Учебник для студентов филологического факультета Томск 2007 ббк 81. 411. 2 923 в 99 Печатается по решению
 Скачать 0.84 Mb.
|
|
Нация – это устойчивая общность людей, которой свойственны общность языка, территории проживания, экономической жизни, психологического склада и культуры. Некоторые ученые считают, что общность языка является второстепенным фактором в определении нации, т.к. один язык может обслуживать несколько наций, а одна нация может использовать два языка. Но в первом случае для каждой нации этот язык является родным; на каждой территории складываются особенности данного языка (например, американский вариант английского языка), во втором случае – не следует смешивать государство и нацию. Государственный язык и национальный язык – это не тождественные понятия. В одном государстве может быть несколько государственных языков, например, в Швейцарии 4 государственных языка: итальянский, немецкий, французский и ретороманский; в Финляндии два государственных языка: финский (на котором говорит 93 % населения) и шведский (7 % населения). Единство языка – это одно из условий формирования нации. Процесс формирования национального языка происходит постепенно и состоит из нескольких этапов, которые могут не совпадать во времени: 1. Государственное сплочение территорий с населением, говорящим на одном языке. На Руси этот процесс осуществлялся с XV по XVII вв.
Процесс формирования национального русского языка занял несколько веков. Он начался во второй половине XV в. Существуют две точки зрения на то, когда завершилось формирование национального русского языка: либо к Петровской эпохе, либо к началу XIX в. Особые качества русского языка сложились ко второй половине XVII в.: сложились основы словаря и грамматики, близкие к современным. Активное использование языка представителями всей нации, стирание диалектных различий, закрепление национального русского языка в литературе происходит к первой трети XIX в. Таким образом, формирование национального русского языка – это длительный процесс, который охватывает полтора-два века – с середины XVII в. по начало XIX в. Пути перехода от языка народности к языку нации могут быть различны. Выделяются следующие три главные пути развития языков:
Для русского языка были характерны первый путь (готовым материалом послужил древнерусский литературно-письменный язык) и третий путь. 4. 2. Вопрос о диалектной основе национального русского языка Традиционно диалектной базой национального русского языка считался среднерусский московский говор – переходный между северными и южными говорами. В начале 1950-х гг. существовала теория орловско-курского диалекта как основы национального русского языка. Однако эта точка зрения, не подкрепленная данными диалектологии и истории русского языка, была отвергнута. В последние годы преобладающим становится мнение о том, что национальный русский язык сложился не на основе какого-либо одного диалекта, а на основе взаимного слияния многих диалектов, т.е. в качестве основы формирования единого национального русского языка рассматривается сама концентрация диалектов. Но данная точка зрения не противоречит концепции московского говора как основы национального русского языка. Московский говор сам выступает как результат концентрации диалектов, поскольку он по своей природе является смешанным, переходным, среднерусским, объединившим в себе черты и северных и южных говоров. Это говор, которым пользовалось население города, являвшегося в течение восьми веков экономическим, политическим и культурным центром русского народа. Вместе с тем, это говор, лишенный резких диалектных отклонений от общеязыковой нормы, понятный в равной степени как жителям севера, так и жителям юга. Орфография в XVI–XVII вв. была неупорядоченной, отсутствовали единые нормы правописания, а отношение государства к этому было весьма мягким. Так, в указах царя Алексея Михайловича говорилось: если челобитчик вместо «о» напишет «а» или вместо «е» – «и», то особенно его не притеснять. Допускалось сильное влияние говоров на письменную речь. Постепенно московский говор стал образцовым для всех областей Руси. В процессе формирования национального великорусского языка многие языковые черты, возникавшие на русской почве, вероятно, в разное время, получили довольно широкое распространение в пределах всей русской национальной территории:
4. 3. Отличия литературного языка донационального периода и национального литературного языка
Норма – это совокупность таких правил употребления языковых средств, которые узаконены литературой, признаны обществом в качестве обязательных и потому поддерживаются и охраняются литературой, обществом и государством. Нормы теперь известны всем носителям языка. При этом появляется возможность сознательного отступления от норм в творчестве писателей для достижения определенных художественных целей.
