Хорькова-учебник. Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты

• Название: Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты
• Анкор: Хорькова-учебник.doc
• Дата: 28.12.2017
• Размер: 2.47 Mb.
• Имя файла: Хорькова-учебник.doc
• Тип: Учебное пособие; #13379
• страница: 11 из 47

Гигантизм Москвы был связан со всеобщим стремлением быть поближе ко двору, где сосредотачивалась вся власть и происходили главные события.

В Москву как крупный потребительский центр по мно­гочисленным дорожным магистралям, связующим ее с окраина­ми государства, отовсюду везут и продовольствие, и промышлен­ное сырье, и ремесленную продукцию из отдельных районов. Везут и иноземные "литовские", немецкие, "кизилбашские" и "туркские" товары. Со своей стороны, Москва делается могучим распределителем и снабжает всю страну привезенным отовсюду товаром. Московский посад был самым богатым в стране, хотя в значительной степени искусственное стягивание богатства, обед­нение провинции, но отнюдь не предприимчивость москвичей сделали богатым этот город.

В Западной Европе в это время возводили города и дома из камня; на Руси, даже в Москве, все дома были деревянными, в XVI веке из домов каменных лишь три - главным образом, вельмож. Каменными были одни церкви (в XVI веке только в Кремле их было 16). На неустроенный быт москвичей влияли частые пожары, временность жилья. У людей было мало иму­щества, народ легко двигался с места на место. Москва для сто­лицы имела незначительное благоустройство. Дж. Флетчер упоминает о мостовой, состоящей из обтесанных бревен безо всякой связки.1

Еще одним из крупных городов был Новгород, в котором в середине XVI века насчитывалось 5300 дворов, 25 - 30 тысяч жителей. В Пскове также было 30 - 35 тысяч жителей, в Старой Руссе около 10 тысяч. В Нижнем Новгороде, Коломне, Ростове, Угличе, Ярославле, Владимире, Вологде - 1000 - 1500 дворов. Всего населения Руси в XVI веке было 9-10 млн. человек. Из этого количества на долю горожан в целом по стране приходи­лось 5 процентов, в Новгородско-Псковской земле - 9 - 10 %. Треть горожан жила в Москве.2 По окраинам государства укре­пленные города были очень малы и, если не было военной опасности, население из них расходилось в села.

Самодержавно-крепостнические порядки в устройстве горо­дов коснулись и Поморья. В 1587 году в устье Двины был по­ставлен по царскому указу новый город - Архангельск, ворота России в торговле с Англией и Голландией. В Архангельск пе­реселили 26 купеческих "товариществ" - из Холмогор, из во­лостей. Жизнь в новом городе при казенных порядках не при­несла успеха, большинство, не вынеся посадского ярма и "великих поборов", захудали и разбрелись по разным местам. Получается, что чем "внимательней" государство к процессу, тем хуже он организован.

Что касается общего состояния предпринимательской дея­тельности, то в XVI веке по общему уровню ее организации и свободы она мало отличается от предыдущих веков. Ремесло и торговля захватывают более широкие слои населения, эконо­мический механизм отлаживается в централизованном государ­стве. Но следующая за собиранием земель унификация и огосу­дарствление всех сторон жизни ставят предпринимательство в жесткие и условные рамки. При отсутствии даже общеграждан­ских прав и суверенности личности средневековый предприни­матель занимается исключительно примитивными формами деятельности, которые только воспроизводят, но не развивают хозяйственный процесс. Предпринимательство не обретает ни носителей-профессионалов, ни места для концентрации и более удобного развития, как в западноевропейских городах. Наибо­лее выгодная и свободная внешнеэкономическая деятельность находится под контролем государства и в целом служит его выгодам. Пытаясь выбраться из экономических трудностей примитивным способом, уравнивая положение (но не возмож­ности), люди становятся еще более несвободными. Предпри­нимательская активность проявляется в условиях несвободы в уродливых формах и не способствует развитию и процветанию общества и его граждан.

Развитие предпринимательства в XVI веке в России было весьма противоречивым. С одной стороны, нельзя не заметить оживление этой деятельности, качественного усложнения ее форм и появление предпринимателей в непосредственном смысле этого слова. Это движение происходило не благодаря, а вопреки существующим условиям, в очередной раз демонстри­руя неистребимость экономической и прочей активности лю­дей. С другой стороны, большинство населения было поставле­но в еще более жесткие рамки обыденного существования, причем понижения уровня свободы массы сами добивались своей отчаянной борьбой.

