Политология-учебникСазонова-хх. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Харьков фолио, 2001

• Название: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Харьков фолио, 2001
• Анкор: Политология-учебникСазонова-хх.doc
• Дата: 10.02.2017
• Размер: 4.56 Mb.
• Имя файла: Политология-учебникСазонова-хх.doc
• Тип: Учебное пособие; #2526
• страница: 19 из 54

1.4. Рождение и генезис демократии
Демократия, как уже говорилось, имеет давнюю историю, демократические формы организации общества уходят в догосударственное прошлое - родовой строй. Некоторые ученые-этнографы даже считают демократию важнейшим фактором антропогенеза, появления всего человеческого, поскольку она стимулировала развитие равноправного общения людей, их самосознания и свободного мышления, индивидуальной ответствен (276)ности и личного достоинства. Государственная демократия зародилась и развивалась в Древней Греции. Однако здесь она оказалась неприспособленной к выживанию и очень скоро потерпела поражение в условиях средневековых общественных изменений. Человечеству потребовалось две тысячи лет, чтобы "изобрести" жизнеспособную широкомасштабную демократию. Но и в XX веке в Европе отмечались периоды недемократии - в Италии, Германии, Австрии, Испании, Португалии и Греции. Таков в самом общем виде путь рождения и развития демократии, который, естественно, должен быть наполнен здесь конкретным содержанием.

Родовые формы демократии прошли все народы.Типичный пример их дает организация управления у американских индейцев - ирокезов. Здесь все взрослые мужчины и женщины рода обладали равным правом голоса при выборе и смещении своих высших руководителей-старейшин (сахема) и вождя (военного предводителя). Высшей властью в роде являлся совет – собрание всех его взрослых представителей.

Род представляет собой основание более сложной организации - союза фратрий - братства нескольких особенно близких друг другу по территории, общению, родственным и иным связям родов, которые, сохраняя автономию, имели общий совет как высший орган власти. Несколько фратрий составляли племя, которым руководил совет племени из сахемов и вождей всех родов. Подобные формы демократии существовали у древних греков, германцев и других народов.

Основаниями родовой демократии были: кровно-родственные связи, общая собственность, низкая плотность и относительная немногочисленность населения. Эта демократия не знала четкого разделения управленческого и исполнительского труда, не имела специального аппарата управления и принуждения. Функции власти были ограничены, а основная сфера взаимоотношений между людьми регулировалась обычаями и табу. С развитием производства и общественного разделения труда, ростом населения, появлением частной собственности и углублением социального неравенства демократия первобытного общества была подорвана и уступила место авторитарным формам правления: монархическим, аристократическим, олигархическим или тираническим. (277)

В V в. до н. э. возникает классическая форма демократического государства - Афинская республика. Естественно, имеется в виду не современное представление о государстве как безличном органе, осуществляющем принуждение. Речь идет о греческом полисе, представлявшем собой город-общину. Фукидид это выразил тремя словами: andres gar polis (полис - это люди). Полития. означала одновременно и гражданство, и форму полиса, определенным образом организованное сообщество. Демократическое развитие Афин началось с реформ Солона (VI в.до н.э.) и Перикла (V в.до н.э.).Солон провел глубокие хозяйственные и политические преобразования, которые предусматри-вали освобождение плебса от налогов, наделение всех граждан правом выбирать должностных лиц и требовать у них отчета. Идеи выборности и подконтрольности правителей, добровольного согласия подчиняться власти наиболее полно были реализованы несколько позже Периклом. Человек незаурядного ума, Перикл руководил правительством и считался народным вождем. Он был противником тирании, которую определял как правление одной части общества другой.

По своему характеру демократия Афинской республики была коллективистской. Граждан республики объединяла их общая заинтересованность в сохранении своего при-вилегированного положения, основанного на рабовладении, которое считалось совмест-ным, общинным. Участие в делах общества и государства для каждого индивида было само собой разумеющимся делом. Каждый идентифицировал себя с полисом и чувствовал себя свободным, как органическая частичка единого целого. Понимание свободы в гречес-ком полисе весьма своеобразно. Оно означало: наличие у граждан политических прав, воз-можность голосовать, выдвигать должностных лиц и самим быть назначенным архонтом (предводителем). По современным стандартам люди античности были не свободны. В Греции, как и в Риме, свобода была исключительно политическим концептом. Когда Аристотель характеризовал человека как zoohn politicos (политическое животное), вели-кий мыслитель имел в виду (с точки зрения современного словаря), что человек - неотъем-лемая часть своего специфического социального целого, что он "врос" в общество.(278)

Аристотель и не подозревал, что человек рожден как индивидуум, отличительным признаком которого является его частная собственная личность, и что ему дано право быть самим собой. Для греков "человек" и "гражданин" означало одно и то же. Тем не менее беспрекословное подчинение индивида полису не освобождало Афинскую демократию от внутренних противоречий. Конфликты возникали внутри правящего класса, между знатью, а также богатыми и бедными.

В различиях современной и древнегреческой свободы как в капле воды отражается различие двух концепций демократии - древней и современной. Греческая демократия была системой правления (городом), при которой решения принимались коллективно. В классической формуле демократии сообщество не оставляет места для независимости и нет сферы защиты отдельного человека. Полис является верховной властью в том смысле,

что отдельные индивидуумы, его составляющие, были полностью подчинены ему. Свободный город тут – это одно, а свободные граждане - совсем другое. В современной цивилизации, в отличие от античности, человек есть нечто большее, чем гражданин какого-либо государства. В либеральной концепции, например, человека невозможно свести к его гражданственности. Современная демократия, в отличие от древнегреческой, предназначена для того, чтобы защищать свободу отдельного человека как личности, свободу, которую невозможно представить как подчинение индивидуальности власти целого.