Именно литература является главнейшей и важнейшей сферой функционирования языка, здесь он наиболее быстро развивается, совершенствуется и наиболее быстро стабилизируется. В результате этого его роль возрастает, организующее влияние усиливается. В выработке и становлении общенациональных языковых норм исключительна велика роль литературы, которая отбирает из всего запаса языковых единиц и категорий наиболее отвечающие нуждам всего общества, шлифует, обрабатывает языковые правила, делая их едиными для всего народа фактами общенационального языка. В это время возрастает роль личности в создании языка, вообще становится возможной постановка этого вопроса.
4. 4. Развитие словарного состава литературного языка во второй половине XVII в. «Третье южнославянское влияние» Во второй половине XVII в. активно пополняется лексический фонд русского литературного языка. Это обусловлено такими внеязыковыми причинами, как развитие экономических и культурных связей русского народа с другими народами. Наблюдается бурный количественный рост лексики: за счет создания новых слов; за счет вхождения во всеобщее употребление слов, до того известных лишь местным говорам (например, становятся общераспространенными сибирские названия рыб нельма, максун, омуль, уральское и сибирское название лося сохатый; в литературный язык вошли такие диалектизмы, как земляника, паук, цапля, пахарь, верховье, задор, очень, гуртом, мирволить); за счет заимствования слов из живых европейских языков. В памятниках XVII в. зафиксировано много новых слов, которые ранее не были отмечены. Они были образованы от слов основного словарного фонда русского языка. Так, в летописях и других памятниках XVII в. встречается, например, новое слово дождливый (ранее дождовый, дождивый), активизируется образование слов с суффиксом -лив-. С середины XVI в. встречается слово водяной (ранее – водный). Почти до XVIII в. не было слова улыбаться. В XVII в. появляются слова: водка, брага, квашня, посуда, одеяло, рубашка, белье, щи, очень. В XVII в. возникли выражения: смутьян, быть в смуте. Происходит развитие и пополнение следующих тематических групп лексики:
Многие военные термины являются заимствованиями, в основном, из немецкого языка: # мушкет, мушкетер, шеренга, амуниция, солдат, капитан, артиллерия, бомба, пехота, генерал, капрал, командир, баталия, батарея, фортеция, виктория, флот, шпага, палаш, штурмовать, мортира, сержант, лейтенант, майор, вахмистр, квартирмейстер, гусары, драгуны, рейтары, рота, фронт, алебарда, карабин, пистоль, пика, офицер.
Пополнялся словарь и путем словообразования: # бездельник, бездомный, безголовый, вдалбливать. Меняется значение ряда слов, например, слово вежливый ранее имело значение: «знающий, сведущий», а с XVII в. приобрело значение «обходительный», слово безголовый приобретает отвлеченное значение «глупый, лишенный здравого смысла». «Третье южнославянское влияние» Киевское государство к середине XVII в. приходит в упадок. Киев превратился в центр небольшого удельного княжества. В XIII в. древнерусские земли подвергались опустошительному нашествию монголо-татарских завоевателей, тяжелыми последствиями которого воспользовались литовские и польские феодалы, захватившие украинские и белорусские земли. Украина в XVI в. находилась в составе Речи Посполитой. После Люблинской унии 1569 г. из двух государств – Литвы и Польши – было создано единое федеративное государство. Украинский народ не мирился со своим порабощенным положением и вел освободительную борьбу против гнета польской шляхты. В ходе этой борьбы создавались предпосылки для воссоединения Украины с Россией. В течение XVII в. Россия пережила польско-литовскую интервенцию и две войны с Речью Посполитой. XVII в. ознаменован расширением и укреплением культурных связей России с Украиной. В Россию с Юго-Запада, с Украины и из Белоруссии, с конца XVI – начала XVII вв. направляется широкий поток ученых, художников и ремесленников, которые несут с собой и общие навыки научного языка и мышления и свою профессиональную терминологию. В январе 1654 г. произошло воссоединение Украины с Россией. Украинский язык в XVI–XVII вв. испытал на себе сильное влияние со стороны польского, а также латинского языков, которые проникали через книги и культивировавшую эти языки Киево-Могилянскую академию. Латинский язык был принят в Польше как язык науки и религии. В словарном составе украинского и белорусского языков имело место заметное влияние польского языка, т.