Учебник для юридических вузов Москва зерцало 2001 ббк 67. 99(2)0 м 29

• Название: Учебник для юридических вузов Москва зерцало 2001 ббк 67. 99(2)0 м 29
• Дата: 30.09.2022
• Размер: 4.5 Mb.
• Имя файла: 8ef6948.doc
• Тип: Учебник; #706395
• страница: 16 из 61

§ 3. Научная значимость сравнительного правоведения

Сравнительное правоведение выполняет значительные по своей социальной роли функции не только в сфере юридического образо­вания, но и в области государственно-правовых научных исследо­ваний. Как междисциплинарная и одновременно многодисциплинар­ная юридическая наука она способна оказывать огромное позитив­ное влияние не только на общетеоретические или исторические ис­следования, но и на научные разработки в области отраслевых юри­дических наук. Об этом свидетельствуют, в частности, многочислен­ные монографии, учебники и учебные пособия по сравнительному правоведению, издаваемые в разных странах специальные журна­лы, а также бесчисленные научные статьи.

По мере развития данной отрасли знаний поток научных пуб­ликаций по сравнительному правоведению становился не только шире, но и глубже. Все большее количество работ, опубликованных по сравнительно-правовой тематике, носило не только научно-ин­формационный, сугубо познавательный, но и ярко выраженный ака­демический, исследовательский характер.

Выделяя три стадии развития сравнительного правоведения как относительно самостоятельной отрасли знаний, один из членов редколлегии журнала "Американский журнал сравнительного пра­ва" Б. Козолчук писал по этому поводу еще в середине 70-х гг., что для большинства работ по компаративистике, подготовленных на первой стадии развития сравнительного правоведения как научной дисциплины — с конца прошлого века и до окончания второй ми­ровой войны, был свойствен в основном "таксономический", позна­вательный характер. От компаративистов требовалось отличать лишь в самых общих чертах "континентальное право" от "общего", рели­гиозные нормы от нерелигиозных, а также проводить различие меж­ду правовыми институтами, именуемыми капиталистическими и со­циалистическими¹ .

На второй стадии развития сравнительного правоведения, ох­ватывающей период с середины 40-х гг. — со времени окончания второй мировой войны и вплоть до настоящего времени, ситуация коренным образом изменилась. Работы стали носить в основном су-


губо академический и исследовательский характер. В отличие от первой стадии развития сравнительного правоведения, когда авто­ры-компаративисты в своих научных изысканиях "очень редко вы­ходили за рамки законодательных и доктринальных текстов и очень редко поднимались до уровня сравнительного анализа конкретной материи — отдельных отраслей, норм права и институтов", на вто­рой стадии внимание многих из них сосредоточилось на таких сфе­рах реализации права в разных странах, как торговля, финансы, банковское дело, инвестиции¹.

Одна из причин такой эволюции научных сравнительно-право­вых исследований и сосредоточения их внимания, прежде всего, в указанных сферах заключается в материальных стимулах. Дело в том, что именно эти сферы "приложения" права в разных странах, их сравнительное изучение и изложение дают возможность иссле­дователям иметь не только глубокое моральное, но и материальное удовлетворение. Это те сферы, которые, по общему мнению запад­ных авторов, дают возможность работающим в них компаративис­там "зарабатывать не только на хлеб, но и на масло".

Эти же причины подвигли исследователей-компаративистов на поиски научной истины и в других жизненно важных сферах, а также на сравнительный анализ основных правовых институтов как в области частного, так и публичного права².

Из-за усилившихся за послевоенный период экономических, финансовых, торговых и иных взаимосвязей между различными и, прежде всего, западными странами резко возросла потребность в сравнительном анализе судебной и административной практики этих стран, усилился спрос на сравнительное исследование норма­тивного материала.

На современном этапе развития сравнительного правоведения как научной дисциплины западные авторы-компаративисты вновь концентрируют свое основное внимание не только на сравнительном анализе эмпирического материала в виде конкретных норм, отрас­лей права и институтов, но и на теоретических — концептуальных и доктринальных аспектах развития данной дисциплины³.