Опорой античной демократии были средние слои населения. Здесь по существу стало складываться понимание роли среднего класса для демократической формы жизни общества. Аристотель писал: "Государство, состоящее из средних людей, будет иметь наилучший государственный строй" [Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т.- М., 1992.- Т.4.- С.508]. Именно с количественными изменениями среднего класса оказались прямо связаны как расцвет афинской демократии, так и ее угасание.

Участие граждан в управлении делами государства было обеспечено не только политически, но и экономически. Для занятия общественными делами граждане имели достаточно свободного времени, потому что ис(279)пользовали труд рабов (каждая семья имела от одного до десяти рабов). Бедные получали также из государственной казны плату за присутствие на общественных мероприятиях. Этим как бы обеспечивался необходимый для занятия общественными делами "прожиточный минимум". Следовательно, модель античной демократии имеет преимущественно социальную форму: демократия не только провозглашает равенство политических прав, но и обеспечивает более или менее равные социальные условия для их фактического использования.

Итак, в Афинской республике господствовала прямая демократия. Главным инсти-тутом власти было Народное собрание. Тут формировалась общая воля и принимались законы и решения. Власть Народного собрания ничем не ограничивалась, она охватывала не только всю общественную жизнь, но и простиралась на все проявления частной жизни. Постепенно всевластие демоса превратилось в абсолютное. Законодатель в лице боль-шинства стал выше закона и попытался решениями, принятыми плебсом на площади, управлять всеми делами. Нередкими стали факты приговоров к смертной казни военача-льников, проигравших сражения, неугодных ученых и мыслителей (например, Анаксагора и Сократа), расправы бедных над богатыми.

Эта демократия, с сильными деспотическими и даже тоталитарными тенденциями, обрекала себя на смерть. Ее не спасла даже такая чрезвычайная мера как принятие афинянами в 410 г. до н. э. специального закона, предусматривающего смертную казнь и конфискацию имущества лиц, посягающих на демократию. Олигархический переворот 411 г. до н.э. положил начало периоду политической нестабильности и постепенной ликвидации демократического правления. Афинская республика была обречена на гибель, конечно, не только этим, - негативную роль здесь сыграли экономические причины (низкая эффективность труда рабов), а также военные поражения. Однако вырождение демократии в этом ряду недооценивать нельзя.

Государства, схожие с афинской демократией, существовали и в Древнем Риме, Древнем Новгороде, во Флоренции и ряде других городов-республик. Однако в период средневековья в Европе и во всем мире утвердилось господство авторитарных, преимущественно мо (280)нархических форм правления. Государственное устройство теперь выглядит как единый, сложный, иерархический организм, в котором каждая общественная группа "знает свое место" - выполняет определенную общественную функцию и подчиняется власти. Само слово "демократия" исчезло из европейского лексикона почти на две тысячи лет. Если же оно использовалось, то в него вкладывался негативный аристотелевский смысл как неправильной, извращенной формы правления, разрушительной власти черни.

Только в эпоху модерна под влиянием развивающейся рыночной экономики и связанного с ней индивидуалистического мировоззрения, а также в результате церковной реформации демократия обретает новое дыхание. Но теперь она, хотя и базируется на идеях и идеалах, отобранных в результате интеллектуального дискурса, начавшегося в Древней Греции, передаваемого и развиваемого от поколения к поколению, представляет намного более сложное явление. Измерения демократии древнего города теперь сравнимы с современной общенародной представительной демократией разве что, как Пизанская башня с горой Эверест.
2. ПРОТИВОРЕЧИВАЯ СУЩНОСТЬ ДЕМОКРАТИИ

2.1. Сущностное определение демократии
Мы уже видели, что даже этимологическое определение демократии не такое простое, как кажется. Это тем более относится к сущностному определению данного феномена. Не случайно в рамках общей позитивной оценки демократии как наиболее эффективного способа социальной и политической организации общества имеется множество подходов, измерений и аспектов ее толкования. Различия в подходах зависят преимущественно от того, какой аспект демократии выделяет автор: оценочный или рационально-утилитарный, то есть рассматривают ли этот феномен как самоценность или как средство достижения главнейших общечеловеческих ценностей.

Оценочная трактовка - реальное воплощение в государственное устройство важных общечеловеческих ценностей: свободы, равенства и справедливости – ме(281)нее распространена. Это вполне закономерно, ибо непосредственно важные жизненные интересы граждан обычно лежат во внеполитичеекой сфере и их реализация напрямую не связана с демократией. Политика не способна вознаградить и стимулировать каждого, как,

например, экономика. В личной жизни отсутствие или нехватка денег заставляет людей думать логически, рационально. В то же время в политической жизни их действия зачастую иррациональны. Хомо экономикус и хомо политикус часто во многом не совпадают. В массовом сознании политическая свобода имеет невысокий ценностный статус. Сопряженная со значительными затратами времени, энергии, а иногда и материальных средств, она не приносит прямой личной пользы. Что касается такой ценности как равенство, понимаемого как одинаковые для каждого человека жизненные шансы и возможности для самореализации личности или как получение каждым воздаяния по заслугам (именно такое равенство в демократическом обществе признается справедливым), то демократия также довольно слабо связана с юш.Она означает лишь формальное равенство гражданских лиц. Политическое равенство, обеспечиваемое демократией, далеко от фактического равенства жизненных шансов людей и может даже использоваться в качестве ширмы, прикрывающей глубокое социальное неравенство.