к. украинский и белорусский языки подвергались в определенные периоды насильственному ополячиванию: польский язык был объявлен государственным языком Украины и Белоруссии. В среде ученых и в школе Юго-Западной Руси употреблялся латинский язык. В Юго-Западной Руси, особенно в Киеве, была высоко развита культура и наука, в частности, филологическая наука. В Юго-Западной Руси были составлены первые славяно-русские грамматики и словари. Усиление культурных связей с Украиной и Белоруссией привело к активному проникновению в русский язык полонизмов и латинизмов. Многочисленные польские и латинские заимствования проникают как через посредство украинского языка, так и благодаря прямым контактам с Польшей. В XVII в. в Московском государстве все сильнее чувствовалось латинско-польское влияние, что несомненно обогатило и русский язык. Этому способствовала деятельность образованных украинцев и белорусов, таких, как Франциск Скорина (1490–1542), белорусский ученый-гуманист, первопечатник, основавший типографию в г. Вильнюсе; Симон Будный (1530–1593), белорусский первопечатник, основавший типографию в г. Несвиже; Василий Тяпинский (1540–1604), белорусский просветитель, который перевел на белорусский язык Евангелие и издал его в специально основанной типографии, и, в особенности, Симеон Полоцкий (1629–1680), проповедник, поэт и ученый, уроженец г. Полоцка. В 1664 г. он переселился в Москву, стал наставником детей царя Алексея Михайловича: Федора, Софьи и Петра. Симеон Полоцкий явился одним из зачинателей русской силлабической поэзии и драматургии, он выступал за «обмирщение» русской культуры и расширение светского образования, активно участвовал в полемике с раскольниками, был одним из организаторов создания Славяно-греко-латинской академии в Москве по образцу Киево-Могилянской академии. Он был одним из первых русских поэтов, сочинял стихи, называемые виршами, которые были собраны в двух рукописных сборниках – «Вертоград многоцветный» и «Рифмологион». Симеон Полоцкий активно способствовал распространению просвещения на Руси. Он добился открытия в 1678 г. новой, Верхней, типографии в Москве, не подчинявшейся церковной цензуре. В 1679 г. здесь был напечатан «Букварь языка словянска», написанный Полоцким для семилетнего царевича Петра. Передовых людей России в то время волновала судьба русского литературного языка. Одни считали, что русский литературный язык должен подвергнуться юго-западному влиянию, восприняв часть польских и латинских слов. А другие, представители т.н. эллинского направления, выступали за усиление влияния греческого языка. В то время специально посылали людей в Грецию для обучения языку. Полонизмы присутствовали в речи высшей знати еще в XVI в., а в XVII в. в этой среде знание польского языка считалось признаком образованности. Примеры полонизмов, вошедших в русский язык: # вензель, особа, опека, пекарь, писарь, мешкать, позволить, сбруя, бекеша, бричка, будка, вирши (из лат. versus), дышло, козлы, козырь, коляска, оглобля, погон, темляк, шлея, шлях, шомпол, шоры, штык, повстанец, отчизна, быдло, гвалт, грабарь, грунт, шляхта. В русский язык входили и общеевропейские слова в польской фонетической огласовке: аптека, пачпорт, музы́ка, папа. Часть полонизмов впоследствии исчезла (ленивство → лень; прирожение → природное качество); часть употребляется и до сих пор.Через польское посредничество пришли немецкие слова: # бляха, кухня (вместо русского поварня), рисунок, рисовать, верстак, ярмарка, ротмистр, мундир, глаголы на «-ировать»: # демонстрировать, иллюминировать, а также польские кальки с немецких слов: # духовенство, правомочный, мещанин, обыватель, право. Многие латинизмы также вошли в русский язык через посредничество польского языка: научная терминология (# фабула, циркуль, нумерация, глобус, минута, градус, дистанция, фундамент, наррация, аффект, доктор, фигура, оратор, литератор), деловая терминология (# форма, апелляция, церемония, фамилия, фортуна, школа, гонор, персона, мизерный). Также входят в русский язык и кальки латинских терминов: # наклонность, междометие. Некоторые греческие слова получают латинскую огласовку: # академия. Из латинского языка пришел и определенный порядок слов: сказуемое стояло на последнем месте в предложении. Заимствуется также придворный этикет: под влиянием польского языка появляется обращение на «вы». Заимствуются и литературные жанры: в литературе Московского государства появляются вирши, интермедии, школьные драмы. Воссоединение Украины с Россией привело к сильному украинскому влиянию на русский язык. В русский язык вошли многие украинизмы: # завзятый, местечко, буханка, свитка, парубок, галушка, дивчина, плахта. Через украинский язык вошли и некоторые латинские слова: # вертикальный, фигура, пункт. Украинская культура во второй половине XVII в. уже имела достаточно развитую полемическую, художественную, летописную и деловую литературу, а также грамматики и словари. Под сильным украинским и белорусским влиянием на Руси получает распространение литература т.