Органическое сочетание разнородного эмпирического матери­ала, включающего в себя как общие, "глобальные", так и корпора­тивные, локальные нормы, составляющие систему норм муници­пального и других, находящихся в поле зрения исследователей в настоящее время отраслей и подотраслей права, с фундаменталь­ным, теоретическим материалом позволяет составить полное пред-

¹ Kozolchuk B. Op. cit. P. 110.

² Cm.: Rabel N. The Conflict of Laws. A Comparative Study. L., 1942; Schlesinger J. (ed.). Formation of Contracts / A Study of the Common Core of Legal Systems. N.Y., 1968.

³Cm.: Kozolchuk B. Op. cit. P. 111.


¹ Cm.: Kozolchuk B. Trends in Comparative Legal Research: Apropos Dainow's the Role of Judicial Decisions and Doctrine in Civil Law and in Mixed Jurisdictions // The American Journal of Comparative Law, 1976, vol. 24. P. 109—110.

ставление как о характере, так и о тенденциях развития на совре­менном этапе сравнительного правоведения.

В отличие от своих зарубежных коллег, советские ученые в период с победы Октябрьской революции в 1917 г. и вплоть до так называемой хрущевской оттепели 60-х гг. концентрировали свое внимание при рассмотрении сравнительно-правовых проблем "в ос­новном на идентификации специфических признаков советского права". Они исходили из того, что советское право в процессе сво­его возникновения и развития неизменно проявлялось как право но­вого типа по сравнению с западным правом, "правом старого мира".

В этот период, отмечалось в западных источниках, советские компаративисты даже не предпринимали попыток создания каких-либо теорий, касающихся сравнительного анализа правовых систем. "Их основная миссия сводилась лишь к демонстрации уникальнос­ти советского права"¹.

На более поздней стадии развития компаративистики в СССР, начиная с 1960 г. советские ученые, по мнению их западных коллег, "значительно расширили горизонт своих сравнительно-правовых исследований", уделив значительное внимание также проблемам методологии и применения сравнительного метода в процессе науч­ного познания различных правовых систем. В этот же период осо­бое внимание было уделено обсуждению вопросов сравнимости си­стем права различных социально-экономических и политических систем, а также вопросам места и роли сравнительного правоведе­ния в системе юридических наук и высшего юридического образо­вания².

Несмотря на разницу в подходах к рассмотрению проблем срав­нительного правоведения как научной дисциплины и на различный спектр исследуемых при этом компаративистами разных стран воп­росов, в развитии данной отрасли знаний наметилось, в конечном счете, особенно в последние десятилетия больше сходства, чем раз­личия, определились многие общие цели научных исследований и направлений, четче выделились общие тенденции научных изыска­ний³.

Среди последних особое внимание привлекает тенденция ком­плексного познания сравнительно-правовой материи, исследования ее не самой по себе, а во взаимосвязи и взаимодействии с процес­сом изучения неправовой материи. В качестве исходного положения вполне обоснованно при этом берется тезис о невозможности глубо­кого и всестороннего исследования сложной, многоаспектной и мно-


гоуровневой сравнительно-правовой материи вне контекста социо­логической, исторической, политологической и иной материи.

Сравнительное правоведение, справедливо отмечалось в науч­ной литературе, по самой своей природе как комплексная, междис­циплинарная отрасль знаний требует к себе соответствующего под­хода.

Идеальным в процессе проведения сравнительно-правовых ис­следований является такое положение, когда компаративист, вла­дея иностранными языками, хорошо знает не только правовые си­стемы рассматриваемых стран, но и их историю, культуру, эконо­мику, политику, разбирается в национальных и иных традициях, функционирующих на территории этих стран, понимает их обычаи¹.