Вследствие довольно слабой непосредственной связи демократии со свободой и фактическим равенством ставятся под сомнение ценностные определения демократии и становятся приоритетными рационально-утилитарные определения. В соответствии с ними демократия рассматривается как утилитарное средство, инструмент достижения определенных целей. Ф. Хайек, например, подчеркивает, что о демократии нельзя сказать как лорд Актон - о свободе, что она "не средство достижения высших политических целей. Она сама по себе - высшая политическая цель". И далее Нобелевский лауреат продолжает: "Демократия по сути своей - средство, утилитарное приспособление для защиты и поддержания социального мира и свободы личности" [Хайек Ф. А. Дорога к рабству // Нов. мир.- 1991. - № 7.- С.208 - 209}.Это же по сути измерение в демократии выделяет А. И. Солженицын. При этом он ссы(282)лается на русского философа С. А. Левицкого, который "предлагал различать дух демократии: 1) свобода личности; 2) правовое государство; и вторичные, необязательные признаки ее: 1) парламентский строй; 2) всеобщее избирательное право" {См.: Солженицын А. И. Как нам обустроить Россию // Комс.правда.- 1990.18 сент. Спец.выпуск].

Многие исследователи концентрируют внимание на других сущностных аспектах демократии. Говорят, что демократия во многих отношениях не что иное, как комплекс правил или метод урегулирования конфликтов. Р. Арон, например, возражает тем, кто сущность демократии видит в обеспечении равенства и свободы, и говорит, что она заключается в постоянном лавировании. К этому выводу он приходит, учитывая, что даже в рамках внутренней жизни социума законы в некоторых сферах не могут заранее точно регламентировать поведение индивида в каждый данный момент. Государство, например, регулируя рыночную конъюнктуру, может изменять "правила игры", внося определенные коррективы, например, в налоговое законодательство и т. п. К. Поппер центральным в демократии выделяет вопрос контроля над теми, кто управляет. Он отмечает, что в политическом дискурсе вечным был вопрос, "кто правит", но не менее важным оказался другой вопрос, "кто контролирует"- К. Поппер говорит о контроле как о фундаментальной проблеме всякой политики и с сожалением отмечает, что марксисты так и не осознали всего значения демократии как единственного хорошо известного средства осуществления такого контроля {См.: Лоппер К. Открытое общество и его враги.- М., 1992,-Т. П.-С. 151].

В новейшее время отдельные политологи, учитывая сложность и многопрофильность феномена демократии, говорят о "другой демократии", а некоторые даже бросают вызов: "Разыскивается политическая теория для новой эры" [Разделенная демократия.- М., 1992.- С. 72].

Автор "другой теории", видный теоретик И. Шумпетер выдвигает классическое определение того, что можно назвать теорией конкуренции в демократии. "Демократическим методом, - говорит он, - является такой установленный порядок для принятия политических решений, при котором личности получают власть для (283) принятия этих решений способом конкурентной борьбы за голоса людей". Подход Шумпетера интересен, но он не может в целом определять демократию, так как ограничен по существу вводной частью всеобщего процесса демократии - выборами.Здесь не содержится ответа на вопрос, как можно продвинуться от "вводной демократии" к "демократии результата".

Этот ответ находит Дж. Сартори. И видит его в так называемом правиле Фридриха о "предсказанных реакциях". Это правило означает следующее: выбранные должностные лица, желающие быть переизбранными, при принятии решений должны учитывать то, как выборщики на них отреагируют. Это по сути показывает, как работает демократия. Последняя представляет собой систему обратных связей или "цепных реакций". Именно она и называется "новой", или "пересмотренной теорией демократии".

Сказанное свидетельствует, что есть несколько значений понятия демократии. В этом нет ничего противоестественного. Для дальнейшего знакомства с такой весьма сложной теорией необходимо отказаться от искажений демократии типа "подлинная социалистическая демократия", "народная демократия" и т. п. Важно также принять наиболее оптимальное определение этого* феномена. В качестве такового мы видим определение, данное Дж. Сартори: "Демократия - это система, при которой никто не может выбрать сам себя, облечь себя властью управлять и, следовательно, не может присвоить себе безусловную и неограниченную власть" [Sartori G. The Theory of Democracy Previced.- P. 205].
В этом определении демократия толкуется как сущность, как объективное понятие, а точнее как особый тип политической системы. Прямая противоположность ей - тирания, деспотизм, автократия, абсолютизм, диктатура, авторитаризм и тоталитаризм. Однако применительно к современным условиям на вопрос "что является противоположностью демократии?" звучит ответ: тоталитаризм и авторитаризм (все остальное из приведенного ряда называлось в прошлом).

Понятие "авторитаризм" происходит от слова "авторитет" (jiuT.auctoritas - власть, влияние), и ло последнее в принципе ничего плохого не содержит в демократической его интерпретации. Даже наоборот, демократиям (284) нужна власть, которую поддерживает авторитет. Власть и авторитет - симметричные визави, власть без авторитета либо только угнетает (голое насилие разрушает авторитет), либо бессильна (ситуация безвластия).