н. «русского барокко»: торжественная эпистолярная и ораторская проза, вирши и драматургия. Польский и латинский языки оказали влияние на развитие синтаксиса русского языка: заимствуются новые формы управления, проникают синтаксические обороты (accusativus cum infinitivo), изменяется структура предложения, порядок слов (сказуемое ставится на последнее место). В публицистике закрепляются формы отвлеченного символизма, аллегории, изысканные сравнения, используется прием каламбурного сочетания слов, игры смыслов, что придает церковнославянскому языку светский оттенок. Влияние украинского, белорусского и польского языков и культур на русский, имевшее место во второй половине XVII в., получило в научной литературе название «третьего южнославянского влияния». Значение «простой мовы» для истории русского литературного языка не меньше, если не больше, чем ее значение для истории украинского или белорусского литературного языка. На историю русского литературного языка проста мова как компонент Юго-Западно-русской языковой ситуации оказала весьма существенное влияние. Это связано с третьим южнославянским влиянием, т.е. влиянием книжной традиции Юго-Западной Руси на великорусскую книжную традицию в XVII в., во второй половине XVII в. это влияние приобретает характер массовой экспансии Юго-Западно-русской культуры на великорусскую территорию. В результате третьего южнославянского влияния языковая ситуация Юго-Западной Руси переносится на великорусскую почву, и это приводит к разрушению здесь диглоссии: в течение второй половины XVII в. церковнославянско-русская диглоссия преобразуется в церковнославянско-русское двуязычие. В процессе никоновской книжной справы формальные особенности Юго-Западно-русского извода церковнославянского языка переносятся в великорусский извод, в результате чего происходит образование единого общерусского извода церковнославянского языка. Московские справщики правили книги не по греческим оригиналам и не по древним рукописям, а по Юго-Западно-русским печатным изданиям, правленным с греческих оригиналов. Новый церковнославянский язык – продолжение Юго-Западно-русского церковнославянского языка. Он обладает целым рядом признаков, объединяющих его с церковнославянским языком Юго-Западной Руси, но отличающих его от церковнославянского языка Московской Руси. Великорусская традиция церковнославянского языка сохраняется у старообрядцев; различие между старообрядческим и новообрядческим изводами церковнославянского языка соответствует различию церковнославянского языка Московской и Юго-Западной Руси. На церковнославянском языке начинают разговаривать, подобно тому, как это было принято в Юго-Западной Руси, – в великорусских духовных школах, созданных по образцу Юго-Западно-русских, также учат разговаривать по-церковнославянски (Славяно-греко-латинская академия). Появляются параллельные тексты на церковнославянском и русском языках, что свидетельствует о параллелизме функций. Церковнославянский язык предстает как язык ученого сословия, т.е. приобретает функции, свойственные латыни на Западе, и становится вообще функциональным эквивалентом латыни. Со второй половины XVII в. значительно расширяется круг научной литературы на церковнославянском языке. Применение церковнославянского языка распространяется и на юридическую литературу, на нем начинают писаться письма. Эта активизация в употреблении церковнославянского языка связана с активным характером обучения ему. Он усваивается не пассивно, как раньше, путем чтения и заучивания наизусть определенного корпуса текстов, а активно, с помощью грамматики. Если церковнославянский язык Юго-Западно-русской редакции непосредственно влияет на великорусский церковнославянский язык, то непосредственное влияние простой мовы было невозможно ввиду отсутствия парного, эквивалентного явления в великорусских условиях. Однако заимствуется именно языковая ситуация – заимствуется само понятие «простого языка», который понимается в Юго-Западно-русском смысле, т.