Тульчинский Г. Л
 Скачать 1.42 Mb.
|
|
культуры Российская специфика массового общества. Постмодерн и российско-советский культурный опыт. Российская политическая культура и перспективы модернизации. Постимперская культура как потенциал открытого общества. Советский урок национальной политики и этнофдерализма: перспективы российского национализма. Проблемы и надежды. Российская специфика массового общества Проблемы массового общества и массовой культуры в высшей степени актуальны для современной России. Можно сказать, что одним из результатов интенсивнейших трансформаций, пережитых российским обществом за ХХ столетие, стал шок от столкновения с культурой массового общества. Как уже отмечалось, трансформация ценностного содержания культуры в массовом обществе выводит на первый план ценности пользы и блага взаимного спроса то, что не востребовано, просто не имеет права на существование в этом мире. Такое мировосприятие противоестественно для склонного к апофатике и трансцен- дированию российского культурного опыта. В советское время потребительской, мещанской массе был противопоставлен народ, нарождающейся массовой культуре народность. На эту основу хорошо легло пришедшее из той же Европы учение К. Маркса об историческом тупике капиталистического общества, на смену которому придет общество всеобщей справедливости, в котором человеку будет возвращена его общественная природа, в том числе – за счет утверждения общинных форм жизни. В результате марксизм-ленинизм парадоксальным образом осуществил уникальный синтез западнической и славянофильской идеи, породив идеологию западнически рационалистическую по форме, но глубоко, почвенно славянофильскую по содержанию. Так или иначе, нов Российском общественном сознании сложился устойчивый негативный идеологический стереотип Запад – массовая культура – мещанство, который повлиял на не одно поколение 103 5. Уроки и перспективы российской политической культуры отечественных социальных мыслителей и продолжает в какой-то степени действовать и поныне в идеологеме о принципиальном противостоянии России западной цивилизации, ее особом пути и миссии. Собственно становление массового общества в России началось в е годы в связи с мощным пореформенным промышленным подъемом. Первая волна индустриализации, породила маргинализацию населения, формирование городского образа жизни. В определенном смысле, вся культура Серебряного века – эйфорическая реакция на зарождающуюся культуру массового общества. Корифеи российской культуры конца XIX – начала XX века, за редким исключением, не совсем адекватно оценивали значение собственного творчества. Полагая, что продолжают и возрождают традиции народного искусства, они фактически участвовали в создании культуры массового общества. Отрезвление наступило после Первой русской революции 1905-1907 годов. Выплеск негативной социальной энергии, сопровождавший ее, продемонстрировал, что ни народ, ни масса никак не соответствуют просветительским чаяниям интеллигенции о народе-творце, народе-деятеле. Новый русский человеко котором в конце XIX столетия говорилось с придыханием, повернулся пугающими сторонами своего облика. В нем явственно проступали нигилизм, равнодушие к историческим корням, озабоченность волей, но никак несвободой. Российский обыватель отличался от западноевропейского также, как российский разночинец от европейского буржуа. В примерно одинаковых исторических условиях с Германией, в России не состоялся переход к буржуазности. В немецкой революции главную роль сыграла бюргерская законопослушность, в России же – музыка революции. Сказались общий апофатизм и правовой нигилизм в сочетании с нравственным максимализмом. «Восстание масс может иметь форму гедонистического массового потребительства западного образца, может и – нигилистического взрыва на манер российской революции. Все зависит оттого, формируется ли массовое общество на базе развитого гражданского общества или без него. В этом отличие отечественной ситуации от США, Европы, стран Восточной Европы и даже Прибалтики, где правовое государство и гражданское общество имеют более развитую традицию. Культура массового общества оказалась существенным фактором в динамике социально-политических процессов прошлого века в нашей стране. Вторая волна – уже социалистической индустриализации довершила массовизацию населения. Коллективизация и великий перелом конца 1920 – началах были восприняты широкими народными массами с большим энтузиазмом. Входе этой 104 Тульчинский ГЛ. Российская политическая культура особенности и перспективы индустриализации