Если понятие "авторитет" наполнено положительным содержанием, то производное от него - "авторитаризм" указывает на излишества и злоупотребления авторитетом, который подавляет свободу.

Авторитаризм - название политической системы - был создан фашизмом, как хвалебный термин, который придавал диктаторскому режиму благородные свойства и ассоциации авторитета. Слово "тоталитаризм" - также порождение фашистского "новояза" середины 20-х годов XX ст. Однако не будем давать здесь даже его общую характеристику (об этом пойдет речь в последнем разделе книги), заметим только, что Левиафан Гоббса - просто монстр-малыш по сравнению с героем антиутопии "1984" Оруэлла.

Демократия - четкая противоположность автократии. Это значит, что демократия представляет собой политическую систему, которая характеризуется отказом от персонифицированной власти, от принадлежащей кому-то одному власти над гражданами. Власть здесь - не чья-либо собственность. Демократия - система, соответствующая принципу: никто не может провозгласить себя правителем и никто не может пользоваться

властью по своему усмотрению. Аксиома демократии, в противоположность принципу автократии, состоит в том, что власть над человеком дается человеку другими людьми. При этом власть дается не навсегда. Деятельность чиновников при этой власти ограничена существующими юридическими структурами и возможностью заменять правителей, время деятельности которых строго очерчено. Все это позволяет сохранять ответственность правителей перед людьми и предотвращать превышение полномочий.

Такое определение демократии как противоположности автократии позволяет видеть не только, где начинается демократия (трактовка Шумпетера), но и где она функционирует, видеть, в чем ее сущность (Дж. Сартори).

Дав определение демократии и краткий комментарий к нему, мы получили ответ на вопрос "что есть демократия". Но важным также является вопрос "на (285) сколько она является таковой"? Или, другими словами, какова степень демократии? Это именно и позволяет характеризовать ее как работающую институцию. Часто употребляемый ответ "больше" или "меньше" мало что здесь проясняет. Если встать на точку зрения, что степень демократизма определяется количеством участвующих в политике, то обнаружится, что самая полная демократия, которая когда-либо существовала, была в Китае во время так называемой "культурной революции". Но кто не знает, что эта культурная революция ничего общего с демократией не имеет?

В политической науке доминирует точка зрения, что истоки демократии, степень реализации ее основных идеалов лежат не столько в государственных структурах, сколько во взаимодействиях социальных групп и политических партий (что и ведет к образованию государственных институций), а также во взаимодействиях этих последних. Демократию следует рассматривать не застывшей, находящейся внутри чего-либо (государственных структур). Она - нечто динамичное среди групп и организаций. Иными словами, демократия уходит своими корнями в гражданское общество, им детерминирована. Если мы вырвем демократию из этой среды, она окажется либо недееспособной, либо вообще не сможет существовать.

Демократия динамична, но не революционна. Более того, когда были установлены либеральные демократии, доминирующей мыслью стала та, что во многом утрачены причины для революций. Основания для них сохранились только в жестких недемократических системах, которые не располагают встроенными механизмами, чтобы изменяться или отвечать требованиям, необходимым для перемен. Не оспаривается разве что единственное достоинство революционного разрушения, состоящее в том, что оно освобождает заблокированные созидательные силы и открывает возможности для перестройки. Да и это при условии, что еще до революционных перемен продуманы необходимые меры социальных преобразований.

Демократия, напротив, представляет собой гибкую систему, она - способ приспособ-ления к тому, что требует общество. Демократия для политики все равно, что рыночная система для экономики. Она тоже, своего (286) рода, самонастраивающаяся система. Как и в рыночной экономике, решающей в ней является конкурентная борьба. Демократии по определению присущи партийная борьба н политический рынок. Различия между экономическим и политическим рынком несомненно имеются, но они не перечеркивают главного сходства. Конкуренция между экономическими производителями подчинена контролю потребителя, последний может оценивать предлагаемые товары. В отличие от этого партийная борьба находится вне контроля политического потребителя, политический товар весьма своеобразен, он не всегда реально существует и не может быть достоверно оценен,Далее, экономическая конкуренция регулируется и контролируется, а экономическое мошенничество оценивается как криминал, рассматривается в суде и может завершиться тюрьмой. Политическая конкуренция регулируется слабо, политичес-кое мошенничество (безудержная демагогия, отказ от собственных предвыборных программ, невыполнение обещаний и т.п.) фактически безнаказанно. Противодействовать ему можно путем создания вокруг сомнительной политики вакуума доверия, а нелегитимная политика долго прожить не может. Формирование подобного вакуума - не простая проблема, но это уже другой вопрос.

Важный параметр демократии - жизнеспособность. Последняя присуща демократии, когда ее понимают граждане. Они должны знать (уметь объяснить), почему существуют те или иные институты власти, а это, увы, обнаруживается далеко не всегда. Когда говорят о демократическом обществе, то предполагают, что ключевая фигура демократической модели - избиратель - правильно сознает собственные интересы и оценивает альтернативных кандвдатов на основе того, кто из них будет наилучшим образом служить его интересам, а затем уже отдает свой зхшое за кандидата, которого он оценил наиболее высоко.