Среди других тенденций научного познания сравнительно-правовой материи на современном этапе следует указать на такие как: а) выделение в качестве предмета исследования общих черт и особенностей не только норм права различных, сравниваемых меж­ду собой правовых систем, но и других компонентов правовой ма­терии (правосознания, правопонимания, правовой культуры, право­вой политики и идеологии); б) исследование нормативно-правового массива сравниваемых стран не только и даже не столько в целос­тном виде, как такового, сколько дифференцированно в зависимо­сти от иерархии норм и их принадлежности к различным отраслям и институтам права; в) учет сложности, множественности и разно­образия источников права различных правовых семей и систем пра­ва, выявление их сходства и различия; г) принятие во внимание того неоспоримого факта, что на современном этапе развития общества различные правовые семьи и системы, в силу нарастающих эконо­мических, политических, торговых и иных связей между странами, не только сближаются друг с другом, но и отдельными своими сторо­нами взаимопроникают друг в друга; д) учет относительности харак­тера деления всего правового массива на различные составные ча­сти группы правовых систем — семей, выделение различных уров­ней сравнительно-правового исследования и др.²

Кроме названных тенденций, прослеживающихся в процессе сравнительно-правового исследования на современном этапе, следу­ет указать также на тенденцию органического сочетания концепту­ального (доктринального) анализа рассматриваемой материи с эм-пприко-прагматическим подходом или анализом. В результате этого

¹ Glendon M., Gordon M., Osakwe Ch. Comparative Legal Traditions. N.Y., 1985. P. 9.

² Ibid.

³Cm.: Bogdan M. Op. cit. P. 27—39.


¹ Cm.: Gordleij V. Comparative Legal Research: its Function in the Development of harmonized Law // The American Journal of Comparative Law, 1995, vol. 43. P. 555—562.

■ Cm.: Kozolchuk B. Op. cit. P. 100—109; Merryman Y. Scientific explanation / Hazard J., Wagner W. (eds.). Law in the United States of American in Social and Technological Revolution. Brussels, 1974. P. 88—97.

в поле зрения компаративистов попадают не только правовые сис­темы как целостные образования, но и их отдельные составные ча­сти — компоненты. В их числе: правовая культура; правовые инсти­туты; роли, выполняемые сторонами — участницами правового про­цесса; сам уголовно-правовой, административно-правовой и граж­данско-правовой процесс; "первичные" (общие, глобальные) и "вто­ричные" (локальные) нормы права и др.¹

Говоря об общности целей и направлений научных сравнитель­но-правовых исследований, проводимых в настоящее время компа­ративистами разных стран, необходимо обратить внимание на отно­сительный характер их классификации и выделения их среди всех других, свойственных сравнительному правоведению целей и на­правлений. В особенности это касается образовательной сферы, где цели, задачи и основные направления развития сравнительного пра­воведения во многом совпадают с основными параметрами его функ­ционирования в научной сфере.

Среди них можно выделить такие, например, "научно-образо­вательные" цели и основные направления (приложения) сравнитель­ного правоведения, как получение новых, имеющих не только тео­ретическое, но и практическое значение знаний в процессе сравне­ния различных правовых систем; раскрытие общих принципов их существования и функционирования; формирование более глубокого и разностороннего видения "своей собственной", равно как и других правовых систем; использование сравнительно-правовых исследо­ваний в целях совершенствования национальных правовых систем и повышения их эффективности; применение этих исследований "в качестве средства" формирования и развития научной теории госу­дарства и права².

Отмечая относительный характер целей сравнительного право­ведения как самостоятельной отрасли знаний и аналогичный харак­тер основных направлений развития, следует обратить внимание и на другие их особенности. А именно — прежде всего на то, что от­носительная самостоятельность сравнительно-правовых целей и направлений компаративистских исследований проявляется не толь­ко по отношению к образовательной среде, но и по отношению к дру­гим сферам применения сравнительного правоведения.

Более того, некоторыми учеными, в особенности компаративи­стами, работавшими на ранних стадиях развития сравнительного правоведения, вообще отрицалась какая-либо самостоятельность


этой научной дисциплины, а следовательно — ее целей и направ­лений развития и "приложения". Известны в связи с этим предпо­ложения видного немецкого юриста-теоретика конца XIX в. Р. Штам-млера о том, что путем сравнения двух различных правовых сис­тем вряд ли можно получить о них новое самостоятельное знание¹.

Справедливости ради, следует сказать, что даже в тот период далеко не все авторы-компаративисты придерживались данной точки зрения. В настоящее время она стала достоянием прошлого. Однако такое мнение существовало и с ним нельзя было не считаться.