решались точно те же задачи, что ив капиталистических странах, использовалась та же техника, те же самые технологии, которые зачастую просто заимствовались в более развитых странах. Даже внешние атрибуты образа жизни, художественных форм были во многом схожи. Хотя термин массовая культура применялся в негативном оценочном смысле (применительно к буржуазной культуре Запада, официально использовались такие термины, как массовая песня, массовая эстрада, массовые праздники и культивировались соответствующие формы массовой культуры. Но это был качественно иной тип культуры массового общества – без демократии и прав человека, те. массовая культура тоталитаризма. Масса, концептуально оформленная как передовой класса потоми новая историческая общность, стала носителем высшей моральной легитимности, непогрешимой по природе и по определению. Б. Ф. Поршневыми ИМ. Лукомской в очерке Ленинская наука революции и социальная психология было детально и документированно показано, что учет чувств, инстинктов, настроений, эмоций масс был существенным фактором политической тактики и стратегии Ленина. Это накладывало отпечаток на используемый словарный запас, эмоциональную окраску заголовков, воззваний, публицистики. Тем самым, тоталитаризм получил не только концептуальное, но нравственное оправдание и обоснование. То, что для Г.Лебона, З.Фрейда и даже неомарксистов франкфуртской школы было симптомами неблагополучия, регрессией рациональности в архаику, утратой суверенной свободы воли, пассивно-восторженным подчинением воле вождя, непроницамемостью социальному контролю, наконец – невменяемой безответственностью, это самое в советском контексте выступало нормами и ценностями социализации. Можно сказать, что реальным результатом строительства коммунизма, воспитания нового человека и создания исторически новой общности людей в СССР стали именно массовое общество и соответствующая культура. Это было реальное массовое общество потребления и потребителей советские граждане нимало небыли озабочены ответственностью за свое будущее, которое было расписано на века в программах КПСС, которая провозглашалась как ум, честь и совесть эпохи. Это было общество удивительно беззаботных и безответственных людей массы, фактически не строящих, а проедающих свое будущее. По некоторым параметрам культура советского общества сближалась с современной ей западной массовой культурой (особенно в Германии, США, по другим – разительно от нее отличалась. Вот- личие от западной массовой культуры, опиравшейся на средний 105 5. Уроки и перспективы российской политической культуры класс и выражавшей его потребности, в Советской России массовая культура выражала потребности низшего класса. Конечно, в СССР складывалась своя политическая и профессиональная элита, включавшая партийную номенклатуру и чиновников, профессуру ивы- сокооплачиваемых ученых, известных артистов и летчиков. Они и были специфическим эквивалентом среднего класса. Однако их положение было крайне неустойчиво они полностью зависели от властей, подвергались систематическим чисткам, репрессиям, вплоть до физического уничтожения. При этом демонстративно отвергался набор ценностей западного общества (достаток, комфорт, индивидуальный успех, стабильность, благополучие семьи, которые были объявлены мещанскими, отсталыми. Зато советская массовая культура была густо замешана на ценностях доиндустриального общества, таких как уравнительное распределение, коллективизм, трудовая взаимовыручка, жертвенный аскетизм. Советское общество и советская массовая культуры были противоречивы именно в аксиологическом плане. С одной стороны, это было именно общество беззаботных потребителей – людей, не являвшихся хозяевами своей жизни и не озабоченных свободой и ответственностью. С другой стороны, оно в (довольно успешной) официальной идеологии и пропаганде отвергало мещанство и стремление к личному благополучию. Рано или поздно, но это противоречие должно было разрешиться. Ценностная перенастройка советского массового общества началась в е годы. К этому времени в СССР сравнялись численность сельского и городского населения. Широкомасштабное типовое индустриальное жилищное строительство дало возможность расселять коммунальные квартиры и общежития. Развилось массовое телевещание. В семьях рабочих и служащих появились такие предметы бытовой техники, как холодильники, магнитофоны, радиолы, стиральные машины, а в некоторых и личный автотранспорт. Возникли новые формы проведения досуга туризм, клубы по интересам. Благодаря всему этому население становилось более автономным в плане