями, так что доживает дозрелого возраста только Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я нелюбимый a . Это — общие положения о них можно сказать, что они естественно-исторические, научные положения, а по своей форме прозаические. Здесь надо заметить, что у нас обыкновенно злоупотребляют словом научное, считая этот эпитет тождественным с названием истинное, верное Такое употребление его есть очевидно заблуждение оно связано стем ребяческим взглядом, что наука началась с последней прочитанной книжки. Наука началась там, где начался анализ явлений атак как, когда начался. анализ явлений, никто сказать не может, то, очевидно, нельзя сказать, когда началась наука. Что же касается до критерия, до мерки истинности или неистинности, то ведь истинно то, что согласуется с совокупностью доступных нашему наблюдению данных, те. истина существует не в воздухе, а для известного лица. Я говорю это к тому, чтобы оправдать название этих положений научными они могут быть, сточки зрения современных природоиспытателей, устарелыми, но тем не менее по своей всеобщности эти положения научны. 68 Почему такого рода научные, прозаические положения неудобны для таких образов, какие мы встречаем в басне Что они неудобны, это есть истина, выведенная из наблюдений. Нет ни одной хорошей басни, те. сильнодействующей и часто употребляемой, которая заключала бы такие обобщения. Между древними баснями есть такие, как только что приведенная про обезьяну но они считаются неудовлетворительными. Лессинг полагает, что для того, чтобы превратить этот естественно-исторический рассказ про обезьяну в басню, нужно сообщить действиям, излагаемым в ней, единичность, представить это как отдельный случайте. примерно сказать так одна обезьяна родила двух детенышей, одного из них любила и т. д. Свойство научного обобщения то, что ведет мысль к частностям, в нем заключенным, ноне к частностям другого круга. Например, из этого рассказа про обезьяну следует непосредственно для меня то, что сказанное вообще про обезьяну должно быть сказано о каждой из них порознь. Нет никакого импульса, толчка мысли, чтобы перейти от обезьяны к чему-нибудь другому. А нам в басне именно это самое и нужно. Поэтому в силу изложенного, для установления связи таких обобщений, как, например страус прячет голову и воображает, что скрылся от опасности, - и явлений другого порядка, например в данном случае того, что есть люди, которые бывают в подобных условиях, — нужно большее усилие мысли, чем для установления связи между единичными явлениями, которые, при правильном обобщении, были бы разнесены по различным разрядам. Вместе с этим увеличением усилия мысли уменьшается способность объяснения общим (одного порядка) частного (другого порядка. Я боюсь, что запутанно выразился. Я хочу сказать, что если от обобщения одного круга, например, что всякая обезьяна рождает по два детеныша и т. д, если от этого обобщения трудно перейти к частным случаям другого круга (например, к явлениям человеческого воспитания нередко мать излишними ласками портит и убивает своих детей то и объяснительная сила басни такого характера, как приведенная выше, мала. Отсюда мы видим, что если принять общее за объяснение для инородного частного, то приходится большею частью a Лессинг Г. Э Fabulae Aesopiae (111. Bd. 1; 122). Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я подробно и обстоятельно называть это частное. Я приведу пример другого рода. Гора стонет, гора мучается родами, все вокруг ожидает конца их. Наконец, она родила мышь (басня Эзопа). Нужно ли называть отдельные случаи, которые могут быть применены к этому Практика показывает, что такие случаи мы находим сами всегда. Между тем, если образы в басне становятся обобщениями, вроде приведенного выше, то большею частью является необходимостью для писателя указание случаев, которые он думает объяснить этими инородными объяснениями. Возьмем пример из Богословия Иоанна Дамаскина b . В конце этой книги говорится о воскресении мертвых. Учителю требуется доказать воскресение мертвых. Он говорит Ласточка, когда придет зима, сбрасывает с себя перья и залезает за кору дерева, а потом весной опять покрывается перьями, вылетает на свет, щебечет и как будто говорит человеку Убедись от меня в воскресении мертвых. Поучает и щелковичный червь, который покрывает себя нитью, умирает на зиму, а весной опять рождается в таком же виде. (Очевидно, он думал, что из кокона выходит червь) Еще посмотрите на зерна житные и сочивные (колосовых хлебов и бобовых) , как они в земле гибнут, чтобы принести плод. Все эти три примера, все эти естественно-исторические обобщения выражены в форме не вполне поэтической, — можно скорее сказать, прозаической но вместе стем не соответствуют тем приемам мысли, которые прилагаются нами с давних пор для научных объяснений природы и человеческой жизни. Такую форму древние греки называли параболой те. сравнением слово греческое, от которого французское parole). По-славянски это можно назвать (по крайней мере так называлось в древности) притчей хотя, впрочем, слово притча