Невозможно было игнорировать и тот факт, что на ранних ста­диях развития сравнительного правоведения в процессе проведе­ния научных исследований путем сопоставления одной правовой си­стемы с другой иногда игнорировался принцип паритетности пра­вовых систем, допускалась абсолютизация одной из сторон, провоз­глашалось бесспорное доминирование одной правовой системы над другой.

В результате этого искажались научные цели и задачи право­вого исследования, утрачивалась возможность взаимного раскрытия и обогащения правовых систем, подменялось само стремление к объективному изучению и раскрытию правовых систем навязыва­нием черт и особенностей одной правовой системы другой.

Нарушение паритета в процессе сравнительного изучения пра­вовых систем можно было наблюдать на примере сравнительно-правового исследования социалистического и капиталистического права.

Авторы, стоявшие на марксистских позициях, неизменно при­держивались мнения о том, что социалистическая система права обладает несомненным превосходством над капиталистическим и другими типами права, что социалистическое право является выс­шим типом права. В научных исследованиях, посвященных сравни­тельно-правовому анализу социалистической и капиталистической правовых систем, в связи с этим постоянно проводился тезис о том, что "общее сравнение" данных правовых систем означает лишь не что иное, как их конфронтацию, не имеющую ничего общего со срав­нительным анализом каждой из них².

В свою очередь, многие западные авторы-компаративисты по вопросу о паритетности социалистической и капиталистической пра­вовых систем, как правило, придерживались противоположного мне­ния³.

'Stammler R. Wirtschaft und Recht. Leipzig, 1896. S. 9—11. ² Szabo I., Peteri Z. (eds.). A Socialist Approach to Comparative Law. Lei­den, 1977. P. 20.

³Cm.: Cruz P. Comparative Law in a Changing World. L., 1995. P. 183—


¹ См.: Dogan М., Kazansigil A. (eds.). Comparing nations. Concepts, Strategies, Substance. Oxford. 1995. P. 7—11; Hazard J., Wagner W. (eds.) Op. cit. P. 87.

² См.: Merryman Y. Op. cit. P. 85—86; Glendon M., Jordon M., Osakwe Ch. Op. cit. P. 10.

В результате такого конфронтационного подхода к сравнитель­ным правовым системам, когда одна из них a priori объявлялась высшей, а другая низшей, утрачивалась всякая возможность объек­тивного исследования каждой из них, обоюдного познания и раскры­тия одной правовой системы через другую. Традиционные академи­ческие направления исследования различных правовых систем при этом неизбежно подменялись политическими, идеологическими и иными целями.

В настоящее время, после распада СССР, а вместе с ним и во­сточноевропейских социалистических стран ситуация в сравнитель­но-правовой сфере коренным образом изменилась. Закончился за­тяжной спор о паритетности и характере конфронтации сравнива­емых между собой правовых систем.

Западные модели и концепции права полностью вытеснили со­бой (по крайней мере, на уровне государственно-правового офици­оза) все восточные (марксистские и псевдомарксистские) модели и концепции. Первые a priori были объявлены наиболее приемлемы­ми для "новых демократий" и прогрессивными, а вторые — соответ­ственно, неподходящими более для них, недемократическими и рег-рессивными.

В отношении "новых демократий" все отчетливее проявляет­ся тенденция морального и материального подавления их западными демократиями. В результате этого одна, прежняя крайность в срав­нительно-правовых исследованиях, заключавшаяся в противопо­ставлении восточных правовых систем западным, сменяется другой, новой крайностью, сводящейся к фактическому поглощению в кон­цептуальном и иных отношениях восточных систем западными си­стемами, к полной утрате первыми в пользу вторых даже видимых признаков реальной самостоятельности и самобытности.

При таком развитии событий в будущем могут сами собой ис­чезнуть в отношениях между восточноевропейскими и западными правовыми системами те традиционные академические и иные про­блемы, которые обычно существуют в сравнительно-правовом про­цессе.

Однако эти проблемы не только сохраняются, но по мере раз­вития сравнительного правоведения могут обостриться в процессе сравнительного исследования всех других существующих и функ­ционирующих в современном мире правовых систем.

О каких проблемах в области сравнительно-правовых исследо­ваний идет речь? Назовем лишь некоторые из них, а именно — те, которые лежат на поверхности и о которых много говорится и пи­шется.