Такой пример дает "разделенная демократия" США. Отцы-основатели Конституции этого государства сознательно допустили известную двусмысленность Основного закона. Конституция возлагает на Конгресс всю полноту власти. Он действительно имеет широкие полномочия: принимает законы, распоряжается казной, контролирует бюджет, имеет право импичмента и т. д. (287)

В то же время Конституция наделяет большими полномочиями президента, в том числе накладывать вето на законопроекты (ст. 1, ч. 7) и др. В связи с этим здесь довольно часто возникают тупиковые ситуации, когда ни законодательная, ни исполнительная власть не в состоянии действовать по-своему. Говорят о неэффективной, громоздкой и медленной работе Конгресса, о недостаточной действенности исполнительной власти, употребляется даже выражение "арестованное правительство" и т. д. и т. п. Но творцы Конституции решили пожертвовать некоторой действенностью ради предотвращения злоупотребления властью. Существующий довольно сложный конституционный порядок рассчитан на то, чтобы не допустить к власти авантюристическое правительство, способное покушаться на личные свободы. Граждане все это понимают и считают такую власть правомерной. Такая "понимающая" модель личности в большей или меньшей мере отражает реалии США и других западных демократий, но не является универсальной. Типичными для политической жизни многих стран мира являются социальная иррациональность поведения избирателей, индивидуальный и групповой эгоизм, пренебрежение интересами других людей и народов, нежелание идти на компромиссы, национальная, религиозная, классовая непримиримость. Человек оказывается не всегда готов к демократии, ибо он "существо противоречивое, всегда рискованное и опасное, готовое к вырождению, поддающееся внешнему воздействию, натравливанию и лишь частично разумное" [Цит. по кн.: Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию.- М., 1995.- С. 179].

Итак, с одной стороны, демократия - не универсальная ценность, не лучшая форма правления для всех времен и народов. "Плохая", неэффективная демократия может быть хуже для общества и граждан, чем некоторые авторитарные и даже тоталитарные режимы

(история знает такие случаи). С другой стороны, при определенных предпосылках - высокий уровень экономического развития, рыночная экономика, высокая степень урбанизации, развитость массовых коммуникаций, относительно высокий уровень благосостояния, социальный плюрализм, наличие многочисленного влиятельного среднего класса, господствующая в обществе активистская политическая культура – демократия (288) имеет несомненное преимущество перед другими формами правления. Только она способна обуздывать власть и гарантировать защиту граждан от государственного произвола. Народам, которые готовы к индивидуальной свободе и ответственности, ограничению собственного эгоизма, уважению закона и прав человека, демократия действительно создает наилучшие возможности для общественного развития, реализации гуманистических ценностей - свободы, равноправия и справедливости. Демократия обладает наилучшими возможностями сохранения и развития социальной системы, адаптации ее к непрерывно изменяющейся среде.

Высокой приспосабливаемости демократической

системы служит ряд присущих ей принципов: плюрализм, соучастие, оппозиция, смена парламента, сочетание государственного управления с самоуправлением. Плюрализм, обеспечивая многообразие общественных явлений, богатство духовных и социальных альтернатив, расширяет диапазон политического выбора и вероятность нахождения оптимальных путей развития. Соучастие позволяет представить различные взгляды и позиции при выработке и принятии политических решений, осуществлять отбор наиболее приемлемых из них. Оппозиция дает возможность всесторонне анализировать проекты политических решений, выявлять их слабые стороны, находить альтернативы. Смена парламента, осуществляемая конкурентным способом, содействует своевременному исправлению ошибок и корректировке политического курса в соответствии с изменившейся обстановкой.

Государственное руководство в сочетании с местным самоуправлением позволяет наиболее оптимально сочетать высокопрофессиональное представительное управление в рамках макродемократии (единица ее измерения - национальное государство) с самоуп-равлением, осуществляемым в границах небольших социальных общностей. Степень этого управления (само-) обратно пропорциональна пространственной протяженности и временной длительности. Самоуправление всегда осуществляется с близкого расстояния, эффективно оно при небольшом числе участников. Интенсивность самоуправления нахо-дится в обратном отношении к его продолжительности. Парижская Коммуна, в наибольшей мере реализовавшая эти принципы, просуще(289)ствовала недолго вовсе не случайно. "Медовый месяц" не может длиться вечно, заметил по этому поводу Дж. Сартори.
2.2. Прямая и представительная формы демократии
Сложность демократии (для многих, правда, это выражение стало общим местом) и в том, что она действует как прямая и представительная форма правления. Народовластие - это идеал, демократический принцип в чистом виде. Максимальное его требование: "Вся

власть народу!" В идеале этот принцип должен реализовываться в виде прямой демократии, осуществляемой как непосредственное участие, без каких-либо посредников-представителей. "Участие" в этом контексте означает личное вмешательство по собственной воле, самопроизвольное движение, противоположное мобилизации. Оно не осуществляется насильно, по чьей-то воле.

В этой характеристике прямой демократии, как видим, существует элемент определения "от противного", то есть она предстает как демократия без посредников, без выборов и является в известной мере демократией самоуправления. "В известной мере" несет здесь конкретную смысловую нагрузку. Идентификация прямой демократии с самоуправлением обоснована только в относительно небольших группах, она в основном применима к микро-, а не макродемократиям.