е. как литературный язык, противопоставленный церковнославянскому языку и конкурирующий с ним, появляется «просторечие» как особая форма литературного языка. Как и в Юго-Западной Руси, «простой» язык в качестве литературного языка противостоит не только церковнославянскому языку, но и разговорной речи. В XVIII в. произведения, написанные на «простом» языке, уже не представляют собой единичного явления. Устанавливается отчетливое противопоставление церковнославянского языка другому книжному языку, который декларативно объявляется «простым» и общепонятным и в качестве литературного языка начинает конкурировать с церковнославянским. «Простому» языку свойственны диффузность, размытость, отсутствие границ, которые бы его четко определяли; динамичность, потенция к изменению, не ограниченная никакой традицией. Сам факт функционирования «простого» языка, т.е. признание возможности отклонения от церковнославянских языковых норм, имеет исключительное значение для последующей эволюции русского литературного языка, обусловливая в конечном счете влияние разговорной речи на литературный язык. Этому способствуют такие факторы, как неустойчивость «простого» языка, его неоформленность, потенция к изменению (динамичность). Все это определяет его постепенное сближение с живой разговорной речью, с которой он и может отождествляться в языковом сознании. Значение «простого» языка состоит в том, что он свидетельствует о превращении церковнославянско-русской диглоссии в церковнославянско-русское двуязычие. Одновременно в результате третьего южнославянского влияния изменяется значение понятия «русский язык» в великорусском языковом сознании. Именно под влиянием языковой ситуации Юго-Западной Руси русский язык начинает противопоставляться церковнославянскому. Таким образом, можно отметить искусственный характер возникновения великорусского «простого» языка и его исходную ориентированность на «просту мову». Этот язык насыщен полонизмами. Полонизированный «простой» язык рассматривается как своеобразный эквивалент «простой мовы» в великорусских условиях, при его создании ориентировались на Юго-Западно-русский образец. Явным признаком ситуации церковнославянско-русского двуязычия является осознаваемая теперь возможность перевода сакрального текста на русский язык. Другим признаком разрушения диглоссии является появление пародий на церковнославянском языке. Со второй половины XVII в. такие тексты становятся более или менее обычным явлением. При этом пародийное использование церковнославянского языка может сочетаться с пародированием церковной службы («Служба кабаку»). В течение XVIII в. создается целая литература пародийных акафистов, пародийных молитв. Эта литература образует определенную традицию, которая явно связана с семинарской средой, т.е. с той средой, где церковнославянский язык мог употребляться в качестве разговорного. В «Сказании о крестьянском сыне», «Слове о бражнике», «Сказании о куре и лисице» происходит пародийное обыгрывание сакральных сюжетов. Начало Юго-Западно-русского культурного влияния связано с событиями Смутного времени. С середины XVII в., с книжных реформ патриарха Никона, которые совпадают по времени с присоединением Украины к России, имеет место подлинная экспансия Юго-Западно-русской культуры, которая принимает массовые формы. Ситуация церковнославянско-русского двуязычия закономерно приводит к кодификации русского языка. Начало кодификации русского языка связано со стремлением осознать и зафиксировать различия между церковнославянским и русским языками и, тем самым, привести в соответствие церковнославянские и русские формы: такая задача предполагает описание русского языка в каких-то его фрагментах. С начала XVIII в. фиксируются лексические различия между двумя языками. Таким образом осуществляется переход от церковнославянско-русской диглоссии к церковнославянско-русскому двуязычию. Поскольку двуязычие, в отличие от диглоссии, является нестабильной языковой ситуацией – оба языка конкурируют друг с другом, а не распределяют свои функции, – русский язык постепенно оттесняет церковнославянский язык на периферию языкового сознания, узурпируя права и функции литературного языка и оставляя за церковнославянским в конечном счете лишь функции языка культового. Именно на фоне церковнославянско-русского двуязычия в конце XVII–XVIII вв. усваивается иностранно-русское двуязычие (польско-русское, голландско-русское, немецко-русское, французско-русское). Одним из следствий перехода от диглоссии к двуязычию является социолингвистическое расслоение общества. |