Это, во-первых, проблемы планирования, координации и сис­тематизации научных сравнительно-правовых исследований, прово­димых на международном уровне и в различных странах. В тех из них, где существуют и функционируют ассоциации сравнительно-


го правоведения, вся эта работа проводится в основном силами дан­ных объединений. Определенную роль при этом играют ведущие западные университеты (Сорбонна — во Франции, Лейденский уни­верситет — в Голландии, Оксфорд и Кембридж — в Англии и др.), а также специализированные академические институты.

На международном уровне значительные усилия в плане коор­динации и систематизации сравнительно-правовых исследований в течение последних десятилетий прилагаются Международной ака­демией сравнительного права, под эгидой которой регулярно прово­дятся конгрессы и другие научные форумы. Огромную роль при этом играет также Международный факультет сравнительного пра­ва в Страсбурге¹.

Однако, несмотря на прилагаемые в рамках названных и дру­гих им подобных учреждений усилия, проблема планирования, ко­ординации и систематизации сравнительно-правовых исследований по мере расширения и углубления в различных странах не только не исчезает, а наоборот, еще больше актуализируется и обостряется.

Во-вторых, это проблемы разработки и совершенствования понятийного аппарата научной и учебной дисциплины сравнитель­ного правоведения. В отечественной и зарубежной литературе в 80-е гг. справедливо указывалось на то, что "глубокое уяснение и ос­воение, а также научное обоснование" понятийного аппарата срав­нительного правоведения является весьма актуальной проблемой, требующей особого внимания и специального рассмотрения².

Нельзя всерьез говорить о становлении и развитии любой от­расли знаний и академической дисциплины, включая сравнитель­ное правоведение, если она не имеет своего собственного научного и методологического инструментария и не опирается при этом на категории и понятия, выработанные в рамках смежных отраслей знаний.

Понятийный аппарат сравнительного правоведения складыва­ется из двух видов категорий и понятий: а) выработанных в рамках самого сравнительного правоведения и б) заимствованных им из других юридических наук.

К первой группе категорий и понятий относятся такие, как само понятие сравнительного правоведения, а также понятия "правовой семьи", "правовой карты мира", "правовой географии",""националь­ной правовой системы", "сравнения", "сравнительного метода" и др.

Вторая группа категорий и понятий включает в себя все те из них, которые вырабатываются в рамках отраслевых и иных юриди-


¹ См.: Mayda J. Some Critical Reflections on Contemporary Comparative Law / Zweigert K., Puttfarken H. Reahtsvergleichung. Darmstadt, 1978. S. 379—381.

^гСаидов A. X. Введение в сравнительное правоведение. М., 1988. С. 8.





ческих наук, и те, которые "обслуживают" прежде всего данные юридические дисциплины. Это — понятия "права", "закона", "пра­вовой культуры", "правового обычая", "правовой нормы", "правового института" и многие другие.

Понятийный аппарат сравнительного правоведения формиру­ется вместе с данной академической дисциплиной, и по мере ее ста­новления и совершенствования постоянно развивается. В процессе его развития и практического применения неизбежно возникают разнообразные проблемы.

Одни из них возникают в силу несовершенства категорий и понятий, разработанных в рамках самого сравнительного правове­дения. Таковыми являются, например, понятия "правовой семьи", "сравнительного права", "сравнительного правоведения" и др.

Другие возникают по причине нестыковки, неоднозначного по­нимания и противоречивого толкования категорий и понятий, сфор­мировавшихся на базе различных правовых систем.

В качестве примера можно сослаться на различное понимание и толкование самого понятия или категории "права", выступающей в качестве исходной ступени в процессе сравнения различных пра­вовых систем.

Учеными-юристами разных стран неоднократно обращалось внимание на то, что понятие права — это сложное, противоречивое понятие, и дать ему точное определение — весьма нелегкая зада­ча. Право, писал американский профессор Л. Фридмэн, имеет «боль­шое количество значений, хрупких, как стекло, неустойчивых, как мыльный пузырь, неуловимых, как время. Невозможно говорить о точном значении слова "право", как если бы право было конкретным объектом в окружающем нас мире, чем-то, что мы могли бы потро­гать, как стул или собаку»¹.