Прямая демократия как форма непосредственного управления народа была и в античном мире, реализуется она и в современных демократиях. Однако способы ее осуществления раньше и теперь неодинаковы. В рамках города-полиса Древней Греции прямая демократия осуществлялась в группах с небольшим собранием (ekklesia). Она поддавалась прямому наблюдению и означала самоуправление. Здесь граждане (свободные) были не только управляемыми, но и управляющими. Аристотель, как известно, такую форму правления рассматривал как одну из трех форм, в отличие от монархии (единовластие) и аристократии (правление немногих) и характеризовал ее как неправильную форму. Платон в трактате "Республика" анализировал демократию как одну из пяти форм правления в отличие от аристократии (правление лучших), тимократии (правление худших, корыстных), олигархии (правление группы (290) сильных и имущих) и тирании (единоличное абсолютистское правление). Демократию он считал результатом

мятежа бедняков, уничтожающих и изгоняющих противников и делящих с оставшимися власть. В конечном счете Платон разделял власть на хорошие и плохие формы правления, демократию при этом признавал хуже хороших, но лучше плохих форм. В "Законах" эту типологию он свел к двум формам: монархии и демократии. Обе формы, с его точки зрения, плохи: первая из-за избытка власти, вторая - из-за избытка свободы. Демократия эта, таким образом, представляла эффектную, но отнюдь не эффективную часть греческой politia и явилась одной из причин ее разрушения. Демос современных демократий, в которых единицей их измерения является национальное государство, вовсе не похож на древнегреческий. Численно он представлен от нескольких десятков и сотен тысяч до сотен миллионов и даже более миллиарда граждан (Китай).Отличается он и качественно, будучи сложноорганизован в социальном плане. Политика теперь не только усложнилась в результате возросшей взаимозависимости, но и расширила свою сферу. В этих условиях прямая (управляющая) демократия, хотя и сохраняется, но приобретает иной характер и значение. Основной формой демократии становится представительная (управляемая) демократия. Эта динамика была зафиксирована и развита еще классиками политической философии Нового времени. Идея законодательной власти народа, делегируемой властелину (Марсилий Падуанский), была усовершенствована Дж. Локком. В его трактовке эта власть делегировалась народным представителям в парламенте. По существу эту же идею несколько позже в образной форме высказал Ж. Ж. Руссо, заявив: "Большому количеству людей править, а малому - подчиняться - противоречит законам природы".

Постепенно отражая новые реалии жизни, идея представительной демократии становится господствующей и получает дальнейшее обоснование и развитие. Был поставлен вопрос о политической организации демократий и ее соотношении с республиканским устройством государства. Из трех форм правления - республика, монархия, деспотия - Монтескье отдает (предпочтение республиканской форме, а в ней самой приоритетной считает демократическую, а не аристо (291)критическую форму правления. Новая республиканская концепция демократии после Великой Французской революции и Американской конституции четче разграничивает прямую и представитель-ную демократии. В развитии демократического процесса прямая демократия преобразует-ся во всеобщие и технически осуществимые процедуры коллективного волеизъявления (референдумы, плебисциты) при сохранении свободы примкнуть к одному из вариантов коллективного мнения, а представительная демократия выступает как результат завоеван-

ной индивидуальной свободы выбора.

Представительная демократия, при которой правит не сам народ, а его представи-тели, вопреки прогнозам Маркса о том, что правительства (государства) будут заменены самоуправлением, превратилась в основную форму демократии. Это обусловлено многими обстоятельствами. Наиболее общим из них следует считать возросшую и усложнившуюся единицу измерения демократии, каковой сегодня является националь-ное государство. Возможность личного непосредственного участия здесь объективно ограничена. Если бы это было не так и существовала возможность общества без руко-водства, можно было бы праздновать победу абсолютной реализации основопо-лагающего демократического принципа. Однако представительство не разрушает, а скорее видоизме-няет систему демократии. Прежде всего оно снижает уровень власти: в представительных структурах никто не обладает абсолютной (безграничной) властью. Демократия исходит из той максимы, что "никто не может быть достаточно хорош настолько, чтобы ему можно было доверить абсолютную власть". Далее. При такой системе уровень власти народа хотя и ниже, демос остается основным источником власти. Он, можно сказать, сохраняет действительную власть, ибо граждане имеют право контролировать и менять людей, находящихся у власти. Первоначальный принцип (народовластие) здесь хотя и далек от осуществления, люди все еще проявляют власть в буквальном смысле. И, наконец, управление становится более компетентным, так как в результате выборов к нему приходят профессиональные политики, обладающие высоким авторитетом.

Это, с одной стороны, не противоречит идеалам демократии. Она изначально, по определению, должна (292) стремиться к преобразованию власти в авторитет, ибо чем больше роль и степень авторитета, тем меньше властной власти. С другой стороны, политики-профессионалы способны развязывать сложные узелки демократического правления. Последнее - это, как правило, выбор альтернатив, осуществляемый посредством дискуссии, выявление противоречий и способов их разрешения, достижение консенсуса на основе баланса интересов различных социальных групп.

Вместе с тем представительная демократия довольно противоречива, ей присуще немало недостатков. Субъекты политического процесса должны учитывать это. В против-ном случае демократия может превратиться в авторитаризм или, того хуже, в охлократию, противоположные друг другу по существу, но одинаково губительные для цивилизованного общества. Речь прежде всего идет о главном механизме функциониро-вания представительной демократии - методе большинства. Почему большинства, а не единодушия?! Потому, что это процедурное правило лучше всего предотвращает тупиковые ситуации. Этому правилу и особенно последствиям его применения пристальное внимание уделяли Дж. Ст. Милль, А. де Токвиль, Т. Джефферсон. Они больше опасались тирании большинства, чем тирании меньшинства.

