Хорькова-учебник. Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты
 Скачать 2.47 Mb.
|
|
Оценивая эту печальную картину нравов старого русского купечества, Н. И. Костомаров, русский и украинский историк и писатель, отмечает, что плутоватость русского торговца -"необходимое условие той степени образованности, на которой еще стояла Россия, и обстоятельств, сопровождавших развитие торговли. Торговля, как и всякая другая ветвь человеческой образованности, проходит различные положения. В первобытные времена она была соединена с разбоями и набегами. На низкой степени цивилизованности она неразлучна с коварством и обманом, и чем выше общество становится на пути нравственного и умственного образования, тем более и торговые отношения приобретают характер честности".1 И в подтверждение своей оценки Костомаров справедливо указывает на то, что сами иностранцы вовсе не были безгрешны в этом отношении и во всей Европе торговые нравы того времени не стояли еще на должном уровне. Но те же иностранцы выгодно отзывались о торговых обычаях городов Пскова и Новгорода. Поссевин и Герберштейн считают, что псковитяне торговые дела вели добросовестно, без хитрости и обмана. Жители Новгорода также, по их словам, отличались обходительностью и прямотой характера. Но с тех пор как поселились там более хитрые и криводушные жители из московских областей, нравы городов сильно испортились.2 Видимо, в средневековой Руси незрелость нравов существовала и потому, что человек вступал из детства сразу в зрелость, не имея промежуточного периода образования, учения. Физическое состояние не соответствовало духовному. У частных плохих учителей изучали Часослов и Псалтырь. Велика была роль родительской опеки, давления старших. Русские по религиозным соображениям боялись опыта иностранцев. При таких условиях возникало желание дать почувствовать силу младшим, слабым, особенно хотели этого те, кто сам долго находился под гнетом силы. Осуждала ростовщичество в принципе Православная Церковь, но на деле она поощряла различные приемы торговли, сама в них участвовала и разрешала незаконно обходить всякие запреты. Святой Иоанн Златоуст говорил: "...тот, кто приобретает какой-либо товар, чтобы получить прибыль, избавившись от него целиком и в неизменном виде, изгоняется из храма Господнего," но Церковь побуждала купцов покупать и продавать товары в неизменном виде на ярмарках и в других местах. В России сам Иоанн Златоуст был покровителем некоторых торговых корпораций, в честь его русские купцы строили церкви. Формировалась как бы двойная мораль: с одной стороны, распространение практической морали, выразившейся в пословицах того времени: "на то и щука, чтоб карась не дремал", "не обманешь, не продашь". Купцам многие завидовали, особенно на Руси, из-за невозможности для большинства разбогатеть таким образом. Идея неправедности купцов имела и более позднее выражение. Ф. Энгельс считал купечество классом, "который, не принимая никакого участия в производстве, захватывает в общем и целом руководство производством и экономикой, подчиняет себе производителей, становится неустранимым посредником между каждыми двумя производителями, эксплуатирует их".1 Но постепенно и в России принцип торговли получал своих защитников, одним из которых был В. Н. Татищев, хотя его деятельность и относится к более позднему периоду. Но, поскольку его историческая деятельность опиралась на летописи, его взгляды, видимо, отражали настроения более древних авторов. Татищев писал, что "во всякой области богатство, сила и честь происходят единственно от прилежности народа к рукоделиям и доброго состояния купечества".2 Рукоделия он уподобляет желудку в организме человека, который перерабатывает нужные сырые припасы, а купечество как сердце, которое полученные сырые вещества разносит с кровью по организму, регулирует обмен. Где ремесла и купцы в добром состоянии, там все жители - земские, крестьяне и прочие - богаты и довольны. "Ибо когда купец богат, то охотно от крестьянина его рукоделие и трудом приобретенное купит и дороже заплатит, чрез что крестьянин не токмо владельцу и государю надлежащее без тягости заплатит, но и сам предо-вольно имеет; а купец, имея довольство товара, яко внутрь сво-ея области, тако за границы с прибылью продает и тем пошлину в казну, а себе прибыль и свой торг от часу умножает. Следственно, все доходы государственные, какого б оные звания ни были, единственно от купечества происходят".3 Приводит он в пример и зарубежные страны. Бедные ресурсами и небольшие по размерам Англия и Голландия приобрели силу и почтение только благодаря ремеслам и торговле. В противоположность им Испания, имея из Индии много драгоценных товаров