Событием, которое предопределило весь ход развития хозяй­ственной и прочей жизни в России XVII века, была Смута. Она показала стремление людей к новой, более свободной жизни, но также и неумение построить эту жизнь созиданием, а не разру­шением. Она продемонстрировала несовершенство обществен­ного порядка в России, но не исправила его, а только усугубила. Прежде всего Смута показала нерациональность устройства об­щества, исходящего от власти. Это искусственное построение, основанное на насилии, при помощи которого власть пытается изменить человеческую природу. Это неустойчивое построение, так как после смерти устроителя порядок рушится, вызывая бес­конечные, бессмысленные смуты. Нарушение природного стрем­ления человека к успеху и благосостоянию уродует человеческую природу вообще, ведет к деградации и нравственности, и культу­ры, или к уродливому их развитию. Наконец, Смута активизиро­вала массу населения, не имеющего жизненных ориентиров, не готового к общественной деятельности, а лишь проявляющего неуважение к власти и закону.

В период Смуты действовали два взаимоисключающих про­цесса - созидательный и разрушительный, которые постоянно схватывались в истории России, но побеждал неизменно в раз­личных исторических формах сильный государственный поря­док с ограничением свободы граждан.

В результате глубокого и объемного анализа хозяйственной жизни в Смуту, в начале XVII века, выяснено, что более прочными в экономическом и других отношениях показали себя вотчины, основанные на праве частного или условного владения землей. Поместные же владения, выданные от госу­дарства за службу или как "милость" полностью разорялись1. Из всех сделанных наблюдений выявлены признаки даже отно­сительного роста и процветания вотчинного хозяйства, с одной стороны, и падение подушной крестьянской пашни на землях служилых людей и духовенства, которые сильнее зависели от государства,2 с другой. Поместий было гораздо больше, поэтому тот же исследователь отмечает, что в Замосковном крае (основ­ные центральные районы России) сельская торговля и про­мышленность в XVII веке не имели серьезного значения.3 То есть основной положительный, производительный процесс имел экстенсивный, неразвитый характер.

Другой процесс был разрушительным - как раз он и опреде­лил события Смуты. Не дождавшись улучшения своего положе­ния от власти, люди стали решать свои проблемы понятными средствами: бороться против богатых угнетателей. Именно во время Смуты движение против богатых было очень сильным. Бедные, доведенные до отчаяния люди поддерживали Хлопка, Болотникова, "Тушинского вора", чтобы участвовать в разграб­лении людей состоятельных, а также городов, которые "непра­ведными" путями нажили свои богатства. Богатые, боясь черни, спасались даже у иноземцев и пошли на трудный для православных христиан шаг, санкционировав выборы поль­ского королевича Владислава. События Смутного времени не разрешили экономических проблем, а способствовали еще большему разрушению народного хозяйства при закреплении старого порядка (города, к примеру, еще более опустели). Эти события предопределили новую смуту в середине XVII века (1648 - 1649 гг.).

Для экономической политики новой династии Романовых было характерно следующее: стимулирование развития хозяйст­ва, но главным образом государственного (царского) сектора, сбор налогов в опустевшую казну, а также жесткая организация всей жизни людей для выполнения первых двух задач.

Значительное внимание уделялось первыми Романовыми раз­витию дворцовых волостей, откуда поставлялось большое ко­личество припасов: рожь, овес, пшеница, просо, конопля, живые бараны, свинина, куры, яйца, сыры, масло, хмель, а также во­жжи, лыко, хомуты, гужи, оглобли, дуги, дрова, сено - продукты нехитрого производства. Недостающее закупали в Туле, Калуге, Кашино, Юрьеве-Польском, Переяславле-Залесском, в уездах городов, по торгам и торжкам. Покупка орехов, конопляного масла и других товаров выливалась в целую церемонию посылки разведчиков, организации экспедиции, доставки припасов в Мо­скву. В Можайске и Вязьме у посадских и всяких чинов людей, в помещичьих и крестьянских садах покупались яблоки, груши, сливы и вишни. Виноград привозили из Астрахани, причем до царского приказа астраханцы не могли продавать виноград из своих садов, а торговые люди покупать под страхом жесткого наказания. С 1647 года стали разводить царские сады. В 1659 году француз Подобии учил русских людей виноделию, иноземцы и армяне учили выделывать шелк. В XVII веке научились использо­вать марену (краска из растения), ее было велено продавать в каз­ну, а царь потом продавал ее в Персию. Малороссиян в Москве учили разводить анис, чтобы они выращивали его для государя.1

Специальный счетный приказ ведал приходом и расходом казны и государства. Денег на содержание самих приказов нужно было много. В каждом приказе было 100 - 120 подьячих. Служилые люди стремились в Москву, так как там лучше кор­миться. Но это не означало, что государство было богатым, ему даже не хватало на собственные нужды. Россия была земле­дельческой страной, даже горожане в XVII веке занимались сельским хозяйством, но это существенно не развивало эту от­расль. Главным в государстве было войско (люди), а все осталь­ные должны были их кормить (полулюди). Только непроизво­дительная военная служба была почетной. Развитие всех остальных отраслей общественной жизни было не целью, а средством поддержания боеспособной армии и решения ее проблем. Царь по-своему понимал заботу о подданных, много внимания уделялось милостыням. Например, перед Рождеством царь устраивал пир и раздавал милостыню: сам ходил с раз­дачей к больным, в тюрьму, к пленным.