Термины "большинство" и "меньшинство" употребляются в трех значениях: конституционном, избирательном и общественном. В конституционном (главном) контексте речь идет собственно о меньшинстве, а не о большинстве. Точнее о том, что меньшинство в случае победы большинства должно иметь право оппозиции. Если нарушается или уничтожается право оппозиции, то можно говорить о тирании большинства (термин впервые использовал Дж. Ст. Милль). Существует и второе конституционное значение тирании большинства, названное Дж. Медисоном и Т. Джефферсоном "выборным деспотизмом". Оно имеет место, когда выборный орган, парламент, например, приобретает неограниченную власть, стремится обладать не только законодательной, но в той или иной степени и исполнительной властью. Яркий пример такой ситуации – деятельность Верховного Совета России начала 90-х годов (чем это закончилось, общеизвестно). (293)

В избирательном контексте проблемы внимание сосредоточивается собственно на принципе большинства, понимаемого как правило игры. Главное здесь заключается в следующем: кто бы ни проголосовал вместе с большинством, побеждает вместе с ним, выигрывает все, а тот, кто проголосовал вместе с меньшинством, проигрывает все: его голос не имеет никакого значения. "Меньшинство" - это те, которые должны подчиниться

воле большинства. Суть заключается в том, что меньшинство не обладает никакими правами. В избирательном контексте само выражение "тирания большинства" становится

бессмысленным.Иного, как говорится, здесь не дано...

Напротив, в третьем, общественном контексте "большинство" выражается именно словосочетанием "тирания большинства". Согласно А. де Токвилю и Дж. Ст. Миллю, "большинство" таит опасность духовной тирании. Имеется в виду то, как большинство влияет на отдельную личность. Возникает противопоставление большинства свободе личности, ее интеллектуальной независимости.Дж. Ст. Милль по этому поводу писал: "Когда общество само по себе является тираном по отношению к его отдельным личностям, оно применяет общественную тиранию с большей силой, чем многие другие политические давления, поскольку этой тирании сложно избежать, ведь она проникает очень глубоко во все стороны жизни и порабощает даже других людей. Таким образом, защита от тирании правителя недостаточна: необходима также защита от тирании преобладающего мнения и чувства, от тенденции общества к навязыванию своих идей, таких как правило поведения, тем, кто их не приемлет, и от принуждения членов общества подстраиваться под всеобщую модель".

Таким образом, при определенных условиях принцип большинства может стать безграничным и абсолютным, возникает его тирания. Здесь особенно наглядна противоречивая сущность демократии в представительной форме. Она реализуется так, что для определенной части общества (меньшинство) ограничивает собственные фундаментальные ценности, лишает свободы проигравших при голосовании.

И все-таки принцип большинства - это рабочий принцип демократии. С самого начала этот принцип порожден формулой "Люди всегда правы", что можно сформулировать иначе: "Люди имеют право на ошибку". Этот принцип - не истинное правило, он скорее озна(294)чает основное правило игры, которое мы соглашаемся выполнять, потому что оно выражает pactum societatis (сосуществование граждан, равных граждан). Предпочтительность его становится более очевидной от сравнения с основным принципом автократии - "Правитель всегда прав". Рационально, правда, этот тезис недока-

зуем, он просто выражает отчаяние, сознание того, что pactum subjectionis - принимаемое повиновение, все же лучше, чем война всех против всех. Исходя из сказанного, общество должно стремиться к ограниченному принципу большинства. Это регулирование возможно конституционным способом - включением в конституцию определенных прав и гарантий "меньшинству".

Важной для представительной демократии является проблема "точного представительства", иными словами, речь идет о том, насколько правильно или точно голоса избирателей трансформируются в должности (посты). Избирательные системы должны создавать парламенты, представляющие своих избирателей в "нужной пропорции". Выборы в идеале должны исполнять зеркально отображающую функцию. Реалии, однако, другие: зеркало подчас оказывается кривым. Это подтверждается многими фактами, в частности, выборами в российскую Думу в декабре 1995 г. По пропорциональной системе пятипроцентный думский барьер преодолели только четыре партии и движения. Они разделили между собой все 225 мест. Остальные 39 партий и блоков оказались за пределами законодательного органа. Между тем КПРФ, ЛДПР, НДР и "Яблоко" получили немногим более 50% голосов избирателей. То же самое было в Украине на выборах 1998 года.Из 30 политических партий, участвовавших в выборах по пропорциональной системе, только восемь преодолели четырехпроцентный барьер. За них проголосовали 73 % избирателей. Остальные 27 % голосовали за кандидатов 22 партий, которые, однако, не преодолели установленный законом порог в 4 % голосов. Эти голоса для меньшинства пропали, их 54 мандата разделили между собой победители [См.: Парламент Украши: Вибори 1998.- К., 1998.- С.31-38].

Здесь для наиболее полной реализации основополагающего демократического принципа решающим является качество, взвешенность положений закона о выборах, а также совершенствование партийной системы Украины, когда бы политические партии были "не под (295)депутата, его супругу и собаку", а имели достаточно широкую поддержку электората.