бытового обустройства, ас другой – более зависимым от рынка товаров массового потребления и услуг. Все эти факты можно рассматривать как свидетельство формирования ориентированного на средний класс и рыночную экономику общества массового потребления. Показательно, что тогда же прошла довольно шумная дискуссия о мещанстве и вещизме, показавшая, что стремление к личному благополучию достигло уровня осознанных интересов и ценностных ориентаций широкого круга людей 106 Тульчинский ГЛ. Российская политическая культура особенности и перспективы 1960-е и особенное годы завершили эрозию трансцендентализма. Окончательно победило массовое общество сего потребительскими установками (мещанство и вещизм. В1970-е годы завершился переход от традиционного доиндустриального общества к массовому индустриальному, а во-вторых, – от тоталитарно- мобилизационного – к потребительскому. И этот процесс вполне соответствовал общецивилизационному процессу человеческого развития, описанному в предыдущих частях книги. Возможно, что именно непонимание смысла происходивших изменений и предопределило беспомощность и несостоятельность правящей элиты, привело к катастрофическим последствиям. Произошедшие изменения не фиксировались в статистике, не отражались в программных документах, идеология и социальная наука оставались в плену устаревших понятий, невидящих новых реалий, не позволяющих адекватно описывать и понимать происходящее. Это создавало значительные трудности для советских лидеров, которые в глазах миллионов людей утратили былой ореол вождей, превращаясь в заурядных распределителей и присваивателей материальных благ. Несмотря на дежурные нападки на потребительство и мещанство, уравнительно-аске- тический идеал бесповоротно утрачивал привлекательность. Нельзя забывать и то, что все это происходило на фоне очевидных достижений и роста качества жизни в развитых зарубежных странах, утаить которые от советских людей было уже невозможно. Говоря о причинах падения советского режима, чаще всего называют техническое, технологическое и экономическое отставание, стратегическое поражение вгонке вооружений ив холодной войне. Но к этому необходимо добавить и то, что советский режим не смог найти достойного ответа на вызов новой культурной эпохи – массового информационного общества, достигшей планетарных масштабов. Идеология и технология власти советского государства устарели задолго до того, как оно распалось в реальности. Советская коллективистская система уже не могла удерживать в повиновении массового индивида, которого сама же породила. Да и у самой советской правящей элиты возникли потребности и амбиции, типичные для массового общества стремление выделиться из толпы, обозначить свое социальное превосходство, конвертировать ставшие эфемерными привилегии власти в более осязаемые и прочные материальные ценности, закрепить их в собственность, наследственное владение. Советская империя была повержена не в военном противоборстве и даже не в экономическом соревновании с какими-то конкретными конкурентами и противниками. Она была повержена безликой и универсальной 107 5. Уроки и перспективы российской политической культуры силой, утвердившейся не только во вражеском окружении, но ив душах советских граждан – массовым обществом и ценностным содержанием его культуры. Можно сделать принципиальный вывод, что, вопреки бурными чаще всего – лукавым дискуссиям о судьбе России, ее особом пути, исторический цивилизационный выбор российским обществом был сделан уже давно. И сделан он был не в политической сфере, не в экономике, а в сфере повседневности. Драматизм нынешней российской ситуации усиливается тем, что российское общество оказалось беззащитным перед массовой культурой. Если в большинстве зарубежных стран социальность имеет устоявшиеся институциональные формы гражданского общества, дающего личности – пусть формальные, но ориентиры искре- пы идентификации в виде институций религиозных, муниципального самоуправления, профессиональной корпоративности, то советский и постсоветский человек этого лишен. В результате социальной революции в стране были уничтожены социальные и классовые барьеры, традиционные субкультуры, в итоге чего в стране сложилось общество почти дисперсное. Сословная и народная культуры оказались в некоем виртуальном пространстве социалистического реализма. Крушение империи вызвало к активной жизни многообразие национальных культурных форм, которым прививалось социалистическое содержание. В результате был выработан некий единый культурный код – выморочный, насаждавшийся пропагандистски и через