До середины XVII века положение хозяйства в России было очень тяжелым. Застой в промышленности и торговле, бед­ность; города и торговые сотни не могут оправиться после раз­грома Смутного времени, ведутся и новые тяжелые войны. Да­же из богатых городов приходили вести, что нет денег на покрытие издержек, не хватает на жалованье служащим, военным и подьячим. На недород и падеж скота в начале 40-х годов правительство реагировало изменением финансовой системы, чтоб не допустить уменьшения доходов казны: снизило жалова­нье служащим, но возмущение людей от этого нанесло более вреда, чем пользы экономике. Было также решено ввести вме­сто прямых налогов один косвенный - на соль. Это не столько укрепляло государственный кредит, сколько разоряло тяглое население, и позднее этот налог был отменен. Постоянно же тяглые люди платили: дани и оброки, деньги на выкуп плен­ных, стрелецкие, ямские деньги, на корм воеводам, в подмогу подьячим, сторожам, палачам, целовальникам, на строение вое­водских дворов, губных изб и тюрем, в приказную избу на свечи, бумагу, чернила, дрова, порубные деньги (за прорубь). Тяглые были обязаны строить крепости, чинить и строить мос­ты. За недоимки их ставят на правеж, отписывают имущество в казну. Вместо денег в виде жалованья раздают землю, а без ра­бочих рук она не дает доход, поэтому прикрепляют и крестьян, крестьяне бегут и саботируют.

В городе от бедности зарождается свой конфликт. Посад­ские, основные налогоплательщики, постоянно бьют царю челом, чтобы он заставил и все прочие категории людей, более свободных, платить с ними одинаковые налоги. Как видим, в XVII веке повторяются процессы вековой давности, которые требуют от царя решительных действий. Отнимала время от промыслов и служба в присяжных и целовальниках, которые следили, например, за соблюдением государственной монопо­лии на вино и за сбором винных налогов. Обычно выбирали на эту службу людей более богатых, чтобы своим капиталом от­вечали они за сбор и покрывали недоимки. Поэтому богатым было быть невыгодно, и многие скрывали свою состоятель­ность, одевались и жили хуже бедных.

В городах ближе к Москве злоупотреблений со стороны вое­вод было меньше, жалобы мирян доходили до царя. В глубинке же дело часто кончалось бунтами, в которых люди видели един­ственное средство защитить себя.

Люди должны были откупаться от своей братии - мирских людей, промышляющих разбоем: малая населенность, тёмные леса, непривычка у самих мирских людей к общему делу, к об­щей защите ' и отсутствие хорошо устроенной полиции делали разбойничье ремесло легким и безопасным. Устюжские мирские челобитники показывали: "По волостям построено много кружечных дворов, здесь многие крестьяне пропиваются и, со­бравшись человек по 20 и больше, приходят в летнее время разбоем, многих крестьян мучат, огнем жгут и вымучивают рублей по 100, крестьяне, заложив свои животики и деревниш-ки, от разбойников откупались и бредут врознь". А если призо­вут на защиту правительственную охрану, то от нее новое разо­рение. Крестьяне от такой жизни уходили дальше за Камень (Урал), в Сибирь. В Москву пришла весть, что Устюжский край пустеет "от больших податей, от воеводских налогов и посулов и от солдатских наборов".1 Колонизации, как уже отмечалось, опустошают центральные районы,от людей, но правительство смотрело на заселение пустынных, окраинных местностей по­зитивно, желая и в этих местах закрепить свое положение, и там также всячески ограничивало свободу людей.

Следствием такого состояния были не только отчаяние и бунты, но и заметная порча нравов. В селе Рождественское Ар­замасского уезда, например, на сходе постановили разграбить приказчика Ивана Федотова, а самого его убить, но он убежал. Крестьяне не распахивают пашни под рожь, а где распахано, сеять не хотят. Есть известие, что в этом же Арзамасском уезде возмутились бедные и мордва "окроме старых крестьян, добрых

людей"2.