В зависимости от разделяемых воззрений право в одних слу­чаях жестко "привязывается" к государству, неизменно ассоцииру­ется с государством, с государственной властью и с государствен­ной силой, определяется через связь с государством.

По мнению Р. Иеринг, право "есть хорошо понимаемая полити­ка силы"². Право, писал в начале XX в. Г. Шершеневич, "есть про­изведение государства", "право держится только государством"³. Право, констатировалось отечественными авторами на исходе XX в., есть "система общеобязательных социальных норм, охраняемых си­лой государства"⁴.


В других случаях право ассоциируется не только и даже не столько с государством, сколько с социальной сферой жизни чело­века, с обществом, с его формальной (официальной) и неформаль­ной, нормотворческой деятельностью.

Есть право, писал в связи с этим Л. Фридмэн, «являющееся одновременно формальным и публичным (например, акты Конгрес­са); право, являющееся публичным (или правительственным), но не формальным ("реальное", "живое" правило, например об ограниче­нии скорости движения по автодорогам); право, которое является формальным и одновременно частным (процедура рассмотрения исков и жалоб), и, наконец, право одновременно частное и нефор­мальное (правила жизни в семье)»¹. Последнее, по мнению автора, включает в себя "правила и приемы, при помощи которых отцы и матери управляют своими семьями"².

Наряду с названными существует множество других представ­лений и определений права. Существование и применение их вполне понятно и оправданно, имея в виду то обстоятельство, что они от­ражают различные стороны правовой материи и выражают различ­ные взгляды и суждения о праве.

Однако, вместе с тем, нельзя не видеть, что эта множествен­ность, а зачастую и противоречивость представлений и определе­ний права как одной из важнейших составных частей понятийного аппарата науки сравнительного правоведения далеко не всегда иг­рает позитивную роль. Она создает большие трудности и проблемы в проведении сравнительно-правовых исследований. Различное по­нимание и толкование права как исходной категории понятийного аппарата сравнительного правоведения неизбежно влечет за собой аналогичное понимание и толкование других его, неразрывно свя­занных с понятием права категорий: правовой системы, правовой культуры, правовой семьи и пр.

Для того чтобы добиться действенности и тем более высокой эффективности проведения сравнительно-правовых исследований, необходимо прежде всего добиться если не однозначного, то хотя бы сходного, лежащего в одной и той же плоскости понимания и тол­кования правовых явлений и отражающих их понятий. В противном случае эффективность проведения сравнительно-правовых исследо­ваний, если таковые вообще будут возможны, неизбежно приблизит­ся к нулю.

В-третьих, проблемы определения наиболее оптимального уровня сравнительно-правовых исследований, установления их ха­рактера и видов. Говоря о важности правильного выбора уровня проведения сравнительно-правовых исследований, в первую очередь

¹Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1992. С. 8. 4hering R. Der Zweck im Recht. Berlin, 1893. S. 378.

³Шершеневич Г. Ф. Общая теория права (по изданию 1910—1912 гг.). Т. I. Вып. 1. Вступ, ст. М. Н. Марченко. М„ 1995. С. 258.

⁴ Юридический энциклопедический словарь. М., 1984. С. 272.


¹ Фридмэн Л. Указ. соч. С. 26.

² Там же. С. 23.

следует иметь в виду микроуровень, ассоциирующийся с изучени­ем и разрешением конкретных, касающихся отдельных составных частей правовой системы, проблем, и макроуровень, предполагаю­щий разрешение той или иной общей проблемы на уровне правовой системы в целом.

Смешение их в процессе проведения сравнительно-правовых исследований чревато негативными последствиями как для самого процесса, так и для результатов его проведения.

Аналогично обстоит дело также с выбором в каждом конкрет­ном случае в соответствии с решаемыми задачами характера и ви­дов сравнительно-правовых исследований. Когда речь идет о харак­тере исследований, то имеется в виду прежде всего необходимость различения и недопустимость смешения эмпирического уровня ис­следования различных правовых систем, связанного со сбором и первичной обработкой касающейся их информации, и теоретичес­кого уровня, ассоциирующегося с научным анализом и обобщением собранного материала¹.