употребляется в более обширном смысле и обнимает нашу басню. В приведенном мною примере общее объясняющее представлено постоянным повторяющимся явлением, те. всеобщим (каждый раз, как наступает зима, каждая ласточка и т. д. Однако возможен случай, когда такой всеобщности нет, когда действие представляется возможным а не необходимо повторяющимся каждый раз. Но возможность есть все-таки вид всеобщности. В риторике Аристотеля приведен как пример притчи следующий Назначать правителем лица по жребию (в Афинах назначались на некоторые должности по жребию, все равно, как если бы владелец корабля, нуждаясь в кормчем, вместо того, чтобы выбрать лучшего из служащих на корабле, взял бы того, на кого упадет жребий. Возможно назначение капитаном корабля или кормчим наиболее опытного из служащих на корабле но, рядом с этим, представляется возможность назначения кормчим не наиболее достойного, не избранного, а менее способного, определенного по жребию. Поэтому объяснительная сила возможного меньше силы действительного Я чувствую, что этот вопрос (те. почему именно образ басни должен изображать единичное действие) недостаточно мною разъяснен, между тем важность его чрезвычайна, потому что именно здесь, те. в единичности, Славянский перевод Иоанна, экзарха болгарского. — 35, 137. c Притча (παραβολή) может превращаться в басню, в коей событие изображено как единичное и как действие Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я конкретности образа, заключается разница между поэзией, к которой принадлежит басня, и общей формой научной мысли — прозой. Может бытья возвращусь к этому еще раз, теперь укажу на существенные черты отношения образа басни к объясняемому. Я уже привел определение, что поэтический образ в басне (и неводной только басне, а вообще поэтический образ) есть постоянное сказуемое к переменчивым подлежащим, постоянное объяснение к изменчивому объясняемому. Насколько это может быть общим свойством поэзии — оставим в стороне, нона басне это выясняется превосходно. Каким образом живет басня Чем объясняется то, что она живет тысячелетия Это объясняется тем, что она постоянно находит новые и новые применения. Обратите внимание на некоторые общеизвестные басни, например Лягушки в болоте нашли, что в их государстве недостаточно законности. Чтобы исправить это, они обратились к Зевсу и стали просить у него царя. Зевс улыбнулся и сбросил с неба деревянную колоду. Она упала с плеском в болото. Лягушки были сначала в ужасе, но затем некоторые из них, подплывши к бревну, осмелились на него вскарабкаться, отчего остальные нашли, что власть их государя не внушает достаточно уважения. Опять отправили депутацию к Зевсу, ион послал им водяную змею (или ужа. Федр, который пересказывает эту греческую басню, говорит, что будто бы она была сказана по поводу того, что борьба партий в Афинах выдвинула Пизистрата и его тиранию d . Так ли это было или нет, и откуда мог знать Федр, что эта басня была сказана именно поэтому случаю, оставим в стороне несомненно только одно, что эта басня, по своему происхождению, политическая, как и многие другие греческие басни, что она может быть тысячи раз применялась греками и римлянами и новыми поэтами к политическим событиям но может быть применена и к неполитическим. Или вот другая басня Федра, по общему признанию, неизвестная в греческих источниках Старик пас осла, услышал шуми звук оружия и стал торопить осла Уйдем от неприятеля. Зачем — спросил осел. Разве они положат намою спину больше одного седла — Нет. — Так нечего бежать. — Вот опять басня преимущественно политического применения. Кто в состоянии анализировать явления патриотизма и преданности существующему правительству и т. д, для того, конечно, эта басня ненужна. Но для кого эти вопросы неясны, смутны, темны, для кого они существуют в виде вопросов неопределенных, невыясненных, для того она, вовремя услышанная, проливает новый свет. Такова и другая басня Араб вьючит верблюда испрашивает его как ему лучше идти — в гору или под гору Разве, — говорит верблюд, — все пути по ровному уже заказаны?” f Вечность басни вытекает именно из того, что составные части ее образов настолько освобождены от всякой случайности и настолько связаны между собою, что с трудом поддаются изменениям. Далее, вечность их вытекает из того, что эти сплоченные образы способны, по первому требованию, стать общей схемой спутанных явлений жизни и служить их объяснением. Вечность басни имеет свои пределы, которые теоретически установить трудно, потому d Phaedrus (1, 2). — 122. e Ib.(1, 15). f Babrius (8). — Ribbek 0. Die Fabeta von Babrius. Berlin, 1846. Потебня А. А. Теоретическая поэтика.Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я что, если одно из действующих лиц становится непонятным, вследствие того, что в самой жизни исчезает соответственное явление, если, может быть, вследствие этого само действие в ней становится неясным, то является возможность подстановки, перемены этого лица. Например, греческая басня Погонщик быков и Геракл Погонщик быков ехал из деревни в телеге. Вдруг она завязла в рытвине. Вместо того, чтобы помочь беде, лентяй стоял, почесывая затылок, и начал звать Геракла, которого чтил более других богов. Предстал пред ним герой и говорит “Подними-ка колеса да стегни быков — потрудись прежде сама потом зови богов, иначе они не примут твоей молитвы. У славян эта басня существует в таком виде. Утопал человек и обратился к покровителю мореплавателей св. Николаю с просьбой о помощи а св. Николай говорит Ты небоже, рукой махни, махни. Таким образом, басни, в которых действующие лица непонятны, могут не гибнуть, потому что лица и действия могут подмениваться. Я уже сказал, что образ, заключенный в басне, по отношению к объясняемому есть нечто гораздо более простое и ясное, чем это объясняемое, и это именно — основание практического значения басни. Например, такое сравнительно сложное явление люди разных сословий и занятий полагают, что они именно одни суть столбы, на которых держится общественное здание, и что на них падает наибольшая доля работы между тем как работа, достающаяся на долю других, по их мнению, слишком ничтожна и легка. Тот же самый спор переносится в область семейную есть даже особенный ряд рассказов о том, как мужи жена спорят, чья работа легче, и жена доказывает мужу, что она его работу пахать, косить — исполнять может, а если заставить его смотреть за детьми, кормить цыплят, то он окажется несостоятельным. Все подобные вопросы могут подлежать научному исследованию, но покато еще придет эта наука, да ко многим она и вовсе никогда не приходит, а быстрое, хотя и одностороннее, решение этих вопросов дается басней. Известна басня, принадлежащая к разряду многочисленных сербских и малороссийских рассказов о цыганах, гениально характеризующих это племя и имеющих такую художественную законченность, что могут служить баснями. Басня эта состоит в следующем Мужиков що? — казав циган, — ори, мели, ж А менi бити, кувати, варгани h робити, на базар носити, та продавати, та дiтей годувати!” — и как образ есть гораздо более простое и ясное, чем объясняемое. Затем мне остается сказать еще об одной составной части басни, о которой я не упоминал, именно о нравоучении. Мы видели до сих пор, что басня без нравоучения обходится вполне но тем не менее не лишен интереса вопрос об отношении басни к тому, что называется нравоучением. g Эзоп. Избранные басни. С. 78. h Варган— маленький железный музыкальный инструмент. Отсюда варганить делать пустячную работу, делать плохо. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я ЛЕКЦИЯ я Случаи бессознательного применения басни. Басни с пояснением. Двойная басня. Определение басни Лессинга. Неправильный взгляд на отношение басни к нравоучению, обобщению На басне я желал бы показать различие основных форм человеческой мысли, поэзии и прозы, а вместе стем указать и то, что это не какие-нибудь временные формы мысли, от которых человечество может отделаться с развитием, а формы постоянные, находящиеся в известном взаимодействии. Это положение довольно трудное, и уяснение его делается не сразу, как можно видеть из существования теории, которая отводит поэзии совершенно второстепенное место. Различие этих форм человеческой мысли может иметь некоторое практическое значение, потому что раз мы дойдем до заключения, что такие формы действительно существуют, может произойти некоторое изменение ив самом пользовании ими. Два дела разных — относимся ли мы к известным органам нашего тела, например глазам, сознательно, или пользуемся ими потому, что их дала нам природа. С поэзией и прозой тоже, что с глазами мы пользуемся этими формами совершенно бессознательно мы замечаем их различие тогда, когда известная личность чувствует в себе способность к той или другой форме по преимуществу. До сих поря рассматривал два элемента басни между тем как существует еще и третий. Если мы, разговаривая на понятном языке, указываем другому вещь и говорим это стол, — то наше слово не требует дальнейшего пояснения и не может быть вопроса что значит это слово Этот вопрос возможен в этимологическом смысле. Но это — другое дело. Точно также, когда басня рассказывается по поводу известного случая, то, если она хороша, никто не спросит зачем она и что значит Раз возникает такой вопрос, она сама по себе нехороша. Допустим такой случай мужи жена замечтались о том, что они сделают, когда выиграют в лотерее двести тысяч. Но так как в подобных случаях каждый следует своему характеру и вкусам, то они заспорили, наговорили друг другу колкостей. — Тут вспомнились им мечты цыгана, который говорит Я накую варганов, пойду на базар, куплю телку, из нее вырастет корова, у нее будет теленок, мы будем пить молоко. А цыганенок говорит А я буду на теленке ездить. Цыган ударил его Не езди, спинку переломишь Мужи жена вспомнили это, рассмеялись и спор прекратился. Никто не будет спрашивать почему им это вспомнилось Тут действие осязаемо и практически важно. Но если образ (в широком смысле, сцепление образов) оторван от своего применения и если в этом отвлеченном виде он ходит по людям, как готовое сказуемое неизвестных подлежащих