и свою большую территорию, беднее из-за плохого развития ремесла и торговли, из-за того, что вынуждена много воевать и тратить богатства на своих союзников. Англия также побеждает Францию не в сражениях, а разоряет более удачной торговлей, в результате которой во Франции вместо денег появились бумаги.1 Эти две точки зрения на развитие купечества и торговли повторяются в различных вариантах и далее. Но, учитывая исторический опыт неистребимости купли продажи в деятельности людей, следует, видимо, не угнетать это явление, а способствовать его более цивилизованному развитию. Эту идею образно выразил позднее известный заводчик П. Рябушинский: "В той схватке купца Калашникова и опричника Кирибеевича, которая начинается, конечно, опять одолеет Калашников. Может быть, и на этот раз его потом пошлют на плаху. Но идеи буржуазии, идеи культурной свободы - эти идеи не погибнут". Были попытки и в XVI веке выразить деловую этику культурных хозяев и торговцев. Идеал ее - самостоятельный хозяин, готовый решать свои проблемы единолично, опираясь на хорошее знание дела, на собственную инициативу, предприимчивость и смекалку. Здесь складывались традиции, профессиональные секреты, деловая этика. Нормы складывающегося поведения нашли отражение в "Домострое" под редакцией Сильвестра.2 В "Домострое подробно описываются действия доброго хозяина, живущего "по отеческому преданию и по христианскому закону". Всего добивается он не силой и грабежом, а старанием, живет по средствам и расчетливо. Если кто, глядя на других, живет не по средствам - это бесчестье. Если берешь в долг - надо отдавать. Поощрять честных и расторопных слуг. О деле подумать прежде всего. В XVI веке, как и в XV, наибольшие возможности для обогащения и предпринимательской деятельности представляла внешняя торговля. Внешняя торговля, имея существенное значение для благосостояния государства, определяла и некоторые направления внешней политики России. К ликвидации Татарского ханства, например, побуждали и торговые интересы. Казань держала в руках Волжский путь, который вел на Восток - в Персию и Среднюю Азию, за Урал, в Сибирь. В 1552 году Казань пала, в 1556 году происходит присоединение Астрахани, постепенно русские распространились и в Сибири. В 1559 году в результате военных действий потерпел поражение Ливонский орден, поэтому Россия с 1558 по 1583 гг. владела портом Нарвой. Определялась и торговая специализация городов; через Нарву торговали с Западной Европой, через Архангельск - с Англией, Вологда и Ярославль переплавляли товары на внутренний рынок и обратно, а Астрахань была воротами на Восток. На Восток Московия посылала товары, частично обработанные, на Запад - сырье. В торговле с Востоком, при сохранении традиционных товаров вывоза - мехов и воска, наметились изменения. К началу XVI века русские вывозили кожу, сало, продукты переработки леса, продукты сельскохозяйственного производства - лен и пеньку. Экспортировались и изделия городских ремесленников, в особенности металлистов, кожевенников; железные горны, косы, топоры, рукавицы, свечи, мыло. Спрос на пушнину усиливал движение промышленных людей в поисках "угожих соболиных мест". В XVI веке русские торговцы уже проникали далеко за Урал в Мангазею (на восток от устья Оби).1 В связи с организацией этих экспедиций на местах производилась скупка продовольствия и в большом количестве предметов охотничьего снаряжения, в том числе материалов для выделки одежды и обуви. Все это, несомненно, способствовало торговому оживлению в стране. В начале XVI века с Европой Россия торговала через посредников Прибалтики, Швеции, Дании, Польши. С введением "нарвского" плавания Россия стала торговать без них. Дж. Флетчер отмечал, что когда русские владели Нарвой, ежегодно через таможню проходило до 100 судов, груженных льном и пенькой. Через Нарву в Россию поступали тонны серебра, которые переплавлялись в русские монеты на денежных дворах. Русское денежное дело переживало необычайный расцвет. Появилось даже специальное руководство для купечества - "Торговая книга", где объяснялось, как выгоднее вести заморскую торговлю. Торговля с Западной Европой способствовала оживлению местных рынков. Спрос на сельскохозяйственное сырье вызывал усиленную скупку его по деревням торговыми людьми, которые затем свозили его к Холмогорам к приходу иностранных кораблей. Но все-таки удельный вес русских товаров в общеевропейском товарообороте не был в XVI веке особенно значительным. Внешняя торговля осуществлялась под покровительством государства: это помогало ей, но имело и отрицательные стороны. Например, казна оптом скупала все товары, которые привозили греки и персы, и перепродавала с большой