Эмпирический и теоретический характер сравнительно-право­вых исследований в равной мере распространяется как на целост­ные правовые системы, так и на их отдельные составные части: нормы права, правовую культуру, правовую идеологию и др.

При рассмотрении вопроса о видах сравнительно-правовых исследований в соответствии со сложившимся представлением обычно обращают внимание на необходимость разграничения и не­допустимость смешения так называемого бинарного сравнения, ког­да сравниваются две, находящиеся на одном и том же историчес­ком уровне развития правовые системы, и многостороннего сравне­ния, когда объектом сравнительно-правового анализа являются бо­лее двух "равнозначных" правовых систем.

Кроме того, выделяются и различаются так называемые син­хронные виды сравнения правовых систем и асинхронные. Суть первых сводится к сравнительному анализу однопорядковых по своей сущности, содержанию, времени возникновения и существо­вания правовых систем. Суть вторых заключается в разнопорядко­вое™ сравниваемых правовых систем. В качестве примера асинх­ронного вида сравнения в западной литературе указывается, в ча­стности, на допустимость сравнения государственно-правовых си­стем современной Африки с государственно-правовыми системами средневековой Европы.

По мнению авторов, допускающих возможность такого сравне­ния, у сравниваемых систем, наряду с отдаляющими их друг от друга особенностями (различная правовая культура, традиции, обы­чаи, временные рамки существования и функционирования), имеет-


ся довольно много общих черт, сближающих их друг с другом. Среди них: существование множества неформальных правил поведения; доминирование в ряде случаев локальных норм над общенациональ­ными, глобальными нормами; широкое использование принудитель­ных мер по сравнению со всеми другими мерами в процессе право­применения и др.¹

В-четвертых, это традиционные для любой юридической науки проблемы органического сочетания разрабатываемой теории и прак­тики, а также специфические проблемы, касающиеся пределов до­пустимости (без ущерба для качества) исследования национальных правовых систем вне связи и взаимодействия их с другими, парал­лельно существующими системами.

На ранних стадиях развития общества, когда экономические, финансовые и иные связи между странами, включая опосредству­ющие их правовые отношения, не достигли современного уровня их развития, проблемы самодостаточности и изолированности исследо­вания той или иной правовой системы не стояли так остро, как сей­час.

Еще в конце XIX в. известный американский юрист О. Холмс выражал сомнение по поводу того, стоит ли американцам вообще изучать гражданское право в том виде, как оно сложилось в других странах и в самих США. Такое изучение, по мнению автора, порож­дает лишь опасную тенденцию к "красочным обобщениям" и отвле­кает от настоящего "цивилистического анализа, суть которого зак­лючается в рассмотрении "конкретных дел, с которых начинается и которыми заканчивается общее право"².

В настоящее время, несмотря на то, что в США так же, как и в Великобритании, нет своего гражданского кодекса в общеприня­том смысле, а существуют лишь "кодифицированные гражданские дела"³, тем не менее подобных прежним сомнений больше не возни­кает. Сама жизнь заставляет юристов изучать в сравнительном пла­не не только свое собственное, но и зарубежное право.

По мнению американского юриста Дж. Гордли, сейчас, в кон­це XX в., для глубокого понимания правовой материи той или иной страны не достаточно лишь самого его изучения. Для этого "необ­ходимо обязательно выйти за его собственные границы, взглянуть на него с исторической точки зрения, со стороны прошедшего вре­мени"⁴.

Кроме названных проблем в процессе сравнительно-правовых исследований существуют и другие. Они касаются, в частности, со-
¹См.: Dogan M., Kazansigil A. (eds.). Op. cit. P. 9.

¹Holmes O. Misunderstandings of the Civil Law // American Law Re­view, 1871, vol. 37. P. 49.

'Gordley J. Op. cit. P. 557. ⁴ Ibid. P. 555.


¹Merryman Y. Op. cit. Р. 84—89





168


169

отношения сравнительного правоведения как науки со сравнитель­ным методом, места и роли сравнительного правоведения как са­мостоятельной отрасли знаний в структуре правовой теории, цен­ностного подхода в процессе сравнительно-правовых исследований и др.