затем, если, как это всегда бывает при накоплении подобных образов, являются их собиратели, хранители, так сказать, продавцы подобного товара, то возникает стремление пояснить, на что товар нужен. Такое пояснение может произойти трояким образом 1) или рассказом, заключенным в басне, поясняется другой рассказ столь же частный, 2) или рассказом басни поясняется известное общее Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я положение, на которое указывает этот рассказ, 3) или, наконец, баснописец прибегает к тому и другому способу вместе. Таким образом, является как бы тройственное деление басни. Общее положение, которое выясняется басней, иногда скрывается за выводом из этого общего положения, который есть то, что называется нравоучением, как, например, в басне про собаку, которая бежала с куском мяса через мостик, увидела вводе другую собаку с мясом, вздумала отнять это мясо и уронила свое. Тут обобщение является в виде такого совета или нравоучения если ты погонишься за чужим, то потеряешь свое a . Я укажу на басню, вначале которой имеется обобщение или нравоучение, а в конце приводится другой случай в пояснение к первому. Такова эзоповская басня, пересказанная Крыловым, — О Паве и Вороне. Когда не хочешь быть смешон, Держися звания, в котором ты рожден. Простолюдин со знатью не роднися; И если карлой сотворен, Тов великаны не тянися, А помни свой ты чаще рост. ______ Утыкавши себе павлинным перьем хвост, Ворона с павами пошла гулять спесиво, И думает, что на нее Родня и прежние приятели ее Все заглядятся, как на диво Что павам всем она сестра, И что пришла ее пора Быть украшением Юнонина двора. Какой же вышел плод ее высокомерья? Что павами она ощипана кругом, И, что бежав от них, едва не кувырком, Не говоря ужо чужом, На ней и своего осталось мало перья. Она было назад к своим ноте совсем Заклеванной Вороны не узнали, Ворону вдóсталь ощипали, И кончились ее затеи тем, Что от ворон она отстала, А к павам не пристала. ______ Я эту басенку вам былью поясню. Матрене, дочери купецкой, мысль припала, Что в знатную войти родню. Приданого за ней полмиллиона. Вот выдали Матрену за Барона. a Phaedrus (1, 4). — 122. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я Что ж вышло Новая родия ей колет глаз Попреком, что она мещанкой родилась, А старая зато, что к знатным приплелась И сделалась моя Матрена Ни пава, ни ворона. 74 Первая часть этой басни нравоучение, вытекающее из общего положения, затем рассказ про ворону ив конце рассказ о другом случае, поясняющем первый. Я рассмотрю прежде всего тот случай, когда рассказ, заключающийся в басне, поясняется другим рассказом это — двойная или составная басня. Если частный случай, который назовем Аи по поводу которого создана или применена басня Б, если этот частный случай будет изложен так, что и сам по себе мог бы годиться для применения, и если он будет присоединен к Б, то получится поэтическая форма, которую Лессинг назвал составной басней (zusammengesetzte fabel), как например, одна из эзоповских басен, переложенная Крыловым, — Волки Мышонок. Из стада серый Волк В лес овцу затащил, в укромный уголок, Уж разумеется, не в гости Овечку бедную обжора ободрал, Итак ее он убирал, Что на зубах хрустели кости. Но как ни жаден была съесть всего не мог Оставил к ужину запаси подле лег Понежиться, вздохнуть от жирного обеда. Вот, близкого его соседа, Мышонка запахом пирушки привлекло. Меж мхов и кочек он тихохонько подкрался, Схватил кусок мясца — и с ним скорей убрался К себе домой, в дупло. Увидя похищенье, Волк мой По лесу поднял вой Кричит он Караул Разбой Держите вора Разоренье: Расхитили мое имение — Вот басня, а другая половина ее Такое ж в городе я видел приключенье: У Климыча-судьи часишки вор стянул Ион кричит на вора караул — (Поясненье. — А. П) У греческого пересказчика эзоповских басен Бабрия она несколько иначе Лев отнимает у волка добычу, волк жалуется, что он незаконно отнимает его собственность Другой пример Зеркало и Обезьяна Крылова. b Ээоп. Избранные басни. С. 10. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я Мартышка, в Зеркале увидя образ свой, Тихохонько Медведя толк ногой “Смотри-ка, — говорит, — кум милыймой! Что это там за рожа Какие у нее ужимки и прыжки Я удавилась бы с тоски, Когда бы на нее хоть чуть была похожа. А ведь, признайся, есть Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть; Я даже их могу по пальцам перечесть. Чем кумушек считать трудиться, Не лучше льна себя, кума, оборотиться — Ей Мишка отвечал. Но Мишенькин совет лишь попусту пропал. ______ Таких примеров много в мире Не любит узнавать никто себя в сатире. Я даже видел то вчера Что Климыч на руку нечист, все это знают Про взятки Климычу читают, А он украдкою кивает на Петра. Иногда такое сопоставление является совершенным параллелизмом, те. так, что не только всякий случай второго рассказа соответствует первому, но и всякий стих впервой половине соответствует стиху во второй.