Представительная демократия испытывает ощутимые затруднения вследствие давления снизу. Всегда находятся политические силы, стремящиеся к абсолютной реализации народовластного принципа. Вмешательство народа оказывается весьма противоречивым, особенно когда правительства оказываются излишне отзывчивыми. Вместо приближения к идеалам демократии обнаруживается неожиданный результат: верховная власть утрачивает способность принимать ответственные решения. Таким путем общество может прийти к демократии "по одобрению", к демократии толпы, управляющей верховной властью. К тому же зачастую оказывается, что толпа выполняет волю людей, манипулирующих ею. В таких условиях возможен "паралич власти", ибо меньше власти у управляющих вовсе не означает больше власти у управляемых. Сумма очков в игре (плюс - минус) не обязательно дает нуль. Политическая логика оказывается подчас сложнее математической. Результат в указанном случае оказывается минусовый, так как власть, потерянная правителями, не приобретается управляемыми. К тому же, как сделал вывод социолог политики XIX в., "десять миллионов невежеств не могут слржиться в одно знание". Не такая ли складывается ситуация в постсоветских обществах на просторах СНГ?

Прямая демократия, ее еще называют управляющей и вертикальной демократией, намного ближе к демократическому идеалу, чем представительная форма. Само выражение "управляющая демократия" означает идеал, поскольку речь идет о непосредст-венном управлении народа.Любая прямая демократия в какой-то мере является демокра-тией самоуправления. В соответствии с формальной логикой она и должна была бы стать основной формой. Однако при существующей единице измерения демократии прямая форма чаще порождается неудовлетворенностью существующими условиями и скорее выполняет вспомогательную роль. Принимающий решения демос только поддерживает сверхсложную конструкцию представительной (управляемой) демократии. Прямая демократия здесь вмонтирована в систему представительной демократии, которая, в отличие от своей "чистопородной визави", исключает концентрацию власти в одном месте, не допускает ее (296) узурпирования. Для управляющей демократии предостав-ление "всей власти" - обычная норма. Власть же довольно своеобразный феномен, всевластие всегда чревато угнетением. Гамильтон говорил: дайте всю власть многим, и они будут угнетать нескольких, дайте власть нескольким, и они будут угнетать многих. Система представительства имеет против этого противоядие в виде контроля и возможности смены правящих элит, а вертикальная система - нет. По оценке современных политологов (Цж. Сартори, например) ограничения и контроль, которые обеспечивают западные демократии, являются не меньшим достижением, чем греческая прямая демократия. Дело здесь прежде всего в том, что решена проблема, которой не имели или с которой не сталкивались греки: обеспечена безопасная свобода для каждой отдельно взятой личности.

Прямая демократия как демократия без представителей и выборов включает в себя несколько подвидов, основным из которых является референдум. Демократия референдума - это демократия, при которой демос сам решает проблемы. Хотя и раздельно, не собираясь вместе, народ делает референдум инструментом своего решения. Некоторые исследователи считают референдум даже не подвидом, а самостоятельным видом прямой демократии (Дж. Сартори), поскольку здесь отсутствуют посредники. В определенных условиях референдум как вид макродемократии заменяет представитель-ную демократию. Она реализуется вне непосредственного взаимодействия граждан. Референдум - это вид управляющей демократии, осуществляемой изолированными и разрозненными индивидами. Актор референдума подобен избирательному актору: он совершает все в одиночестве, без дискуссионного участия. Важные проблемы референдума, безусловно, обсуждаются в обществе, но основная масса людей остается пассивными слушателями, ничего не привносящими в это обсуждение. Кроме того, в массах существует неверие в возможность практического воздействия на власть и ход событий, поскольку каждый ощущает себя ничтожно малой, одной многомиллионной частицей, а потому практически не влияющей на исход голосования. Многие поэтому уклоняются от участия в референдумах. Как инструмент вертикальной демократии референдум является частью теории и практики представительной демократии, что (297) тоже свидетельствует о специфичности его как вида управляющей демократии.

Попытки активизировать демократические процессы в обществе путем обращения к референдуму довольно часто разбиваются о низкий уровень образованности, политичес-кой культуры среднего гражданина, его информационно-познавательную некомпетент-ность. Последняя к тому же усиливается СМИ, некоторая часть которых преследует недемократические цели. Перечисленные препятствия невозможно устранить "по случаю". Это потребует немалого времени. Практика проведения референдумов на постсоветском пространстве хорошо иллюстрирует сказанное выше. Сначала граждане Советского Союза на референдуме вполне определенно высказались за сохранение СССР, а через годдва во многих республиках при проведении референдумов с неменьшим энтузиазмом проголосовали за независимость. И неизвестно, какой бы сегодня получился результат, если бы в бывших республиках СССР вновь стали проводиться референдумы по данной проблеме...

И еще одно обстоятельство здесь имеет большое значение: кто и как формулирует повестку и вопросы, подлежащие обсуждению референдума? Вряд ли это когда-либо будет определяться прямым демократическим путем, то есть самими участниками обсуждения. И в этом плане политические элиты могут ограничивать эффективность управляющей демократии.

Практическая реализация прямой и представительной демократии многообразна. Этому соответствует значительное число теорий демократии. У Б. Ходцена, например, их пять: радикально-демократическая, новая радикальная демократическая, плюралистичес-кая демократическая, элитистская демократическая и либерально-демократическая.? Даль анализирует три типа демократии: мэдисоновскую, популистскую и полиархическую. Дж. Сартори различает четыре типа демократии: электоральную, участия, референдумную и конкурентную.

В настоящей главе не представилось возможным ознакомить читателя со всеми этими теориями. Даны лишь наиболее общие теоретические положения феномена демократии. В конце книги эта характеристика будет дополнена рассказом о работающей демократии в некоторых ведущих странах Запада. (298)