систему образования – но доступный всем группам населения. И эта массовая культура противопоставлялась массовой культуре запада – безликой и безнравственной». Перестройка и последовавшие реформы проходили при полном отсутствии внятной культурной политики. В этой ситуации наиболее примитивная, развлекательная западная массовая культура, фактически – культурный ширпотреб, не имея конкуренции на отечественном рынке, быстро заполнил вакуум. Отечественная (советская) массовая культура перестала быть массовой, изменилось содержание и даже дизайн массовых праздников. Деятели культуры, наивно полагавшие, что высокая культура выстоит в любой ситуации, жестоко просчитались. На гребне волны бездуховности оказалась эстрадная попса. И стало очевидным, что культура российского массового общества не имеет социальной почвы – ни исторических, ни фольклорных корней. Она может использовать – по старой имперской и советской привычке – практически любые исторические формы культуры, ноне может наполнить их содержанием. 108 Тульчинский ГЛ. Российская политическая культура особенности и перспективы При этом, в условиях фактического отсутствия среднего класса и гражданского общества функцию консолидации общества выполняет именно массовая культура, типичными носителями которой являются представители нынешней российской элиты. В этой ситуации нет никакой необходимости даже в манипулятивной имитации среднего класса. Важно понять сам middle – продукт массовой городской культуры. Так функцию среднего сословия в современной России с успехом выполняет массовое сознание людей массы, сформированное еще в советское время. При этом традиционный россиийско-советский культурный опыт по своему нормативно-ценностному содержанию носит вне и даже анти-рыночный характер. Уходя корнями в синтез славяно-финно- угорского язычества и православия – апофатической ветви христианства этот опыт, как уже отмечалось выше, не мобилизует человека на жизнь в этом мире. Трактуя эту жизнь как юдоль страдания, тяжкого нравственного испытания, он создает традицию высокой духовности, нравственного предуготовления личности к жизни иной – в потустороннем мире или светлом будущем, ноне в этой жизни, не здесь и сейчас. Этими объясняется довольно противоречивое состояние общественного сознания. Сколько ни говори человеку все- мье, в школе, с амвона, даже с экрана телевизора о высокой духовности, выходя на улицу и попадая на работу, он видит, что в этой жизни царит обыденная рыночная этика ты мне – я тебе, и не делай другому того, чтобы не хотел по отношению к самому себе. И если он хочет жить в этом мире, ему придется руководствоваться именно этой этикой. Ситуация усугубляется отсутствием внятного символического ценностного кода современной российской культуры. В советское время, будучи фальшивыми противоречивым, язык массовых газет, кино, эстрады, массовых праздников, лозунгов и ритуалов был хотя бы декларативно лоялен по отношению к простым людям. Нынешняя ценностная символика российской культуры противоречива и эклектична. Речь идет даже не только и не столько о государственной символике, а просто об обыденности, когда даже в названиях фирм, организаций, товаров водном и том же слове соседствует кириллица и латиница, а в публичной лексике высоких государственных чиновников соседствуют рассуждения о православной духовности и блатная лексика. Актуальной становится задача отхода от претензий на вселенскую всеохватность – определиться (буквально «о-предЕлиться», осознать и сформулировать свои пределы, от слово собственной уникальности перейти к уяснению и конкретизации этой уникальности 109 5. Уроки и перспективы российской политической культуры Российская политическая культура и перспективы модернизации России свойствен не столько опаздывающий или догоняющий характер развития, сколько кессонная болезнь, когда попытки ускоренного вытягивания страны и общества к цивилизационному фронтиру разрывают социальные ткани и деформируют нравственность, а то и психику. Примеров такой кессонной болезни только за последние десятилетия множество. Во всем мире развитие кооперации способствует насыщению рынка товарной продукцией, вызывает конкуренцию, и, как следствие, снижает рост цени инфляцию. Инициированное в конце х развитие кооперации в СССР, в условиях отсутствия реальных собственников и развитого рынка привело к усилению монополий, накрутке цен, выкачиванию на ненасыщенный с низкой платежеспособностью рынок оналиченного безнала, и, как следствие, – к зашкаливающее галопирующей инфляции. Попытки демократизации и введения дизайна политических