выгодой для себя. Самые доходные места также находились в ведении казны. Она собирала пошлины с портовых городов - Архангельска, Нарвы, Астрахани, имела доход от питейного дела, продажи мехов, собирала пошлины за икру, от железных рудников, от перечеканки иностранной серебряной монеты. Но самым характерным направлением во внешней торговле России XVI века была торговля с Англией,1 о чем следует особо упомянуть. В середине XVI века произошла крупная перемена в торговле Западной Европы и России. Раньше торговля шла через Балтийские порты, принадлежавшие Тевтонскому ордену, и через Литву и Польшу. Блокада России этими странами задерживала рост товарообмена. Поэтому очень важное значение имело открытие англичанами в XVI веке Беломорского пути в Русское государство. Открытие было связано с ростом капиталистических отношений в Англии. Английское купечество, "смелые купцы - искатели приключений", энергично искало новые рынки для обмена продукцией английских мануфактур на сырье и редкие колониальные товары. Английская наука выдвигала новые географические гипотезы; многочисленные экспедиции отправлялись во все углы земного шара. Одной из задач было открытие кратчайшего пути в Китай и Индию, минуя принадлежащие Испании и Португалии морские сообщения и трудную сухопутную дорогу через турецкие владения. Таким путем представлялся путь через Ледовитый океан вокруг Азии. Эта история английского предпринимательства (без войн) очень поучительна для России. 11 мая 1553 года три английских корабля с названиями "Благая надежда", "Благое упование", "Эдуард - благое предприятие", с экипажем в 116 человек вышли из устья Темзы. Экспедиция была организована "Обществом купцов, предпринимателей, искателей открытия стран, земель, островов, государств и владений неизвестных и доселе не посещаемых морским путем". Уменьшившийся спрос на английские товары вынудил лондонских купцов искать новые рынки сбыта. Они поставили перед экспедицией цель - обнаружить северовосточный проход в богатейшие страны Востока, Индию и Китай. В главные кормчие был избран опытный моряк Ричард Ченслер. 11 участников экспедиции были купцами. Два корабля погибли, а корабль Ченслера 24 августа 1553 года, на удивление экипажа, оказался в устье Северной Двины у Холмогор в неведомой Московии. Они бросили якорь у монастыря св. Николая (у будущего Архангельска). Местные жители сердечно отнеслись к мореплавателям, привозили им еду, не прочь были бы поторговать, но свято соблюдали запрет своего государя на внешнюю торговлю. Ченслера в качестве английского посла принял Иван IV. Он, готовясь к войне с Ливонией, был заинтересован в том, чтобы получить из Англии вооружение и мастеров. В марте 1554 года Ченслер отправился в обратный путь, увозя грамоту Ивана IV о праве свободной торговли для англичан и московские дары. Но по дороге домой их ограбили голландцы. Тем не менее английские купцы по возвращении Ченслера создали в 1555 году акционерное общество "Московская компания", которое сыграла огромную роль в московско-английских отношениях. Вместе с Ченслером представители этой компании были посланы для заключения договора в Московию. Экспедиции англичан был оказан радушный прием и предоставлены обширные права: беспошлинная торговля во всех городах, возможность иметь дома, лавки, нанимать работников, отвечать за свои действия только перед государем. Англичанам предоставили каменные палаты умершего сурожанина Ивана Бобрищева, имущество которого перешло в княжескую казну. Из нарождающейся в России северной буржуазии была сформирована торговая делегация русских купцов в Англию, отправившаяся туда из Холмогор вместе с Ченслером на английских судах. Посольство возглавил Осип Нипея-Вологжанин, а среди купцов поехали "лучшие двинские люди и холмогорцы" Михаил Косицын и Феофан Макаров "с товарищами". Но этот корабль погиб, товары потонули или были разграблены. Нипея-Вологжанин чудом спасся, был принят королем и королевой Англии, получил грамоту на русскую беспошлинную торговлю. Многих английских мастеров отпустили в Россию. Но Россия не смогла воспользоваться полученными правами, так как не имела средств для морского передвижения, как Англия. Англичане же быстро обосновались в России, построили поселок в устье Двины. Отсюда товар на лодках доставляли в Вологду и Холмогоры. По дороге в Москву англичане строили усадьбы, а в Вологде основали факторию. В Москву, на Варварку, англичане выписывали семьи. С потерей Нарвы главным направлением русских оказалась дорога на Белое море. Вслед за англичанами в Россию стали ездить голландцы, торговым путем которых стала Кола, куда они ездили с 1565 года. Главным предметом торговли Англии было сукно. Из России они