Кроме нежелания трудиться в таких условиях, были и дру­гие проблемы нравов. Иностранцы отмечали, например, страшное пьянство: "Нет страны в мире, где бы пьянство было таким общим пороком, как в Московии. Все, какого бы звания, пола и возраста ни были, духовные и светские, мужчины и женщины, молодые и старые пьют водку всякий час, прежде, после и во время обеда"3. Видимо, есть в этом утверждении преувеличение, но небольшое, судя по тому, что архиерей по этому поводу постоянно писал укоризненно духовенству. Цер­ковные соборы (1667 г.) резко отзывались о пьянстве. В таких случаях обличения помогают мало, нужны условия, изменяю­щие такое положение, и то эти условия подействуют не сразу.

Человеку цивилизованному легко найти себе занятие, кроме пьянства и пороков. Но для человека, ограниченного постоянно немногими условиями бедной жизни, характерно стремление искусственными средствами возбуждать в себе веселое, праздничное состояние духа, переноситься в иной, красивый мир, "забываться".

Кроме того, россияне боялись учиться у иностранцев, ино­верцев, хотя иностранные товары, проникая в Россию, побуж­дали мечтать об удовольствиях и удобствах жизни, которых у русских людей не было. Характеризовали нравы того времени и лень, неумение выразить мысль, расточительность, так как улучшение жизни от трудолюбия почти не зависело - могут да­ром тебе что-нибудь дать, но даром и все заберут. Люди связа­ны разными запретами, ничего не могут делать свободно и не могут пользоваться трудом своих рук. Все должны делать и торговать тайком, в молчанку, со страхом и трепетом, укры­ваться от огромной толпы доносчиков, правителей и палачей. А сами служилые и притеснители народа, не получая доста­точно платы за свой труд, не могут хорошо исполнять своих обязанностей, нужда заставляет их искать корысти и брать по­дарки от воров. Люди, привыкшие все делать тайком, со стра­хом и обманом, забывают честь. Если они в ком-нибудь нуж­даются, то не знают меры унижения. Вот такой горючий материал копился со времен Смуты до середины XVII века.

Но была и другая линия противостояния, которая начинала новый виток противоречий между новыми вотчинниками (поместными) и царем. После разгрома вотчин Иваном IV большинство из них перешли в ведение государства и были розданы за службу. Некоторые из этих поместий стали укреп­ляться и богатеть, и в 1627 году эти поместья приравнивались к вотчинам, то есть передавались в полную (наследственную) собственность феодалов. Интересы богатых и влиятельных вотчинников опять стали сталкиваться с интересами государей уже новой династии, которые хотели обратить в свою пользу их доходы. В этом вопросе государство встретило горячую под­держку им же обездоленного населения, которое хотело пере­ложить свои тяготы на плечи богатого частновладельческого крестьянина.

Эти противоречия и предопределили волнения 1648 -1649 гг. и принятие Соборного Уложения "тишайшего" царя Алексея Михайловича, закрепостившего так или иначе прак­тически все сословия. В Московском восстании 1648 года участвовала не только "чернь", но и другие слои населения. Присоединились к восстанию торговые посадские люди, с ко­торых Приказ взыскивал в казну недоимки, разоряя их и отни­мая имущество. Приезжие из деревень бедные дворяне также участвовали на стороне посада. Играли роль и стрельцы, промышлявшие на посаде мелкой торговлей и ремеслом. Эти бед­ные люди обращались к царю, выступая против богатых гостей, богатых землевладельцев и свободных горожан. Боярские холо­пы и дворня, связанные с боярским двором, встали на защиту господ и кормильцев. Иностранцы говорят, что волнения начались с того, что боярские холопы побили челобитников, которые искали у царя защиту и справедливость. Смысл вос­стания тяглецов (государственных налогоплательщиков) - в проявлении воли коллектива, "мира", "всей земли", как народ­ной психологии и идеологии. В данном случае социальные движения начинались раньше, чем появилось третье сословие, средний класс, вносящий рациональность в эту безусловно справедливую борьбу. В Русском государстве всякие коллектив­ные действия "миром" представлялись всегда законными. Все непопулярные меры приписывались боярам, а царю ставилась в вину лишь его молодость. Восставшие громили "боярские и окольничьи и дьячие дворы", убивали бояр, их жен и детей пиками, в том числе и царских приближенных. Эти богатые землевладельцы, пользуясь общим беззаконием, притесняли посадских: занимали земли вокруг посадов, переманивали в свои богатые хозяйства рабочие руки. Иногда люди свой гнев направляли против своих же соседей, но более удачливых и богатых. Основная же ненависть массы была направлена про­тив значительных и торговых людей.