Так, например, в басне Лафонтена “Le coq et la Perle”. Un jour, un coq détouma Une perle,qu'il donna Au beau premier lapidaire. —Je la crois fine, dit-il. Mais le moindre grain de mil Serait bien mieux mon affair. Un ingerant hérita D'un manuscrit, qu'il porta Chez son voisin le libraire. — Je crois, dit-il, qu'il est bon Mais le moindre ducation Serait bien mieux mon affaire Или пример из Лессинга: Львица, которую упрекали d в том, что она рождает одного детеныша, отвечает Да, одного, но льва. 76 Другая половина — Я, — говорит стихоплет поэту, — сочиняю по семи трагедий в год А ты В семь лет — одну — Да, одну, но „Аталию” У Крылова переделка — Петухи Жемчужное зерно. По некоторым вариантам именно Свинья. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я трагедия Расина) e . Очевидно, выражение Лессинга, что одна басня может быть то простой, то сложной (смотря по способу обработки, неточно, потому что сложность именно и состоит в том, что к простой басне прибавляется новый акт творчества, те. новая басня. В составной басне баснописец пользуется простою также, как пользуются ею в первобытном состоянии, стой только разницей, что простая басня составляется по поводу частного житейского случая, а в составной — по поводу готовой басни присоединяется частный случай. Кто составляет подобного рода басни, тот пользуется более сложным материалом и походит, как я уже сказал, на того продавца, который говорит вот этот товар нужен на то-то и то-то. Присоединение к басне частного случая имеет значение некоторого рода надписи. Соединение частного случая Аи басни Б может быть в различной степени тесно и необходимо. Вообще, чем общее, неопределеннее образ, заключенный в басне, которую мы назовем Б, и чем, стало быть, неопределеннее количество применений этой басни, тем нужнее становится вмешательство самого автора, которое выражается в присоединении к ней еще другой басни. Это можно сравнить в языке стем, когда мы, чтобы выразить лучше нашу мысль, нагромождаем слова, которые значат приблизительно одно и тоже. Теперь обратите внимание на способы сочетания образов сложной басни и на количество применения их. Мы уже условились разуметь под образом в поэтических произведениях действие, а не только образ, в тесном смысле слова, который составляет содержание пластических произведений. Басня, которую я имею ввиду (“Ячмiнь” Гребiнки), отступает от этого правила. Разговаривают сын с отцом. Сын спрашивает отца, почему на ниве много колосьев прямых и очень мало наклонившихся вниз, добавляя как мы, неграмотные, перед великим паном. Отец отвечает прямые колосья пусты, без пользы растут на ниве, а наклонившиеся — божья благодать, они нас кормят. Теперь я понимаю, почему наш писарь задирает голову, — заметил сын. Эта басня делится на две половины. Сопоставления А (колосья) с Б и Б' затрудняют применение этого А к скромности достойных и высокомерию ничтожных и ненужных людей, ограничивая его отношениями сословий друг к другу, отношениями земледельца к сословиями званиям, которые при дурном состоянии общества могут казаться чужеядными. Прежде чем идти далее, сделаю небольшое отступление. Слово нравственный имеет двоякое значение. Во-1-х, оно противополагается слову безнравственный когда, например, мы говорим, что обманывать безнравственно во-2-х, когда оно относится ко всем отношениям людей друг к другу в этом смысле называют известные науки нравственными, или нравственно-политическими; ив этом смысле нравственным наукам противополагаются не безнравственные, а не относящиеся к области нравственных, стоящие вне человеческих отношений. 77 Поэтому можно сказать, что красть — относится к области морали или нравственности можно сказать, что это нравственно, потому что носится к нравам. В этом смысле употребляется немецкое слово — moralisch. e Lessing G. E. Abhandlungen über die Fabeln. — 111. Bd. 5. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я Это отступление нужно было для того, чтобы не останавливаться на нём при определении басни Лессинга. Лессинг говорит Если низвести всеобщее нравственное утверждение (satz) к частному случаю и рассказать этот случай как действительный, те. не как примерили сравнение, а как будто это произошло действительно, притом так, чтобы этот рассказ служил к наглядному познанию общего утверждения, то это сочинение будет басней” f Таким образом, перед нами готовый рецепт, из которого следует заключить, что сначала существует в мысли общее нравственное утверждение, например, что лесть — вредна, или сильный пожирает слабого, а затем уже к этим общим положениям нами придумывается — к первому — басня о Вороне и Лисице, ко второму — что такой-то зверь съел такую-то птицу или зверя, асам, в свою очередь, был съеден другим зверем и пр. Говоря так, выходит, как будто сначала существует общее положение, которое потом низводится к частному случаю, или, как выражаются французские теоретики g , переряживается в иносказание, скрывается в иносказании. В применении к языку это значило бы, что слово сначала означает целый ряд вещей, например стол вообще или целый ряд качеств, действий а потом, в частности, эту вещь, этот стол, это действие Если это так, то спрашивается откуда