вывозили мех, воск, пеньку, кожу, много других товаров. Часть сырья англичане обрабатывали прямо на месте. Так были заведены, например, канатные мануфактуры в Холмого-рах и Вологде. Русскими канатами был оснащен весь флот Англии, что дало повод Московской компании хвалиться, что благодаря ей была разгромлена "непобедимая Армада"1. Но больше всего англичан интересовал транзитный путь через Россию в Китай, Персию и Бухару. Русские торговые люди, боявшиеся потерять выгоды от транзитной торговли, запретили это. Ганзейские купцы сильно потеряли от торговли англичан с русскими, но и самим англичанам составили конкуренцию голландцы. Само московское правительство делало попытки установить непосредственные связи с рынками Западной Европы. Иван IV, к примеру, в 1567 году посылал купцов "в заморские земли", в Антверпен - Ивана Тимофеева и Тимофея Смывалова, и в Англию - Степана Твердикова и Федора Погорелова. Между тем Московская компания процветала. Число акционеров выросло за десять лет вдвое. Но неудачные попытки сватовства Ивана IV к английской королеве и ее племяннице ухудшили дело. Нератифицированными со стороны Англии оказались также и союзные договоры. В XVII веке английская торговля стала вызывать недовольство русских купцов. Царь Алексей Михайлович воспользовался поводом - казнью Карла I в 1649 году, и издал указ о выдворении английских купцов из страны, кроме Архангельска. Еще одним важным вопросом, связанным с предпринимательством в XVI веке, является проблема городов как становящихся центров ремесла и торговли. Самый характерный городской процесс для XVI века - это переход от вотчинников в ведение государства. До XVI века на территории Московской Руси преобладали сравнительно небольшие, но зато сильные города-крепости, в большинстве своем военно-политические центры бывших удельных княжеств. Торгово-промышленное население таких городов было, как правило, невелико (лишь немногие города имели более тысячи дворов).1 В связи с экономическим подъемом в большинстве регионов Руси регистрируются новые городские поселения - до 40 на начало XVI века.. Меняется и правовое положение города. Большая часть городов отбирается от бывших удельных князей2 и превращается в государевы посады. Это время упадка старых русских городов вечевого устройства. Одновременно в Северо-Восточной Руси поднимаются новые великокняжеские города, большая часть которых возникла не по экономическим, а по государственным соображениям, по распоряжению правительства. В районах вотчинного землевладения над городами тяготел вотчинный строй, опутывавший горожан сетью феодальных привилегий и иммунитетов вотчинников. В государственном секторе бывшее вотчинное население втягивается в торговлю вместе со своим сеньором. Но следует отметить, что и в XVI веке город не становится городом в европейском смысле. Города из крепостей начали превращаться в землевладельческие поселки (ибо внутри страны стало не с кем воевать). Бывшие крепостные великих и удельных князей при переходе в ведение государства не получают свободу экономического поселения, а превращаются в зависимых от государства оброчников и "людей", на которых лежит содержание не одного княжеского или удельного двора, а всего государства. В Москве и других городах действовало обычное земское право: круговая порука и распределение государева тягла внутри городских сотен по имуществу и "промыслам". Это напоминало деревенский строй, хотя все еще имелась дифференциация государственных, общинных (земских) и частноправовых институтов, ликвидированных уже при царе Алексее Михайловиче. На незначительности внутренних городов сказывались и большие с плохими дорогами пространства, и изолированность от внешней торговли. Еще один характерный процесс, продолжающийся в городском развитии XVI века - это разделение на центры государства (столица и некоторые крупнейшие города) и провинцию. Капиталы концентрировались в Москве, наиболее именитых людей "сводили" из вновь собираемых областей и переселяли в Москву. В начале XVI века (к 1510 году) по переписи в Москве было 41500 дворов. В пожаре 1547 года сгорело 25 тысяч дворов. Но к середине XVI века в Москве вновь было 200 тысяч жителей, примерно столько же, сколько после пожаров и разорений Смуты в середине следующего, XVII века.1 Это был крупнейший город в Европе. Англичанам, посещавшим ее, Москва представлялась городом более обширным, чем Лондон. В начале XVI века польский ученый Матвей Меховский в своем "Трактате о двух Сарматиях" писал, что Москва в два раза больше Флоренции и Праги. Англичанин Дж. Ченслер отмечал, что даже окрестности Москвы (вдоль Ярославской дороги) "так полны народом, что удивительно смотреть на них".2 |