институтов (от выборов до уполномоченных по правам человека) как у людей привели к управляемой демократии, и – полной дискредитации в общественном сознании идей либерализма и демократии. Все это – примеры упомянутой неадекватности управленческих политических практик. Очевидно, этот «забегающе-кессонный» характер российского развития объясняет, почему западные cultural studies не интересуются коммунистическими посткоммунистическим обществом дело не в том, что этот социум не укладывается в привычные западной социальной науке представления и концептуальные рамки, а в том, что это принципиальной, шокирующее иной социум. С другой стороны, советский опыт планирования социально-эко- номического развития предприятий и регионов сих изощренной методикой разработки натри десятилетия опередил практику корпоративной социальной ответственности и разработку международных стандартов нефинансовой социальной отчетности. Культур- но-спортивные комплексы 1983-1985 года вызвали ведомственную неразбериху и канули в небытие, однако их опыт успешно реализуется в современной Финляндии. Опыт советского социалистического соревнования, дискредитированный в стране донельзя, лег в основу японских кружков качества». Поэтому проблема модернизации заключается скорее не в сроках, а в отношении к культрному наследию, его конструктивному 110 Тульчинский ГЛ. Российская политическая культура особенности и перспективы использованию, выработке стратегии и политической воли следования этой стратегии. Факторы эффективной модернизации давно известны. К внешним факторам относятся налаживание контактов, открытость, партнерство. Вражда, изоляционизм выступают мощным тормозом развития страны. Так Крымская война в свое время убедительно продемонстрировала печальные последствия изоляционистской политики николаевского режима в России. Не менее убедительны были и последствия холодной войны». К внутренним факторам, как показывает весь исторический опыт успешных модернизаций – как зарубежных (Германия, Япония, Корея, Сингапур, Китай, таки отечественных (реформы Петра I, отчасти советский опыт, – относятся наличие ясной стратегии и властной воли ее реализации, ставка на освоение передовых практик, науку, образование, формирование социальной базы модернизации новой элиты, централизация на ранних стадиях, жесткое следование принятым решениям, развитие институциональной среды – как с помощью заимствований, таки адаптации собственных традиций. Только в этом случае возможна динамика социальных институтов, всей нормативно-ценностной системы общества, включая политическую культуру. Традиционным ответом России на вызовы всегда были усиление власти, жесткий административный контроль, подтягивание ресурсов и принудительное нововведение. Действительно, главное условие успеха модернизации это непросто потребности и готовность к переменам, а разумная властная воля, артикулирующая внятную стратегию модернизации. Поэтому, при всей человеческой симпатии к инициаторам перестройки, их управленческая некомпетентность очевидна нигде и никогда модернизации и реорганизации не осуществлялись на основе и через демократизацию. Это азы менеджмента. Демократия – результат, продукт, упаковка всюду плотных рыночных отношений. При отсутствии реальной рыночной экономики, а главное – реальных собственников, ей не на что опереться, иона уходит в песок, если не в болото. На Рис… представлена расстановка социальных сил вначале перестройки в эконмически-властных координатах предпочтений. Задача заключалась в переходе от доминирования властно-распорядитель- ных установок в рыночно-демократические. 111 5. Уроки и перспективы российской политической культуры Рис. 8. Траектории экономической и политической модернизации Весь мировой опыт модернизаций, формирования развитых рыночных экономик (Корея, Тайвань, Германия, Япония, Сингапур, Китай) говорит о движении против часовой стрелки – за счет централизации власти, налаживание институтов, правовой системы, развитие рыночной экономики и на этой основе – демократизация. В СССР был выбран путь, не имеющий аналогов политическая демократизация перестройка, ускоренная, практически нерегламентированная приватизация (по историческим мерками – мгновенное первоначальное накопление, которое просто не могло быть справедливым) сна- деждой на то, что рынок сам все упорядочит. Более того, новые институты частной собственности, рыночной экономики, политической демократии также были приняты на веру, а достаточно жесткие реалии приватизации, неравенства, конкуренции были изрядной частью населения восприняты негативно. |