взялось это общее Мы можем из соображения или наблюдения доказать, что общее возникает не иначе, как из сложения многих частных, и добывание общих мыслей происходит с известными усилиями, которые бывают настолько велики, что до некоторых обобщений человечество доходило лишь в течение многих тысячелетий своей жизни что многие языки, а стало быть и говорящие ими народы, известйых обобщений вовсе не могут выразить или выражают их неполно, потому что эти обобщения не составляют общего достояния среднего уровня говорящих. Например, в некоторых русских наречиях слово человек вовсе не имеет значения зоологического и антропологического обобщения “homo sapiens”, те. всякого человека безразличия пола, возраста, племени по-малорусски было бы совершенно смешно сказать, что женщина есть человек. Если мерить утверждение Лессинга меркою, которую дает нам язык, то уже с самого начала пришлось бы сомневаться в верности его рецепта басни. В случае верности определения Лессинга в применении к басне пришлось бы предположить, что сочинитель или применитель басни сам ясно видит обобщения, и что его цель состоит в том, чтобы до этого же обобщения довести слушателя, и что средства, которые он выбирает для этого, достигают своей цели. Между тем случаи действительного применения басни показывают, что цель рассказчика вовсе не состоит в том широком обобщении, которое называют нравоучением, или вбвсе не в том, чтобы довести своих слушателей до утверждения, что, например, всякий, кто погонится за далеким, потеряет свое. Цель рассказчика — это определенная точка зрения на действительный частный случай Ат. е. на то, что мы называем психологическим подлежащим) посредством сравнения его с другим, тоже частным случаем, рассказанным в басне Б (психологическим сказуемым). f Lessing G. E. Abhandlungen über die Fabeln. — 111. Bd. 5. g De la Motte, Richer 6 Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я Разъяснение первого частного случая достигается тем, что из него выдвигаются вперед или подчеркиваются только те черты, которые находятся в соответствии с Б, тес рассказом самой басни. Итак, Лессинг говорит, что общее положение низводится к тому, что мы называем басней. Это говорит человек очень глубокомысленный — потому-то исследования его для нас и важны, — но человек XVIII в, и мы не можем в известных случаях с ним соглашаться. Если бы это было так, то рассказчик должен бы стоять на высоте отвлечения, на той степени, на которой стоят позднейшие собиратели, и должен стремиться к тому, чтобы возвести слушателя на эту высоту между тем как басня заключается в разъяснении частного случая другим частным случаем, рассказанным в басне. Эти два частных случая неодинаковы. Один случай из жизни — конкретный, другой, который мы имеем в самой басне, представляет уже известного рода абстракцию. Отвлечение (абстракция) есть отнятие тех черт из конкретного образа, которые нам нужны для исследования. Таким образом, в этом смысле можно сказать, что конкретный образ, заключенный в басне, по отношению к конкретному случаю в действительности — абстрактен. Я повторяю, разъяснение достигается тем, что из конкретного случая выдвигаются вперед при сравнении его с басней лишь некоторые его части, именно те, которые находят себе соответствие в самой басне. Следовательно, даже это обобщение является как нечто последующее, как результат сравнения частного. Далее это обобщение остается прикрепленным к частному случаю, остается само относительно частным а до такого обобщения, которое выставляют вначале или конце басни баснописцы, применителям басни, слушателям дела нет. Отсюда происходит то, что позднейшие баснописцы, так сказать продавцы басни, которым, наоборот, нет дела до действительного, а есть дело до возможного их применения, что эти продавцы нередко находят эту возможность вовсе не там, где ее надо искать выставляют обобщения, вовсе несвязанные с басней или связанные с нею очень слабо. Я еще раз возвращаюсь к частному примеру применения басни. Басня есть такая форма мысли, которая является нередко в наше время без названия басни. Может быть и мы когда-нибудь говорим басней, сами этого не замечая. Щедрин сам говорил, что он постоянно употребляет эзоповский язык. Он при этом имел ввиду одно объяснение происхождения басни, которое я приведу после ноу него встречаются и настоящие басни, например рассказ Игрушечных дел мастера. Исторические примеры применения басни имеют для насту цену, что, 79 если они только вероятны, вполне убеждают нас в том, что люди смотрели на эту форму мышления как на способ разъяснения, доказательство и т. д. Геродот рассказывает следующее Кир послал к ионийцам послов с предложением восстать против царя Креза и подчиниться ему. Ионийцы отказались, и затем, когда персы завоевали Лидию и Кир находился уже в столице ее Сардах, то ионийцы отправили к нему послов с предложением подчиниться ему на тех условиях, на которых они были подчинены Крезу. Кир рассказал послам следующую басню флейтщик увидел рыб в море, сел на берегу и стал играть, думая, что привлечет их на берег но они не вышли к нему тогда он закинул сеть и вытащил ее из воды, полную рыб, и, видя как они Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я бились на берегу, сказал Полно плясать Вы не хотели плясать, когда я вам играл” h Здесь басней объясняется конкретный случай. Бабрий же, пересказывая эту басню без применения, не упомянул, что Геродот приписал ее Киру. Геродот писал об этом по слухам но есть огромная вероятность, что это действительно было так. Бабрий пересказ этой басни заключает следующим обобщением без труда, не закидывая сети, ничего не добудешь, но если ты закинул сеть и добыл, что хотел, то уместна и шутка. Это есть пример того, что если бы широкое обобщение было так ясно и очевидно, то Бабрий, который был человек, вероятно, очень умный, схватил бы его, но он тут попал, совершенно не туда, куда следует флейтщик трудился, закидывая сеть также, как и тогда, когда играл на флейте. Итак, баснописец, который прилагает к басне обобщение, бывает похож, скажем, на продавца игрушек, который говорит ребенку, что этой игрушкой играют так-то; а тот, кто бессознательно пользуется басней, походит на ребенка, которому не разъясняют, как можно пользоваться игрушкой, а играет ею. Объяснение продавца может быть более или менее точно, если допустить такой случай, когда продавец игрушек сам любит играть или когда инструментальный мастер — артист но это будет другое дело. Я хочу сказать, что и баснописец может сделать правильное обобщение но если бы обобщение было исходною точкою, стояло впереди басни, тогда он не мог бы делать неправильных обобщений а он их делает сплошь и рядом. Басня, говорит Лессинг, есть низведение нравственного положения к частному случаю. А может быть в басне бывает не одно такое нравственное положение, а много Вот, например, басня Эзопа (из Бабрия) Мужики Аист. Наставил Мужик на пашнесилков и поймал вместе с уничтожавшими его посевы журавлями Аиста. Отпусти меня, — прихрамывая, просит он, — я не журавль, я Аист, птица святой жизни, — чту своего отца и кормлю его. Взгляни на мои перья — цветом они непохожи на журавлиные — Уймись, — перебил его Мужик. — С кем ты попался, стем я тебе и сверну шею. Беги, не заводи знакомства с негодяями, не то наживешь беду вместе сними. Какое общее нравственное положение низведено в этой басне к частному случаю Хороша ли эта басня Удобно ли ее применить Типична ли она Легко ли нам найти ряд случаев, которые соответствуют этой басне Мне кажется она очень типичною и применения ее очень многочисленны. Я привел эту басню в пример, потому что на ней удобно показать, что на вопрос, какое общее положение низведено в ней или какое обобщение из нее вытекает, можно ответить, что это будет, смотря по применению басни, или положение, которое высказывает Бабрий устами мужика С кем попался, стем и ответишь, или положение человеческое правосудие своекорыстно, слепо, или нет правды на свете, или есть высшая справедливость справедливо, чтобы при соблюдении великих интересов не обращали внимания на вытекающее из этого частное зло. Одним словом, чего хочешь, того и просишь и доказать, что все эти обобщения ошибочны, очень трудно. Стало быть, если верно, что во всякой басне, смотря по точке зрения, по применению ее, можно найти различные обобщения, то отсюда вытекает такое правило, что h Геродот (1,141). Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я кто предлагает басню в отвлеченном виде, какою она обыкновенно бывает в сборнике, тот по-настоящему должен снабжать ее не одним обобщением, а указанием на возможность многих ближайших обобщений, ближайших потому, что обобщения будут кончаться очень далеко. Вот эзоповская басня Зевс ниспослал снежную вьюгу. Спасаясь от нее, пастух думал загнать покрытых снегом коз своих в пещеру, которая была необитаема. Он застал там других диких коз. Пастух принес диким козам листьев, а своих оставил на дворе впроголодь. Когда же прошла вьюга, то он нашел своих коз мертвыми, а дикие ушли в горы по непроходимым дебрям. Он вернулся домой без коз, достойный осмеяния. Из жадности, желая получить чужое, он потерял свое. В другой версии эзоповской басни обобщение следующее Не надо пренебрегать своим добром не найдешь прибыли от чужого” i Это пример обобщения, хотя и правильного, но слабосвязанного с басней. Хорошо то слово, которое заменить другим словом невозможно, которое вполне на месте хороша та басня, которая в данном случае вполне уместна и не может быть заменена десятью другими. Если смысл басни только в том, чтобы показать, что если из жадности погонишься за чужим, то и свое потеряешь, то есть десяток басен на эту тему, например, Собака и Кусок мяса. Притом такое применение имеет ввиду только пастуха, а не коз, те. оставляет в стороне то обстоятельство, которое помечено в самой басне. Куску мяса безразлично, остается ли оно у собаки или нет, но козам небезразлично. В басне говорится, что они пропали, и мы не вправе игнорировать этого обстоятельства. Обобщение приписывает пастуху непременно жадность. В пересказе Крылова эта черта введена в самую басню. В эзоповской басне эта черта вовсе не намечена. Может быть, пастух имел другие со- обряжения, может быть, он руководствовался желанием улучшить породу коз и не только своих, а домашних коз вообще Может быть, он был акклиматизатор, герой Мы видим, что обобщение, которое приложено к ней Бабрием, держится слабо. Есть прекрасная книга В.Ф. Кеневича Библиографические и биографические примечания к басням Крылова” (Спб., 1868). По поводу пересказа Крыловым этой басни Кеневич говорит (С. 212), что было такое мнение, что Крылов пересказал эту басню по поводу дарованной Александром I конституции Царству Польскому. Кеневич опровергает это мнение тем, что из черновых бумаг Крылова видно, что басня эта была им написана 10 лет спустя после этого события, и Крылов поступил с этою баснею, как продавец готовым товаром. Тем не менее, пусть это применение в действительности не было сделано Крыловым, а другими лицами, — оно верно и приводит к совершенно другому обобщению. Когда я применил басню к известному случаю, стало бытья по-своему прав, и мне никто не судья. Я этим не хочу сказать, что отношение Александра I к Польше было такое, как сказывается в басне, я только говорю, что такого рода применение ее не только верно, оно традиционно, потому что, как я говорил, весьма многие басни, которые ходят у нас как обобщения житейские, несомненно, имеют политическое i Эзоп. Избранные басни. С. 75: Не заводи знакомства с теми, кто новых друзей предпочитает старым. Знай, как изменили нам, своим испытанным товарищам, так изменят и новым. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я происхождение. Может быть и эта эзоповская басня о пастухе такого же происхождения. Мы знаем, что у гомерических греков был распространен взгляд на царя как на пастыря народа, пастыря людей, так что мы имеем готовую дорожку к применению этого рода, а раз мы сделали такое применение, окажется, что то обобщение, которое сделал Бабрий, неверно. Может оказаться, что мотив жадности тут неуместен. Этим примером я хотел показать, что если бы было верно положение, что при создании басни ей предшествует общее положение, а басня есть низведение его, то ошибочные обобщения, которые мы встречаем часто у баснописцев и которые не могут быть не ошибочными, потому что их может быть не одно, а много, были бы невозможны. Атак как они есть, то они не предшествуют басне, а следуют в заключении. Я напомню вам еще раз сказанное мною, что образ (или ряд действий, образов, рассказанный в басне, — это поэзия а обобщение, которое прилагается к ней баснописцем, - это проза. Стало быть, говоря о басне и обобщении, мы вместе стем трактуем об отношении поэзии к прозе. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Лекция я ЛЕКЦИЯ я Басня не есть доказательство общего положения. Что такое научный пример и научное доказательство Отношение примера к общему положению, факта к закону. Басня есть конкретный факт, около которого группируется несколько обобщений Баснописцы называют рассказ, заключенный в басне, примером или доказательством. Например, у Федра в басне о Галке в павлиньих перьях Чтобы никому не хотелось хвалиться чужим добром и чтобы всякий 82 лучше жил в своем состоянии, Эзоп оставил нам этот пример в басне — о дележе добычи львом Эта басня свидетельствует, что никогда небезопасно иметь товарищем сильного в басне — о воробье, дающем советы зайцу Глупо не смотреть за собою ив тоже время давать советы другим. Вообще Федр постоянно употребляет выражения доказательство, пример басня нам свидетельствует, показывает, доказывает, напоминает Тоже самое и у нашего баснописца Крылова: Тому, что без ума перенимать, и боже сохрани, как худо, я в басне приведу пример Или в басне о Червонце Об этой истине святой Преважных бы речей на целу книгу стало Да важно говорить не всякому пристало Такс шуткой пополам Я басней доказать ее намерен вам. В каком отношении басня может служить доказательством или примером Баснописцы по-своему правы но значение слов, доказательство и пример по крайней мере, двоякое, и поэтому следует оговориться, что можно понимать под словами доказательство и пример В точных знаниях доказывается только общее положение. Совершеннейший образец научного обобщения есть арифметический итог, полученный из сложения единиц. Свойство этого итога то, что в нем все слагаемые безусловно равны. Научное доказательство сводится на арифметическую поверку итога. Поверка итога состоит в действии обратном тому, каким он получен. Таким образом, научное доказательство есть разложение общего положения нате элементы, из которых оно составлено. Предположим, что перед нами находится ряд единиц, идеально равных между собою, это, как известно, есть предположение, те. построение чисто умственное, потому что вне нашей мысли такого равенства a Ne gloriari libeat alienis bonis Suoque potius habitu vitam degere Aesopus nobis hoc exemplum prodidit. — Phaedrus (1, 3). b Numquam est fidelis cum potente societas: Testatur haec fabella propositum meuni. — Ib. (1, 5). c Sibi non cavere et aliis consilium dare Stultum esse paucis ostendamus versibus. |